Текст книги "Инквизитор поневоле (СИ)"
Автор книги: Александр Курзанцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 11
Мрачный готический замок темной громадой возвышался на утёсе, и толстенные стены его были буквально пропитаны жертвенной людской кровью, лучше любого цемента скрепившей метровые гранитные блоки. С высокими, упирающимися в небо башнями, с никогда не спящими дозорными, с казармами, полными самых страшных и злобных порождений вампирской магии, этот замок наводил страх на многие лиги вокруг. О его хозяине же, что считался сильнейшим высшим вампиром, ходило множество поистине жутких легенд.
Большая часть из них, однако, являлась самой что ни на есть былью. И в том не было ничего странного, ведь герцог Раагард был не просто могущественным высшим вампиром – он был единственным высшим, что стал таким ещё до прихода в этот мир.
Вот только сейчас он, для многих являющийся воплощением ужаса, сам испытывал давно и прочно, казалось бы, позабытое чувство страха. Пусть оно было лёгким и почти незаметным, но оно было, в чём герцог, старающийся оставаться честным хотя бы с самим собой, вполне отдавал себе отчёт.
В огромном пустом зале сидящий на каменном троне старейший вампир казался высеченной из того же камня статуей. Статуей, чья веками сохраняемая невозмутимость, сегодня, впервые за долгое время, дала трещину.
– Это точно были доспехи Караула Смерти? – вновь переспросил он у слуги, стоящего пред ним.
– Да, хозяин, – подтвердил тот, – их описали очень подробно.
Бросив короткий взгляд на крепко задумавшегося господина, слуга добавил, осторожно подбирая слова:
– Там был Гаргард. Если помните, он, будучи совсем ещё мелким вампирёнышем, видел работу Караула. Они тогда зачистили всё его гнездо. Паренёк выжил буквально чудом. Так вот, он говорит, что почувствовал ту же ауру, что и в тот раз.
– И тут же хлопнулся в обморок, – презрительно бросил Раагард.
– Это спасло его тогда, спасло и сейчас, – позволил себе пожать плечами слуга.
– Вот оно, современное поколение, – с упрёком в голосе произнёс герцог. – Сохранность собственной шкуры – единственное, что ими движет. В моём мире ни один из таких испытаний на высшего не прошёл бы.
Его собеседник ненароком подумал, что вампир чуточку кривит душой – если таковая у него вообще имеется, – так как избежать чисток караула тому удалось лишь весьма правдоподобно инсценировав собственную смерть, а затем скрывшись ото всех на три столетия. Но поспешно отогнав от себя крамольные мысли, он только сильнее склонился в поклоне и согласился:
– Да, хозяин.
– В любом случае, это тревожный признак, – уже ни на кого не обращая внимания, вслух принялся рассуждать Раагард. – Но почему именно так? Зачем, если они заново создают Караул Смерти, им вот так раскрываться перед нами в академии? Они же прекрасно понимают, что мы быстро об этом узнаем. Или… на то и был расчёт?
Герцог встал с трона и подошёл к высокому стрельчатому окну, задумчиво наблюдая, как тёмными валами накатывает на утёс неспокойное море далеко внизу.
– Или на то и был расчёт? – повторил он, обернувшись к слуге.
– Не могу знать, хозяин, – спокойно ответил тот.
– Очень похоже… – протянул Раагард, снова поворачиваясь к распахнутому проёму, в который дул, развевая полы камзола, прохладный, полный солёной водяной пыли ветер. – Неужели они что-то пронюхали? – риторически вопросил он и ненадолго замолк, размышляя, после чего заговорил решительно: – Значит, так. Операцию временно приостанавливаем, пусть сидят тихо и наблюдают. Что-то не нравится мне последняя активность людской инквизиции. С другой стороны, если бы им было известно точно, их боевые группы уже нанесли бы удар. А раз этого не произошло…
Он вернулся на привычное место на троне, и, одарив долгим взглядом своего слугу, принял окончательное решение.
– Как я и сказал, пока сидим и наблюдаем. Без моей команды ни единого шага. Хорошо меня понял?
– Абсолютно, хозяин.
* * *
В город я вернулся часа через три. Как оказалось, портануло меня недалеко – в ближайший лесок. Вот только, отдышавшись и вволю побродив по опушке в полном одиночестве, сопровождаемый лишь встревоженным птичьим чириканьем, я вдруг осознал, что совершенно не понимаю, каким образом смог создать рабочий портал. Хотя бы потому, что такому меня никогда не учили.
Попытался было вспомнить движения руки, но поток магической силы просто утекал в пустоту, никак не складываясь в вязь заклинания.
Ещё один вопрос в копилку таких, на которые у меня не имелось ответа.
На въезде, пройдя сквозь массивные ворота, я показал кольцо, снявшее у стражи все вопросы, и коротко кивнул вышедшему мне навстречу из караулки инквизитору.
Прогулка по лесу, пожалуй, дала ещё и возможность взвешенно оценить и понять всё происходящее со мной.
Первое, что грызло меня, это даже не то, что Элеонора так явно показала свои предпочтения, а скорее безотчётная обида, что кто-то оказался лучше. Ведь именно моя уникальность грела мне самолюбие весь прошлый год. Ну как же, первый адепт проклятий сильного пола с удивительной для мужчины силой дара! Приятно? Конечно же приятно! Несмотря на все неурядицы, это пусть и чуть-чуть, но поддерживало меня, ведь, по сути, я хоть в чём-то оказался не просто первым – хотя и первым тоже, – но единственным и неповторимым.
А теперь появился другой, который моложе, сильнее и единственный и неповторимый настолько, что мне с ним даже близко не стать. Вот отчего мне было больше всего горько и обидно. Потому как что бы я ни делал, он всегда будет лучше.
Нет, даже трёх часов мне не хватило, чтобы принять этот факт, разве что удалось в какой-то мере смириться с его неизбежностью. С другой стороны – тут я кривовато усмехнулся своим мыслям, – я всё ещё уникален своей связкой: инквизитор и маг проклятий. Плюс броня у меня, от которой высшие вампиры в обморок валятся, и вообще, я взрослый и умудрённый опытом, а он – просто молокосос.
Вот под такие усиленно повторяемые мысли я, слегка воспряв духом, и вернулся в академию.
Зачисление уже давно окончилось, и студенты разбрелись кто куда по территории, распределившись в группки по интересам. Я поглядывал на расположившихся на парковых газонах парней и девчонок, что весело что-то обсуждали, и вдруг заметил в отдалении группу в чёрных мантиях, как-то подозрительно кучкующуюся.
Приблизившись, я вдруг узнал в них девчат с моей группы. А вот они меня не замечали, потому что сосредоточенно слушали что-то с жаром вещающую им Эльзу, стоявшую в центре.
– Ну и что, что наш мастер не аватар?! – услышал я. – Он никогда и не называл себя им! Будем честны, девочки, нам просто хотелось так думать, и вины Павла никакой в этом нет!
– Но что теперь? – спросила ещё одна из моих вассалок, Игрисс, по-моему. – Остальные курсы уже делят меж собой новенького.
– Пусть делят. У нас есть Павел. Тем более что кое-кто благодаря ему уже претендует на мастера.
– Не все, – возразила ей снова Игрисс, – и он сейчас инквизитор. Кто знает, будет ли нам теперь от этого вассалитета польза.
Часть девчонок негромко, но одобрительно зашумела.
– Какие же вы всё-таки… – презрительно процедила Эльза, очевидно, не найдя других аргументов.
Я тихонько развернулся и пошёл обратно. Настроение снова начало портиться.
Этот новенький не просто отобрал у меня звание уникального ведьмака, не только переключил на себя всё внимание Элеоноры, он ещё, до кучи, и девчонок моих себе пригрести хочет!
Кстати, возможно, мне показалось, но, повзрослев на год – хотя сам я не видел их всего месяца четыре, чуть меньше даже, – они как-то слегка похорошели, что ли, и оформились. Хотя, может, я просто к ним настолько привык, что почти не обращаю внимания на их недостатки?
Но это была еще не последняя капля, вишенкой на торте оказалась вывернувшая прямо на меня из-за угла корпуса Ниике – уже в ученической мантии кафедры воздуха и со стайкой таких же воздушниц-второкурсниц. Увидев меня, она сначала побледнела, затем покраснела, а спутя секунду и вовсе под недоумёнными взглядами одногрупниц унеслась прочь, влекомая локально возникшим вихрем.
– Блин, – произнесла одна из девчонок, – она и это умеет? Если там такому уже на первом курсе обучают, то я тоже хочу в султанат.
– Не обучают, – авторитетно заявила другая. – Ты что, не видела клановые знаки? Её родители могут себе позволить лучших магов-учителей, шутка ли, побочная ветвь правящей семьи. Да она, считай, принцесса.
– Ну, это ты у нас эксперт, – язвительно бросила первая, – а мне, если честно, плевать, кто она там, принцесса или не принцесса. Будет задаваться – на дуэли посмотрим, так ли она сильна.
– Смотри сама не проиграй, – вклинилась третья. – Лично не видела, но, говорят, потенциал у неё очень…
– Что «очень»?! Никто не видел же, проверку дара они все раньше прошли! Так что это ещё неизвестно, очень или не очень.
Сначала девчонки, теперь Ниике, рванувшая от меня словно от чумного…
«Что за проклятый день! – подумал я. – Всё сегодня против меня».
Захотелось снова психануть и сделать что-нибудь эдакое. Руки уже даже начали складываться для какого-то пока не оформившегося заклинания, когда меня словно обдало ушатом холодной воды. Волна мурашек пробежала по телу, подымая дыбом волоски, и в мою голову неожиданно пришла очень трезвая и чёткая мысль:
«Хочется что-то делать? Делай свою работу!»
И руки мои немедленно опустились, разжимаясь, а с глаз словно спала пелена, и я пробормотал, тряхнув головой:
– Чёрт, Паша, ну в самом деле, с кем ты соревноваться решил, с детишками? И обижаться на них? Ты же старше вдвое!
Я вновь прокрутил перед мысленным взором события сегодняшнего дня и понял, что действительно в эмоциональном плане стал напоминать подростка пубертатного периода, а не взрослого человека.
– Инквизитор я или так, погулять вышел? – зло прошептал я самому себе.
И взяв волю в кулак, я с гордо поднятой головой отправился на чердак, работать работу. Как и подобает настоящему чекис… э-э, святому отцу.
Правда, сразу не получилось.
В лёгком полумраке моих недопентхаусных апартаментов меня ждало ещё одно испытание на прочность – Элеонора.
Всё такая же невероятно красивая в своём обтягивающем чёрном одеянии и снова по-хозяйски расположившаяся в драконьем кресле посреди комнаты.
Я не стал отказывать себе в маленькой мести, врубив локальное поле антимагии, тут же кресло развоплотившее. На пол девушка, конечно, не хлопнулась, боевого магистра так просто врасплох не возьмёшь, но подскочить, чтобы не упасть, ей пришлось. Я попытался её схватить, дабы нагло и грубо поцеловать, но она легко вывернулась и, плавно сместившись на пару метров вбок, строго произнесла:
– Нет, Паша!
– Что, аватар лучше? – уязвлённо, забыв совершенно про обещание быть выше всего этого, поинтересовался я в ответ.
Элеонора сверкнула резко сузившимися глазами, фыркнула и бросила мне:
– Дурак.
– Наверное, – мигом остыв, ответил я, коря себя за несдержанность. – Извини, не хотел. Вырвалось.
Убрал поле антимагии, прошёл за стол и, сев, опять взглянул на магичку.
– Так зачем ты здесь?
Она снова создала кресло, правда, другое, поскромнее, присела, после чего задумчиво, словно не зная, с чего начать, потеребила прядь.
– Ну, говори уже, – поторопил я её.
– В общем, Паш… – Элеонора вздохнула и решительно произнесла: – Мне нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты присмотрел за Вигиром.
– За кем? – поднял я бровь.
– За Вигиром, – повторила собеседница. – Это новый адепт проклятий.
– Аватар, значит, – произнёс я ровно, не дав эмоциям прорваться наружу. Одному Магнусу ведомо, сколько усилий мне стоило сдержаться и не начать сквернословить. Мало ему всего, так я теперь ещё и функции няньки при нём должен исполнять!
Нет, определённо, всё сегодня задалось целью окончательно вывести меня из себя.
Кое-как утихомирив бурю внутри, теперь уже я глубоко вздохнул и ответил:
– Нет.
– Почему? – попыталась заглянуть мне в глаза девушка.
– Потому, – отрезал я.
– Ну пусть он хотя бы поживёт у тебя…
– Да вы издеваетесь?! – не выдержал я. – Может, мне его ещё и к себе в постель под одно одеялко положить?!
– Пожалуй, это было бы уже лишним, – дипломатично прокомментировала магичка, чуть дрогнув уголками губ.
– А что ты его к себе не поселишь? – выдвинул я встречное предложение.
– Я – его преподаватель. Как ты это себе представляешь?
– Ну, я-то себе нормально представляю, – хмыкнул я, – надо мной эксперименты ставить ты не стеснялась. Постоянно ко мне вламывалась на ночь глядя…
– Опыт, надо признать, был не очень удачный, – ответила Элеонора, ничуть не смутившись.
– Не то слово, – буркнул я. – Ладно я, всего-то психологическую травму заработал, а паренёк, чего доброго, пожизненно импотентом останется.
– Хочешь сказать, я такая страшная? – спросила Элеонора. И вроде задан вопрос был спокойно, с лёгкой отстранённостью в голосе, но почудились мне в нём подводные камни, которые я постарался аккуратно обойти.
– Ты красивая, и только слепец может утверждать обратное, но являлась ты, дорогая моя, словно ужас, летящий на крыльях ночи. Такое появление, уж извини, лично меня не возбуждает.
– Ты изменился, – пробормотала девушка после недолгой паузы, внимательно изучая взглядом моё лицо.
– Как?
– Стал разговаривать на равных, – констатировала собеседница.
Я подумал немного и согласно кивнул.
– Пожалуй, да. Но согласись, хоть я и остался твоим учеником, статус мой тоже весьма изменился. Впрочем, об инквизиторах ты знаешь больше меня.
– Знаю, – кивнула она, – вот только никто из них не менялся так резко характером и поступками.
– Три месяца в одиночной камере мало кого оставляют прежним.
Она вздохнула, ничего больше не сказав, но вдруг с такою мольбой во взгляде посмотрела на меня, что я невольно размяк, не в силах сопротивляться женским чарам. Будь это простой игрой, я бы понял, но нет, взгляд был абсолютно неподдельным.
– Зачем тебе это? – задал я вопрос, мысленно проклиная себя за мягкотелость.
– Боюсь я, – ответила Элеонора. – Он действительно может стать аватаром, точнее, он, возможно, уже аватар, ему просто нужно пробудить до конца сродство со своей магией. Вот только дадут ли ему эту возможность?
– Думаешь, попытаются убить? – поинтересовался я, внезапно ощутив профессиональный интерес.
– Тебя же пытались, – заметила девушка.
– Эльфы? – больше уточняя, чем спрашивая, произнёс я, на что магичка кивнула и сообщила:
– Но не только они. Ведьм многие не любят. Тысячелетиями с ними боролись, уничтожали их. Только приход нелюди и развал старой империи вывел конклав ведьм из подполья. Время было такое. Чтобы удержать наступающего врага, инквизиция изыскивала любые резервы. Всё что угодно, лишь бы не дать им поглотить людей. Всё, что ранее было под запретом: демонология, некромантия, магия крови, ведьмовство…
Её слова вдруг всколыхнули что-то во мне, и я, глядя на сжавшиеся до хруста в казанках кулаки, глухо и с каким-то ожесточением высказался:
– Когда на кону выживание собственной расы, любые средства хороши, какой бы непомерной ни была цена.
– Верно, – согласилась в наступившей почти осязаемой тишине магичка. – Я слышала рассказы переживших те события. Легионы по три раза ходили в бой. Сначала живыми. Потом, пока смертельные раны были ещё свежи, их на поле брани возвращали маги крови. А когда иссякала и эта магия, в дело вступали некроманты, в последний раз поднимая на бой то, что осталось от людской плоти, иной раз слепляя искромсаные тела в ужаснейших кадавров. Трижды легион умирал и восставал вновь, лишь бы не дать врагу пройти…
– А ведьмы? – спросил я, с лёгким удивлением разжимая побелевшие кулаки.
– А ведьмы довершали начатое, накладывая и вплетая в удушающие эманации смерти и боевой магии, разливающиеся над местом битвы и проникающие глубоко в землю, сильнейшие проклятья, дабы сделать то место непроходимым даже для архимага.
Я нахмурился, не понимая, почему вдруг так сильно всколыхнули эмоции, реагируя на события тысячелетней давности. Уточнил, после недолгой паузы:
– И много таких мест?
– Да почти половина границы империи. Жуткая вещь даже по прошествии тысячи лет. Особенно когда оттуда очередное порождение запретной магии выползает. Обычная магия на них почти не действует, как-то справляются только ведьмы да инквизиторы, остальные могут разве что задержать на какое-то время.
– Почему? – переспросил, чувствуя, что опять прикасаюсь к одной из мрачных тайн этого мира.
– Потому, что в основе тварей лежит именно магия проклятий, она стабилизирует их магическую структуру. А в основе инквизиторской магии лежит магия ментала, которая способна воздействовать вообще на любую магию. Увы, на наших современных магов ментала, которых кафедра академии выпускает, без слёз не взглянешь, так, недоучки сплошные. В старой империи школа ментала была одной из сильнейших, а то, что осталось сейчас, это так, одни огрызки прошлых знаний.
В инквизиции, конечно, знают больше, но делиться этими знаниями отнюдь не спешат.
– Понятно, – пробормотал я, задумчиво разглядывая собственное кольцо. – Вот, значит, как…
Глава 12
– Я ненавижу инквизиторов!
Стоящий напротив меня юноша был среднего роста худым молодым человеком с длинноватыми, как на мой взгляд, волосами и чёлкой, слегка закрывающей один глаз. Типичный ОЯШ, я бы сказал, с небольшой примесью эмо, которых тут, правда, как субкультуры не существовало.
Ученическая роба на нём обмяться ещё не успела и топорщилась во все стороны, отчего парень напоминал взъерошенного воробья. Впрочем, он на это внимания не обращал, так как сейчас вся его ненависть была направлена на меня.
– Вигир… – попыталась вклиниться Элеонора.
– Да как вы не поймёте?! Они убили мою мать!
– Кем она была? – поинтересовался я, внимательно отслеживая все телодвижения новоиспечённого студента. С аватаром, даже нераскрывшимся и необученным, надо всегда быть начеку. Пусть у меня не было большого опыта общения с такими, как он, зато имелась логика. Поэтому я был готов в любую секунду применить кольцо. А что вы хотите? Передо мной потенциально сильнейший маг, да ещё такой молодой, ему же любые эмоции сходу башню рвут, а тут флюиды ненависти я чувствовал практически кожей.
– Ведьмой! Она просто хотела справедливости!
Я вздохнул. Скользкая тема. Справедливости все хотят, вот только у адептов проклятий, как правило, методики её достижения весьма специфические. Нет ничего страшнее обиженной женщины, а уж если эта женщина – ведьма…
– И что, те инквизиторы вот так просто взяли и убили её? – продолжил расспрашивать я.
– Она всего лишь защищалась! – и не думал успокаиваться парень. – Вы, инквизиторы, только и ищете повода, чтобы убивать ведьм, вы их ненавидите!
– Ну… как бы тебе сказать, – я кривовато ухмыльнулся. – Всё несколько не так. Например, множество ведьм сами работают на инквизицию.
– Это – предательницы, которые продались вам за обещание спокойной жизни! – буквально выплюнул собеседник, яростно сверкая глазами.
– Предательницы? – поднял я бровь, покосившись на тяжко вздохнувшую завкафедры. – Ну, допустим. А я тогда кто? Оборотень в погонах что ли? Ведь я тоже адепт проклятий – единственный до тебя, между прочим – и одновременно инквизитор.
Про погоны паренёк не понял, но общую суть уловил. Я с лёгким удовлетворением увидел, как по его лицу пробежала целая гамма совершенно не скрываемых чувств – от недоверия и острого удивления до полнейшего разочарования. Впрочем, не совсем по тем причинам, на которые я рассчитывал.
Словно сдувшись, сгорбившись, Вигир блеклым, невыразительным голосом произнёс:
– Я слышал, что в академии появился такой же, как я. Парень-ведьма. Узнал, что таких, как мы, называют «ведьмак». А ещё говорили, что он – тёмный властелин, что он чрезвычайно силён и что даже инквизиция не смогла ему ничего сделать, – парень вновь поднял взгляд на меня и выпалил: – Я слышал что ты идёшь наперекор всем, безжалостно уничтожая своих врагов и одаряя своим покровительством таких же, как ты сам, других ведьм! Только поэтому я и поступил сюда – чтобы присоединиться к тебе в твоей борьбе… А ты!.. – сорвался он на крик.
Неожиданно я заметил самые натуральные слёзы, потёкшие по его щекам. После чего вздохнул и ответил, переглянувшись с совершенно растерявшейся от такого спича магичкой:
– Да, я инквизитор, и многое, что, по-видимому, обо мне говорят, не совсем правда. Как всегда, молва всё переиначила, преувеличила и излишне приукрасила. Я никогда не был никаким тёмным властелином, и никого не уничтожал, тем более – безжалостно… – в этот миг я вспомнил существо в девичьем теле, безжалостно забитое ведром, но решил, что это – исключение, которое лишь подтверждает правило, – а инквизиция мне ничего и не делала, по сути. И уж точно не было никакой борьбы – я просто пытался выжить…
Было больно смотреть на парня, у которого прямо на глазах рушились все его мечты и надежды. Но я не собирался его жалеть, потому что надо, просто необходимо было донести до него то, что понимала Элеонора и что уже понимал и я: только инквизиция может этого парня спасти. Иначе его либо убьют не желающие усиления людей противники империи, либо по-тихому прикончат мои же коллеги, когда этот юноша окончательно, открыто и явно заявит о своих антипатиях. Нелояльный аватар – и не только проклятий, а вообще любой магии – это похуже атомной бомбы. Гасить его будут быстро и жёстко, так, что и следов не останется. А потому, чтобы элементарно выжить, ему лучше дружить с моей организацией и мной в частности.
– Инквизиция – не такое уж зло, как ты считаешь, – продолжил я. – Только благодаря ей я смог пережить прошлый год. Даже моё становление инквизитором было, по сути, единственным шансом спасти свою жизнь. А в случае с твоей матерью… Поверь, мне искренне жаль, что так произошло. Возможно, если б инквизиторы лучше разобрались бы в ситуации…
– Вот именно! – припечатал парень. – Они даже не попытались! Не удосужились! Кровавые палачи!
– Считаешь, что инквизиция должна работать по-другому? – спросил я.
– Считаю, – угрюмо буркнул юнец.
– Тогда сам стань инквизитором и покажи на собственном примере, как нужно.
Парень замер, неверяще глядя на меня. По видимому подобная мысль ему в голову не приходила.
А что, интересный ход. Неожиданный. И я продолжил ковать железо пока горячо.
– А когда дорастёшь до великого инквизитора, то и всю инквизицию изменишь, чтобы больше не было таких ошибок, как с твоей мамой.
– Её это всё равно не вернёт, – колюче произнёс Вигир, снова мрачнея. Вот только я видел, что на чуть-чуть, на мгновение мои слова заставили его задуматься, а ненависть уже начала уходить, сменяясь опустошённостью и апатией.
– Её – нет. Но ты сможешь сделать так, чтоб больше никто другой не терял матерей по вине инквизиции. Как тебе такое предложение? Древние мудрецы говорили: чтобы победить дракона, надо самому им стать. Победить изнутри.
Я говорил что-то ещё, собирал всё в кучу, на ходу выдумывая псевдокитайские мудрости, как с этим вот драконом, потому что видел, что парень наконец-то начинает слушать. Но в определённый момент прорвало-таки Элеонору, которая от моей вдохновенной речи, казалось, самым натуральным образом скоро закипит.
– Ты что творишь?! – рассерженным чайником прошипела она. – Какая инквизиция, какой великий инквизитор?! Он аватар, ему же ваше кольцо как серпом по… по… по одному месту! Ты же загубишь…
– Тихо! – неожиданно жёстко и властно рявкнул я, заставляя магичку заткнуться. – Что ему твоё аватарство, что твоя сила?! – я упёрся взглядом в Вигира. – Ты хочешь справедливости, верно? Хочешь по-настоящему победить? Победить и сделать этот мир лучше? Таким, каким ты сам его видишь?!
– Хочу! – ответил он мне таким же твёрдым и прямым взглядом.
– Тогда оставайся здесь, и я научу тебя, как этого достичь.
Я протянул руку, и, помедлив, какую-то долю секунды, мой новый сосед по чердаку сжал её своей в крепком рукопожатии.
* * *
– Ширяев!..
– Инквизитор Ширяев, – спокойно поправил я завкафедры проклятий.
Сейчас мы перенеслись с чердака в её кабинет, чтобы поговорить приватно. Магичка буквально фонтанировала гневом, казалось, ещё чуть-чуть – и она рассерженной кошкой кинется на меня с желанием выцарапать глаза.
Вигира я оставил там, вызвав предварительно через Элеонору Глушакова. Необходимо было организовать разделение помещения на две жилые половины – мою и нового адепта, – а в отсутствие домовиков помочь в этом мог только Сергей, как лучший знаток трудовой магии – всё-таки нужны были новые перегородки, да и крыша требовала серьёзного ремонта, а не моей вечно сыпящейся заплатки.
– Ты… Ты… Ты!..
– Да, я.
– Ну должен же быть другой выход! – почти проорала девушка. После чего рванула с треском глухой ворот платья, оголяя пунцовую от гнева шею и весьма занимательное декольте.
Вынырнув взглядом из открывшейся взору ложбинки, я с небольшой запинкой ответил:
– Не было его. Этот пацан стоял и натурально раздумывал, как бы половчее в горло моё вцепиться. И мне от этого было совершенно не смешно. Он аватар, чтоб его. Если эмоции прорвут, мало ли, что из него полезет. А на месте академии потом ещё одно проклятое место появится.
– Ну не инквизитором же! Очередного аватара профукаем!
– Очередного? – поднял я бровь.
– Очередного, – буркнула Элеонора. И, проследив за моим то и дело сползающим вниз взглядом, одним движением стянула края разорванного платья.
Чуть недовольно цокнув языком – больно уж приятное было зрелище – я плюхнулся в кресло для посетителей, предварительно проверив то на скрытые проклятья, и уточнил:
– Сколько их было?
– Вместе с тобой? – уже спокойнее, но всё ещё со странными нотками в голосе поинтересовалась девушка.
– Ну, я до аватара, положим, не дотягивал.
– Ты очень быстро прогрессировал, а это – один из признаков. Но ты сам себе зарубил этот путь, а теперь хочешь и второму, да ещё и сразу с таким мощным даром, крест на развитии поставить!
Заведясь снова, магичка со злости пнула изящной ножкой в лакированой туфле собственный стол, и здоровенная махина из натурального дуба под треск дерева и скрежет ножек по паркету отъехала на полметра назад.
«Килограмм двести, – на глаз прикинул я перемещённую массу. – Сильна магистр, сильна».
– Думаешь, мои коллеги потерпели бы нелояльного к ним аватара? – риторически вопросил я. – А так он, по крайней мере, жив останется. Ты же хотела, чтобы я его защитил?
– Не таким способом, – проворчала девушка, продолжая стоять посреди кабинета.
Я снисходительно покачал головой и произнёс:
– Извини, но безопасность и стабильность империи выше наших желаний.
«И с чего вдруг такой альтруизм? – слегка удивился сам себе. – Или это на меня так назначение инквизитором действует? Мыслю, понимаешь, уже государственными масштабами. Государев слуга… ёпта».
Элеонора, видимо, подумала о том же, несколько секунд недоверчиво меня разглядывая. Но затем тряхнула головой и спросила:
– А дальше что?
– Как что? – я поёрзал, устраиваясь в мягком кресле поудобней. – Будем воспитывать, конечно же, прививать правильные ценности, встраивать потихоньку в цивилизованное общество…
– И когда только ты успел таким стать? – буркнула магичка, очевидно, ища и не находя, что же мне возразить. – Словно лет десять в инквизиции уже отработал. Прямо один в один как мой куратор.
– Кто? – зацепился я за оговорочку.
– Куратор, – не стала запираться девушка. – На инквизицию я работала ещё до академии. После кое-каких событий начала. Помогала им в расследованиях по части проклятий да в боевых операциях несколько раз участвовала.
Тут вдруг она, неожиданно хмыкнув, передразнила меня:
– Чтобы победить дракона, надо стать драконом! Сам придумал?
– Сам, сам, – покивал я. – По-моему, неплохо вышло.
– А уж это твоё «победить изнутри»…
– Вот тут я не шутил, – вполне серьёзно ответил я. – Именно изнутри сильнее всего можно изменить организацию, и как раз в этом вся проблема. Вигиру вполне хватит упорства и упрямства, чтобы всю эту махину развернуть. Поэтому следить придётся очень тщательно, чтобы он не развернул её не туда. Но ты не ответила. Сколько аватаров проклятий было?
– Потенциальных аватаров? – уточнила Элеонора.
– Ну да, – кивнул я.
– Трое, – ответила магичка, а затем вздохнула и добавила: – Вот только было это задолго до моего рождения.
– И что с ними стало?
– А это тебе надо у коллег своих спросить, они те дела вели. Я лишь так, поставлена в курс дела была, подробностей до меня не доносили.
* * *
Здание тёмного факультета я покидал с двояким чувством. Вот вроде бы и я своего добился, а вроде и Элеонора. Как я не сопротивлялся, но жить будущий аватар остался у меня. Вот тоже свинство. Ведь не хотел с ним ничего общего иметь, и уж тем более не собирался приглядывать за ним. А теперь сам боюсь без пригляда оставлять, вдруг натворит чего, борцун с системой, свинтус этакий.
Дело шло к вечеру, и шумные толпы новеньких и стареньких студиоузов потихоньку рассасывались, расползаясь по общежитиям и освобождая многочисленные дорожки и тропки территории академии, а также газоны, парковые аллеи и прочие элементы ландшафтного дизайна. И наблюдая это, я заметил ещё один признак близящегося бытового коллапса, который неминуемо поджидал академию в совсем ближайшем будущем. А конкретнее – мусор, оставшийся после студентов.
Какие-то клочки бумажек, обрывки тряпок, шкурки фруктов, разномастная шелуха, остатки пищи – всё это, видимо, тоже убирали за привыкшими сорить напропалую магами домовые. Но последних больше не было, и теперь мусор, гоняемый туда-сюда ветром, обильно усеивал и траву, и мощёные камнем дорожки.
– Вот о чём я и говорил, мессир. Это всё – за один день, а что же будет завтра? А через неделю? Про месяц и не заикаюсь. Будем ходить по щиколотку во всём этом…
Прямо на меня из за деревьев вышла плотная кучка магов с озабоченно нахмурившимся архимагом во главе. Рядом с ректором академии вышагивал один из уже виденных мною утром магистров, тыча пальцем в разметаемый по сторонам мусор.
– Это же ужас какой-то. Как мы будем всё это убирать?
На меня внимания они не обращали, Кхан и вовсе, казалось ушёл в раздумьях куда-то глубоко внутрь себя, не узнавая никого вокруг, поэтому я просто отодвинулся в сторону, пропуская толпу мимо.
Далеко, впрочем, они не ушли. Ректор неожиданно замер и, огладив бороду, задумчиво пробормотал:
– Как убирать… Мда, как убирать? – он взглянул на замерших вокруг него магистров и спросил уже у них: – Как убирать?
Те замялись, стараясь не пересекаться с его вопрошающим сквозь стёкла очков взглядом.
– Может, попробуем воздушников привлечь? – неуверенно предложил кто-то. – Пусть ветром сгонят всё в одну кучу…
– А может, огневиков?! – тут же перебил говорившего другой, в голубой мантии магистра воздуха. – Почему чуть что, так сразу воздушников?! Если точечным воздействием, так мне всю кафедру и курсы припахивать придётся, и то не факт, что справимся, а если что-то помощней, то мы тут можем половины деревьев с корпусами недосчитаться, коль заклинания в резонанс войдут.
