Текст книги "Тропою Верности и Веры. Акт 3 (СИ)"
Автор книги: Александр Гарин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Глава 3
Ждать не пришлось – воины Ашиары довольно быстро освободили не совсем просторную, но уютную комнату, со сложенным в центре очагом. Они также оставили два покрывала и тюк с чьей-то мохнатой шкурой.
– Что за щедрость?
– Ашиара когда-то сама была паладином, – пояснил Искандер, снимая сапоги и мокрую тунику. – Паладин не может отказать в помощи другому паладину, в какой бы земле они не оказались.
– Хорошо, что здесь очаг. Хотя здесь и жарко, но одежда быстрее высохнет возле огня, – ни к кому особенно не обращаясь, обронила присевшая Саида. Жаркий влажный воздух Кураста плохо влиял на здоровье девушки. Несмотря на то, что в комнате было тепло, волшебница дрожала от озноба
– Ты заболела?
Саида кивнула и прилегла возле огня. Ее утомило длительное морское путешествие и она, в самом деле, чувствовала себя больной. Забрав одно из покрывал, Уна заботливо укрыла невольную подругу.
– Что ж, стал быть, делать? – Мрай с тревогой посмотрел на паладина. – Могет быть ты, Искандер…
– Не нужно, – восточная девушка укуталась в покрывало, забираясь под него с ногами. – Моя хворь пройдет. А паладин не оправился после ран. Ему нельзя тратить силы.
Она умолкла, прикрыв глаза. Варвар беспомощно топтался рядом. Ему никогда не доводилось обращать внимания на мелкие раны, а уж тем более – болеть. Теперь он не знал, что ему делать.
Зато знала амазонка.
– А ну, подите отсюда, могучие мужи, – светловолосая девушка поднялась, оставляя на полу оружие и закатывая рукава. – Погодите снаружи. От того, что мы ее в одеяла станем кутать, проку мало. Нужно растереть тело маслами и разложить одежду для просушки. Подите пока, справьтесь про ужин. И не входите сюда, пока не дозволю.
Дождавшись, чтобы мужчины покинули комнату, Уна швырнула мокрое платье Саиды перед очагом, развернула колдунью спиной к себе, принявшись втирать той в кожу спины дурманно-сладкое масло. Восточная красавица тихонько постанывала, вздрагивая всякий раз, как девушка-воин проходилась особо сильным движением ей между лопаток. Кожа начинала гореть, точно сжигаемая огнем. Ладони амазонки отличались от её, Саиды, собственных изнеженных рук. Уна с детства была воином, и кожа ее, касаясь оружия, загрубела, стала жесткой.
– Держи. Разотрешь грудь и горло. – Уна взяла руку колдуньи, налила в подставленную «чашечкой» ладонь масло, пояснив, как следует втирать снадобье.
– Благодарю тебя.
Уна поморщилась, провела последний раз по лопатке колдуньи блестящей от масла рукой, и шлепнула ту по плечу. Благодарности она не любила, всякий раз испытывая неловкое чувство, когда слышала «Благодарю», произнесенное в её адрес.
– Не за что, – нарочито грубовато буркнула амазонка. – Ты – колдунья, и сможешь помочь паладину в его борьбе с нечистью. А потому нужна живая и здоровая. Ну, оделась? Можно звать прочих обратно? Или хотя бы одного Мрая? Вздохи твоего варвара слышны даже из общей комнаты внизу.
– Он не мой варвар! – неожиданно вспылила Саида, но почти сразу успокоилась. – Уна…
Она не решилась продолжать. Воительница, которая получше раскладывала мокрую одежду Саиды у огня, обернулась.
– Тебя что-то тревожит?
– Да, тревожит, – Саида натянула покрывало на плечи.
– Что же?
Восточная девушка вздохнула. Взгляд ее сделался задумчивым.
– Понимаешь. Я не знаю… не знаю, правильно ли поступила, что поехала с вами.
Уна подняла брови.
– Ты жалеешь о своем решении?
– Дело не в этом. И даже не в том, что теперь мне уже домой не вернуться. Меня пригласил плыть с вами Мрай, а не Искандер…
– Ну и что, что не Искандер??
– Не гневись, я не имела в виду… Искандер лидер вашего отряда…
– Нашего, – амазонка в последний раз одернула рубаху, добившись того, чтобы она сушилась, а не горела.
– Нашего отряда, – поправилась восточная девушка. – А Мрай просто предложил мне плыть с вами потому что…
– Я догадываюсь, зачем он предложил тебе с нами плыть, – Уна усмехнулась. – Но теперь ты колеблешься, хотя уже поздно. Причины варвара для меня, и для всех нас видны как на ладони, и они просты: он – мужчина, а ты – привлекательная женщина. Меня удивляет другое. Удивляло еще, когда твои колени впервые коснулись борта нашего судна.
– Что же тебя удивляет?
– Мрай – дикий самец, и его поведение подчинено его же диким страстям. Он невоздержан. Захотел – и позвал. Даже не будучи уверен, что ты – та самая женщина, что нужна ему раз и на всю жизнь. Однако мне интересно, что двигало тобой, когда ты пошла за ним?
Саида не ответила. Она чувствовала, что ей стало немного полегче, что болезнь отступила, хотя еще не сдавалась. Восточная девушка лежала под покрывалом, и только блики костра плясали на ее лице.
– Я не знаю, что двигало мной тогда, – наконец произнесла она, когда Уна уже потеряла надежду на ее ответ. – Может, после битвы бок о бок с вами я не захотела возвращаться к книгам и безделью в моем доме. А может… я сама не знаю, была ли другая причина… а ты?
– Что – я?
– Ты знаешь, что движет тобой? Я… про тебя и… паладина.
Воительница нахмурилась.
– Он – не человек, и не мужчина, он – орудие Света, – колдунья говорила тихо, но в пустой комнате звуки ее голоса были хорошо слышны. – Свет дает много, но и требует служения себе – целиком и полностью. Паладин не может иметь своих желаний, своих страстей, подобных тем, что испытываем мы, смертные. Рядом с тобой в нем поднимаются невоздержанность и вожделение. Я… видела… вас на корабле. Ты знаешь, что будет, если оружие Света… сломается. И вот теперь… нет, не перебивай. Я ни с кем не говорила, но много думала об этом. Потому хочу спросить тебя напрямую, раз уж получился у нас такой разговор. Что движет тобой, когда ты принимаешь его… в свою душу и… в свои объятия?
Глава 4
Дождь лил всю ночь, но под утро внезапно прекратился. Выглянуло жаркое солнце, и воздух прибрежных джунглей наполнился горячими душными испарениями.
Паладин ушел рано. Он полночи проговорил с Ашиарой в темном зале харчевни, но никого другого в свою беседу они не приглашали, а потому никто из его товарищей не знал, до чего договорились воин Света и предводительница наемников. Но то, что Искандер выглядел озабоченным и угрюмым, видели все.
Таул увязался за паладином, и тот, как ни странно, не сделал никаких попыток его прогнать. Рыжий оборотень даже снял горелую шкуру с плеч, из-за чего сразу преобразился. Косматый полудикий лесной варвар исчез, оставив высокого, жилистого северянина с загорелой кожей и умными зелеными глазами. Длинные густые рыжие волосы, собранные в хвост, притягивали не один заинтересованный взгляд темноволосых смуглокожих женщин Кураста, пока Таул, сопровождая их прогулку частыми комментариями, добросовестно выхаживал за Искандером, казалось, абсолютно бесцельно бродившим по деревянным мостикам от настила к настилу. Временами паладин останавливался и на местном наречье разговаривал о чем-то с обитателями доков, но, по-видимому, всякий раз оставался недоволен ответами, потому что озабоченность не сходила с его лица, а поиски не прекращались.
Наконец, Таулу надоело балагурить впустую. Некоторое время он шагал за паладином молча, но в конце концов напрямую задал уже давно интересовавший его вопрос:
– Святош… святой человек, чего мы ищем?
Искандер очень долго молчал. Это молчание, впрочем, прервалось на еще один короткий разговор с каким-то торговцем, смысла которого плохо знавший диалект Кураста оборотень не уловил. Его ноги, привыкшие к надежной тверди земли, уже успели устать вышагивать по гнущимся бревнам настилов. Но высказать свои предложения или очередные сопроводительные речи он пока не спешил. Звериным своим чутьем он чуял, что паладин вот-вот заговорит. И верно, когда они, наконец, уселись отдохнуть в тени чьего-то шатра, Искандер ответил – без предисловий, будто только продолжал разговор.
– Я ищу женщину.
– Женщину? – глаза оборотня едва не выскочили на орбит от изумления. – Ты??
– Речь не об этом, – резко оборвал его Искандер, глядя на свои руки. – Я ищу только одну женщину, и если я ее не найду, на нашей миссии можно ставить… ведро с дерьмом.
– Такая важная женщина, святоша?
– Мое имя – Искандер, – напомнил паладин, массируя кисти рук и по-прежнему не поднимая взгляда. – Я много говорил с Ашиарой прошлой ночью. Она и ее воины обходят дозором местность вокруг Доков, охраняя их от набегов нежити, которой с некоторых пор кишат все здешние леса. То, что я узнал, повергло меня в ужас. Того Кураста, которым знаем его все мы, больше нет. Несколько лет назад в сердце Кураста, Травинкале, произошло нечто ужасное. Никто не знает, что именно. Но святое место превратилось в обитель зла. Наш Храм… Храм Заккарума… святилище Света, и извечный дом паладинов… теперь во власти страшного демона. Это случилось неожиданно, но что именно случилось, Ашиара не могла рассказать, ибо никто не знал, что же в действительности там произошло. Она только знает со слов выжившего адепта – в единый день воины Света, прибывшие ко дню Великого Солнцестояния, пали мертвыми – не успев даже закончить свою трапезу. Отрава была изготовлена в кухне Храма, в этом не было сомнений. Те, кто не успел умереть, или кого яд взял не так сильно, были вырезаны – служителями Храма. Адепты, которые в тот день возносили молитвы перед торжествами и еще не вкушали трапезы, оказались в ловушке, и хотя многие из них яростно отбивались, почти все они были убиты или перешли на сторону нападавших. Этот, Ануш, бежал и чудом добрался до Доков. После убиения войска Света, Совет Заккарума двинул своих служителей на все поселения Кураста. Они… уничтожали все на своем пути. Только у доков что-то остановило их. Они вернулись в Травинкал. Но, с тех пор, совершают набеги на Доки, последний оплот людей некогда цветущего Кураста. Джунгли очень быстро захватили обжитые людьми места и там, где стояли поселки, и была проложена дорога, теперь непроходимый лес. Никто не знает, что заставило Высший Совет совершить все ужасные злодеяния, которые они совершили. Говорят о каком-то демоне, который захватил их умы и души…
– Наш старый знакомец Мефисто?
Паладин промолчал.
– Так ну это все понятно и знакомо. Падение Кураста, гибель его обитателей… Но при чем тут какая-то женщина?
– Пойдем, – позвал Искандер, поднимаясь, – выйдем за город.
Они миновали еще несколько настилов, пробрались по узкой каменной тропе между защитными сооружениями – единственному подступу к городу, и спустя некоторое время под их сапогами вместо надоевших бревен зачавкала вполне крепкая, но очень влажная земля.
Джунгли начинались за полет стрелы от того места, где они стояли. Прямо перед ними широкий ручей отделял доки от угрожающе темневшего леса. Здесь они были одни – жители Доков давно уже старались не выходить из города без нужды.
– Что мы здесь делаем, святоша?
– Гуляем, – вздохнул Искандер, не переставая о чем-то размышлять. – Мне нужно подумать. В одиночестве.
– Думай, думай, – ухмыльнулся друид, всем своим видом показывая, что ему понятны причины столь глубоких размышлений паладина. – Я мешать не буду, меня, считай, и нету, никто не помешает. Разве вон тот громила, но он уже уходит…
Глазами Искандер проследил за взмахом руки Таула, указывавшего на удалявшуюся по едва заметной тропе рослую и крепкую фигуру закутанного в темное мужчины, и взгляд его на миг стал диким. Этим диким взглядом он долю мгновения вглядывался в изумленное лицо оборотня, а затем…
Затем Искандер сорвался с места, как был, безоружный, в легкой тунике, и побежал – так быстро, как не бегал еще никогда. Он не думал сейчас ни о чем, он видел только широкую спину своего давнешнего предшественника, который быстрым шагом, не оборачиваясь, уходил в лес от своей судьбы…
Ничего не понимающий Таул бежал следом за ним.
Глава 5
… Саида проснулась поздно. В щели между тростниковыми стенами, откуда еще вчера задувало мелкие капли дождя, пробивались многочисленные лучи яркого солнца. Восточная девушка выбралась из-под одеяла. Она чувствовала себя почти здоровой.
Зандера, Таула и Искандера не было в комнате. В дальнем углу раздавался богатырский храп. Там спал Мрай. Уна, сидя у очага, поджаривала что-то из остатков припасов. Этот чарующий запах свежепрожаренного мяса и разбудил Саиду.
– Скоро будем есть?
– А тебе не терпится? Что-то я не видела, чтобы ты когда-то готовила. – Уна усмехнулась. – Ты верно уже не так больна, если хочешь есть.
Она протянула Саиде кусок жареного мяса на широком пальмовом листе. Дочь мага была уязвлена напоминанием о том, что она чего-то не умеет, но после недель, проведенных с этой компанией, она научилась поступаться ненужной гордостью.
– Интересно, с чего это варвар еще спит, – проговорила она, жуя.
– Сходил до рассвета по окрестностям и собрал тебе фруктов, – фыркнула Уна, уже давно позабывшая неприязнь, которая возникла между девушками с начала их знакомства. – Большинство из которых, правда, пришлось выкинуть – они были ядовитыми. Но небольшая корзина осталась.
– А где паладин?
– Тоже ушел до рассвета, – помрачнела амазонка, надкусывая яркий плод. – С ним увязался оборотень. Их нет уже давно. Думаю о том, чтобы пойти их поискать. Я отчего-то тревожусь.
– Что может случиться в этом укрепленном месте?
– Что угодно. Быть может, Странник все еще в городе. Зандер разговаривал с хозяином харчевни о том, о чем вероятно, знает и Искандер – оказывается, наш корабль всё же был не первым, который пришел в эту бухну после долгих месяцев. До нас здесь уже побывало три судна и ожидается больше. Странник мог прибыть на любом из них.
– А если Искандер этого не знает?
– Может и не знать, – хмуро согласилась амазонка, помешивая палочкой угли.
Глава 6
– Святоша ты что, сбрендил? Куда ты так несешься? Духи леса, да ты на солнце не перегрелся?
Мигом позже Искандер на бегу в прыжке бросился на спину уходившего быстрым шагом и так и не обернувшегося Странника. И… прокатился по земле, вырыв в грязи длинную борозду. На глазах изумленного Таула Странник исчез – осталось лишь красноватое марево из которого…
Из которого на Таула с диким шипением и визгом бросилось трое странных существ. Похожих на чудовищную слитность человека и червя, с человеческой головой, грудью и руками, и с кольчатым извивающимся хвостом, они кинулись на друида с такой яростью, что оставивший, подобно Искандеру, оружие Таул, не могущий даже перекинуться в волка без шкуры, едва успевал уворачиваться от всех троих, не в силах сделать что-либо с бесновавшимися демонами. Проморгавшийся от грязи паладин, схватив какую-то палку, бросился ему на помощь…
Когда с демонами было покончено, соратники далеко не сразу сумели перевести дух. Победа над исчадиями ада далась им сравнительно малой ценой – оба были исцарапаны и выпачканы и грязи, но серьезных ранений ни один ни второй не получили.
– Духи Леса! Так это и был тот самый Странник?
Искандер не ответил, сосредоточенный на преставлении ног. Впрочем, Таул нуждался в ответе, но ином.
– Так куда же он исчез?
– Не знаю, – пробормотал паладин, опираясь на спасший его сук как на посох. – Он человек, а человек может немного. Скорее всего, он отвлек нас своими демонами и удалился. Я не видел, в какую сторону.
– Но он исчез, я сам видел!
– Мог и исчезнуть. Но вряд ли он перенесся далеко. Если бы он это умел, был бы уже в Травинкале.
– Так чего мы ждем, святоша? Идем за ним!
Паладин промолчал.
– Эй, ты что, оглох?
Искандер посмотрел на него и поморщился.
– А ты ничего не забыл?
– Этих бездельников?
– Оружие. И свою шкуру.
Миновав все охранные сооружения и часовых, герои вновь оказались в городе. Они прошли через главную площадь города – самую обширную платформу с уже начавшимся базаром. От платформы в дальнем конце шла дорожка, ведущая к кузнице. Облепленные грязью воины успели дотащиться только до середины, когда Искандер, наконец, увидел того, кого искал.
Она стояла у прилавка с фруктами, но ничего не выбирала. Просто стояла и не двигалась, а торговец, рослый детина с длинной бородой, не решался попросить ее уйти.
Искандер приблизился к странной девушке, безумно красивой, и необычно для женщин коротко стриженной. Выдержал пронзительный взгляд темных глаз.
– Госпожа, мне говорили, что ты из тех, кому приходилось бывать в Травинкале после того, как Тьма пала на это священное место. Мое имя – Искандер. Я – паладин, но у меня есть деньги. И мне нужен проводник, кто бы провел меня в сердце Кураста. Я слышал, что ты знаешь дорогу туда.
Девушка скользнула взглядом по застывшему за спиной говорившего рыжему, и без всякого выражения осмотрела вымаранную грязью одежду того, кто назвался ей паладином. Она молчала долго, видимо прикидывая, действительно ли им нужен ответ, или же они обойдутся и так. Когда двое мужчин уже начали думать, что она немая, она заговорила:
– Паладин, – у неё оказался ровный, нежный голос. – Такие, как вы, уже приходили в Кураст. С первым кораблем, который сумел пробраться сюда. Я сделала глупость, согласившись провести их в сердце города. К своему несчастью, они оказались мародерами. Когда я увидела, с какой жадностью они грабят покинутые дома некогда богатого города, я дала себе слово никогда больше не водить чужих в свой город. Они все остались там. Все до единого. Тех, кто сумел уйти от меня, я нашла позже на дороге в Доки. Узнать их тела я смогла только по одежде.
Она помолчала. Её глаза потемнели, став почти чёрными, но больше ничто не выдало в ней переживаемых ей эмоций или чувств. Если она их вообще испытывала.
– Мы не мародеры, госпожа, – несколько натянуто, почти холодно ответил оскорбленный Искандер. – Я паладин. У меня никогда и в мыслях не было того, о чем ты говоришь. И если я и хочу попасть в сердце Кураста, то вовсе не затем, чтобы осквернять город. Я пришел только, чтобы изгнать укоренившееся здесь зло. Ты можешь мне помочь и провести меня и моих друзей в Травинкал, или… или будет поздно. Я знаю, что без тебя мы не сможем найти безопасную дорогу в этих джунглях.
На красивом лице отразилось что-то, чему даже святой воин не смог дать названия. Девушка пошатнулась, плотно сомкнутые губы приоткрылись, точно она хотела что-то сказать. Но не сказала. Вместо этого она качнулась вперед, так быстро, что Искандер не успел отклониться, и обхватила ладонями его виски, поворачивая его голову к себе. Их взгляды встретились, и на секунду паладину показалось, что его затягивает в бездну.
Так же резко она отпустила его, и теперь Искандер мог сказать – нет, не показалось. Но времени обдумывать, что произошло, не было. Девушка заговорила.
– Ты… прости меня, святой воин, – ее ровный голос потеплел. – Я не верю людям на слово. Чтобы вам обо мне ни говорили лишнего, есть одно, что стоит знать: я действительно знаю эти джунгли. И тех, кто живет в этих лесах, и тех, кто сюда пришел вместе с проклятым демоном. И даже то, почему всё это произошло. И если ты пришел, чтобы убить Мефисто, я проведу вас.
Она шагнула вперед, впервые сдвинувшись с места, и только теперь обратила внимание на рыжего. По губам её скользнуло нечто, что можно было принять как за усмешку, так и за улыбку.
– Я пойду, когда вам будет удобно, но путь будет долгим и очень утомительным, особенно для той хрупкой девочки, которая была с вами на борту. Советую хорошо подготовиться, но выступать нужно как можно скорее. Нечисть в лесах совсем взбесилась, особенно после приезда Темного. Можем не успеть, паладин.
Искандер внутренне был напряжен. Та, которая так и не назвала своего имени, знала слишком много. И была слишком уверена в себе и том, что говорила.
– Моё имя Наталья, – точно подслушала его мысли девушка, тряхнув правой рукой. Необычное оружие – три металлических когтя – издало странный короткий звук при соприкосновении с воздухом. – Если ты действительно тот, кто способен убить демона, я не потребую с тебя никакой платы. – Она посмотрела на посеревшее небо. – Мне идти с тобой, паладин Искандер, или вы сами найдете меня, когда будете готовы?
Глава 7
… Джунгли встретили героев жарким, душным запахом прелых трав и цветов и птичьим и звериным многоголосьем. И хотя солнце едва перевалило за середину дня, под деревьями, в зарослях травы и кустарника царили сумерки. Казалось, солнечные лучи веками не могли пробиться сквозь заросли листвы и переплетение лиан, и у подножий гигантских деревьев в теплоте и сырости цвели разнообразнейшие цветы, грибы и какие-то странные полипы.
Эта часть их пути давалась товарищам по оружию сравнительно легко. Они шли по выложенной камнем старой дороге, которой, видимо, еще пользовались обитатели Доков, потому что джунгли, вплотную подступившие к ней, еще не успели полностью заглушить этого пути. Временами по обеим сторонам от дороги попадались какие-то сооружения. Очень часто путникам приходилось видеть гигантские обелиски с символами Света наверху.
– Этот путь некогда вел к сердцу поклонения Свету, к величайшему из его храмов, – ни к кому толком не обращаясь, проговорил Зандер, отгибая в сторону ветку, слишком низко спустившуюся к дороге. – Вдоль одной нее символов Света больше, чем во всем остальном мире.
Никто ему не ответил. Гнетущий полумрак джунглей, тянувшийся по обеим сторонам от дороги, и изнуряющая жара действовали на всех удручающе. Во влажной духоте тяжело было нести на себе доспех, который пришлось надеть каждому, даже Саиде. И хотя все доспехи были сделаны в Курасте, и приспособлены к его погоде, северянам приходилось несладко. Привыкший ходить голым по пояс варвар особенно проклинал все и вся, но условием Натальи был полный доспех для каждого из них, потому приходилось терпеть.
Сама их проводник сохраняла молчание. Никакого оружия у нее видно не было, но никто не сомневался, что оружие у нее имелось. Особенно не сомневались в этом двое – Уна и Искандер.
Саида, против ожиданий, довольно легко шла по лесной тропе, ощущая на себе немалую тяжесть брони. Волшебное масло сделало свое дело. А может, дело было не только в масле? Волшебница не позволяла себе об этом думать. Сейчас, в этом лесу, где неведомая пока опасность подстерегала на каждом шагу, было немыслимо размышлять о чем-то кроме возможности ее упустить.
Но пока все оставалось тихо. Лес жил своей жизнью, и удалившиеся на значительное расстояние от доков путники по-прежнему не встречали никакого сколько-нибудь серьезного препятствия на пути.
– К вечеру выйдем к реке. Ночуем там.
– Нам придется идти через Великое болото, Наталья?
– Придется.
Больше Искандер ни о чем не спросил. Между тем Таул, все время державшейся сзади, догнал Наталью, что едва различимой тенью скользила в голове отряда, и пошел рядом с ней, отставая всего на два-три шага. Впрочем, он так и не заговорил, продолжая, подобно прочим, хранить несвойственное ему молчание. И проводница, лишь мельком взглянув на незваного сопроводителя, как на какой-нибудь куст или камень, также ничего не сказала.
