Текст книги "Херег-меченосец (СИ)"

Автор книги: Александр Никатор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Глава четвёртая

Утром, уже довольно поздно, лежащий на всё том же своём тулупе раненный мужчина наконец проснулся. Несмотря на боли во всём теле и некую неустроенность в животе, Хелег чувствовал себя относительно неплохо, гораздо лучше чем с момента встречи – с парой кавалеристов у реки. Оглянувшись вокруг он с удивлением понял что находится в камере один-остальных сидельцев куда то увели, пока он крепко спал. Пользуясь данным обстоятельством – путешественник встал на ноги и произвёл «самообыск». Правда быстро понял, что все вещи что с ним были из «прошлого»-почти полностью забрано полоумными «вонючками» из сарая, близ «расспросной башни».

Осмотрев, в тусклом свете полуподвальных окон с решётками, свои нынешние обновки и повздыхав об их качестве и удобстве: по мнению их нынешнего хозяина-на редкость «простецкое» исполнение и совершенно неудобное в носке. Хелег, как он приучал теперь сам себя откликаться – решил провести осмотр и своих травм. Зеркала небыло и осмотр головы и повреждений на ней ограничился ощупыванием. Голова побаливала, однако кроме нескольких шишек и пары царапин никаких иных повреждений не наблюдалось-видимо плёткой его задели лишь по плечам и спине, а когда волокли на аркане-удалось уберечь от ударов о камни. Зато туловище и ноги все были как следует осмотрены и ощупаны, и к вящей радости «доктора самому себе»-всё вроде работало и переломы отсутствовали. Даже рёбра, после езды на аркане по полю-почти перестали болеть.

Оторвав, как ему казалось, явный излишек своей рубахи до колен чью длину мужчина считал совершенно чрезмерной-он отделил несколько полос внизу и плюнув на них стал бинтовать особо саднящие участки рук и ног. Быстро справившись с этим попробовал сделать разминку, однако сразу отказался-в виду вновь возникших болей в ушибленных конечностях.

Улечься на на своё ложе Хелегу не дали: открылась дверь камеры и зашли тюремщик с сержантом. Последний оказался знакомцем по совместной поездке в повозке. Громко фыркнув показывая презрение и криво ухмыльнувшись, сержант во всю мощь своей лужёной глотки гаркнул: " На допрос! За мной! Быстро! "

Задержанный побрёл на выход и хотя и вежливо, но всё же поддерживаемый служкой за одну из рук-был заведён в донжон, на самый верхний из каменных этажей-третий, выше была заметна лишь смотровая площадка с непонятными ящиками и кранами на ней.

Кабинет, куда привели путешественника, оказался довольно таки бедненько обставленным: маленький стол с листами, перьями, палочками и сидящим за ним монахом – в углу, большой стол – с рыцарем храмовником за ним, новым, не тем что ранее привёз Хелега, перед зарешеченным окошком. Скамьи вдоль стен и один небольшой табурет в центре комнаты.

Сержант быстро усадил приведённого на допрос на табурет, довольно жёстко надавив на плечи, а сам-присел после на скамью сзади и чётко произнёс: " Прибыл! Вчера «приняли» из «расспросной башни». Неплохо, даже бегло-лопочет на «вселенском языке». Много спрашивал у доминиканца. Незнамо кто…».

Храмовник рыцарь, что всё это время делал вид что читает некий свиток крайне прилежно и внимательно-резко поднял взгляд на сидящего прямо перед ним допрашиваемого и заулыбался. Потом махнул рукой сержанту: «Хватит! Вам бы лишь всех подозревать! Может у брата-не было другого выхода, а может-случайность…ведь верно?», – теперь дознаватель обращался напрямую к Хелегу, – «Вероятно, некие события там, трагические к примеру…давайте, честно во всём раскайтесь и мы с удовольствием вернём брата нашего, в лоно Церкви и к доверию от «Совета Орденов»!

Задержанный, что внимательно слушал-даже не остолбенел, он именно «затупил«…Обращая попеременно взгляд-от хмурого и недоброго сержанта храмовников, что сидел с «каменной мордой лица»-на улыбчивого дознавателя рыцаря, с честным лицом и тёплым взглядом, из этого же ордена. Мельком посмотрел и на хихикающего молодого монаха, что готов был записывать показания. Роли всей троицы были столь очевидны, что даже не верилось, что вот он: " классический допрос». Но тут Хелег вспомнил об вчерашнем избиении и быстро решив про себя-что лучше хоть что то говорить, даже привирая-чем героически умереть под градом ударов по всему телу, начал: " Ну да-я же с удовольствием! Сотрудничать с властью-долг каждого добропорядочного гражданина! " Вслед этому последовала и «игра лицом», характерная как минимум для дебила, ибо ещё по службе Хелег помнил: «Дураком казаться-не зазорно, особенно если это спасает тебе жизнь или, на худой конец, избавляет от внеочередных люлей, за «самоход».

– Вот-вот, – поддержал задор задержанного, рыцарь храмовник, – Кто вы, откуда родом, где служили?

– Мммм…Я из лужицких сербов. Хотя наш род-верный союзник императора! – Хелег примерно помнил историю Священной Римской империи, правда очень «примерно» и старался врать в меру обще, – Родители, видя мои старания в науках-помогли изучить и латынь, а я-дурья голова, в место того что-бы им подсобить, бросился в поиск приключений и заблукал. Но, благодаря славной помощи славных орденцев, надеюсь уже скоровернуться домой. Всё сказанное, было произнесено с небольшой «наигранностью»: первая половина-с трагично дебильной мордой, вторая-фанатично радостной. Говоривший, искренне надеялся на то, что это позволит быстрее унять интерес к нему со стороны загадочных «следователей» и как то прояснит его нынешнее положение: как географическое так и социальное.

Храмовник за столом помрачнел: " Не хотите вы нам помочь, ой не хотите-чего скрываете то? Ну, сбежали из Ордена своего, подвели братьев-так хоть мужество то имейте…Как же вам не стыдно, вы же были облечены доверием своих собратьев, а теперь…Э-э-э-хх!!!». Дознаватель воздвиг очи к потолку и застонал. Весь вид его показывал огорчение: от явного вранья задержанного и того, что тот совершенно не хочет каяться в своих проступках.

Вставший сержант немедленно отвесил оплеуху сидящему на табурете и тихо, но чётко, прошептал в ухо навострившему его подозреваемому: " Не бреши курва! Ручки-ножки оторвём, а правду – узнаем! Мы, не эти крестьянские дурни, из «расспросной башни». У нас-без колодок для рук и ног, не уйдёшь! "

Хелег похолодел, он понял что местные сумасшедшие вполне могут начать пытать его, совершенно по любому поводу привидевшемуся им поводу и искренне завопил: " Да что не так то? Ушёл из дому, кто меня, дитятю барскую-в чём обвиняет? Какие сотоварищи, почему сбежал?»

Храмовник рыцарь за столом перестал показушно «печалиться» и с улыбкой воззрился на собеседника: " Хочу вам верить. Искренне хочу! Но…совершенную же чушь несёте, гляньте сами – сержант и писарь, просто от смеха лопаются! Откуда знание латыни, столь свободное и разнообразное? Немногие, вне структур «Совета Орденов», таким владеют, а уж самостоятельно, на " графских марках»-совершенно невозможно выучить…Теперь ваш возраст-не меньше трёх по десять, ведь верно? И получается: " дитятя»– в походы не ходит, деньгу не копит, не женились? – Ахинея! Правда, не без интереса. То, насколько вы бестолково оправдываетесь, никак пока не укладывается в мою голову: для шпиона-вы поразительно мало знаете о месте где находитесь, для «бегунка»-совершенно глупо оправдываетесь…гм…Действительно-кто же вы? Если ранее я был уверен в том, что передо мной – «бегунок» меченосцев, улепётывавший от братского трибунала своего ордена после первой же битвы, то теперь-есть некие сомнения…»

Старший дал знак сержанту и тот, громко хихикая, подтащил ближе к центру кабинета некий ящик. Открыв его перед удивлённым Хелегом, он дал последнему возможность осмотреть все зажимы для пальцев и неспеша объяснял: " Это-для таких медленных идиотов, как ты! Сунем пальчики в отверстия – и что то делаем: то иголки снизу колем, а бывает просто деревянными колотушками, по кончикам бьём. Можем и лучиной прижечь». Вслед за пояснением приминения показываемых предметов – раздался довольный хохот говорившего.

Сержант рывком поднял Хелега с табурета где тот сидел и рывком сорвал с него рубаху, явно неплохо поднаторев в данной процедуре.

– Стоять! – вдруг резко крикнул старший, – что на его руках?» Рыцарь заметил обмотанные конечности и явно заинтересовался.

Державший Хелега сержант, подвёл задержанного к столу дознавателя и положив руки «подопечного» на его поверхность, осторожно стал снимать обмотки.

– Хе-хе-хе, если это «лазарит»-я тебя, сержант – самого на костёр отправлю! – захекал рыцарь храмовник. Сержант от его слов заметно побледнел и уже смотрел на задержанного с нескрываемым и необъяснимым ужасом.

– Ну, где там «язвочки», – требовал старший из храмовников, отодвигаясь к стене и берясь за рукоять кинжала. Монах за малым столом с письменными принадлежностями ежесекундно осенял себя крестными знамениями.

Сержант наконец снял все обмотки, под ними были лишь синяки и кровоподтёки, а также несколько неглубоких царапин. Хелег отметил, что все трое мужчин что принимали участие в его допросе переглянулись и счастливо заулыбались, а сидевший поотдаль писарь трижды мелко перекрестился и поцеловал крестик из белёсого металла. Всё это было совершенно непонятно: от странного испуга сержанта и прочих, до облегчения и радости всех храмовников и доминиканца писаря.

– Значит-не «лазарит«…И слава Богу! – прочувственно вымолвил дознаватель, – Но теперь возникает другой вопрос: откуда познания в медицине?

– Ну, небольшие есть: могу бинты и жгуты наложить, рану прижечь, отравление там…,-Хелег вспоминал всё, что в принципе могло отложить его пыточный допрос. Это стало нравиться дознавателю и он улыбаясь указал на табурет. Сержант вернул Хелега на прежнее место.

– Значит: вместо» бегунка» из меченосцев, такой же, но-госпитальер? Удивительно! Обычно «ваши», никуда не бегут: в походах Веры-они в тылу, в обозах, да и на кораблях иовитов-их берегут. В замках-в своих лабораториях и лазаретах сидят… «госпитальер: много вина и мало опасностей». Чего убежал то: старший аптекарь деньгу требовал нести или непотребно приставал?», – храмовники расхохотались, а писарь, дробно трясясь закудахтал им вслед.

– Да я вроде…,-Хелег вновь боялся испортить впечатление и нарваться на пытку, поэтому старался слишком много не говорить.

– Неважно! Такие как ты-нам нужны, точнее не нам, а моему знакомцу в меченосцах-у них там вечные ссоры, с вашим орденом: «что мало медиков и аптекарей своих присылает, а обучать, из наших орденов-не хочет». Так что тебе повезло! В каком то смысле…Вместо повешенья за нарушение «братской клятвы» и побег, а также измену «Делу Веры»-сменишь лишь ордена и всё.

Рыцарь подозвал сержанта и что то ему на ухо зашептал, после чего тот мигом убежал исполнять полученный приказ. Дознаватель потянулся с хрустом всем телом и сообщил: «Схожу на трапезу. Скоро за тобой приедут», – и подмигнув Хелегу, тоже удалился.

Писарь-доминиканец, подождав пока старший храмовник выйдет, скоро собрал свои принадлежности: свитки и чернильницу с десятком перьев и ушёл первым двум вслед. Оставшийся один в кабинете Хелег призадумался: то что местные сумасшедшие, вместо пыток и уж тем более казни, решили приспособить его к некоему «общему делу»-в общем было неплохо, ибо появлялся шанс разобраться: «куда он попал и как отсюда выбираться.» Совершенно неясным оставалась всё та же латынь, столь легко вылетавшая из уст путешественника и всех местечковых «братьев-рыцарей» и услышанный им в подвальной камере, год нынешний-то ли реконструкции, то ли чего ещё: «тысяча четыреста сорок восьмой…»

Внезапно раненного мужчину стала мучать одна мысль: " А что если Роман Диогеннен, непризнанный гений, вроде Шурика из «Иван Васильевича» Булгакова, в постановке Гайдая? Трудился человек, изучал там что то долго и упорно «не жалея времени и живота своего и ближнего», а потом – соорудил ванну для «скачков» и что-бы самому не пропасть втуне, нашёл «дурачка Олежку», подпоил его как следует и запустил…куда то. Но куда?!»

Подумав немного о «сволочах-изобретателях» и белых грызунах – как двигателях прогресса, задержанный вновь решил немного привести в порядок и систематизировать, те немногие знания, что были ему известны о данной территории, где он пока что вроде бы пребывал: «Итак: маркграфство Мейсен, то бишь – пограничное графство, а соответственно с кем то должно граничить…тааак…Есть лужицкие сербы, значит: либо с Балканами, либо с Польшей и граничит, где то так… наверное. Однако, вместо германских наречий и местных смесей германских и славянских языков-сплошная латынь, отчего? Ясно, что язык католической веры, но всё же…несколько странно, в Германии и на латыни-почти везде! Середина пятнадцатого столетия, в это время вроде ордена рыцарские переживали закат: храмовников-должны были уже «умножить на ноль» Капетинги, как французские короли так и их Анжуйские кузены-что в основном и правили землями где орден Храма был максимально распространён, да и мало их было в германских землях, здесь скорее-император «священно римский» и тевтоны хозяйничали. Или местные любители реконструкцию «от фонаря» сбацали, или…или Диогеннен-меня всё же куда то «закинул». Но куда?

Есть в данном графстве одновременно: доминиканцы-в качестве писарей, храмовники-следователи, меченосцы-не знамо кто, госпитальеры-медики, судя по намёкам следователя. Удивительно! Как тевтоны позволили, чужим орденам – так свободно здесь у себя на землях чувствовать? Неясности сплошные…ладно: «прорвёмся-разберёмся! Или-уберёмся…И почему лишь госпитальеры медики-они же вроде бы как были со своей медицинской службой? Мда…Верить нужно в лучшее». Успокоив себя последним утверждением, Хелег стал прохаживаться по кабинету, в ожидании новых «хозяев» его судьбы.

Через минут двадцать, когда уже надоело смотреть из зарешёченных окон и появилось желание уйти или попытаться сбежать – дверь кабинета открылась и вошли трое: сержант, знакомый следователь храмовник и новый рыцарь-одетый в белую, немного сероватую накидку с чёрными крестами, спереди и на плечах.

Несмотря на свои сто восемьдесят два сантиметра, довольно большую грудную клетку и в меру «накачанные» руки-Хелег явно удивился при виде нового «брата-рыцаря»: тот был на десяток сантиметров выше, почти в два раза шире в плечах и обладал кулаками, к которым смело подходило определение «пудовые» и это-лишь по их живому весу…Его волосы были коротко острижены, на лице и голове-с пяток белых полосок шрамов, когда он щерился улыбкой – не хватало нескольких боковых зубов слева.

Новоприбывший рыцарь осмотрел взглядом хищника задержанного и на всякий случай громко спросил: «Этот? "

– Да-он-,подтвердил храмовник.

– Бегунок госпитальеров? – Чудно! Неужто мало настойки ему наливали, или, не позволяли на аптекарских продажах лишнюю монетку себе оставлять? Аха-ха-ха», – рыцарь с чёрными крестами зашёлся в хохоте, гулком, как из бочки, а сержант и следователь храмовников ему подхихикивали. " Чего молчишь то?», – теперь «чёрнокрестовый» рыцарь обратился напрямую к задержанному, – " Промолви хоть словечко, брат наш во Христе!» Вопрос был задан с явной издёвкой и лёгким презрением.

– С чего вы взяли что я бежавший? – Хелег опять решил доказывать что не является неким «бегунком», видимо являющимся местным аналогом дезертира.

Новый рыцарь лишь махнул рукой: " Мне, всё равно – кто ты и откуда «драпаешь», понял? Мне нужен лекарь, на отряд, а то ваши неженки из присланных госпитальерами-в походах теряются, аки девицы. Надоело! Да и выпрашивать, после боевых потерь в лекарях, нового-муторно! Будешь вначале старшим санитаром, чуток после, когда поднатореешь-переведём в обычные «братья-меченосцы», это если отличишься…А если вновь побежишь, то я без этих, краснобрюхих " хранителей безопасности «Совета " разберусь: привяжу к двум лошадкам, а потом-стегану их, в разные стороны. Понял? "

То как задержанный закивал в ответ, понравилось чернокрестовому меченосцу, он продолжил: «Говори, что знаешь об лечении, да и руки свои покажи, интересно».

Хелег закатил оборванные рукава и показал обмотки на руках, одновременно талдыча всё что помнил о «самолечении»: «Змеиный яд-можно прижигать калёным железом, небольшие ранки-угольями прижигать, из плаща-можно сделать удобные носилки для волочения, из двух плащей-для переноски раненного…».

Меченосец замахал руками: " Всё-верю! Сам разгребай свои премудрости. Мне важно, что бы наши братья были как можно скорее «в строю», ясно?». Потом повернулся к своему коллеге храмовнику: «С меня причитается-сочтёмся! Ты его проверял, по вашей «орденской связи»?

– Да-«чистый». Проверили по ближайшему радиусу в двести миль: никто и ничего, видимо или не хотят сообщать о побеге-проще на убийство протестниками списать или действительно-ничего не натворил. Теперь-это будет твоя забота…и Тибо.

Они ещё немного потрещали на какие то, знакомые лишь им темы и меченосец, поманив Хелега пальцем, пошёл на двор.

К удивлению новоиспечённого санитара меченосцев-никакая повозка их не ждала, наоборот: там было две привязанных у коновязи лошадки…всё! Когда Хелег стал, напирая на раны, выпрашивать себе иное средство транспортировки, ибо ему совершенно не хотелось признаваться в элементарном неумении ездить верхом, его окриком оборвал новый командир меченосец.

– Слушай меня! Ты больше – не среди своих микстурных неженок-понял? Забудь об удобствах, вроде собственных повозок или мулов, что трусят позади обоза-мы меченосцы, боевой «хребет» орденского порядка, именно нам «Совет Орденов» доверил «Походы Веры» и боевое охранение своих границ и земель, нет среди нас хлюпиков. Вскакивай в седло и едь! Не умеешь-мы тебя палками обучим, хочешь: «палочного позора» при всех? Нет? Заткнись и лезь на коня. Можешь ехать как куль, не скажу с чем, главное-не отставай!»

Так как особо выбирать не приходилось, а армейское: " Не хочешь-научим, не можешь-заставим!», Хелег ещё не забыл, то ему пришлось подчиниться командиру и лезть на коня. Сразу однако это не получилось.

Неуверенно поставив ногу на стремя указанного ему свободного коня, Хелег уж было «вскочил», надеясь франтовато себя показать с лучшей стороны, но лошадка чуть повела задними ногами и новоявленный кавалерист-свалился в дворовую пыль, под смешки глазеющих на всё это людей.

– Толково-молодец! Вот теперь я верю, что ты не из наших» бегунков», – смеясь заявил меченосец, что уже давно был в седле.

Хелег погладил по шее коня и улучив момент, как ему казалось-удачный, постарался скорым наскоком повторно взобраться в седло… Опять неудача! Снова испуганный конь отшатнулся от столь суетливого седока и последнему, для того что бы удержаться и во второй раз не свалиться на землю привселюдно-пришлось ухватиться за конскую гриву и закинув одну ногу на спину животного, второй-нервно дёргать в воздухе.

Меченосец опять начал подтрунивать и советовать в издевательской манере. Путешественнику пришло в голову, что «может быть поедем, на одной лошади вдвоём, а вторую-в привязи поведём?» Однако его новый патрон наотрез отказался от данного предложения, мотивируя это тем: «что они-не Кастор с Поллуксом и, слава Богу, не краснопузые храмовники! Так что-лезь на конягу и держись, как можешь!»

Меченосец, схватившись за верёвку поддерживающую штаны Хелега-закинул последнего поудобнее на коня и попрощавшись с знакомыми обитателями донжона выехал из его дворовых ворот. Кинув что то вроде аркана на шею хелеговой животины, меченосец завязал узел на «рожке» своего седла и стал ускоряться. Хелег получил возможность всё ещё держась за гриву немного осмотреться и поняв, что как и ранее-нигде в чистом поле за донжоном или ближайшей чахлой рощей, даже близко нет знакомых ему автомобилей или тракторов, а на земле и шляхе-следов от протекторов шин, глубоко вздохнул и смирился с «новой долей» в непонятной ситуации и мире, что так невовремя ему устроил коварный Диогеннен.

Глава пятая

Хелег так и не смог хорошо усесться на своём коне, даже по выезде из территории храмовников: то скособочивало его на левую сторону и он был вынужден хвататься вновь обеими руками за гриву, а не предназначенную для этого узду, то начинало телепать из стороны в сторону-когда его конь слегка пытался взбрыкивать, видимо чувствуя на себе не настоящего наездника.

С превеликим трудом и небольшими неприятностями Хелег и его внезапнообразовавшийся командир – всё-таки добрались до места где обоим и предстояло служить. Это оказалась небольшая каменная крепость, скорее даже крепостица: состоящая из большого донжона и пяти башенок по бокам. В два метра высотой стены каменной кладки и небольшого рва, с почерневшим частоколом вместо воды.

Рыцарь Меченосец что-то проорал стоящему на посту сержанту и тот, подозвав себе в помощь паренька что находился рядом, начал неспешно опускать с ним на пару подъёмный мост-служивший одновременно и путём через частокол и воротами. Как объяснил новый командир Хелегу: " Скоро отбой и не желательно оставлять мост на рву, а в обычное, дневное время-ворота почти всегда держат открытыми. На нас нападать-себе дороже…»

После въезда во двор, оказавшийся гораздо больше чем виделось с дороги или полей, началось представление новичка: оказалось, что командира крепостицы зовут-лейтенант Клаус и он является комендантом и походным командиром, поискового отряда меченосцев, данного укрепления. Хелегу пришлось несколько раз представляться всем, с разной степенью учтивости: от подошедших поглазеть на нового санитара сержантов, до нескольких рыцарей свободных от дежурств и пришедших приветствовать возвращение своего лейтенанта.

Лейтенант Клаус потребовал что-бы интендант крепости выдал новому младшему брату «облаченье санитара» и приготовил всё к скорому обряду посвящения в меченосцы, что состоится в ближайшую полночь.

Если возможность переодеться, из всего того набора тряпиц и рванья что на нём теперь висела-очень обрадовала Хелега, то возникновение некоего обряда, непонятного и почему то проводимого ночью-скорее пугала. Путешественнику против желания, совершенно не хотелось новых странных допросов или, тем более, пыток.

Скоро подошли к новичку двое подростков лет четырнадцати и вежливо попросили «идти за ними на склад», получать амуницию: одежду, короткий меч, дощечки для записей и уголёк особый-которыми он будет пользоваться при обходе больных в лазарете. Пока шли бодрым шагом к складу сей цитадели, Хелег присматривался к самой крепости где ему теперь предстояло служить «старшим санитаром»: Изнутри она оказалась довольно вместительной. Донжон-высотой с добрые двенадцать метров, точнее не определить. Большие пристройки к нему, стоящие отдельно-каменные склад, лазарет, деревянные казармы-отдельные помещения, как пояснили подростки, помещения: каменные братьев рыцарей и чуть хуже для сержантов и санитаров, отдельно для прислуги-вроде служек и поварят, а кроме того-каменная же церквушка и рядом с ней, совмещённые в одном помещении, кухня и трапезная. " Каменная казарма " старших офицеров, как продолжали гордо рассказывать подростки, ведущие Хелега к интенданту, там проживали: командир Лейтенант Клаус, четыре его заместителя или «помощника»-«Помощник по крепости», который отвечал за крепость при отъезде Клауса с отрядом из цитадели. «Помощник по боям»-инструктор всех боевых подразделений меченосцев, в данной крепости. " Помощник, представитель «Совета Орденов», следящий за лояльностью к власти и ведавший пропагандой, тоже из меченосцев. «Помощник по набору»-рыцарь, собиравший «маршевые команды» в случае «Походов Веры»: от новообращённых братьев рыцарей, так и сержантское пополнение и обслугу, ополчения городов или дворянские дружины. Кроме этих рыцарей меченосцев, в «каменной казарме» ещё проживали: храмовник-начальник безопасности цитадели, главный сигнальщик храмовников-отвечавший за «орденскую связь», о которой подростки лишь знали-что она есть. Представители госпитальеров: главный аптекарь и главный лекарь. Представитель доминиканцев-старший писарь крепости.

Обыкновенные члены братских орденов – жили со всеми в «деревянной казарме», лишь частично каменном помещении: рыцари-с рыцарями, а сержанты-с сержантами и санитарами.

Хелег слушал всё ему рассказываемое с жадностью. Ему понемногу становилась понятна схожесть структур, везде в данном то ли мире, то ли отдельной земле: храмовники, доминиканцы, госпитальеры-присутствуют почти во всех структурах, однако, как теперь виделось на примере данного укрепления-в крайне небольших пропорциях и не всегда ладят между собой.

Хелег хмыкнул и весело обратился к одному из подростков: «А что, доминиканцы и храмовники, здесь также – друг с другом «на ножах»?

Оба юноши захихикали: «Да нет, гадят потихоньку, конечно, но у них так везде-от величайших замков, до походных шатров. Доминиканцы, везде хотят забрать работу со всеми документами – лишь себе, а храмовники постоянно бубнят о «тайне для безопасности» и частенько игнорируют орденскик канцеляров. Но у нас-всё относительно мирно! Лейтенант Клаус запросто может и прибить, причём как храмовника, так и старшего писаря-у него уже подобные случаи бывали…»

Тут вся троица дошла до склада и постучав в двери, получила разрешение войти. Склад освещался тускло и Хелегу особенно сперва ничего не было видно: немного стеллажей из толстых брёвен и досок, что на них лежит-не разглядеть в полумраке. Возле двери-стол выдачи, за столом-пышнотелый дядька, лысый и в непонятной одёже.

Получив от подростков табличку со сделанными Клаусом приказами, интендант кивнул и споро начал выносить указанные к выдаче вещи: тёмно-коричневые штаны, серую рубаху, сапожки-до колен, небольшой меч в ножнах, короткий чёрный колпак, перчатки, пояс из кожи, сумку на перевязи, несколько деревянных баклажек. За всё потребовал роспись у Хелега и на все заверения о правомерности крестика, что давал последний, посылал новичка подальше. Пришлось ставить подпись «Хельг».

Выйдя из склада, подростки провели Хелега к казармам где проживали санитары и сержанты. Внутри было несколько тесновато, но всё же лучше обычных военных палаток, в которых Хелег в своё время проживал. В казарме было два камина и с десяток окон. У каждого орденца-своя низкая деревянная кровать. Никаких нар в два ряда. Возле некоторых кроватей стояли сундучки с цепями и замками, возле иных, плохо сколоченные ящики. Большинство обитателей ходило по казарме и что-то вяло обсуждало, прибытие новичка все встретили с интересом но явно небольшим, что несказанно порадовало Хелега.

Подождав пока мужчина начнёт осматривать своё ложе подростки отпросились, так как у них были и иные службы, и напомнили Хелегу что бы он был возле возле трапезной сразу, как зайдёт солнце, так как ритуал посвящения требует времени и некоторой подготовки. Попрощались и ушли.

Новому санитару ничего не оставалось, как начать рассматривать своих «коллег», что с ухмылками шныряли подле него, однако скоро и это надоело-ибо поговорить ни с кем не получалось, а приставать с расспросами совершенно не было желания.

Подошёл ещё один мужчина, в такой же как у Хелега форме и заявил: «Сразу после посвящения, ты, брат мой-заступаешь в ночную смену в лазарет! Возьми выданные тебе: суму и сосуды, а также таблички и уголёк, и не забудь переговорить со старшим лекарем, именно данный достойный госпитальер даст тебе наставления на ночь, удачи! "

– А если я провалю испытание? – удивился новичок.

– Вряд-ли! Хотя, если у тебя уж совсем – «чёрная душа» и ты, такая сволочь…тогда-смерть! Тебе…Но я всё же надеюсь что лейтенант Клаус не ошибся приводя к нам новичка.» И сказав это старый санитар развернулся ушёл.

Мысли у Хелега заметались в голове: «Пошутил, насчёт смерти или опять: если что-волоком и на аркане? Хрен поймёшь местных…Особо, «чёрных мыслей», пока нет-но вот сорваться отсюда, желание огромное! Это да…»

За окном почти село солнце и Хелег, поднявшись со своего ложа прошествовал к трапезной, где его и должны были ждать для проведения ритуальных церемоний. Там уже стоял лейтенант Клаус, некий краснокрестовый рыцарь-видимо местный храмовник непонятного ранга, пяток подростков и несколько одетых, как и Хелег санитаров. Подошедшего новичка, иные санитары-громко приветствовали и подбадривали. Храмовник-внимательно осматривал, а меченосец Клаус откровенно зевал, во всю ширь своего неполнозубого рта.

Потом, как будто что то внезапно вспомнив, лейтенант толкнул храмовника под бок: «Слушай! А вот этого достойного брата-вообще то надо было в твою епархию брать, честно! Он, по своим предложениям-вылитый храмовник! " Сказав это Клаус расхохотался, а тот кому это всё говорилось-ещё раз, внимательней первого, осмотрел Хелега и стал улыбаться вкрадчиво любезнее: " Да неужели, столь достойного поведения брат?», – осведомился храмовник.

– Да вряд-ли, иначе чего бы ваши допросами мурыжили?…Но зато предлагал мне: ехать вдвоём-на одной коняшке. Вот я вас, нищих наших и вспомнил! Насколько помню: у храмовников, одна лошадка-на двоих…ахахах», – вновь зашёлся в хохоте лейтенант и несмотря на то что рыцарь храмовник поморщился от его острот, похлопал того по плечу: «Ладно-приступаем! В скверике за церковью всё и проведём! "

После этих слов, лейтенант Клаус быстрым шагом направился на вышеозначенное место, а остальным досталась роль его догоняющих.

Когда все вновь собрались, теперь возле небольшого обелиска, как объяснили Хелегу шёпотом знакомые подростки: «Братьям-героям, отдавшим жизнь за дело «Совета Орденов», Клаус толкнул небольшую речь в стиле «Я старый солдат…но уж позвольте вас и нас поздравить…от имени и по поручению…» Наконец он закончил и толпа разделилась: две трети-отошли метров на пятнадцать назад, ближе к выходу из скверика, а лейтенант и пара братьев рыцарей, да плюс два санитара, громогласно возопили: «Готов ли ты, о Хелег, быть верным делу «Совета Орденов», подчиняться его уставам и порядкам, выполнять законы и чтить традиции? Отвечай!»

Хелег ответил что готов и чуть было, по-привычке, не брякнул пионерское: «Всегда готов!», но в последний момент удержался, вспомнив, как его тащили на аркане совсем недавно…

– Готов ли ты чтить устав ордена, дающего тебе кров и смысл бытия, биться за орден-до последней капли крови, защищая Веру и своих побратимов?!

– «Готов».

Клаус дал отмашку и при почти полной темноте, а факелоносцы, по непонятной для Хелега причине ушли сразу же после начала опроса-перед новым членом боевого коллектива предстали новые сержанты, неся в четыре руки некую шкуру, по окрасу-чёрную, с отливом.

Командир меченосцев продолжил: " Поклянись своей душой и жизнью, а в подтверждении своих слов-проведи обеими руками по данному «пергаменту», что будет гарантией чистоты твоих помыслов!».