Текст книги "Херег-меченосец (СИ)"

Автор книги: Александр Никатор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

Глава двенадцатая

В «зал ожидания» в арсенале, постепенно стали подтягиваться всё новые рыцари: кто пришёл с дежурства, а кого смогли «дотащить» товарищи, прямо из лазарета. Теперь рыцарей стало девятнадцать-девять, что изначально «испытывали» кандидата, командир Клаус, сам Хелег, раненный рыцарь и его сотоварищ, что притащил хворого на себе, двоенедавно сменившихся дежурных рыцарей и некий брат меченосец, что был на молитвствовании в церкви и пришёл завидев огоньки в окнах арсенала, а также трое недавно заехавших после ночного дозора.

Посвящение постепенно превращалось в чисто мужскую попойку, а та, в свою очередь-в вечер баек и «откровений. Вспоминались какие-то старые бои и обиды. Рыцари хватались за кинжалы и лейтенанту Клаусу нередко приходилось орать, на находящихся «под хмельком», братьев. Иногда он начинал «действовать»: захватом накидки и лёгким встряхиванием особо буйного рыцаря.

Хелег присел возле раненного собрата, которого привели из лазарета и так как ранее пару раз менял ему «гнойные обмотки», то запросто смог начать разговор, надеясь что в пьяном угаре братья рыцари разболтают чуть больше о землях, где он сейчас находился: «Вы брат, также, после крупной потасовки-стали рыцарем меченосцем?»

– Хто-я? – искренне удивился раненный рыцарь, – Не…хе-хе-хе, у меня дядька родной, на крупном комтурстве в наших палестинских территориях, да и род наш, многих рыцарей поставил для орденов, поэтому и впихнули меня сюда. Я то хотел куда потише и прибыльнее…,-продолжал, разговорчивый от выпитого, рыцарь, – Ну там: в иовиты-которые на деньгах спят или госпитальеры-которые знают такие снадобья, что могут любую бабёнку себе в постельку заполучить, храмовники-которых все боятся или в иезуиты-что по всему миру ездят…Но! Дядька сказал, что мне: лишь в крепостях сидеть, да пиво пить-вот и приходится маяться в гарнизонных крепостицах меченосцев. В походы меня не берут, чего-то опасаясь, а метнутся к иным орденам-уже тяжело.

Хелег призадумался от услышанного, оказывается-здесь был далеко не столь «жёсткий» отбор, как ему изначально представлялось и, что удивительно, опять упоминались некие «иезуиты-что «по миру ездят». Которые, как опять вспомнилось Хелегу по прошлому месту проживания-должны были появиться лет на сто позже…или всё же «тайный» орден специально всех «запутал», с годовщиной своего образования?

– Хм…Ещё раз-простите брат мой! Так значит здесь много достойных сыновей великих семейств, что оказались в нашем ордене?

– Чего?! Ты о том, кто и как сюда попал, что ли? Слушай-слушай, – болтливый рыцарь отпил большой глоток из своего кубка и начал с удовольствием тараторить, – Те двое, что у окна хохочут и жестикулируют-как и ты, за «подвиги» где то там у чёрта на рогах-нас оказались. Бывшие ветераны сержанты. Лет семь назад, кажется в литвинских землях, нас довольно сильно «уменьшили» числом, да впрочем не первый или последний раз, думаю – и было принято решение: часть сержантов, что особо отличились в бою и были не совсем уж чурбанами-ввести в рыцарский отряд меченосцев. Так что ты не волнуйся, ты не первый из «простоты», – похлопал раненный рыцарь Хелега по плечу и не замечая удивления, от своего хамства у собеседника, продолжал, – Наш юрист, имеет родственников среди иовитов, а те и купили ему тихую и спокойную должность. В походы он, как и я-не ходит, зато представляет наши интересы в канцеляриях «Совета» и помогает Клаусу с отписками, от совсем уж диких приказов, навроде: «Зачистки всей территории маркграфства-в недельный срок, от любых отрядов протестников, после выполнения-доложить!» Вот при получении оного они вдвоём запираются в кабинете и начинают, используя статуты и законы – сочинять объяснения, почему это невозможно, в принципе и согласно букве закона. Хотя, в основном, такие как командир Клаус и прочие, отбираются заранее-после обучения при монастырях. И те монахи что занимаются отбором, доминиканцы, вроде-уже и не помню кто меня…хм…в общем – на основе эллинских и ромейских книг они смогли создать систему, при которой каждый орден получает наиболее подходящих ему дворянских детей. Почти всегда…

– Прошу прощения брат, а кто же тогда остаётся самим дворянам, то есть им кто остаётся для управления фьодом?

– Дебилы, забракованные орденами, ну или если маменька с папенькой, «позолотят» ручки «отборщиков», то им могут оставить дитятю, хотя на королевские и имперские престолы-лишь «дурачков» и ставят, чтоб не мешали «Совету Орденов». Эти шибздики себе тихо развлекаются с фаворитками, напиваются, охотятся…и не перечат «Совету»– вести политику как ему заблагорассудится. Так вот, в шестнадцатилетие и происходит «отбор»: кто идёт в «тайные» или «закрытые» ордена-доминиканцев, что ведут архивы и науку «Совета», храмовников-что псы стерегущие охраняющие покой земель внутренний, иезуитов-что выведывают тайны иноземные…или обычные: меченосцев-рубак и солдат «Совета», Иовитов-моряков «Совета» и его, правда негласно-торговцев. Ну и прочих…Или отпрашиваются, для службы «местным» орденам: вроде «красной звезды» у соседей чехов или «драконов»-у угров. Говоря по правде, на самом деле «местных», на территориях «Совета»-давно уже нет. Те что остались, располагаются на землях союзных нам государств: Испанской империи, Угорского королевства, Чешско-Моравской «славянской» империи и так далее. Так что: наш выбор-несколько, не наш…мда.

Хелегу показалось что сейчас предоставилась отличная возможность ещё больше узнать «местных новостей» и он продолжил: «И как же наш славный «Совет Орденов»-такую властную силищу получил?»

– Хм…как? Летописи прочти-я не помню…Вроде Папа с Императором где то надолго «зарубились», а тут наши-кааак выскочат, ну и тех обоих и того, в смятку, вот! Ахахах! – болтливый рыцарь просто ухохатывался от своей остроты. Хелег понял, наука и летописи были явно не для его нынешнего собеседника.

Отсмеявшись, рыцарь из лазарета продолжил: «Наш «Совет», потому и оставляет дворянчикам лишь выродков, что бы те не бунтовали! А всех, более-менее достойных, загребает себе. Однако, кому хочется возродить» старый порядок»-те убегают: На Сицилию, к местным рыцарским династам-у них там вроде как «конфедерации антиподов». В Испанию, которая охотно принимает беглецов от «Совета» и комплектует ими отряды для войн с арабами и берберами, в Сеуте и южнее, говорят планируют захватить весь север Африки. К скандинавам, что собирают «морские отряды» и как ранее Даны-периодически берут под свой контроль целые провинции. Иногда, в королевства Скоттов и Лузитан, но туда сложнее добраться…

Раненный рыцарь умолк и уставился в пустой кубок, а чуток погодя-молча встал и пошёл прочь, сильно хромая, в сторону выхода из арсенала. После его внезапного ухода, возлияния продолжались до самого рассвета, по прикидке Хелега длились ещё около трёх часов. Когда наконец полностью рассвело и служки и сержанты подошли к главному зданию цитадели, Клаус, выведя на небольшое крыльцо нового брата рыцаря, громко оповестил собравшихся: «У нас-пополнение! Брат Хелег, теперь – рыцарь меченосцев! Да благословит Бог его путь!»

Служки закричали хвалебные слова, а сержанты-заулыбались. Командир Клаус, отпустил уставшего но довольного Хелега, перенести свои вещи из казармы сержантов-в казарму рыцарей и дал указание двум слугам помочь ему в этом.

В своей, теперь уже бывшей казарме, Хелег долго трепался со знакомыми санитарами и сержантами, обещал Беру «не забывать его» и наконец, устав от болтовни и желая скорее заснуть, ибо, как его предупредили-через три часа после полудня начнётся пир в честь победы над лазаритами, Поплёлся наконец со своим небогатым скарбом в новую казарму.

Рыцари, как оказалось, жили в чуть более просторной казарме чем «младшие братья», что достигалось тем, что их было значительно меньше чем санитаров и сержантов. Каждый рыцарь занимал отдельную комнатушку и имел право на слугу, правда живущего в помещениях при трапезной и служащего, как понял Хелег в роли «дневного денщика». В самой рыцарской казарме, был не так силён смрад от немытых тел и кулинарных изысков, в виде луковых испарений или «подпущенных ветров».

Новичку выдали небольшой сундучок – для хранения писем или драгоценностей и сундук поболее, для вещей крупных и менее важных, при этом посоветовав сменить замки, купив их у мастера при ближайшем посещении Баутцена. Выяснилось и то, что рыцари имеют право раз в месяц, на три дня, уезжать в «увеселительные места».

Попросив дежурного стражи по казарме разбудить его перед пиром и слуг, принести к этому времени нагретой воды, ибо Хелег хотел как следует помыться помыться ещё раз перед мероприятием-показывая себя достойным быть «старшим братом», он уснул сном человека невероятно уставшего, однако донельзя довольного-собой и жизнью!

Снов он не видел, но когда обе его руки кто-то стал крепко держать, а рот быстро зажали споро надетой кожаной повязкой, Хелег мигом проснулся, раздумывая: страшный сон или всё же явь? Вокруг его ложа в комнатушке стояли люди: все они были одеты в белые накидки с красными крестами, а уже знакомый голос главного храмовника цитадели Тибо, чётко проговорил: «Всё отступник. Отчудил ты своё…Так братья: «вяжем» его и сразу в нашу закрытую повозку. Выезжаем из лагеря. Кто попробует отбить-залп из арбалетов и сразу добиваем…ясно? Хотя кому он нужен-новенький ведь, да и особо друзьями или агентами не должен был обзавестись».

В ответ Раздались тихие слова что команда понята и Хелега, прямо на его ложе, начали «пеленать»-в прямом смысле слова: вначале перевернули на живот и связали руки за спиной, потом-ноги, на которых уже уселся один из сержантов храмовников. После всего этого, узлы рук и ног связали между собой. Хелега рывком перетащили на кусок полотна, предварительно одев на голову небольшой мешок и вынесли из казармы. Тибо шёл сзади и спокойно говорил: «А что, уж было помечталось об рыцарстве? Хе-хе, нет! Рано. Вы, господин папист, совсем нас, храмовников, за дураков держали. Зря! Никогда не стоит считать противников-глупцами…»

Хелега вынесли из казармы где он не прожил и суток и закинули в закрытую повозку запряжённую четвёркой «водовозов». У повозки почти не было просветов в досках бортов, лишь небольшие, закрытые сейчас медью-бойницы. Тибо, с любезной улыбкой и откровенной издёвкой – махнул командиру Клаусу что стоял на входе в казарму вместе с юристом крепостицы и всё тем же, раненным рыцарем из лазарета, и произнёс: «Благодарю, брат Клаус, за содействии в обнаружении папистского агента!», – и уже тише, но достаточно чётко, – «…И его принятии, в рыцари меченосцы-подкомандного тебе отряда…»

Тибо был вполне счастлив: может он и не участвовал полноценно, в разгроме лазаритов, как командир Клаус, однако же лазутчика-обнаружил и теперь будет иметь полное право «переписать» если и не весь бой, то многое – на себя. По крайней мере шансов «закрыть» Клауса в темнице храмовников-стало невероятно много.

При почти ощущаемом физически, угрюмом молчании меченосцев, повозка с задержанным Хелегом и храмовники-покинули стены цитадели.

Неспешно ехавшая колымага внезапно остановилась уже на втором повороте. И После специального свиста изданного одним из сержантов, из рощи выехало семеро всадников: они были в зелёно-грязных накидках, покрывавших как их так и большую часть туловищ лошадей. Приблизившись к Тибо вожак новых всадников отрекомендовался: «лейтенант Беренжэ, старший «скорого отряда штурмовиков, ордена Храма», город Лейпциг. Вы, если не ошибаюсь-лейтенант Тибо?» Получив утвердительный ответ и некий металлический знак в подтверждение, он продолжил: «Нам передали, что бы мы сопровождали вас до Баутцена, а в случае опасности: Лейпцига или Дрездена. Вы готовы?».

Тибо оглянулся и предложил: «Забираем «груз» из повозки для задержанных, сажаем на свободную лошадь, что идёт с нами в привязи и скорым маршем едем в Дрезден! Ни перед кем не останавливаемся, вплоть до центрального узилища ордена Храма, на территории марки, в Дрездене. Если кто попытается нас задержать-уничтожаем, а лучше-прорываемся м скачем далее!»

Хелега споро вытащили из тюремной повозки, перекинули на свободную лошадь и быстро приготовившись-тут же ускакали: двое головным дозором, ещё пятеро, включая командира штурмовиков и Тибо с Хелегом-по центру, а остальные прикрывали их с тыла. Повозка же, как ранее и договаривались-продолжала свой путь в Баутцен и если бы у Хелега были и в самом деле были сообщники желавшие его отбить, то их ждал бы неприятный сюрприз после боя-в виде отсутствия объекта задержания, в этой самой повозке.

Небольшой конный отряд, что вёз пленника, достиг уже видимости Дрездена, когда Хелег начал дёргаться и судорожно биться на своей лошади. Вначале, его пару раз ткнули кулаком в бок, однако это не помогло. Тибо, даже применил хлыст, но вновь-неудача: Пленник судорожно изгибался и громко стонал. Остановившись, Беренжэ приказал своим людям занять круговую оборону: пятеро выставили арбалеты, а командир и его зам-достали по паре мечей из заплечных ножен.

Тибо и ещё один храмовник, неспеша сняли всё ещё бьющегося Хелега и приставив тому к горлу нож, поинтересовались, чего он хочет.

– Отли-ии-ить падлы!!! Вы же меня взяли с постели, после «ночи посвящения», с уймой винища в животе! Дайте отли-и-ить, а не то…!!!», – совершенно неприличные угрозы сыпались словно из рога «матершинного изобилия».

Беренжэ лишь хмыкнул и с лёгкой укоризной покачал головой, он всем видом показывал неодобрение столь вопиющим отношением, к брату рыцарю, пускай и схваченному за некое нарушения. Тибо чертыхнулся и приказал своему помощнику, сержанту храмовнику – развязать пленника и проследить.

Помощник уточнил: как именно развязывать и вообще, «в чём конкретно заключается слежка, которую предлагают ему осуществить?» Тибо рассвирепел и самостоятельно отвязав путы на конечностях Хелега, заявил тому: «Делай «дела» – прямо на дорогу, что бы мы тебя видели! Побежишь-будешь как ёжик, весь утыкан болтами арбалетными!»

Хелег, вычурно вспоминая многие слова, что как ему до этого казалось-он уже успел забыть со времён своей службы, стал живым подобием «писающего мальчика»: прямо посреди дороги, под пристальным вниманием десяти мужчин ожидавших от него-любой гадости, вроде попытки сбить их струёй с сёдел и захватив оружие-сбежать.

Случайно выехавшая из-за чахлых кустов, что росли невдалеке, пара юношей на небольших лошадках-остолбенела! Они впервые видели что-бы путешественник, вместо того что-бы удалиться в лесную чащобу и там справить свои потребности-становился чуть ли не посреди всей дороги и «выписывал узоры и вензели» во всех смыслах этой фразы-будучи видимым, всем едущим и идущим, с какой бы стороны дороги они не путешествовали.

То, что данного чудака ещё и охраняет с десяток орденцев, а что это охрана молодые люди не сомневались, Привела их к простым выводам: это – большой орденский вельможа, совершенно свыкшийся, от безмерной власти-к любым своим желаниям и теперь он, абсолютно не стесняясь остальных людей, делает «где и что хочет! "

Видя что всадники с арбалетами недобро на них посматривают, оба юноши решили проявить учтивость и несколько спеша и робея, проехав мимо вооружённых кавалеристов, отвесили сидя на лошадях-глубочайший поклон показывая почтение, всё ещё «занятому своими делами " Хелегу-вызвав несказанное удивление последнего. Будучи человеком в принципе вежливым, Хелег им отвечал: «Извиняюсь! Ничего приподнимать не стану-сами видите…занят. Рад, очень рад был увидеть столь воспитанную молодёжь! " И он стал часто кивать головой, в знак одобрения.

Тибо, вся эта «скоморошья» ситуация привела в бешенство, внезапно завопив: «Хватит! Вы двое-идите к чёрту, идиоты! А ты…», – обратился он, к наконец то закончившему арестованному, – «Тебя, вновь связанным в полотне везти или только связанным, а?»

Уже отъехавшие молодые люди, услышав слова Тибо и решив, что Хелег-буйнопомешанный, а его сторожа-орденская охрана ведущая больного на казнь, пустили лошадок вскачь и скоро скрылись. Хелега же усадили на лошадь, привязали обе ноги к седлу, а руки-за спину и отряд продолжил свой путь в Дрезден.

Глава тринадцатая

В Дрезден, кавалькада попала когда ещё было относительно светло: большой, если не сказать огромный каменный город – поразил Хелега. Может он за последние дни просто отвык от подобных размеров поселений, но арестованный меченосец постоянно крутил головой и осматривал здания и улицы. Всюду было чисто: ни помоев, ни грязи, ни даже листьев или иного мусора. Вспомнив однако, беседы с Бером в лазарете, Хелег быстро сообразил: раз наказывали плетьми даже в маленьких городках и поселениях, то уж в крупных, где загадочный «Совет Орденов» имел штабы своих основных, из этих самых орденов и подавно-должны были соблюдаться его законы неукоснительно!

При проезде через городские ворота пришлось проехать некое помещение, которое бы Хелег охарактеризовал как «блокпост»: несколько метров огороженных помостов и деревянных стен, а со всех сторон-бойницы для стрелков. Получив от охранявших задержанного меченосца некие знаки в виде небольших грамот на дублённой коже и названного пароля, стража при воротах тут же их отворила в меру широко и храмовники со своим пленником быстро проскакали внутрь, за крепостные стены.

Близ самих ворот стояло несколько высоких, но одиноких башенок-как круглых, так и квадратных и неведомо зачем так странно установленных. Дома же в основном были каменными, хотя Хелег заметил где-то значительно левее, чем они скакали-несколько десятков деревянных строений: видимо лачуг бедняков или ремесленных сараюшек, он так и не разобрал.

Тибо вновь попросил остановиться и когда это было исполнено-надел на голову пленнику мешок, что уже был на нём в повозке, при выезде из цитадели меченосцев. Задержанный было попытался запротестовать, однако обещание «прибить его»-высказанное тихо, но твёрдо всё тем же Тибо, заставило Хелега заткнуться и не повторять своих ошибок первых дней.

Через полчаса скачки заехали в обширный двор и Тибо с Беренжэ, сойдя со своих коней, ушли. Ещё через небольшой промежуток времени, ворота в огромном здании, даже скорее укреплённом дворце, к которому и примыкал дворик-раскрылись и впустили внутрь недавно приезжих. С Хелега сняли наголовный мешок и усадив на скамью с поставленными рядом стражниками, из сержантов храмовников – все рыцари ушли «готовить его допрос», как с улыбкой сообщил пленнику, Тибо.

Вскоре вернувшийся храмовник заявил: «Пока дознаватели, с нужными полномочиями-заняты! Ничего. Проведёшь ночь в «отстойнике», а потом подумаем-где и как тебя допросить…»

«Отстойником», куда завели Хелега-оказалась миниатюрная комнатушка в цокольном этаже здания: метр, на метр. В ней можно было только сидеть, однако благодаря каменному полу с его вечным холодом и такими же стенами, очень скоро у Хелега стали стучать зубы. По всему выходило, что здесь» отстаивались»: как в смысле стояния на ногах, так и выдержки-перед допросом, наиболее интересные заключённые храмовников, те, кого орден считал носителями ценной информации или же наоборот, чья жизнь и здоровье уже особо не интересовали орден Храма.

После двух попыток арестанта усесться и стольких же «разминок» с прыжками и ходьбой на месте, спасающих от холода и сопутствующей ему «трясучки»-дверь «отстойника» отворилась и Тибо, с парой сержантов за спиной, ничего не говоря вывел Хелега из комнатушки. Они поднялись на третий этаж, всё это время встречая лишь сержантов храмовников дежуривших на лестницах и этажах и зашли в нужный кабинет. Хелег грустно заулыбался: Вновь одинокий табурет в центре комнаты, дежурный писарь в углу за отдельным столиком-на этот раз из храмовников, не монах доминиканец и Дознаватель, также сидящий за огромным столом и с очередной видимой задержанным, любезной улыбкой, поприветствовавший вошедших Тибо и Хелега. Всё повторялось.

– Та-ак. Как зовут вашего подопечного, брат Тибо?

– Утверждает, что Хелег. При имени: скандов или староготов с русами, утверждал – что лужичанский серб…наш Клаус, всё не мог определить-дурак он или бездарный шпион? После небольшой паузы, все трое храмовников засмеялись: дознаватель-громко, как хозяин, Тибо-чуть тише, но с достоинством, а вот писарь скорее хихикал и был видимо самым младшим по званию, среди троицы.

– Бывает и такое…отправят на «присмотр» за землями, агента, а как работать-не объяснят, вот и мается, бедолага…Ладно, вы брат Тибо присядьте и давайте вместе послушаем рассказы данного «Хэ-лэ-га», а в случае чего вы сможете что-нибудь добавить, о чём он, возможно возжелает умолчать! – подытожил дознаватель и дождавшись пока Тибо усядется чуть позади Хелега, махнул последнему рукой, что бы тот начинал.

Откашлявшись, Хелег произнёс: " А что собственно я натворил? Меня, между прочим, лишь вчера в рыцари меченосцев посвятили, доверие оказали, так сказать-посчитали достойным…наверное и они проверяли и вот, пожалуйста, рыцарь! К чему этот ваш допрос?». Пленник попытался напирать на свои «подвиги» и на то, что теперь он явно может быть полезен «Совету Орденов», немного надеясь что всё ограничится извинениями «об ошибке» и так далее.

Дознаватель вопросительно посмотрел на Тибо и тот скороговоркой затараторил: «Данного Хелега, привёз с собой командир Клаус, утверждавший, что сам его проверял. Где и как-умолчал. Мы, по «орденской связи» также о нём опросили ближайшие наши посты, однако же-«никто и ничего», даже удивительно стало. Клаус сам назначил новичка – сначала санитаром, при лазарете, однако во время недавнего «поиска» отступников случилось непонятное: обычный санитар-расправился с двумя рыцарями лазаритов, с двумя! Причём действовал – на редкость хладнокровно и умело, второй поединок я сам вблизи наблюдал. Это сразу же вызвало мои подозрения и я отправил по возвращению в нашу в цитадель новые запросы по «орденской связи»: о том, кто и что слышал о Хелеге, предварительно описав его по возможности подробно и попросив вспомнить о ветеранах или рыцарях, слишком хорошо он себя чувствовал в бою. И снова: Ни-че-го! А ведь интересно получается-отменный боец почему то прячется в «санитарах», вместо того что-бы идти в сержанты орденов или проходить отборы в «походы Веры»! Я сразу стал подозревать лазутчика, что старается втереться в доверие своей отвагой и затребовал указаний. У меня потребовали: немедленно доставить его в штаб в Дрезден, сообщив лейтенанту Клаусу, что Хелега отвезут в лишь Баутцен, для «небольшого прояснения». Когда Хелег ушёл в свою казарму на отдых, мы объяснились с лейтенантом Клаусом и сменив посты меченосцев – храмовниками, в рыцарской казарме, осторожно и без боя скрутили данного преступника. Я заранее затребовал подкрепление из наших «штурмовиков», которые меня и поджидали в условленном месте. Потом отправив пустую повозку в Баутцен, сам, скорым маршем поскакал в Дрезден, везя на лошади задержанного. Думаю нам попался кто-то из ценных бойцов, возможно что даже «хашишин». Как я слышал: мамлюки вновь договорились с этими сектантами, о засылке агентов на Балканы и куда далее, и набирают в неё теперь и европейцев, готовых продаться и воевать против «Совета!»

После многословной тирады Тибо, дознаватель с минуту немигающим взглядом смотрел на Хелега, который всё более раздумывал: «А не пустить ли ему ещё и слюну, на одежду, всячески показывая свой дебилизм. В спецназе, им даже актёры районного театра, по просьбе одного из инструкторов-преподавали «азы актёрского мастерства», ибо как говорил комбат: «Те, кто гордо стоят с понтами и нагло смотрят в глаза опасности-первыми при расстреле и уничтожаются, поэтому, научитесь жалостливо плакать и «ломать» руки – и пока ваш палач умирает со смеху, глядя на вас «в слезах», у вас будет время-отнять его оружие…».

Хелегав этом решении останавливало одно, НО: в данном мире, как он понял-сумасшедших и дебилов уничтожали, о чём ему говорили не один раз, не хотелось так вывернуться, что вместо камеры из которой можно сбежать-сразу «отмазать» на плаху.

Дознаватель вздохнул и попросил: «Как вы, брат меченосец, можете ответить на все подозрения лейтенанта Тибо?»

Хелег было вновь стал рассказывать байки: о родителях дворянах, дядьке-меченосце, любви к травничеству и фехтованию…однако смех дознавателя его прервал. Сидящий за столом мужчина замахал руками, громко смеясь: «Да-да – да…бывает! Друг мой: вы либо лекарь пиратов, тем более что и имя ваше-распространено на Балтике, так как при абордажах вся команда участвует в схватках И соответственно, именно на разбойничьих кораблях вы и наловчились: как в медицине, так и поединках, но…отчего вы прячетесь близ Баутцена, да ещё и записываетесь в меченосцы? Видимо вы добровольно «ушли» из пиратов и потом бежали от суда, либо, вас за что иное разыскивают ордена госпитальеров и иовитов, которые частенько «чистят» моря от вашей братии, а у меченосцев вы просто временно спрятались, за вознаграждение-прежде чем о вас забудут?. Или же вы участник «похода Веры», но бросили всё и сбежали…тем самым нарушив клятву, перед Господом Богом нашим. В любом случае, брат Хелег-это всё пытошная казнь…»

Пока Хелег ошалело осмысливал сказанное ему, дознаватель подозвал к себе Тибо и они о чём то зашептались.

Потом Тибо согласившись кивнул головой и выйдя из кабинета ушёл быстрым шагом. Дознаватель, с всё той же улыбкой честного и принципиального человека, покачал головой: «Вы зря с нами не хотите откровенничать, брат Хелег, мы ведь-не звери…можем вам предложить работу, как в наших структурах, к примеру против ваших бывших хозяев, так и штабах, кои у нас-по всей территории «Совета», весьма обширны. Подумайте! Столько достойных вариантов.»

На все заверения задержанного о том, что он «плохо понимает, в чём его обвиняют», дознаватель печально поводил головой и лишь грустно улыбался, а в конце, как бы случайно, произнёс: «Люди на дыбе или внутри «железного быка»-зачастую уже не столь полезны нашему Делу, как в начальных стадиях их опроса. Лучше начать сотрудничество с первого же предложения…»

Тут вернулся Тибо с парой сержантов и Хелега увели. На этот раз его посадили в многоместную камеру с трёхэтажными нарами вдоль стен. Сама камера была довольно большой, однако в ней, по неизвестной причине, Хелег – оказался единственным узником.

Пока арестованный осматривался и выбирал место для ночлега-дверь вновь отворилась и туда, буквально за шиворот, закинули какого-то щуплого мужичка: он был в старой рванине, задохлик с сильно облысевшей головой. Новичёк сразу же осмотрелся и завидев Хелега, стал ему, несколько странно, представляться: «Не бойся брат! Этим скотам храмовникам-не сломить нас! Держись! Бывало и хуже, когда я с лазаритами-резал их как свиней…»

Сокамерник Хелега болтал без умолку и обо всём: «Победах над храмовниками и меченосцами, своих связях с папистами и протестниками или «таборитами», о том, что скоро их отсюда вызволят «братья по Духу». Хелег подумав что это возможно обыкновенный «подставной» заключённый, к тому же, сильно глупый-решил ему повторить всё что уже рассказывал на допросе, авось до дознавателей и дойдёт.

Его внимательно выслушали, правда, что сразу бросалось в глаза-абсолютно не поверив и пожелав друг другу «спокойной ночи», арестанты попытались заснуть. У Хелега это так и не получилось.

Ближе к рассвету, когда лёгкий предутренний сон уж было взял верх над задержанным, к нему в камеру зашёл Тибо и в сопровождении всё той же пары сержантов забрал недавнепринятого рыцаря меченосца на очередной допрос.

Вновь были те же дознаватель и писарь. Усадив Хелега на табурет в центре, улыбающийся дознаватель осведомился: «Как, не желаете всю правду рассказать, так сказать-для очищения бессмертной души, а?» Увидев пожимающего плечами арестанта, бубнящего сквозь лёгкую усталость от недосыпа рассказы с прошлого допроса, он махнув обеими руками, продолжил: «Ладно-ладно! Вы, брат Хелег-крайне любопытный для нас объект, честно! Мы вновь стали наводить о вас справки, так как даже было мнение: что вы работаете «под личиной», на один из «закрытых» орденов «Совета», однако…Ни наши собратья храмовники из всех штабов, ни иезуиты, что ищут иноземные секреты, ни доминиканцы-крысами канцелярскими бредущие в архивах, ни «амальфийцы» почтари-ведающие перепиской дворянчиков и торговцев…никто, никто о вас не знает и не хочет «брать под защиту»! Представляете своё положение?!»

Дознаватель и Тибо засмеялись и старший из храмовников, продолжал: «Я то первоначально всё же на иезуитов грешил, думаю-попался их агент, но…совершенно вас не знают или не желают признавать! Более того, сомневаются в том: как и где вы появились среди «лужичан», которые хоть и верны «Совету», но как и Императору с Папой – были лишь до некоторой степени и отчасти. Так кто вы-брат Хелег? И знаете ли вы, как можно медленно и долго истязать человека, оставляя его в сознании и добиваясь всё новой информации: человеческого тела-всё меньше, а информации-всё больше. Ах-ах-ах-а!» Вновь трое храмовников зашлись в хохоте, а сидящий сзади Тибо стал цитировать по памяти различные «медленные " пытки, которых как оказалось, он был большой знаток.

Просчитав шансы, Хелег решился: " Хорошо! Я действительно-не из этого мира! Понимаете? Теперь я уже в этом уверен…»

– А Какого именно: мамлюки, ромеи, Русь, испанцы, скандинавы…кто точно? – тут же вопросил дознаватель.

– Да нет! Вообще не отсюда! Ну…как бы вам это объяснить: Меня сюда «закинули», понимаете? – Хелег волновался и не знал, как по-точнее объяснить свою ситуацию, новые возможные пытки его пугали, – Некий учёный, из моего мира, усадил меня в ванну из особого сплава и с редким составом внутри и налив напитка, да что там, споив меня перед этим…бах-и я здесь, у вас!»

– Ага…вы напились и – и всё, попали в иной мир?

– Да нет же! Я просто многое у вас-не понимаю…понимаете? Ой-йо!!! У нас-всё по другому! Ясно?.-Хелег начинал путаться, так как достаточно логично объяснить своё присутствие на данных землях никак не мог, даже самому себе.

– А как же вы так быстро латынь выучили…или и у вас тоже на ней разговаривают? – несколько лукаво осведомился дознаватель.

– Да не знаю! Само! Попал сюда-и всё выучилось…понимаете?! Само!!!

Ещё немного «промурыжив» Хелега однотипными вопросами, некоторые из которых повторялись, дознаватель на что-то решился: он дал знак писцу и тот достал заранее приготовленный деревянный сундучок, плоский, светлого цвета. Из него неспеша достали несколько фляг с жидкостями и два десятка небольших тканевых лоскутов, разного цвета.