Текст книги "Дыхание смерти"

Автор книги: Александр Молчанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Ничего себе мало романтики! – воскликнула Аня, – где же тогда и есть романтика?

– Не знаю, – пожал плечами Денис, – я обычно получаю деньги за то, что сутки через трои сижу в каком-нибудь теплом месте и схожу с ума от скуки. Давай лучше поговорим о тебе.

– Обо мне? – удивилась Аня, – это неинтересно.

– Очень интересно, – сказал Денис, – скажи мне, пожалуйста, почему ты считаешь себя невезучей?

Аня посмотрела на него и не спешила отвечать.

– Почему ты об этом спросил? – сказала она. Денис пожал плечами.

– Мне кажется, это важно, – сказал он.

– Может быть, – задумчиво ответила Аня, – я всегда знала, что я – самый невезучий человек из всех, кого я знаю.

– Ты уверена в этом? – спросил Денис, – везение – вещь весьма относительная.

Не так-то легко определить свою везучесть.

– Нет, – сказала Аня, – только не в моем случае. Я часто думала об этом. Я говорила себе, – удача состоит из ума, опыта и трезвого расчета. Я ведь вовсе не глупая соска. У меня вполне приличная семья. Папа – директор совместного предприятия, входит в десятку самых богатых людей Волоковца. При этом он знает четыре иностранных языка. Итальянский он изучил только для того, чтобы прочитать "Божественную комедию" в подлиннике.

– Это достойно восхищения, – заметил Денис, который знал только ангийский, да и то в основном по скверным американским американским боевикам, которые смотрел в армии на паршивом видаке дома у одного прапора.

– Я не понимаю отношения своего отца ко мне, – продолжала Аня, не обращая внимания на замечание Дениса, – он купил мне квартиру, в которой я сейчас живу, но не разрешает выходить замуж. Он заставил меня получить права, но на машину денег не дал. Иногда, когда он переберет на какой-нибудь презентации, он звонит мне и требует, чтобы я приехала и отвезла его домой.

– По-моему, это практично, – сказал Денис.

– Мои родители любят меня, – сказала Аня, – это я знаю точно. Но... отец иногда бьет меня, когда ему кажется, что я веду себя неправильно.

– Что значит неправильно? – спросил Денис.

– Когда я забываю позвонить им, – сказала Аня, – я должна звонить им каждый день. Они должны чувствовать, что пуповина, которая нас соединяет, до сих пор не перерезана.

– Почему же отец не даст тебе работу в своей фирме? – удивился Денис, тогда и звонить не надо было бы. Например, взял бы тебя шофером.

– Он хотел. Я еле отбилась. У нас был жуткий скандал по этому поводу. Мне пришлось неделю жить у подруги. А потом я нашла эту работу. А где я еще могу работать после биофака пединститута? Знаешь, почему я не поехала поступать в МГУ?

– Почему?

– Я была круглой отличницей и поступила бы без звука, – уверенно заявила Аня, – но за три месяца до экзаменов из-за меня убили человека.

– Убили человека? – переспросил Денис.

– Да, – кивнула Аня, – за мной ухаживал один мальчик. Он был немножно... того, сдвинутый. Он тоже бил меня. Каждый вечер. Я так его боялась, что не решалась бросить его.

– Такое случается, – ни к селу, ни к городу заметил Денис.

– Однажды он пришел за мной в школу. Он заглянул в класс и увидел, что я сижу за одной партой с другим мальчиком. Я сразу заметила, что он не на шутку рассердился, и поняла, что сейчас он опять будет меня бить. И я попросила своего соседа проводить меня. Дура! Но я же не знала, что все так получится. Когда мы вышли из класса, моего друга нигде не было видно. Я подумала, что он обиделся и ушел домой. Я вздохнула с облегчением и пошла домой. А он подстерег того мальчика возле школы и убил его.

– Как убил? – поинтересовался Денис.

– У него был нож. Складной. Маленький такой, но острый, как бритва. Он ударил его ножом в живот то ли восемь, то ли десять раз. Вот так.

Денис молчал. Он не знал, что тут можно сказать.

– Ты должен был слышать об этой истории, – сказала Аня, – о ней писали все газеты в Волоковце. После этого отец сказал, что я притягиваю к себе неприятности и не отпустил меня в Москву.

– Я не читаю газет, – задумчиво сказал Денис, – да, тяжело тебе пришлось.

И он сделал то, что на его месте сделал бы любой мужчина – слегка обнял ее за плечо. Аня смотрела на него, доверчиво улыбаясь, и Денис понял, что сейчас он может поцеловать ее. И он наклонился к ней и спросил:

– Как ты думаешь, кто украл вирус?

И сам зажмурился, поняв, какую глупость он спрашивает. Но Аня, к его удивлению, ничуть не обиделась.

– Я не знаю, – сказала она, – он ведь стоит очень больших денег?

– Да, – сказал Денис тихо, – он стоит очень больших денег. Жизнь человека стоит недорого, а за смерть платят втридорога. "Виридиана" – идеальный убийца. Ему не нужно ничего объяснять, не нужно его кормить, не нужно заставлять верить в идеалы и ненавидеть врага. Он умеет только убивать. Это все, для чего он создан. Вряд ли тот, кто его украл, собирается выпустить его на волю. Но если все же это случиться...

Денис не договорил. Аня еще крепче прижалась к нему.

– Неужели мы все умрем? – спросила она, – я не хочу в это верить.

– Увы, это так, – слегка улыбнулся Денис, – бессмертия для нас не предусмотрено. Бессмертным можно стать только в памяти людей. Можно совершить подвиг и остаться в веках этаким памятником. Можно написать книгу, над которой будут плакать все последующие поколения. А можно просто нарожать детей и жить в них.

– Я не хочу умирать, – повторила Аня, – и не хочу жить в детях. Я хочу жить сама. Хочу ходить по улицам, хочу видеть, как падает снег, вдыхать морозный воздух, чувствовать ветер на своем лице.

Они подошли к остановке. Денис чувствовал, что Аня хочет, чтобы он поехал с ней. И он тоже что-то такое чувствовал... красивая девушка волновала его.

– Я пойду, – смущенно сказал Денис, – я не спал двое суток, извини. Мне нужно выспаться, иначе завтра я умру.

– Конечно, – сказала Аня, не глядя на него. Она выскользнула из его объятий и юркнула в автобус. Ее белый шарф мелькнул в толпе и исчез за металлическими дверьми, со скрежетом захлопнувшимися перед носом у Дениса. Денис засунул руки в карманы и быстро зашагал к своей остановке. "Идиот, болван, – мысленно ругал он себя, – дать себя охмурить этой глупой девчонке, да к тому же одной из главных подозреваемых. Впрочем, что-то с трудом верится, что она причастна к похищению. Как она о жизни говорила. Нет, это не сектантка-фанатичка, которая силком тащит всех в свой поганый рай. Если только она не очень хорошая актриса, которая замечательно сыграла на моих чувствах. А я-то, кобелина, и хвост распустил." Денис думал и не верил в то, о чем думал. Он понял, что нужно обязательно посмотреть на "белых ангелов" вблизи. А для этого нужно попросить кого-то из ребят прокачать их по своим каналам. Не забыть, придя домой, сразу позвонить Быкову и попросить себе помощника.

А то время идет, а результат нулевой. Правда, фирма платит не за результат, а повременно, но тут уж такие игры, что не до денег. Как там было сказано в рекламе? "И тогда вы поймете, что деньги нельзя есть?" Как раз тот случай.

Эх, пожрать бы чего-нибудь горяченького! В холодильнике у Дениса лежала замороженная курица. Каждое воскресенье он доставал ее, размораживал и собирался пожарить. Но пока она размораживалась, он успевал съесть пару бутербродов, голод проходил, наступала великая лень, и он смотрел на эту курицу с тоской и убирал обратно в холодильник. Сейчас Денису вдруг необычайно сильно захотелось жареной курицы. Он посмотрел на часы.

Половина восьмого. Курица разморозится к десяти, даже если поставить ее на батарею. Поджарит он ее к полуночи. А спать когда? Нет, не судьба этой несчастной птице быть изжаренной! Не в этой жизни!

5

Стоя на остановке, Денис решил, что обойдется без ужина. Когда он вылез из автобуса, то подумал, что душ не обязательно принимать прямо сейчас, можно оставить это удовольствие на утро. Когда он поднимался по лестнице на пятый этаж, то понял, что сейчас войдет в квартиру, доберется до кровати и рухнет, не раздеваясь, и проспит так до утра.

Однако его надеждам не суждено было сбыться. Он отпер дверь, вошел в квартиру и сразу понял, что что-то здесь не то. Когда-то, еще в армии, ему не раз случалось вдруг почувствовать, что опасность рядом и от нее нужно уходить. Он безо всякой видимой причины переходил на другое место, и в то же мгновение пуля снайпера взрывала землю там, где только что находилась его голова. Он привык доверять своим ощущениям, поэтому мгновенно сгруппировался и отскочил к стене. Это спасло ему жизнь – обрезок металлической трубы обрушился ему не на голову, а на плечо. Левая рука повисла безжизненной плетью. Впрочем, у Дениса еще оставалась правая рука и две ноги – грозное оружие, если уметь ими пользоваться. У его противника было преимущество, – его глаза привыкли к темноте, и он видел Дениса, а Денис его – нет. Денис упал на пол, сделал вид, что потерял сознание от боли. Человек у стены шагнул вперед и его силуэт высветился на фоне стеклянной двери в комнату. Денис ударил обеими ногами, не целясь. Он знал, что такой удар невозможно парировать. Его врага отбросило назад. Он запнулся о сваленную в кучу обувь и коротко, невнятно ругнулся. Денис возблагодарил провидение за свою привычку прибирать в квартире два раза в год перед Новым Годом и своим днем рождения. Он рванулся вперед, небрежным ударом выбил из руки незнакомца железку, схватил его за ворот, рванул на себя и быстро ткнул кулаком под ребра, чтобы лишить его способности к импровизации.

– Вот так, братишка, – ласково сказал Денис, – а теперь мы с тобой поговорим по душам. Не люблю я, когда ко мне в гости без приглашения заходят.

И тут он допустил ошибку. Он справился с врагом и расслабился, сосредоточив внимание на поверженном человеке. Он не подумал о том, что гостей может быть двое. Он лишь на мгновение повернулся спиной к дверям комнаты, и за это мгновение двери открылись, в коридор выскользнул человек в черной маске на лице, накинул на шею Денису тонкую петлю-удавку и, упершись ему рукой в спину, потянул на себя. Денис захрипел, пытаясь освободиться, но петля стягивалась все туже. Перед глазами у него все поплыло, в голове бесшумно лопнул огненный шар, и он выпустил свою жертву и рухнул на спину. Сознание ускользало, Денис проваливался в какую-то мягкую, теплую яму. Он проваливался долго, пока яма не укрыла его с головой.

Человек в маске распустил удавку и спрятал ее в карман. Он наклонился к Денису и проверил его пульс. Удовлетворенно покачал головой.

– Жив, мерзавец, – проворчал он, повернулся к своему товарищу и вдруг пнул его ногой.

– Вставай, быстро, – прикрикнул он, – разлегся тут. Раззява.

Второй что-то виновато забормотал, поднимаясь на ноги. Его заметно шатало.

– Он же меня вырубил, – сказал он удивленно. Первый расхохотался в голос.

– Конечно, вырубил, – сказал он ехидно, – а что ему оставалось делать? Смотреть на тебя? Да тебя бы здесь любой ребенок вырубил. Встал посреди коридора как памятник Дюку Ришелье. Я же тебе сказал – вырубить одним ударом. И тело придержать, чтобы не ударился, когда падать на пол будет. А ты что сделал?

– Я сделал все так, как надо, – оправдывался второй, – но я же не ожидал, что он повернется. Я же незаметно подобрался. Как он меня учуял – не понимаю. По запаху, что ли?

– Вот именно, по запаху, – проворчал первый, – это ты раньше времени обосрался. Привык с ты с дохлыми дворнягами дело иметь, которые на тебя никогда не огрызаются. А это – волк. Ясно тебе? Настоящий волчара, хотя и молодой. Сейчас таких не делают. Все, хватит болтать, тащи его в комнату.

Надо его в чувство привести, да по душам потолковать.

Дениса положили на кровать и легонько, но весьма чувствительно шлепнули по лицу. Он начал трудно, задыхаясь и кашляя, приходить в сознание. Один из гостей, тот, что его вырубил, – было ясно, что именно он из этих двоих главный,

отошел к стене и включил свет. Денис открыл глаза, снова закрыл их и застонал.

– Чего, не нравится? – удивился старший, – а мы тут, понимаешь, с чистым сердцем и добрыми намерениями. А нас так встречают, как турков каких-нибудь во времена Суворова. Чуть не до смерти убил моего товарища. Нехорошо. Нельзя так себя вести.

Денис с ненавистью посмотрел на него, пытаясь разглядеть лицо гостя, но увидел лишь маску.

– Вы кто? – спросил Денис. Старший сделал знак рукой. Второй подошел к Денису сзади и ударил его кулаком по почкам. Денис дернулся и рухнул на пол.

Громила почесал в затылке и недоумевающе посмотрел на старшего.

– Вот мудак, – ругнулся старший, – ты же его вырубил опять. Ты что, думаешь, у нас есть время с ним тут болтать? Ну-ка быстро, приведи его в чувство.

– А че он такой хлипкий, – презрительно сказал второй, – во-олчара...

Он подошел к Денису, легко подхватил его и забросил на кровать. Потом сходил на кухню, принес воды в большой чашке и выплеснул ее Денису в лицо.

Денис, отплевываясь, открыл глаза.

– Ну и методы у вас, товарищи дорогие, – сказал он, – вы поосторожнее, я ведь так и коньки могу отбросить. Так полагаю, что в ваши планы это не входит, иначе бы вы не стали маски напяливать, уродовать свои мордашки таким милым камуфляжем.

Старший хмыкнул, взял стул и сел рядом с Денисом.

– В уме тебе не откажешь, дружище, – сказал он доверительно, – а коли так, договариваться с тобой будет проще. Ты ведь не будешь бить себя пяткой в грудь и кричать, что ты готов умереть за идею?

– Не буду, – согласился Денис. Из всех глупых смертей самой глупой он считал смерть за идею.

– Вот и славно, – обрадовался старший, – тогда покалякаем о делах наших скорбных...

Денис лихорадочно соображал, в связи с чем к нему домой могли пожаловать такие гости дорогие. И как ни крути – получалось, что в связи с событиями в лаборатории. Ни разу за последние год-два он не светился в делах, ради которых нужно было нанимать двух отморозков, чтобы проводили воспитательные беседы на дому. Оказалось, что он угадал.

– А раз мы с тобой люди умные, – продолжал разглагольствовать старший, – я тебе только намекну, а ты дальше мою мысль додумаешь. Есть люди, которым не нравится, как ты по лаборатории шаришься.

– Есть, – согласился Денис, – прекрасно понимаю этих людей. Тайны надо хранить, а не показывать первому встречному, нанятому для раскрытия этих тайн. Так кто из этих доброжелателей вас нанял? Неужто Холодов? Вряд ли. Кишка тонка. Так, дайте-ка, я подумаю. Ага. Понял. Ну что же, друзья, теперь я, кажется, понял, кто вас нанял. Теперь давайте-ка я перешлю ответное послание вашему командиру.

Денис отчаянно блефовал. Он хотел проверить реакцию своих гостей на фамилию Холодова. Но реакции никакой не последовало. Оставалось лишь вывести их из себя, чтобы они как-нибудь выдали себя, дали хотя бы малейшую зацепку. Поэтому Денис начал ерничать.

– А передать я хочу буквально следующее, – сказал он, – чтобы катился ваш шеф куда-нибудь подальше и не мешал мне работать. Я пока его прижучить не могу, но как только у меня появится больше доказательств, пусть ждет меня в гости.

Найдется нам, о чем поболтать. Все поняли?

Младший громила явно перепугался. Он повернулся к старшему и спросил:

– Откуда же он знает про...

Старший легонько ткнул его кулаком под ребра и он не договорил фразу.

– Складно рассказываешь, – сказал старший, – только я тебе не верю. Не знаешь, почему это? Не знаешь ты, дружище, кто нас сюда послал и никогда не узнаешь.

А я тебе должен сказать буквально следующее. Пока команды замочить тебя не было, велено только попугать. Но когда такую команду дадут, запомни, – у тебя не будет ни одного шанса. Ни одного! Я лично задушу тебя голыми руками. Понял?

– Да как уж не понять, – проворчал Денис, – не хочешь сейчас попробовать?

Он сделал вид, что хочет приподняться с кровати. В руке старшего мгновенно появился пистолет. Он предостерегающе поднял руку с оружием.

– Сидеть, сука, – сказал он негромко, – не заставляй меня превышать пределы необходимой самообороны.

Денис развел руки в стороны.

– Сижу, сижу, успокойтесь, господа хорошие. Так передашь мою весточку?

– Передам, не беспокойся, – сказал старший, – какой-то у нас с тобой неправильный разговор получился. Мне кажется, ты недостаточно хорошо уяснил, что от тебя требуется.

– Ну почему же, – спокойно сказал Денис, – я прекрасно все понял. От меня требуется держаться подальше от лаборатории.

– Ну вот, – обрадовался старший, – ты же умный мальчик. Все прекрасно понял.

– Только вот в чем проблема, – задумчиво сказал Денис, – с детства люблю биологию. Особенно микробиологию. Помню, в школе часами мог смотреть в микроскоп. А там всякие инфузории тусуются, бактерии, вирусы. Прямо как мы с вами – безо всякого смысла и толка. Вот я, видимо, тогда в микроскоп не насмотрелся. И сейчас, на старости лет что-то потянуло меня на всю эту науку спасу нет. Так что вы уж, ребята, не обессудьте, по лаборатории я пока поброжу, в микроскопы малость позаглядываю. Глядишь, какое-нибудь научное открытие сделаю. Нобелевскую премию дадут.

– Шнобелевскую, – зло сказал старший, – ну как с такими людьми разговаривать? Прямо неуважение какое-то к гостям. Ты пойми, щенок, мы же тебя не запугивать пришли, а предупредить по-хорошему, чтобы не лез не в свое дело. Нарвешься на пулю, и умрешь молодым и красивым, так и не услышав, как смеются твои дети.

– Я оценил ваше предупреждение, господа, – сказал Денис, – а теперь, если вы не возражаете, я вас провожу до двери. Я не спал двое суток и завтра мне рано вставать. Дайте мне хотя бы сегодня спокойно выспаться.

Старший даже задохнулся от такой наглости. Однако сказать ему было нечего. Он уже понял, что воздействовать на Дениса не удалось. Можно было попробовать предложить ему деньги, но шеф – человек прижимистый, не одобрит трат, да и Денис не похоже, чтобы был падок до денег. Словом, операция проваливалась. Можно было лишь выместить злость на клиенте и убираться несолоно хлебавши.

– Надоел ты мне, гаденыш, – сказал старший, – а что если я тебя сейчас замочу?

А шефу скажу, что ты пытался меня убить. А этот замухрышка, – он мотнул головой в сторону стоящего возле дверей громилы, – подтвердит все, что угодно. Ну что, ты готов умереть?

Денис спокойно пожал плечами.

– Ребята, я не знаю, где учили вас. Видимо, где-то в подворотнях. Меня учили в окопах и в горах, полных врагов. Я всегда готов к смерти. В том числе и сейчас.

Только вы меня не убьете. Слабо.

Денис, улыбаясь, смотрел, как старший подходит к нему, держа пистолет перед собой. Господи, неужели вот так глупо все и закончится. Эх, язык мой – враг мой... старший ударил его рукояткой пистолета в висок, и мгновенно в липкой тьме исчезла комната и громила возле стены, и старший с пистолетом в руке...

6

Пробуждение было не из легких. Денис с трудом разлепил глаза и первое, что он увидел – это свои связанные руки. Видимо, гости решили перестраховаться. Голова болела неимоверно, к тому же слегка подташнивало – все признаки сотрясения мозга налицо. Самое время взять бюллетень и пару недель полежать дома, уткнувшись в умную книжку без картинок.

– Ур-роды! – коротко ругнулся в адрес гостей Денис и осторожно поднялся с кровати. К счастью, ноги были свободны. Денис добрался до кухни, взял с полки нож, сел на стул, зажал нож между коленями и мгновенно освободился от веревки. Кстати, а где они взяли веревку? Денис присмотрелся и выругался более подробно и непечатно, – его связали срезанной в коридоре бельевой веревкой. Мало того, что нахамили и по башке настучали, так теперь еще и белье сушить негде. Денис вдруг посмотрел на часы и присвистнул – половина восьмого утра. Долго же он пролежал в отрубе! Ну, спать уже смысла не имеет, можно завтракать и ехать на работу. Превозмогая тошноту, Денис принялся готовить завтрак. Когда яишница поджарилась, а кофе жизнерадостно задымился в чашке, жизненные силы вернулись к нему. А из-за чего расстраиваться? Из-за вчерашних ублюдков? Была б проблема! Ребята еще пистолет как следует держать не научились, а уже мнят себя крутыми донельзя. Нарвутся когда-нибудь на кого-нибудь по-настоящему крутого, он уж им объяснит разницу между тухлыми яйцами и бараньей отбивной.

– Стоп! – сказал вдруг Денис, – а я, что, не крутой? Я же всех круче!

Он встал из-за стола и быстро сделал несколько упражнений из комплекса у-шу. Тело двигалось легко и мощно. Он был в форме. Разве что буйна головушка малость побаливала. Ну да это можно пережить. И чему там, интересно, болеть? Там же кость...

В лабораторию Денис вошел необычайно довольный собой. Все вчерашние трудности казались ему не стоящими выеденного яйца. Он был убежден в том, что уж сегодня-то он выйдет на след похитителя. Не может быть, чтобы он не оставил этот след. Лопухнулся же он в подземном туннеле, ляпнулся ногой в пыль. А потом, рискуя засветиться, пошел этот след затирать. Есть этот след – найдутся и другие. Идеальных преступлений не бывает.

В приемной Денис наткнулся на побелевшую от волнения Лену.

– Денис! Где вы ходите? Я вас повсюду ищу, – истерично выкрикнула она, схватив его за руку.

– Что случилось? – растерянно спросил Денис. Но Лена уже не могла говорить. Она лишь всхлипывала и тихонько стонала. Она была похожа на побитую собачонку. Денис незаметно поморщился – женщин не украшают слезы.

– Сядь, – приказал он Лене, – и рассказывай, что произошло.

Лена продолжала всхлипывать, но слезы на ее лице потихоньку подсыхали.

– Алек-ксандра Ев-вдокимовича убили, – выдохнула она. Денис присел на край стула. Ни фига себе, новости. Оказывается эти мудаки умеют не только кулаками махать. Но зачем? Чтобы запугать остальных? Или Сорокин что-то узнал, что ему знать не полагалось? Вопросы, вопросы, вопросов все больше и больше, а ответов все меньше и меньше. Денис встал и погладил Лену по голове.

– Успокойся, детка, – сказал он фразой из какого-то американского фильма, я этих ублюдков найду и тогда они пожалеют о том, что вообще на свет появились.

– Что мне делать? – спросила Лена, доверчиво глядя на него. Денис пожал плечами.

– Ничего, – сказал он, – ждать. Отвечать на вопросы милиции. Сегодня у нас будет трудный день. Нужно просто его пережить.

– Я должна вызвать милицию? – спросила Лена. У Дениса округлились глаза.

– А ты еще не вызвала? – спросил он. Лена покачала головой.

– Быстро, – сказал Денис, – говори, кто и когда обнаружил труп?

– Уборщица, – сказала Лена, – час назад. Он лежит в подсобке лицом вниз. Как его убили, я не знаю.

– Но ты уверена, что он мертв? – спросил Денис, внимательно глядя на нее.

– Уверена, – сказала она, – я проверяла. У него нет пульса.

– Отлично, – удовлетворенно сказал Денис, – а где уборщица?

– Я отключила телефоны в кабинете Андрея Евдокимовича и заперла ее там.

Денис восхищенно покачал головой.

– Ну ты даешь! – сказал он, – молодец, все сделала правильно. Только смотри, чтобы она не разболтала милиции об этом. Еще посадят тебя по подозрению в убийстве.

– Не скажет, – уверенно сказала Лена, – она знает, что так надо. У нас нет проблем с дисциплиной.

– Вот и славно, – удовлетворенно потирая руки, сказал Денис, – я найду подсобку?

– Выходите в коридор, прямо, потом два раза направо. Вот ключ. А мне что делать?

– Спасибо, – Денис взял ключ и пошел к двери, – через десять минут звони "02" и вызывай наряд. Дальше тебе объяснят, что делать.

– Вам хватит? – засомневалась Лена, – десять минут – это очень мало.

– Времени – вагон, – усмехнулся Денис и вышел в коридор. Подсобку он нашел без труда. Открыл дверь, включил свет и вошел внутрь. Громадное тело Сорокина лежало в углу, лицом вниз, широко раскинув руки. Отмучился бородач, теперь уже ему нет дела до наших забот. Пусть хоть весь мир погибнет от изобретенного им вируса. Тело его будет молча гнить в земле, а душа – так же молча взирать на землю с небес. Или его душа будет мучиться в аду? Эх, не те ты вопросы задаешь, Денис, не те! Он подошел к телу и аккуратно проверил пульс. Пульса не было. Сорокин был мертв и мертв давно, – тело уже совсем остыло. Нужно будет каким-нибудь образов вытащить результаты экспертизы,

чтобы узнать, как давно он отбросил коньки. И узнать причину смерти... Ага, вот и она. Денис обошел тело с другой стороны и увидел, кто правый бок у Сорокина пропитался почерневшей кровью. Не иначе, как кровь появилась вот из этой маленькой, аккуратной дырочки, прорезанной, скорее всего каким-то холодным оружием типа заточки. Если бы было огнестрельное ранение, разрыв на ткани был бы больше, и отверстия было бы два – входное и выходное. А здесь только одно входное. Но могучему бородачу хватило и этого.

– Эх ты, старина, – сказал Денис грустно, – не пивать тебе больше холодного пива после жаркой баньки.

Ограничившись этой кратной надгробной речью, Денис начал осматривать место происшествия. Он потратил на осмотр все, самим же им отведенное время, но так и не нашел ничего подозрительного. Нужно было сматываться.

Денис вышел в коридор, погасил свет и запер дверь. Ключи нужно сдать на вахту. Или отдать Лене. Денис, насвистывая, шел по коридору. И вдруг увидел, что с другой стороны навстречу ему идут три человека в форме и вместе с ними Лена. Увидев его, Лена изменилась в лице.

– Денис, я вызвала милицию, как вы и велели, – извиняющимся голосом сказала она, – им нужен ключ.

Один из милиционеров шагнул вперед. Он был едва ли не моложе Дениса и, видимо, очень гордился тем, что он настоящий милиционер.

– Старший лейтенант Такамов, – представился он, – могу я видеть ваши документы?

– Начальник охраны лаборатории Денис Киреев, – невольно козырнул Денис, – я работаю здесь всего второй день и мои документы еще не готовы. Возьмите паспорт.

Денис достал из внутреннего кармана паспорт, – привычка носить с собой документы осталась у него еще с армии, когда его мог остановить на улице любой патруль. Лейтенант изучил паспорт, сверил фотографию Дениса с оригиналом и подозрительно хмыкнул.

– Второй день, говорите, работаете, – сказал он с нескрываемым ехидством, и сразу здесь убивают человека. Интересно, интересно...

7

День действительно выдался не самый удачный. Весь день Денис провел в кабинете следователя, давая объяснения по самым разнообразным поводам. Больше всего следака, старого прокурорского служаку, волновал вопрос о том, как же так оказалось, что Денис был нанят на работу фактически в день убийства нанимателя.

– Я же вам объясняю, – повторял Денис снова и снова, – у моего клиента были плохие предчувствия. Как видите, они оправдались.

Следователь смотрел на него и не верил ни единому его слову. Он курил "Балканскую звезду" и иногда стряхивал пепел прямо на полированный сорокинский стол. А Денис не знал, говорить ему о пропаже вируса, или нет. Собственно говоря, пока он не подписал протокол допроса, ничего страшного нет. А потом, когда подпишет, у прокурорского будет отличнейшее свидетельство его лжесвидетельства. Простите уж за скверный каламбур. Куда уж сквернее...

Но самое поганое, что Денис понимал, что по контракту он должен хранить тайну своего заказчика, а какая-нибудь из девчонок-лаборанток обязательно проболтается дознавателю про вирус. Возникала совершенно непонятная коллизия. Конфликт, так сказать, долга и чувства. Хотя, если быть точнее, долга и долга.

– Я чувствую, что вы что-то скрываете, – честно признался следователь, только пока не знаю, что именно и насколько это важно. Я так понимаю, дальше "колоть" вас бесполезно?

Денис развел руками – "ну не шмогла я", мол.

– Понимаете, в чем дело, – сказал он доверительно. – Согласно контракту я должен хранить конфиденциальность информации, полученной от клиента. С другой стороны, долг гражданина обязывает меня помогать властям. После смерти Сорокина все полномочия переходят к его заместителю. Позвольте мне перекинуться с ним парой слов.

Следователь внимательно посмотрел на него.

– Позволяю, – сказал он хмуро, – только если ваши клиенты проявят неуместное упрямство, ребята из розыска вас задержат на трое суток и я закрою на это глаза, хотя, конечно, это беззаконие.

– Я постараюсь убедить Холодова, – кивнул Денис. Он вышел из кабинета. Лена сидела в приемной. Она уже была почти в норме, только чуть покрасневший носик говорил о том, что она недавно плакала. Вряд ли она так уж сильно любила Сорокина. Просто в ее возрасте не веришь в реальность смерти и когда сталкиваешься с нею, становится не просто страшно – пронзительно жутко.

Хотя какой к черту ее возраст? Она младше Дениса на четыре-пять лет. Правда, Денис постоянно оказывался в таких местах, где год шел за полтора, а то и за два...

Холодов был в панике. Увидев Дениса, он кинулся к нему.

– Что нам делать? – вскричал он. Денис брезгливо отстранился и присел на стул.

– Вы рассказали следователю о вирусе? – спросил он, глядя на Холодова исподлобья.

– Что вы, ни в коем случае! – замахал руками Холодов. Денис покачал головой.

– Напрасно, напрасно, – сказал он, – нужно рассказать. Все, что знаете. Честно, как на духу.

Холодов сел обратно за стол и обхватил голову руками. Казалось, еще секунда, и он заплачет.

– Я не могу, – простонал он.

– Почему? – удивился Денис.

– Если заказчик узнает о том, что вирус украли, мне не сносить головы. Если бы был жив Сорокин, за такое его, скорее всего, уволили бы, не слушая никаких объяснений. А теперь снесут голову мне. А я хочу жить и работать дальше.

Денис отметил для себя, как дрогнул голос Холодова, когда он говорил о Сорокине. Нехорошо так дрогнул, предательски. Бедняга и впрямь сожалел о гибели шефа. Только не потому, что ему было жалко его самого, а потому, что теперь за ошибки шефа придется отвечать ему самому. Занятно...

– В общем, так, – сказал Денис, – для того, чтобы рассказать следователю и вирусе, мне нужно формальное согласие клиента, то есть вас. С настоящего момента я считаю, что такое согласие получено. После того, как я расскажу следователю о вирусе, вероятно, всю следственную бригаду сменят и уже к вечеру здесь будет работать бригада из ФСБ. Я понятно объясняю?

– Куда уж понятнее, – проворчал Холодов, – только я вам никакого согласия не давал.

– Давали, – уверенно сказал Денис, вставая, – и не вздумайте потом отпираться, когда будете переводить денежки на наш счет.

– Я вас уволю, – сказал Холодов. Денис улыбнулся.

– Я в этом не сомневаюсь, – сказал он, – надеюсь, это случится скоро. Как только ФСБшники найдут вирус. Если они его найдут, конечно. Хотя глупо сомневаться в их профессионализме. Но пока вирус не найден, я работаю здесь.

Хорошо?

Холодов не ответил. Денис вышел из его кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь. Следователь так и ждал его, не выходя из-за сорокинского стола. Дым в кабинете стоял коромыслом. Денис невольно стал размахивать руками, разгоняя дым. Следователь хмуро посмотрел на него, и Дениса пригвоздило этим взглядом к стулу.