Текст книги "Экспансия"

Автор книги: Александр Авраменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 10

…Местные уже схватились врукопашную – шла жуткая рубка, во все стороны летели куски мяса, брызги крови. Но было ясно, что закованные в сталь воины проигрывали – дикарей было слишком много… Внезапно один из дикарей в гигантском прыжке перемахнул через охранников, взмахнул в богатырском порыве большой дубиной, в конец которой были вделаны каменные лезвия, и… Голова одного из матросов покатилась по земле, хлопая удивлёнными глазами, а дикарь припал к горлу, жадно высасывая кровь. Те, кто был прикованы рядом, в ужасе завопили, а размалёванное чудовище довольно ухнуло, потом оторвалось от мёртвого тела, оскалило обагрённый кровью рот, вскинуло вверх своё страшное оружие и дико завопило… Впрочем, больше людоед не успел ничего, вывернувшись из схватки, командир конвоя достал затылок убийцы длинным узким мечом, а потом с размаха рассёк цепь, держащую пленников. Затем в фон Гейера полетела связка ключей, и местный показал на одну из повозок, где, как знал тамплиер, хранились захваченные доспехи рыцарей. Тут же воин вновь нырнул в гущу схватки… Щёлк. Щёлк!

– К оружию, Братья! Во имя Пречистой Девы и Господа нашего!

Подхватив дубину людоеда фон Гейер запустил её в схватку, а сам быстро бросился к повозке. Найти среди доспехов свой было легко – уж больно он выдавался своими эмблемами. Возблагодарив Господа за то, что ему пришлось немало повоевать в Святых Землях, где тяжёлые латы означали смертный приговор, и за то, что его доспех состоит всего лишь из трёх деталей, Алекс быстро, как только мог, затянул сыромятные ремни. Как приятно было вновь ощутить себя воином, а не пленником! Затем ринулся вперёд, прямо в гущу схватки. Чуть присел, подныривая под замах конвоира, и прямо из-под его руки вогнал свой меч прямо в живот дикаря. Тот завопил, потрясая руками, из которых вывалилось копьё, опрокинулся назад, а фон Гейер уже устремился вперёд, парируя удары, направленные в него, щитом с восьмиконечным тамплиерским крестом. А позади уже спешили братья, сбивая на ходу клин, и матросы, похватав оружие павших дикарей так же устремились вперёд…

…Эту атаку они так же смогли отбить… А спустя некоторое время послышался гул скачущей конницы, потом ударили громобои. Совсем рядом, и заросли выхлестнули новые орды дикарей, только на этот раз они стремились не нападать, а смять горстку воинов, чтобы вновь раствориться в джунглях… Но тщетно. Воспрянув духом от того, что подошла подмога, что тамплиеры, что славяне встали стеной. За импровизированной баррикадой из тел людоедов они принимали на копья и мечи всякого, кто перескакивал через скользкую стену, держась из последних сил… Наконец всё стихло, и из леса хлынули стеной на этот раз закованные в сталь воины тех, кто жил здесь… Фон Гейер опустил оружие. Умирать ему не хотелось, но и быть рабом, тоже… Хотя уже тамплиеров окружили сплошной стеной со всех четырёх сторон, наставили на них своё смертоносное огненное оружие… Внезапно старший из конвоиров шагнул вперёд, вскинул руку, что-то выкрикнул хриплым голосом… Солдаты, окружившие их, заколебались… Но тут, раздвинув их ряды выехал рослый всадник на чёрном коне неописуемой красоты… Что-то резко спросил – начальник конвоя склонил голову, потом быстро-быстро что-то разъяснил. Вельможа, а было ясно, что он тут главный, подозвал к себе одного из закованных в сталь воинов, отдал приказ. Все стояли в ожидании, но тут вновь послышался топот копыт, из-за поворота выехала небольшая кавалькада. От неё отделился мужчина в доспехах, приблизился, и… Фон Гейер не поверил свои ушам – на латыни, правда, чуть искажённой, воин произнёс:

– Можете оставить себе своё оружие. Мой повелитель приглашает вас пройти отсюда до ближайшей заставы в пяти лигах отсюда, и там уже решить все вопросы.

Тамплиер вскинул голову, снял с неё свой глухой шлем, подставляя мокрые от пота волосы свежему ветру, потом спросил:

– Мы – пленники?

Вельможа недовольно что-то произнёс толмачу, и тот вновь перевёл:

– Хотя вы осенены знаком Проклятого, но стали нашими братьями по оружию. Поэтому – вы не пленники, и можете идти куда хотите. Но он бы вам не советовал. Потому что мы можем быть полезными друг другу…

Фон Гейер заколебался – да, свобода. Но остаться одним в незнакомой стране, без припасов, без возможности вернуться назад, домой, в окружении злобных дикарей… да и надежда на лучшее, присущая каждому человеку, тоже затрепыхалась в его душе загнанной птичкой…

– Хорошо. Мы согласны. Но можем ли мы доверять вам?

– Князь дал вам своё слово. А вера ваша для нас ничего не значит. Так что клясться вашими богами для славов просто ничего не значит. Хотите – идите с нами. Нет – вас съедят людоеды. Сами видели.

– Тогда я верю вам. А значит, и мои люди…

Из кустов на поляну вывалилось четверо необычно одетых воинов в чём-то лохматом, скрывающем их фигуры. Они тащили на плечах жердь, к которой был подвешен большой сетчатый мешок, позволяющий угадать человеческую фигуру.

– Добыча знатная, княже, попалась!

Ратибор оторвал взгляд от стоящего перед ним тамплиера, перевёл взор на стоящих перед ним розыскников.

– Что там у нас такое вкусное?

– Да вот, княже, она командовала этими…

Князь удивлённо взглянул на болтающуюся под жердью сеть, которая дико зашипела, словно поняв, что речь о ней идёт, потом усмехнулся:

– В цепи чудище. В глухие. В городке разберёмся.

Кивнул тамплиеру, затем пришпорил коня, уносясь вперёд. Следом рванулся конвой…

Воины славов и остатки рыцарей подошли к заставе уже к вечеру. На одной из повозок везли павших в сражении. Без разбора и деления на своих и чужих. Фон Гейер, честно говоря, тосковал – если братья практически все уцелели, пара-тройка ссадин от дубин не в счёт, то моряков набиралась едва ли треть от прежнего числа. То есть, на один экипаж… А ещё надо договориться насчёт того, чтобы их отпустили. Да к тому же, возвращаться с пустыми руками – магистр явно не похвалит… Интересно, что вообще славам нужно? Догнал толмача, который ехал впереди их колонны, спросил:

– А кто с нами говорил?

Тот взглянул на командира, но ответил:

– Князь наш – Ратибор.

– Я понимаю, что князь… Но кто ваш император? Как с ним встретиться?

Толмач рассмеялся в ответ, весело, задорно. Тамплиер даже удивился:

– Чего?

– Так нет у нас императоров, королей да прочих вельмож! Един лишь князь у нас, и с ним ты уже разговаривал.

…Опаньки… Фон Гейер чуть не сел прямо на тёсаный булыжник дороги – у них всего один князь? Он же король, он же император?! И никаких других вельмож? Ни баронов, не герцогов, ни маркизов?!

– А прочие у вас кто есть? Высоких родов? Благородно рожденные?

Он чуть не приплясывал от нетерпения, желая услышать ответ, и получил именно то, о чём не смел помыслить:

– Есть, конечно, те, кто в семьях княжеских рождён. Но они у нас равные среди равных. Нет у нас ни вельмож, ни рыцарей, ни прочих… Как ты выразился… Всяк у нас от рождения равен другому, будь ты потомок прямой славов первых, что пятьсот лет назад тут высадились, или от семьи смешанной произошёл, или от тех, кто здесь до славов жил. Нет у нас знати. Совсем нет. Ежели у тебя голова на плечах есть, да смекалка, характер и воля – займёшь ты то положение в Державе, какого заслуживаешь. Испокон веков у нас это заведено.

– А власть у вас как передаётся? По наследству?

Толмач вновь усмехнулся:

– Можно и так сказать. Когда приходит время, из княжих сыновей выбирают наследника. Одного. Как Вече порешит.

– А остальные сыновья?

– Что – остальные?

Не понял толмач, и тамплиер в нетерпении пояснил:

– Не начинают ли они интриги плести, или заговоры строить?

– Ха! Может, там у вас, на Старых землях так и принято. Но не здесь! Смысл идти против воли народной? Подумай.

– Получается, у вас народовластие?!

– Можно и так сказать. Как Вече, Собрание старшин славов Родовое постановит, так тому и быть.

Сказал, словно припечатал, а фон Гейер зашагал дальше, переваривая услышанное… Власть у народа… Невероятно! Понятно почему теперь здесь все так себя ведут! Получается, что князь всего лишь наёмный руководитель, и особой власти над жизнями и свободой народа здешнего не имеет! С одной стороны – очень даже… А с другой… А ну как не понравится он народу. Что тогда? Сменят? Эх… Надо срочно выяснить… Срочно узнать… Где этот толмач?! А, нечистый… Уже умчался вперёд. А это что? Застава?! Передовой град?! Он не поверил своим глазам, когда впереди засияли белизной стены города. Большого, можно сказать, огромного, с виднеющимися из-за них домами в несколько этажей. Даже на глаз можно было сказать, что население его гораздо больше, чем Парижа или Лондона [46]46
  порядка 100 000 человек, европейские же столицы в то время представляли собой небольшие деревушки с населением в 5-7000 жителей


[Закрыть]… Часовые на стенах с огненным оружием, множество мирных жителей, солдаты… Получается, что тамплиеров специально вели мимо подобных городов в обход… Охнул, едва не треснул себя перчаткой по лбу. Матерь Божья – а если они решат напасть?! А ведь это лишь пограничный город. И, как он понимает, не самый большой из них…

…В городе тамплиерам выделили отдельное подворье. Разместились все с комфортом. Даже простым матросам достались отдельные комнаты. Правда, не сразу – поначалу всех погнали мыться – неслыханное дело! Хорошо, что братья бывали на Востоке и знали о подобном обычае, потому не слишком сопротивлялись, да и то, смыть с себя многодневный пот и соль стоило… А ещё – чистая одежда из лёгкой ткани! Пусть непривычная по покрою, но совершенно новая! Так что мылись с удовольствием. И матросов загнали тоже, как те не сопротивлялись помывке. Впрочем, недолго – потом сами намыливались с удовольствием. После бани же прибыл давешний толмач за фон Гейером – князь его видеть пожелал. Как ни жаль было отрываться от неожиданно изобильного стола, на раз правитель государства требует, то идти, безусловно, требуется. Тем более, что толмач намекнул – не переживай, что голоден остался, там накормят…

…Ратибор взглянул на закрывшуюся за гостем из Европы дверь и откинулся назад на спинку стула, прикрыл устало глаза:

– Что скажешь, Крок?

Тайник ответил сразу:

– Есть в нём светлое, хотя и тёмного предостаточно… Но в главном он честен был. Орден их, что значит, дружина, велик. Но средств у него мало. Хотя заставы тамплиеров по всему миру раскинуты. Значит, можем мы получать от них сведения нам нужные. Взамен же – деньги. Рыцарь сей клянётся, что пойдут они на благое дело. И верить ему можно – хочет строить такие же дороги и Храмы, как у нас видел.

– Храмы… Распятому?

– Это его дело, княже. Тут сам подумай – Проклятый Истинными сейчас в силе в Старых землях. И против него не пойти никому. У нас же воинов пока мало. Да и далеко до родных краёв. Тут тоже дел непочатый край. Эвон, людоедов ещё не всех повывели… Откуда только у них силы берутся… Сам видел.

– Видел. Так что присоветуешь?

– Думаю, можем мы с храмовниками договориться. Мы им серебро, которого у нас избыток. Они нам – всю подноготную из государств Европы ихней донесут.

– А не обманут?

– Смысл? Воевать мы не собираемся. Пока, во всяком случае… А палок в колёса монархам их мы можем и деньгами насовать. Как я понимаю, тамплиеры ребята хваткие. Словом, так мыслю – отпустить при условии, что трепаться о нас не станут. Иначе – не будет у нас взаимовыгодной торговли…

Ратибор прищурился:

– И что же ты у них покупать решил, а, Крок?

Тот усмехнулся:

– А людей, княже.

– С ума сошёл?!

– Нет. Слушал внимательно. А ты вот упустил… Орден их имеет командорства по всему известному им миру. В том числе и на Святых землях Проклятого. Как нам ведомо – там работорговля процветает… И среди рабов людей нашей крови славянской очень много, поскольку сейчас Русь подвергается набегам из Степи Дикой… Вот пусть выкупают, да нам отдают…

– Они же Распятому отданы! Соображаешь, что делаешь?!

– Читал я, что Брендан, предок Малха-махинника вообще монахом был… И что? Вернутся они к вере исконной славянской! Или сомневаешься, княже?

Ратибор почесал подбородок, потом хлопнул в ладоши:

– Быть посему. Значит, договорились. Завтра же скажем сему рыцарю, что готовы мы дела с его Орденом иметь. Мы им – серебро, сколь требуется…

– Осторожней, княже. Аппетиты в Европе немеряные…

– Да, верно…

Спохватился князь, продолжил, уже взвешенней:

– Мы им серебра три тысячи пудов каждый год. Они нам – всё о Европе старой рассказывают, да людей наших привечают, коли потребность имеется. Далее – каждый год пусть присылают нам тех, кто языки знает. Будем учить наших разговаривать на языках их. Третье – пускай на рынках рабских людей языка нашего выкупают. За то деньги отдельно платить станем. И чтоб не жадничали. Всё-равно узнаем истину.

– А забирать их как?

– Александр сей обмолвился, что дважды им по пути острова попадались… Надо ближние к ним выбрать, и там строить заставу могучую. Чтобы в случае чего отбиться могла от врага.

– Добро. Уж до островов то они наших людей всяко довезут…

Князь кивнул. Потом добавил:

– Клятву надо на их книге взять святой, что никому, кроме магистра их про нас не расскажут.

– И пригласить бы его в гости стоило…

– Сначала посмотрим, как дружба наша сложиться. Мы на их Распятого посягать не станем. А ни пускай нас не трогают…

Теперь кивнул Крок, и Ратибор устало потянулся:

– Вроде всё на сегодня? А, вот же… Забыл… Схожу гляну, что там за чудище наши отловили…

– Мне с тобой?

– Стоит ли? Дознатчики уже, небось, всё выпытали, что нам нужно. А картина после их работы неприглядная… Лучше отдохни. Завтра с Добрыней всё обсудим, да с тамплиерами. И будем собирать их в дорогу…

Распрощались. Крок ушёл к себе, а князь открыл потайную дверцу в стене, взял со стены лампу масляную, спустился по лестнице вниз, в подвал, где на глубине нескольких саженей находилась тюрьма для таких вот пленников…

…В пыточной было душно от факелов и жаровни, на которой калилось железо. Одетый в кожаный фартук с засохшими брызгами крови дородный детина зверски вращал глазами, потрясая перед растянутой на колесе людоедкой раскалённым докрасна железным прутом. Дверь со скрипом распахнулась, и на пороге возник князь. Мгновенно прут полетел обратно в жаровню, и палач склонился в поклоне:

– Прости, княже, молчит, зараза! Как ни пугал – молчит, будто язык откусила!

Толмач в углу кивнул в знак согласия.

– Ну, да… Мы, славы, мягкосердечные. Женщину трогать, хоть и людоедка она, душе противно… Она, видно, сообразила, что к чему, теперь смеётся над нами…

Вздохнул:

– Хоть что-то сказала?

Оба дружно замотали головами.

– Нет, княже…

Ратибор подошёл поближе к пыточному колесу, посветил себе лампой… И едва не охнул – лет семнадцать ей… Не больше. И череп не сплюснутый. Коли не знать – так и не скажешь, что из людоедов… Щёки чистые… Без картинок этих синих… Разжал её рот, хоть та изо всех сил мотала головой – зубы целые на диво! Без дырок, в которые нефрит вставлен… Это что получается – что теперь майя стали лазутчиков готовить? Где же они таких вот целых, ни исписанных, не изрезанных берут? Плохо дело…

– Спроси, как её имя?

Толмач пролаял вопрос, но пленница отвернулась в сторону. Князь ухватился рукой за подбородок, но та вырвала голову и смачно плюнула ему в лицо… Все замерли – и палач, и переводчик… Девушка злорадно оскалила зубы, что-то быстро заговорила, спеша до того, как её убьют…

– Она вещает, княже! Говорит, что настанет день, и придут истинные воины, и уничтожат всех бледнокожих и их приспешников, и сложат из их сердец пирамиды выше самых высоких гор, и воссияет вновь сила майя, которым суждено править самим Временем…

– Вон, оба!

В глазах Ратибора вспыхнул жуткий свет гнева, и под их взглядом вещунья начала затихать…

– Что не ясно?!

Оба слава торопливо выскочили прочь из камеры пыток, и услышали, как позади лязгнул засов, запирающий массивную дверь. Толмач сделал знак, отгоняющий нечистую силу:

– Озверел наш князь… Как пить дать, убьёт!

– Не убьёт… Но изувечит точно!..

Прислушались, но дверь была сделана на совесть, почти ни звука не доносилось из-за массивных плах красного дерева… Потом вдруг пленница дико завопила, но крик резко оборвался, будто её вогнали кляп в рот… Снова тишина… Прошло примерно с полчаса…

– Всё. Кончил её князь…

В этот момент лязгнул засов, и на пороге вырос Ратибор с укрытым плащом безжизненным телом на руках.

– В порубе где место есть получше?

Палач мгновенно вскочил на ноги:

– За мной, княже…

…Сам открыл дверь – князь окинул взглядом комнатку: сухо. Чисто. Кровать с тощим матрасом. В углу – лохань деревянная с водой. И – кольцо в стене. Аккуратно положил тело на ложе. Палач за спиной шумно вздохнул с облегчением – жива, знать. Не убил её Бешеный…

– Цепи дай.

– Какие, княже?

– Ошейник, да кандалы ручные и ножные.

– Сейчас, княже.

Метнулся наружу, через несколько мгновений вернулся назад.

– Выйди. Да платье принеси прежде. Чистое. Всё равно какое. Лучше мужское.

… Пока палач бегал, всмотрелся в прикрытую плащом фигуру – что же он наделал?! Как только мог? И с кем! С людоедкой….

Палач вновь появился, сложил стопку из хлопковых брюк и рубахи рядом. Ратибор махнул рукой – иди. Тот, поклонившись, вышел. Князь вздохнул, развернул одежду – великовата, естественно. Ну да пойдёт… Осторожно натянул на обнажённое тело мягкий хлопок, затем приступил к оковам. Браслеты на руки. Чуть больше – на лодыжки. Обруч на пояс. Ошейник… Цепь к стене… Закончил, вроде. Поднялся, забрал свой плащ, в который закутал пленницу, когда выносил из пыточной. Вышел наружу, сурово взглянул на обоих тюремщиков, ожидавших его за углом коридора:

– Беречь пуще глаза своего. Пальцем не сметь трогать. Кормить – нормально. Пока тут посидит. Буду уезжать в Славгород – заберу. До той поры чтобы жива осталась. И – ни слова никому, ясно?!

Закивали головами. Ратибор развернулся, ушёл прочь…

… С утра себе князь места не находил после вчерашнего. Ну как только мог он гневу поддаться, на девку-людоедку позариться? Бродил по горнице половину утра, потом плюнул, оседлал коня, взял с собой Добрыню, да поехал к рыцарям. Те бодрые, в чистой одёже, себя в порядок приводят: бреются, доспехи свои чистят, мечи точат. Несколько занимаются. Увидели князя, склонились в поклоне. Тот не стал ничего говорить, хотя не по нраву ему такое раболепие. Позвал в сторонку командира, начали разговаривать о том, что решили вчера Крок и Ратибор. Фон Гейер как услышал, что от него хотят, зачесал в затылке. Получается, что он веру свою предаёт за серебро… Да успокоили его. Объяснили, что не до Европы сейчас славам. Свои бы дела разгрести – и война у них, и народу мало. Насчёт рабов славянских Алекс сразу согласился. Без слов. Ему тоже не по себе было, когда живых людей словно вещи продавали, хотя и скрывал он своё неприятие. По поводу же сведений долго колебался, потом сказал – без магистра, то есть, самого главного, решить подобный вопрос не может. Насчёт же обмена людьми согласился сразу – самому любопытно было новое узнать. На том и порядили, правда, при трёх условиях: первое, что насчёт сведений о Европе лично магистр решит. Второе – что в тайне будет Орден держать сведения о заморских государствах, и третье – что деньги, полученные от славов, вреда славянским государствам на Старой Земле во вред не пойдут. Тут фон Гейер твёрдо сказал, что не для того ему серебро нужно, чтобы перекраивать карту мира. Освободить Гроб Господень, да простым людям жизнь облегчить – вот цель его жизни. Подивился князь такому, но принял. Добрыня толмачил при разговоре – не зря ещё перед походом в Аркону пришлось ему латынь выучить на всякий случай. Потом завтракать сели, и было видно, что рыцарям непривычно, как король, по их понятиям, державы вместе со всеми наравне за столом сидит общим, не брезгуя никем. Да ест тоже самое, что и простым людям подают, да ещё и наворачивает так, что за ушами трещит. Потом Ратибор попросил тамплиеров доспехи свои показать им. Долго рассматривал, едва удержался, чтобы не сплюнуть с презрением. Не сталь – железо! Да ещё скверное, едва ли не болотное. Плетение кольчужное крупное, колечки сварены кое-как. Словом, совсем Европа разучилась оружие делать. Мечи – те тоже… После каждого боя, почитай, точить надо. Про булат уже и сказки ходят. Мол, где-то у варваров существует волшебный металл, что волос на лету рубит, да секрет его утерян. Покачал головой, позвал с собой фон Гейера и пару братьев-рыцарей его на выбор командира. Пришли в арсенал, что заставе принадлежал, у тех и глаза разбежались. Вывал князь заведующего, велел подобрать чего-нибудь гостям по размеру, прочное и удобное, чтобы против бездоспешного воина биться можно было. Тот приезжих оглядел, прикинул глазом мерки, ушёл. Потом вернулся, выложил на стол четыре мешка промасленных, в которых славы броню держали. Открыли первый, для фон Гейера, тот и онемел: подобной красоты и представить не мог! Кольчуга со вставочками стальными сизыми мелкая-мелкая! Между кольцами спицу вязальную просунуть нельзя! Каждое аккуратно запаяно, да стык зашлифован тщательно. Не зная, не найдёшь! Шлем удобный, типа рыцарского, да только легче и гораздо прочнее. Такой у славов стрелки носили из огнебоев ручных. С маской во всё лицо, чтобы если ствол разорвёт – и такое случалось, то глаза уберечь. Перчатки тоже кольчужные, но внутри кожа мягчайшая, очень удобно! Сапоги с виду кожаные, а внутри сталью прошитые. Штаны тоже такие же. Сверху слой кожи мягкой, потом сплошная сетка стальная, да пластины по ней пущены, и внутри опять кожа мягкая. Алекс от счастья, когда ему пояснили, что это подарок, места себе не находил. Впрочем, остальные рыцари тоже – им ведь почти такие же доспехи подарили, как командиру, только шлемы немного другие. Потом мечи подобрали. Рыцари попросили узкие и длинные. Долго вместе по арсеналу бродили, наконец, выбрали. Всем по руке пришлось новое оружие. От щедрот князь им и ножи-кинжалы выдал. Показал, как лезвие волосы на руке бреет – те своим глазам не поверили. Потом кладовщику сказал, что пусть готовит ещё доспехи – рыцари сами придут с толмачом. Всех перевооружить надо… Пока обратно на подворье тамплиерское возвращались, пояснил фон Гейеру, что придётся ему здесь, на заставе с остальными побыть, пока корабль рыцарский чинят – слишком долго тот по тёплым морям шёл. Всё дно черви изъели. Заменят обшивку – могут плыть. Ну и серебро доставят для отправки в Европу. И людей пока подберут, что вместе с ними поедут. Алекс доволен был до невозможности – удачно его поездка складывается. А князь смотрел на его простодушную улыбку и думал, что возможно они могли бы стать друзьями в другой жизни… Так день пролетел незаметно. Пока туда-сюда сходили, пока письма в Славгород с распоряжениями орлом отправили, и вечер наступил… Князь со своими соратниками трапезничал, попутно и всё, что оговорено с тамплиерами, да с ними утверждая. Вроде нормально всё прошло. Поговорили, утвердили, разошлись. Спать пора, а ему не никак не уснуть. Ворочается с боку на бок, словно не мягкая перина под ним, а растение пустынное, колючее, что твой ёж-дикобраз… Не выдержал, оделся. Открыл дверцу потайную, спустился по лестнице, что в стене устроена, снова в поруб пришёл. Посмотреть, как его приказы-распоряжения исполняются… Всё правильно. Часовой у двери, где людоедку содержат, стоит. Каждые четверть часа внутрь заглядывает через отверстие, стеклом забранное. Меняются охранники через каждые два часа. Спросил, что пленница делает. Тот ответствовал, мол сидит на койке, обхватила коленки руками, да раскачивается из стороны в сторону. Задумался князь, отстранил часового, заглянул – и верно. Сидит на цепи, руки-ноги как он сковал, так и блестят оковы ни них. Обхватила руками коленки, качается потихоньку из стороны в сторону. Постоял, посмотрел, и вновь на него накатило… Часовому сказал, мол, сходи, погуляй, часик. Тот безмолвно исчез, а Ратибор вновь двери темницы отворил, да внутрь вошёл, за собой засов заперев…