Текст книги "Гнев и милость богини"

Автор книги: Александр Маслов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Посмотри, как забавно, – сказала Верда, останавливая Астру и указывая на площадку за пересечением проходов, где толпились мергийские моряки и аютанцы в просторных цветастых одеждах.

Мэги Пэй уже сама приметила либийца с крючковатым посохом, стоявшего на возвышении, облаченного в наряд служителя Хеги. Два зазывалы рядом с магом приглашали нараспев зрителей, обещая скорое явление чудес.

– Прошу, госпожа Пэй, это нам необходимо видеть, – Верда тщетно старалась протиснуться сквозь столпотворение у помоста, пока ей на помощь не пришел Каррид Рэбб. Несколькими бесцеремонными движениями он оттолкнул аютанцев и потянул Астру и Верду за собой.

– Великий маг Нагасэф Курх, – вскинув темные худые руки, продолжал вещать зазывала.

– Всего два сальда за зрелище! Он покажет вам невозможные чудеса! Искусство, которым владеют боги! – подхватил его второй горластый. – Великий Нагасэф Курх – сам возлюбленный сын Хеги!

– Надо же, сын Хеги! – чуть толкнув Верду в бок, Астра рассмеялась. – Бедная богиня волшебства, она, наверное, ничего не ведает о своем бесстыжем сыне.

– Посмотрим, что он сотворит, – ответила ей улыбкой госпожа Глейс, бросив монеты в кувшин и проходя за ограждение.

Маг стукнул посохом в доски помоста, толпа притихла.

– Когда-то вечный Абоп населил землю нашу подобными себе существами, вызывающими почтение и страх, – начал Нагасэф, повернувшись к столику, на котором лежали какие-то предметы. – Тоже в небольшом числе сделаю теперь и я. Вы увидите, как сухое дерево тайной силой моей обратится в змею! На ваших глазах обратиться оно в хозяйку южных песков – быструю, беспощадную триору. Но не бойтесь – я здесь, и тварь останется в моей власти.

Он бросил на пол обрезок виноградной лозы и, разведя широко руки, зачитал заклятия – их завораживающее, чем-то трагическое звучание слушали в тревожном оцепенении собравшиеся внизу.

– Не выйдет у него и хвоста триоры. Лоза лозой останется, только расцветет. Я так хочу, – прошептала мэги Пэй на ухо Верде. – Поможешь эту шутку сыграть?

– С радостью, – ответила госпожа Глейс, стараясь отодвинуться от потного аютанца, слишком тесно и нахально прильнувшего к ней.

– Не-е, – протянул Каррид Рэбб, подслушавший замысел мэги и решивший придать игре более хитрый интерес. – Я не могу поверить, что эта палка станет змеей! – выкрикнул он, упираясь кулаками в помост. – Вот как хотите, но в такое я поверить не могу! Скорее она незамедлительно разрастется листьями или какими-нибудь цветками!

Зазывалы-либийцы гневно глянули сверху на нарушавшего порядок длинноволосого коротыша. Толпа зароптала: кто-то подбадривал мага, кто-то потешался и, приняв во внимание слова анрасца, затевал спор. Сам Нагасэф Курх быстрее и звучнее зачитал мудреные фразы на древнелибийском.

– Палка в змею! Ха! – Рэбб тыкнул локтем в живот аютанца, досаждавшего мэги Верде, и прорычал: – Готов с вами спорить, милейший, змеи не будет!

– Не знаю, не знаю, – тот попятился, поправляя на голове платок.

– Я сказал, не будет! Спорим на сто сальдов! – Рэбб грубо схватил его за пояс.

– Фаорих гез гем! – вскричал маг завершающие слова заклятия и ударил посохом.

Лоза на полу шевельнулась, и начала лениво извиваться. Ближние к помосту зрители задержали дыхание. В это время Астра и Верда взялись за руки, направляя эфирную силу вперед. Вдруг кусок дерева, оживленный либийцем, перевернулся и резко поднялся тонким концом вверх, с низа его начали прорастать корни. Тут же сухую кору с треском порвали зеленые побеги. Они росли быстро на глазах у изумленной толпы, одевались молодыми, блестящими смолой листьями. Под ними повисли виноградные гроздья, налившиеся спелым янтарным соком.

– Что я говорил! – воскликнул Каррид Рэбб, грубо хватая аютанца за верх рубахи. – Милейший, с тебя сто сальдов! Сюда сто давай! – волосатик вцепился в кошель несчастного торговца. – И не серди меня!

В то время Нагасэф, побледнев, насколько позволяла его смуглая кожа, сверкал желтыми глазами, оглядывая ближние ряды зрителей. Скоро взгляд его остановился на Астре и госпоже Глейс.

– Сейчас я покажу огонь, – приблизившись к краю помоста, проговорил он. – Огонь из пустоты. Огонь, который зажгли самые первые боги. Тот самый огонь, который согревает живое и который карает всех неразумных, противных воле его.

– Будьте любезны, покажите, известнейший сын Хеги, – с насмешкой отозвалась Астра. – Ведь не зря же мы по две монеты платили.

– Бен яум гул! – маг отбросил посох и раскинул руки.

Когда он зачитал заклятие, собравшиеся смолкли, ожидая, что сейчас случится нечто пугающее и невероятное. Маг сблизил ладони, будто формируя ими сферу, закрыл глаза и выкрикнул старшее имя Стихии.

– Айс-спелл, – прошептала Астра, коснувшись плеча Верды.

Почти одновременно они направили невидимую эфирную волну в сторону Нагасэф Курха, и между его ладоней закружился синий искрящийся вихрь. Мгновеньем позже на том месте образовалась увесистая глыба льда. От неожиданности маг вскрикнул и отдернул руки – огромная сосулька упала ему на ногу, развалившись на части. Курх взвыл и разразился непристойными для сына богини ругательствами.

– Госпожа Пэй, я довольна! Мы неплохо понимаем друг друга и у нас кое что получается, – не скрывая радости от розыгрыша либийца, заметила мэги Верда и начала проталкиваться к выходу.

– У вас великолепно получается, – согласился Каррид Рэбб. – Ведь я на этом заработал тридцать мергийских сальдов, – он разжал ладонь, любуясь блеском серебряных монет. – Жаль, больше не было в кошеле того болвана.

Выбравшись за ограждение, они направились к порту: за полотняными навесами уже виднелись мачты кораблей, десятками стоявших на рейде и у причалов.

– Не смею осуждать, знатная госпожа, но без пользы ты тратишь умения, – услышала Астра и повернулась на негромкий суховатый голос следовавшего за ней либийца.

– Какие умения? – она остановилась, оглядывая его морщинистое, похожее на безводную землю лицо и длинный залатанный наряд жреца, из под которого торчали худые ноги.

– Умения, которыми тебя наградили боги. Таким нельзя разбрасываться для забавы толпы, как тот глупый человек, над которым вы насмеялись, – жрец кивнул в сторону помоста, где зрители еще подшучивали над неудачливым "сыном Хеги".

– Не смейте, добрейший, говорить обидное этой госпоже! – вступился Каррид Рэбб, выпятив грудь и приблизившись вплотную к незнакомцу. – Иначе я могу себя не сдержать. Шлепну вас по башке разочек для большего ума.

Жрец-либиец как-то неуловимо коснулся пальцем Рэбба, и тот словно одеревенел, застыл с повернутой круто набок челюстью и выпученными по-лягушачьи глазами.

– Торопись, важная госпожа, – продолжил жрец. – Через три дня наступит благоприятное время, чтобы потревожить гробницу Кэсэфа. Опоздаешь – живой выбраться уже не сможешь. И не поддавайся излишней гордости и искушению, которые так часто тебя ведут. Спеши! А после всего возвращайся к Намфрету, войди в святилище нашей богини, – сказав это, он превратился в тень и исчез, лишь зеленоватый камешек на шнурке, нарочно оброненный им, остался на пыльной земле.

Мэги Пэй поспешила поднять вещицу, пока ее не затоптали прохожие. На овальном камне, зеленом с черными прожилками, оказался вырезанный знак Иссеи, старый, порядком истертый. От прикосновения к нему Астра почувствовала движение какой-то смутной силы, вошедшей в нее и расплывшейся мягким теплом в затылке.

– Астра! Госпожа Пэй! Ну же! – Верда подергивала ее за ладонь, озираясь на собиравшихся вокруг них зевак: матросов с Рохеса и Аюта, либийцев, выделявшихся белозубыми улыбками на коричневых лицах. – С тобой-то что, Пэй?!

– Ничего, – сжав в кулаке камешек со знаком богини, служивший амулетом, Астра вспомнила о Карриде Рэббе – он стоял посреди прохода все в той же позе с выпученными глазами, косо открытым ртом, нелепо разведя мускулистые руки.

– Эй, волосатик! – мэги Глейс трижды щелкнула пальцами у его носа. – Очнись немедленно! – она видела, что со стороны гончарных дворов движется несколько повозок, а Каррид и густевшее вокруг сборище любопытных были как раз на их пути.

– Господин Балдаморд! Ну-ка! – придя на помощь Верде, Астра потрясла анрасца за отвисший подбородок. – Хватит дурить! Хватит! – мэги звонко шлепнула по его щеке.

– С дороги! С дороги! – раздавались выкрики возниц приближающегося обоза.

– Нужно что-то делать, мэги Пэй, – растерянно сказала Верда. – Не будет же он здесь стоять. Ума не приложу, что за магию использовал либиец. Я не чувствую никаких нитей.

– Давай повалим его и понесем, – предложила дочь магистра. – Я беру за ноги, ты за руки. Отволочим к помосту, там разберемся, – Астра наклонилась, обхватив низкорослого, но весьма увесистого анрасца ниже коленей.

Столпившиеся на проходе разразились смехом. Больше всех потешались аютанцы, хлопая себя по животам и отпуская непристойные шутки.

– Что смеетесь, морки языкатые?! – вспылила мэги Пэй, выронив Рэбба – он держался теперь, опираясь на Верду, уткнувшись в ее грудь и укрыв голые плечи мэги длинными волосами. Лицо госпожи Глейс стало пунцовым то ли от напряжения, то ли крайнего смущения.

– Чего смеетесь?! Мы обе известные мэги, а не дурочки вам какие-то! – Астра растопырила пальцы и над головами зевак громыхнул гневный лайт.

Толпа тут же притихла. Обоз, уже добравшийся до места неприятной коллизии с анрасцем, остановился. Передний мул дергал ушами, сердито фыркал. Возница, восседавший на тюках с товарами, тупо и тревожно смотрел на происходящее в проходе.

– Давайте мы вам поможем, госпожи, – предложил аютанец в широкой шелковой одежде. – Отнесем его куда надобно. Лучше ко мне в шатер. Здесь рядом. Вы все будете важными гостями! – глядя на раскрасневшуюся мэги Верду, он жадно облизнул губы.

– Эй, беда-то какая, парню просто выпить надо, – решил небритый мергийский моряк. Оттеснив аютанских торговцев, пробрался к Рэббу и влил в его открытый рот вина из баклажки.

Неожиданно для всех анрасец от этого ожил, дернулся, закашлялся и заревел:

– Я порежу лысого! В лохмоты! – выхватив из-за пояса оба меча, Каррид размашисто вспорол воздух.

Толпа хлынула в стороны. Жалобно заржал и попятился мул, толкая назад повозку.

– Зарежу сейчас, гринх плешивый! – Рэбб, расширившимися, залитыми чернотой глазами искал либийского жреца, бывшего самым последним и яростным воспоминанием в гудящей голове. Не найдя своего обидчика среди либийцев, окружавших повозки, он круто повернулся, едва не сбив с ног матроса с баклажкой вина, и отчего-то затих, глядя на первые ряды зевак у торговых навесов.

– Господин Брис? – пробормотал Рэбб, морщась от слепящего солнца. – Господин Голаф Брис? Нет, вас тут не может быть, – опуская мечи, он тряхнул волосами, рассыпавшимися черными прядями.

Астра тоже повернулась и увидела Голафа, стоявшего в нескольких шагах от нее.

– Шетов франкиец, – прошептала она, все еще не веря, что Голаф может оказаться здесь, в далекой Либии, стоять перед ней и улыбаться так возмутительно насмешливо. – Ну, подойди сюда, если это только ты, – произнесла мэги Пэй, делая шаг навстречу. – Почему не подходишь?

– Боюсь, что ты выполнишь прошлое обещание – сожжешь меня обольстительной магией или гневом, – рейнджер рассмеялся, с шутливым опасением приблизился и взял тонкие ладони Астры своими. – Мне тоже трудно поверить… – прошептал он, разглядывая ее порозовевшее лицо и мечущиеся глаза. – Очень трудно и… радостно очень! Не представляешь как!

– Немедленно поцелуйте ее, господин Брис! – подбежав к ним, настоял Каррид Рэбб. – Крайне немедленно! Знаете, как она ругала вас, что вы не успели к нашему отбытию! И вспоминала потом. Много вспоминала.

– Нет, нет, я не ругала! – Астра сердито глянула на анрасца. – И не вспоминала почти…

– Да поцелуй ты ее! – крикнул кто-то из толпы. – Поцелуй, а то повозки из-за вас проехать не могут.

– Дорогая мэги Пэй, – негромко произнес Голаф. – Ты единственная для меня на этом свете. Я тебя люблю. Искренне и всей своей измученной душой, – подхватив дочь Варольда на руки, он обласкал ее губы поцелуем. Обхватив шею франкийца, Астра прижалась к нему, словно растворяясь в сильных и нежных объятиях, забыв, что на нее смотрят сотни чужих глаз, что в проходе ждет обоз, который должен проехать.

– Надеюсь, ты здесь без танцовщицы Ильвы или еще какой-нибудь девки похожей на меня? – задержав дыхание, спросила мэги Пэй.

– Я здесь чтобы найти тебя и никогда, больше никогда не расставаться. Хвала Морасу Аронду и Аните – они дали мне надежду, заставили бежать за тобой! – подняв ее выше, Голаф Брис пошел сквозь расступавшуюся толпу.

Сзади заскрипели колеса повозок. Собравшиеся быстро расходились по торговым рядам.

* * *

Для Хивса так и осталось загадкой: откуда взялись либийские жрецы на пристани. Они на самом деле поджидали «Гедон», зная, что он прибудет в этот день и точно в это время, и что на нем находится раненый неподвижный Канахор, которому необходима их помощь. Поворачивая эти события в распухшей от жары голове то одной, то другой стороной, Давпер решил, что магистр сам каким-то магическим способом донес до служителей Сектеха весть о своем тяжком положении и том, что он приплывет на «Гедоне» именно этим днем.

Неразговорчивость либийцев, облаченных в длинные грязно-желтые одежды и шедших с каким-то неприятным торжественным высокомерием впереди носилок, поначалу злила гилена Пери. Хивс, наверное, послал бы их к шету под хвост и нашел бы в многоликом Гефахасе других, более любезных лекарей, однако он не мог противостоять желанию Канахора.

Когда процессия из важных жрецов и матросов, державших носилки, удалилась от припортовых улиц, Давпер немного успокоился, и размышления его уже занимали не служители Сектеха, а печальное состояние такелажа "Гедона" и… корабль капитана Мораса, который увидеть здесь он никак не ожидал.

Бот, шедший с ним рядом и пыхтевший от беспощадной жары, внес в мысли гилена еще большее брожение:

– А неспроста, господин Хивс, "Наг" занесло сюда. Рассудите сам, какие дела могут быть у Мораса на либийском побережье. Никогда прежде этого умника сюда не тянуло. Пиратствовать или вежливо товары с кораблей забирать полезнее в окрестностях Иальса. А здесь… Чего сюда за тысячу лиг плыть за тем же самым. Убежден, у Мораса надобность есть в Гефахасе, причем острая, как нож в заднице.

– Сучий сын, а ведь он должен был догадаться, что мы здесь будем. Не дурак он. Боюсь, Бот, что цель его может оказаться похожей на нашу, – Давпер вспомнил об известной способности Мораса запоминать мельчайшие детали карт. Вспомнил и тут же подумал, что смелый и расчетливый капитан со своей новой командой вполне способен предпринять путешествие к городу Кэсэфа и даже во многом обставить его, гилена Пери, вынужденного застрять здесь из-за ранения Канахора.

– Нам нужно встретиться с ним и вытянуть, что он здесь делает, господин Хивс. Позволили бы мне этим заняться. Еще желательно захватить кого-нибудь из их лягушачьей команды и поджарить мерзавцу пятки, чтоб язык расшевелить, – предложил начальник абордажников, стирая пот, катившийся по мясистому лицу.

– Не сейчас. Прежде мы должны позаботиться о здоровье магистра, – Давпер замедлил шаг, отставая от процессии и разглядывая священный дом Сектеха, появившийся между пальм. Без удовольствия бросил взгляд на озерко, зеленевшее в тени деревьев, на берегу которого лежали длинные бурые тела крокодилов, и добавил: – Сначала господин Канахор. Теперь от него мы все зависим. Важно, чтобы он скорее силы восстановил.

Они вошли через высокий портал, украшенный рельефами звериных голов. В храме было прохладно и темно, словно из пекла дня ступили они в бархатно-черную ночь. Только вдали горели факела, окрашивая гранитные колонны красными беспокойными отблесками. Возле алтаря жрец в бронзовой пекторали остановил шествие. Младшие служители храма взяли носилки у матросов "Гедона" и направились к лестнице, спускавшейся вниз.

– Твои люди не могут пройти дальше, – сказал Давперу либиец, державший тяжелый жезл. – Ждите у выхода или возвращайтесь на корабль. Завтра утром мы сами вернем магистра.

– Послушай, уважаемый, ты знаешь, какую ценность имеет жизнь этого человека? Хорошо ли знаешь, кто он сам, и какой орден за ним стоит? – Хивс недобро прищурился, с презрением вглядываясь в глаза жреца, черные и застывшие, как вода подземного озера.

– Его жизнь для нас так же важна, – бесстрастно ответил либиец. – Прикажи своим людям уйти. Сам можешь остаться – будешь свидетелем наших стараний, да простит тебя Сектех.

– Бот, все шагайте отсюда. Дожидайтесь меня у выхода, – распорядился Давпер, видя, как лицо дородного абордажника искривилась недовольной гримасой, будто тот вспомнил недра храма на Карбосе и десятки жрецов, убитых им в озверении.

Когда матросы вышли, либийцы, подняв выше носилки, двинулись по лестнице вниз. Давпер шел позади их, то рассматривая выцветшую роспись стен, то поглядывая краем глаза на лысую блестящую как медная болванка голову старшего жреца, которую хотелось взять и со всех сил ударить об угол каменной плиты.

Они вошли в длинный зал с высоким сводом и алтарным возвышением, сложенным из блоков полированного гранита. На треногах, стоявших у дальней стены, горели огни, пахло дымом и сыростью. Справа пол покато спускался к небольшому бассейну с черной маслянистой водой, от которой словно тянулся холод и страх.

Давпер подумал, что вполне возможно, там, на дне бассейна притаился крокодил, и что эта тупая хищная тварь в любой миг способна выскочить из воды и броситься к нему. От таких мыслей ему стало не по себе, он попятился, обходя колонны и стараясь занять место ближе к противоположной стене.

Носилки с Канахором уже опустили возле алтарного возвышения. Откуда-то с темной части зала появились другие жрецы, также в длинных нарядах и пекторалях, тяжело облегавших шеи. Их было много: пятнадцать или двадцать. Они выстроились полукругом, подняли факела, освещая алтарные плиты и носилки. В это время двое служителей Сектеха перевернули магистра набок, сняли с него покрывало, оглядели рану с распухшими жутко потемневшими краями, принялись поливать ее жидкостью похожей на густое вонючее масло. Старший жрец разложил на лоскуте серебряные и железные инструменты и некоторое время ждал чего-то, неподвижно глядя на мертвое лицо магистра Алой Звезды.

Неожиданно для Давпера, почувствовавшего себя ненужным здесь и забытым, либийцы, стоявшие полукругом, запели. Запели так звучно и вдохновенно, что гилен Пери ощутил нервный озноб, ползущий от пяток к макушке, ощутил, будто кожа его по всему телу съежилась, а ко лбу словно кто-то приложил ледяную печать.

– Гринхи горластые, – шепотом выругался Давпер, – ножом бы по горлу вас, чтоб забулькало! – он нащупал в кармане коробочку с листьями мако, извлек ее непослушными пальцами, видя, как старший жрец взял какое-то приспособление и с силой надавил им на грудь Канахора.

Магистр дернулся и открыл рот. Тут же кто-то поднес к его трясущимся губам глиняную чашу с питьем. Жрец, стоявший справа от носилок, сложил ладони у подбородка и зачитал то ли заклятие, то ли молитву, и Давпер увидел, как кривыми клещами выдирают из тела Канахора арбалетный болт. Хотя за свою непростую и неспокойную жизнь перед глазами пирата случалось много мутящих кровь событий, смотреть на это он не стал – отвернулся, сунув под язык жгучий порошок из мако. Чувствуя с болезненным наслаждением, как зелье растворяется во рту, Хивс слушал хор либийцев, который зазвучал еще громче, еще невыносимее. Служитель Сектеха, читавший заклятия, теперь выкрикивал их с каким-то диким и беспощадным ритмом.

Когда все стихло, Давпер вытер пот с бровей и щек, огляделся и подошел ближе к алтарю. Старший жрец приблизился к нему и сказал:

– Ночью мы принесем в жертву двух девочек, и рана его затянется. Через два дня он сможет ходить.

– Если будет действительно так, я заплачу вам два штара, – ободрившись, ответил гилен Пери.

– Мы сделали это не затем, чтобы взять у вас золото. Магистр Канахор сам знает, чем он теперь обязан, – служитель храма подал знак младшим жрецам убрать носилки, затем вернулся к Давперу, протягивая ему арбалетный болт. – Это, – произнес он, приблизив к лицу пирата окровавленный снаряд, – направила в магистра молодая женщина, обученная очень опасной магии.

– Да, госпожа Астра Пэй, – согласился Хивс с болезненной улыбкой. – Откуда тебе, почтенный, такое известно? Канахор шепнул?

– Эта женщина сейчас находится в нашем городе, – не замечая изумления северянина, продолжил либиец. – Где-то возле порта.

– Этого не может быть. Герм Берегущий, не может этого быть! – Давпер ощутил, как глубоко запекло в груди, и схватил болт из руки либийца. – Как ты можешь знать об этом?!

– Сектех дает мне силы видеть. Видеть далеко вперед и назад, – либиец отвел глаза к бассейну, блестевшему у противоположной стены зала, и сложил пальцы священным знаком. – Ступай, северянин. Здесь тебе больше нечего делать. Магистра вернем завтра утром.

* * *

Добравшись до площади перед храмом Бастет, Голаф решил не дожидаться капитана Мораса, а сразу направиться в порт – ведь до часа Береса оставалось еще много времени. Астра же понимала, что если они сейчас наймут лодку и переправятся к «Нагу», то наверняка останутся на корабле надолго – скорее всего до утра, а Бернат будет снова волноваться, мучиться недобрыми мыслями. Она уже хотела настоять, чтобы Верда и Каррид нашли повозку и, купив необходимое, возвращались к «Песне Раи», но Голаф, пребывавший в светлейшем восторге от столь неожиданной встречи, сказал:

– Мы попросим Аронда содействовать. Уверяю, моя принцесса, он не откажет. Отправит нескольких матросов на помощь мастеру Бернату. Уж с них будет больше толку, чем от твоего ветреного и ненадежного приятеля, – говоря о Леосе, франкиец украдкой взглянул на мэги Глейс. – Да и бочек пустых для воды на когге полно. Морас выделит, сколько потребуется – будет нам запас воды.

– Господин Брис, слышу я, вы нехорошо о нашем барде отзываетесь, – с улыбкой заметила Верда, не без интереса изучая приятное и строгое лицо рейнджера, скрытое наполовину длинными темно-русыми прядями.

– Что вы, госпожа Глейс! Бард ваш, насколько мне довелось узнать, милейшей души человек. Не зря же на его голос ловятся самые красивые женщины, – отозвался Голаф, крепче сжимая руку Астры и поворачивая к лодочному причалу, возле которого хлопотали полунагие рабы, разгружая корзины с рыбой.

– Вы, господин Брис, заметно по всему, тоже приятнейший человек и очень незаурядный мужчина. Не были бы вы так преданы сердцем мэги Пэй, то я бы, – Верда, смяв край флера, притворно подкатила глаза, – я бы подумала, как долго мне баллады барда слушать.

– Знаешь что, Глейс! – Астра, вырвав руку из ладони франкийца, резко остановилась. Во взгляде ее мелькнули беспощадные молнии. – Ты очень рискуешь! Я тебя в море сброшу!

– Я же пошутила. Это просто шалость, моя мэги. Глупая шалость, – Верда пожала плечами и спрыгнула на деревянный настил.

– Дура вы, госпожа Глейс! Нельзя так шутить со Светлейшей, – сердито прорычал Каррид Рэбб. – Тем более сейчас нельзя. Эй! – окрикнул он распорядителя, стоявшего бронзовой статуей на парапете. – Нам лодка нужна. Серебряный сальд платим.