Текст книги "Хроники тринадцатого отделения (СИ)"

Автор книги: Александр Любославин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

  1.Командировка.

   – Понимаю, тебя, Валера. Конечно, ехать не хочется – глушь-саратов. Хотя не такая уж и глушь, все таки областной центр. Да и тебе это нужно не меньше. Потом еще долго сможешь козырять: дескать, поднимал науку на периферии. Методики свои внедришь, не будь тюхтей, не прохлопай ушами, подпиши у главврача акт о внедрении. Да и срок недолгий, от тебя зависит, глядишь, за Хроники тринадцатого отделения.

  две недели управишься, не месяц же там сидеть. Так что давай, отправляйся в кадры, бери командировку.

   Климов вышел из кабинета шефа и поплелся на остановку, чтобы ехать в институт, в отдел кадров. Кто-нибудь другой на его месте, возможно, даже обрадовался бы возможности вырваться из рутины, получить свежие впечатления, но Климов считал себя домоседом и сибаритом. Поэтому предстоящую поездку считал временем, вычеркнутым из жизни.

   До поездки надо было еще отловить комендантшу общежития и предупредить ее о своем отсутствии. Климов дорожил возможностью жить одному в отдельной комнате общежития для аспирантов и преподавателей. Конечно, общий душ и туалет немного напрягали, но это было все же лучше, чем ютиться в тесной родительской квартире, да еще черте-где, фактически в пригороде, только до метро нужно было ехать почти полчаса.

   Но есть и плюсы. Шеф прав насчет акта внедрения, да и оказать услугу начальству завсегда выгодно, смотришь, когда-нибудь зачтется. Опять же, кому ехать, как не ему. Как не крути, а он самый младший на кафедре. Да, диссертация наполовину готова, здесь он опережает кое-кого из ассистентов, но из старших лаборантов в доценты не прыгнешь. Так что, вперед, за орденами.

   От окна дуло, вагон скрипел и дергался. Рано утром невыспавшийся Климов стоял на перроне, озираясь, высматривая встречающих. Никого не было. Странно, шеф обещал, что «встретят как родного». Долго на ветру не простоишь, но и отходить от вагона боязно, никаких других примет, кроме номера вагона у встречающих не было.

   Неожиданно сзади раздался голос:

   – Извиняюсь, вы не Климов случайно?

   – Он самый.

   – Еще раз простите, немного опоздал. Успели замерзнуть? Сейчас в машине отогреемся.

   Встречающий, белобрысый крепыш ловко подхватил одной рукой дорожную сумку Климова, другой рукой его самого под руку и быстрым шагом повел на привокзальную площадь.

   – Меня зовут Валера.– Представился встречающий.

   – Меня тоже.

   – О, по такому случаю предлагаю сразу перейти на ты, тем более, что общаться нам придется часто.

   Климов, естественно, не возражал.

   Гостя посадили в салон «рафика», Валера залез на пассажирское кресло в кабине.

   Через замерзшее стекло было почти ничего не видно, в салоне было тепло, кресло было мягким, поэтому Климов успел задремать, пока ехали.

   Здание администрации больницы было одноэтажным, старой постройки. А рядом, отгороженные забором, высились подьемный кран и недостроенная стандартная пятиэтажка, соединенная переходами с двухэтажными корпусами. Точно в такой же пятиэтажке, но уже давно обжитой, располагалась их кафедра. «Наверное, один типовый проект для всех психушек страны» – подумал Климов.

   Пока он осматривал окрестности, Валера успел куда-то сбегать и доложил гостю:

   – Шеф уже на месте, он всегда так рано приезжает. Пойдем, представишься.

   Главный врач усадил Климова в кресло (надо думать, для почетных гостей), сам расположился рядом и принялся расспрашивать про своего институтского кореша, ныне профессора и заведующего самой авторитетной кафедрой страны по психиатрии. Однако, задушевной беседы не получилось. Позвонил один телефон, затем другой. Из реплик Климов понял, что с утра в больнице возникла какая-то хозяйственная проблема. Наверное, поэтому главврач беседу свернул:

   – По здравому рассуждению, решено определить вас на проживание не в гостиницу, а здесь, в больнице. До города не близко, транспорт ходит плохо, а

  отвозить-привозить больничной машиной – ну никак не получится. Да и, честно говоря, хорошую гостиницу у нас надо чуть ли не за полгода бронировать. А доступные... так, типа общаги. Опять же, мы вас и покормим три раза в день, пищеблок у нас хороший, сами убедитесь. Что касается быта и всех текущих вопросов, то ими будет заниматься наш доктор, заввотделением Валерий Иванович, вы его уже знаете, он вас встречал. Будет вашим опекуном. Так, что я еще забыл? Архив к вашим услугам, девчата из статотдела знают. Ну, что, успехов вам в делах, а мне пора текучкой заняться.

   С этими словами главврач довел Климова до дверей своего кабинета, за которыми его ожидал опекун-Валера.

   До начала рабочего дня еще было далеко, но в приемной уже началась суета. Чувствовалось, что в больнице идет стройка: из коридора заглядывали какие-то работяги, в самой приемной ожидала пара мужичков, по внешности определенных Климовым прорабами или инженерами.

   Опекун-Валера успел сдать командировочные бумаги своего подопечного пожилой секретарше и повел гостя «определять на место жительства».

   Взошедшее солнце красиво подсвечивало столб дыма над то ли котельной то ли пищеблоком. Снег хрустел под ногами и вспыхивал разноцветными искрами на сугробах.

   – Будешь жить как пан, один на этаже. Тут как получилось: корпус строители должны были сдать в еще прошлом году. Они, собственно, и сдали, комиссия приняла. Корпус на два отделения. Мы на первый этаж сразу переехали, а на втором, где ты будешь жить возникли проблемы с отоплением – половина помещения не обогревалась почему-то. Наш главный уперся – не приму, пока не переделаете систему. Год без малого они переделывали, но, таки, переделали. Теперь везде тепло. Так что, не замерзнешь. Вот, закончишь ты свои дела, сьедешь и мы начнем заселяться. Открываем новое отделение. Главный меня определил заведующим. Обычное острое мужское отделение, в приказе «лечебно-диагностическое». Одно плохо: номер у нас несчастливый – тринадцать. Но что поделать? Не отказываться же от должности из-за суеверия.

   Пришли на место. В помещении, действительно было тепло. Гулкий коридор был залит солнечным светом. Слегка пахло краской.

   Валера принюхался, раздувая ноздри:

   – Немножко краской тянет. Говорил – не красить, не услышали что ли, вот клуши. Ну ничего, тебе спальню и кабинет выделили на том крыле, там не должно ощущаться.

   «Спальня» и «кабинет» были обставлены по-спартански сурово, без излишеств: стол, стул, вешалка. В спальне еще и кровать. На подоконнике стоял электрочайник.

   – Здесь будет мой кабинет, а там, где ты спать будешь – ординаторская. Пойдем, я тебе еще ванную-душевую покажу и туалет.

   Наконец, осмотр будущего отделения под несчастливым номером тринадцать был завершен и опекун-Валера ушел к себе на первый этаж, а Климов, не раздеваясь, улегся на кровать.

   Весь смысл его командировки заключался в том, чтобы сделать выборку из архива больницы. Его шеф, заведующий кафедрой, решил воспользоваться институтской дружбой с местным главврачом и пошерстить больничный архив в нужном направлении. Поэтому Климову предстояло перебрать не одну сотню старых историй болезни. «И зачем ему это надо? – размышлял Климов – докторская уже написана, профессорское звание есть, должность завкафедрой есть – что еще надо человеку, чтобы спокойно встретить старость? Оставить след в науке? Сам говорил, что прорывов в психиатрии в обозримом будущем не предвидится, все уже открыто, разве что в психофармакологии, но он этим не занимается. Да и куда ему открытия совершать, он по другой части. Наверное, на проректора метит. А, впрочем, какое мне дело».

   Неожиданно затрещал телефон местной связи, звонил Валера.

   – Ну, как ты там, освоился? Давай выходи, пойдем на завтрак. Спускайся, я буду ждать тебя на выходе.

   Главный не обманул. Кормили на пищеблоке вкусно. По крайней мере завтрак в виде омлета и блинчиков с повидлом Климову понравился.

   Статотдел с архивом располагались в здании админкорпуса. Смешливая девица отвела Климова в комнату, заставленную шкафами с пухлыми папки, набитыми историями болезни.

   – Все разложено по годам, папки подписаны – год и месяц – инструктировала

  Климова архивистка – и, пожалуйста, постарайтесь потом сложить истории так, как они лежали – хорошо?

   Пришлось согласиться, хотя, конечно, проверять его не будут, а если и будут, то вряд ли об этом скажут.

   – Эй, затворник, кончай погружение в работу, пошли на обед, составлю тебе компанию. Надо же убедиться, что гостя кормят как положено.

   Обед Климову понравился еще больше, чем завтрак. Этак он тут потолстеет. «Хоть отьемся», подумал он, вспоминая свои сухомятные обеды на кафедре и ужины с макарошками в общаге.

   В обеденный перерыв Климов хотел покемарить у себя в «тринадцатом», но неугомонный Валера потащил его играть в настольный теннис. В холле на кафедре тоже стоял теннисный стол, на котором иногда играли врач-курсанты, а постоянно – сотрудники кафедры. Так что Климов считал себя готовым к спортивным сражениям.

   В клубе, где проходила игра, уже собралось человек пять. Климову на правах гостя вручили ракетку без очереди. Аборигены оказались довольно прыткими и выиграть ему удалось лишь один раз.

   – А ты хорошо играешь – похвалил его Валера по пути в отделение, – если бы не с дороги, наверное, высадил бы всех. О, пока не забыл. По вечерам скучно небось будет. Может пару раз сьездим в город, у нас тут особых достопримечательностей и нет. А в остальное время чем будешь заниматься? Книжки читать? На телевизор можешь спуститься к нам на первый этаж. Но с больными вместе сидеть в «красном уголке» тебе, наверное, неудобно будет. Я тебе радио принесу. Шикарный приемник, высшего уровня. У Макса, моего зава, стоит в кабинете. Он его все равно не слушает, радиоточку предпочитает, старый чудак. А там короткие метры хорошо слышно на самодельную антенну. А может тебе магнитофон притащить? Правда у меня «Днепр», та еще бандура. Записи есть хорошие, сам с телевизора писал. Мария Пахоменко, Кобзон. Или ты этих волосатиков западных предпочитаешь? Или классику?

   От магнитофона Климов отказался. Дома у него стояла «Комета», конечно не высшего класса аппарат, даже не первого, но его вполне устраивал на данном этапе. Ну и полтора десятка бобин с «волосатиками», в том числе «Дип перпл» и «Лед зеппелин».

   После обеда, кое-как досидев до конца рабочего дня, Климов отправился «домой». Радиоприемник действительно был хорош и вечер прошел в прослушивании эфира коротких волн.

   Прошел еще один день, затем и второй. Опекун-Валера особо не надоедал. Вечера Климов коротал за чтением книг, благо больничная библиотека оказалась богатая на хорошую литературу и даже на толстые журналы. Большую часть времени будущее тринадцатое отделение пустовало, но время от времени появлялись какие-то люди, что-то заносили, чем-то стучали. Вечером Климов обнаруживал в палатах сложенные штабелем разобранные кровати.

   Однажды, во время обеденного перерыва, выходя из туалета, он услышали за дверью женские голоса. Судя по разговору, это были санитарки будущего тринадцатого отделения, которые пришли делать уборку. Выход из туалета шел через умывальник, где стояли ведра и швабры. Климов решил подождать, пока санитарки возьмут свой инструмент и уйдут.

   – А кто-нибудь видел доктора, командировочного, который здесь живет?– Спросил один голос.

   – Я видела, красавчик! Молодой, высокий. Бедняжка, один тут скучает. Ух, я б его развеселила.

   Ответил другой голос.

   Третий голос заметил:

   – У тебя, Валька, одно на уме. Никак не угомонишься. Давай,бери швабры, щас будет тебе веселье.

   – Ну, ты, Васильевна, может, и угомонилась уже, а нам с Надюшкой еще рано. Да, Надюшка?

   – Надюшку хоть не трогай, она скромная, не то, что ты.

   – Ой, ой! Знаем мы эту скромность. В тихом омуте черти водятся.

   Хлопнула дверь и голоса стали отдаляться.

   Климову стало интересно посмотреть на этих Вальку и Надюшку.

   Его любопытство было вскоре удовлетворено: выходя из своего кабинета, он встретил в коридоре трех женщин – пожилую и двух молодых, миловидную блондинку и брюнетку чуть постарше. Брюнетка деловито спросила:

   – Доктор, вам уборку сделать в кабинете?

   Климов растерянно ответил:

   – Спасибо, похоже, утром уже делали.

   – Так я и делала. – сказала пожилая и добавила, обращаясь к спросившей – а ты, Валентина, сначала бы у меня узнала, прежде чем доктору голову морочить.

   При этом вся троица с любопытством разглядывала Климова. Тот совсем смутился и быстрым шагом пошел к выходу.

   Сидя в архиве и листая очередную историю болезни, Климов думал о своих отношениях с Люсей, которые вяло тянулись последние пару лет. Люся работала театральным художником и вела совершенно богемный образ жизни: без конца устраивала у себя посиделки до полуночи, курила как паровоз, пила и материлась как портовой грузчик. При этом всегда выглядела томной и жеманной. Познакомились они на таких же посиделках в пестром обществе околотеатральной «творческой интеллигенции». Климов повелся на необычный Люсин образ. К ее чести, нужно было сказать, Люся умела и удивить и привязать мужчину. То она пускалась в бесшабашный загул, то внезапно превращалась в милую, уютную домохозяйку. Но постоянные смены Люсино дискурса утомляли Климова последнее время и единственное, что держало Климова в Люсиной орбите была ее безотказная сексуальная доступность.

   С другими женщинами у Климова почему-то не складывалось. Время от времени у какой-нибудь девицы или дамы вспыхивал огонек женского интереса к нему, но тут же потухал по неизвестной причине.

   Работа, которая требовала внимания, не ладилась. Климов решил развеяться и сходить в библиотеку. Пожилая библиотекарша оценила его читательскую активность и обещала отложить «что-нибудь интересненькое».

   В библиотеке его ждал сюрприз. За столом сидела та самая блондинка из «тринадцатого». Оба растерялись от такой неожиданности. Климов первым пришел в себя и спросил:

   – А вы что, разве не в отделении работаете?

   Девушка улыбнулась:

   – И здесь и там. Вообще-то, основная работа в отделении, а здесь я как-бы совмещаю. Марья Григорьевна собирается на пенсию, я пойду на ее место. Поэтому временами заменяю, вот как сейчас. Она приболела, сегодня и завтра ее не будет. А вы что-то хотели взять из книг?

   Климов пояснил, что ему обещали «интересненькое». Блондинка стала рыться в столе, но ничего не нашла. Пошла посмотреть на полке. Климов разглядывал ее исподтишка и убеждался, что первое впечатление его не подвело, девушка действительно была красива особой сексуальной красотой, описать которую («вербализировать» подумал Климов) мужчине было затруднительно. Новая библиотекарша вернулась и виновато развела руками:

   – Ничего не могу найти. Может сами поищете? Что вас больше интересует?

   – Что бы вы посоветовали? – нашелся Климов.

   – Да что ж я могу посоветовать, я же ваших вкусов не знаю.

   – А на свой вкус?

   – На мой? Смеяться не будете?

   – Нет, конечно.

   Надежда слегка зарделась.

   – Ну... Тогда... Герберт Уэллс!

   «Ничего себе, вот так вкусы у девицы» – подумал Климов.

   – Понимаете, все увлекаются современной фантастикой. А про корифеев не то, что не помнят, но и не знают. Вернее, знать-то может и знают, многие читали уэллсовские машину времени и человека-невидимку. Но ведь у него есть еще «Когда спящий проснется» и «Люди как боги». А вы читали?

   Пришел черед краснеть Климову. Надежда заметила его смущение и сменила тему:

   – А вы наукой занимаетесь?

   – В общем-то да.

   – И что изучаете?

   Климов не собирался важничать, но как-то так получилось, что он ответил с оттенком снисхождения:

   – Я занимаюсь внедрением патопсихологических методик.

   Надежда молча отошла к одной из книжных полок, пару секунд порылась там и положила какую-то книгу перед Климовым:

   – Вот этим?

   Климов тупо смотрел на книгу. «Боже мой! Где они ее взяли?» Перед ним лежала «Клиническая патопсихология» Блейхера. Он заказал эту книгу через знакомых в специализированном магазине. Прошло уже два месяца, но книга до него еще не дошла. А здесь, в провинциальной библиотеке она уже есть.

   – Вижу, удивлены? Мария Григорьевна большой знаток по части медицинской литературы и человек со связами в библиотечном коллекторе. А наш главный врач денег на книги не жалеет.

   Климов слегка хриплым (в горле пересохло) голосом попросил дать ему для прочтения блейхеровское руководство.

   – Конечно, дам. Будете первым читателем. А у меня встречная просьба.

   – Какая?

   – Сможете меня протестировать? Чтобы узнать, что у меня за личность?

   Климов воодушевился.

   – Разумеется. Вот только это времени потребует.

   – Время найдется. А когда?

   – Да я всегда свободен.

   Договорились «тестироваться» сегодня после окончания работы.

   Возвращался Климов в смятении чувств. Женская прелесть Надежды конкурировала с ее эрудицией (знает о патопсихологии, о которой

  многие врачи имеют туманное представление) и ее оригинальными литературными вкусами ( надо же – Уэллс. Не Беляев, не Стругацкие даже). Ничего себе санитарка в дурдоме! А он-то каков! В кои-то времена такая девушка проявила интерес, а он... Тоже мне «внедрение патопсихологических методик». Но Блейхер, вот это да! Вечера будут нескучными. А если Надежда...?

  Надейся-надейся? Сегодня нельзя оплошать.

   В архив он уже не пошел. Занялся наведением порядка в своем «кабинете».

  Щедрый Валера выделил ему для пользования две комнаты – свой будущий кабинет, где стоял письменный стол с пару стульев и будущую ординаторскую, где вдобавок к такому же набору мебели были еще и кровать с тумбочкой. На всякий случай надо было бы прибраться и в «спальне».

   Гостья появилась чуть раньше договоренного времени и застала Климова в раздумьях: какие тесты стоит использовать. Надежда извинилась за ранний визит, пояснила это тем, что ей сегодня нужно раньше уехать в город, а ближе к вечеру автобус ходит реже.

   Она была задумчива и несколько растеряна. У Климова возникло ощущение, что девушка утратила интерес к исследованию.

   Кое-как выполнив пару простых тестов она сказала:

   – Знаете что? А дайте мне этот опросник, как говорится, «на вынос». Обещаю четко выполнять инструкцию и вернуть в целости и сохранности. Климов было замялся, но вспомнив, что Надежда дала ему книгу без регистрации (успел заметить отсутствие библиотечного штампа), тут же согласился. Гостья быстро распрощалась и упорхнула.

   Похоже, тенденция внезапного угасания женской заинтересованности к нему сохраняется.

   Вечер тянулся медленно. Полистал блейхеровское руководство. Надо вникать, но не то настроение. Начал читать Уэллса. Позвонил телефон.

   – Алло, гараж! Ты как там, телочек еще не водишь? – опекунским голосом спросила трубка.– если нет, то давай, спускайся ко мне. Я сегодня дежурю, пока не дергают, попьем чайку, сыграем в шахматы.

   Игрок Валера был, соответственно темпераменту, азартный и часто «зевал» фигуры. Наконец, ему надоело проигрывать и он перешел к серьезному разговору.

   – Слушай, тезка. Я смотрю, ты парень серьезный. Хочу с тобой посоветоваться. Прошу, между нами. План у меня есть. Надумал я отсюда свалить. Спросишь: а как же отделение? Да и черт с ним, отвечу. Понимаешь, если смотреть в перспективу, то вот это и будет вершина карьеры. В начмеды я не хочу – собачья должность. В главврачи здесь, в провинции я отбор не пройду. Да и не шибко интересна мне административная работа. Опять же, большой город. Дочь подрастет, хочется, чтобы выбор был для учебы и чтоб не ехать за тридевять земель. Хочу в к вам. Не на кафедру конечно, куда мне, хотя, со временем, при обстоятельствах ... В общем, как ты считаешь, можно найти место врача в клинбазе или в НИИ?

   Климов задумался. С одной стороны, в городе помимо профильного НИИ было несколько психиатрических больниц и диспансеров. С другой – свой медицинский институт, что обозначало превышение числа претендентов над вакансиями.

   Валера, не дожидаясь ответа, продолжал:

   – Думаю поступить в клинординатуру. Если главный заартачится отпускать в очную, пойду на заочную. А там, глядишь, присмотрю что-нибудь. Что скажешь?

   Климов согласился, что план реальный. Хотя, желающих попасть в клиническую ординатуру тоже было немало, стало быть конеурс.

   – Замолвишь словечко за меня своему шефу, если потребуется? Я не подведу.

   А что, Валера парень шустрый, судя по всему, поляну просекает. Такие шефу нравятся. Будет кому каштаны для него из огня тягать. Ведь он, Климов и сам так начинал. Ну или почти так. Да и до сих пор таскать приходится, каштаны эти.

   Валера, на радостях предложить закрепить сделку кофе с рижским бальзамом. Бальзам пошел, как ему положено, бальзамом по душе. Но посиделки пришлось вскоре свернуть, поскольку Валеру «дернули» на приемный покой принимать поступающего больного.

   Всю первую половину следующего дня Климов обдумывал план действий по охмурению Надежды. Конечно, он бы возмутился, услышав такое определение его действий. Очаровать, обаять, вызвать симпатию – вот это правильно. Но как это сделать? Чем завлечь? Такая девушка, такой шанс. Нет, упускать его нельзя.

   Но пока Климов сам был очарован и не мог дождаться обеда, чтобы побежать в библиотеку, надеясь застать там Надежду. «Надежды на Надежду. Вот такой каламбур получается» думал он, то и дело поглядывая на часы.

   В библиотеке сегодня было непривычно людно. Лохматый парень ждал у стойки, пока Надежда записывала книги в его карточку, две молоденькие девушки хихикали, разглядывая стенд. Климов бродил среди стеллажей, ожидая, когда Надежда останется одна.

   Наконец, последняя посетительница ушла, Надежда обратилась к нему:

   – Выходите, можно уже не прятаться, все ушли.

   Судя по улыбке и голосу сегодня ее настроение было лучше, чем вчера вечером.

   – Вот ваш опросник, вот мои ответы. Когда можно узнать результаты?

   – Ну, вы наверное захотите их обсудить, поэтому тогда, когда у вас будет время. А мне потребуется для обработки около часа.

   – Тогда сегодня не получится. Давайте завтра вечером. Я вам позвоню.

   – Окей, договорились!

   Дверь скрипнула и пропустила очередного посетителя. Климову счел за нужное ретироваться.

   Время уныло тянулось. Помимо архива, Климов «внедрял методику»: раздал через Валеру бланки анкет для заполнения больными в разных отделениях и теперь, по мере их возвращения, занимался обработкой.

   Результаты тестирования Надежды ничего необычного не выявили. Обсуждать было, в общем-то, нечего. Но Климов уже приготовил в уме резюме с описанием замечательных качеств испытуемой.

   После обеда Климов из кабинета не отлучался, боясь пропустить звонок. Но телефон упорно молчал, хотя день потихоньку переходил в вечер.

   И вот телефон зазвонил.

   – Здрасьте, вы свободны? Я через полчасика зайду, можно?

   – Конечно, конечно, буду ждать.

   Климов забегал по кабинету, в который раз поправляя на столе разложенные книги и бумаги.

   Надежда явилась ровно через полчаса. Сняв пальто, оказалась в юбке и тонком свитерке-водолазке, соблазнительно облегающем высокую грудь.

   -Ну, так что там тесты показывают? Лечить меня еще не пора?

   Климов разложил на столе график личностных профилей и стал пояснять. Надежда слушала, но рассматривала больше не графики, а самого Климова.

   Его красноречие иссякло. Пора было менять тему, но о чем говорить он не знал, все его домашние заготовки вылетели из головы.

   – А себя вы тестировали? – неожиданно спросила надежда. – Вообще, расскажите немного о себе. Обо мне вы уже все знаете, а я о вас нет. О литературе мы говорили. А какую музыку предпочитаете слушать, какие фильмы смотреть?

   Поговорили о кино и музыке. Опять повисла пауза. Надежда улыбнулась и кокетливо спросила:

   – А женщины какие вам нравятся?

   Климову на ум ничего не пришло, кроме банального:

   – Такие как вы. – и вознамерился положить свою ладонь на ее руку.

   Надежда мягко освободила руку и перестала улыбаться. Она поднялась и прошлась по кабинету. Климов тоже встал – не сидеть же, если дама стоит.

   Она подошла к нему, провела рукой по его щеке и сказала:

   – Вы сегодня не брились.

   – Вечером побреюсь – машинально ответил Климов.

   – До вечера долго ждать. Целуйте уже небритым. Но сначала дверь закройте, входную.

   Климов глупо улыбался, глядя на неспешно одевающуюся Надежду. Он чувствовал себя одновременно и счастливым и дураком. То, о чем он мечтал все эти дни, произошло быстро и просто. Но все равно ошеломительно прекрасно.

   – Когда мы встретимся в следующий раз?

   – Если хочешь, давай послезавтра, в это же время, годится?

   Надежда подошла к Климову, чмокнула его и, увернувшись от обьятий , на ходу застегивая пальто, кокетливо попрощалась : – Чао-чао, пока-пока.

   Второе свидание было еще более великолепным. Климов ощущал себя на вершине блаженства. Он постоянно ловил себя на том, что улыбается без причины. Однако, причина была, он чувствовал себя счастливым.

   Началась вторая и последняя неделя его командировки. Первую половину дня он посвящал сидению в архиве и корпению над старыми историями болезни, делая выборки для шефа. Вторую половину он пытался обрабатывать «свои» анкеты, «внедрял новые научные разработки».

   Надежда о себе сообщила мало. Она местная уроженка. Учится заочно на биофаке. Планирует после получения диплома работать врачом-лаборантом. Вот и все. Робкие попытки расспросов со стороны Климова она легко переводила на другие темы. Они вообще говорили мало – он каждый раз сгорал от нетерпения и она, видя это, обрывала разговор поцелуем. А потом они быстро одевались, обмениваясь незначащими фразами и она уходила.

   «Надо что-то решать» -все чаще думал Климов. «Надо с ней поговорить». О чем? «Ведь мне скоро уезжать. А может... А почему– бы и нет? Сделать предложение? Вот так, с бухты-барахты? Ничего себе бухта.»

   О чувствах они не говорили. Да и когда говорить-то было? Все так быстро получилось.

   Однако, следующее свидание прошло по сценарию предыдущего. Климов так и не набрался храбрости начать запланированный разговор.

   Продлить командировку никак не получалось. Он сам успел сжечь все мосты, определив срок в две недели. Тезка-опекун уже купил ему обратный билет. На кафедре его ждали в следующий понедельник. Да и его импровизированная гостиница со следующей недели становилось отделением больницы.

   Отловить Надежду в библиотеке тоже не представлялось возможным – старая библиотекарша вышла на работу и отправила свою заменщицу на ее прежнее место.

   По климовским прикидкам они могли встретиться еще дважды, но это по его раскладам. Расставаясь прошлый раз, Надежда сказала, что позвонит ему «через день-два, как получится». Позвонила раньше.

   – Здрасьте! Как дела? Чемоданы сложил уже? Уезжаешь в субботу, ничего не поменялось? Зайду в пятницу, как всегда, после четырех.

   На вечер пятницы была запланирована «отвальная» в компании с опекуном.

   Валера странно посмотрел на Климова, когда тот попросил перенести мероприятие на день раньше, мотивируя желанием отдохнуть перед дорогой и не ехать на похмелье, но сразу согласился.

   В пятницу к обеду он все свои дела закончил. Командировочное удостоверение было закрыто по всем правилам деловодства. Билет на поезд лежал в кармане. Завтра утром дежурный шофер отвезет его на вокзал. Вчерашние посиделки с Валерой прошли скромно, без огонька. Главврач был, как всегда занят, через секретаршу передал привет и пожелание успехов.

   Надежда пришла без предварительного звонка, вытащила из сумки сверток:

   – Это тебе пирожки в дорогу. С капустой. Пробовала, вкусные. Тетка пекла. Я сама плохая кулинарка.

   Климов севшим от волнения голосом сказал:

   – Спасибо! Я вот что подумал...

   – Тсс, все разговоры потом, я соскучилась.

   На этот раз она была еще более страстна, чем раньше. И она не спешила. Уютно улеглась Климову на руку и скомандовала:

   – Теперь говори.

   Климов подчинился:

   – Я не хочу с тобой расставаться. Ты...ты лучшее, что у меня было в жизни... В смысле, у меня такого не было раньше.

   – Да...? – задумчиво протянула Надежда, приподнимаясь на локте, чтобы лучше видеть Климова. – Печальная у тебя жизнь была, однако.

   – Выходи за меня замуж!

   Надежда сладко потянулась и поднялась с постели.

   – Спасибо тебе за предложение, только я уже замужем.

   – Как замужем?!

   – А вот так. Мой муженек сейчас тоже в командировке. Надеюсь, время даром не теряет. Нет, Валерчик, продолжения у нас не будет, не нужно оно, хотя и я и ты его хотим. Уж поверь мне, моей женской интуиции. Слишком мы разные. А на одном сексе хороших отношений не построишь. Иначе бы... я тебе не досталась.

   Спал Климов плохо, боясь проспать. Шофер заехал загодя, на вокзале пришлось померзнуть битый час.

   Зато в вагоне на этот раз было тепло. Хотелось спать, но сон не шел. Может стоит сейчас соскочить с полки, одеться, выйти на ближайшей станции и вернуться? Что, успел влюбиться? «Слишком мы разные». Значит, никогда больше ее не увижу. Да прямо уж, никогда. Глядишь и встретимся где-нибудь случайно. Ага, дождешься. Значит, никогда.

   И вагонные колеса послушно повторяли – никогда-никогда, никогда-никогда...

  2. Акулы черного моря.

   Можно было ехать утром, билет был забронирован, но вчера так хорошо посидели, что сегодня голова раскалывалась. К тому же, хозяева обещали шашлык на природе, если останется до вечера. В общем, решил ехать вечером. Позвонил из гостиницы, сообщил о своем решении. Приехали, забрали. Шашлык и природа были чудесными. Старался много не пить, но разве тут устоишь.

   На вокзал приехал загодя. От провожающих отказался – зачем зря напрягать людей, и так для него расстарались. Отстоял небольшую очередь к кассе. И тут на тебе – нет билетов. Как же он не подумал: ведь бронь была на утренний поезд.

   Пошел искать начальника вокзала. Естественно, того не было на месте, потом кто-то подошел, то ли начальник, то ли дежурный. Показал ему документы, все чин-чинарем, сотрудник министерства, из столицы. Все равно разводят руками, все продано, никакой брони не осталось. Но так же не бывает. Он не первый год по командировкам ездит, знает, что бронь всегда есть. Ех, позвонить некому. Обкомовская бронь наверняка осталась. Надо как-то уговорить, улестить. Стал рассказывать о своей командировке, хвалить хозяев за радушие и себя не забыл, что решил не обременять людей, думал сам взять билет.

   А какая природа здесь чудесная, ездили сегодня в лес на шашлыки. Везет вам, в таком чудесном месте живете. А мне вот приходится только на работу час добираться – сначала автобусом, потом на метро. Только в отпуске и есть возможность выбраться за город. Даже на выходные на рыбалку не всегда получается попасть. Этим летом был на море, попробовал морскую рыбалку. Это, конечно не то. Но местные научили. Тоже чудесные люди, тоже очень хлебосольные. Так вот, ловили, представляете, акул. Да, в Черном море. Да, настоящих. Как не водятся? Очень даже водятся. Правда небольшие. Местные как-то по-своему их называют... Забыл как именно. Но не важно, акула есть акула.