Текст книги "Боги живут на земле. Рыцарь. Книга 1"

Автор книги: Александр Кашенцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава 4. На новой планете

Титаны выбрали крупный остров в море, названный Крит, недалеко находился берег материка, засеяли привычными растениями, перенесли на цветы пчел. Зажили свободно и счастливо.

Планета все более оживала от катаклизма, моря наполнились рыбой, леса животными, небо птицами, но они больше не представляли опасности переселенцам.

Все складывалось отлично, но женщины стали рожать очень редко, только молодые, до пятидесяти лет, поэтому детей почти не было. Самцы как всегда были неразборчивы в связах – совокуплялись со всем, с кем только можно, так появились кентавры, русалки, нимфы. в результате связи Зевса с обезьяной появился новый вид разумных – человек.

Люди были неприхотливы, они могли жить в любых условиях и быстро размножались, несмотря на короткую жизнь в тысячу лет. В результате собравшись в стаи они начали убивать друг друга за более богатые пищей угодья, хотя на планете места хватало всем.

Для своих развлечений Боги избрали большую гору Олимп, он представлял собой потухший вулкан, высокие непреступные стены, заросший травой кратер. Здесь они устраивали свои игры, заключавшиеся в соревнованиях, кто сильнее, быстрее, умнее, пели песни, выпив вина. Когда надоедало наблюдали за войнами между людьми, которых часто стравливали, спустившись на землю принимали в них участие. За воинственность Аида прозвали бог войны Марс.

Прометей, сын бога Ра наделил людей знанием – научил добывать и обрабатывать камни, металлы, строить дома из камня и дерева, применять огонь, за что был прикован на высокой горе, и большой орел прилетал ежедневно и клевал ему печень.

Человечество построило города, на континенте, который боги назвали Европа.

Но случилась беда: в систему ворвался крупный метеорит и с огромной скоростью приближался к Земле, Боги поздно увидели надвигающуюся угрозу – успели только укрыться в пещерах Луны.

Космическое тело врезалось в поверхность океана в районе Марианской впадины, подняв большие волны, которые разошлись в разные стороны, сметая все на своем пути, встретились на обратной стороне планеты, удар был такой силы, что вода достала облаков и обрушилась на землю проливным ливнем. человечество уцелело только в высоких горах, растительность и животный мир погибли Вернувшиеся титаны, опять поселились на своем острове, заново посеяли траву и деревья.

Но теперь на поверхности не росло необходимое количество растений, которые давали пишу, нектар, в результате уцелевшее человечество вынуждено было охотиться, убивать и поедать животных и рыбу. Продолжительность жизни сократилась до ста лет.

Боги, не смотря на свои уникальные способности стали заводить себе слуг и рабов. Их набирали с таким расчетом, чтобы они выполняли их волю, но и могли защитить своих хозяев в случае войны. Для этого они учредили Олимпийские игры, которые проводились раз в четыре года. Героям победителям предоставлялась честь служить Титанам, наделяли некоторыми из своих умений, обещали бесконечно долгую жизнь. Из победителей также набирались ставленники для контроля над правителями различных государств.

Титаны разделили зоны влияния: Зевс отвечал за небо, Посейдон – за воду, Аид – за землю.

Человечество стремительно развивалось, появилось металлическое оружие, строились каменные крепости, города. Людей в них селилось все больше и больше. Возникали и гибли империи. Несмотря на постоянные войны, человечество увеличивалось, завоёвывались все новые пространства. Постепенно человечество стало забывать кому обязано своим существованием, уменьшились подношения, жертвы, тогда Зевс собрал всех богов, и они решили дать людям новою религию – веру в единого бога. К иудеям был послан Иисус, наделённый некоторыми умениями своих хозяев, для того чтобы убедить народ в существовании создателя он явил некоторые чудеса, а также чудо своего воскрешения, так появилось новое учение – христианство. Вскоре Аид для того чтобы поддержать вражду между народами, добавил к идее магометанство.

Все храмы нового направления должны были отдавать десятую часть своих доходов совету богов.

Зевс хотел связаться со своей родной системой, при помощи рабов в пустыне из каменных блоков, покрытых золотом, построили пирамиды и один из богов, находясь внутри, посылал свою душу в космос, но когда двое не вернулись назад, опыты прекратили, а золото переплавили на украшения своим женщинам.

Боги стали пользоваться плодами деятельности человечества, построили себе роскошные дворцы, носили лучшие одежды, женщины одевали дорогие украшения.

Для строительства городов вырубались леса, увеличивались пашни и луга для выпаса скота, в водоемах ловили все больше рыбы. С изобретением огнестрельного оружия браконьеры стали убивать диких животных ради наживы. Чтобы предотвратить разграбление планеты Титанам пришлось дать указания своим ставленникам следить за рациональным использованием ресурсов.

Часть 2

Глава 1

Опять скрипит потертое седло.

Слова из песни

Лето Франции 1557 года. Страной правил Генрих 2. Его полководец герцог де Гиз затеял авантюрную войну в Испании с целью завоевать Неаполь и провозгласить себя королём этой страны. Но не имея поддержки Парижа продовольствием и солдатами был вынужден приостановить продвижение своих войск.

По пыльной дороге, накатанной телегами и натоптанной лошадьми среди поросших сорняками полей шагали два молодых человека: один высокий худощавый черноволосый, с немного вытянутым лицом, крупным с горбинкой носом, черными глазами, большим, узким ртом, он больше походил на араба чем на француза. На нем была белая рубаха без ворота, с длинными рукавами, застегнута на деревянные пуговицы, сверху накинут, из белой шерсти, без рукавов потдоспешник. Рубаха заправлена в черные шерстяные, облегающие брюки, подпоясанные широким, кожаным ремнем, на котором висели петли для крепления оружия. Большая бляха, в форме шита, защищает самое уязвимое место. В петлях болтаются пустые кожаные ножны, отделанные серебряными пластинами в виде ромба. На плече держит кавалерийский меч – палаш (узкий прямой клинок часто с односторонней заточкой, для нанесения колющих и рубящих ударов, крестообразная гарда с загнутыми концами вперед), на конце лезвия сзади висят связанные сапоги – ботфорты. На поясе также в специальных кармашках четыре метательных ножа с черными рукоятками из прочного дерева, совсем не рыцарское оружие. Босые ноги молодого воина топчут мягкою дорожную пыль.

Его спутник, чуть постарше, с лицом и фигурой типичного француза – простолюдина: круглое, светловолосое лицо, голубые глаза, прямой нос, пухлые губы, на щеках и подбородке обозначена небольшая светлая бородка. На голове круглый кожаный шлем с пластинами, предназначенными для защиты щек и шеи. На широких плечах – поддоспешник накинутый на голое, поросшие рыжеватым пушком сильное тело. Сверху расшнурованный, кожаный панцирь с нашитыми на груди и спине металлическими пластинами. На ногах одеты неопределенного цвета грязные шерстяные штаны., подпоясанные кожаным шнурком, под него, длинной рукояткой вниз, подсунут острый топорик, тут же висят в ножнах четыре метательных ножа, с права в специальных петлях висит короткий, широкий, еще не зазубренный меч гладий (оружие римских гладиаторов, широкий, прямой, короткий, около метра клинок, прямая гарда, для нанесения рубящих ударов, часто носят без ножен). Не знающие обуви ступни сливались с дорожной пылью. На плечах слуга несет огромный, позвякивающий металлом шерстяной мешок, который он придерживает похожей на бревно рукой, в другой он держит повод, серой в яблоках понуро бредущей вслед лошади. Когда-то это была красивая, сильная рыцарская лошадь, побывавшая в боях и на турнирах. Но время превратило её в старую клячу, которая с трудом переставляла ноги. На ней выцветшая, неопределённого цвета попона сверху простое, с высокой задней лукой, предназначенной для упоров спины рыцаря вовремя боя, седло. К нему с правой стороны прикреплено, большое с широким раструбом, для защиты руки, копье.

Из-под шлема, через лоб слуги, оставляя чистые бороздки, скапливаясь на носу, стекал пот, капли которого, время от времени тот сдувал.

Солнце перевалило за полдень, в воздухе мелькали насекомые, из – под – ног выпрыгивали кузнечики, в небе, ловя бабочек, порхали птицы. Воздух наполнен стрекотом насекомых и запахом сохнувшей травы.

Вылезшее из-под волос простолюдина насекомое, медленно ползло пол щенке, намереваясь залезть в глаз. Тот небрежно смахнул её концом зажатой в руке уздечкой.

– Тебе не надоело их гонять? – Не оборачиваясь спросил молодой господин, видимо процесс уничтожения вшей проходил не один раз. – Возьми золы и хорошенько вымой голову.

– Так, достопочтимый граф Мишель, ведь я их мыл совсем недавно, месяца два назад, – последовал ответ, – а уничтожать божьих тварей церковь запрещает.

– Ты, Пьер, за свою короткую жизнь уже нарушил все семь заповедей, а может и больше, та что уничтожение армии насекомых не уменьшит твоей вины перед Богом.

– Это так, но святой отец перед походом отпустил нам все грехи, так что дорога в рай мне тоже обеспечена, – басовитым голосом пояснил слуга.

– С такой армией вшей дорога тебе туда закрыта, иначе заразишь всех ангелов, – усмехнулся Мишель.

Молодого человека звали граф Мишель де Гиз, он был дальним родственником знаменитого полководца Франциска. В младенчестве он потерял отца, погибшего в очередной войне. Его воспитывала мать и инвалид дед, Петр де Гиз, хромая на деревянной ноге, которую потерял в Крестовом походе, он один сумел вырастить умелого бойца, по его же словам не уступающего лучшим рыцарям Франции. Искусство боя на двух мечах, передаваемое по наследству, Мишель освоил в совершенстве.

Когда ему исполнилось десять лет, в замке появился молодой мужчина восточного типа, который назвал себя Рашидом, с его слов он пришел отдать долг жизни. Оказывается, дед в пустыне северной Африки, нашел его раненого отца, и спас его он неминуемой гибели. Спасенный оказался из племени ассасинов, искусных наемных убийц. Рашид предложил деду кого ни будь из его врагов убить, совершенно бесплатно, но старый рыцарь отказался, и попросил научить Мишеля своему умению. И с тех пор молодой человек умел уничтожать врагов днем и ночью, любыми имеющимися под рукой предметами и голыми руками, Рашид научил его незаметно проникать в любые защищенные замки. Передав все знания, он исчез из замка.

Одним из его спарринг партнеров был Пьер, сын кухарки, который чаще брал выносливостью.

После гибели отца хозяйство пришло в упадок, матери пришлось продавать окружающие деревни, замок обветшал, сборов с оставшихся смердов часто не хватало даже на еду.

По праву сюзерена, феод должен поставлять герцогу продовольствие, фураж и солдат. Но они не могли снабжать армию припасами, и поэтому, достигнув совершеннолетия, Мишель был отправлен на службу к дальнему родственнику.

В дорогу дед дал ему несколько серебряных монет, снабдил перекованными по заказу доспехами, доставшимся от отца, палашом и привезенной из Крестового похода секирой, из прекрасной дамасской стали.

Так как граф не мог быть без лошади, то пришлось ему взять единственную, ранее сильную, а сейчас старую лошадь по прозвищу Молния. В качестве оруженосца (учеников рыцаря из простолюдинов ещё называли сержантами), взял Пьера.

– Сейчас бы каши с маслом, которую готовит моя матушка, – мечтательно произнес слуга, – а то со вчерашнего дня ничего в рот, кроме кислого вина не брал.

– А кто спер головку сыра поутру в селе и почти всю сожрал? – оглянувшись спросил Мишель, – или забыл, как за тобой смерды гнались?

– Да, если бы не ты, то меня точно забили, – огорчился Пьер.

– Славная была битва! – С задором воскликнул господин, – разбежались как крысы, увидев острый меч. А поторопиться ты не можешь? Вон впереди я вижу деревья и небольшой овраг, возможно там ручей, отдохнём, напьемся чистой воды.

– Я бы поторопился, но вот Молния не спешит, а она ко мне привязана, – ответил оруженосец, пиная ногой очередную лошадиную лепешку.

Подойдя ближе, путники свернули под тень деревьев. Спустившись по пологому склону, заросшему бурьяном, редкими яблонями – дичками, к ручью, в начале напоили лошадь, пустили её объедать молодые побеги, напились сами, причем вначале господин, потом слуга. Отправив Петра очистить поляну для отдыха, Мишель, раздвинув траву и убрав опавшие сучки, сел у дерева, опершись спиной о ствол. Правая рука наткнулась на круглый, зеленый небольшой плод. Подняв его и оттерев о поддоспешник граф откусил половину горького кислого яблока, скривившись хотел выкинуть, но желудок протестующе заурчал и он, прожевав мякоть проглотил. Съев первый, пошарил вокруг нашел ещё несколько, найденные, испорченные выкинул в ручей, остальные с удовольствием грыз.

Вскоре послышался треск веток и шум ломаемого сухого кустарника, создалось впечатление, что к ручью ломиться стадо быков, но вот наступила тишина Мишель сделал вид что не заметил подошедшего оруженосца.

– Так, слуга работает, а хозяин жрет яблоки, хотя настоящий рыцарь сначала должен накормить лошадь, потом оруженосца, а потом есть сам, – укоризненно произнес Петр.

Воин медленно поднял глаза. Сначала взгляд коснулся толстых ног, потом широкого торса, и остановился на круглом, потном лице.

– Ты так тихо подошел, что я тебе и не заметил, вот приедем в войска, прикажу за наглость всыпать тебе батогов, или отходить плетью, вымоченной в соли.

Огорченный простолюдин, бухнулся на колени.

– Ваше сиятельство, – слезно просил он, – я сглупил, хотел, как можно тише подойти чтобы не потревожить тебя, но когда увидел эти прекрасные яблочки, не утерпел и поспешил, думая что ты их все съел.

Он так натурально всхлипывал и вытирал несуществующие слезы, а руки его шарили в траве. Вод он напрягся и зад его издал громкий звук, птица, щебечущая в листве дерева испугавшись вспорхнул и улетела подальше от шумной компании.

– Ладно, ладно, – засмеялся Мишель, – на этот раз прощаю, даже больше, когда стану главнокомандующим, за твой подвиг посвящу тебя в рыцари (это была очередная шутка, сержантов в рыцари мог произвести только король, но слуга этого не знал).

– О благодарю тебя, мой господин, – оруженосец подполз на коленях ближе и схватив реку господина, стал с усердием её целовать, потом поднял глаза и спросил:

– За что же мне такая милость?

– За то, что ты разогнал этих подлых птиц, клюющих наши яблоки и норовящих нагадить мне на голову, – пояснил со смехом господин.

Наконец взгляд смерда наткнулся на крупное зелёное яблоко, видимо оно упало недавно, так как лежало в свежей лепешки, оставленной их лошадью. Он незамедлительно схватил его, вытер о штаны, целиком сунул в рот, и скривившись принялся усиленно жевать.

– Ладно, вставай, – приказал молодой граф, поднимаясь с земли, – посмотрим, что ты там приготовил.

Увидев, что слуга не думает подниматься, а ищет в траве новые плоды, пинком пытался нанести удар в район печени, но попал в воздух. Пьер, ловко перекатившись, пружинисто встал на ноги.

– Хватит драться я все приготовил в лучшем виде, очистил от бурьяна, сучьев, конских лепешек, – продираясь сквозь кусты, рассказывал оруженосец.

Очищенная поляна действительно оказалась великолепной: большой зеленый круг под тенью деревьев, в центре сложены дрова для костра, рядом лежали вычищенные сапоги.

– Неплохо, – похвалил Мишель, – разведи пока костер.

Пока кутильер (первый оруженосец, рыцарь мог иметь трех учеников: меченосец, щитоносец и знаменосец), возился с огнивом, воин вынул из ножен тяжёлый палаш, изготовленный из неплохой булатной, стали, принялся за разминку. Его меч со свистом резал воздух спереди, сбоку, сзади, вот небольшое деревце, срубленное концом острого лезвия, медленно упало в траву, вот пролетающую мимо бабочку неожиданно развалило на части, и она кувыркаясь упала вслед за деревцем.

Костер наконец – то весело затрещал, в воздух поднялся легкий дымок.

– Дайка мне щит! – Крикнул юноша, не прекращая движения.

Пьер наклонился перед огромным мешком, развязал горловину и вывалил на траву содержимое. Здесь оказались части полного рыцарского доспеха – стальная кираса, закрывающая грудь и спину, на передней пластине выгравирована набольшая длиннохвостая птица, сидящая на дереве, похожая на сову, символ рода, наручи, поножи, защищенные стальными пластинами боевые перчатки, короткая юбка, с также нашитыми на кожу стальными пластинами и прочая мелочевка так необходимая в дороге рыцарю. Появился на свет также островерхий шлем с опущенным решётчатым забралом, и прикрепленными сверху, за неимением лучшего, несколькими гусиными перьями, круглый, кавалеристский стальной небольшой щит с такой же птицей на лицевой стороне, изнутри отделан кожей и имел удобную кожаную петлю для удержания рукой, два тупых тренировочных меча, один – копия палаша, которым орудовал граф, второй, двуручный, больше смахивающий на немецкий фламберг,(двуручный меч, с длинным лезвием и прямой крестообразной гардой). На самом дне оказалась в отделанных серебром ножнах, арабская секира (прототип сабли, но немного расширенным на конце лезвием) с рукоятью увенчанной головой орла и с изумрудными глазами и оплетенная серебряной нитью.

Как только железо упало на землю, слуга, ухватил щит и с силой бросил его господину, следом полетел тренировочный палаш.

Граф, ожидающий подвоха, резко пригнулся, ловко подставил руку и щит застыл, закрывая грудь от удара меча, но его не последовало. Молодой человек бросил свой клинок, поймал свободной рукой учебный за рукоятку, тут же развернул его острием вниз, встречая уже подбежавшего оруженосца с высоко поднятым двуручником.

Удар тяжёлого меча, опущенного сильной рукой был страшным. Слуга пытался воспользоваться преимуществом в длине клинка. Мишель сделал шаг с разворотом в сторону и оружие противника опустилось в дюйме от его спины. Казалось бы, не встретив сопротивления тяжёлая полоса металла увлечёт за собой хозяина, но тот был опытным бойцом и довернул меч. В результате он наткнулся на подставленный, закрывающий то удара ягодице палаш. Последовал глухой удар, сталь слегка прогнулась, но выдержала. Господин толкнул щитом своего противника, но с таким успехом он пытался бы сдвинуть гору, и отпрыгнул в сторону, разрывая дистанцию.

Тренировка проходила минут пятнадцать. Бойцы кружили вокруг костра нанося и отбивая удары. Хорошо пропотев и размяв мышцы граф остановил бой.

– Так, а теперь идем мыться, – едва отдышавшись предложил он, направляясь к ручью, – сначала я, а потом ты.

Спустившись к воде, он увидел большую лягушку, мирно дремавшую на гнилой ветке. Медленно достав из ножен метательный нож, Мишель резко его бросил. Острая сталь поразила тварь точно в голову, по рукоятку вонзившись в гнилое дерево.

– Вот и обед, – довольно произнес он.

Сняв с себя одежду, ножи в ножнах и взяв в рот серебряный крестик, висящий на шее, нагишом вошёл в ручей, холодная вода доходила ему до колен. Присев, с удовольствием смыл с себя пыль и пот, потом достал добычу, и взяв за лапки, кинул её на берег, нож полетел туда же, воткнувшись в ближайшее дерево.

Опустившись ещё раз воду, вышел, тряхнул с себя остатки воды. Одев на мокрое тело одежду, пристегнул ножны, выдернул, и вернул на место использованный нож и подобрав жабу, направился к месту стоянки.

К поляне подошёл почти неслышно, стараясь не наступать босыми ногами на сучья и осторожно раздвигая бурьян.

На траве под деревом сидел Пьер и набрав полный шлем зелёных яблок с наслаждением закрыв глаза жевал их, закидывая в рот целиком.

Граф подошёл с зади и положил лягушку сверху. Протянув руку за очередным плодом, слуга, наткнувшись на холодное тельце рептилии с криком вскочил, при этом крепко приложившись о растущую сверху ветку, шлем скатился с колен, рассыпав кислый его обед.

– Вот чёрт, – выругался он, потирая ушибленную макушку, среди грязных волос которой вырастала изрядная шишка, – где ты взял эту гадость, ты ведь знаешь – я их ужасно боюсь.

– О храбрый рыцарь, одним только духом распугивающий птиц, как ты можешь боятся эту ничтожную тварь? – Засмеялся Мишель, – к тому же это лучше, чем твои кислые яблоки.

– Эту гадость ешь сам, – возмутился слуга, направляясь к ручью.

– И хорошенько помой своих вшей, хотя бы глиной, – крикнул вслед молодой граф.

Проводив взглядом могучую фигуру, он достал нож, вздохнув, ловко разделал добычу по всем правилам охотника. Нанизав тушку ни яблоневый прут, воткнув в землю, повесил её над прогоревшими углями. Чтобы мясо не подгорало, медленно поворачивал его то одной, то другой стороной. Вот над поляной разнеся аромат жаренного мяса, тушка подрумянилась и на ней выступили капельки жира, обед был готов.

Со стороны овражка с хрустом, ломаемых ногами сучьев и сухого бурьяна поднимался раздетый по пояс оруженосец. Верхнюю одежду он нес в руках, мокрые штаны, прилипли к ногам, похоже он купался прямо в них.

– А чем это так вкусно пахнет! – громовым голосом вскричал он.

– Эта та милая лягушка, которую ты так боишься, – усмехнулся рыцарь, стряхивая тушку на оторванный лист лопуха.

– А она очень даже ничего, когда голенькая, – глотая слюну произнес слуга, – как наша свинарка, грязная, вонючая, а когда разденешь, как сладкое яблочко.

Точным движением ножа граф разрубил лягушку на две части, тут же волосатая, огромная рука, схватила свою половинку и целиком сунула в рот, раздался хруст переламываемых косточек.

– Что – то маловато, – слуга с сожалением облизывал толстые пальцы.

– А ты пойди и ещё поймай, – посоветовал Мишель, обсасывая тонкую косточку.

– Нет, мы их всех там уже распугали, – прозвучал ответ.

Вдруг Пьер выпрямился и приложив ладонь козырьком ко лбу посмотрел вдаль. Поднявшись на ноги граф увидел скакавших по дороге всадников, около тридцати воинов на прекрасных лошадях, покрытых суконными попонами в рыцарских седлах, на головах сшитые по последней моде береты с перьями, прошитые золотой нитью, камзолы, узкие кавалерийские брюки заправлены в высокие сапоги. На задниках поблескивали серебром, шпоры, у каждого в руке, поставленное в специальную выемку в сбруе, острием в верх, копье. На широких поясах прикреплены в красивых ножнах дуэльные шпаги.

Впереди немолодой рыцарь с непокрытой головой, сбруя отделана серебром. Позади него, знаменосец с прикрепленным к копью, развивающимся полотнищем. На голубом фоне с золотой каймой, герб одного из графств королевства. В конце группы, привязанные к седлам длинными ремнями, лошади, навьюченные большими тюками. Вслед за переднем рыцарем, на высоком муле, священник, в серой сутане с надвинутым на голову капюшоном. Столько рыцарей в одном месте Мишель ещё не видел, тем более под развернутыми знаменами.

В то время простой рыцарь имел право брать с собой двух оруженосцев и слуг, Он со своими людьми во время войны присоединялся к своему сюзерену, имеющему знамя, а рыцарь с развернутым штандартом приравнивался к полковнику. Из этих наблюдений граф сделал вывод, что перед ним командир, выполняющий особое задание командования.

Вот старший воин поднял руку в латной рукавице, и всадники дружно остановились, только мулл продолжал двигаться, ткнув морду в зад впереди идущей лошади.

Командир показал рукой в сторону овражка и рыцари, повернув коней, сквозь кустарник направились к ручью.

От группы отделились два человека и направились к стоянке графа де Гиза, подъехав поближе остановились. Первый мужчина, лет двадцати пяти, в синем, с небольшим красным пером, берете, суконный камзол, с золотыми пуговицами, воротник раф отсутствует, видимо его модник берёг для особых случаев, из – под выреза выступают кружева шелковой рубашки, шелк также выглядывает и из-под рукавов, узкие гольфы из белой кожи, плотно обтягивают ноги, высокие сапоги, поблескивают шпорами, на широком поясе из хорошо выделанной кожи приклеплены ножны длинной шпаги, рукоять с чашеобразной гардой сверкает в навершии драгоценным камнем, головной убор надет на чернявую, с локонами, голову, голубые глаза смотрят с насмешкой, кончики черных усов, под длинным носом, загнуты вверх, тяжёлый подбородок чуть, презрительно выдвинут вперед., на пальце правой руки золотой с алмазами, перстень, печатка, с вензеле в центре. Цвета одежды, обычно сочетающиеся с цветами герба рода, синие с красными вставками. Великолепный черный конь нетерпеливо перебирает тонкими ногами.

Чуть сзади остановился другой господин, в котором Мишель узнал прекрасную девушку. Одета она была также, как и её спутник, даже немного поскромнее, тонкие пальчики не унизаны кольцами, простая, увенчанная небольшим серебряным шаром, для лучшей балансировки, рукоять шпаги, короткие красные сапожки, красный камзол с кружевным воротником который подпирает сзади длинную шейку, бре (короткие, узкие штаны) из тонкого белого сукна, обтягивают тонкие ноги, лошадь немного ниже, но рыжая, арабских кровей. Чуть вытянутое румяное лицо обрамленное выбивающимися из – под желтого берета, пепельными волосами, украшено крупными, зелеными глазами, темные дуги бровей, тонкий носик, удивленно приоткрытый, с белыми зубками ротик., одежда плотно обтягивала хрупкую фигурку.

– Кто такие! – грозно спросил молодой рыцарь, окинув с презрением, взглядом поляну, остановился на разбросанных доспехах, сапогах со шпорами, висящих на дереве, остатках разделанной лягушки, на слуге, стоящим с непокрытой, почтительно опущенной головой и на графе, поднявшись, крепко расставив ноги, на тренировочных мечах и поясе с метательными ножами.

– Граф, – подчеркнул Мишель, – граф Мишель де Гиз с оруженосцем, направляемся к войску, сейчас на отдыхе.

– Виконт Жан де Мур и виконтесса Мария де Гиз, с особым отрядом графа Карла де Паруа, возвращаемся к армии герцога де Гиза.

– Как много де Гизов в одном месте, не правда ли мадмуазель? – Глядя на красавицу, произнес Мишель.

– Я дочь герцога, – пояснила Мария.

– Тем более, я буду рад познакомиться с такой прекрасной девушкой! – С восторгом воскликнул молодой граф.

Жак же чуть тронул шпорами своего коня и тот продвинулся вперед, мелко переступив ногами.

– Но как же ты собрался воевать на такой кляче, – кивнул он в сторону жующей зелёную травку лошади.

– Господь бог и мой клинок мне помогут, – с этими словами воин протянул руку и сержант, быстро подняв с травы палаш, бросил хозяину.

Тот ловко поймал оружие за рукоятку и воткнул в землю пред собой. Это был прямой вызов, и виконт готов было спрыгнуть с лошади и наказать наглеца, но девушка удержала его.

– Жан, пожалуйста, оставь его, ведь он сирота, наверное, он заботится о своей престарелой матушке. (Надо сказать, что титул в то время передавался только со смертью родителя старшему сыну).

Мария легким движением колена правой ноги, толкнула лошадь и та, развернувшись вслед за кавалькадой спустившийся к водопою.

Виконт же резко дернул повод, и его конь, поднявшись на задние ноги, развернувшись на месте, опустилась и поскакала вслед прекрасной феи.

– Мы ещё встретимся, граф! – крикнул, не останавливаясь рыцарь.

– Конечно, конечно, – прошептал Мишель, глядя вслед удаляющимся всадникам.

Вот девушка оглянулась, и улыбнувшись приветливо махнула рукой. Сердце графа остановилось, он ничего не видел и не слышал кроме прямой, удаляющийся спины красавицы. Пьер легонько толкнул его в бок, тот очнувшись толкнул его в ответ.

Тем временем юноша и девушка спустились к ручью, и спрыгнув с лошадей завели их в воду.

Виконт подошел к седому рыцарю, что – то сказал, кивая в сторону стоянки графа, тот внимательно посмотрел в его сторону и кивнул головой. Лошади шумно втягивая, пили холодную воду, оруженосцы, сорвав пучки травы вытирали им потные бока и спины, подтягивали сбрую и проверяли крепление груза.

Напоив лошадей и напившись сами, воины сели в седла и построившись в колонну, направились к границе.

– Ну вот, теперь все места в харчевне будут заняты, и тебе, монсеньор снова придется ночевать на сеновале, – огорченно пробасил верный слуга, – а твоя виконтесса, смотри, в середине строя, серьезные рыцари её охраняют.

– Она пока что не моя, Пьер, – вздохнул молодой граф.

– Но мы добьемся своего, ведь ты не дурен собой, да и как говорил дед, непревзойдённый боец, – ответил кутильер.

– Хорошо, а теперь собери доспехи и по коням.

Смерд, взяв мешок стал складывать туда разбросанное железо. Навьючив и оседлав лошадь, подобрав десяток яблок, по пыльной дороге, друзья направились вслед рыцарскому отряду.

Солнце клонилось к закату, когда путники увидели вдали большой каменный, двухэтажный дом, обнесенный прочной глиняной стеной, массивные, деревянные ворота были закрыты.

– Не подобает господину идти пешком, – вздохнул Мишель, надевая сапоги.

Обувшись он взобрался на лошадь, взяв в руки копье, поставил его в специальную выемку в седле справа и поднял его острием в верх, слегка стукнул лошадь в бока каблуками понуждая ту двинуться с места. Но старая лошадь упрямо стояла на месте, тогда, Пьер взял её за узду и потащил вперёд.

Так они и подъехали к воротам, граф в седле и слуга, тянущий лошадь. Немного отдышавшись оруженосец, ударом рукояти меча постучал в ворота постоялого двора.

– Эй, канальи, открывайте быстрее, приехал доблестный граф де Гиз, иначе я разрушу это трухлявое дерево в щепки! – Крикнул он.

Внутри раздался скрип отодвигаемого запора, ворота приоткрылись и в образовавшейся щели показалась лохматая голова мальчишки, но сказать он ничего не успел. Пьер, взявшись обеими руками за створку, резко дернул её на себя. Служка, не ожидавший такого не успел отпустить ручку и вылетел под ноги Молнии. Он был грязен и оборван, видно подрабатывал мелкими услугами. Граф, спрыгнув с лошади кинул ему вожжи:

– Напои и накорми лучшем сеном и поставь в конюшню, мы будем здесь ночевать, – приказал он.

Оборванец поднялся, но не сдвинулся с места с ожиданием смотря на господина, сержант подошёл к нему и подняв за затрещавший ворот, сквозь зубы произнес:

– Выполняй то что тебе приказал господин, иначе я тебя повешу на этих воротах.

Мальчишка, вырвавшись, шмыгнул носом и оставив в руках слуги кусок воротника, со слезами произнёс:

– Ваша милость, конюшня занята только что приехавшими конями рыцарей.

– Тогда привяжи её к коновязи и, если пойдет дождь не забудь накрыть её попонами и расседлай, а завтра я тебя отблагодарю.

Маленький слуга, взяв вожжи повел лошадь во двор, смерд пошел следом.

Территория харчевни оказалась довольно большой: посреди высился большой дом с каменным фундаментом, в узких зарешёченных окнах первого этажа мелькали отблески горящих факелов. Второй этаж, отведенный под жилые комнаты с закрытыми ставнями, крыша крыта черепицей. Стена с внутренним настилом, по которым могли ходить сторожа, держать оборону хозяева, под ним кузница, дровяные склады, каменная конюшня с плоской крышей, откуда тоже можно было держать оборону. К распахнутой, из тяжёлого дуба, двери, первого этажа ведут широкие каменные ступени, в проеме стоит крупный, лет тридцати, мужчина с окованной стальным листом, дубиной в руках, на голове кожаный шлем, закрывающий уши, крупный нос свернут набок. На теле суконный камзол явно с чужого плеча, натянут прямо не голый торс, шерстяные брюки и грубые ботинки из толстой кожи. На нем висел кожаный, прожжённый в нескольких местах, грязный фартук, видимо это бал кузнец, выполняющий роль вышибалы. Взгляд его маленьких глазок оценивающе остановился сначала на Пьере, затем осмотрел с головы до ног Мишеля, остановился на серебряных шпорах.