Текст книги "Игры богов"

Автор книги: Александр Золотько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Нужны Ловцы? – наивным тоном спросил Бродяга.

– Еще нет, – сказал Бес, – тут нужны аватары. Они же – воплощения, они же ипостаси. Идея очень простая. Бог берет человечка, наделяет его чем-нибудь смешным и назначает собой в отдельно взятом городе. Или стране. Или деревне, или племени, или… Где угодно. Этот самый аватара внимательно следит за вверенным ему объектом, решает, что именно сейчас настал момент для чуда, и это чудо организует. Во всяком случае – должен организовать.

– И боги позволяют ему использовать и накапливать Силу? – чуть удивился Бродяга.

– Ни хрена. Использовать – да. Использовать – можно, а вот накапливать – извини-подвинься. Система такая: люди под воздействием деятельности ипостасей и жрецов, которых ипостаси привлекают к этому, молятся и жертвуют конкретным богам. Сила, соответственно, идет к этим конкретным богам. А вот те уже часть ее… В ваше время уже знали проценты? – внезапно спросил Бес.

– Да.

– Так вот, десять процентов передается аватаре. На жизнь и на деятельность.

– А жрецам?

– А им остается материальная часть пожертвований. И возможность покомандовать от имени аватар.

– Ну?

– Что ну?

– И при чем здесь Ловцы?

– Ловцы здесь пока ни при чем. Тут имеется другая проблема. Она заключается в пустяке – за тысячи лет уже все вакантные должности богов заняты. И придумать новые источники поступления Силы невозможно.

– Так и хватит.

– Может быть. Только дело в том, что тот из богов круче, у кого больше Силы.

– Это понятно.

– Понятно. Но если все места заняты, то получается, что нынешняя расстановка сил на Островах…

– Прости, где? – насторожился Бродяга.

– На Островах, там, где живут боги, – несколько удивленно пояснил Бес. – А что?

– Отстал я от жизни, – вздохнул Бродяга. – Раньше говорили о Горе.

– На Горе сейчас собираются аватары. Именуют себя младшими богами и пытаются быть похожими на богов.

– На тупых, зажравшихся… – засмеялся Бродяга.

– Совершенно верно. Именно на зажравшихся и настолько тупых, что боги, насколько я знаю, до сих пор не знают об этих сборищах.

– А сами боги теперь на Островах?

– Да. И боги эти всячески стараются обойти других по могуществу. Говорят, что раньше было проще. Был Морской бог, который оставался таковым везде. И был, скажем, бог Повышенного урожая злаковых. И он тоже был таковым повсеместно. Теперь прикинь, каково было быть Морским богом в оазисах Великой восточной пустыни, а богом Урожая злаковых – у охотников на морских чудовищ.

– Ужас, – сказал Бродяга.

– И боги стали искать новые участки. Так Морской бог стал еще и богом Овцеводства у горцев. А потом еще богиней…

– Богиней?

– А какая, на фиг, разница? Просто его аватарой там становится женщина. И начались гонки. Боги придумывали новые личины, привлекали аватар, назначали жрецов. При этом, правда, стали происходить странные вещи…

– Странные?

– А иначе и не назовешь. Боги стали действовать анонимно. Так, что даже аватары не знают, на кого работают. У меня такое чувство, что и сами боги не знают, кто из них кто. Очень часто аватары, ходящие под одним и тем же богом, устраивают между собой грызню за поклонников. А бог не вмешивается, чтобы не выдать своего истинного лица.

– И зачем им это все?

– А это – к богам, – протянул Бес. – К ним, бессмертным.

Бродяга оглянулся через плечо. Небо на востоке начинало светлеть. Бродяга тоже оглянулся.

– Надо полагать, нынешние восходы тебе тоже не нравятся? – спросил Бес.

– Это не восходы, – спокойно сказал Бродяга.

– А, ну да. А это не горбатые, это не песок…

– Ты там что-то рассказывал о бессмертных.

– Да. – Бес поудобнее устроился в седле. – Бессмертные. Эти самые бессмертные быстренько расхватали, кто до чего додумался и дотянулся. Не знаю точно, но, кажется, теперь у каждого из них есть сотне по две-три аватар. У меня такое чувство, что амброзии теперь расходуется просто немереное количество

– Да, – кивнул Бродяга, – даже горбатых ей поят.

Бес похлопал своего горбатого по шее:

– Вроде этого. А кроме всего, наступил кризис. Боги снова уперлись в стенку. Снова расхватали все должности и территории. Воевать – нельзя. Может плохо кончиться. Можно переманивать клиентов, но это долго и дорого. Тут нужно либо самому заниматься этим, либо передавать аватаре больше Силы. А этого не хочет никто из богов.

– Логично.

– Совершенно. Пока ты станешь расходовать Силу, скажем, на Алмаз, тебя потеснят в Семивратье. И так далее.

– Наверное, поэтому они и скрывают свои настоящие имена, – предположил Бродяга, но высказал это свое предположение без особого интереса в голосе.

– Надоело слушать? – спросил Бес.

– Я хочу услышать наконец о Ловцах.

– И вот тут появляются Ловцы. Они внимательно присматриваются ко всему происходящему и выискивают на уже отработанных территориях место для новых богов. Или для новых аватар, если хочешь.

– Не донял, – признался Бродяга.

– Объясняю. Например, какой-нибудь из богов взял и решил осчастливить город в пустыне рекой. Можно было бы, конечно, обойтись и десятком колодцев, но сколько ты там заработаешь на колодцах? А вот богом реки устроиться – это куда вкуснее. Тут и вода, и транспорт, и рыбная ловля с периодическими наводнениями. Сила так и льется!

– И теперь все пустынные города имеют реки?

– Нет. Вовремя спохватились, что ничем хорошим для пустынных кочевников этот поворот речек не заканчивается. А кроме того, не так много было подходящих рек. А постоянно качать туда воду – никакой Силы не хватит. Не окупится затея. Так вот, после того как уляжется сыр-бор по поводу нового божества, а зависть остальных богов станет осознанной болью, появляется Ловец. Что обычно забывают боги, принесшие реку в сухое до этого место?

– А что забывают боги?

– Они обычно забывают все. Но в конкретных случаях они забывают, что возле рек имеются, скажем, комары, разносящие заразу. Люди начинают болеть, мучиться. Ловец, обнаруживший это, связывается через оракула с каким-нибудь богом и сообщает о возможности стать богом, лечащим от этой болезни. Или богом Северного ветра, который относит комаров от города. Или богом-Аистом, который не дает особо распространиться змеям и крокодилам в черте города.

– И?

– Боги, естественно, соглашаются, и на одного аватару становится больше. А потом появляется новый умный Ловец, который обнаруживает, что произрастающий на берегах папирус можно использовать очень многогранно и с пользой. И тоже становится аватарой бога Папируса.

– И ты, значит, Ловец, который пока еще не придумал, как стать аватарой? – спросил Бродяга.

– Я Ловец, который не хочет быть ипостасью. Мне нравится путешествовать, знакомиться с новыми людьми, – Бес мельком посмотрел в лицо Бродяги, – и богами. И я не нуждаюсь в десяти процентах. Я получаю плату другими способами.

– Амброзией, – подсказал Бродяга.

– И амброзией тоже.

На востоке появился изжеванный барханами полукруг солнца. Тени стремительно рванулись вперед из-под ног горбатых. Закричала какая-то птица. И разом стих ветер, дувший всю ночь.

– И отчего ты решил, что я буду хорошим Ловцом? – спросил Бродяга.

– Ты очень ловко и быстро соорудил образ Того, Кто Должен Вернуться. Я думаю, что теперь Младший дракон со своими людьми быстро разнесет весть о Вернувшемся. Люди начнут приносить жертвы…

– С чего бы это? – чуть приподнял бровь Бродяга.

– Последние лет триста легенда о Том стала отчего-то очень популярной. Настолько популярной, что я ждал, когда кто-то из богов подсуетится и займет вакантную должность. Но никто так и не спохватился. И ситуация сложилась очень странная. Множество людей ждут Того, Кто Должен Вернуться, и готовы приносить ему жертвы, наделять его Силой. Похоже на то, что Сила эта может со временем стать очень большой. Так что ты удачно напялил на себя эту маску. И успел это сделать первым. И теперь твое первенство защищает закон. И теперь ты можешь решать, кого осчастливить новым титулом.

– И никто, говоришь, не попытался присвоить себе это хлебное место? – спросил Бродяга.

– Никто.

– Как думаешь – почему?

– Не знаю, – растерянно протянул Бес.

– У меня странное чувство, – сказал Бродяга.

– Какое? – осведомился Бес.

Солнце уверенно взбиралось по небу, и тени понемногу возвращались к владельцам.

– Мне кажется, что ты мне не все рассказал. – Бродяга повернулся к Бесу всем телом.

Бес встретил его взгляд спокойно, хотя спокойствие это потребовало усилия. Усилия настолько большого, что Бес не уловил стремительного движения правой руки Бродяги.

Вернее, уловить-то он его уловил. Он увидел, как правая рука Бродяги, качнувшаяся к седлу, сжала висящую в петле секиру. Он увидел даже, как секира приближается к его голове. Увидел, но ничего не успел предпринять.

Секира ударила. И для Беса все исчезло.

– Исчезни, – сказал Ясик.

Не открывая глаз, что-то невнятно пробормотала Дева, лежащая справа от него. Что-то в том же духе. Ночь прошла бурно, Ясик был партнером требовательным, а Дева хоть и испытывала к Ясику чувства, далекие от любви, но уступать в изощренности и выносливости кому бы то ни было не собиралась. После бурной ночи нужно было для разнообразия поспать, хотя для богов сон не был необходимостью. Скорее – удовольствием.

И вот это самое удовольствие и пытался порушить Громовержец.

– Исчезни, – сказал Ясик, – а не то…

– У меня важная новость, – сказал Громовержец, нервно передернув плечами.

Угрозы Верховного, пусть даже полусонного, были вещью опасной. Правда, самым опасным было то, что он мог свои угрозы осуществить еще до того, как проснется окончательно. У Громовержца отчего-то заныло колено.

– Засунь себе эту новость знаешь куда? Вот туда, куда подумал. – Ясик снова закрыл глаза.

– Я знаю, кто такой Разрушитель, – сказал, собравшись с духом, Громовержец.

С грохотом по скале на берегу пробежала трещина. Громовержец вздрогнул и чуть было не попятился.

Главное сказано. Теперь отступать поздно. Теперь Верховный в любом случае будет вынужден проснуться.

– А за свои слова ответишь? – Ясик вдруг оказался возле самого Громовержца, на расстоянии вытянутой руки. И рядом с ним вдруг очутилась и Красотка.

– Отвечу, – выдавил из себя Громовержец.

– Ответишь… – Ясик чуть наклонился, чтобы заглянуть Громовержцу в глаза.

Так уж сложилось, что Ясик ростом был выше всех богов. Никто из них не отваживался перерасти Верховного.

Громовержец каким-то чудом взгляд выдержал.

– Говори, – сказал Ясик.

– При всех. – Голос Громовержца опустился до шепота.

– Что? – Изумление приподняло брови Ясина, – Я не понял, гнида, ты пришел ко мне, чтобы…

– Чтобы позвать тебя, – прошептал Громовержец. – Все уже ждут.

– Да я тебя!..

Правая рука Ясика поднялась вверх, и облака, висевшие над островом, вдруг превратились в смерчи, тянущиеся к пальцам этой руки.

– Не нужно, – быстро сказала Красотка. – Ты ведь сам потребовал, чтобы новое о Разрушителе мы узнавали вместе.

Громовержец вдруг понял, что стоит с закрытыми глазами, сжав кулаки, словно мальчишка перед разозлившимся отцом. Или как Морской бог, совсем недавно стоявший перед ним самим. Совсем недавно. Этой ночью. Тысячу лет назад.

– Потребовал, – услышал Громовержец голос Ясика. – Точно, потребовал. – Ясик хмыкнул. – Это я еще не совсем проснулся. Но наш друг не обиделся. Ты ведь не обиделся? – Ясик ткнул Громовержца кулаком в живот.

Воронки смерчей превратились в два кружка-глаза и улыбающийся рот под ними. Как на детском рисунке.

– Мир, дружба, равенство и братство? – улыбаясь, спросил Ясик.

– Нам пора, – сказал Громовержец.

– Хорошо, – сказал Ясик, и они все втроем оказались на поляне Совета.

Воин от неожиданности выронил чашу, из богинь – Ясик не успел рассмотреть, кто именно, – вскрикнула совсем по-бабьи.

Громовержец скрипнул зубами. Унижало не то, что Ясик перенес его и Красотку на Общий остров не спросив. Унижало то, что он это сделал, затратив столько Силы, что Громовержцу ее хватило бы на месяц нескучного существования.

Ясик, довольный произведенным эффектом, одним движением соорудив себе кресло из облаков, уселся в него и благожелательно воззрился на собравшихся богов. Все собрались, отметил он. И ждали как миленькие. И наверное, устроили здесь базар, решая, кто пойдет прерывать бесценный сон Верховного. А Громовержец – смельчак, подумал Ясик. Кто бы мог подумать? Стоял перед Верховным, трусил, но даже не обделался. Молодец. Нужно его за это наказать. Сон Верховного – это неприкосновенно. Хотя, с другой стороны, действительно слишком уж важная весть. Если бы Громовержец промедлил, то его пришлось бы наверняка наказывать конкретно.

Боги расселись. Кто где. Несколько особенно обделенных Силой даже устроились на траве. И смотрели на Ясика как положено – снизу вверх и с подобострастием. Научились, сволочи, ненависть скрывать.

Громовержец остался стоять.

Блин, он ведь теперь выше Верховного, внезапно сообразил Ясик. Слишком низкое кресло тот соорудил себе. Можно было, конечно, немного кресло приподнять прямо сейчас, но это было бы слишком уж заметно, слишком уж отдавало бы суетой. Громовержец, похоже, тоже сообразил, что происходит, вон, на роже его даже мелькнула победная ухмылка.

Ясик чуть нахмурил лоб. Заметив это, Громовержец вздрогнул, оглянулся и, сделав шаг к камню, сел на него. Ясик прикрыл глаза. Молодец. Сообразил. Пожалуй, можно будет его не наказывать, а даже наградить.

– Насколько я понимаю, – Ясик обвел взглядом всех богов, – все мы знаем, зачем собрались. Наш уважаемый Громовержец выяснил наконец, кто такой Разрушитель. И как было договорено, мы собрались все вместе, чтобы выслушать, кто из нас забавляется Кровавыми жертвами. Может, Разрушитель сам признается?

Все боги смотрели на Ясика, старательно игнорируя друг друга. Каждый из них чувствовал, как Общая Сила вибрирует вокруг поляны Совета, готовая обрушиться на Разрушителя, кто бы им ни оказался

– Желающих добровольно признаться нет, – констатировал Ясик. – Ну, тогда слово предоставляется Громовержцу.

Громовержец кивнул. Откашлялся. Что-то в нем было не так. Чем-то он сейчас отличался от всех остальных богов. Ясик нахмурился, прислушиваясь к своим ощущениям, и вдруг понял, что Громовержец не держит свою Силу наготове. Он будто не ожидает противодействия со стороны разоблаченного Разрушителя. И кстати, он ведь вначале собрал всех богов и только потом отправился за Верховным. А ведь любой из обитателей Островов, окажись он Разрушителем мог бы скомкать Громовержца, унести его подальше от Островов и… Разрушитель мог такое устроить. Они все знали, что такое Сила Кровавой жертвы. А ведь тогда, если честно, Безумному богу Кровавую жертву приносили не так чтобы обильно.

Так себя вести вечно испуганный Громовержец мог только в том случае…

– Мне кажется, – сказал Громовержец, – что Разрушителя среди нас нет.

Если бы он одновременно взорвал все свои перуны на этой поляне, то и тогда не произвел бы большего впечатления. Боги замерли. Только Ясик улыбнулся уголками губ и спокойно спросил:

– Мне казалось, что ты обещал ТОЧНО назвать Разрушителя. Или я ошибся?

– Я назову, – сказал Громовержец. – Только вначале я хотел сказать, что среди нас его нет.

– Ты это сказал. Дальше, – сухо попросил Ясик.

– Если можно, я по порядку, чтобы все стало понятно… – Голос Громовержца приобрел просительные интонации.

– Никто не возражает, чтобы все стало понятно? – спросил Ясик, ни к кому конкретно не обращаясь, да и не ожидая ответа. – Давай по порядку.

– Я подумал… – сказал Громовержец.

– Что ты говоришь! – изумился Ясик и всплеснул руками.

– Может, ты заткнешься? – спросила Дева. Все испуганно посмотрели на нее, а Ясик засмеялся:

– Извини, милая. Конечно, я заткнусь.

Ясик позволил улыбке превратиться в оскал, потом обернулся к Громовержцу и сказал:

– Продолжай.

Громовержец кивнул.

– Я подумал…

Пауза. Короткий взгляд на Ясика. Тот молча приложил руку к губам.

– Я подумал, что, в сущности, Разрушитель – это Безумный бог. Бог, сошедший с ума от того, что ему приносили человеческие жертвы. Так? – Громовержец посмотрел отчего-то на Певца, и тот торопливо закивал. – Единственное отличие – он научился скрывать свое безумие. А это до сих пор не удавалось никому из богов.

Громовержец опустил взгляд, словно собираясь с силами. Или со смелостью.

– Я думаю, что каждый из нас… – Громовержец потер лоб, – каждый из нас когда-то пробовал Кровавую жертву.

Стало так тихо, будто все вокруг – и боги, и море, и весь мир – превратилось в вибрирующий от внутреннего напряжения хрусталь.

– Пробовали, – сказал Громовержец.

Он слишком хорошо помнил, как явился, лично явился к жрецу крохотной, на четыре хижины, деревни и потребовал принести в жертву умирающего старика. Деревня была в глухомани, людей в ней почти не было, да и Силы в старике оставалось всего ничего – все было рассчитано скрупулезно. Но когда ударила в мозг вспышка черного безумного пламени, когда весь мир превратился вдруг в прозрачный хрупкий узор, который он мог уничтожить одним движением руки, одним только желанием, когда он вдруг понял, что люди, столпившиеся вокруг жертвенника, всего лишь смешные беспомощные куклы, которые так смешно ломаются, когда…

Когда он пришел в себя, в деревне уже никого не было. Не было живых. И деревни не было. И не было большого куска леса. А на их месте возвышалась уродливая черная скала. И осталось жутковато-сладостное воспоминание о вспышке.

Потом он специально вернулся на то место и уничтожил скалу. И это потребовало у него времени и Силы.

Все боги молчали, но именно это молчание, даже молчание Ясика, выдавало их с головой. Каждый пробовал это. И каждый боялся этого воспоминания.

– Пробовали, – еще раз повторил Громовержец. – Это нельзя скрыть. Особенно – в таких количествах. В Проклятом городе вчера принесли в жертву сотню человек. Сотню.

Красотка вздрогнула.

– Мне кажется, что никто из нас не смог бы скрыть. Но вчера я вдруг узнал, что люди начали гораздо активнее говорить о другом боге. О Том, Кто Должен Вернуться. Понимаете? – Голос Громовержца взлетел вверх и сорвался.

И скала, возвышавшаяся неподалеку, от этого голоса вдруг покрылась сетью мелких трещин и с шорохом осела кучей щебня.

– Я знаю только одного бога, который ушел, – сказал Громовержец. – И этот бог был Безумным.

– Он не сможет вернуться, – сказал Певец.

– Почему? – спросил Громовержец.

– Никто не возвращался, – уже тише сказал Певец.

– А мы не знаем других, – нервно засмеялся Громовержец. – Не знаем. Может, вы знаете?

Боги промолчали.

– А вы себе только представьте – люди ждут Того, Кто Должен Вернуться. И одновременно люди приносят Кровавые жертвы Разрушителю. Теперь представьте себе, Тот, Кто Должен Вернуться, – возвращается. И новость эта облетает всех. Не знаю как, но облетает. И люди начинают приносить ему жертвы. А потом вдруг все они узнают, что Тот – Разрушитель. Что он пришел разрушить не мир, а только порядок, установившийся в нем. Я этой ночью беседовал с тремя крестьянами – тупыми пахарями и пастухами. Они не знают, сколько будет дважды два, но они точно знают, что пойдут за Тем, Кто Должен Вернуться, что они придут к богам… К нам придут. И уничтожат нас, а богинь – изнасилуют. И наплевать им на то, что Разрушителю, Тому, Кто Должен Вернуться, нужно будет приносить Кровавые жертвы. А та Сила, которая уже накопилась благодаря Проклятому городу, сразу сделает его сильнее нас всех, вместе взятых.

Безмолвие. Стало слышно, как вдалеке, по перевернутой чаше неба, с шуршанием скользит раскаленный диск солнца. Вверх – там еще не наступил полдень.

– Интересно, – сказал Ясик. – Захватывающе. После абсолютной тишины голос его прогремел подобно грому.

– Ты все сказал? – спросил Ясик.

– Все, – кивнул Громовержец и сел на камень.

– Кто-то хочет что-то добавить? – осведомился Верховный.

Боги молчали.

– Тогда скажу я. – Ясик встал с кресла, обернулся и развеял облака быстрым движением руки. – У меня возникла пара вопросов к Громовержцу.

На этот раз имя бога было произнесено без издевки, а даже с некоторой долей уважения.

– Вопрос первый. Откуда он узнал о том, сколько человек было принесено в жертву в Проклятом городе? Насколько я помню, никто из нас не имеет права приближаться к нему, чтобы не быть заподозренным в Безумии.

– Я отправился туда потому, что… – сказал Громовержец.

– Ну да, – перебил его Ясик, – ты же понял, что Разрушитель – это Тот, Кто Должен Вернуться. Но МЫ этого не знали. И МЫ не снимали запрета. А ты его нарушил.

Громовержец вскинул голову, попытался выдержать взгляд Верховного, но продержался всего мгновение.

– Но я думаю, что мы не станем наказывать отважного Громовержца, – Ясик развел руками, – он ведь хотел сделать как лучше. И второй вопрос есть у меня. С чего это ты решил, что Тот, Кто Должен Вернуться, действительно должен вернуться? Что он СМОЖЕТ вернуться? Певец совершенно прав – из Бездны невозможно вернуться. Низринутый туда просто не сможет ЗАХОТЕТЬ оттуда уйти. Иначе все те, кто отправились Туда до нас, могли бы вырваться оттуда. Вы же помните предания своей юности о том, что были и до нас Безумные боги. И что все они покоятся там. И будут покоиться там. Вечно. А это значит, что и НАШ Безумный бог оттуда не выберется. Так?

Ясик всем своим видом, улыбкой и жестом предлагал богам ответить просто: «Так» – и прекратить этот мучительный совет. Нет, он, естественно, не собирался махнуть рукой на подозрения Громовержца, который неожиданно оказался куда более прозорливым, чем казался. Но этот разговор нужно было закончить на оптимистической ноте.

– Так? – снова спросил Ясик.

– Нет, – внезапно прозвучал голос Девы, – не так.

Дева сказала это, не вставая со скамьи и даже не поднимая взгляда. Ее рука теребила ярко-красный камень на цепочке, которую Дева никогда не снимала.

– Я знаю, кто придумал Того, Кто Должен Вернуться, – сказала Дева. – Это Алый.

Ясик замер.

– Алый почему-то решил, что его могут попытаться… – Дева замолчала, силясь подобрать слова.

– Понятно, – сказал Воин.

– Да, – кивнула Дева. – И он через своих аватар распространил эту легенду среди людей. Как можно шире. Он не говорил об этом никому, я узнала совсем случайно. Мне это тогда показалось смешным, я спросила его, а он ответил очень серьезно, что это… как это? – спасательный конец, как у моряков.

– Дерьмо, – пробормотал Воин.

– Мне кажется, что незадолго до Битвы с Безумным богом он отдал приказ в случае своего исчезновения начать приносить жертвы Тому, Кто Должен Вернуться. – Дева вдруг всхлипнула. – Как вы думаете, эти молитвы и жертвы… Могла Сила идти в Бездну?

– Не знаю, – сказал Ясик.

– Не знаю, – сказал Воин.

– Не знаю, – один за другим сказали остальные боги.

– Когда впервые мы услышали о Разрушителе? – спросил Громовержец.

– Лет через пятьсот после Битвы, – вспомнил Мастер. – Я тогда…

Мастер осторожно погладил свою изуродованную ногу. В тот год он оказался настолько глупым, что согласился подшутить над Ясноглазым.

Снова наступила тишина. И длилась она до тех пор, пока Самка, богиня Плотской любви, Главная богиня Вечного города, не произнесла то, что билось в груди у каждого из богов:

– А не мог Безумный бог тянуться сюда из Бездны и внушить людям мысль о Разрушителе? Не мог? Если жертвы Тому, Кто Должен Вернуться, передавали Силу в Бездну, то не мог ли ею воспользоваться Безумный бог, чтобы подготовить себе Силу здесь, наверху? Много Силы. И если он все-таки выберется из Бездны, ему нужно будет только заявить о себе. Предъявить Доказательства. И стать Разрушителем.

– В таком случае, – заставил себя ухмыльнуться Ясик, – у нас есть еще шанс. Как только мы узнаем, что он вышел…

– А как мы это узнаем? – быстро спросил Громовержец.

– Поклонники Того, Кто Должен Вернуться, начнут приносить ему жертвы, – ответил Ясик. – Тогда мы просто начнем искать Того. Через аватар и через храмы. Он не сможет сразу набрать много Силы. Пока еще все его ожидающие узнают о Возвращении… Он просто обязан будет пробираться к Проклятому городу, чтобы предъявить Доказательства. И как только он попробует использовать на этом пути Силу – мы его найдем. Правда…

Верховный бог замолчал, и каждому из богов показалось, что это именно на него смотрит Ясноглазый.

– Правда, нам придется согласовывать свои усилия. И даже, возможно, придется наконец признаться, кто, где и каким богом является. Иначе мы просто можем проглядеть Вернувшегося.

– А если вернется не Безумный бог? – тихо спросила Дева. – Если вернется Алый?

– Если вернется Безумный бог, – назидательным тоном сказал Ясик, – мы это узнаем в первую очередь.

– Как?

– А он начнет делать то, на что только способен в своем Безумии. – Ясик вдруг поклонился и исчез.

Боги не шевелились.

– А что он начнет делать? – спросил Мастер у Воина.

– Убивать, – сказал Воин, – убивать всех на своем пути.