Текст книги "Игры богов"

Автор книги: Александр Золотько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

А все остальное – бред и слезливые рассуждения.

Ясик почувствовал, как зашевелились вдруг под ним камешки, словно тысячи мелких суетливых жучков. Верховный встал. Отступил на несколько шагов, чтобы не мешать гальке выстраиваться по-новому. Он не приказывал ничего, и это значило, что кто-то осмелился…

Камешки торопились, словно стараясь успеть до того момента, пока у него не лопнуло терпение. Черные и белые камешки бежали к своим, только им известным местам, а остальные, словно накипь, сползали к морю, открывая взору Ясноглазого надпись из трех слов.

Никакой фантазии. Эту фразу он сегодня уже слышал несколько раз. И ему наплевать на эти жалкие попытки уколоть его. Наплевать. Ему все равно, что именно думают и люди, и бессмертные. Ему наплевать, какие надписи они выкладывают из разноцветных камешков.

Ясик отвернулся от берега и пошел в глубину Рощи, к своему дому. Шел он легкой походкой, непринужденно помахивая сорванным цветком. Ему было наплевать на эту идиотскую надпись. Наплевать… Наплевать?

Пляж словно взорвался, взметнув к небу все камешки. Вихрь с моря, зачерпнув по дороге воды, схватил гальку, взболтал, потом сжал в громадный ком и зашвырнул его далеко от берега. Жаль, что нельзя так же легко вычислить и зашвырнуть этого писаку.

Всплеск моря возле самого горизонта. Возле Ложного горизонта. Жаль, люди, накрытые куполами Небосводов и ограниченные Истинными горизонтами, не смогут увидеть этого падения. Они бы придумали еще пару-тройку мифов по этому поводу. Хотя…

Ясик задумался, прикидывая. Да, в Восточном мире сейчас как раз ночь. Наблюдателей все равно не было бы. Все должны спать.

Но спали, как водится, не все. Что бы там ни предполагал сам Верховный бог, некоторые из смертных умудрялись кое-что делать по-своему.

Например, предводитель шайки пустынных разбойников, прозванный караванщиками Младшим драконом, считал, что ночью спать нельзя ни в коем случае. Вернее, можно, но не в местах работы. Дома – да. Дома, в оазисе, можно с утра и до вечера нежиться в благоуханной тени сада, а ночью спать. Но, отправившись в поход, лучше всего забыть о нормальном человеческом распорядке.

Когда умирал его отец, которого все называли просто Драконом, Младшему дракону было сообщено место захоронения награбленного отцом богатства и несколько самых главных принципов, позволивших отцу почти сорок лет удачно промышлять в пустыне на караванных путях.

Первый принцип – никогда не собирать крупный отряд. Максимум – человек сорок. Это если придется брать особо крупный караван. Лучше всего действовать небольшими группами по десять—пятнадцать всадников.

Второй принцип – всегда делиться с правителями здешних мест. Никто из местных царьков и вождей еще не отказался от тюка, прибывшего на рассвете к дворцу или шатру. Но не только драгоценностями нужно делиться с сильными мира сего. Еще с ними нужно делиться информацией. Ну разве трудно сообщить правителю северного оазиса, что ты совершенно случайно встретил в пустыне воинов правителя оазиса южного? Нетрудно. А правитель будет тебе благодарен.

Третий принцип – всегда знать, что происходит вокруг. Экономить на шпионах – не бережливость, а глупость. Говоря об этом, Дракон так взволновался, что даже приподнялся на смертном ложе. Список агентов и суммы их гонораров были заботливо переданы единственному сыну и наследнику.

Четвертый принцип – засады никогда не бывают тихими. Или конь заржет, или что-то взбредет в голову горбатому, оружие лязгнет или звонко лопнет тетива… К тому же с горохом в брюхе очень трудно сохранять тишину и быть незаметным. Посему – засада как метод добычи отметался Драконом полностью и, как показал его богатый и, самое главное, долгий жизненный опыт, небезосновательно. По причине своей шумности все засады против обоих Драконов были безрезультатны.

Пятый принцип вытекал из первых четырех. Нападать следовало на небольшой караван, ни в коем случае не принадлежащий правителю, атаковать нужно было с ходу, используя в основном угрозу силы, а не ее применение. И лучше всего сразу после восхода. Ночью охрана каравана начеку. Под утро, когда всех очень сильно клонит ко сну, умный караванщик посты удваивает, да и к тому же каравану следует выходить в путь до восхода беспощадного солнца. Додремать можно и в седле.

Вот тут-то и появляется Младший дракон, весело проносится вдоль каравана, сшибая с горбатых зазевавшихся путников и выхватывая арканами двух-трех путешественников побогаче.

Потом останавливается в сотне шагов от головы каравана и терпеливо ждет, пока кто-нибудь из караванщиков не подъедет для переговоров. Естественно, умирая, отец рекомендовал не злоупотреблять этим методом, и сын волю Дракона исполнил.

Творчески используя наследие, Младший дракон иногда получал мзду от караванщиков еще до выхода каравана из города. В конце концов, стрела из-за бархана, да еще обильно смазанная ядом королевской сколопендры (верят же горожане в разных чудовищ пустыни), – вещь неприятная. И демон его знает, в кого именно эта самая стрела угодит.

Иногда договаривались с караванами после их прибытия на место, иногда – в пути. Один раз особо упрямый караванщик был вынужден раздумывать над колодцем, пытаясь понять – вода действительно была отравлена или это просто уловка Младшего дракона.

Вода, конечно же, отравлена не была, разбойник не полный кретин, чтобы уничтожать колодцы в пустыне. Но якобы противоядие было торжественно передано якобы отравленным в обмен на большую часть товара.

Принципы у отца Младшего дракона были очень полезные, и было их наверняка куда больше пяти, но остальные он не смог поведать убитому горем наследнику. Просто не успел. И помер, резко выдохнув воздух после слова «в-шестых»… Какая именно мудрость заключалась в шестом принципе Дракона, Младший дракон так и не узнал. Возможно, мудрый старый разбойник предупредил бы сына, что не стоит устраивать ловушку для двух путников, следующих от Адской щели. А сам сынок этого не понял. И, заметив в ночи костер, осторожно прокрался почти к самому огню, оставив вдалеке три десятка своих разбойников. Утром ожидался большой караван, посему Младший дракон собрал практически всю свою банду.

Даже проскользнув почти к самому кострищу, Младший дракон не почувствовал всей опасности своего положения, и винить его в этом было достаточно сложно. Путников было двое. Всего двое, отметил про себя Младший дракон. Внешние данные обоих особо не потрясали, один выглядел немного уставшим (или потрепанным, что ли), и, может быть, именно поэтому он почти не говорил, отвечая иногда на вопросы второго.

Вот тот казался человеком успешным и довольным и собой, и жизнью. В поясе таких парней обычно спрятано несколько десятков монет, и умирать такие парни обычно не торопятся. Младший дракон, во всяком случае, так подумал, увидев, как жестикулирует этот второй путник, как смеется каким-то своим странным шуткам, как уверенно поправляет застежку плаща, которым предусмотрительно прикрылся от ночной пустынной прохлады.

К самому разговору Младший дракон не прислушивался. Так, краем уха зацепил что-то о горизонтах, Истинном и Ложном, и что-то о проклятых. При упоминании проклятых Младший дракон насторожился было, чуть подвинулся вперед, и под правой рукой что-то маленькое и мягкое пронзительно заверещало.

– Это песчаная мышь, – сказал, прервав рассказ, Бес.

– Что ты говоришь? – изумился Бродяга и даже немного наклонился к костру, изображая это самое изумление. – Только визжит она так, будто кто-то на нее наступил. Внезапно и злонамеренно.

– На нее кто-то и наступил, – уверенно сказал Бес. – Какой-нибудь из пустынных разбойников. Как бы не сам Младший дракон.

Младший дракон, успевший не только придушить ненормальную мышь, но даже отступить на пять локтей в ночь, замер, услышав свое имя в такой необычно лестной форме. Приятно, демоны побери. Лихой разбойник приосанился, насколько это возможно, лежа брюхом на бархане.

– И что мы будем делать? – спросил Бродяга, как бы случайно поправив лежащую рядом секиру.

– А что мы должны делать? – спросил в свою очередь Бес. – Этот ненормальный сейчас ползает вокруг нас, прикидывая, как с нами лучше разобраться, а его приятели поодаль ждут сигнала или команды. Приятелей этих человек пятнадцать…

Тридцать, мысленно поправил Младший дракон, отползая от костра. И тот, кого вы назвали ненормальным, сейчас вернется с этими тремя десятками и поговорит с вами. Ой как поговорит!

Болезненное самолюбие было слабым местом Младшего дракона. И настолько это самолюбие было болезненным, что отвлекло внимание разбойника от нелепости поведения пары у костра. Они не запаниковали, не стали хвататься за оружие или пытаться умчаться в ночь на своих горбатых. Они спокойно продолжали беседовать, причем не просто беседовать, а рассуждать о количестве разбойников, готовящихся на них напасть.

Изумление Младшего дракона стало бы вообще безграничным, если бы он задержался возле костра еще немного. Путники, словно забыв о разбойниках, вернулись к своей праздной беседе.

– Подожди, – сказал Бродяга.

– Жду, – с готовностью согласился Бес.

– Горизонт – это… – Бродяга чуть поморщился, поняв, что выглядит сейчас как мальчишка перед учителем. – Это иллюзия. Это линия, где якобы небо соединяется с поверхностью моря или суши.

– Ну да, – согласился Бес. – Это и вправду горизонт. Только Ложный горизонт. Ложный.

«Ложный» прозвучало протяжно, словно Бес уже немного утомился, объясняя очевидные истины тупому собеседнику.

– А вот Истинный горизонт – это место, где небо и земля ДЕЙСТВИТЕЛЬНО соединяются. Или небо и море.

– Бред, – сказал Бродяга.

– Сам ты бред, – по-мальчишечьи обиделся Бес. – Я щупал это самое небо этими вот руками И даже попытался проколупать дырку, чтобы глянуть, что за ним…

– И? – спросил Бродяга.

– И получил по шее.

Откуда-то издалека донесся свист. Длинный, а по том два коротких.

– Ну вот, – сказал Бес, – я же говорил, что это был кто-то из разбойников.

Бродяга досадливо отмахнулся:

– Кто тебе по шее двинул?

– Кто надо, тот и двинул, – сказал Бес. – Но небо было небом, а не массой воздуха, как тебе хочется. Оно немного прогибалось под ударами, а нож его не то что не смог прорезать – даже царапину оставить не удалось.

Послышался еще один свист, с противоположной стороны.

– Окружают, – отметил Бродяга. – Развелось их тут…

– А раньше их здесь не было, – язвительным тоном сказал Бес.

– А раньше здесь были Влажные леса, и любой человек, разбойник он или жрец, погибал в них нехорошей смертью самое позднее через два дня. Если, конечно, он не был местным жителем и не следовал по дороге от одного алтаря к другому. В этом случае, если жертвы приносились своевременно и в полном объеме, даже ребенок мог спокойно добраться от одного края лесов до другого.

– Складно врешь, – сказал Бес, лениво протянул руку и подтащил к себе один из своих кожаных мешков. – Если эти пустынные идиоты сейчас на нас полезут, то сразу после моих слов «просвещу вас» ты закрой глаза, досчитай до пяти и можешь снова открывать.

– Ты просветишь, пожалуй. – Бродяга потянулся, разминая плечи.

Ощущение счастья и радости от каждого движения уже оставило его. И это было даже хорошо. Амброзия давала ощущение эйфории, но не могла избавить от мысли, что все это ложь. Что все это навеяно именно этой проклятой и благословенной жидкостью. А вот естественное чувство покоя возле костра, легкое движение воздуха, заставляющее чуть колыхаться небольшие языки пламени, – вот это было действительно великолепно. Особенно после двух тысяч лет Бездны. Но об этом Бродяга уже почти научил себя не вспоминать.

Бес достал из сумки флягу, отпил пару глотков и протянул ее Бродяге.

Тот молча покачал головой.

– Как знаешь, – пожал плечами Бес. – Как знаешь…

– Добрый вечер, – сказал Младший дракон, не выходя из темноты на освещенное место.

Бродяга обернулся, но не на голос, а в ту сторону, откуда послышался легкий скрип тетивы.

– Вечер добрый, – ответил Бес спокойно. – Дальше понесешь свою задницу или дашь нам на себя посмотреть?

Младший дракон медленно, короткими бесшумными шагами вышел из темноты и остановился на самой грани освещенного круга. И превратился в свое плоское изображение на темном фоне ночи. Отблески огня елозили по его скуластому лицу, тщетно пытаясь отразиться от глубоко посаженных глаз.

– Младший дракон, – сказал Бес.

– Угадал, – сказал Младший дракон.

– А чего здесь угадывать? – Бес пренебрежительно щелкнул пальцами. —Только такой болван, как ты, мог полезть к двум путникам, даже не пытаясь выяснить, кто они и откуда. На хрен было окружать своими баранами стоянку льва?

Младший дракон набрал воздуха в грудь и тут же выдохнул его. Оскорбление было нанесено. Причем в присутствии всей банды. С другой стороны, нанесено оскорбление было очень спокойно, с сознанием силы, и упоминание стоянки льва не выглядело просто фигурой речи.

– Грабить приперся? – спросил Бес. Младший дракон скрипнул зубами, и звук этот словно обежал весь освещенный круг. Каждый из разбойников пережил очередное унижение главаря. Казалось, темнота давит на свет костра с такой силой, что языки пламени начинают крошиться от этого давления.

– Я… – начал Младший дракон, но закончить не успел.

– Чем у вас сегодня смазаны стрелы? – спросил Бес. – Ядом королевской сколопендры или дерьмом малой пустынной глазовертки? Или потом самой толстой жены Младшего дракона? Чем сегодня вы будете нас пугать?

Правая рука Младшего дракона дернулась к поясу, за кинжалом, но замерла на полпути. А вот у кого-то из членов банды нервы оказались не такими крепкими. Щелкнула по кожаному нарукавнику тетива.

Бес почти лениво вскинул руку, но пальцы сжали воздух. Бес недоверчиво посмотрел на руку, потом перевел взгляд на Бродягу.

Тот задумчиво вертел стрелу, рассматривая ее наконечник.

– Чисто, – сказал наконец он, бросая стрелу в огонь, как дрова. – А разговоров… Яд, яд…

– Если кого-нибудь из этих засранцев поймают и найдут при нем отравленную стрелу, то засунут ему эту стрелу в задницу так глубоко, что ее наконечник будет щекотать бедняге нёбо. – Бес посмотрел вправо, где скрипнула еще одна тетива. – Будешь стрелять или просто тренируешься? Руку развиваешь? И правильно, ничто так не радует в рукоблудии, как тренированная, мозолистая ладонь.

Щелк! Еще один хлопок жилы по коже – и еще одна стрела отправилась в костер.

– М-да, – сказал Бродяга. – Теперь я понял: главное при ограблении – это не умереть со скуки.

Бродяга поискал глазами какой-нибудь камешек, но рядом был только песок. Бродяга зачерпнул горсть песка и медленно, с усилием сжал кулак. Воздух над кулаком задрожал, словно от жара.

– Перестань дергать тетиву, дурила, – сказал ленивым голосом Бродяга и взмахнул рукой.

Из темноты послышался звонкий удар и достаточно громкий шлепок, словно мешок с пшеном упал на песок.

– Сказано ведь уже почти три тысячи лет назад, не бывает бесшумных засад, – назидательно произнес Бродяга. – Не бывает. И не нужно думать, что я не услышу, как ты вытаскиваешь из-за пояса стрелу.

– Слышь, мужик, – обратился Бес к остолбеневшему Младшему дракону. – Вы ж взяли с собой только два лука и по паре стрел? Так?

– Чтобы стрелы в колчанах не гремели, – механически ответил Младший дракон.

– Ну так нападать будешь, или как? – осведомился Бес.

Не исключено, что Младший дракон все-таки воздержался бы от нападения. Но это самое «или как» произвело на его разбойников такое впечатление, что, не дожидаясь команды, они бросились на оскорбителей.

– Вот те раз, – сказал Бес, уклоняясь от удара длинного, в локоть, кинжала.

– Считать будем? – спросил Бродяга, не вставая с места уложив двумя ударами двух нападавших.

– Нет, – сказал Бес, – просто я их просвещу. Бродяга зажмурился, прижимая на всякий случай к лицу плащ.

Разбойники, естественно, этого сделать не успели. Толкаясь, чтобы не мешали резать двух наглецов, они прозевали тот момент, когда Бес что-то бросил в костер.

Потом они увидели самую яркую в своей жизни вспышку, ярче даже, чем вспышка молнии на Ледяном перевале, и перестали видеть что-либо, кроме ярких разноцветных пятен. Было даже не очень больно. Просто весь мир вдруг исчез, оставив после себя только бесшумный и не жалящий огонь всех цветов и оттенков.

– Вот такие пироги, – сказал Бес, когда разбойники начали падать на песок и тщетно пытались рассмотреть хоть что-нибудь.

Один свалился прямо в костер, и Бес, выругавшись, вытащил его из огня, прихлопнув на одежде несколько языков пламени.

Двое или трое разбойников попытались на четвереньках отползти хоть куда-нибудь, но Бес страшным голосом взревел, заставив вздрогнуть даже Бродягу:

– На каждого, кто пошевелится, падет мое проклятие.

Разбойники замерли.

– Опаньки, – сказал Бес.

– Ты с проклятьем поосторожнее, – посоветовал Бродяга.

– Не учи ученого, – отмахнулся Бес.

Все произошло очень и очень быстро. Еще мгновение назад только один силуэт был виден на границе круга света, потом вдруг все освещенное пространстве разом заполнилось орущими разбойниками, размахивающими всяческими острыми предметами, вспышка – и теперь ослепшие лежат неподвижно и даже на всякий случай молча.

Младший дракон, кстати, продолжал стоять, пытаясь протереть слезящиеся глаза.

– Теперь слушаем сюда, – сказал Бес. – Ослепли вы не навсегда, но время на то, чтобы вас всех перерезать, у меня есть. Еще и останется. На проклятье времени нужно и того меньше.

Бродяга поморщился. Бес, заметив это, развел руками, словно извиняясь.

– Тем более что деревня проклятых как раз опустела.

– Какая? – спросил вдруг Младший дракон.

– А их тут что – сотня?

– То-то мы не слышали собачьего бреха, – сказал Младший дракон. – И где они?

– Проклятые? В Адской щели.

– Ты хочешь сказать, что сам видел их в Адской щели? – Даже ослепший и испуганный, Младший дракон не смог справиться с чувством недоверия.

Естественно, к Адской щели вообще никто не ходит, а в компании с проклятыми – тем более.

– Видел, – спокойно сказал Бес.

– И за каким демоном тебя туда понесло?

– Нужно же было человека встретить, – ответил Бес.

Разговаривая с Младшим драконом, он быстро собрал свои вещи в сумки, а сумки погрузил на горбатых.

Бродяга стоял чуть в стороне, отстраненно наблюдая за происходящим.

– Человека встретить… Нашли место для встречи, – пробормотал Младший дракон, опускаясь наконец на песок. – Когда, говоришь, встретились?

– Прошлым вечером, – ответил Бес, присев на корточки перед Младшим драконом.

Бродяга поднял с песка секиру и аккуратно закрепил ее среди мешков на спине своего горбатого.

– Врать не нужно, – проговорил Младший дракон.

Он был настолько напуган, настолько поверил, что смерть неизбежна (и это только в лучшем случае), что вовсе перестал бояться. От Адской щели до этого места было минимум два перехода. Два, а не один, как его пытается уверить этот… Младший дракон дернул головой, сообразив, что тот, кто может проклясть, может и двигаться чуть быстрее остальных. Снова стало страшно.

– Значит, выбирай, – сказал Бес. – Либо я вас сейчас всех проклинаю…

Лежащие на песке разбойники разом взвыли.

– Проклинаю, – повысил голос Бес, и вой стих, – или всех, одного за другим, режу и оставляю на ужин зверью.

– Лучше режь, – сказал Младший дракон.

– Это кому лучше? – переспросил Бес. Младший дракон промолчал.

– Еще я могу сейчас увести или убить всех ваших горбатых, вылить всю воду из ваших фляг и бурдюков. К утру вы обретете зрение, а к вечеру уже подсохнете, как вяленые финики.

Младший дракон согласно кивнул. Он понимал, что все это – избавление по сравнению с проклятием.

– А еще можно… – Речь Беса оборвалась после того, как его плеча коснулся рукой Бродяга.

Повинуясь жесту Бродяги, Бес отдал ему флягу с амброзией, а сам молча ушел к горбатым и повел их за собой в ночь.

– Меня зовут Бродяга, – сказал Бродяга. Младший дракон снова кивнул. Он мог сейчас только кивать, боясь неверным движением заслужить проклятие.

– Это меня встречал Бес возле Расселины. Возле Адской щели, – поправил себя Бродяга.

Костер потихоньку догорал. Освещенный круг сокращался, сжимаясь к середине, словно пытаясь за душить лежащих людей.

– Ты что-нибудь слышал о Том, Кто Должен Вернуться? – спросил Бродяга.

– Я… – Младший дракон задумался.

Естественно, он слышал о Том. Все слышали легенду о том, что должен был вернуться Тот, Кто Должен Вернуться. И даже помнил, что Тот после возвращения должен был перевернуть мир. И возможно, не один раз. Легенда была давняя, темная, не слишком понятная, но отчего-то ее передавали из поколения в поколение, а некоторые племена, это Младший дракон знал точно, ждали появления Того, Кто Должен Вернуться, чтобы начать приносить жертвы только ему.

В общем, все знали, что Тот, Кто Должен Вернуться, должен вернуться, но не знали когда и зачем.

– Я знаю легенду о Том, Кто Должен Вернуться, – сказал наконец Младший дракон.

Бродяга осторожно налил на руку амброзию из фляги и вздрогнул, почувствовав, как от руки по телу потекло странное скользящее чувство счастья.

Младший дракон повернул незрячее лицо, ноздри его затрепетали, улавливая завораживающий аромат.

– Что это? – спросил Младший дракон.

– Это твое зрение, – сказал Бродяга, промывая глаза Младшего дракона. – И, если честно, лет пятьдесят дополнительной жизни. Надеюсь, у тебя хватит ума прервать свою жизнь до того, как она станет в тягость и тебе, и другим.

Младший дракон взглянул в лицо Бродяге и вдруг сообразил, что не усталым выглядит это лицо, а умудренным. И понял вдруг Младший дракон, что теперь суждено ему видеть не только внешнюю оболочку человека, но и его душу. И, увидев душу своего собеседника, Младший дракон закрыл глаза руками.

Бродяга ждал.

Младший дракон опустил руки на песок перед собой и снова посмотрел в лицо Бродяги.

Тот набрал в обе ладони песок. Поднял его на уровень глаз и медленно сдавил обеими руками.

Младший дракон не отводил взгляда от его рук, не моргнул даже тогда, когда почувствовал, как жар потек от рук Бродяги. Руки разжались, и на правой ладони остался лежать небольшой, размером с орех, прозрачный шар.

Младший дракон подставил ладонь.

– Он еще очень горячий, – сказал Бродяга и положил шар на песок.

Младший дракон взял шар в руку. Сжал в кулаке. Зрачки стремительно расширились, но лицо оставалось бесстрастным.

Бродяга разжал руку разбойника и провел по ране от ожога рукой, еще влажной от амброзии.

Лицо Младшего дракона расслабилось.

– Я вернулся, – сказал Бродяга тихо, так, что его услышал только Младший дракон.

Бес, наблюдавший за всем происходящим со спины своего горбатого, увидел, как Младший дракон вскочил на ноги, отступил на шаг, а потом медленно-медленно опустился на колени. Бродяга положил руку ему на плечо, что-то, кажется, сказал.

Младший дракон протянул руку, и Бродяга пронес над ней флягу с амброзией, которую сам Бес все-таки предпочитал называть сомой.

Бродяга встал, отряхнул плащ и пошел прочь от костра, к Бесу, аккуратно перешагивая через распластанные вокруг костра тела. Молча подошел к горбатому, вскочил на него, не заставляя опускаться на колени.

Горбатый что-то неодобрительно фыркнул и медленно пошагал вперед, в сторону Вечного города. Бес оглянулся на гаснущий костер. Младший дракон двигался вокруг костра, от одного разбойника к другому, и словно благословлял, проводя рукой по лицу.

Бес отправился за Бродягой. Догнав, некоторое время ехал молча.

– Нам нужно свернуть севернее, – нарушил наконец молчание Бес. – Вот туда.

– Вечный город там. – Бродяга махнул рукой прямо.

– Вечный город там, – согласился Бес, – но нам нужно переправиться через Реку, а это можно сделать только вон там, это – в сторону Бабы.

Для надежности Бес даже указал пальцем на созвездие.

Бродяга мельком глянул на небо и сплюнул.

– Ну почему тебе не нравится небо? – спросил Бес.

– Небо мне нравится. Я очень скучаю по небу. Но это, – раскинул руки Бродяга, – это не небо. Это хреновая подделка, сделанная непонятно кем и непонятно для чего. Небо – это прозрачный воздух и пушистые, легкие облака. Это тучи, переполненные грозовыми стрелами и беременные дождем. Это Великая Бесконечность, проглядывающая сквозь него по ночам. Бесконечность, а не эти двенадцать ублюдочных кучек светящегося дерьма, плюс эта Северная какашка.

– М-да, – чуть помолчав, промолвил Бес. – Не пробовал выступать перед народными массами? Все есть: и стиль, и уверенность, и страстность, и доступный, народный язык, и совершенно дурацкая теория, в которую обязательно поверят твои поклонники. Прикинь – ты собираешь толпы народа, рассказываешь, что все они под колпаком у кого-то безумно страшного и что только ты сможешь показать им Великую Бесконечность. Всего-то и нужно, что вырезать местную аристократию, отобрать у купцов бабки, перевешать начальников городской стражи… А потом уж, выполнив все эти жизненно важные дела, можно смело отправляться прогрызать дыру в Истинном горизонте.

– А зачем для этого резать аристократию и обирать купцов? – поинтересовался Бродяга.

– А как же без этого? Зачем за тобой попрется народ? Пойми, идея быстрого обогащения – самая доступная идея. Главное, чтобы не нужно было работать. Отобрать. Это всем понятно и доступно. У них с детства все отбирали – вначале мамкину грудь, потом соску, потом игрушки, потом… Ты, кстати, что нагрузил Младшему дракону? – неожиданно сменил тему Бес.

– Я напомнил ему о легенде про Того, Кто Должен Вернуться.

– И?

– И сказал, что вернулся.

– Мама моя! – простонал Бес. – Вот это круто!

В голосе Беса сквозило истинное восхищение, подобное восхищению вора, который, с трудом вытащив из чужого дома серебряное блюдо, обнаружил, что его приятель просто вышвырнул хозяев прочь и устраивается в доме на постоянное жительство.

– Тот, Кто Должен Вернуться! – еще раз уже почти выкрикнул Бес. – И как все сходится: я ляпнул об Адской щели, потом эти наши фокусы со стрелами, потом – вспышка, а потом еще и волшебное исцеление… Ты же его исцелил.

– Да, – тихо сказал Бродяга, – я промыл ему глаза.

– Ну, я и говорю… – Бес вдруг замолчал. Помотал головой, словно приходя в себя от удара. – Подожди, ты ему сомой промыл глаза?

– Да.

– Не разведенной?

– Да.

– Он же теперь сможет распознавать правду и ложь…

– Естественно, если амброзия не изменилась за время моего отсутствия.

– Но тогда он бы не поверил тебе. Ведь он теперь сможет распознать… – Последним словом Бес словно поперхнулся. – Ты хочешь сказать, что и вправду?..

Странные вещи иногда творятся в мире. В тот самый момент, когда Бес задал свой вопрос, в нескольких десятках переходов от них, на ступенях Морского храма Семивратья, старик Зануда, ветеран многих славных битв, награжденный за героизм тремя сломанными ребрами, двумя контузиями, выбитым глазом, пятью годами каторжных работ в плену, званием почетного гражданина Семивратья и ста квадратными локтями пахотных земель, рассказывал трем пришедшим на заработки селянам свой вариант легенды о Том…

– И осточертело, значить, Тому, что остальные боги фигней занимаются и людей кидают по делу и просто так. Забил он стрелку основным богам и давай с ними тереть, чтоб по понятиям все было чики-тики. А те – ни в какую, кипешевать начали, в халупу полезли…

– Куда? – спросил селянин.

– В халупу, – повторил ветеран.

– В чью?

– В мужицкую, – повысил голос старик и показал, где именно эта самая халупа находится.

– А… – поняли селяне.

– Ну так вот, как они совсем крышей съехали, началась у них разборка. Один там перунами давай кидаться, второй за пыру схватился…

– За что?

– За нож.

– Халупу на, – взорвался ветеран. – Будешь перебивать – на хрен пошлю.

– Извини.

– Вот. Навалились всей кодлой, только Тот не лох какой-нибудь. Настучал всем, даже бабам в рыло досталось.

– Это правильно, – поддержал один из селян, ушедший в город не столько на заработки, сколько от жены и тещи.

– Раскидал их всех, а потом и говорит. Порешить вас, говорит, всех надо, да неохота мараться. Повернулся и свалил. А куда свалил, на сколько – того никто не прокоцал. Метнулись боги, да и людишки подсуетились, только не нашли они хазу Того, Кто Должен Вернуться. Только малява по городам пошла, что пообещал он верному человеку, что вернется, когда немного успокоится, когда злость из него вся выйдет. Придет он, богов всех построит, мир наш долбаный несколько раз перевернет вверх ногами, чтобы всякое дерьмо с него стряхнуть, а потом наступит счастье и успехи в личной жизни. Для каждого, – особо подчеркнул старик. – И никто не уйдет обиженным.

– Брехня, – сказал селянин, немного обдумав услышанное. – Один супротив всех богов он не сдюжит. Они сейчас в какую силу вошли… Старики вон говорят, что раньше все не так было. А сейчас… Женился – жертву, родился – жертву, живот подвело – опять жертву. А то еще, не знаю как в городе, а у нас эти ав… ав…

– Аватары, – подсказал приятель.

– Во-во, авторы эти. Повадились по домам шнырять да по улицам. Не поверишь, один бог… Да если б кто важный, Громобой там али Скотский дядька, а то Болотный хранитель повадился на свадьбы ходить да наперед жениха в красные ворота ломиться. А возразить попробуй – проклянет ведь, сволочь кочковатая. – Парень покачал головой. Потом оживился и, вспомнив, даже заулыбался: – Наши, правда, тоже не плугом паханы. Он, прежде чем свадьбу играть, сам ворота отомкнет да кочергой каженную ночь пошурует, а когда уже девка пухнуть начинает, тут уж и свадьбу можно. А коли придет Болотный, то, сам понимаешь, на арбузе пузом не улежишь.

– При чем тут пузо? – спросил у него ветеран. – Достали, лохи от сохи. Я тебе про божью разборку толкую, а ты мне про то, как девок брюхатить. Вот Тот, Кто Должен Вернуться вернется, и Болотный твой с базара съедет.

– Откуда? – снова переспросил сельский житель.

– Ты знаешь, что у нас с такими козлами в каменоломне делали? – спросил потерявший всякое терпение дед.

– Что?

Вначале ветеран рассказал, что именно и как делали с такими козлами у них в каменоломне, потом выразил свое мнение о происхождении всех сельских, деревенских и поселковых лохов, а потом, когда потрясенные подобным красноречием собеседники потерянно замолчали, сказал назидательно:

– Никто из богов устоять против него не сможет – люди за ним пойдут. Усек? Люди. Вот погоди, пусть только объявится Тот, я за него молиться стану. Только за него и только ему. А не этому вашему Болотному.

Ветеран встал со ступенек и нетвердым шагом, что бывало с ним обычно после шестой кружки браги, отправился к себе в халупу.

– Брешет, урод старый, – сказал один селянин.

– Не, – протянул второй, – не брешет. Мне дед Таракан говаривал, когда я с ним овец пас, историю про Того, Кто Должен Вернуться. Только там было в стихах, без мата и бабам он морды не бил.