Текст книги "Выстрел по «Ледоколу». Как Виктор Суворов предавал «Аквариум»"

Автор книги: Александр Кадетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Как видно из перечисленного списка негативных качеств предателей из КГБ, отбор в спецслужбу хромал на обе ноги.

У иностранных граждан, в том числе разведчиков, в капиталистическом мире этих негативных качеств было и есть еще больше, чем у бывших советских граждан. Но вот парадокс, почему-то они к нам в таких количествах не приходили. Почему? Что их сдерживало?

Интересно было бы послушать бывшего генерала КГБ Кирпиченко, как он объяснил бы сегодня суперпредательство Горбачева, Яковлева и K°? Они какие – идеологические или «прозаические» предатели?

Вот как объяснялись причины предательства в разведке, когда господин Примаков возглавлял Службу внешней разведки России.

15 апреля 1992 года на брифинге СВР было объяснено об уходе на Запад еще одного Владимира, на этот раз Коноплева, офицера СВР, работавшего первым секретарем посольства России в Брюсселе. Сразу после ухода Коноплева несколько граждан СНГ были объявлены персонами нон фата. По поводу очередного предательства в разведке Татьяна Самолис, пресс-секретарь директора СВР, сообщила: «Мы не отрицаем того, что Коноплев ушел (заметьте, ушел, а не предал или сбежал. – А.К.) и связал свою будущую работу (просто перешел с одной работы на другую. – Л.К.) с американскими спецслужбами. Есть основания считать, что поступок его продиктован материальными соображениями. Например, он мог поехать в отпуск, увидел обстановку здесь, и…» («Независимая газета» от 15.04.92).

Прочитав этот детский лепет, советский разведчик глазам своим не поверил. Ведь Татьяна Самолис выражала мнение руководства внешней разведки России. Вероятно, с ее выступлением на брифинге предварительно знакомился и одобрил его сам Примаков. По этой теории, удобной для руководства СВР, выходило, что завтра может убежать на Запад половина личного загрансостава внешней разведки России и стать предателями, и не с кого будет спросить. Все взятки будут гладки. Оправдание готово, оно на блюдечке – тяжелое материальное положение разведчиков. Оставалось отменить отпуска разведчикам СВР, находящимся в загранкомандировках, чтобы не убежали.

Удобно, конечно, все валить на наши экономические трудности, а не искать главных причин.

Забывают бывшие высокопоставленные руководители разведки, оторвавшиеся от народа, что не хлебом единым живет человек.

Еще одно модное объяснение предательства в разведке дал бывший партийный босс, несостоявшийся милиционер, выдававший американцам государственные секреты, Бакатин.

На вопрос, как, мол, станет ли их (предателей) в нынешнее смутное время больше, он уверенно, не моргнув глазом, ответил, что, конечно, план по перебежчикам будет перевыполнен. Раньше, дескать, служили идее, теперь ее нет («Правда» от 21.01.92).

«Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты» – гласит древняя мудрость.

О Бакатине, который заявил, что пришел разгромить КГБ, у Примакова свое особое мнение: «К Владимиру Бакатину я отношусь хорошо. Считаю его честным и порядочным человеком, в чем открыто расходился со своими новыми коллегами в руководстве ПГУ. Кстати, он искренне, хоть и наивно думал, что, передавая США, с согласия руководства (кого, Примаков не уточняет. – А.К.), схемы прослушивающих устройств, заложенных в бетонированные плиты здания их нового посольства в Москве, получит в ответ американские схемы и все это послужит установлению новых отношений. Но американские партнеры ограничились благодарностью». Надо же, какая святая наивность!

Примаков умалчивает, что передача американцам секретных схем «честным и порядочным» Бакатиным повлекла за собой провал нашей агентуры в ряде стран и тем самым нанесла ущерб и моральный, и материальный нашему государству. Александр Проханов в своей недавно вышедшей книге «Господин Гексоген» о предательстве Бакатина пишет: «Когда Ба-катин, предатель вонючий, сдал американцам посольство, наши технари рыдали, потому что в каждом кирпичике было спрятано оборудование на миллионы рублей».

Известно, что рыба начинает гнить с головы. Подавляющая масса советских и российских разведчиков всегда служила верой и правдой и продолжает служить своему Отечеству, своему народу. И как бы разведку всевозможные теоретики, диссиденты системы ни пытались деидеологизировать и деполитизировать, ничего у них из этого не выйдет.

Ни один здравомыслящий разведчик не может согласиться с этими разрушающими российскую разведку взглядами.

А если правящая идеология расходится с национальными интересами страны? Как в этом случае должен действовать разведчик?

«В действительности, – как очень метко подметил бывший генерал КГБ Вячеслав Широнин в своей книге „Под колпаком контрразведки“, – никакой деидеологизации не было, а под этим лозунгом происходила замена одной идеологии на другую – социалистической на капиталистическую. Это вообще было одной из самых характерных черт перестройки – извращались термины и понятия, махровая демагогия служила прикрытием для разрушения великой державы. Для меня не составляло секрета, что эта дымовая завеса демагогии, созданная с помощью СМИ, является одним из тайных приемов зарубежных спецслужб». Вот так относились и относятся к де-политизации и деидеологизации настоящие разведчики, патриоты своей Родины.

Поэтому все, кто предлагал и предлагает нам деполитизацию и деидеологизацию, намеренно или по недопониманию служат Западу, помогая ему до конца разрушить Россию и превратить ее в сырьевой придаток.

Без идеологии человек превращается в наемника, в робота, в солдафона. Разведчик вообще не может быть без идеологии. От безыдейности и аполитичности до предательства один шаг.

Во всех странах, прежде всего в США, стараются укрепить идеологическую составляющую в разведке, отобрать в разведку людей, безответно преданных идеалам своего государства. Поэтому в ЦРУ кандидата в разведку изучают глубоко и долго, прежде всего обращая внимание на то, чтобы у него до пятого колена не было никого с коммунистической идеологией, русофильскими взглядами и симпатиями к России. Из ста кандидатов отбирают только одного. Им нужны люди, свято верящие заветам А. Даллеса.

«Перестал существовать раздел мира на две системы, – утверждает академик Е. М. Примаков в своем предисловии к „Очеркам истории Российской внешней разведки“, – следовательно, исчезла почва и для детерминированных постоянных противников». С этим никак нельзя согласиться. Раздел мира продолжал существовать, противоречия с развалом социалистической системы в мире не устранились, они только углубились и обострились. Остались и постоянные противники, просто противник стал сильнее и врагов у нас значительно прибавилось. И правильно предупреждал русский царь Александр III, что у России нет настоящих друзей, кроме своей армии. У нас есть только враги. Эта формула верна и сегодня. Дело в том, что некоторые константы во взаимоотношениях между Россией и Западом не подтверждены временем, они вечны. Это прежде всего вера. Православная вера, ее нравственные ценности сегодня и на протяжении веков были главным противником Запада.

Именно она является основным противоречием между иудо-протестантским и православным мировоззрениями. Коммунизм, исповедовавший атеизм, был всегда в стратегическом плане на руку врагам православия, западному миру. Коммунизм с идеей атеизма был обречен на поражение с его возникновением, с зародыша. Необходимо было только время, чтобы он рухнул. И оно пришло. Хотя следует заметить, что у истоков коммунистического учения, Томаса Мора и Кампанеллы, атеизм отсутствовал.

Идею атеизма, безбожия в Россию подбросили предтечи сионизма. В «Энциклопедии сионизма в Израиле» можно найти следующие откровения: «Пионер современной теории социализма, социальной философии и предтеча сионизма Моисей Хэсс был, таким образом, предтечей политического и культурного сионизма и социалистического сионизма в особенности. Карл Маркс и Фридрих Энгельс признавали, что они многое почерпнули у него в течение созидательных лет коммунистического движения…» Сионисты всюду разрушают религии народов, сохраняя при этом беззаветную веру в свою избранную религию – иудаизм.

В связи с теорией академика Примакова о деполитизации и деидеологизации российской разведки возникает законный вопрос: как сегодня отбирать людей в разведку, какие принципы и критерии положить в основу отбора?

В Соединенных Штатах Америки в настоящее время повысились требования к кандидатам, претендующим на работу в разведке, большее значение стало придаваться идейному фактору, преданности американским идеалам, интеллектуальному развитию, знанию русского языка.

Нацеленность на вербовку является характерной чертой процесса подбора, подготовки и использования кадров ЦРУ.

Бывший сотрудник ЦРУ Э. Эйджи в своей книге пишет: «Длительная программа испытаний для поступления в ЦРУ настолько трудная, что почти 99 процентов поступающих отпадают». Проверка службой безопасности ЦРУ занимает шесть месяцев (никаких родственников коммунистов, никаких родственников в Восточной Европе, никаких сексуальных извращений и т. д.). В общем, можно заключить, что те, кто принимается на службу в ЦРУ, имеют интеллектуальные способности значительно выше средних, хорошую физическую подготовку, проявляют заметный интерес к политике, умение отстаивать свои взгляды и стремление участвовать в формировании политики. Как раз то, что нам не рекомендует делать академик Примаков.

В настоящее время испытания на полиграфе введены в качестве обязательного мероприятия при приеме на работу в американскую разведку и рассматриваются руководством ведомства как один из важных показателей проверки политической надежности кандидата.

В США отбор в разведку, как следует из вышесказанного, довольно прост. У них две основные правящие партии: республиканская и демократическая, которые в идейном отношении не отличаются друг от друга. Обе партии приверженцы капиталистической системы, американских идеалов глобализации. Они ненавидят социализм и православие.

При нашей многопартийности и отсутствии национальной идеологии любой гражданин России практически имеет право работать в разведке. У нас ведь демократия.

Представим себе, что в зафанрезидентуре сегодня работают разведчики, исповедующие различные взгляды, от левых – коммунистических до правых – буржуазных, капиталистических. Что из этого получится, легко себе представить. Разведчик из СПС или «Яблока» очень легко найдет себе друзей среди иностранцев, взгляды которых сойдутся, они быстро подружатся. Иностранные спецслужбы быстро найдут пути-дорожки к нашим правым. Представители СПС будут сотрудничать с иностранными спецслужбами на идейной основе и будут самыми верными и надежными агентами. «Яблочники» перед их вербовкой поломаются, поторгуются, разведут демагогию и пойдут на сотрудничество. ЛДПР и «Отечество» скорее пойдут на доверительные связи «во благо Родины». Ребята, сочувствующие КПРФ, или ее члены окажутся настоящими патриотами России, которые сохранят славные традиции советской разведки.

Если такая многопартийная схема начнет работать при отборе в российскую разведку, то предательство действительно перевыполнит все бакатинские планы, оно расцветает пышным цветом и удивит ещё мир.

Глава 1
ПРОЩАЙ, ОТЧИЙ ДОМ

Береги честь смолоду, а одежду снову.

Пословица

В 1956 году «великий реформатор», волюнтарист и необразованный человек, вознесенный волею судьбы, а скорее всего дьяволом к высотам государственной власти, начал своими неумелыми реформами крушить созданное предыдущими поколениями: необдуманно сокращать великую Советскую армию, резать военные боевые корабли на металлолом, уничтожать авиацию, увольнять тысячи офицеров. Он хвастливо обещал советским гражданам к 1980 году построить коммунизм и показать по телевидению последнего попа. Коммунизм он не построил, последнего попа не показал, но закрыл и разрушил сотни храмов. Под сокращение попало много офицеров, прошедших Великую Отечественную войну, а ведь многим из них оставалось дослужить до пенсии всего несколько лет, а некоторым – даже месяцев. Без гражданских специальностей и образования они были буквально выброшены на улицу. В военкоматы полетели гневные письма от высококлассных специалистов, которым пришлось уже в зрелом возрасте заново приобретать профессию, приспосабливаться к совершенно новым для них условиям жизни. Большинство из них были уже семейными людьми, имели детей.

Видно, история мало чему нас учит. Новые «реформаторы» продолжают корежить наше государство, а потом оправдываются: «Хотели как лучше, а получалось как всегда…» А по-другому и не могло получиться, потому что Черномырдины недалеко ушли в своем развитии и образованности от Хрущева.

Богдану Васильевичу Резуну повезло: он под общую метлу не попал, остался в армии, ему дал и дослужить до пенсии. Отменный служака, фронтовик, член КПСС, много лет пробыл на Дальнем Востоке, в Приморье, под конец службы перебрался поближе к своим родным местам – на Украину, в город Черкассы, где и осел с семьей. Уволившись в запас в звании майора, стал работать директором 3-го объединения кинотеатров, получил двухкомнатную квартиру-хрущобу на улице Советской недалеко от центра города. Война и тяжелые послевоенные годы не позволили Богдану Васильевичу иметь высшее военное образование и продвинуться по службе, но он всю жизнь честно и добросовестно служил Родине. Всегда живо интересовался военными вопросами. Не реализовав полностью свои возможности и способности по службе, мечтал майор выучить сыновей Александра и Владимира, дать им хорошее образование, чтобы они продолжили его дело: стали офицерами Советской армии, верными защитниками социалистического Отечества.

В 1958 году такой случай представился. Один его близкий армейский друг сообщил, что проходит набор мальчиков в Воронежское суворовское военное училище, и посоветовал устроить туда сыновей. Отец обрадовался представившемуся случаю и повез ребят в Воронеж.

Владимир на всю жизнь запомнил, как долго ехали они в тесных вагонах до Воронежа с многочисленными пересадками. Потом от вокзала на трамвае номер 3 по Чернавскому мосту через речку Воронеж, приток Дона, над поймой реки по дамбе на Придачу (район Воронежа, расположенный на окраине города, где находилось с 1943 по 1963 год Воронежское суворовское военное училище). Пока ехали на трамвае к училищу, Владимир обратил внимание на непривычный для его уха местный говорок пассажиров. То там, то здесь слышалось «бегуть», «идуть».

Стоял конец августа. Город утопал в зелени. Но буйство природы не могло скрыть страшных ран минувшей войны. Воронеж был разрушен так же сильно, как Сталинград.

Лучшую, неразрушенную часть города правительство в 1943 году отдало суворовцам. Вот так партия и правительство в тяжелые годы войны заботились о подрастающем поколении, о детях, чьи отцы сражались и гибли на фронтах Великой Отечественной войны.

Училище было хорошо обустроено. Первым его начальником стал генерал-майор Баланцев Владимир Васильевич, боевой заслуженный офицер. Он окончил Псковский кадетский корпус, хорошо знал и понимал суворовскую жизнь, заложил славные традиции и оставил о себе добрую память.

В то время, когда армии вермахта стояли у стен Сталинграда и Ленинграда, а большая часть территории нашей страны стонала под сапогом фашистов, молодой энергичный генерал Баланцев уже собирал опаленных войной ребят в чудом уцелевших стенах училища.

Суворовское училище занимало довольно большую территорию, огражденную кирпичным забором с КПП. Училище представляло собой комплекс двухэтажных зданий из красного кирпича дореволюционной постройки, в которых размещались учебные корпуса, административные здания, столовая, пекарня, санчасть. Училище имело два летних лагеря – в селе Чертовицкое на реке Воронеж и в селе Семилуки на Дону.

Владимир не очень хорошо помнил, как сдавал экзамены, проходил медицинскую комиссию. В конце концов он был зачислен в 5-й класс Воронежского суворовского военного училища. А брату Александру не повезло, ему по каким-то причинам было отказано в приеме. Отец повез мальчишку, обливавшегося слезами, домой в Черкассы.

Так началась совершенно новая для Владимира Резуна жизнь – воспитанника суворовского училища.

Всех новобранцев подстригли «под Котовского», после бани переодели в новенькую суворовскую форму. Старшина-каптенармус Алферов, гвардейского роста, косая сажень в плечах, выдавал новенькое обмундирование. Мальчишки с восторгом вертелись перед зеркалом, не узнавая себя. Каптенармус с каждым занимался отдельно, подгоняя обмундирование. Вскоре между собой суворовцы стали ласково называть его Алферыч. Выдавая обмундирование, он часто отпускал различные шутки, рассказывал забавные истории. Вообще Алферыч запомнился многим суворовцам своей добротой, отеческой заботой, отзывчивостью, веселым нравом. Даже окончив училище, многие из них, посещая альма-матер, заходили к нему в каптерку, чтобы вспомнить былое, а иногда и опрокинуть рюмашку за встречу.

– Никак не могу подобрать для тебя сапоги, – говорил Алферыч, обращаясь к Володе Резу ну. – У меня нет таких маленьких сапог, да и попа у тебя, как у нашей уборщицы, в брюки не лезет. Придется из-за тебя на склад ехать. Ты, хлопец, наверное, весь в «сук» пошел.

Старшина не ошибся, как в воду смотрел.

Сердце мальчика наполнилось радостью, когда он увидел себя первый раз в большом зеркале в суворовской форме: в черных с красными лампасами брюках, гимнастерке с красными погонами, в фуражке. Почему-то ему в тот миг страшно захотелось, чтобы его увидел вот так в этой военной форме его любимый дед Василий.

Взводом, в который был зачислен Володя, командовал майор Топорков. Помощником командира взвода потом был назначен суворовец Анатолий Ворончук, прекрасный и верный товарищ, с которым Владимир Резун близко сошелся и даже одно время дружил. Командиром роты был подполковник Полежаев по кличке Проф. Первым взводом командовал майор Сероус, третьим взводом – майор Пущин.

Первые три-четыре года в училище пролетели незаметно. Мальчишки, многие из которых успели познать всю горечь послевоенного лихолетья, оттаивали на глазах. На лицах появились улыбки. Учеба шла своим чередом. Незаметно суворовцам прививались военные навыки. Они ходили строем, бегали кроссы, играли в футбол, занимались гимнастикой, плавали, а в летних лагерях совершали походы, работали в колхозах, помогали убирать урожай. Но их не только муштровали и тренировали. На летние каникулы многие суворовцы ездили к родителям, их часто отпускали в увольнение в город, а вечерами показывали кинофильмы. Руководство училища понимало, что должно не только закалить ребят физически и нравственно, но и сделать их жизнь полнокровной и интересной.

К воинским порядкам Володя привыкал легко. Он был дисциплинированный, послушный, исполнительный мальчик. С детства Владимир жил с отцом в военных гарнизонах на Дальнем Востоке и всегда мечтал стать военным. Хуже обстояло дело с учебой, особенно с русским языком и литературой. Сильно мешала его речь, пересыпанная украинскими словечками и фонетическими отклонениями от норм русского языка. Ему часто доставалось на орехи от всеми любимой преподавательницы русского языка и литературы М. М. Колясинской. Она иногда зачитывала перед классом выдержки из его опусов, пыталась исправить ошибки, помочь. Многие его однокашники были с Украины, но они легко смогли отделаться от своего фонетического недостатка, но почему-то Резуну это никак не удавалось.

Заметный след в душе Владимира Резуна оставили годы юношества. Этот период жизни, совпадавший с переломным моментом в истории Родины, он пережил тяжело.

После смерти И. В. Сталина и выступления Хрущева в 1956 году с разоблачением культа личности вождя в стране начались необратимые процессы, которые в дальнейшем привели к гибели великой державы – СССР. Во времена так называемой хрущевской оттепели в стране, особенно среди интеллигенции, появились шустрые молодые люди, которые, как поганки, высыпали после обильного дождя. В свои шестнадцать-восемнадцать лет они уже начинали планировать свои пятьдесят: как, когда и на ком жениться, куда пойти учиться, когда вступать в партию. Откуда и почему они появились – задача для будущих исследователей истории. Позже эти молодые люди станут диссидентами, западниками, космополитами, правозащитниками, агентами влияния, предателями, просто бесами, разрушителями нашего государства. Все будет именно так, как предсказал Федор Михайлович Достоевский в своем гениальном произведении «Бесы».

Вся эта мразь, эта пена заполнит коридоры Старой площади, превратится в партийных боссов, проникнет во все структуры нашего общества. Именно они откроют шлюзы для зловещих крестоносцев Запада, именно они станут растлителями и соблазнителями советских людей, пятой колонной в зловещих планах Даллеса, стремившегося разрушить нас изнутри. Ржавчина незаметно проникнет в поры всего общества, превратится в коррозию системы. И Комитет государственной безопасности, главной задачей которого было сохранение конституционного строя нашего государства, не справится с этой задачей.

Суворовские училища, несмотря на свою закрытость от общества, не остались в стороне от перемен. Новые веяния проникли и в их стены. Наша дубовая пропаганда не могла хотя бы здесь поставить надежный заслон. В суворовские училища шли уже не дети войны или сироты. Суворовцами становилась уже другая молодежь, частично пораженная метастазами больного общества.

Перемены чувствовались и в Воронежском суворовском военном училище. В нем тоже появились свои стиляги, законодатели мод в ношении военной формы, прическах, поведении. Они ушивали брюки до «дудочек», укорачивали гимнастерки, по-особому носили фуражки. Во взводах появились неформальные лидеры, стала процветать дедовщина, о которой раньше никто и понятия не имел. И хотя в своей основе суворовские коллективы были здоровые, но, как говорится, одна паршивая овца может все стадо испортить.

Некоторые проделывали со своими прическами невероятные вещи. Суворовец Бычков по кличке Бычок в укладке коротких волос достиг невероятного мастерства, стал мастером-парикмахером. Он свои жидкие от природы волосенки превращал только ему известным способом в модный кок. Некоторые пытались командовать Бычковым. Коля Ряхин – деревенский веснушчатый паренек – иногда поднимал бедного парикмахера с кровати после отбоя и заставлял делать ему кок. Бычок послушно вставал и шел в хозкомнату, в которой Ряхин садился на табуретку перед зеркалом, а Коля накрывал его простыней, как в парикмахерской, и начинал колдовать.

Но не только Бычков и Ряхин так пристально следили за своей внешностью. У некоторых воспитанников уже появился первый пушок на верхней губе, кое-кто стал бриться, увлекаться женским полом, обращать внимание на свою внешность. Первая любовь, увлечения, стихи, дружба, переписка с любимыми, танцы, страдания, ревность.

В училищах устраивались вечера с приглашением школьниц из городских женских школ. Суворовцы сами посещали женские школы по приглашениям, ходили на танцплощадки в городские парки. Случались столкновения с гражданскими ребятами, которые заканчивались откровенными драками. Стычки, как правило, возникали из-за девчат.

Володя хорошо помнил, как однажды осенью 1962 года в училище прибежал суворовец из увольнения и крикнул, что на танцплощадке в городском саду «наших бьют». Что тут началось! Как по команде, три старшие роты высыпали за забор училища. Построились, стихийно возник какой-то митинг. На митинге нашлись и ораторы. Запомнился всем выступавший черноволосый Юрий, который призывал к немедленным действиям в защиту суворовской чести. Три суворовские роты без командиров двинулись бегом к городскому парку на танцплощадку. На ходу сняли ремни, намотав их на руку и готовясь употребить в качестве оружия бронзовую пряжку. Окружили танцплощадку, приготовились к бою. Но, по всей вероятности, оперативно сработала военная комендатура и милиция; танцплощадка была блокирована плотным кольцом солдат и милиционеров, поднятых вовремя по тревоге. Побоище было предотвращено, и суворовские роты вернулись в свое расположение остывшие, несолоно хлебавши.

Столкновения между гражданскими и военными, а также между курсантами военных училищ после войны были не редкостью в различных городах Союза. Вероятно, выплескивалась нереализованная энергия войны, особенно у той части молодежи, которая не успела по возрасту принять участие в настоящих боевых действиях и понюхать пороха. В городах, где были военные училища, возникали иногда стычки между пехотинцами и артиллеристами, танкистами и моряками. Пустяковые разборки на танцах из-за девушек могли спровоцировать серьезную драку. Такие потасовки иногда, когда комендатура не успевала вовремя вмешаться, могли заканчиваться плачевно.

Резун хорошо помнил, как он, возбужденный, бежал вместе со своей ротой по городскому саду. Еще немного, и они врежутся в толпу гражданских парней и начнут их крушить своими металлическими пряжками. Молодая горячая кровь кипела в жилах, застилала рассудок. Этим молодым образованным ребятам в тот миг было невдомек, что перед ними были не фашисты, не враги Отечества, а простые заводские русские парни, многие из которых хлебнули горя в своей жизни значительно больше, чем они, суворовцы, но им просто не повезло: государство не смогло в должной мере их обогреть, обуть, одеть, накормить, дать образование.

Эти годы для взрослеющего Резуна были сложными и даже мучительными. Небольшого роста, пухлый, рыхлый, он стал предметом насмешек и издевательств со стороны некоторых ребят, которые в шестнадцать лет вымахали под метр восемьдесят и больше. Владимир отставал в физическом развитии, поэтому чувствовал себя слабым и униженным. Многих его однокашников удивляло, что при виде крови или во время прививок и профилактических уколов Резун мог запросто упасть в обморок, словно кисейная барышня. Комплекс неполноценности довлел над ним. Он страдал от своих физических недостатков. Иногда по ночам, укрывшись с головой одеялом, плакал. Хотя среди суворовцев было не принято насмехаться над недостатками товарищей, в коллективе находились те, кому законы были не писаны. Анатолий Ворончук часто вставал на защиту Резуна.

Однажды в роте появился Васька Беспалов па кличке Бес. Он вполне оправдывал свое прозвище. Будучи физически здоровым, крепким, от природы нахальным, Беспалов вел себя, как вор в законе. Сколотил банду подпевал-«шестерок», старавшихся во всем ему угодить. Особенно старался Пашка Косых – рыжий, шустрый, хитрый мальчишка. Его родители жили недалеко от училища на Придаче, и он часто бегал домой в самоволку. Шайка Беспалова терроризировала одно время всю роту.

Суворовцы стали замечать, что у них исчезают личные вещи из тумбочек в спальной комнате. В те времена многие родители имели возможность присылать своим детям деньги, и те приобретали для себя кое-какие личные вещи, которые хранили в тумбочках.

Попытки поймать воришек ни к чему не приводили. Подозревали, что воровство – дело рук Беса. Но, как говорят, не пойман – не вор. Улик не было. В роте под руководством суворовца Юрия Селивохина появилась группа активистов, которая хотела разоблачить и поймать жуликов. Установили слежку за Пашкой Косых. Ведь краденые вещи каким-то образом сплавлялись за территорию училища. Долго караулили. Наконец в спортзале нашли тайник с украденными вещами. За тайником установили наблюдение. И вот однажды после ужина, когда уже смеркалось, к тайнику подошел Пашка. Воровато озираясь по сторонам, полез в тайник, собрал в охапку краденое и двинулся к тому месту, где в заборе была дыра. Пашка попал в засаду, у дыры его поджидали и схватили с поличным. Притащили с вещами в хозкомнату, заперли дверь, начался допрос. Сначала Пашка от всего отказывался, не хотел никого выдавать. Но в конце концов под нажимом ребят расплакался и раскололся. Признался, что воровал по указанию Беса.

Когда стало известно, что за всеми этими жульническими делами стоял Бес, решили вызвать его на общественный суд. Послали за Бесом маленького щупленького Колю Ряхина, который тоже был «шестеркой» у Беспалова.

Через некоторое время в хозкомнату вошел сам Бес. Наглый, самоуверенный, с сигаретой во рту и с расстегнутым воротом гимнастерки. Ну просто гайдаровский Мишка Квакин.

Когда он вошел и увидел собравшихся ребят, на его лице не дрогнул ни один мускул. Ухмыляясь, расставив картинно ноги, Бес начал первым.

– Ну, что вам надо? Зачем звали? – процедил он сквозь зубы, не выпуская сигарету изо рта.

Все как-то растерянно приумолкли. Некоторые, возможно, начали сомневаться в показаниях Пашки Косых.

Когда Юрий Селиванов обвинил Беса в воровстве и сказал, что Пашка во всем признался, Васька хотел пойти в атаку. И казалось, чаша весов вот-вот перевесит в его сторону, ребята дрогнут под его напором и отступят. Но в этот критический момент воспитанник Виноградов вдруг со всей силы ударил Беса в ухо. Удар был настолько неожиданным и сильным, что Бес как подкошенный рухнул на пол. Это послужило сигналом. Все разом без какой-либо команды бросились на Ваську и начали его бить чем попало.

И, не решись Виноградов на этот самоотверженный поступок, еще неизвестно, как бы обернулось все дело. Возможно, Бес своей наглостью победил бы приумолкших, нерешительных, рестерявшихся ребят, и ему бы все сошло с рук, а может быть, он еще бы вышел героем из этой истории, свалив всю вину на «шестерку» Пашку Косых.

Взбешенные ребята, по всей вероятности, линчевали или разорвали бы Беса на куски. Вся ненависть за издевательства и унижения вылилась в это жестокое избиение. Ребята уже не соображали, что они творили. Войдя в раж, они не слышали стука в дверь и криков прибежавших дежурных по училищу офицеров и сержантов. Когда дверь была сорвана с петель, дежурным удалось оторвать рассвирепевших ребят от окровавленного Васьки. Он лежал на полу в луже крови без движения.

На следующий день Беспалова исключили из училища и в сопровождении двух сержантов отправили к родителям.

Воровство в роте прекратилось, но элементы дедовщины не исчезли и проявлялись в разных формах. Владимир старался всегда услужить сильным, не принимать активного участия во всех этих столкновениях и держаться в стороне. Но давно известно, что жить в обществе и быть свободным от него невозможно. В судилище над Бесом Резун принимал участие, и он, как и все, был среди избивавших Ваську Беспалова.

Последние два года пребывания в училище стали для Резу-на самыми трудными и мучительными. Воронежское суворовское военное училище расформировали в 1963 году, и суворовцы переехали, доучиваться в Калинин. Задолго до расформирования по училищу поползли слухи, тревожное настроение охватило преподавателей и офицеров, большинство из которых уже осели в Воронеже, обзавелись семьями, и переезд в другой город для многих был непосильным делом. Для воспитанников переезд также имел свои негативные последствия: резко упала дисциплина, понизилась требовательность офицеров и преподавателей к суворовцам. Да и вообще карьера военного начала терять свою притягательность. Многие суворовцы тоже начали подумывать о гражданской службе. Внешне эти негативные процессы в армии и в том числе в суворовских училищах были не так заметны. Но все-таки сокращалось число суворовских училищ, намечался переход на трехгодичную систему обучения, что, безусловно, подрывало притягательность военной профессии. В масштабах страны создавались предпосылки к развалу Советской армии и государства.