Текст книги "Магия ответа (СИ)"

Автор книги: Александр Изотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Но я снова усилием воли остановил, ощутив в ответ искреннее возмущение.

А разговор с наставником продолжался.

Бородатый качает головой:

– Это плохо. Стражей Душ лучше не трогать.

– Они искали Иного. И я не смог оказать сопротивления.

– Понятно. Как ты себя чувствуешь?

– Неважно. Но я уже был у нашего духоправа, так что всё в порядке.

– Прекрасно. Так вот, сегодня мы…

– Можно ли от них защититься?! – я перебиваю наставника.

– От Иных?

– В Пробоину этих Иных! От Стражей Душ… Им дозволено слишком много, и мне очень не понравилось ощущать себя беспомощным. Какой смысл уметь сражаться, если тщедушный рак может перетрясти мозги.

– Ну, Иные – это ведь не сказки…

– Но искал этот Страж не Иного. Я кожей чувствовал, что ему было интересно наше отношение к государю, – мои кулаки сжимаются, я стискиваю зубы, – Если честно, то с возрастом наш Царь становится всё подозрительнее.

Наставник мрачнеет, качает головой.

– Не на того думаешь, внук, – он вздохнул, – Это скорее его наследники пускают рябь по воде. Надо понимать, что двойняшки не хотят делить трон.

Тут я чуть не потерял картинку из виду. Потому что пришлось вспоминать, что говорил тогда Вепрев-младший в поезде насчёт государя.

Какие наследники? Он же говорил, что у Царя нет наследников. Или в борьбе за трон они так и переубивали друг друга?

Я в видении ругаюсь:

– Но твою Пробоину… я не понимаю!

Наставник строго спросил:

– Кто из одногодок наследует трон? Огняш или оракул?

– Тот, кто первый родился.

– А если повитухи мертвы, мать сражена Чёрной Хворью, и каждый из наследников заявляет, что он первый?

Я-Борзов молчал.

А я-Тимофей Зайцев лихорадочно пытался расставить фигуры на шахматной доске. Кажется, много лет назад в Красногории произошла жестокая борьба за трон, и в ней не было победителей.

Но, вероятнее всего, именно в этой борьбе под каток попали Борзовы. И мои губы, словно в подтверждение этой теории, произнесли:

– Победит тот, кого поддержат Великие Рода?

Наставник молчал, рассматривая меня. Потом усмехнулся:

– Вот теперь, Дмитрий, ты явно стал умнее.

– Ладно, это опасные разговоры, – я махнул рукой, – Так может ли маг-боец без обруча с «тхэлусом» защититься от оракула?

Духи Борзовых почему-то пытались вырвать картинку, поменять на нужную. Но не на того напали…

Уже глухо звучат слова наставника.

– Ты знаешь, что огонь может сжечь, может согреть, может осветить тебе путь. А что ещё он может?

Картинка удалялась, закручиваясь, и я хватался из последних сил, пытаясь замедлить время. Что, что может ещё огонь?!

Смешно, учитывая, что мой Василий вообще с заблокированной магией. Но интуиция подсказывала, что, не смотря на стихии, суть у всех магий одна…

– Ослепить?! – вдруг догадываюсь я, проговаривая вслух.

Наставник улыбается, кивает, и картинка меркнет.

Ух, толчковые псы, да что это за обучение такое?!

«Как ты смеешь, чужак? Ты и так увидел слишком много. У нас уже нет сил…»

Зато у меня есть…

Я с мысленным вздохом впустил, наконец, ту картинку, что пытались с самого начала показать духи.

***

Мы уже на улице.

Над нами ярко светит Красная Луна, и она приближается к Пробоине. Я знаю, что сейчас она «уйдёт».

Впереди перед нами Красный Карлик. Этот Вертун спрятан в бетонном саркофаге, прилипшем к высокой скалистой стене. Гребень плато хорошо виден в свете Жёлтой Луны, висящей над ним.

В темноте вокруг меня силуэты магов-бойцов, у некоторых ярко полыхают кулаки. Далеко позади нас в окопах солдаты Царской Армии, но у них приказ не вступать в битву, пока Борзовы не отступят.

А Борзовы не отступят.

Это для Безлунных монстры из Вертуна являются исчадиями Пробоины, несущими только смерть и страх.

А для нас это суть нашей жизни и природы, неотъемлемая часть магической сущности.

Магия дана нам для того, чтобы сражаться и защищать. Хотя бы даже тех Безлунных, которые позади нас.

Я оглядываюсь на солдат.

В темноте поблёскивают камешки на артефактах, нацепленных Безлунными. Ну да, некоторым они помогут, но, если «уголёк» добежал до солдата – это всё равно смерть.

Я видел магострелы, нацеленные в нашу сторону. Бесполезное оружие, дарящее Безлунным чувство защищённости. Ведь любой маг первым делом учится защищаться от пуль магострела…

Их пули всегда подвержены влиянию стихии, и убить мага из такого оружия – та ещё задача.

– Когда ты воображаешь костёр, у тебя получается лучше всего, – доносится голос наставника откуда-то со стороны.

Он рядом. Вокруг него горит ореол света – тонкое колечко пламени окружает его, подпаливая травинки под ногами.

Старик мог бы уже и не вступать в бой, но, если бы он остался сидеть дома, это был бы уже не Борзов.

– Вообрази, что ты – лесной пожар. Чтобы вызвать Пса, тебе надо поджечь деревья вдали, – при этих словах старик пускает небольшой огонёк в сторону, и тот порхает, словно кусочек тлеющего пепла, – Твоя мысль – это ветер, разносящий огонь. Она же и питает его…

– Понял.

– Да ничего ты не понял, безлунь горелый, – ругается ворчливый наставник, – Сегодня тебе надо поймать «уголька».

Я лишь киваю, хотя где-то в пятках и зарождаются крупицы страха. Не просто «поймать», а сразиться в честной борьбе. Ощутить раскалённые зубы рядом, вдохнуть адский жар из его пасти… и задушить, сломать шею.

А ведь я могу погибнуть. Но, если всё получится, то почувствую настоящее единство с Красным Вертуном.

«Угольки» – это элементали огня, самая суть стихии. Техника Пса для мага – это то же самое, что делает Вертун, выбрасывая толпы монстров в округу.

Вот и я должен их «выбросить». Но для начала нужно ощутить, какие они на самом деле. Почуять эту первозданную ярость, самому стать частью Вертуна.

***

– Иду-у-у-ут! – голоса солдат позади раздаются вместе с треском бетонного саркофага.

Дальше всё смешалось, духи не могли чётко удерживать картинку из-за накала эмоций. В воздухе повисла ярость – мелькали тени магов, летели огненные шары, и неслись по траве стремительные горящие звери.

Но я поймал тот момент, когда перед самым лицом клацнула огненная пасть.

«Уголёк» похож на других элементалей, уже виденных мной…

Боль от его раскалённых когтей такая сильная, что кажется моей собственной. Но надо отдать должное этому Дмитрию Борзову, в теле которого я катаюсь по траве в обнимку с «адским псом» – он сражается с холодным разумом.

Окружив тело защитой, одновременно я посылаю в руки море энергии, чтобы сладить с монстром. Прокачиваю энергию через чакры… А этой энергии вокруг целое море – взбесившийся Вертун бесконтрольно выбрасывает её в округу.

Но мне всё равно не хватает сил. Подпустив «уголька» так близко, я заведомо поставил себя в проигрышное положение. Раскалённые зубы уже порвали мне плечо, прокусили ладонь.

Одежда на груди уже порвана, и раз за разом, перекатываясь, я оказываюсь под монстром. Огненная пасть клацает перед глазами, капая на лицо раскалённой лавой…

– Он должен сам! – голос наставника прорывается сквозь шум битвы.

И вдруг дикий вой, поднимаясь над долиной, заполняет всё пространство.

– Вывертыш!!! – слышатся крики.

Это ударило по картинке такими сильными эмоциями, что духи не выдержали, и видение свернулось.

«Мы… устали».

***

Я лежал в усыпальнице перед закрытой дверью, пытаясь отдышаться.

Перед глазами так и стояло видение огненного смерча, носящегося по долине перед скалой. И как наставник, окружая себя огненными кольцами и вызывая себе на помощь таких же «угольков», несётся смерти навстречу.

Много лет назад у Красного Карлика произошла важная битва для того Дмитрия Борзова, из глаз которого я увидел столько интересного. И технику Пса он освоил не благодаря «воображаемому пожару», а потому что не успевал на помощь своему наставнику.

И ему пришлось вызвать «угольков» прямо на пути Вывертыша, который уже убил пару магов. Им было трудно с ним сражаться, потому что, насколько я понял, не все его видели.

Эти мощные потоки энергии, когда Дмитрий стал создавать в отдалении копию своих огненных чакр, я запомнил чётко. Он не мог успеть, изо всех сил он попытался оказаться там… и «угольки» появились.

Тот Дмитрий Борзов оказался молодцом.

Я ощутил тело Василия, со скукой посмотрев на закупоренную нижнюю чакру. Такая техника, такая мощь… Эх, и негде разойтись.

Седой хозяин тела на эту мысль только виновато вздохнул. Вася ничего не мог поделать.

– Не дрейфить, – я усмехнулся, с кряхтением поднимаясь.

Моя рубашка была мокрой, как будто я действительно сам участвовал в битве.

Духи уже не отвечали даже при касании к носу собаки. Да и вообще, в усыпальнице исчезло что-то незримое, не ощущалось присутствия великих.

Вздохнув, я взял трость и вышел наружу.

На улице всё то же солнышко, красивый сад. И хмурое лицо Бориса Вепрева, с кучей охранников за спиной – держа в руках уже бесполезный медальон, носатый со злостью пилил меня взглядом.

Он знал.

– Ой, – моё лицо удивлённо вытянулось, – Какая досада…

– Думаю, ни о каких договорённостях и речи быть не может, – рыкнул Борис, – В подвал его!

Глава 9. Жаждущий

Ну, вот и подвал…

Спустились мы туда по винтовой лестнице в башне, совсем неподалёку от сада с усыпальницей. Трое конвоиров и Вепрев-младший вели меня по тёмному коридору, на стенах которого обильно разрасталась плесень, а нашим шагам вторила редкая капель.

Мне приходилось усиленно работать тростью, раскачиваясь при ходьбе из стороны в сторону, и это доставляло особое удовольствие Вепреву и его свите. Нога меня на самом деле не беспокоила, но актёром я был хорошим – приходилось играть свою роль, снижая бдительность.

Всё это время я пытался лихорадочно сообразить, что мне делать сейчас. Покорно сесть в заточение или попытаться сбежать? Не хотелось бы сгнить тут до конца дней… и в то же время меня могли размазать по стене, как того беднягу Георгия.

Я думал, что мы уже пришли, но коридор потихоньку спускался, и вскоре мы упёрлись в толстую дубовую дверь со смотровой прорезью. Нижние доски у двери заметно подгнили, а ржавые петли своей рыжиной уже подкрасили дерево.

Борис кивнул одному из охранников, и тот постучал. Показалась тень в прорези, блеснули глаза.

– О-о-о, наше лунное сиятельство, – прозвучало это с издёвкой, и без особой лести.

Скрип несмазанных петель резанул по ушам, в тишине подвала это было настоящей пыткой.

Открыл нам хмурый тюремщик, с неопрятно блестящей бородой и в ужасно засаленной форме. То ли пыльный фонарь плохо освещал, то ли его мундир был такой грязный, но фиолетовый цвет ткани едва проглядывался.

Под растрёпанной чёлкой у надзирателя блеснул серебристый обруч. С уже знакомым чёрным камушком в оправке.

– Господин Вепрев, ну какая честь, собственной персоной, – тюремщик облизнулся, снимая с зубов остатки еды, и поспешно вытер блестящие пальцы о боковые карманы.

В нос ударил запах вяленой рыбы и уже кислого пива.

– Сколько раз я говорил, что выпивка на посту запрещена? – поинтересовался Борис, едва сдерживая гнев.

– Виноват, – равнодушно ответил тюремщик, – Сменщика нет, начальник тоже не появлялся, и я здесь уже четвёртый день… Или пятый?

Глядя в его соловые и чуть безумные глаза, я поверил сразу. И даже посочувствовал – знаю я, что такое долгое дежурство. Через некоторое время инструкции становятся главным предметом ненависти.

– Только сегодня сюда должны были привести нового узника, – недоверчиво сказал Вепрев.

Происходило что-то явно странное, и его злость разом испарилась.

– Так… не было никого! – тюремщик удивлённо протёр глаза, обернулся назад, в сумрак своего коридора.

– А может, ты проспал? Или тебе рак в мозги залез? – Вепрев раздражённо втянул воздух длинным носом, будто пытался унюхать магию мысли.

– Борис Андреевич, я, может, и выпил, но защиту никогда не снимаю, – надзиратель постучал пальцем по серебристому обручу на голове.

Охранники переглянулись между собой. А я попытался вспомнить, кто из них отводил белобрысого «в подвал». Кажется, из тех двоих тут никого не было.

– Сходи-ка наверх, в караульную, разберись, – Борис обернулся к одному из охранников, и в глазах носатого я увидел лёгкую тревогу.

Ага, жжёный ты пёс, значит, моё появление в доме Вепревых закрутило какие-то маховички. Мне даже самому стало интересно, что же такое задумал этот Георгий. И ведь как ловко всех провёл, даже я клюнул…

Посланный с заданием боец стал удаляться, а Борис сказал, заметив мой взгляд:

– Поменьше радуйся, – он поморщился, – Надеюсь, твоя камера покажется тебе царскими хоромами.

Носатый достал из кармана обруч с тхэлусом и надел. Оставшиеся двое охранников поступили так же.

– Вообще, мы его стараемся держать впроголодь, – будто оправдался передо мной Борис, – Но мало ли… – и он надел такой же обруч и мне.

Речь, видимо, шла об оракуле, которого скрывали здесь. И я очень надеялся, что это тот, который мне нужен.

Обруч на голове был мне неприятен. Не знаю, почему, но ментальная защита дарила чувство глухоты. Пусть меня не могли просветить, но и сам я уже не способен что-то улавливать.

За дверью обнаружился пост надзирателя – грязный стол, табурет… и небрежно прислонённый к стене магострел со штыком на дуле! На столе среди кусков рыбы хаотично валялись несколько патронов с красными задками.

Мне понадобилось усилие, чтобы не заострять внимание на оружии. Для этого я больше постарался прислушаться к тюремщику. Кто он, маг или безлунный?

Ага, с этим обручем на голове ни единого проблеска псионики. Твою же псину… Ладно хоть, под засаленными рукавами у тюремщика нет браслетов.

Рядом с постом открытая дверь в комнату с топчаном. Это явно должна была быть камера, но надзиратели приспособили её для своих нужд. Сейчас там горел небольшой камин и даже закипал шумящий котелок.

Вепрев недовольно оглядел всё это, и тюремщик так же равнодушно ответил:

– Я пост не мог оставить, Борис Андреевич. Но четыре дня…

– Разберёмся, – Борис поморщился и кивнул на меня, – Вот этого вот господина надо определить, но следить за ним ты должен вдвое серьёзнее, чем за оракулом.

– Я – следить?!.. – бородатый грязнуля возмутился, намекая, что пора бы его сменить.

Вепрев, грозно поджав губы, зажёг на пальце огонёк. Послушное пламя едва затрепетало, подгоняемое лишь дыханием.

– Не забывайся, боец.

Огонь отражался в равнодушных глазах тюремщика. Мне показалось на секунду, что тот раздумывал, а не броситься ли на господина… В любом случае, его дежурство ведь закончится, пусть и смертью.

Но надзиратель вздохнул, снял с пояса связку ключей, стал перебирать их. И ткнул пальцем в дверь напротив, самую ближнюю к посту.

– Сюда, – он сунул ключ в скважину, и стал мучиться с заржавевшим замком.

Я покрутил головой, осматривая Вепревские казематы.

Замки и петли не смазывают. Сырость, вонь, плохое освещение. Надо сказать, о заключённых тут особо не заботятся.

Как и о надзирателях…

Я удерживал в поле обзора магострел, стоящий у стола. До него всего два широких шага, или один прыжок.

Борис, увидев, что я оглядываю коридор, ткнул пальцем вверх:

– Тоже тхэлус.

Я поднял взгляд. В каменной кладке под потолком торчал гвоздик, отливающий тусклым серебром, и на его кончике был вправлен уже знакомый чёрный камешек.

Если приглядеться, дальше по коридору до самого тупичка такие гвозди с тхэлусом попадались через каждые шагов десять, прямо над камерами.

– Вепревы строго хранят свои секреты, – с широкой улыбкой сказал носатый, – Ни одна оракульная ищейка не сунет сюда свой нос…

– Ты бы про нос меньше шутил, – я растянул губы в ответной ухмылке.

Улыбка сразу слетела с лица Бориса, он шумно выдохнул.

– Эй, безлунь, ты как с господином говоришь? – мне на плечо легла рука охранника.

Я немного удивился, когда оказалось, что моё тело встало в привычную и удобную позицию – носки чуть сдвинуты друг к другу, колени полусогнуты, а ладонь сама перехватила трость ниже рукояти.

Твою ж псину, Василий, а ведь после обучения в усыпальнице Борзовых у нас с тобой появились явные подвижки. Синхронизация тела и мысли ошеломительная.

– Не стоит, Егор, – великодушно покачал головой Борис, – Бедняге и так суждено провести в этой камере месяц, в ожидании дня рождения.

Охранники засопели от сдерживаемого смеха, а я медленно выдохнул, разгоняя биоритмы и запечатлевая, как расставлены вокруг фигуры.

Тюремщик возится с замком, его спина передо мной. Вепрев по левую руку от него, с улыбкой тычет пальцем вверх.

Один охранник справа, положил руку на моё плечо. Второй за его спиной, и он вообще отвлёкся, мечтательно косится на недопитую кружку с пивом.

Ну, толчковые псы, поехали… Вася, не подведи.

– Ярость пса, – тихо говорю я, сплетая пальцы в якорь, запускающий механизмы.

– Что? – успевает спросить Борис, но его голос уже начинает растягиваться.

Берсерк вступает в свои права, замедляя время и окрашивая мир в чёрно-белый цвет.

Я чуть наклоняюсь вперёд, и рукастый охранник тянется следом, чтоб потянуть на себя. А кончик моей трости уже стреляет ему в пах.

Хлопок и вспышка сбоку, охранник вскрикивает, но я, не теряя время, со всей дури втыкаю в висок тюремщика костяшку большого пальца. Тонкая кость хрустит, надзиратель вздрагивает и заваливается на ошалевшего Вепрева, а я помогаю, отталкиваясь от его шеи.

Охранник, которому трость заехала в пах, почему-то уже лежит у стола, под ним копошится второй.

Я в один прыжок оказываюсь рядом со столом, и в руку ложится ножка табурета. Замахиваюсь, и деревянный снаряд улетает в сторону Вепрева, который пытается отвалить от себя мёртвого надзирателя. Табурет попадает Борису прямо в голову, но ожидаемо срабатывает защита.

Грохот, дым, и опалённые куски дерева разлетаются по коридору. Я же сразу вскидываю винтовку и стреляю в силуэт Вепрева – на таком коротком расстоянии маг не успеет отвернуть пулю.

Хладнокровно ступая в сторону, я всаживаю штык в шею охраннику с прожжённой дырой в паху. Но вот второй боец, хоть и ударился головой об угол стола, уже сориентировался и выкинул в мою сторону ладонь.

Дёрнув головой, я едва уворачиваюсь от полетевшего в голову огненного шара, и пытаюсь заколоть противника. Тот уже почти отбросил труп товарища, и голой сияющей рукой отмахивается от штыка.

Он успевает запустить ещё один огненный шар, и тот снова пролетает рядом с моим ухом, заставляя отпрыгнуть. Я упираюсь лопатками в стену и рывком опрокидываю стол на противника.

Рука сама грабастает пулю, упавшую на пол, открывает казённик в винтовке, суёт. Передёргиваю затвор и показываю из-за стола штык, в который сразу попадает шар огня.

И тут же я выглядываю.

– Твою ж… Пробоину, – обречённо сказал охранник, не успев зарядить новую магию.

Я спускаю курок. От прямого попадания защитный артефакт бойца не спас.

Присев, я пошарил в поисках ещё одного патрона, зарядил, и осторожно пошёл в сторону Вепрева, вокруг которого ещё витал дым.

Борис был без сознания.

У него защита явно лучше, чем у охранников – пуля попала прямо в лоб, и там теперь красовалось большое красное пятно. Но законы биологии никто не отменял, поэтому носатый отключился.

Я осмотрелся, снова оценивая тот разгром, который устроил на шахматной доске. Три фигуры в ауте, а королю шах.

Время стало возвращаться в свои права, окрашивая подземелье по все положенные цвета.

Обожжённое ухо сразу же загорелось адской болью, заныли колено и плечо. Все прыжки и кувырки в режиме берсерка оказались на самом деле не так грациозны и успешны, но свою задачу он выполнил.

Правда, у меня была куча вопросов. Особого плана я не имел, но откуда, пёс его подери, мой берсерк точно знал свойства Вепревских браслетов?

Я поднял свою трость. Её конец был обуглен и расщеплен. И дыра в штанах охранника… она слишком огромная для простого удара палкой.

Кажется, Георгий принёс мне не совсем обычную трость. Да твою псину, тут действует целый отряд заговорщиков, но предупредить меня почему-то не удосужились.

– Ваши проблемы, – прошептал я.

Пусть они на моей стороне, но мне очень не хотелось быть пешкой в чьей-то игре. Всем что-то нужно от меня… кхм… от Василия.

Я быстро подошёл к выходу и захлопнул дверь, задвинул толстый засов. На досках едва заметно блеснула магическая плёнка – вход в темницу тоже охраняла защитная магия.

Сняв ремни с охранников, я вернулся к Вепреву и задумчиво посмотрел на него. Если связать Мага Первого Дня, тем более, огняша, то что он сделает, когда очнётся?

Спалит эти ремни на хрен. И мне что, сидеть рядом и ждать, когда он очнётся? Допросить его желательно, но времени на это нет. Ну, если я всё ещё хочу сбежать…

Я вдруг понял, что не знаю, как поступать с таким пленным. Да твою ж луну, Василий, ну подскажи что-нибудь?

От седого хозяина тела прилетела неуверенная эмоция – тот тоже не представлял, что делать с сильным магом.

Поджав губы, я поднял магострел, прижал штыком к красному лбу Вепрева.

– Извини, ничего личного.

Палец стал давить на курок, но тут послышалось…

– Погоди.

Слабый голос, да ещё и отделённый дубовыми досками. Откуда? Кажется, из следующей камеры.

– Ключ с потёртой шейкой, – донеслось оттуда.

Я подошёл к двери, в которой ещё осталась торчать связка. Бегло просмотрел ржавые ключи… Блестящий от частого использования выделялся сразу.

У камеры с узником замок провернулся легко, но петли двери тоже ужасно скрипели.

Внутри мне открылась удручающая картина, больше напоминающая сказочного Кащея в заточении. Старик с длинными волосами и бородой, в серой хламиде, должен был стоять в центре камеры, но от бессилия лишь повис на цепях, ёрзая коленями по полу. Цепи от рук шли к потолку, и на ногах кандалы.

В углах камеры под потолком я заметил ещё гвоздики с тхэлусом. Да и на лбу у старика тоже красовался серебряный обруч, только камушек там был гораздо больше, чем у меня.

Уж насколько я был воспитан войной, но даже меня проняло, сколько всего надо сделать, чтобы обезвредить оракула.

– Сергей Разгудин? – с сомнением спросил я, не забывая посматривать в сторону Вепрева.

Плечи узника затряслись от смеха, но тут же старика скрутил сухой кашель.

– Я бы… кха… с удовольствием сжёг бы мозги… этой мрази, – оракул улыбнулся беззубой улыбкой.

Он поднял голову. Мутные, почти белые зрачки слепо ёрзали, пытаясь сфокусироваться.

– Кто ты, юнец? Ты явно не Георгий…

Я пожал плечами.

– Лучше скажи сначала своё имя.

– Думаю, раз ты пришёл сюда, ты должен его знать…

Оглянувшись на Бориса в коридоре, я потёр подбородок. Потом решительно подошёл к носатому, грубо схватил его за лацканы и втащил в камеру к старику.

Тот прислушивался, слепо поводя глазами.

– Что с ним делать? – спросил я.

– Ну, не убивать же…

Я поджал губы. Как вести себя с этим незнакомцем?

Нацелившись в голову Борису и слушая тишину в коридоре темницы, я сказал:

– Сейчас я спущу курок, потому что боевой Маг Огня мне тут на хрен не нужен. Скажи, почему я не должен делать этого?

Оракул попытался тряхнуть головой, чтобы сбросить обруч с камнем. Но у него ничего не получилось.

На волосах была уже подсохшая корка, но блеснула и свежая кровь. Обруч изнутри, кажется, был шипованным.

Подумав несколько секунд, я подошёл к старику, и снял с него защитный артефакт. Оракул с заметным облегчением вдохнул, подняв голову к потолку.

– О, да-а-а…

– Это ты наложил на меня Магию Вето?

– Василий?! – оракул округлил слепые глаза, цепи зазвенели от его рывка, – Но… как же…

Я штыком стянул с волос Вепрева ободок с тхэлусом. Свой я пока решил оставить.

– Воды бы.

В одном углу стояли кувшин с кружкой. Едва я глянул на них, как оракул с ненавистью потряс головой:

– Не эту… там соль. Нормальной воды.

Я покосился на Вепрева, но старик усмехнулся.

– Хоть от былого меня остались крохи, но с ним я уж справлюсь.

Пришлось отправиться в каморку надзирателей за водой. Подумав, я снял кипящий котелок с огня. Непорядок.

– О-о-о-о… – оракул с видимым удовольствием потягивал питьё.

Никакого чуда, как в сказках, где сделавший глоток Кащей сразу же набирал чудовищную силу, не произошло. Оракул едва поднимал голову, с трудом глотал жидкость, а ноги так и не поставил прямо.

Я покрутил связку, подбирая ключи к кандалам, и вскоре старик упал мне в руки. Пришлось подтащить его к стене и посадить, придерживая рукой.

Слабые пальцы коснулись моего плеча, попытались дотянуться до щеки.

– Кто ты? – спросил я.

– Ты должен знать…

– Представь себе, я жил у Вепревых все двадцать лет, и они ждут не дождутся, когда мы породнимся и вступим в наследство, – усмехнувшись, сказал я, – А теперь говори мне правду.

– Наследство? – старик удивился, – Но ты же… не Борзов.

Я счастливо заулыбался. Ну наконец-то, хоть один живой знаток, которого можно потрогать. А если языка можно потрогать, значит, из него можно вытянуть любую информацию.

– Я и так всё скажу, Василий…

– Защита не работает? – я неуверенно потрогал свой обруч.

Неужели оракул читает мысли?

– Почему же, работает… Просто после стольких лет глухоты у меня сейчас все чувства обострены. Твою же луну, как прекрасно дыхание пульсаров.

Я вспомнил про невидимые Вертуны оракулов, о которых говорилось в видениях Борзовых.

А старик сделал ещё несколько глотков, потом скосил на меня мутный взгляд.

– Меня зовут Альберт Перовский, я служил оракулом в доме Борзовых. И я знаю твою тайну, Рюревская кровь…

Перовский… Рюревский…

Рюревский?! Царский Род?

У меня слегка закружилась голова, когда я представил, какие проблемы несут мне новые знания.

– Твою же… луну! – вырвалось у меня.