Текст книги "Магия ответа (СИ)"

Автор книги: Александр Изотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 4. Безумный

Это идиотизм… А без моей псионики это вдвойне идиотизм.

Я смотрел на острозаточенный нож, лежащий передо мной на чистой тряпице. Щипцы для колки орехов оказались довольно массивными, но других не было.

Только что я прокалил инструменты в камине. Из простыни нарезал бинты, прокипятил их в ковшике из-под орехов. Для того, чтобы потом наложить шину, открутил стойку у балдахина над кроватью.

Рядом лежала коробочка с таблетками обезболивающего. Служанка по имени Аглая сказала, что их можно не только пить, но и втирать порошок туда, где болит. Порошок, кстати, уже был заготовлен мной в стаканчике.

Бедро болело, и я уже попробовал втереть в кожу небольшое количество толчёной таблетки. Сначала неимоверно жгло, но потом и вправду становилось легче.

Аглая перед этим принесла мне новую одежду, но я попросил ещё и иголку с ниткой. Естественно, она порывалась помочь «что-то мне зашить», мы долго спорили, но теперь на тряпице лежали прокипячённые нитки и иголка.

Теперь самое сложное. Мне требовалось самому себе провести операцию. Сломать заново кость, удалить ненужные осколки, поставить правильно.

Это невозможно для обычного человека. Если б я был действующим псиоником, то всё было бы реально.

Но сейчас я скорее обычный человек…

– Вася, не бойся, – сказал я своему гормональному другу, когда от него прилетело осознание того, что сейчас произойдёт.

Служанка перед этим немного рассказала о том, что на этаже стоит охрана, контролируя, чтоб я никуда не вышел. На окнах какая-то магическая защита, так что и пытаться не стоит.

Все ждут приезда главы рода, великого магистра Андрея Вепрева. Маг Второго Дня, он должен был решить, что делать со мной дальше – его сын Борис без отца не решался принимать никаких решений.

До этого момента я буду находиться здесь.

Моё положение в этом роду требовалось понять как можно скорее. С одной стороны, я в плену. С другой стороны, вот и орешки же принесли, и фрукты. И служанка, кажется, очень тепло ко мне относится, и всё будто надеется на знаки внимания.

Правда, выглядит это так, как будто её попросили.

Ну, какой это плен? Василий, ты от чего сбежал-то?

Впрочем, Вася, мы отвлеклись. Я взял нож, со вздохом посмотрел за окно. Вечереет.

Это всё идиотизм чистейшей воды. Что не так пойдёт, отключусь тут от шока, и помру от потери крови… Жжёный псарь получится, только мокрый.

– Вася, не дрейфь, – чётко сказал я.

От седого хозяина, помимо страха, прилетело и возмущение. Что-то вроде: «это я боюсь, по-твоему»?

– Ну, а кто же? – улыбнулся я, кладя нож обратно, – Тим ничего не боится.

По-хорошему, надо бы провести разведку в замке, узнать вообще, куда я попал. А ещё лучше, доверить операцию профессионалу…

– Ай, ладно, – я вкинул в себя сразу две таблетки.

Потом высыпал на руку заготовленный порошок, стал втирать в бедро. Что я там увижу, когда вскрою? Вдруг тут одними щипцами не справиться?

Я зашипел, когда кожа на бедре вспыхнула огнём. Подождав, когда всё занемеет, я вытащил из чашки с водой кусок простыни с дыркой, накрыл зону операции. Взял нож…

– Вася, не дрейфь, окей? – в который раз прошептал я, понимая, что у меня уже словесный понос.

Тим, спокойно.

Впереди очень много сложностей. Будь я псионик, то смог бы закинуть сознание в берсерка, который не чувствует боли.

Берсерк себе руку отгрызёт, и перестанет двигаться, только если вся кровь вытечет, и не будет питания у мышц. Но у меня только обезболивающее.

А ещё мне может не хватить сил сломать себе кость щипцами. Для этого, конечно, рядом лежала кочерга с гнутой ручкой, которую замучился оттирать, но я надеялся, что до этого не дойдёт.

Я знал анатомию. Я знал основы полевых операций. И здесь вершилось безумство.

Но прыгать на покалеченной ноге, как цепной пёс, на коротком поводке – это не про меня. Уж лучше сдохнуть от сепсиса…

Да и всё равно меня потащат к этому Коряжному, если что. Чем я рискую?

В разум снова прилетело возмущение и страх от хозяина тела, он стал сопротивляться, и я улыбнулся. Васёк, ты постигаешь ту сторону моего характера, из-за которого у меня с командованием вечно были проблемы.

– Поехали, – и нож двинулся по коже.

***

Обезболивающее было отличным. Со свойствами антисептика, я мог им посыпать уже открытые участки раны, и боль поначалу исчезала. Но этого не хватило…

Моё сознание стало улетучиваться как раз на том моменте, когда я дошёл до открытой кости щипцами. Вася отключился гораздо раньше.

Нож выпал, я стал заваливаться, и опёрся на локоть, удивляясь, почему вокруг стало так светло. Боль, вокруг одна только боль.

– Ярость пса, – кое-как слепив пальцы в непривычный для этого тела якорь, я снова попытался вызвать берсерка.

В такой момент он просто обязан запуститься!

Но свет в глазах от боли заполнил всё пространство, а потом боль вдруг исчезла.

Как и я…

***

– Да, твою луну, ты что наделал?! – Вася на стульчике в круге света надрывался.

Злился, жжёный пёс, стискивал стул из всех сил и кричал в темноту, из которой я смотрел на него.

– Мы же там умираем! На хрена ты это затеял?

– Почему сбежал от Вепревых? – задал я чёткий вопрос.

Нет, не слышит. Василий так и надрывался, ругая меня, на чём свет стоит.

– В Пробоину тебя, слышишь, Иной?! Я не собирался помирать! – он закачался на стуле, словно в трансе, и вдруг зашептал, – Надо найти их оракула. Бывший оракул у Вепревых, это он меня проклял. Найти нужно

– Да я б с удовольствием, – растерянно вырвалось у меня.

– Он же и правду открыл, – продолжал покачиваться Вася, потом зашипел, – Твою луну, как больно-то!

Улыбаясь, я теперь понял, как мне можно устраивать встречи с Василием. Правда, это смертельно опасно.

– Почему сбежал от Вепревых?! – громко крикнул я, надеясь, что хоть так пробью стену, – ПОЧЕМУ СБЕЖАЛ ОТ ВЕПРЕВЫХ?!

Я повторил свой крик, и вдруг Василий замер, стал прислушиваться. Ему почудилось что? Или мои слова долетели?

Он задумчиво почесал седую шевелюру.

– А что за «ярость пса», кстати? – спросил Вася.

Он попытался сложить пальцы в тот якорь, которым я запускал режим.

Тут же меня куда-то потянуло… Да что за жжёный… берсерк?!

***

Знакомое красноватое свечение вокруг. Ни одной мысли в голове.

Даже осознание того, что я нахожусь в режиме «берсерка», никак не отразилось на эмоциях. Ровный фон, и чёткая цель.

Щипцы в руку. Погружаем в рану, перехватываем кость, прямо за место смещения.

Крепко зажимаю. С рывком на излом. Не идёт…

Красное свечение усилилось. Твою псину, даже берсерк не выдерживает, для организма это слишком.

Ещё рывок.

Всё вокруг залило ровным красным светом, даже контуры ноги, покрытой окровавленной тряпицей, уже не видно.

Берсерк запустился, но он слишком слаб в этом теле. Нет крепкой связи, нет тренированных реакций. И нет псионики.

Надо мной нависла тень.

– Ты и вправду долболунь, Вася, – послышалось будто сквозь вату.

Ко мне протянулась рука, но моя ладонь резко перехватила её, зажав словно в тиски. Берсерк, сама смерть, заученная машина для убийств… он взглянул в глаза Георгию, тому белобрысому бойцу из свиты Вепрева-младшего.

Тот вздрогнул, попытался выдернуть руку из моего захвата, но не смог. Округлил глаза.

Но тут чудо кончилось, и я отключился.

***

Я очнулся ещё до зари и обнаружил себя валяющимся на полу.

Нога нещадно болела, голова гудела.

Но я жив. Мы живы, Василий, несмотря на всю ту хрень, что мы с тобой учудили. В этом мире можно и не такое, когда знаешь, что тебя всё равно дотащат до целителя.

Я с трудом сел, опасаясь за ногу.

Нога перевязана чистыми бинтами, с правильно наложенной шиной, а все следы моего преступления исчезли. Окровавленные тряпки куда-то делись, и кровь с пола оттёрли.

Порезанные простыни заменили новыми, даже балдахин, кажется, починили.

Ножик, как ни в чём не бывало, лежит на столике рядом с фруктами. Щипцы возле ковшика с орешками. И не пригодившаяся кочерга прислонена к камину.

Рядом со мной только стакан воды, и коробочка с обезболивающим. Нет, тут ещё одна, незнакомая мне коробка, но с короткой запиской – «Для заживления. Внутрь».

«Нэриумно-хомусно-тхэлусная вытяжка» – гласило название на таблетках.

Перед лицом возникла картинка, как тут передо мной ночью стоял Георгий. Это он помог?

Вообще, я знал, что в случае провала меня потащат к целителю. Никто в здравом уме не додумается сам себе сделать операцию.

Но Георгий не потащил.

Я сразу же закинул таблетку этой самой «вытяжки». Кое-как забрался на кровать, накрылся одеялом. Меня начал пробивать озноб, но я довольно скоро отключился.

***

Во сне я снова смотрел, как из Пробоины в небе вылетают осколки Белой Луны.

В это раз они не падали, а медленно кружились, и люди посреди пустыни носились, как угорелые. Подставляли сита и тазы, ловя планирующие звёздочки, и ссыпали их в кучи.

Никого не интересовало, что луны не стало. Всем были важны только её осколки.

– Они не задумываются, – послышался незнакомый мне голос, – Смотри, что будет дальше.

Я обернулся. Рядом Василий, который послушно смотрит на кучу блистающих осколков. Но это был не его голос.

А где-то далеко, на соседнем бархане, стоял незнакомец. Тот самый, который был ещё в прошлом моём сне, где разъярённое небо кидало осколки луны на землю.

В длинном плаще, в капюшоне, он показывал пальцем.

Искрящаяся куча всё увеличивалась, но потом вдруг перестала светиться. Обеспокоенные люди засуетились, забегали вокруг почерневших осколков луны.

От потухшей груды по песку пошла какая-то тень, всё стало чернеть, и люди, которые не успевали сбежать, так же превращались в чёрный камень. Превращались, чтобы упасть раскоряченной статуей на песок.

Люди убегали, спасаясь бегством, но чёрная тень была быстрее.

– Бежим!!! – Василий вдруг сорвался, и, как в прошлый раз, понёсся вниз по бархану, спотыкаясь и увязая в песке.

Ну, тут ничего нового.

А силуэт на соседнем бархане показывал уже наверх.

Снова в Пробоине чёрное пятно, закрывающее часть звёзд. Но вот оно стало заходить на край Пробоины, переходя в наш мир.

Звёзды вокруг стали гаснуть, да и тень, которая распространялась от кучи осколков, уже дошла до меня.

– Кажется, здесь нужен хороший привратник, – произнёс задумчивый собеседник.

Силуэт исчез. А мир вокруг будто выключался. Гасли звёзды, гасли луны… Чернела земля.

И прежде, чем до меня дошла эта тень, я проснулся.

***

– Господин так сладко спал, – проворковала служанка.

Она протирала столик, задумчиво потягивая носом. Да, в комнате пахло кровью, но Аглая лишь поморщилась, и продолжила шуровать метёлкой.

Служанка была в том же коротком платье, и будто бы случайно повернулась ко мне спиной, присела и нагнулась, что-то выискивая на полу.

Твою псину, Василий, спокойнее. Ну, почему она блондинка-то? И почему не носит нижнее бельё?!

Одна часть меня, охочая до женских прелестей, вместе с Василием чуть не заржала в голос. А другая часть вздыбила шерсть на загривке.

Потому что я чётко чуял, когда меня пытались обмануть. И эта служанка просто выполняла чьё-то требование соблазнить Василия.

– Завтрак? – служанка, как ни в чём не бывало, выпрямилась, – Кофе? Чай?

– Кофе, – я сел, прислушиваясь к ощущениям в ноге, – И это… меня всё ещё охраняют?

– Да, Георгий здесь всю ночь дежурил, – румянец покрыл щёки Аглаи.

А вот белобрысый шкаф ей реально нравится. И уж наверняка ночное дежурство у них весело проходит.

Я кое-как выпрямился, взял трость. Похромал к окну.

– Ну, тащи свой кофе. И передай Георгию, кстати, что я сбежать собираюсь.

Служанка округлила глаза и мигом выпорхнула вон. А я подошёл к окну, спокойно посмотрел на улицу.

Вчера не удалось особо покрасоваться красотами. А так, у Вепревых был такой двор, что академия позавидует. И тренировочные площадки, и конюшня, и ухоженный сад. По крайней мере, всё это было видно из моей башни.

– Господин собирается опять чудить?

Я обернулся. Белобрысый Георгий стоял в дверях, одна ладонь у него была забинтована, а из-за его плеча выглядывала встревоженная Аглая.

– Уже передумал, – ухмыльнулся я, – Когда увидел такого грозного стражника.

Георгий нахмурился, потом кивнул Аглае, что она может идти. Служанка вспомнила, что нужно кофе, и исчезла.

– Зачем помог? – спросил я, – Почему к целителю не потащил.

Охранник слегка удивился.

– У вас и вправду амнезия, господин?

Я кивнул. Амнезия явно лучше, чем Иной.

– Кость я поправил как надо, осколки вынул, «вытяжкой» смазал, – сказал стражник, – Как в армии учили. Вам повезло, кость после Коряжного не успела сильно срастись, но всё равно надо будет показать целителю… Ну, то есть, какому-нибудь другому целителю.

Я кивнул. Мы оба с ним подумали о том, что Вепревский лекарь мне помогать откажется.

А таблетки, которые он дал, действительно хорошо действовали. Слишком мало я знаю о здешней медицине.

– Когда я смогу снять шину?

– Да уже можно, наверное. Но осторожно.

– Но ты же вроде не лекарь.

Стражник вздохнул, подошёл к стулу и сел, оглянувшись на дверь:

– Служил я раньше в Царской Армии, часто приходилось в госпитале помогать. Но такого, чтоб Безлунные себе ноги правили, не видел.

– Пустой, а не Безлунный.

– Я знал Пустых, которые за всю жизнь не пробуждались. Говорят, после двадцати одного года шанса уже нет.

Я поставил себе мысленную пометку. Кажется, об этом говорил и Гранный в академии, что у меня мало времени.

Только навряд ли Вепрев так беспокоится о моей магии. Нет, у него явно другой интерес.

– Так почему ты помог? – снова не отставал я.

Георгий нервно оглянулся на дверь, встал, подошёл ко мне поближе. И зашептал…

Раньше, когда он был совсем юным, он служил Борзовым, но двадцать лет назад, когда их род практически исчез, ушёл на службу в Царскую Армию.

Не так давно вернулся, намереваясь осесть в родном Магославле. Неожиданно его навыки огненного мага-бойца оценили Вепревы, и так Георгий оказался здесь.

А ещё больше он удивился, когда узнал, что среди Вепревых живёт последний Борзов. Точнее, жил.

– Тебя искали везде после того, как ты сбежал. Я по фотографии вас узнал, уж очень на мать похожи.

Я заволновался, когда понял, что наконец-то слышу что-то новое.

– И я давал клятву Борзовым, – наконец, сказал Георгий, – Я думал, что свободен от неё, а оказывается, нет.

***

Борзовы.

Один из трёх сильнейших родов Красногории, так называемых Вечных Лунных. Их кровь никогда не вырождалась, и маги возникали в каждом поколении.

По закону, право на престол имеют только Вечные Лунные, но так издревле сложилось, что правили Красногорией Рюревские.

Рюревские – это Царский Род.

Третьим родом Вечных Лунных были Славины, но они находились совсем в другом крае, в Славинском.

По древнему договору, Рюревские правили страной, а у Борзовых и Славиных находились в правлении самые большие края Красногории.

У Борзовых во владениях было много Красных Вертунов, в основном все Карлики, но были и два Ординара. Считалось, если род способен сам защититься при открытии Ординара, то это очень сильный род.

Борзовы могли сделать это, не прибегая к помощи Царской Армии. Поэтому платили меньше налога в казну.

Но так сложились луны, что неожиданно погибли оба Борзовских оракула, которые должны предсказывать открытие врат или рост вертуна.

Тут мне пришлось попросить объяснить получше, и Георгий нахмурился:

– Чему вас в академии-то учили?

Я пожал плечами.

– Там я больше прятался, чем учился.

Белобрысый вздохнул, оглянулся на дверь, и продолжил.

У вертуна, помимо «открытия» при уходе его Луны, есть ещё и «рост». Никто не знает, отчего это происходит, но он может резко вырасти в размерах до Гиганта, поглощая огромную территорию и выпуская на волю орды монстров.

Обычно в Гигантов вырастают Ординары. Но крайне редко такое может произойти и с Карликом. Это никак не зависит от Луны, но оракулы, так называемые Стражи Врат, всегда чувствуют это заранее, за несколько дней.

Если Страж Врат почуял неладное, то из столицы вызываются Привратники.

Я сразу же подобрался, желая услышать о таинственном виде магов побольше.

– Привратники – маги, способные открывать вертунов, – поджав губы, объяснил недовольный моими знаниями Георгий.

– Открывать?

– Да твою… вашу луну, господин Борзов. То есть, Вепрев, – оговорился Георгий, – Ну это же всем известный факт.

Если вертун набрал энергии столько, что грозится вырасти в Гиганта, то Привратник открывает его, как бы «сбрасывая давление». Да, снова вылетают монстры, от которых требуется защищаться, но это уже вполне привычная работа.

– Привратник – это очень редкая способность, – кивнул Георгий, – Поэтому их, если заметят такой талант, еще в детстве забирают в столицу. Хотя прибывают они в любой город по первому требованию.

Я кивнул. Теперь становилось всё более-менее ясно.

У Борзовых вскрылся Красный Карлик, который находился рядом с главной резиденцией. Катастрофа просто обезглавила род.

– Ну, так я Вепревым зачем?

Георгий пожал плечами.

– Могу сказать только, что я думаю, – он оглянулся на дверь.

Служанка что-то задерживалась.

Я кивнул:

– Мне было бы интересно услышать.

– Говорят, такова воля государя, – пожал плечами Георгий, – Когда тебе исполнится двадцать один год, Вепревым полностью перейдёт всё наследство Борзовых.

– Не мне? – я слегка удивился.

– Вам с женой.

– Чего? – я немного растерялся.

Для меня все эти дворцовые перевороты теперь приобретали совсем другой оттенок. Я уже как-то и забыл, как много в древности значили родственные связи.

– Ну, я бы вас женил, – прошептал Георгий, а потом провёл горлом у шеи, – А дальше все знают, как это делается. А если наследника успеете заделать, то тут Вепревым вдвойне повезёт.

Я хотел задать ещё вопрос, но тут стражник насторожился.

– Идут.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы допрыгать до кровати, нырнуть под одеяло. В дверь постучали, а потом она широко распахнулась.

Зашёл слегка встревоженный Борис Вепрев, за его спиной два бойца. А где-то совсем позади служанка.

– Василий, живой, – с облегчением выдохнул Вепрев, потом потянул носом, – А что тут было?

– Ночью он пытался бежать, – Георгий у окна, состроив рабочее выражение лица, поднял перебинтованную ладонь, – Небольшое ранение.

– К целителю почему не пошёл? – нахмурился Вепрев.

Он окинул взглядом трость, прислонённую к кровати, и самого меня. Под одеялом шину, к счастью, видно не было.

– Не мог оставить пост, господин Вепрев.

– Георгий, я не потерплю… – начал было тот.

Но я его нагло прервал, громко и сладко зевнув. Вепрев возмущённо смотрел, как я потягиваюсь.

– Где мой кофе, а, господа? – я откинулся на подушки.

Вепрев долго молчал, играя желваками. Потом коротко сказал:

– У тебя двадцать минут, недолунок. Ради тебя отец даже оставил государя и едет со срочным визитом.

А потом вышел, хлопнув дверью.

Заглянула Аглая, с виноватым видом подошла и поставила мне поднос с кофе и булочками. Потом положила на стул новую одежду.

Георгий, незаметно подмигнув мне, приобнял служанку за талию:

– Аглая, думаю, господину надо подготовиться, – и, не встретив особого сопротивления, увёл покрасневшую девушку с собой.

Я проводил их взглядом, а потом стал уплетать завтрак. Всё вышло даже лучше, чем планировалось.

Глава 5. Раздражающий

– Как мне обращаться к главе? – спросил я Георгия, прихрамывая за ним.

Мой спуск по ступенькам был небыстрым – я берёг ногу, хотя белобрысый и говорил, что «вытяжка», таблетки которой я принял, в госпитале творила чудеса.

Я ему верил, но нога была моя… ну, то есть, Василия, и… да и вообще, достаточно было того, что эта нога моя. Третьей в запасе не предвиделось.

– Господин Вепрев-старший довольно терпим к церемониалу, – поморщился Георгий, – Поэтому и «господин» прокатит. Эй, ты даже и такое забыл?

Охранник слегка удивился, а я пожал плечами. Что есть, то есть. Единственный свидетель того, что я – Иной, остался в Маловратске. Несмотря на мою симпатию к Георгию, раскрываться ему я не спешил, и легенда об амнезии отлично работала даже тут.

Белобрысый громила продолжал, насколько мог, просвещать меня насчёт этикета.

Можно было обращаться «великий магистр». Некоторые, желающие больше понравиться, могли использовать «ваше лунное благородие», или ваше «ваше лунное величие».

Но с «величием» надо быть поосторожнее, а то там недалеко и до «величества». Великому магистру это будет приятно, но у стен есть уши, и кто-нибудь может шепнуть куда надо, что такой-то глава рода «возомнил себя государем».

Андрей Вепрев был искусным магом-бойцом, и что примечательно, его стихией был воздух. Хотя весь род Вепревых был силён исключительно магами огня.

Я, вспомнив о связи стихии магии с вертунами, спросил:

– У Вепревых есть и Белые Карлики?

Георгий кивнул:

– Есть. А сам великий магистр даже ездил обучаться в Великолунию… ну, до войны. Там маги воздуха намного сильнее, их техники более развиты.

– А здесь обучают магов? – я показал пальцами на стены, завешенные картинами.

Что примечательно, на некоторых картинах попадались и фамилии «Борзов». Будто бы Вепревы и вправду чтили память об исчезнувшем роде.

– Конечно, и обучают, и тренируют. Каждый род имеет свои сильные и секретные техники, – кивнул Георгий.

– Как например, техника Пса? – осторожно спросил я.

Георгий обернулся, почесал затылок.

– Странная у вас амнезия, господин, – он поджал губы.

Я выдержал его взгляд, и белобрысый кивнул. Да, про эту технику, которая на слуху у всех, но овладеть ей никто не может, он слышал. Даже в роду Борзовых владели ей немногие.

– Как, например, Иван Борзов, – Георгий ткнул пальцем в картину, мимо которой мы как раз шли.

Картина была в резной позолоченной раме, инкрустированной камнями, и выглядела гораздо богаче других в этом же коридоре. Я узнал пирус – его красные, чуть мутноватые, камушки.

Вгляделся в надпись под полотном:

«Иван Тимофеевич Борзов, высший магистр. Глава великого Лунного рода Борзовых».

И всё бы ничего… Вот только я прекрасно понимал, что Василий совсем непохож на этого мага. Васёк, а может, ты в мать пошёл?

От хозяина тела мне прилетела непонятная эмоция. Злость, растерянность, обида. Неинформативно, в общем, но скорее всего, это мысли об отце.

– Высший магистр, – с восхищением произнёс Георгий, и притронулся к груди в районе сердца, – Маг Третьего Дня.

Я с некоторым восторгом рассматривал мужчину с длинными рыжими волосами, который, подняв руки, вызвал над головой огромный огненный шар. И, самое примечательное, по обе стороны от мага сидели элементали огня.

Так похожие на уже виденных мной «снежков» и «комков», эти четырёхлапые монстры были словно сотканы из нитей раскалённой лавы. А вместо игольчатой гривы на их шее горели языки пламени.

– «Угольки» подчинялись господину Борзову, – сказал Георгий, показывая на огненных монстров у ног Борзова, – Это и есть техника Пса.

– И всё? Пара пёсиков? – я даже слегка расстроился, – Оракулы и так могут брать элементалей под контроль.

– Только в этот момент оракул больше ничего не может, – Георгий посмотрел на меня с укором, – Надо различать магию мысли и магию материи. Иван Борзов мог призвать сразу трёх «угольков».

Он некоторое время мечтательно смотрел на картину, потом со вздохом поднял руку. По его указательному пальцу красивой спиралью прокатился язычок пламени, оторвался от кончика, завис в паре сантиметров…

В этот момент Георгий напрягся, сморщив лоб. Язычок пламени заметно ослаб, задрожал. Так он колебался секунды две-три, будто разрываясь потоками воздуха, но в конце концов растаял.

Всё это время я прекрасно ощущал псионику, исходящую от Георгия. Теперь я мог даже сравнить…

Я ведь общался с магами разных рангов. С утренниками-студентами, с вечерниками… А с одной привлекательной, но бьющейся током, вечерницей даже очень тесно общался.

Вчера, когда мы приехали в этот замок, Вепрев-младший демонстрировал свои способности. Тот шарик огня, который он спокойно держал на ладони, был гораздо стабильнее, чем у Георгия.

И поток псионики у Мага Первого Дня чуть отличался.

Тут до меня дошло. А ведь по этому потоку я могу определять ранг мага. Что у Соболевой, что у этого белобрысого – их псионика различалась не сильно. Да и Саймон Бриц, тот преподаватель, погибший в горах от комка, точно так же излучал.

Твою псину, надо бы подловить ещё какого-нибудь вечерника, и тогда это будет уже твёрдый фундамент для моей теории.

Георгий заметил мой взгляд:

– Маги Первого Дня могут контролировать огонь вне своего тела. А мне нужен контакт с ним.

– То есть, ты не можешь бросить огненный шар? – я слегка удивился.

– Почему же, – белобрысый нахмурил брови, а потом с хулиганским выражением лица вдруг размахнулся и запустил пламенный снаряд.

К счастью, коридор был длинный – фыркающий огонёк, озаряя стены светлым кольцом, промелькнул и потух, не долетев до конца. Жил он те же пару секунд.

Я жадно слушал ту псионику, которую излучал охранник, и впитывал, впитывал знания. Теперь не спутаю, по крайней мере, Вечернего Мага.

– Тут немного другой принцип, – гордо заявил Георгий, глядя на едва заметный дымный след в воздухе.

– Ты – Вечерний Маг? – с лёгкой небрежностью спросил я.

– Ну, а какой же? Будь я Первого Дня, вошёл бы в род Вепревых на правах младшего члена. Ну да ладно, и так хорошо устроился.

Долго ждать нас вряд ли собирались, и пришлось спускаться по очередной лестнице. Трапезный зал, куда меня вёл охранник, был на первом этаже.

– Ульян Зумакин, – вдруг сказал Георгий, ткнув в одну из картин.

Я рассматривал стройного черноволосого юношу, у ног которого тоже сидел «уголёк». Где-то я уже слышал эту фамилию…

«Ульян Зумакин, великий магистр. Младший член рода Борзовых».

– Поднял свой ранг прямо в бою возле Вертуна, и там же смог освоить технику Пса, – Георгий вздохнул, – Сам.

– Такой талантище?

– Не знаю. Говорят, им очень интересовались Стражи Душ.

Я кивнул. Похоже, тут тоже замешан особый Иной.

– А где же он…

Тут недовольный громкий голос прервал наше общение:

– Я так полагаю, просьба главы великого Лунного рода, Мага Второго Дня, для вас не является чем-то особенным? – недовольно произнёс Борис Вепрев, стоя у подножия лестницы, по которой мы спускались.

За спиной носатого стояли верные телохранители. Кого он так боится в собственном же замке?

Георгий рядом сразу же склонил голову с виноватым выражением лица, а я усмехнулся:

– Кто-то сам постарался, чтобы я не очень спешил, – и легонько похлопал себя по бедру.

Один из охранников произнёс:

– Следует уважительнее обращаться к магистру…

– А то что? – я продолжал ковылять по ступенькам, работая тростью, – Вторую ногу сломаешь, недолунок?

Охранник дёрнулся, хотел что-то сказать, но Вепрев-младший поднял руку и бросил ему:

– Не забывайся, боец. Он не простых кровей… хоть и Пустой.

Тот только поклонился, не желая спорить с господином. Я же с улыбкой доковылял до первого этажа.

– Смотрю, Василий, осваиваешься? – в свою очередь усмехнулся носатый, – Дерзить начал?

Его ладонь, обтянутая в шёлковую перчатку, поднялась, будто он хотел влепить мне пощёчину. Но, глянув мне в глаза, он передумал.

Причин могло быть две. Одна, маловероятная – Борис испугался моего брутального Васю, который сразу же полезет в драку.

И вторая, которая была ближе к правде. Он знал, что я сто процентов полезу в драку, отчего точно покалечусь. И тогда до трапезной мы ещё не скоро доберёмся.

А высший магистр наверняка уже заждался…

***

Андрей Вепрев, как и ожидалось, сидел во главе длинного стола. По случаю моего появления весь стол накрывать не стали, и блюда с фужерами стояли только в конце.

На пять персон…

Борис, который уже сидел за столом, был похож на отца.

Только нос у главы рода не был таким длинным, да и комплекция покрупнее. В чёрных волосах виднелась густая проседь, а короткие борода и усы так вообще были белыми.

В фиолетовом камзоле со множеством нашивок, с лихо закинутым на плечо плащом с меховой оборкой, Андрей Вепрев выглядел действительно великим.

Блеснули перстни на пальцах, когда великий магистр поднял фужер, завидев меня в дверях.

– Василий, друг мой любезный, прошу к столу, – великий магистр одарил меня лучезарной улыбкой.

Я слегка смутился. Его сын особым дружелюбием не отличался, а здесь налицо тренированная «любезность». И снова моя интуиция оскалила зубы – я всегда чувствовал, когда мной пытаются манипулировать.

Впрочем, две карты у меня для них открыты. Амнезия и хромота. Если удержу внимание на этом, то смогу использовать козыри. Которые ещё надо приобрести.

Георгий остался у двери. Другие двое бойцов прошли вместе с Борисом к столу, и встали за спинкой его стула.

– Разрешите сесть, великий магистр? – галантно поинтересовался я, проковыляв к стулу.

Я отчаянно пытался не переиграть. Нога побаливала, но не настолько.

Зато Андрей Вепрев обратил внимание на мою походку, и покосился на сына:

– Я о чём-то не знаю?

Борис был сама невинность. Пожал плечами, тыкая вилкой в цыплёнка на тарелке.

– Там длинная история, – он усмехнулся, – Зато теперь не сбежит.

Отец с мнимым неодобрением посмотрел на сына, потом дружелюбно махнул мне, указывая на стул:

– Прошу простить моего сына, господин Борзов. Думаю, мы это устраним в ближайшее время.

Я сел, покряхтывая, как старик. Прислонил к стулу трость так, чтоб в случае чего хоть раз успеть заехать кому-нибудь. Желательно, обоим Вепревым.

– Ну, и как долго я тут проторчу? – поинтересовался я, пригубив немного белого вина.

Хм, а ведь охрененное вино! В том, что меня травить не будут, я был точно уверен, поэтому старался выжать из ситуации максимум. В том числе, и вкусно поесть.

Отец с сыном переглянулись, едва скрывая усмешку. Потом Андрей Вепрев, вдруг посерьёзнев, посмотрел мне в глаза:

– Василий, к чему этот спектакль?

– Действительно, – я откусил цыплёнка, принялся старательно жевать, – Давайте уже обсудим моё наследство, великий магистр.

Вепрев-старший даже откинулся на спинку, опустив локти на стол:

– Что?!

– Ну, всем тут известно, что я Борзов. Тем более, последний, – сказал я, при этом лихорадочно пытаясь понять, правильную ли стратегию выбрал.

Пусть не разобрался до конца, но мне надо было уже начинать свою игру. А там и буду отталкиваться, когда появятся первые результаты.

– Я говорил тебе, отец, – протерев салфеткой рот, сказал Борис, – У него что-то с головой. Там написано, что амнезия.

Он кивнул в сторону, и я приметил на другом конце стола ту самую папку с моим досье.

– Я помню, сын. Получается, Василий, ты согласен всё решить добровольно?

Цыплёнок тоже был чертовски хорош. Тут повара тоже, что ли, маги? Интересно, если есть магия мысли и материи, может ли быть магия желудка?

– Великий магистр, – я покосился на Вепрева-старшего, перенимая его повадки, – Там же написано – амнезия. Думаю, вам стоит снова озвучить ваши условия, а я назову свои.