Текст книги "Возвращение последнего атланта (сборник)"

Автор книги: Александр Шалимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Что зачем? – не поняла Дари.

– Зачем заниматься всем этим в эпоху освоения ближнего космоса и межзвездных исследований?

– А зачем вы работаете в Ковосе?

– Мы – другое дело. Ковос – увы, необходимость. Если бы не он, все живое давно задохнулось бы на этой планете или захлебнулось в собственных нечистотах.

– Значит, вы воюете с прошлым?

– Можно сказать и так. И контролируем настоящее.

– А я хочу понять прошлое, чтобы облегчить и ваши задачи, и управление будущим.

– Понять прошлое едва ли можно… И как может облегчить нашу работу знание, например, того, что в позднем средневековье самой воинствующей религией был католицизм, а двести лет назад – бюрократизм.

– Не раскрывай свою эрудицию, Риш, – заметил Ив. – Бюрократизм не религия…

– Неважно! По своим последствиям он не лучше…

– Если рассматривать бюрократизм как элемент мировоззрения, он действительно близок к религии, – к удивлению Ива, объявила Дари. – Только к религии очень примитивной… Фетишизация предметов – в частности, административных и должностных знаков, документов, бумаг; преклонение перед так называемыми авторитетами – административными, научными и прочими, культ вышестоящего, цитаты вместо живых мыслей; пренебрежение к Человеку. Целый пантеон божеств, больших и малых. Это был возврат к далекому прошлому в области человеческих отношений. Возврат – в эпоху новой технологии… Однако, Риш, разве вам не легче было бы ликвидировать кое-какие последствия бюрократических деяний на нашей планете, если бы вы могли ответить на вопрос «почему»… Почему они поступали именно так, а не иначе?

Осовский молча покачал головой. Его внимание привлек один из экранов, который зеленовато засветился, но тотчас снова стал пустым и плоским.

– Одингва хотел выйти на прямую видеосвязь, но не получилось, – эти слова были обращены только к Иву. – Если что-то важное, сейчас передаст по радио на Центральный пост…

Все трое невольно затаили дыхание, и в наступившей тишине стало отчетливо слышно негромкое постукивание метронома, отсчитывающего секунды земного времени.

«Пять, шесть, семь… десять, – считала про себя Дари. – Мы стали старше еще на десять секунд».

– Центральный пост связи! – сказал Риш. – Есть новые данные?

Тотчас отозвался металлический голос автомата:

– Для дежурного диспетчера Центрального поста новых данных не поступало.

– Связь с Одингвой?

Металлический голое на мгновение утонул в неясном шорохе, потом четко произнес:

– Находится вне пределов радиовидимости.

– Благодарю, – сказал Риш и, повернувшись в сторону Ива, добавил: – Странно…

– Вы чем-то обеспокоены? – спросила Дари.

Риш ответил не сразу. Он окинул взглядом контрольные экраны и большую рельефную карту полушарий, расположенную над пультом и пульсирующую сотнями разноцветных вспышек, потом повернулся к Дари и улыбнулся:

– Нет, пока все нормально.

– А что означают огоньки на большой карте?

– Что Ковос несет вахту и люди Земли могут трудиться и спать спокойно.

– О, вас так много? – искренне удивилась Дари.

– Увы, – Риш покачал головой, – нас мало. Это все автоматика. Люди находятся в немногих местах и идут только на самые ответственные операции, когда механизмы оказываются бессильными. Что же касается вашего вопроса, Дари, на который я не ответил… – Он на мгновение замолчал и снова взглянул на пульсирующие огоньки карты, словно отыскивая там слова. – Видите ли, история всегда казалась мне запутанным клубком человеческого безумия… Размотать его, по-моему, невозможно – ведь единой нити не существует, а обрывки, которые извлекают историки… Их каждый из вас толкует по-своему. Получается собрание мифов, более или менее правдоподобных… Но нам тут приходится иметь дело с совершенно реальными объектами минувшего. В борьбе с ними мифы – плохие помощники. Когда подводный поиск обнаруживает на дне океана останки старинного корабля, в трюмах которого запас смертельно ядовитых веществ, способных убить население целой планеты, нам уже неважно, по чьему безумному приказу эти вещества были погружены на корабль и при каких обстоятельствах он погиб. Ковос должен обезвредить эту «посылку» прошлого.

– Разве ваша задача не была бы облегчена, если бы вы точно знали историческую обстановку той эпохи или хотя бы время, когда…

Риш снова покачал головой:

– Все «посылки» такого рода идут из второй половины двадцатого века. Чтобы их датировать, достаточно знаний в объеме нормальной школы. Ведь в конце концов для нас не очень важно знать, торпедирован ли этот корабль во время второй всемирной войны или затоплен тридцать лет спустя, чтобы избавиться от хлопотливого запаса, срок хранения которого истек. И в первом и во втором случае наша задача остается той же самой – уничтожить «мусор» минувшего. Уничтожить как можно скорее. Времени на анализ исторической ситуации у нас обычно не остается.

– С вами трудно спорить, Риш, но, надеюсь, мне удастся когда-нибудь показать реальную пользу и нашего поиска.

Осовский пожал плечами:

– Наверно, она существует. Может быть, даже какие-то области современной технологии в ней и заинтересованы. Но для нас… – он с сомнением покачал головой.

– Не пытайся убедить его, Дари, – сказал Ив. – Риш исключительно упрям и по складу ума прагматик. Теоретизирования не выносит. Но при всех этих ужасных недостатках он один из лучших поисковиков. Когда дело доходит до «разгрызания» наиболее хитрых «орешков», посылают его. С его мнением считается сам Вилен.

– Не принимайте этих слов за чистую монету, Дари, – отпарировал Риш. – Он пытается льстить мне, чтобы получить интересное задание. Не выйдет, уже хотя бы потому, что интересных заданий сейчас нет. Кроме того, сам он – неисправимый романтик, для которого поиск важнее конечного результата. Он все еще надеется на Великое приключение, хотя пора их давно миновала и мы лишь мусорщики, подметающие свою планету.

– А куда пошлете меня? – поинтересовалась Дари.

– Это решит Главный. Для начала, вероятно, в одну из лабораторий.

– О-о… – в голосе Дари прозвучало искреннее разочарование. – У меня тоже есть своя мечта. Давнишняя мечта…

– Космический поиск?

– Нет. Дно этого океана.

– Там ничего интересного. Бесконечная илистая равнина, погруженная в вечный мрак.

– И все-таки…

– Брат возьмет вас когда-нибудь с собой, если вернется к мусорщикам океана.

– А где сейчас работаете вы, Риш?

– Я скоро уеду… в отпуск. В долгий отпуск. Я ждал возвращения Ива.

Снова начал светлеть экран космической видеосвязи, но изображение так и не появилось. Экран вспыхнул раз, другой и погас.

– Это перестает мне нравиться, – пробормотал Риш.

Он пробежал пальцами по кнопкам пульта управления.

– Внимание! Я – Ковос, я – Ковос. Вызываю планетолет «К-три». Одингва, слышишь меня? Отвечай немедленно!

Ответом было молчание.

Риш повторил вызов еще и еще.

– Может быть, какие-то помехи? – предположил Ив.

– Не похоже. Я бы сказал, что его сигналы кто-то или что-то глушит. Но это невероятно…

– Он полетел один?

– Со стажером.

– Тогда нет оснований для тревоги.

– Для тревоги, пожалуй… Но предупреждение дам.

Риш повернулся к переговорному экрану:

– Внимание! Я – Ковос. Дежурным диспетчерам Ковоса на стационарных спутниках: потеряна связь с планетолетом «К-три». Установите связь с Одингвой и сообщите на Центральный пост управления.

Дари затаила дыхание, ожидая ответов из космической дали, но ряды экранов молчали.

– Почему они не отвечают? – удивленно спросила девушка. – Они слышали вас?

– Конечно. И уже ответили, – Риш указал на искрящуюся разноцветными огоньками карту. – Спутники включились в поиск.

– Неужели там что-то случилось? – Дари встревоженно взглянула на брата.

Ив покачал головой:

– Не волнуйся. Все в порядке. Это наши будни.

***

– Хорошо, что возвратился, очень хорошо, – испытующий взгляд Внлена был прикован к лицу Ива. – Ильяс и Стив… ты знаешь?

– Знаю, – Ив опустил глаза.

– Однообразие наших будней иссушает энтузиазм.

– Они вернутся, Учитель.

– Учитель! – Вилен усмехнулся уголками тонких губ. – Уже мало кто называет меня так. А мне нравится это старинное обращение… «Учитель, воспитай ученика». Помнишь? В сущности, все вы – новое поколение Ковоса – мои ученики.

– Пора подумать и о новой смене.

– Конечно-конечно. Это постоянная забота Ковоса – моя и всех вас. Прекрасно, что уговорил сестру приехать сюда.

– Собственно, уговаривать не пришлось. А через полгода должно прибыть еще пополнение. Парни из моей школы.

– Если приедут, прекрасно…

– Кажется, вы тоже не верите, Учитель.

– Не верю – не то слово. Но могут и передумать.

– Все не передумают.

– Конечно-конечно… Однако вернемся к делу. Чем бы ты теперь хотел заняться, Ив?

– Решайте вы, Учитель.

Вилен задумчиво поскреб седенький клинышек бородки – в Ковосе он единственный сохранял этот знак старинной моды, – потом заговорил, словно рассуждая вслух:

– В континентальной секции пока людей хватает; на спутниках сейчас не густо, но справиться можно. С океанами у нас, как всегда, проблема… Если бы не контроль со спутников, – Вилен вздохнул, – не знаю, что бы мы делали. Сейчас только в секцию Атлантического океана необходимо несколько опытных инженеров. Это лишь в качестве контролеров и наблюдателей. А монтаж новых очистных фильтров, а замена устаревших!… Тихий океан мы вообще предоставили самому себе. Вся надежда на его колоссальные размеры и мудрость природы, да на контролеров суши, что не допустят сброса какой-нибудь отравы по рекам. Очистку дна мы сейчас практически прекратили – нет людей. А там еще работы и работы…

– Так, может, мне и заняться Тихим океаном, – предложил Ив.

Вилен покачал головой:

– Один ничего не сделаешь. Если бы я мог сейчас выделить в твое распоряжение человек пять рядовых инженеров, я бы, не колеблясь, восстановил Тихоокеанскую секцию. А один ты?… Тихий океан – почти треть земной поверхности, – он усмехнулся. – Десятки приливных электростанций, сотни волновых энергоблоков, семь глубоководных обсерваторий со своими энергосистемами, полсотни подводных рудников, буровые установки на шельфах, станции опреснения морской воды. На островах и кое-где на побережьях еще сохранились крупные промышленные комплексы. – Вилен посуровел: – Сколько ни бьемся, не можем добиться их перенесения в промышленные зоны. Говорим, спорим, убеждаем, принимаем решения, – он постучал согнутым костистым пальцем по краю стола, – все впустую… С одной стороны, здоровье сотен миллионов людей, с другой – какие-то там переходные планы десятилетней давности. Свет клином сошелся на нескольких десятках заводов. Решение о промышленных зонах было принято в дни моей молодости… Мы все еще не можем привести в порядок хозяйство планеты. Вся тропикальная область Тихого океана – зона отдыха. Решение принято еще в первом десятилетии коммунистической эры. А тут до сих пор дымят трубы.

– Трубы, пожалуй, уже не дымят, Учитель, – улыбнулся Ив.

– Вот-вот, именно это мне сказали на последнем заседании Высшего Совета Планирования Будущего, – рассердился Вилен. – Что из того, что трубы не дымят буквально? Предприятия работают? И куда попадают отходы? В океан, в ту самую его зону, которая объявлена зоной отдыха. А ведь это отходы металлургических заводов Новой Гвинеи, Японских островов, Тихоокеанского побережья Центральной Америки, подводных урановых рудников у Галапагосских островов и тому подобного. И не пытайся убеждать меня, Ив, что все это в порядке вещей. Это пережитки бюрократизма, с которыми необходимо бороться самым решительным образом. И буду с этим бороться до конца моих дней…

– А что решили с заводами? – поинтересовался Ив.

– Утвержден более радикальный план их переноса, – передернул худыми плечами Вилен. – Более радикальный с точки зрения Совета, не моей. Промышленные предприятия будут остановлены и размонтированы в течение пятнадцати лет. Некоторые вынесут в ближний космос и на Луну, остальные – в промышленные зоны севера Сибири и Канады. Добыча полезных ископаемых на островах и на дне океана в зоне отдыха будет полностью прекращена.

– И на богатых месторождениях?

– На всех.

Ив недоверчиво покачал головой:

– Неужели решатся? Я был на подводном урановом руднике Галапагосских островов. Там уникальное месторождение с огромными запасами. При той добыче, что сейчас, запасов хватит…

– Этот рудник будет законсервирован одним из первых, – перебил Вилен. – Ты знаешь, какое он дает загрязнение, несмотря на все меры предосторожности? Часть санаториев на Галапагосах пришлось закрыть. А стоимость очистных сооружений и контрольных автоматов вокруг этого рудника! Она близка к стоимости добываемой на нем руды. Кроме того, через пять-семь лет войдут в строй новые энергетические источники и потребность в уране резко снизится.

– Однако, Учитель, вы тут добились кое-чего за время моего отсутствия, – заметил Ив.

– Мало, Ив, мало. Кроме текущих дел у нас остаются и проблемы, связанные с прошлым. На дне океанов еще похоронено такое… Необходим тщательный систематический поиск, постоянный контроль. Контроль со спутников малоэффективен. Спутники хорошо контролируют современное загрязнение. «Конфетки» прошлого они обнаруживают слишком поздно.

– Вы чем-то обеспокоены, Учитель?

– Да, нет… Впрочем, подозреваю одну неприятную историю, но надо еще все хорошо проверить.

– Что-нибудь наподобие кергеленской?

– Н-нет… Пожалуй, нет.

– Может, мне и заняться ею?

– Я же сказал, проблемы пока не существует. Есть лишь подозрение. Очень туманное. Мое подозрение…

– Это уже много.

– Не торопись… При недостатке людей я не могу расходовать силы Ковоса на проверку каждого подозрения. Надо подумать.

– Где располагается возможный источник загрязнения?

– Нет источника. Ничего нельзя локализовать. Мои подозрения базируются на косвенных признаках: например, изменились пути рыбьих стай. Немного похоже на бегство. Были случаи гибели рыбы. Но это не отравление.

– А что говорят биологи?

– С подобным явлением они не сталкивались. Во всяком случае – в последние десятилетия, с тех пор как в рыбном хозяйстве стали использовать дельфинов.

– Вот с дельфинами и посоветовались бы, – заметил с улыбкой Ив.

– Неплохо было бы, – Вилен тоже улыбнулся, видимо представив себе научную конференцию биологов и дельфинов. – К сожалению, наши контакты с ними пока ограничиваются вопросами более конкретными и простыми. А вот биологи уже придумали свое объяснение: двадцатисемилетний цикл изменения глубинных течений, смещение скоплений планктона, уход рыбы. Сейчас они это проверяют, но…

– Но?… – повторил Ив.

– Посмотрим, – задумчиво заключил Вилен.

– А не является ли уход рыбы предвестником крупного моретрясения? – Ив счел необходимым нарушить воцарившееся молчание.

Вилен внимательно посмотрел на него:

– Вижу, эта история тебя заинтересовала. И все-таки хочу предложить кое-что иное… Когда ты последний раз был в Антарктике?

– Давно. Еще студентом на практике.

– В Антарктиде заканчивается подготовка одного любопытного эксперимента. Да ты, вероятно, слышал. Хотят поднять на орбиту несколько «кусочков» антарктического льда объемом… Объем вполне приличный – измеряется кубическими километрами. Этот лед, если его благополучно доставят на орбиту, послужит стройматериалом для крупного спутника-обсерватории – целого космического города…

– Об этом проекте говорят давно.

– Он уже реализуется. Строителям выделили полигон в центральной части Восточной Антарктиды площадью двести пятьдесят тысяч квадратных километров. В центре полигона в прошлом году начата подготовка к переброске крупных массивов льда в космос. Сейчас она закончена. Подготовлены четыре «кусочка» общим объемом девять кубических километров. Высший Совет дал согласие на проведение эксперимента, но я настоял, чтобы вначале подняли только один кусок. В случае, если все пройдет успешно и потери льда при транспортировке не превысят тридцати процентов, эксперимент будет доведен до конца. Во время эксперимента там должен присутствовать представитель Ковоса, обладающий всеми полномочиями, вплоть до прекращения или отмены эксперимента. Так решил Высший Совет Экономики. И вот я хотел просить тебя, Ив, отправиться туда в качестве нашего полномочного представителя. Ну, что скажешь?

– Благодарю, Учитель, – Ив закусил губу. – Предложение очень лестное, но… справлюсь ли? Не лучше ли послать кого-то более опытного?

– Ты получишь подробные инструкции. Опыт работы в Ковосе у тебя есть. Но там важен не столько опыт, сколько светлая голова и способность нестандартно мыслить. Об использовании льда для строительства в космосе говорят давно, однако подобный эксперимент осуществляется впервые. Оценивая его результаты, надо уметь заглянуть далеко вперед. С тех пор как мы перешли на водородное топливо и сжигаем огромные количества водорода в теплоэлектроцентралях и в двигателях внутреннего сгорания, вода и лед стали ценным сырьем. Это основной источник водорода и кислорода на нашей планете. Сжигая водород, мы снова получаем воду и как бы восстанавливаем потери. Круговорот водорода пока более или менее уравновешен. Но запасы льда на севере и на юге не бесконечны… Фабрики жидкого водорода уже оголили значительную часть побережья Восточной Антарктиды и северной Гренландии. Сначала десятилетиями буксировали айсберги в пустынные зоны, чтобы напоить там людей! Теперь перерабатываем льды на месте. Ледяные барьеры местами далеко отступили от берега. Уменьшение запасов льда может повлечь за собой нежелательные изменения климата, особенно в южном полушарии. А за климат планеты ответственны в первую очередь мы – Ковос. Поэтому решающее слово за нами… Обсерватории и поселки в ближнем космосе конечно нужны, но не слишком ли дорогой материал для них земной лед? Особенно если учесть невосполнимые потери его при транспортировке. Ты меня понял?

– Да, Учитель.

– Значит, поедешь. А попутно будут еще поручения…

– Когда мне отправляться?

– Как будешь готов. Но не позже следующей недели. Эксперимент намечен на конец августа, а ты еще должен подробно ознакомиться с условиями на месте.

– Но после окончания этой миссии могу я рассчитывать на возвращение к мусорщикам океана?

– Приедешь, тогда и решим.

– Одна просьба, Учитель. Можно?

– Говори.

– Моя сестра… Нельзя ли взять ее с собой в Антарктиду? Хоть ненадолго.

– Прости, Ив, отвечу решительно – нет. Сейчас каждый человек на учете. Ей придется пока заменить Ирму в лаборатории Подводного поиска.

– Понял, Учитель. Пойду готовиться.

– Иди.

ПОГАШЕННЫЕ ВУЛКАНЫ И ВОЗРОЖДЕННЫЕ ДРЕВНИЕ ГОРОДА

Ив покинул Главную Базу через три дня. Дари и Риш провожали его до ближайшего аэропорта, который находился на соседнем острове.

В аэропорт они добрались на маленькой амфибии Базы. Амфибию вел Риш. Серебристая, похожая на ракету лодка стремительно мчалась над самой поверхностью океана. Иногда ее плоские поплавки, напоминавшие короткие лапы, задевали верхушки волн, и тогда амфибия чуть вздрагивала, а прозрачные иллюминаторы затуманивались брызгами. Впереди быстро вырастала желто-бурая стена рифа, окаймлявшая остров. Вдоль нее пенилось белое кружево прибоя, а вдали сквозь туман радужных брызг уже проступали силуэты пальм и контуры высоких зданий на берегу лагуны. Риш направил амфибию в один из проходов в рифовой гряде, и через несколько секунд лодка, сбавляя скорость, заскользила по гладкой, как стекло, поверхности лагуны.

Они подплыли к каменным ступеням широкого бульвара и, найдя место для стоянки, оставили свою амфибию в ряду разнообразных судов, цветной гирляндой оторачивающих нижнюю ступень бульвара и бетонные молы, уходящие далеко в голубые воды лагуны.

Бульвар шумел многоязычным говором, пестрел яркими одеждами отдыхающих, откуда-то доносилась музыка. Над бассейнами, голубые пятна которых блестели среди цветов и свежей зелени газонов, мелькали коричневые от загара руки и плечи, взлетали каскады брызг, слышались взрывы смеха. Манили прохладой распахнутые настежь двери кафе, баров, тенистые веранды под яркими полосатыми тентами, защищавшими от солнечных лучей. Высоко в ярко-синее небо вздымались многоэтажные громады отелей, похожие на исполинские разноцветные соты самых причудливых очертаний.

– Это вам не наш «полуобитаемый остров», – твердил Риш, не без труда находя путь среди шезлонгов, кабинок, киосков, зонтов и коричневых тел в купальниках всевозможных фасонов, размеров и расцветок. – Уже забыл, когда я последний раз видел сразу столько людей, не занятых никаким делом.

– Скоро и ты присоединишься к ним, – заметил Ив, лавируя среди обнаженных ног, вытянутых во всех направлениях.

– К ним – никогда, – с отвращением объявил Риш, протягивая руку Дари, чтобы помочь ей подняться по лестнице на каменную террасу, на которой располагались теннисные корты, спортивные площадки, беговые дорожки и бассейны для состязаний. – Я поеду в старую милую Европу смотреть древние города, которые восстанавливала твоя сестра.

– Города я восстанавливала в Центральной Америке, – возразила Дари, – города древних майя на Юкатане. И потом еще немного в Египте.

– Опять ты все перепутал, старик, – Ив похлопал друга по плечу. – Кстати, имей в виду, на курортах и в развлекательных центрах старой милой Европы сейчас толкучка не меньше, чем тут.

– А где ты сам отдыхал? – прищурился Риш. – Я даже не успел спросить тебя об этом.

– На Черноморском побережье Кавказа. Там есть такой мыс – забыл, как он называется…

– Пицунда, – подсказала Дари, – мыс Пицунда с рощами старой сосны. Мои друзья из нашей академии восстанавливают там сейчас античный город.

– Точно, точно, – подхватил Ив. – Вспомнил… Город Питиус на берегу маленькой лагуны. – Я был там. Город-сказка, среди вековых сосен…

– Возрожденный из пепла спустя два тысячелетия после гибели, – добавила Дари. – Возле этого города находятся санатории, в которых обычно отдыхают космонавты, работники внеземных станций, полярных зон.

– И в виде исключения – мусорщики этой прекрасной планеты, – заключил Ив.

– Меня туда, пожалуй, не примут, – покачал головой Риш.

– Какая ерунда, – Ив с удивлением взглянул на приятеля, – там множество свободных мест.

– Так они, наверно, для тех, кто с переднего края науки.

– Просто чепуха, – возмутилась Дари, – вы поросли мхом на вашем полуобитаемом острове и не представляете, как сейчас живут нормальные люди на Большой земле. Этот динозавр, – Дари повернулась к брату и указала на Риша, – мыслит категориями вековой давности. Его надо немедленно послать лечиться, иначе у него начнутся необратимые изменения в сознании. Вот мы вернемся, и я скажу вашему врачу…

– У нас сейчас нет настоящего врача, – меланхолически заявил Риш. – Он тоже в отпуске.

– Кто же вас лечит?

– В медпункте есть разные автоматы. Кому надо, могут лечиться сами. Но после отъезда врача никто, по-моему, в медпункт не обращался.

– Откуда ты знаешь? – поинтересовалась Дари.

– А я сейчас замещаю врача на Базе.

– У него есть диплом медика, – пояснил Ив. – Это один из его пяти дипломов.

– Четырех, – мрачно поправил Риш.

Они пересекли спортивную зону и очутились на широком, залитом солнцем бульваре. Многополосная лента светлого бетона и цветущих олеандров отделяла побережье с его бассейнами, купальнями, кафе и киосками от тенистого парка. За парком поднимались в небо разноцветные башни отелей.

– Красиво здесь, – заметила Дари. – Наконец-то люди научились соединять архитектурные замыслы с естественной красотой ландшафта в единое целое. Даже пестрота красок не режет глаз. Все должно быть именно таким на фоне тропической зелени, синевы неба И океана. В ином окружении эти яркие башни, вероятно, выглядели бы безвкусно. И даже эти люди, Риш. Их тут действительно очень много, но представь на мгновение, что берег вдруг опустел бы… – Дари замолчала и прикрыла глаза, пытаясь представить, как это будет.

– Прекрасно будет, – заметил Риш.

– Нет, – Дари решительно тряхнула головой. – В этом сверкающем ансамбле сразу возникнет страшный изъян. Получится театральная декорация. А декорация мертва без действующих лиц. Проектировщики курорта рассчитывали именно на то, что здесь всегда множество людей.

– Не знаю, не знаю, – пробормотал Риш.

– А по-моему, Дари права, – поддержал сестру Ив. – Мне здесь тоже нравится. Пожалуй, я стану чаще бывать тут в свободное время.

– Когда вернешься из Антарктиды.

– Да, теперь уже, когда вернусь.

Разговаривая, они пересекли парк и поднялись в стеклянный павильон монорельсовой дороги. Через несколько минут к перрону стремительно и бесшумно подлетел поезд – цепочка длинных сигарообразных вагонов. С легким шелестом раздвинулись двери. Ив и его спутники вошли в один из вагонов – почти пустой. Не успели они занять места у широких овальных окон, как двери задвинулись и поезд, быстро набирая скорость, рванулся вперед. Справа внизу поплыли, все ускоряя движение, заполненный людьми бульвар, белые пляжи, голубое зеркало лагуны; потом мелькнули разноцветные крыши отелей с расположенными на них соляриями и бассейнами, и поезд, забирая все выше и выше, стремительно понесся над зеленой полосой прибрежных лесов к центральному плато острова. Короткая остановка на краю плато. Здесь в вагон вошло несколько пассажиров в светлых комбинезонах и широкополых шляпах – вероятно, ученые – геофизики или вулканологи, судя по приборам, которые были с ними. Еще несколько минут пути, и поезд остановился в стеклянном павильоне аэропорта.

– Ну, все, – сказал Ив, поднимаясь с места.

Они вышли вслед за учеными, и Ив отправился к дежурному координатору, чтобы уточнить свой маршрут.

Когда он возвратился, Риш и Дари разговаривали с одним из ученых – высоким плечистым брюнетом в темных очках.

– Нашли тебе попутчика, Ив, – весело объявила Дари. – Познакомься, это Рем, он геофизик и тоже летит в Антарктиду.

– Еремей Арно, – представился брюнет, – мне в Моусон.

Ив с интересом взглянул на него. Фигура спортсмена, широкие плечи. Крупные, сильные руки. Ив ощутил скрытую в них силу по короткому рукопожатию. Резковатые, словно изваянные из камня с грубой фактурой черты смуглого лица. И глаза, внимательный взгляд которых, казалось, прожигал насквозь, несмотря на темные очки. На щеках и подбородке неясно проступали следы каких-то шрамов, а может быть, давних ожогов.

– Через полчаса будет ракетный лайнер в Сингапур и Коломбо, – сказал Ив. – Из Коломбо вечером можно попасть на Кергелен. Оттуда гарантирую вам доставку в Моусон каким-нибудь транспортом Ковоса, если, конечно, у вас нет более простого способа.

– Нет, – сказал брюнет. – Я хотел лететь черед Кейптаун, но это гораздо дальше, и там пришлось бы ждать. Охотно приму ваше предложение, если это не создаст вам дополнительных хлопот.

– Никаких, – заверил Ив.

– Тогда иду резервировать место на цейлонский лайнер.

– Я слышал о нем, – сказал Ив, когда Рем отдалился. – Это известный ученый – один из авторов проекта «Анкос» – транспортировки антарктического льда в космос. Конечный пункт путешествия у нас с ним вероятно один.

– Когда будешь на Цейлоне, Ив, постарайся попасть в Паланарува, – посоветовала Дари. – Это одна из древних столиц в центре острова. Там сохранились огромные искусственные водохранилища, построенные более тысячи лет назад. На их берегах сейчас восстановлены древние дворцы и храмы. Там необыкновенно красиво, особенно при восходе и закате. Вообразите, мальчики, бледное зеркало огромного озера, багрово-оранжевые облака над далекими плосковерхими горами и последние лучи солнца на желтых стенах дворцов, украшенных бесчисленными каменными скульптурами. И султаны пальм на фоне темнеющего неба…

– Ты пишешь стихи, Дари? – поинтересовался Риш.

– Писала, пока не выросла.

– Ты поэт по натуре, и нечего тебе делать среди мусорщиков. Поедем лучше со мной?

– Куда. Риш?

– Например, в Европу. Я буду отдыхать, а ты писать стихи и заниматься своей ископаемой архитектурой.

– Великолепная перспектива, – расхохоталась Дари, – и, главное, все так просто. Нет, дорогой, поезжай один, и лучше всего в какой-нибудь санаторий, где лечат искривления психики. А я останусь здесь и через некоторое время попробую заменить тебя на посту врача Базы, самого главного дежурного или как это у вас называется.

Возвратился Рем и объявил, что тоже летит рейсом на Коломбо.

– А ваши товарищи? – поинтересовался Ив.

– Это сотрудники здешней геотермальной энергоцентрали. Они только провожали меня и уже уехали обратно.

– Тут крупная энергоцентраль?

– Довольно крупная, но ее сейчас расширяют. Бурят более глубокие скважины к самому очагу вулкана.

– Здесь действующие вулканы? – удивилась Дари.

– Ни на этом острове, ни на соседних действующих вулканов не осталось, – покачал головой Рем. – Мы забираем от них весь избыток энергии в наши энергосистемы. Перевели их на режим регулируемых «энергоблоков»… – он усмехнулся.

– А Ковос? – прищурилась Дари, – Это ли не вопиющее нарушение равновесия среды – погасить вулканы?

– Коллеги, вероятно, из Ковоса? – Рем взглянул на Ива, потом перевел взгляд на Риша.

Оба кивнули.

– Значит, вам проще и объяснить, – Рем снова усмехнулся.

– Не надо, – махнула рукой Дари, – вижу, что у вас все согласовано. Планирование вулканизма в масштабе целой планеты!

– Конечно, – серьезно сказал Ив. – Именно благодаря планированию в масштабе всей планеты люди смогли не только поставить себе на службу вулканы, но и выделять немалые средства на восстановление древних городов, которые тысячелетиями лежали в развалинах. Вот ты вспоминала о Паланарува. Разве возможно было восстановление этого архитектурного комплекса, если бы не существовало единого многолетнего плана?

– Довольно, довольно, – прервала Дари, – я уже наказана за свою малограмотность и скверный характер. Но значит, ты был в Паланарува?

– Не был и, увы, не попаду и на этот раз. Между прибытием нашего лайнера в Коломбо и отправлением авиона на Кергелен промежуток всего один час.

– Так останьтесь в Коломбо до завтра…

– Я еду не в отпуск, – сухо заметил Ив.

Дари смутилась и опустила глаза.

Ив осторожно взял ее под руку:

– Думаю, это не последняя оказия побывать в Паланарува. Когда-нибудь у нас найдется немного свободного времени и мы осуществим эту поездку под твоим руководством, сестренка.

– Вы, видимо, историк, – очень вежливо сказал Рем, обращаясь к Дари. – Позвольте задать вам один вопрос.

– Пожалуйста, если смогу на него ответить.

– Наверное, сможете… Сейчас очень много сил, времени и энергии расходуется на восстановление древних городов и архитектурных памятников. Недавно мне пришлось побывать в Нильской долине. Восстановлены в первозданном виде храмы у больших пирамид, погребальный комплекс Долины Царей. Восстановлены и сами большие пирамиды. Это был гигантский труд, который стоил человечеству безумно дорого. Я слышал, что начинают восстанавливать древнейшие города в долине Инда, от которых вообще почти ничего не сохранилось. Зачем все это? Разве не достаточно сохранять руины? Сохранять в том виде, в каком они дошли до нашей эпохи.