Текст книги "Али-Баба и сорок прогульщиков"

Автор книги: Александр Хорт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Александр Хорт
Али-Баба и сорок прогульщиков

Сборник рассказов

От автора

Самое плохое для писателя, если его книга начинается с ошибки. А ведь именно такое чуть было не случилось со мной. Я хотел начать книгу словами:

«Эти необычные истории произошли в маленьком приморском городе, расположенном на далёком севере».

В чём тут ошибка, спросите вы.

Да в том, что я назвал эти истории необычными. Они, увы, самые что ни на есть, обычные, обычнее даже быть не может. В них рассказывается про обычных ребят, которые учатся в обычной школе. У школы самый обычный номер – одиннадцать. И класс тоже самый обычный – шестой «А». В любой одиннадцатой школе имеется такой класс. Может не быть шестого «Д», «Г» и даже «В». Но шестой «А» есть обязательно.

Оригинальным во всех этих историях оказалось лишь название города, в котором живут и учатся ребята. Его пришлось заменить вымышленным.

Почему?

Да потому, что, если вы узнаете, где учатся эти ребята, вы с облегчением скажете:

– Ну это не про нас.

Мне же как раз хочется, чтобы вы припомнили, не происходило ли нечто похожее с вами?

Весёлый день

Букет молотков

Всем известно, что мальчики готовят подарки девочкам к Восьмому марта. Только делают они это по-разному.

Как-то раз Генка Морозов встретил на улице своего знакомого из соседнего дома.

– Слушай, Борька, зачем ты купил столько молотков?

– Подарки. К Восьмому марта.

– Кому, если не секрет?

– Вообще-то, секрет, но тебе могу сказать: девчонкам нашего класса. Каждой по молотку.

– Они что, ящики сколачивают?

– Ничего они не сколачивают. Скажешь тоже!

– Зачем же им молотки?

– Как тебе сказать? Просто каждый молоток стоит сто двадцать два рубля. Наши мальчишки собрали деньги, и получилось, что на каждую девчонку приходится как раз такая сумма.

– Надо было купить всем разные подарки.

– А мы решили – всем одинаковые, чтобы никому обидно не было.

– Чудак ты! Обидно! Ведь главное – не подарок, главное – внимание. Вот мы, например, покупаем нашим девчонкам один общий подарок.

– Какой?

– Новый футбольный мяч.

– Они что, в футбол играют?

– Сроду не играли.

– Зачем же им новый мяч?

– Потому что старый порвался.

– У них и старый был?

– Да. Мы его в прошлом году подарили.

– Как же он порвался, если они им не играли?!

– А мы-то на что? Они же разрешили нам пользоваться. «Спасибо, – говорят, – мальчики, за внимание. Только нам этот мяч ни к чему».

– И вы им пользовались?

– Ещё как! Чего ему зря пылиться?

– И ваши девчонки не обижались? А за что обижаться? О празднике мы помнили?

– Помнили.

– Про подарок не забыли?

– Не забыли.

– Внимание проявили?

– Проявили.

– Ну и всё! Главное – не подарок, главное – внимание!

Весёлый день

Накануне первого апреля девочки шестого «А» договорились разыграть красавчика и задаваку Женьку Варенцова. Написать, что на киностудию, мол, для съёмок в новом фильме требуются девушки от пятнадцати до тридцати лет, и расклеить на столбах объявления с Женькиным домашним телефоном.

– Вот смеху-то будет, когда ему станут звонить с утра до вечера! – говорила взахлёб Лариса Заливина окружившим её девчонкам. – Ведь в кино каждой сниматься охота.

– А если девушки будут звонить и после первого апреля? – спросила Аня Северина.

– Вечером объявления надо сорвать. Кто где повесит, тот там и снимет.

Затея с телефоном была одобрена. Тихоне Ане Севериной поручили приклеить три объявления на Ударной улице. Кроме неё, никто из девочек шестого «А» с той стороны к школе не подходил.

Первого апреля, выйдя из дома, Аня остановилась возле доски объявлений. Каких только предложений там не было! Кто-то продаёт детскую коляску, другие хотят поменять квартиру, кто-то разыскивает ключи… Пока Аня стояла, двое прохожих переписали с доски нужные им телефоны. «Женькин телефон тоже кто-то запишет, – подумала она. – Станут звонить с утра до вечера. А у него дома бабушка, отдохнуть ей не дадут. Нет, не буду приклеивать объявления».

Около школы Аня встретила подружку Зою Бобровскую и призналась ей, что нарушила договор.

– Только не рассказывай об этом девчонкам, – предупредила Зойка, – ругаться будут.

– А если спросят?

– Скажи, что повесила. – И, видя нерешительность подруги, добавила: – Сегодня обманывать можно. Сегодня первое апреля, самый весёлый день.

– Ну как, повесила объявления? – встретила Аню в дверях класса Лариса Заливина.

– Нет, – пролепетала Аня, так и не сумев последовать Зойкиному совету.

– Ясно, – подмигнула ей Лариса, хихикнув. – Первый апрель – никому не верь. Значит, повесила.

Перед началом уроков, когда Аня с Зоей прогуливались по коридору, к ним подлетел запыхавшийся Генка Торопин.

– Ой, Ань, там ребята выбросили твой портфель в окошко, – сообщил он.

Аня рванулась в класс, выглянула в окно – никакого портфеля внизу. Куда же он делся? Она повернулась к Генке.

– Первого апреля никому не верят, – засмеялся тот.

Другие ребята тоже засмеялись.

Потом она пыталась очистить платье, якобы испачканное мелом; ходила в учительскую, куда её якобы вызвала классная руководительница. Обрадовалась тому, что завтра весь класс вместо уроков поведут в кино, но и это оказалось розыгрышем, отчего Аня снова расстроилась. На последней переменке она подошла к Борьке Линейкину, который считался первым врунишкой в классе, и попросила научить её обманывать.

– Чего? – вытаращил глаза Борька.

– Научи меня врать, – повторила Аня, – чтобы я тоже сегодня веселилась. Ты же умеешь.

– Умею, – не стал отрицать Борька. – Только учить этому никогда не пробовал.

– А как ты сам научился?

– Не знаю. Я от природы такой способный.

– Значит, и меня научить сможешь. Научи, пожалуйста, – взмолилась Аня. – А то все вокруг веселятся, лишь у меня ничего не выходит.

На минуту Борька засомневался – уж не разыгрывает ли его Северина такой странной просьбой. Однако она смотрела так умоляюще, что стало ясно: первоапрельского подвоха нет.

– Ну ладно! – посерьёзнел вдруг Борька, ощутив себя человеком, который передаёт ценный опыт. – Научу. Обманывать легко. Надо просто говорить то, чего нет на самом деле, и всё будет хоккей. – Так все мальчишки говорили «о'кей».

– Зачем же говорить то, чего нет?

– Затем. На словах это объяснить трудно. Лучше ты выполни практическое задание, тогда поймёшь что к чему. Подойди сейчас к Вовке Пыхалову и скажи, что у него шнурки развязались. Он зря нагнёт голову, и тебе станет весело.

Аня послушно отправилась на площадку перед входом в спортзал, где Вовка Пыхалов возился с ребятами. Они наскакивали друг на друга, прыгая на одной ноге, кто кого столкнёт. Посмотрев на Вовкины ботинки, Аня увидела, что у него развязались шнурки.

– Вов, у тебя шнурки развязались, – сказала она.

– Ха! Первого апреля никому не верят.

– Нет, правда развязались, честное слово. Завяжи, а то шлёпнешься.

Вовка посмотрел на шнурки, нагнулся и завязал их. Аня вернулась к своему учителю вранья.

– Ну как, сказала? – спросил Борька.

– Да.

– Молодец. А он что?

– Он завязал их.

– Они по-настоящему были развязаны?

– Конечно.

– Тогда какой же это обман?! Ничего весёлого. Надо было говорить, что у него шнурки завязаны. Тогда это обман. Ясно? Эх ты! Северина-Тетерина. Ладно, после уроков ещё займёмся.

Когда занятия закончились, они вместе вышли из школы.

– Первого апреля можно обманывать кого угодно, – говорил вошедший в педагогический раж Линейкин. – Даже совсем незнакомых. Подойди сейчас к тому дядьке на автобусной остановке – у него со шнурками порядок – и скажи: «Дяденька, у вас шнурки развязались». Повеселимся.

– Лучше другого найдём, там народу много.

– Ну ты капризная. Ладно, тогда подойди вон к тому, четырёхглазому.

У входа в диетическую столовую стоял пожилой мужчина в очках.

Аня подошла к нему и остановилась рядом. Посмотрела на него. Мужчина удивлённо взглянул на Аню и спросил:

– Тебе чего, девочка?

– Сегодня первое апреля, – выдавила она из себя.

– Знаю, – почему-то весело ответил мужчина. – Ты, наверное, хочешь сказать, что я забыл перевести свои часы на летнее время? А я их уже перевёл.

Аня вернулась к Борьке.

– Дяденька сбил меня. Он первый начал разговор.

– И что из этого?! – возмутился Линейкин. – Всё равно нужно говорить про шнурки. Ты просто не способна соврать, тебя любой может сбить с толку. А ты обманешь только того, кто ответить не может. У тебя, кажется, есть собака?

– Есть.

– Вот иди и потренируйся на ней.

– А как?

Почесав затылок, Борька поинтересовался:

– Она понимает, что ей говорят?

– Конечно. Кусичка всё на свете понимает.

– А что она больше всего любит?

– Когда ей говорят: «Кусичка, пузико». Тогда она сразу ложится на спинку и знает, что ей будут щекотать живот.

– Это же здорово! – обрадовался Борька. – Ты пообещай ей про пузо, а не щекочи. Классный обман! Повеселишься.

– Попробую, – неуверенно согласилась Аня.

…При виде маленькой хозяйки Кусичка радостно заметалась по коридору, потом понеслась следом за ней в комнату, где Аня, остановившись, произнесла заветное:

– Кусичка, пузико.

Собака по привычке развалилась на ковре в предвкушении великого удовольствия. Аня нагнулась над ней и медленно проговорила:

– С первым апреля.

Кусичка посмотрела на неё выжидательным взглядом, слегка приподняв голову. Однако девочка продолжала стоять не двигаясь. Полежав какое-то время, собака встала и разочарованно поплелась под письменный стол – место, где она в одиночестве переживала свои огорчения. И тут Аня не выдержала. С криком: «Кусичка, пузико, пузико, пузико, теперь по-настоящему!» – она бросилась за своей любимицей. Собака, не обращая внимания на хозяйку, всё же пыталась забраться под стол. Девочка силой вытащила обиженную Кусичку на ковёр и заставила опять улечься.

– Пузико, пузико, – приговаривала она.

Лишь когда Аня начала щекотать Кусичке брюхо, выражение недоверия на собачьей мордочке сменилось блаженной истомой. Аня же долго-долго гладила ей живот, плакала и шептала:

– Скорей бы кончался этот весёлый день.

Ветеран

На школьном собрании постановили, что шестые классы возьмут шефство над ветеранами войны или труда.

Ребятам из шестого «А» долго не удавалось найти ветерана, которому нужно помогать. Как обнаружат старушку или старичка, так у тех либо полно родственников, либо другие школьники уже опекают.

Но однажды Димка Осколкин принёс в класс газету и, радостно потрясая ею над головой, оповестил:

– Я знаю настоящего ветерана!

На последней странице чёрным по белому было напечатано: «Субботняя встреча хоккейных команд „Темп“ и „Рекорд“ закончилась со счётом 4:3 в пользу „Рекорда“. Решающую шайбу за минуту до конца игры забросил ветеран команды защитник И. Холмиков».

– Да этот Холмиков живёт рядом с нашей школой, – обрадовались мальчишки. – Давайте будем ему помогать. За это он бесплатно проведёт нас на хоккей.

После уроков шестиклассники направились к ветерану домой.

Дверь им открыл сам Холмиков – широкоплечий парень в тренировочном костюме.

– Здравствуйте, – сказали ребята. – Мы узнали, что вы ветеран, и хотим вам помогать.

– Зачем помогать? Что вы будете делать? – удивился спортсмен.

Все загалдели наперебой:

– Мы будем ходить в магазин, готовить обед, убирать квартиру, стирать форму, мыть машину, чистить ботинки, точить коньки. Согласны?

Холмиков пренебрежительно махнул рукой:

– Ни к чему всё это, мальцы. У меня маманя на пенсии, свободна. Она сама и в магазин ходит, и обед мне готовит, и квартиру убирает, и форму стирает, и машину моет, и ботинки чистит, и коньки точит. Так что обойдусь без вашей помощи.

– А кроме вас, других ветеранов в доме нет?

– Кроме меня, нет, – сказал хоккеист. – Я один такой.

– Жаль, – вздохнули ребята, повернулись и пошли прочь.

Для чужого дяди

Как только в школе повесили объявление о записи в лыжную секцию, Димка примчался туда первым. Его хлебом не корми, а дай покататься на лыжах. Вдобавок в конце зимы состоится школьная спартакиада. Нужно как следует потренироваться, чтобы выйти в чемпионы.

Димка думал, что в секции придётся лишь бегать наперегонки да лихо спускаться с горок. И вдруг на первом же занятии учитель физкультуры Геннадий Викторович огорошил его, сказав:

– Ребята, у нас в школе сорок пар лыж. Вам необходимо своими силами привести их в порядок. Сломанные подклеить, просмолить, подремонтировать крепления…

Все тут же принялись за работу. Одна пара досталась Димке – лыжи и ботинки к ним. Примерил ботинки – оказались ужасно велики. «У меня есть свои лыжи. Башмаки сорокпоследнего размера мне не достанутся, – подумал Димка. – Так чего ради я буду пыхтеть для чужого дяди?»

Так обычно говорил его старший брат Игорь. Игорь вечно сказанёт такое, что обхохочешься. На днях мама попросила его подклеить библиотечную книгу. А брат в ответ: «Книга-то не наша, всё равно придётся сдавать. Так чего ради я буду пыхтеть для чужого дяди?»

Вот и Димка решил, что не будет стараться незнамо для кого. Ремонтировал общие лыжи спустя рукава. Кое-как зачистил шкуркой царапины, наскоро и, стало быть, плохо просмолил, без лишних усилий завинтил крепления. Потом никто из ребят на этих лыжах не катался. Возьмут, повертят в руках и возвращают на место – ненадёжные.

Так они и пролежали на стеллаже почти всю зиму. Димка о них и думать забыл. У него других забот по горло. Ребята готовились к спартакиаде, и Димка, конечно, тоже. Он вообще считался одним из лучших лыжников среди шестиклассников. Многие даже не сомневались, что именно ему на спартакиаде достанется первое место.

Честно говоря, Димка и сам так думал. Даже раньше времени заважничал, поглядывал на всех свысока. Причём свысока не только в переносном смысле, но и в прямом. За последнее время Димка сильно вытянулся, стал выше всех в классе.

Рос, можно скзать, прямо как князь Гвидон. Ноги у него стали длинными. Ступни – большими. Димке с каждым днём труднее было надевать свои ботинки: совсем малы стали. А буквально в день открытия спартакиады он с горестным вздохом сообщил учителю физкультуры:

– Геннадий Викторович, я отказываюсь участвовать в гонке.

– Почему вдруг?

– На меня ботинки не налезают. Не босиком же мне бежать!

Представляете? За считаные минуты до старта один из лучших лыжников жалуется, что ему надеть нечего, ботинки малы. Обидно.

Встревоженный учитель потащил его в тренерскую комнату. А там все лыжи уже разобраны. Осталась всего одна пара – та самая, которую на первом занятии ремонтировал Димка. И ботинки к ним – сорокпоследнего размера, они ему сейчас в самый раз пришлись.

Делать нечего. Взял он эти лыжи и…

Позже все ребята удивлялись, почему Димка занял последнее место. Решили, что виновата мазь, из-за которой лыжи плохо скользили. Но Димка-то знал, что оказался тем самым «чужим дядей».

Заявка шестого «А»

Однажды Зойка Бобровская растрезвонила всей школе, что по радио будут передавать про её отца. Мы, конечно, не поверили. Думали, хвастается. Но на всякий случай решили послушать. И что же вы думаете? Передавали. Действительно передавали про Зойкиного отца. Так прямо и сказали: «По просьбе штурмана рыболовного сейнера Бобровского передаём песню „Лебединая верность“».

Нам тоже захотелось послушать про себя по радио. На следующем классном собрании мы договорились попросить радио сделать концерт по заявкам учеников нашего шестого «А». Для этого каждый должен заказать свою любимую песню.

Как назло, у меня в то время было меньше всех в классе общественных нагрузок. Поэтому мне навесили сразу три поручения – собрать заявки, составить полный список и отослать его на радио.

Когда я собрал бумажки и прочитал их, выяснилось, что все ребята хотят послушать нормальную музыку, только Петька Задорожный заказал себе какую-то чепуху на постном масле.

После уроков я сказал ему:

– Чего ради, Петька, ты позоришь наш класс? Заказал такую дребедень, от которой уши вянут. Больно интересно слушать всякую муру.

– А ты не слушай, – нагрубил он в ответ.

– Как же не слушать? – возмутился я. – Что мне, уши затыкать в это время?

– Просто выключи звук.

– Ну да, «выключи»! Ещё чего захотел! Может, сразу после твоей будут выполнять мою просьбу. Мы с тобой рядом по алфавиту. Тогда я прослушаю, как на всю страну объявят мою фамилию. А это в концерте самое главное.

– Тогда не выключай. Терпи.

Тут к нам подошёл Гришка Кочкин, мой самый настоящий друг. Даже не зная толком, о чём идёт речь, Гришка сразу поддержал меня:

– Да что ты заладил, Петюня, то выключай, то не выключай! Лучше закажи что-нибудь путное.

Но Петька упёрся, как баран, и ни в какую не соглашался менять заявку. Мы с Гришкой уговаривали его изо всех сил. Бились и так, и эдак. Даже вспотели. Объяснили Петьке, что радио слушают миллионы людей и стыдно заказывать всякую белиберду. Люди подумают, что ученики нашего класса не могут отличить плохую музыку от хорошей. Все начнут смеяться над нами. Будут показывать на нас пальцами.

Думаю, мы бы тихо и мирно его уговорили, если бы на наш шум не примчалась Тамарка Зубова. Она, как к каждой бочке затычка, обязательно появляется тогда, когда её меньше всего просят об этом. Выслушав меня, Тамарка грубо сказала:

– Пусть каждый заказывает, что хочет. Твоё дело, Олег, составить полный список. Потом каждый проверит, не пропустил ли ты его заявку.

Сказала и убежала. Да ещё потащила с собой Гришку, чтобы он помог ей шкаф отодвинуть. А Петька один на один сразу расхрабрился и спросил:

– Сам-то ты что заказал?

– За меня не волнуйся, – усмехнувшись, ответил я. – Заказал песенку что надо. Первый сорт, обхохочешься. Про пучеглазого мышонка, который утонул в кастрюле с компотом.

– Что это за песня? Сроду такой не слышал.

– Не слышал – так скоро услышишь. По радио. Её взрослые ребята в нашем дворе часто поют. Очень весёлая песенка. А ты её даже не знаешь, темнота. Чему только тебя в твоей музыкальной школе учат?

Дома, когда я переписывал список, то свою песню поставил на первое место. Чтобы на радио её сразу заметили. А Петькино пожелание написал малюсенькими буковками в самом конце. Может, до неё даже очередь не дойдёт. Ну и пусть. Всё равно он заказал вместо музыки какую-то скрипичную сонату какого-то Моцарта.

История с географией

Когда учитель географии поставил Борьке и Юрке по очередной двойке, друзья приуныли.

– Не нравится мне Антон Петрович, – вздохнул Борька. – Как увижу его, прямо настроение портится.

– Очень он несправедливый, – поддакнул Юрка. – Чуть что – двойку ставит. Вот было бы здорово, если бы у нас появился другой учитель.

Вдруг Борька остановился и схватил приятеля за плечо:

– Слушай, у меня идея! Давай-ка мы с тобой выучим географию лучше самого Антона Петровича. Потом пойдём к директору, скажем, что знаем предмет не хуже его и готовы сами обучать свой шестой «А».

– Давай! – обрадовался Юрка.

Сказано – сделано. Теперь всё свободное время оба заговорщика посвящали только географии и, надо сказать, не напрасно. Теперь Юрка не искал мыс Доброй Надежды в Костромской области, а Борька больше не путал Гонконг с пинг-понгом.

Наступил день, когда друзьям показалось, что они готовы к преподавательской деятельности.

– Завтра попросим географа, чтобы вызвал и проверил наши знания.

На следующий день оба получили по пятёрке.

После урока Юрка спросил:

– Ну что, пойдём заменять географа?

Борька неопределённо пожал плечами:

– Вообще-то, он дядька ничего.

– Мне тоже нравится, – поддакнул Юрка. – А главное – справедливый. Зря двойку не поставит.

– И почерк у него хороший – пятёрки ставит большие, видные. Хорошо, что в нашем классе такой учитель. Повезло. Жалко его менять. А вот историчка мне в последнее время не нравится. Чуть что – сразу двойка. Вот её заменить надо.

– Сами заменять будем? – поинтересовался Юрка.

– Конечно, сами!

И друзья засели за историю.

Крупа для шефа

На классном собрании Косте Цыплакову поручили шефство над Славой Былинкиным из первого «В». Ему нужно было помогать в том, с чем он сам не справлялся.

Узнав, что у него появился взрослый товарищ, Славик был на седьмом небе от счастья. Уже на следующий день после их знакомства он на переменке примчался к Цыплакову и сказал, что мечтает сделать скворечник.

– Молодец! – похвалил его шеф. – Птички – друзья людей, их нужно беречь. Я с удовольствием помогу тебе сделать скворечник. Ты только приготовь доски, гвозди и банку для воды.

Когда первоклассник собрал всё нужное, Костя пришёл к нему домой.

– Где ты взял доски? – спросил шеф.

– Их папа выстругал. Хорошие?

– Хорошие-то они хорошие, – задумчиво произнёс Костя, – но не для скворечника. Птицы не любят таких гладких досок, они с них соскальзывают. Тут коготкам не за что уцепиться. Поэтому я возьму эти доски себе, мне как раз на книжную полку не хватает. А ты попроси папу, чтобы он сделал другие, пошершавее. Понял?

– Понял.

– Умница. А где ты взял такие гвозди?

– У нашего соседа дяди Вити попросил, он плотник. Хорошие гвозди?

– Хорошие-то они хорошие, – опять поморщился старший товарищ, – только для скворечника такие не годятся. Они слишком блестят и будут отпугивать птиц. А пернатых пугать ни в коем случае нельзя, это последнее дело. Их нужно любить и беречь.

Славик хотел, было, тут же сбегать, чтобы обменять блестящие гвозди на тусклые, однако Костя погасил его порыв:

– Зачем менять? Я возьму их себе. А ты попросишь у дяди Вити другие. Понял?

– Понял, – без особого энтузиазма протянул первоклассник.

– Кстати, баночка для воды тоже не годится, – продолжал Костя. – Она непрозрачная и на ней что-то написано по-иностранному. Птицы её, пожалуй, испугаются. Такие пёстрые банки только рыбы любят. У тебя рыбок нет?

– Нет.

– А у меня есть. Я возьму её себе, буду держать корм для рыб. А ты поищи другую банку, чтобы в глаза не бросалась. Когда всё опять соберёшь, помогу тебе сделать настоящий скворечник.

Костя ушёл домой, захватив с собой гладкие доски, блестящие гвозди и пёструю банку.

На следующий день в школе к нему подошёл Слава Былинкин и протянул бумажный пакет:

– Это тоже тебе.

Цыплаков заглянул в пакет и от удивления вытаращил глаза:

– Пшено. Зачем оно мне?

– Вообще-то, я хотел скормить эту крупу птицам, – лучезарно улыбнувшись, объяснил Славик. – Но потом подумал, что она жёлтая и отпугнёт их. Тебе же, наверное, пригодится. Из неё вкусная каша получается.