Текст книги "Облом великих комбинаторов"

Автор книги: Александр Хорт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА V
Машинка в гаражике

С легкой руки Зойки Бобровской, якобы снимавшейся в фильме «По следам хищника», все девочки шестого «А» узнали, что Олег и Димка тайно выясняют, кто подложил в макулатуру металл. Чуть позже они рассказали это своим мальчишкам. Теперь расспросам и советам не было конца.

На переменке Тамара Зубова спросила Олега:

– Кого вы подозреваете из моего ряда?

– Зрачкова и Супникова, – стал юлить тот. – Как ты думаешь, кто из них способен на такое?

– Никто. Особенно Зрачков не способен. Это точно. И особенно Супников. Тоже точно. Могу за них поручиться.

– А Кочкин или Кукарекин могли подложить металл?

– Ни за что в жизни! – уверенно отчеканила Тамарка. – Готова поклясться, что это не они.

– А вот этого не надо, – остановил ее благородный порыв Олег.

– Почему?

– Потому что это сделал один из них. Скоро уточним, кто именно.

– Откуда ты знаешь?

– При желании во всем можно разобраться, – уклончиво ответил Олег. – Но вот странная вещь, Томка. Чем меньше остается подозреваемых, тем труднее найти виновного.

То обстоятельство, что об их расследовании стало известно всему классу, затрудняло работу вдвойне. Ведь об этом узнал и преступник. Значит, он будет настороже. Начнет заметать следы. И заметет. Надо действовать быстрее.

Встретившись после обеда, Олег и Димка направились к дому Юрки Зрачкова. До него идти всего ничего. Остальные подозреваемые жили в другой стороне.

– Самое плохое, если нам случайно встретится Юрка, – говорил Олег своему напарнику.

– Может, нам загримироваться? – предложил Димка.

– Как это?

– Очень просто. Надеть очки от солнца. У меня они есть. Настоящие, только без одного стекла. Еще можно нарисовать усы.

– Ты к ним и бороду приклей, – фыркнул Олег. – На нас тогда вообще оглядываться будут.

Димка насупился и всю оставшуюся дорогу до зрачковского дома молчал.

Юрка жил в старом, довоенном доме с хорошим двором внутри, где есть и дорожки, и песочницы, и беседки.

Народу во дворе оказалось более чем достаточно. Там, где было солнце, асфальт подсох. Нетерпеливые мальчишки повытаскивали застоявшиеся за зиму велосипеды. Возле подъезда девчонки крутили скакалки. Бабушки прогуливали малышей. Молодые мамаши, стоя на одном месте и машинально покачивая коляски, обменивались новостями. К счастью, Юрки во дворе не было.

В некоторых местах возле бордюра притулились легковые машины.

Олег и Димка придирчиво выбирали, у кого бы спросить про машину Зрачковых. Наибольшее доверие им внушила сидящая на скамейке улыбчивая тетушка в цветастом платке. Глядя на нее, почему-то казалось, что она на этой скамейке днюет и ночует. Наверное, она знает подноготную всех жильцов. Тем более Юркин отец речной капитан, ходит в форме. Женщина тетешкала на руках таращившего глазенки карапуза.

Димка елейным голоском спросил у нее:

– Скажите, пожалуйста, где здесь стоит машина капитана Зрачкова?

– Мальчики спрашивают, где машинка дяденьки капитанчика, – засюсюкала женщина, с умилением глядя на своего кроху. Можно было подумать, что ребята спрашивают именно его, а она всего лишь переводчица. – А его машинки в нашем дворике нет. Он ее возле подъездика, как другие, не держит. Его «мицубисик» стоит в гаражике.

– А гараж далеко отсюда? – поинтересовался Олег.

– Вот этого мы с Игорешечкой не знаем. Где-то возле железной дорожки. Там у них большу-у-ущая стояночка.

– Вы не подскажите, в какую стороночку идти? – спросил Димка, против воли подлаживаясь под ее тон.

– Пройдите между теми домиками, – не отрывая влюбленный взор от Игоряшечки, женщина мотнула головой направо, – сверните за уголочек и прямиком, прямиком вдоль заборчика…

Когда Борька Палаткин спустился с велосипедом во двор, Юрка уже был там. Но почему-то без велика. Он озабоченно разговаривал с тетей Глашей из третьего подъезда. Заметив друга, Юрка кинулся к нему и тревожно закричал:

– Борька! Дело есть!

– Ну? – Как всегда, Борька был немногословен.

– Только что к нам во двор приходили Олег Запольский и Полкило. Я их случайно из окна заметил. Делал уроки, и вдруг мне захотелось компота. Иду в кухню. А холодильник у нас стоит возле окна. Тут я их и увидел, хотя они вроде как за деревом стояли. Хорошо еще, мне компота вовремя захотелось, а то бы проморгал. Так ты знаешь, что они у тети Глаши выспрашивали?

– Скажешь – узнаю.

– Сначала выспрашивали про нашу машину, узнали про гараж и потом пошли на стоянку.

– Зачем?

– Мне-то откуда знать?! Знаю только, что в нашем дворе то у одной машины колесо проколют, то другой теннисный мячик в глушитель засунут. Даже Вите Спирину кто-то ночью написал на багажнике: «Спартак» – чемпион».

– Он же за «Торпедо» болеет, – встрепенулся Борька.

– А я про что. Представляешь, каково ему ездить с такой надписью. Может, это их рук дело, Олега и Полкило.

– А если не их?

– Вечно ты споришь, Борька! А чьих же, по-твоему? Пушкина? Чего ради они тогда тетю Глашу про машину все выпытывали? Молчишь? Того же. Пойдем вломим им как следует.

Однако Борька мало того, что по-прежнему проявлял олимпийское спокойствие, он еще пытался сдержать и Юркин порыв.

– Погоди, – сказал он. – Олег и Полкило сейчас ищут, кто подложил в макулатуру железяки.

– Ну и что?

– Наверное, тебя подозревают.

– Ты опупел, что ли?! – взвился Юрка. – Меня! Сам посуди, за что меня подозревать?! Я никакого железа в макулатуру не клал. Они хотят что-то сделать с машиной. Пойдем вломим. Не тяни резину.

– Ваша машина в гараже.

– Ты вообще не соображаешь! – Юрка начал терять терпение. – С гаражом тоже можно что-то сделать. Дяде Вите Спирину недавно кто-то в замок смолы налил. Он теперь в гараж попасть не может.

– Ладно, уговорил. Беги за великом.

– Лучше ты отнеси свой домой. Там дорога грязная, даже машины еле-еле проезжают. Пойдем пешком.

Минут через двадцать тонкое следовательское чутье привело Олега и Димку к большому автомобильному стойбищу. Несколько рядов одинаковых металлических гаражей коричневого цвета вытянулось между железной дорогой и шоссе. Над перекрытыми шлагбаумом воротами красовалась вывеска «Гаражный кооператив «Тишина». Возле кирпичной будочки под навесом сидел вахтер и сосредоточенно читал газету. Вопрос ребят – исправна ли машина капитана Зрачкова – привел одуревшего от скуки вахтера в неописуемый восторг.

– Вы живете в пустыне Сахара или?.. – спросил он. Терпеливо подождав и не услышав никакого ответа, сам подсказал его: – Правильно. Вы живете в городе, где имеется порт. Речные ворота страны, одни из многих. Капитанов в Теремковске хоть пруд пруди. Спроси вы у меня про машину погонщика верблюдов, я бы о ней сразу все рассказал. Почему? – опять не дождавшись ответа, вахтер продолжил: – Правильно. Потому что погонщиков верблюдов в нашем городе с его суровым климатом нет. Если бы и проживал случайно один, его машину все наизусть бы знали. В том числе и я. Капитанов же на нашей стоянке навалом. И фамилии их мне без разницы. Тут важен номер. Номер машины знаете?

Сыщикам пришлось признать, что не знают.

Пожурив за столь большой пробел в их кругозоре, вахтер встал и кивком головы предложил ребятам пройти вместе с ним в будочку. Там он запустил руку в ящик стола и выудил оттуда большую тетрадь в мягкой обложке.

– Фамилию точно знаете?

Олег и Димка неимоверно обрадовались тому, что наконец-то могут ответить хоть на один вопрос.

– Точно-точно, – затараторили они. – Зрачков его фамилия. Только имени-отчества не знаем.

Вахтер распахнул книгу и стал изучать ее, ведя по краю страниц пальцем сверху вниз. Видимо, никакой закономерности в расположении фамилий не было, поскольку искал он очень долго. За это время снаружи дважды сигналили машины, и ему приходилось поднимать шлагбаум.

Наконец его палец замер на какой-то строке, и вахтер громко цокнул языком, словно восхищаясь собственной удачливостью.

– Правильно. Есть такой. Зрачков Андрей Николаевич. Номерной знак нового образца, к180во. Шестьдесят пятый бокс. – Он захлопнул тетрадь. – Оливковый «Фольксваген», что по-немецки означает «народная машина». Левое переднее отбалансировано плохо, поджирает резину. Глушитель начинает просекать. Но всю зиму ездил. Только последние две недели не выезжал, стоит в гараже. Почему? Трудно сказать.

Ребята напряглись, словно охотники, почувствовавшие близкую добычу.

– Значит, вы говорите, что последние две недели машина Зрачкова не ездила? – с замиранием сердца переспросил Вовка.

– Нет. Я, правда, работаю через двое суток на третьи. Но все равно. Если машина на ходу, она в любое дежурство глаза мозолит. А зрачковская сейчас что? Правильно. Стоит без движения.

Стоянку они покидали умиротворенные, довольные проделанной работой. Еще бы, распутали такой сложный узел. Сделан еще один шаг, теперь до финиша осталось немного. Причем до победного финиша. Не каждому под силу проделать такую работу. Было трудно, но интересно. Есть что вспомнить. И весь класс будет доволен. Кроме преступника, конечно.

– Вот окончу школу, – размечтался Димка, – обязательно стану следователем. А ты?

– Не знаю, – сказал Олег.

– А я стану. Интересная работа. И не такая уж опасная, как пишут в книгах и показывают в кино. Главное, чтобы тебя не заметил преступник.

Вдруг они увидели, что навстречу им по дорожке из бетонных плит быстро идут Юрка Зрачков и Борька Палаткин. Вид у обоих был довольно решительный, можно сказать, суровый. Наверное, что-то их разозлило.

Подойдя вплотную, Юрка без лишних слов обеими руками так толканул Олега в грудь, что тот, слетев с дорожки, шлепнулся на землю. Димка хотел было броситься на обидчика, но получил от Борьки сильный удар по лицу и упал рядом с Олегом.

– Поднимайтесь, поднимайтесь, – с затаенной угрозой произнес Юрка. – Лежачих не бьют.

Следопыты встали. Они растерянно хлопали глазами и машинально отряхивали одежду. Юрке и Борьке силы не занимать, каждый из них подтягивается на турнике больше десяти раз. Но драку обычно не затевали. Что это на них вдруг накатило?

– А я смотрю из окна, – сказал Юрка, будто продолжая прерванную беседу, – и вижу, они болтают с тетей Глашей. Интересно, думаю, что они забыли в нашем дворе? Оказывается, им наша машина покоя не дает. Или меня в чем-то подозревают. Подозреваете, господа?

– Раньше подозревали, – сказал Олег.

– Ах, спасибо и на этом. Раньше подозревали, а теперь нет. Премного благодарен за такое доверие. – Юрка сделал вид, будто снял с головы шляпу, и расшаркался, как мушкетер. – Не сочтите за труд, господа, сообщить, почему мне оказана такая честь?

– Потому что теперь мы точно знаем, кто положил в бумагу металл.

– Ну и кто?

– Ты.

– Я? Офонарел, что ли?! – поразился Юрка и картинно захохотал. Борька вторил ему гулким смехом. Вволю насмеявшись, Юрка сказал: – Ну, ладно, хватит финтить. Сейчас еще схлопочете по соплям. Признавайтесь, какого черта искали нашу машину?

– Далась нам твоя развалюха! – Димка наконец обрел рад речи. – Она и без нас не работает.

– А что с ней? – спросил Борька.

– Да кого ты слушаешь?! Федора Ивановича, известного лгуна, – возмутился Юрка. – Работает как часы. Отец все время ездит на ней.

– Все время? – переспросил Димка как можно ехиднее.

– Да, Полкило. Все время, – таким же противным тоном передразнил его Юрка.

– И последние две недели ездил?

– А последние две недели мой отец, если хочешь знать, в Петербурге. На подготовке к навигации. У него каждый год так.

У Олега и Димки, как по команде, вытянулись лица. Оба мигом забыли про обиду.

– Он точно в командировке? – выдавил из себя Олег.

– Неужели нет.

– Как пить дать, – подтвердил Борька с присущей ему солидностью.

После минутной растерянности Димка завопил:

– Что же ты раньше молчал?!

– А кому говорить? – удивился Юрка. – Меня никто не спрашивал.

– Значит, ни в субботу, ни в воскресенье его в городе не было? – еще раз уточнил Олег, вспомнив, что пластины завернуты в субботний номер газеты.

– Не было.

– И ваша машина работает нормально?

– Конечно.

– Так чего же ты нам голову морочишь! – совсем невпопад выкрикнул Димка.

Теперь, когда выяснилось, что Юрка чист как стеклышко, таиться от ребят было бы глупо. И Олег начистоту рассказал им, почему они подозревали Юрку и как до этого додумались.

– Короче говоря, мы проверяли одну из версий, и она оказалась ошибочной, – закончил Олег свое объяснение. – Ты уж не обижайся. Работа такая.

– Я больше не обижаюсь, – примирительно сказал Юрка. – Разобраться с металлом заманчиво. Мы бы с Борькой тоже не прочь этим заняться.

Вдруг Димка закряхтел:

– Ой, что-то глаз чешется. Посмотрите, синяка нет?

Мешая друг другу, ребята принялись усердно рассматривать, ощупывать и мять его лицо. Коллективный диагноз был таков: сейчас синяка еще нет, но позже может проявиться.

– Надо приложить к ушибленному месту пятак, – подсказал Юрка. – У кого есть пятак?

Мельче рубля денег ни у кого не нашлось. Однако у Борьки в кармане, среди прочих сокровищ, случайно завалялся медный кран. Его Димка и приложил к лицу.

– Сперва спрашивать надо, а потом кулаками махать, – ворчал он.

– Нет такого сыщика, который бы не попадал в передряги, – успокоил его Юрка. – Об этом в любой книге написано. Или запрут в подвале, или ранят.

– Опасная работа, – тоном знатока подтвердил Борька.

– Давайте мы тоже подключимся к следствию, – несмотря на опасность, попросил Юрка. – Чтобы дело быстрей пошло. Надо ведь до каникул управиться, пока народ не разъехался.

– Сейчас-то зачем? Без тебя осталось всего четверо подозреваемых.

– Всего-то? – разочарованно протянул Юрка. – Что ж вы так поздно начали меня подозревать! Не могли раньше?

– Мы подозревали тебя с самого начала, – успокоил его Олег. – Но во вторник таких, как ты, было четырнадцать. Надо же было все по очереди проверить. Поэтому до тебя очередь не сразу дошла. Теперь осталось только трое.

– Кто?

– Кукарекин, Кочкин и Супников, – перечислил Олег по алфавиту.

– А Худояров куда подевался?

– У них машины нет.

– Кто тебе сказал?

– Сам Витька.

– Нашел кого спрашивать. Есть у них машина. Его родители все время приезжают на ней на оптовый рынок. Они «челноки».

– Скоро вообще ни души не останется. Дали бы и мне порасследовать.

– А я рыжий, что ли, – забеспокоился Борька, хотя он-то как раз был рыжий, рыжее не придумаешь.

– Ха! – воскликнул Олег. – Дали бы порасследовать. Вы так просите, будто жвачку какую-нибудь. Думаете, это так легко?

– Да у тебя и жвачки не допросишься.

Схитрил ли тут Юрка или сказал просто так, но этими словами он наступил на больную мозоль. Олег терпеть не мог жадных людей, и даже нелепое обвинение в жадности завело его.

– У меня не допросишься? – заорал он. – Да я что угодно готов отдать! Хотите расследовать – пожалуйста. Берите, кого хотите.

Димка предостерегающе кашлянул, но было поздно. Борька мигом воспользовался словами Олега.

– Я бы взял Кольку Супникова. Моя мать работает на текстильном комбинате вместе с его отцом. В случае чего поможет.

– Вообще-то мы не очень хотели вмешивать в это дело взрослых, – сказал Димка

– И правильно делаете, – одобрил его Борька. – Только моя мать могила: она ничего никому не скажет. Я попрошу и дальше нее не пойдет.

– Начинать нужно с проверки машины, – объяснил умудренный опытом Олег, – и сделать это как можно быстрее. Попроси мать выяснить, ездил ли Супников последние две недели на машине или нет. Если не сама, то кто-нибудь из сотрудников наверняка знает. Это проще, чем ходить выяснять возле дома. Да и безопасней, – добавил он, искоса поглядев на мрачную Димкину физиономию. – А ты, Юрка, кого возьмешь?

– Есть у меня одна клевая идея. Даже без всякого следствия мне хотелось бы вывести на чистую воду Сережку Кукарекина. – Он оживился и умоляюще попросил: – Ребята, дайте мне Сережку. Я вам такой концерт устрою – не пожалеете.

ГЛАВА VI
Ценный свидетель

На следующее утро Димкины мама, бабушка и старшая сестра с ужасом заметили на его лице маленький синячок. Нельзя сказать, чтобы он очень бросался в глаза. Однако все-таки придавал Димке слишком залихватский вид. Поэтому, несмотря на его упорное сопротивление, мама замазала ему щеку кремом телесного цвета, посоветовав не дотрагиваться до этого места руками. Так, загримированным, Димка и отправился в школу.

Гораздо больше злополучного синяка Димку, как и Олега, огорчало другое. Их весьма удручало то заботливое внимание, которое одноклассники проявляли к ходу их расследования. Об этом уже знали не только девчонки, но и мальчишки. Иной раз становилось просто неловко. Еще бы! Сегодня они собираются после уроков идти тайком проверять машину Кочкиных. А на перемене именно Гришка предлагал им свою помощь. И ведь, похоже, от чистого сердца. Он сказал:

– Возьмите вместо ищейки моего Пончика. У него нос прямо как холодильник. Палец отморозить можно. Это значит отличный нюх. Он по запаху металла из пачки найдет его хозяина.

От собаки Олег и Димка, конечно, отказались. Объяснили, что металл держал в руках приемщик, и теперь Пончик в лучшем случае найдет только его. Или чего доброго их. Они тоже дотрагивались. Однако было совестно перед Гришкой. Димка даже сказал:

– По-моему, Гришку можно вычеркнуть без проверки. Стал бы настоящий преступник предлагать свою собаку. Ему же это невыгодно.

Почесав затылок, Олег вздохнул:

– Знаю. Но на всякий случай проверим. Кто-то так ловко схитрил, что мы волей-неволей вынуждены подозревать каждого. Поэтому нам и нужно вывести мошенника на чистую воду. Чтобы можно было верить остальным.

Пулей вылетев из школы, Олег и Димка перебежали дорогу. Тут они спрятались за торговым павильоном, очень удобным пунктом наблюдения. Решили последить, какой дорогой идет Гришка, чтобы случайно не столкнуться с ним возле его дома. Это была Димкина идея.

Гришка вышел с большой гурьбой ребят шестого «А». Олег и Димка двинулись вслед за ними на приличном отдалении, не выпуская из вида. Они ловко прятались за спинами прохожих, машинами или ларьками. Перейдя Корабельный проспект, вся ватага повернула. И Гришка тоже. А ведь к его дому нужно идти прямо.

– Думаю, он идет в зал игральных автоматов, – предположил Олег. – Больше некуда. Не в библиотеку же в такую погоду.

Однако Гришка миновал зал игральный автоматов, даже не повернув головы в его сторону. Проигнорировал он и библиотеку. Компания ребят постепенно становилась все меньше. То один, то другой сворачивали в сторону. Наконец остались двое: Анька Северина и Гришка. Они медленно шли по солнечной стороне улицы. Тихоня Северина сейчас на удивление бойко тараторила. Гришка слушал ее и время от времени смеялся. Когда они приблизились к входу в городской сад, Димка, как профессионал, сделал вывод:

– Гуляют.

– Да уж не книжки читают. – Олег, прищурившись, смотрел вслед удаляющейся парочке. Потом вздохнул: – У кого-то еще находится время гулять. Но ничего. Будет и на нашей улице праздник. Нам это только на руку!

Как и все другие жильцы, Кочкины въехали в новый дом в начале года. Соседи здесь еще плохо знали друг друга. Про машину во дворе ничего выяснить не удалось. Дом большой, машин много. Люди только пожимали плечами: «А кто такие эти Кочкины? Мальчик у них? Мало ли у нас мальчиков. Собачка Пончик? Да мало ли тут собак, эка невидаль. Разве каждую собаку по имени узнаешь?»

Поскольку было точно известно, что сейчас Гришка вместе с Анькой прохлаждается в городском саду, Олег и Димка без всякого опасения вошли в его подъезд. Внутри было очень чисто и еще даже пахло краской. Что значит новый дом! У Кочкиных восьмидесятая квартира. Вот она, на третьем этаже. Лучше зайти к соседям, которые живут ниже. Рядом-то, наверное, уже совсем друзья. Сразу доложат Гришке, что про него расспрашивали. Нехорошо получится, ведь он им свою собаку предлагал.

На втором этаже они обзвонили несколько квартир, прежде чем им приоткрыла дверь маленькая востроглазая старушонка. В течение всего разговора она так и держала дверь на цепочке.

– Вам чего, огольцы? – настороженно спросила старушка, вытирая руки передником. – Что собираете?

– Мы ничего не собираем, – сказал Олег и как можно проникновеннее добавил: – Нам нужна ваша помощь.

Старушка насупилась.

– Никак деньги пришли просить? – Она всплеснула похожими на птичьи лапки руками. – Это что же такое делается на белом свете! Настреляете по гривеннику, а когда вырастете, без всякого труда заделаетесь миллионерами. Знаю я вашего брата. Не вы первые.

– Никаких денег нам не надо, – успокоил ее Димка. – Что мы будем с ними делать! Нам нужна другая помощь.

– Так сразу и говорите, чего хотите, не таите. Хуже нет, чем что-то за душой держать. Нынче не то времечко, чтобы худое копить…

Казалось, остановить словоохотливую бабку будет невозможно. Однако Олег каким-то чудом исхитрился, улучил момент, когда шустрая старушенция остановилась на секунду перевести дыхание, и повел разговор в нужное русло:

– Нам другое требуется, бабушка. В вашем доме на третьем этаже живет семья Кочкиных. У них мальчик, он учится с нами в одном классе…

На этот раз перевести дыхание понадобилось Олегу, и бабка вновь завладела инициативой.

– Знаю я ваших Кочкиных как облупленных, они в восьмидесятой квартире проживают. У них еще ребятенок Гришка растет, ваш ровесник. Шумный такой. Он зимой ходит с клюшкой и коньками, в хоккей, значит, играет, – затараторила она. – А с собачкой у Кочкиных гуляет мать, Татьяна Григорьевна. Вся из себя накрашенная. У них такая дворняжечка на коротких ножках, больно противная. Навроде таксы, но моська чисто как у волкодава…

Ребята уже поняли, что достаточно малюсенькой зацепки, и старушка сама разовьет любую тему. Поэтому Димка быстро вставил:

– Еще у них машина есть.

– Есть у них голубенькая легковушечка, шкодливая. – Ребята знали, речь идет о чешской «Шкоде», поэтому восприняли ее слова спокойно. – Старшой Кочкин возит в багажнике саперную лопатку и все время снег расчищает, чтобы, значит, она не буксовала на одном месте…

– А аккумулятор у нее хорошо работает?

– Кумулятор-то? Так я ж тут без понятия. Знаю только, что Кочкин каждый божий день на работу ездит и потом возвращается обратно. А уж что там у него работает, что поломано, не знаю. Они сюда с зимы въехали, чуть позже нас. Вижу, что напролет ездит, в любую погоду. Так вот все время и колесит.

– И ни разу машина не ломалась?

– Ни единого. Он же, шальной, и по воскресеньям ездит. Правда, зачем врать, не очень рано. Видать, после завтрака. У него сверху багажник привинчен. Кочкин туда лыжи привязывает: и свои, и жены, и сына…

Старушка до того утомила их, что Димка вспотел. Он достал из кармана носовой платок и, совсем забыв про грим, старательно вытер лицо. Заметив невесть откуда появившийся синяк, зоркая бабка испуганно вздрогнула и спросила:

– Зачем это вы, огольцы, меня за язык тянули? Для чего про Кочкиных выпытывали?

Можно было, пропустив этот вопрос мимо ушей, спокойно уйти. Что и собирался сделать Димка. Однако Олег сообразил, если старушенция рассердится, то обязательно пожалуется на них Кочкиным. Поэтому он миролюбиво сказал:

– Мы разыскиваем хозяев одной сломанной машины. Мой отец обещал ее починить. Думали, вдруг это кочкинская. Но вы объяснили нам, что их машина ездит.

– Ой, ездит! – вздохнула старушка, не осознав полную ахинею, которую произнес Олег. – У них, как назло, машина целая. А жаль! Кочкин рано уезжает, в половине восьмого. Я еще сплю…

На обратном пути Димка сказал:

– Забыли предупредить ее, чтобы она не говорила про наш разговор Кочкиным.

– Правильно сделали. Тогда бы точно им сказала. А так, может, и промолчит.

Если миланцы гордились своим земляком металлургом Квазолини, то ребята четырнадцатой теремковской школы не меньше гордились своим соучеником Сережей Кукарекиным. У него была знаменитая шайба.

Однажды утром он пришел в класс, уселся за стол и, порывшись в своем ранце, выудил оттуда обычную хоккейную шайбу, хорошо знакомую всем, кто хоть изредка смотрит телевизор.

Девочки, может быть, не все знают, но каждому мальчику известно: вылетевшие за борт во время игры шайбы не возвращаются на площадку, а становятся сувениром удачливых зрителей. Футбольный мяч, к сожалению, нужно возвращать. А шайбу можно себе оставить.

Итак, Сережка вынул из ранца шайбу. Держа ее двумя пальцами, словно печенье, он обратился к окружившим его одноклассникам:

– Вчера я ходил на хоккей. Наш «Север» играл с московским «Динамо». Один динамовец бросил по воротам, немножко промахнулся, и шайба попала прямо в меня. Вот она, можете посмотреть.

Все ахнули. Шайба, по которой били динамовцы! Ведь там даже есть игроки сборной!

Окружив обладателя шайбы, ребята наперебой загалдели:

– Ну и повезло!

– Счастливчик ты, Серый!

– Мо-ло-дец!

– А шрама нет?

– Хвастаться не стану, – с достоинством ответил виновник здорового ажиотажа, – шрама нет. Есть всего лишь маленький синяк.

– Покажешь? – завистливо спросил Варенцов.

Сережка обещал при случае показать.

Долго не смолкали разговоры о его шайбе. Шутка ли – по ней били динамовцы.

У Юрки Зрачкова подобных поводов для гордости не было. Он всего лишь записался в «Школу юного химика». Правда, сказал об этом Сережке таким тоном, будто это бог весть какое большое достижение. Его слова вызвали у Кукарекина лишь насмешку:

– Мы еще химию не проходим, а ты уже на нее время тратишь. Зачем тебе это надо?

– Интересно.

– Ну ты даешь. Что вы там, колдуете с пробирками? Хотите получить золото?

– Золото не золото. А вот «антистыдин» уже получили.

– Какой такой «антистыдин»? – недоверчиво переспросил Сережка.

– Мы изобрели впервые в мире специальную жидкость со сложным рецептом. Если хочешь, пойдем покажу.

Сережка, конечно, захотел, и они пошли в класс. Там Юрка достал из своего ранца металлический баллончик с пластмассовым штырьком наверху. Он нажал пальцем на штырек, и оттуда с шипением вырвалась струйка не то дыма, не то пара. В классе сразу почувствовали приятный запах.

– Это и есть «антистыдин», – объяснил Юрка. – Такого больше нет ни в одной стране. Из-за него с лица не сходит краска стыда. Когда человек соврет, его лицо сначала краснеет, потом снова становится нормальным. Ну, да это всем известно. Но если в помещение окажется хоть одна молекула «антистыдина», лицо брехуна так и останется красным навсегда, до самой старости. Еще раз соврет – станет еще краснее. Будет потом, как пожарная машина. Любой вруна за версту увидит.

Переварив услышанное, Сережка сказал:

– Есть такие люди, что врут и не краснеют.

– Не играет роли, – отрезал Юрка. – При «антистыдине» все вруны покраснеют.

– Из-за одной молекулы?

– Вот в этом и заключается наше достижение.

– А сколько ты сейчас напустил их в класс, когда пшикал?

– Спроси чего полегче. Тут не сосчитать. Миллионы, наверное. Они же совсем малюсенькие.

– Зачем ты это сделал! – начал горячиться Сережка. – Что теперь, в противогазе на уроке сидеть? Да?

– Ты чего испугался? Много врешь?

Сережка замялся:

– Ну, привирал когда-то. Было дело.

– Тогда не волнуйся, старое вранье не в счет. Если сейчас тут соврать, тогда опасно. А старое не считается.

– В самом деле интересно, – завистливо вздохнул Сережка. – Слушай, Юрк, дай мне на один денек этот «антистыдин». Я им ребят во дворе попугаю.

– Еще чего! Ты им сейчас пользоваться не сможешь.

– Почему?

– Одной рукой нужно держать баллон, другой нажимать. А у тебя сегодня опять рука болит.

– Какая такая рука? – удивился Сережка.

– Понятия не имею. Может, правая, а может, левая. Я сам слышал утром, как ты отпрашивался с урока труда, потому что у тебя болит рука. Болит?

– Не болит, – выпалил Сережка, и ноздри его трепыхнулись. – Обе руки у меня здоровые как незнамо что. Просто уж очень мне неохота эти палки строгать, время тратить. Мне хочется партии поразбирать, я же в шахматную секцию хожу. – И он предложил: – Выйдем в коридор, потолкуем по душам.

Юрка отказался:

– Скоро уже урок начнется.

– Дашь до завтра «антистыдин»? – опять попросил Сережка.

– Отстань, не дам. Когда тебе им ребят пугать, если ты то и дело катаешься на машине.

– На какой такой машине?

– На «Мерседесе».

– Нет у нас «Мерседеса».

– А какая у вас?

– Никакой.

– Куда же она делась?

– Сроду не было.

– Ты же говорил Полкило, что есть.

– Это я понарошке сказал, пошутил. Одолжи «антистыдин».

– Не могу, – сокрушенно вздохнул Юрка. – Слишком ценная жидкость для того, чтобы ее по дворам разбазаривать. Если хочешь меняться, тогда я согласен.

Сережка обрадованно кивнул:

– Давай. Что просишь?

– Шайбу.

– Какую такую шайбу?

– Знаменитую. Ту самую, которую ты поймал на хоккее во Дворце спорта. Ее динамовский нападающий бросил, и она попала прямо к тебе в руки.

– Нет у меня такой шайбы.

– А куда она подевалась? Ты же ее каждый день всем показывал.

Сережка стоял, опустив голову. Но не краснел.

– Показывал. Только я ее не во Дворце спорта поймал. Я ее в магазине купил. На эту шайбу меняться могу.

– Такая мне и даром не нужна. Ладно, если у тебя нет знаменитой, бери «антистыдин» просто так, задаром, – великодушно предложил Юрка, протягивая Сережке баллончик. – Я себе еще сделаю.

Забегая вперед, скажем, что некоторое время Сережка повсюду ходил с «антистыдином». В конце концов он так привык говорить правду, что совсем разучился врать. Сам не врет и другим не дает.

Что касается Юрки, то он действительно посещает «Школу юного химика». Однако столь грозный «антистыдин» он приготовил без сложных реакций. Купив в хозяйственном магазине освежитель воздуха, стер с баллончика наждачной бумагой все до единой надписи и рисунки. Вот такой рецепт, ребята.

Когда вычеркнули Сережку, в списке осталось все равно два человека. Потому что туда вновь попал Витька Худояров, который надоел сыщикам хуже горькой редьки. Уж больно с ним много возни. То он есть в списке подозреваемых, то его нет, потом опять появляется. Прямо челнок какой-то. Не случайно его родители «челноки». Иногда они уезжают в Турцию за обувью.

Еще когда ребята собирались проверять машины, Димка предупредил:

– Витьку Худоярова можно не спрашивать. Даже если есть машина, он скажет, что нет.

– Почему ты так думаешь?

– Ты же знаешь, как он всегда прибедняется.

– Верно. Но все-таки спросим, ради интереса.

Витька сказал, что машины нет. Олег и Димка ходили в Заречье, где жили Худояровы, у них был отдельный дом. Там же, на участке, стоял гараж. Не убогая развалюха. Капитальный, из белого кирпича. Вряд ли они держат гараж, не имея машины. Но надо проверить. Вдруг как раз сейчас одну машину продали, а другую не купили.

Это был единственный случай, когда Олег и Димка действовали порознь. Чтобы уследить, хотя бы один должен был дежурить возле худояровского дома.

Сначала Витькины родители были в отъезде, и он оставался с бабкой и дедом. Никто из них в гараж не заходил. Наконец вернулись родители. В первый же день отец сел за руль старого ржавого «Москвича». Витька попал в список подозреваемых.