Текст книги "Облом великих комбинаторов"

Автор книги: Александр Хорт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Александр Хорт
Облом великих комбинаторов

ПРОЛОГ
Триумф синьора Квазолини

На рубеже второго и третьего тысячелетий у итальянского Милана появился еще один повод для гордости. Помимо всемирно известных оперного театра «Ла Скала» и трапезной монастыря Санта-Мария делле Грацие, которая украшена росписью Леонардо да Винчи «Тайная вечеря», миланцы начали гордиться своим земляком металлургом Роберто Квазолини.

После многолетних трудов синьор Квазолини создал новый сплав, который произвел переворот в автомобильном деле. Точнее говоря, переворот затронул самое существенное в автомобиле – источник энергии. Раньше в аккумуляторы помещали свинцовые пластины и заливали их кислотой. Каких-никаких забор подобное изделие все-таки требует. Особенно с ним помучаешься зимой. И вообще срок жизни аккумулятора ограничен. Время от времени выдыхается, и его необходимо заменять другим. Как правило, аккумулятор подводит владельца машины в самый неподходящий момент. Например, когда тому нужно забирать из родильного дома жену и новорожденного ребенка или срочно ехать в аэропорт.

С появлением созданного Квазолини сплава все эти заботы как корова языком слизала. Установив такие пластины на определенном расстоянии одна от другой, их достаточно залить водой из-под крана, после чего аккумулятор будет служить вечно. Насквозь проржавеют двери и кузов, сто раз разобьются стекла, отвалится все, что может отвалиться. А бодрый аккумулятор будет по-прежнему вырабатывать энергию.

Нужно ли говорить, как ухватились автомобилисты за эту новинку. Последние модели авто оснащены только аккумуляторами из квазолина – так металлург окрестил свое детище. Богатство, почести и слава обрушились на скромного синьора Роберто. Его имя замелькало на страницах газет, журналы украшали обложки фотографиями этого пятидесятилетнего человека. Каждый его шаг десятки раз показывали по телевидению. Металлурга приглашали на все театральные премьеры, художественные выставки, кинофестивали и конкурсы красоты. Все известные люди считали своим долгом позвать его на свой день рождения. Премий ему присуждали так много, что он едва успевал их получать. Одну до сих пор не получил. Скульпторы ваяли его бюсты, поэты посвящали ему стихи, спортсмены – рекорды. Водители бесплатно возили синьора Роберто на такси. О миланских астрономах и говорить нечего. Они присуждали имя Квазолини всем небесным телам, которые обнаруживали через телескопы в просторах Галактики. Да что там миланцы! Его слава шагнула далеко за пределы города и достигла Рима. Папа Римский чуть ли не каждый день звонил ему по телефону поболтать о том о сем.

Даже в самых смелых мечтах синьор Квазолини не мог предвидеть подобного триумфа. И уж совсем не мог предвидеть талантливый итальянский металлург, какой переполох вызовет его изобретение в маленьком российском городке Теремковске, раскинувшемся существенно севернее Москвы на обоих берегах судоходной реки Теремковки.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Преимущество в два кило

ГЛАВА I
Упущенная победа

Время от времени жители окрестных домов замечали во дворе школы №14 необычайное оживление.

Строго говоря, «оживление» было двух видов.

Для одного были характерны громкая музыка, судорожно вырывающаяся из укрепленного над козырьком входа серебристо-серого рупора; большое количество снующих возле школьного здания легковушек и фургонов; объявления и плакаты, изрядно уродовавшие и без того не бог весть какой красивый фасад. Главное же то, что к школе стекались лишь взрослые люди. Шли одиночками, чаще парами, иногда группами. Многие имели весьма торжественный, даже неприступный вид, другие были серьезны и деловиты. Публика помоложе не скрывала своего слегка возбужденного настроения, граничащего с радостью. Ведь выборы – это все же праздник.

Многие избиратели приходили сюда с детьми. Разумеется, дошкольниками. Это для них посещение здания, недоступного в обычное время, представляло какой-то интерес. Тех, кто в школу и без того ходит каждый день, в воскресенье сюда на аркане не затащишь. Хватит, насмотрелись. И еще насмотрятся. Хотя именно для школьников выборы являлись по-настоящему долгожданным праздником. Ведь на следующий день в школе проводилась дезинфекция, и занятий не было. Побольше бы таких выборов!

Второй вид приподнятого оживления отличался от первого полным отсутствием взрослых. В такие дни девчонки и мальчишки несли перевязанные бечевками пачки бумаги. За школьной оградой они отклонялись от привычного каждодневного маршрута. Прежде чем войти в школу, направлялись к задней стене здания, где с видимым удовольствием избавлялись от своей ноши. Как правило, в последний момент чья-то плохо перевязанная пачка при падении рассыпалась, и даже в безветренную погоду школьная территория оказывалась усеянной листами бумаги разного калибра. Ребята бросались ее собирать. Поднимался несусветный гвалт, напоминающий тревогу на птичьем базаре.

Всякий раз макулатура собиралась для определенной цели. В этом году, например, четырнадцатой школе не хватило выделенных городской администрацией средств на ремонт актового зала. Когда ее продадут, получат недостающие деньги.

Каждый класс складывал макулатуру в отведенное для него место, – номера были написаны на картонках. Если кто засуетится в поисках своего склада, разобраться помогут дежурные. Их назначали по принципу международных спортивных матчей – нейтральных. Из тех классов, кто в этот день ничего не сдавал. Дежурные следили за порядком. Чтобы кто-нибудь не перетащил бумагу из чужой кучи в свою. Ведь между классами постоянно велось соревнование. Результаты каждой сдачи подсчитывались. Общий вес указывали в сводной таблице. Она висела на стенде, на первом этаже. Вперед вырывался то один класс, то другой. Отстающие с особым рвением начинали копить бумагу.

Надо сказать, для добычи макулатуры школьники проявляли такую недюжинную фантазию, что барону Мюнхгаузену пришлось бы кусать локти от зависти. Если в обычные дни вынутые из почтовых ящиков рекламные листовки сразу выбрасывались в мусоропровод, то ближе к сдаче они бережно относились домой. Со столбов срывались объявления. Отмачивались этикетки с бутылок и банок. Оставленный на кухне без присмотра сахарный песок мигом пересыпался в подвернувшуюся кастрюлю, а пустой пакет аккуратно (чтобы занимать меньше места) складывался и находил прибежище в стопке старых газет. Туда же могли попасть и новые, стоило родителям зазеваться. Пакеты из-под молока разрывались, превращаясь в выкройку. Короче говоря, в ход шел любой клочок вплоть до использованных конвертов. И это неудивительно: разрыв между участниками соревнования был маленький. Каждый килограмм на счету. А из чего складываются килограммы? Из граммов. Вот все и старались.

Когда в конце апреля подвели итоги, выяснилось, что первое место занял шестой «А».

Наибольшую досаду это известие вызвало у ребят седьмого «Б». Их огорчение легко понять. Весь год они лидировали чаще других классов и, собрав в сумме более пятисот шестидесяти килограммов, очень надеялись на победу. Однако в последний момент их обошли. Самое обидное – шестой «А» обогнал их всего на два килограмма. Ну что это за преимущество?! На тонну отстать не так обидно. Можно спокойно пережить отставание на сто килограммов. Но это несчастные два кг повергли семиклассников в полное уныние. Впору было объявлять день траура.

Зато уж шестой «А» ликовал вовсю. Их староста Олег Запольский ходил по школе гоголем. Правда, надо отдать ему должное, нос не очень-то задирал. На многочисленные поздравления скромно отвечал: «Спасибо. Это наша общая победа. Каждый внес свой достойный вклад».

Когда после четвертого урока Олега вызвали к завучу Марии Андреевне, он пошел совершенно спокойно. Наверное, она тоже хочет поздравить класс с победой или назвать срок вручения почетной грамоты.

В кабинете завуча, кроме самой Марии Андреевны, находились еще два человека: классная руководительница шестого «А» Ирина Сергеевна и не знакомый Олегу мужчина средних лет. Мужчина был в хорошем костюме и рубашке с галстуком. Так люди одеваются, когда впервые идут в новый дом. Держался мужчина скованно. Чувствовалось, в зрелом возрасте школу ему посещать не приходилось. То ли детей нет, то ли их воспитанием занимается жена. Во всяком случае он робел не только перед учителями, но и перед детьми.

– Вот это Олег Запольский, их староста, – сказала завуч, обращаясь к мужчине. Привстав, тот вежливо протянул мальчику руку. – А это, – теперь Мария Андреевна обратилась к Олегу, – Максим Семенович Бакланов, заведующий пунктом приема вторичного сырья. Того самого, куда отвозят макулатуру, собранную нашими учениками. Прошу любить и жаловать.

В ее интонации Олег почувствовал какое-то смутное недовольство и насторожился. С таким видом про грядущее торжество не сообщают. Она даже не улыбалась.

– Максим Семенович, я не буду просить вас рассказывать эту историю второй раз. Если вы не против, то коротко изложу ее сама.

Бакланов согласно кивнул. Очевидно, он был рад тому, что Мария Андреевна взвалила эту ношу на свои плечи.

Тут уж Олег встревожился не на шутку. Про какую еще историю идет речь?

Посверкивая очками без оправы, завуч приступила:

– Сортируя привезенную вчера макулатуру, Максим Семенович обнаружил в одной из пачек вашего класса металлические пластины. Весят они четыре килограмма, то есть превышают разницу, на которую вы превзошли седьмой «Б». Я уже не говорю о том, что оказавшийся среди бумаги металл способен испортить фабричное оборудование. Меня беспокоит этическая сторона вопроса. Некрасиво добывать победу любой ценой. Ни Ирина Сергеевна, ни я вас этому не учили. Надо как-то разобраться с этим поступком, чтобы в следующий раз неповадно было… Можешь посмотреть.

Только сейчас Олег заметил, что на столе перед Баклановым лежит газетный сверток. Максим Семенович развернул бумагу. Внутри лежали одна на другой несколько металлических решеточек темно-серого цвета. Они выглядели ажурными, напоминали вафли, и было трудно представить, что у этой невысокой стопки металла такая тяжесть. Однако, подойдя поближе и взяв в руки верхнюю пластину, Олег убедился в ее солидном весе.

От его было радости и следа не осталось.

– Все вместе ровно четыре кило, – сказал Максим Семенович. – Сам проверял разновесами.

– Что будем делать, Запольский? – спросила до того молчавшая классная руководительница. Она сидела мрачнее тучи и комкала в руках носовой платочек.

– Я думаю, нас нужно лишить первого места.

– Насчет этого не волнуйся, – успокоила его Мария Андреевна. – Первого места вы не получите. Считай, вы сами себя его лишили, собрали бумаги меньше седьмого «Б». – И язвительно добавила: – Насколько мне известно, металл не считается макулатурой. Нехороший поступок, скверный. Виновного следует наказать.

– Надо сперва узнать, кто это сделал, – пробурчал Олег. Ему стало тошно. Захотелось поскорее уйти отсюда. Ведь не он же подложил в бумагу металл. Почему именно его отчитывают?..

Опять подала голос Ирина Сергеевна.

– Как ты думаешь, кто способен на такую пакость?

Олег пожал плечами:

– Не знаю.

– Никто из ребят не хвастался, как он ловко провел всех? Что благодаря ему класс вышел на первое место? Только говори начистоту, ничего не скрывай. Все равно рано или поздно правда выяснится.

– Я не слышал.

– Я тоже не представляю, кто способен на такое, – вдруг встала на его сторону Ирина Сергеевна. – Удивлена до предела.

– Раньше у нас был похожий случай, – сказал слегка освоившийся с обстановкой Бакланов. – Это еще когда книги за макулатуру давали. Один мужчина завернул в бумагу кирпич. Но я-то сразу смекнул, что тут дело нечистое. Пачка у него махонькая, а тяжеленная.

– Ну и что вы с ним сделали? – поинтересовалась завуч.

– Пожурил. А что еще? Он потом извинялся. Говорил, мол, книга позарез ребенку нужна.

– Раньше книги были большим дефицитом, – подтвердила завуч. Она преподавала литературу.

– На ваш же свинец я наткнулся случайно, – продолжал зануда-приемщик, не замечая, как посуровели женщины при слове «ваш». – Завесил сразу несколько пачек. Потом начал сгружать. Осталась последняя, я ее приподнял. А шпагат намокший возьми да порвись. Этот сверток как грохнет на пол! Хорошо еще, что не по ногам.

– Так что будем делать, Запольский? – спросила завуч, почувствовав, что беседа затянулась.

– Выяснять. Спросим, кто нас подвел.

– А если не признается? Скорее всего так и будет. Для этого нужно обладать определенной смелостью. А смелый человек вряд ли станет заниматься подлогом.

– Все равно выясним. Своими силами. Нет такого преступника, который не оставляет следов, – отчеканил Олег.

Максим Семенович посмотрел на него с явным уважением.

ГЛАВА II
Долой взрослую мафию!

После того как Ирина Сергеевна рассказала про злополучный свинец, в классе на некоторое время установилась напряженная тишина. Это было то самое молчание, которое называют затишьем перед бурей. Все лишь бросали друг на друга по-птичьему беспокойный взгляды. А потом ребята словно с цепи сорвались. Начался невообразимый галдеж. Один перебивал другого. Хитрость неизвестного сдатчика металла, их одноклассника, возмутила всех донельзя.

– Пусть сам признается! – требовал Валерка Тюбиков. – Узнаем, хуже будет, по шее получит.

– Перед всей школой опозорил! – кричала Томка. – На нас теперь пальцами показывать будут!

Колька Супников стонал:

– По его вине первое место проворонили! Эх!..

– Я этого железа целую тонну мог притаранить! – горячился Женька Варенцов. – А не несу. Хотя мне тоже победа нужна.

Даже тихоня Аня Северина, поддавшись общему ажиотажу, вскочила с места и пискнула:

– Я бы с таким человеком в разведку не пошла!

Все настолько гневно осуждали подлог, что было трудно заподозрить в нем кого-либо из присутствующих. Однако самое страшное состояло в том, что это жулик сейчас здесь, среди них. Он слышит призывы о чистосердечном раскаянии и оставляет их без ответа, а то и сам других призывает, гад.

Так и разошлись по домам, ровным счетом ничего не выяснив.

Мысль о подлоге не выходила у Олега из головы. Среди них скрывается человек, опозоривший весь класс. Неужели он по-прежнему будет ходить на уроки, сидеть с кем-то за одним столом, на переменках играть вместе со всеми. А в душе посмеиваться над ними. Вот, мол, как ловко я обвел вас вокруг пальца, голубчики. И вы никогда в жизни не узнаете, по чьей вине первое место выпорхнуло из ваших рук…

Нет, надо во что бы то ни стало узнать! Чтобы ему больше неповадно было жульничать. Никогда в жизни. Но как? Как разыскать этого босяка?..

То же самое спросил и Димка Скорлупкин, который после обеда завалился к Олегу.

– Хуже всего то, что каждый из нас под подозрением, – сказал он. – И я, и ты, и любой. Вслух никто не скажет, а подумать может. Вот что противно.

– Я хотел бы разыскать виновного, – сказал Олег. – Поможешь мне?

– Ты еще спрашиваешь!

Другое услышать Олег и не ожидал. Ведь Димка его лучший друг. Они учатся в одном классе, начиная с первого. Но этого мало. Они и живут в одном доме, в соседних подъездах. Часто вместе гуляют. В этом году стали играть в хоккей, в одной команде. Только Олег в нападении, а Димка в защите. Он покрупней Олега, ему скорости не хватает. Но поскольку оба по правому краю, все равно получается, в одной связке. Друг друга подстраховывают.

Короче говоря, Димка настоящий друган. Вдвоем следствие вести легче, да и не так страшно в минуту опасности. Кроме того, одного поздно могут не отпустить родители. Если же задержишься с Димкой, то им спокойней. (Забегая вперед, скажем, что родители и того, и другого гораздо больше волновались, когда те уходили слишком рано.)

– Как же его, собаку, разыскать? – размышлял вслух Димка. «Собака» – это его самое сильное ругательство. – Милицию вызывать бесполезно. Человек никого не избил, не обокрал.

– А вдруг обокрал? – предположил Олег. – Решетки, я видел, совсем новые. Такие на улице не валяются. Это не просто свинец. Они используются в каком-нибудь механизме. Кто станет тратить на них деньги, чтобы сдать вместо макулатуры? Может, это чужие решетки? Может, он их стащил?

– А для чего они вообще-то нужны?

– Не знаю. Надо разобраться.

– Конечно. Может, тогда легче будет понять что к чему, – сказал Димка. – Я-то их вообще в глаза не видел. Где они сейчас?

– Или у Марии Андреевны, или у приемщика, который их в школу притаранил. Надо сходить в приемный пункт.

– Лучше к завучу, – запротестовал Димка. – Это ближе.

– К приемщику все равно придется тащиться. Чем раньше, тем лучше. Нам надо осмотреть пачку.

– Какую?

– В которой лежал свинец.

– На кой она тебе сдалась?

– Понимаешь, чаше всего ребята сдают старые газеты, которые берут дома. Если эти газеты куплены в киоске, это одно. А если их выписывают, совсем другое. На каждой газете почтальоны пишут номер квартиры, чтобы знать, в какой ящик класть. А зная номер квартиры… – Вовка соскочил со стула и страшно заторопился. – Пошли быстрее, Полкило. Может, эту бумагу еще не увезли…

Так исторически сложилось, что Димка стал первым человеком в их классе, получившим оригинальное прозвище. Никакого отношения к сбору макулатуры его весовая кличка не имела, это случайное совпадение. Когда они только начинали проходить сложение, учительница спросила его, сколько получится, если к четырем сливам прибавить пять. Димка простодушно ответил: «Полкило». С тех пор его иначе никто и не называл. Сам он к своему прозвищу относился спокойно и в глубине души был даже рад ему. Слово казалось ему мужественным. Ведь могли прозвать по фамилии, как случается сплошь и рядом. Ну и был бы он Скорлупкой. Ужас. Скорлупка – это девчачье прозвище, слово женского рода. И вдобавок напоминает про Дюймовочку, плававшую в ореховой скорлупе. Лучше уж пусть Полкило.

Если бы прозвище Димке не нравилось, Олег обращался бы к другу только по имени. Однако он чувствовал его молчаливое одобрение и называл, как все.

Быстро добраться до приемщика им не удалось. Только оказавшись на улице, Олег и Димка сообразили, что не знают, где принимают макулатуру. Пришлось десятки раз обращаться к прохожим. Все же обнаружить пункт оказалось легче, чем узнать имя мошенника. После некоторых мытарств они, наконец, добрались до цели.

Приемный пункт представлял собой маленький, обитый листовым железом сарайчик, выкрашенный в зеленый цвет. Стояла очередь, человек пять. Поскольку ребята подошли с пустыми руками, их беспрепятственно пропустили внутрь, к Максиму Семеновичу.

Оказывается, здесь принимали не только бумагу. Сейчас Бакланов сортировал и складывал на весы принесенное кем-то тряпье. Вместо денег сдающие получали мелкую хозяйственную дребедень вроде щеточек для мытья посуды или кухонных полотенец.

– Пачку найти? – переспросил приемщик. – Ребята, да вы надо мной издеваетесь. Ее вообще нет. Рассыпалась, когда снимал с весов. И находится где-то тут. Но… – Он показал рукой на неряшливую гору бумаги. – Многие клиенты плохо пакуют. Разве в таком бедламе что найдешь.

В отличие от школы Максим Семенович держался здесь очень уверенно. Чувствовал свое хозяйское могущество.

– Ну можно посмотреть этот металл?

– Откуда он у меня! Я его в школе оставил, вашему начальству.

– А вы не знаете, для чего нужны такие решеточки?

– Вот чего не знаю, того не знаю, – развел руками Бакланов с таким видом, будто на все остальные вопросы дал исчерпывающие ответы. – Где-нибудь в технике применяются.

Выходя, ребята увидели стоящего последним в очереди Женьку Варенцова – меньше всего они ожидали встретить здесь одноклассника. Возле его ног лежала пачка гофрированного картона.

– Ты чего тут делаешь, Варенец? – удивился Димка.

– Макулатуру сдаю.

– А почему в школу ее не принес?

– Как это не принес? Принес. Еще неизвестно, кто больше.

– Значит, не всю?

– А почему я должен приносить всю?! – огрызнулся Женька. – Кое-что и оставил. За это я сейчас туалетную бумагу получу. У нас дома она кончилась.

Переглянувшись, Олег и Димка пошли прочь.

– Класс борется за первое место, а он не всю бумагу принес, – сказал Олег. – Это подозрительно.

– А мне очень подозрительным показался этот приемщик. – Димка прищурил глаза. – Не мог ли он подбросить нам эти решетки?

– Ты уж, Полкило, совсем сбрендил.

– Не сбрендил, а нужно рассматривать все версии, – назидательно произнес Димка. – Так в любом детективе написано.

– Зачем ему их подбрасывать?

– Его запросто могли подкупить. Седьмой «Б» заплатил ему, чтобы стать победителями.

– Откуда у них деньги?

– Скинулись.

– Ага, – усмехнулся Олег. – Это сколько же надо заплатить, чтобы человек согласился переться в школу и терять время…

Димка поскреб затылок.

– Да, пожалуй, многовато. Но все же, если мы не найдем жулика среди своих, вернемся и к этой версии.

– Почему не найдем? Обязательно найдем, – бодро произнес Олег и, остановившись, сказал: – Слушай, только давай обойдемся без взрослых. Проведем расследование сами.

– Да. Без сопливых обойдемся, – согласился Димка. – Так-то оно проще будет. Я и сам хотел это предложить. От них только лишнее беспокойство.

На обратном пути друзья зашли в школу. Однако кабинет Марии Андреевны был закрыт, она уже ушла.

В комнате Олег плюхнулся в кресло и, по-наполеоновски скрестив руки на груди, уставился перед собой немигающим взором: думал. Димка предпочитал думать лежа. Развалившись на кушетке, он время от времени прерывал раздумья Олега своими соображениями. То предлагал поискать на металле отпечатки пальцев, то вызвать собаку-ищейку, то расклеить по городу объявления, чтобы разыскать хозяина пропажи. Олег только отмахивался от его гениальных предложений. Утонул в кресле суровый, нахохлившийся – вылитый сыщик. Для полноты картины разве что трубки недоставало.

Наконец, он спросил:

– Как ты думаешь, кто это сделал: девчонка или мальчишка?

– Ясное дело, мальчишка. Где уж девчонке дотащить такую тяжесть, десять кило. Кишка тонка. Девчонки всегда приносят маленькие пачки.

– Верно мыслишь, Полкило, – одобрил Олег. – Значит, какой первый вывод можно сделать?

– Девчонок не подозреваем! – Димка обрадовался собственной догадливости.

– Другими словами?..

– Другими словами, подозреваем только мальчишек.

Олег пересел к письменному столу, взял бумагу и ручку. С Димкиными подсказками был составлен список мужской половины класса. В него вошли шестнадцать человек.

– Мы с тобой, надеюсь, вне подозрений? – спросил Олег.

– Само собой.

– Остается четырнадцать особей. Верно?

– Конечно. Шестнадцать минус два будет четырнадцать. Все равно остается до фига.

Олег встал и возбужденно забегал по комнате, словно гоняясь за собственными мыслями. Вот, кажется, догнал и остановился:

– Ты сказал, десять кило девчонкам донести не под силу. Давай-ка, посмотрим, что это за вес.

Димка без особого энтузиазма сполз с кушетки и пошел следом за Олегом на кухню. Из ванной были извлечены напольные весы. Мать Олега раз в неделю пользовалась ими, чтобы точно знать, насколько поправилась. На весы поставили ведро и доливали воду до тех пор, пока стрелка не дошла до десяти. По очереди подняли ведро, походили с ним по кухне.

– Такую пачку не каждый парень донесет, – сказал Олег.

– С остановками можно.

– Частые остановки привлекают внимание. Все тебя обгоняют, смотрят. Пачка-то на вид была небольшая. Думаю, он взял себе кусок по зубам. Зачем ему надрываться. Значит, преступник…

– Кто? – Димка от удивления вытаращил глаза.

– Будем условно называть этого человека преступником. Слово очень удобное, лучше не придумаешь. Жуликов всегда так в книжках называют. Тем более что его настоящее имя нам пока, – Олег сделал ударение на этом слове, – неизвестно. Раз преступник может нести на руках такую тяжесть, значит, это физически сильный человек.

– Генка Торопин! Точно! – закричал Димка, обрадовавшись быстрому решению сложной задачи.

Олег охладил его пыл:

– С чего ты взял? Тебе лишь бы опорочить человека. Я сказал, преступник сильный. Но это не означает, что он самый сильный. Генка будет одним из подозреваемых. Кроме него, десять кило еще кое-кто может донести до школы.

– А кто?

– Вот это нам в первую очередь и нужно выяснить. – Олег опять лихорадочно зашагал по комнате взад-вперед. – Хорошо бы сделать какой-нибудь десятикилограммовый груз и дать его поносить всем мальчишкам нашего класса. Но просто так, за красивые глазки, такую тяжесть таскать никто не согласится. Дураков нету. Нужно устроить между ребятами соревнование по всем правилам. Иначе преступник догадается, что это проверка. Возьмет и нарочно бросит ношу. Будто он слабак. Собьет нас со следа. Чаще всего мы соревнуемся на физкультуре. Значит… – Олег многозначительную паузу, и Димка подхватил:

– Значит, нужно попросить физкультурника, чтобы он сделал на уроке проверку силы.

– Ты просто гений, Полкило! – удовлетворенно хмыкнул Олег. – Что бы я без тебя делал!

– Погоди, – остановил поток похвал «гений». – Ведь придется ему сказать, для чего это нужно. Иначе он подумает, что мы рехнулись.

– Ничего страшного, скажем. Если предупредить, он не проболтается.

– Но Геннадий Викторович взрослый. А мы договорились, что не будем с ними связываться.

– Вот тут ты, Полкило, не прав, – заявил Олег. – Мы не просим его выполнять наше задание. Просто обойтись без присутствия взрослых трудно. Предположим, нам с тобой надо ехать на задание. Что, мы будем ждать такой автобус, где за рулем ребенок?

– Да, таких автобусов нет.

– Вот так же и с физкультурником.