Текст книги "Суперобъединение или второе пришествие Христа (СИ)"

Автор книги: Александр Гущин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Четвёртая книга Моисеева – "Числа", привела к понятию вынужденных коэффициентов.

После библейских чисел занялся числовым строем боевых порядков древних великих битв. Вышел на число 201. Умный, любезный читатель может посмотреть, как ведёт себя число 201 в формулах длины окружности, площади круга и площади сферы. Глупая читательница может поискать число 201 в формуле объёма шара.

Использовав третью часть числа ? я получил вынужденный коэффициент равный 1,046875. Формулы превратились в квантовые! Десятки лет безрезультатно обращал внимание математиков на этот феномен.

Войска дяди Васи

В ноябре 1969 года, 17 числа, меня призвали в Советскую Армию. В воздушно-десантные войска. В войска дяди Васи. Служил в Литве, под Каунасом, недалеко от местечка Рукла, у станции Гайжунай, в войсках специального назначения. Политическое и военное руководство дивизии составляли земляки-кавказцы.

Командовал дивизией кавказец генерал Халилов. Воздушно-десантными войсками командовал в то время дядя Вася.

Кавказские злые языки говорили, что у дяди Васи фамилия Мингрелов-Мегрелов. Говорили, что командующий в душе горный еврей, поэтому в его войсках одни кавказцы.

Злые языки сплетничали, что Маргелов изменил фамилию, чтобы только вступить в партию. Якобы, раньше, он был белорус Меркелов, а чтобы стать коммунистом, взял фамилию горного еврея Мегрелова. С Маргеловым я общался. Не еврей он. Слишком прост Маргелов. Русский бесшабашный вояка.

В правительственных кругах дядя Вася носил кличку Солдат. Солдатом дядю Васю называл молдаванин Брежнев. Брежнева Леонида Ильича молдаванином называл осетин Джугашвили. Осетина Джугашвили советские люди считали грузином. Но грузинский осетин Джугашвили себя Сталиным называл.

Сталин себя считал русским.

Я отвлёкся. Продолжу об армии, упоминая различные национальности. Вспомню, как не в последний раз я попал в советскую психбольницу.

Мусульмане! Вы наркоманы, не алкоголики!

Завтра, в Международный женский день 1970 года, в нашу часть, расположенную в ста километрах от Каунаса, должен был приехать дядя Вася, и русский хохол Гречко, маршал Советского союза, он же тогдашний министр обороны СССР. Советские люди не подозревали, что в СССР продолжается холодная и горячая война наций, религий и точек зрения диссертаций генералов спецслужб. От разности потенциалов наций, религий и точек зрения, загорались школы и солдатские казармы.

В ночь с седьмого на восьмого марта, в ста километрах от Каунаса, от пьянки политического кавказского руководства дивизии, загорелась казарма автобата. Магомет наказал пьющих, ожидающих наутро маршала, кавказцев. Джигиты, как известно, по их магометанской вере, должны употреблять вместо водки наркотики.

Магометане пригубили водку, пренебрегли Кораном. Пророк Магомет, в отместку, зажёг казарму автобата. Пророк Аллаха, переодевшись в камуфлированную одежду советского ГБешника, зажёг казарму ночью.

Протрезвевший от света пожара начальник политотдела дивизии, неразумный хазар, полковник, коммунист Ханаанов, построил подразделения спецназначения на плацу в каре. Тысяча сто двадцать десантников продирали от сна глаза. Полковник аварской национальности, предчувствуя гнев сурового дяди Васи, струсил. Бегал, простоволосый, без традиционной национальной, без полковничьей папахи, метался от строя к строю. Кричал со звучным кавказским акцентом: – Меня подставили! Ведь подставили!

Ханаанов сам жёг школы и казармы. Ему не понравилось, когда подставили его. Бессильный военный руководитель обратился за помощью к рядовым,

– Солдатушки! Ребятушки! Тушите пожар котелками! Котелками его! Котелками!

Строй безмолвствовал. В каждом подразделении на 112 человек имелось 7 – 8 ведер, все были задействованы на пожаре. С баграми, с этими самыми вёдрами у горящей казармы копошились 162 человека активных русских и не русских штыков-дураков. Котелками солдаты пожар не затушили, казарма, к шести часам утра, сгорела. Аккурат к приезду пожарных.

Через четыре часа, усилиями дивизии, на месте сгоревшей казармы разбили красивый скверик размерами 106,25в103,125 метра.

В 10 часов 20 минут подразделения, построенные на плацу, аккурат у красивого скверика, слушали речи дяди Васи и маршала Гречко, что все солдаты, все колхозники и совхозники, не покладая рук, защищают и строят социализм.

Каким, вынужден быть, спецназ?

И всегда готовые к борьбе,

Добывая острыми мечами

Князю славы, почестей себе.

"Слово о полку Игореве"

В 12,625 часов дня с высоты трибуны, на плац, спустился хохол Гречко. Вместе с многонациональной, сиречь национально квази-нейтральной свитой, божественный маршал обихаживал солдатские души, являясь перед десантниками в образе земного человека. Большой человек непобедимой советской машины вопрошал:

– Как кормят? Не надо ли чего?

Дошла очередь до меня. Беседа хохла Гречко с русским солдатом Муромцем, напоминала разговор аббата Фариа с инспектором тюрем.

Разговор пошёл о дедовщине. Так как дедовщину не искоренить, я предложил её узаконить. За полгода до демобилизации, солдат имеет право пришить на головной убор треугольник с надписью "Дед". Появится суд чести дедов, суд может треугольник спороть. Вот вам и укрепление дисциплины. На бумаге я завёл речь о спецназе.

Предложил реорганизацию подразделений спецназа на основе единичных систем, когда спецбатальон состоит из 201-го человека, спецрота из 63-х, спецвзвод из 21 человека, спецгруппа из 7 человек, спецединица – из двух.

Состав спецгруппы – 3 спецединицы – это шесть человек, и самостоятельный командир спецгруппы. У каждой спецединицы-двойки есть старший.

Трижды семь – 21 – это спецвзвод.

Трижды двадцать один будет 63. Это спецрота.

Трижды 63 будет 189, это боевая группа спецбатальона.

Плюс 12 человек – командир спецбатальона, командование спецротами, командиры спецсвязи батальона и командиры спецобеспечения.

Итого – 201 человек. Если в этом мобильном подразделении будет чего-то не хватать, к 12-ти командирам-апостолам можно прибавить "Христа": православного боевого монаха, инока-Пересвета, православного священника Поп словом-мечом, благословит, застывший в строю спецбатальон, спецподразделение, на подвиг ратный. Итого будет 202 человека.

Свита Гречко застыла в ужасе

Дядя Моня на гармони,

На газоне заиграл.

Заиграл в запретной зоне,

Застрелили наповал.

В докладной записке, оную подал орденоносному хохлу Гречко, на виду у застывших от ужаса представителей квазинейтральной многонациональной свиты, указывал, такая цифровая структура подразделений вынуждено мобильна.

Жалко улыбаясь, я лепетал, что взводам неплохо бы присваивать имена. Например: взвод "Евгений Таманцев", взвод "Иван Капелюх", взвод "Павел Алёхин". И добавил: для лихости, на голубые береты пора пришивать прямоугольный треугольник с надписью "Войска дяди Васи".

Маршал – хохол, брезгливо передал мою записку генерал полковнику, горному еврею дяде Васе. Дядя Вася, выпучив, от непонимания глаза, передал записку дагестанцу, генерал майору Халилову. Халилов передал бумажку другому кавказцу – начальнику политотдела дивизии неразумному хазару полковнику-аварцу Ханаанову, полковник прибыл в Литву от причальной стенки Ноева Ковчега.

После смотра я написал письмо пятилетней сестре, малышку давно не видел, написал про котят, Деловишку и Полосатика, кои, наверное, подросли. В письме сюсюкал с крошечной сестрёнкой, по которой скучал. Письмо бросил в почтовый ящик. Ящик связи во всём мире призван сохранять тайну переписки.

Спецназовцы читают письмо Муромца Бурлаковой Маргарите

На следующий день, когда утро катилось к полудню, батарею построили и, перед строем, зачитали письмо, какое десантник-самоходчик написал любимой девушке, невесте, Бурлаковой Маргарите. Пятилетнюю сестру родители зарегистрировали на фамилию матери фамилией Бурлакова.

Красивый, сероглазый человек по фамилии Иванов, именем Иван, не в военной форме, в штатском, человек русской национальности, с обычным русским скромно-наглым, не с тупым, но с дебильным лицом русской марионетки, артистически, громко, с выражением читал моё письмо.

Особист комментировал, что боевой десантник спецназа, пишет невесте про кошек, сюсюкает про котят, Деловишку и Полосатика, что они едят, не болеют ли? Особенно развеселило слушателей, что я спрашиваю у грамотной невесты, знает ли она таблицу умножения, учит ли формулы длины окружности, площади круга, площади сферы и объёма шара.

Хохотал командир батареи русский хохол капитан Петрушенко. Хохотал командир спецбатальона, фронтовик мордвин Бирюков. Смеялся заместитель командира батареи русский латыш капитан Вара. Улыбался командир спецвзвода русский старший лейтенант Виталий Дмитриевич Варёнов.

Ухал от восторга зампотех спецполка, покоритель Праги, освободитель Чехословакии 1968 года татарский хохол майор Татаренко. Корчились от смеха начальники штаба 71363 чукча майор Лаврёнов, принимающий штаб и турок по национальности подполковник Пенской, сдающий.

Как запорожец с картины Репина, обняв живот, хохотал командир спецчасти 71363 украинский кацап подполковник Дворниченко. Ему в унисон вторил заместитель командира спецчасти фронтовик, русский еврей, полковник Крохин. Присел на корточки от смеха и командир десантной спецбатареи русский гуцул майор Мельник.

Подвывал от веселья знаменитый дивизионный драчун и весельчак, командир танковой "бронекопытной" спецгруппы Парфенюк. "Бронекопытное" подразделение состояло из авиадесантных броневых машин АСУ-57, прозванных спецназовцами "грозой Америки или голожопыми фердинандами". Приговаривая: "Броня ху-ня и крыша из брезента", – весело подвывал, вторя командованию, десантный Гудериан, русский кривич старший лейтенант Парфенюк.

Солидно посмеивался в сталинские кавказские усы командир войсковой спецчасти 01655, дагестанец, родом из хазарского каганата, генерал майор Халилов. Верещал от смеха зайцем, приехавший из академии Генерального штаба, цыган майор Зайцев, будущий бестолковый, босоногий командир спецполка. Цыган по тревоге, для разгрома с воздуха, загонит собственную, малоповоротливую технику обеспечения в тупиковую, узкую просеку.

Смеялся, оборачиваясь на генерала Халилова, сибирский хохол, старшина батареи Мороз. Мороз находился не в строю, а рядом с командованием.

Особист Иван Иванов задавал вопрос слушателям, оглядываясь на генерала Халилова: "Товар-ищи! Ха-ха-ха! Объёма шара! Урод! Хо-хо-хо! Товар-ищи! Как вы считаете, можно ли солдата Муромца считать нормальным?"

В строю сержантов и рядовых никто из русских и не русских спецназовцев не смеялся. Рядовой народ понял, кого-то будут кушать. Ха-ха-ха, и съели. Так точно. Когда смех утих, меня вывели из строя и повели к машине ГАЗ-66.

Повели как Христа на Голгофу. В крытом, как половецкие вежи кузове, десантника повезли в Каунас, на психиатрическую экспертизу.

Какие они, офицеры Главного разведывательного управления?

Нас комбаты утешить хотят,

Что десантников армия любит.

По своим артиллерия лупит,

Лес не рубят, а щепки летят.

А.Межиров.

В кузове ГАЗ-66, напротив, сидел сопровождавший меня потный гость из штаба спецармии войск дяди Васи. Я думал, что гость спросит, кому на самом деле писал письмо, но гость бормотал про какую-то седьмую слабоумную психиатрическую спецгруппу инвалидности.

Пока ехали, разглядывал, сидевшего напротив, потного сопровождавшего. Это был человек средних лет, с опрятным лицом, с мясистым носом. Волосы его были какого-то неопределённого цвета. Сейчас, высыхая, они светлели. Национальность пришельца было бы трудно определить. Основное, что определяло его лицо, пожалуй, выражение добродушия, которое нарушали, впрочем глаза, или, вернее, не глаза, а манера сопровождавшего глядеть на десантника. Обычно маленькие глаза свои гость держал под прикрытыми, немного странноватыми, будто припухшими, веками. Тогда в щёлочках глаз светилось незлобное лукавство. Надо полагать, что гость-сопровождающий был склонен к юмору. По временам, совершенно изгоняя поблёскивающий юмор из щёлочек, сопровождающий широко открывал веки и взглядывал на меня внезапно, в упор, как будто с целью быстро разглядеть незаметное пятнышко у меня на носу. Это продолжалось одно мгновение, после чего веки опять опускались, суживались щёлочки, в них начинало светиться добродушие и лукавый ум.

Так впервые познакомился с представителем всезнающего Главного разведывательного управления внешней разведки СССР.

Примечание редактора: правильно – Главное разведывательное управление Генерального штаба вооружённых сил СССР.

Если уточнить, в кузове находился подполковник Кравцов, начальник разведки 13-й армии. Кравцова в 1978 году назначат начальником 5-го Управления ГРУ. Генерал лейтенанта Кравцова упоминает писатель В. Суворов в книге "Аквариум".

Подполковник Кравцов был в свите маршала Гречко, теперь возвращался во Львов. В качестве оказии ему подсунули сумасшедшего десантника. Чтобы по пути, забросил "числового умника" на психиатрическую экспертизу.

Глава 3.

Голгофа. Крещение Литвы. Потёмкинский город. Гауптвахта. Кто виноват? Соотношение неопределённостей.

Голгофа психиатрической клиники

Голгофа психиатрической клиники находилась в старинных помещениях форта девять, в городской черте Каунаса. Здесь, с лёгкой руки особого отдела, впервые играл в карты с психиатрами и заполнял психиатрические кресты кроссвордов и чайнвордов. Вскоре я узнал, что привёз в психушку военослужащего, родственный мне кавказский политотдел дивизии. В сумасшедшем доме услышал разговор, что убогий солдат решил добавить ума маршалу Советского Союза цифрами потерь.

В форту девять познакомился с секретными специалистами по нейро-лингвистическому программированию человеческого мозга. С помощью дистанционного детектора Правды, основанного на закодированном психопосыле на подсознание, на меня завели моральное досье, где указывалось наличие в псхике грехов человечества за последние две тысячи лет. Грехи, как крест Христа, понёс в дальнейшую молодость и старость.

С помощью тайного морального досье, как увидит читатель, разведчики России испортят мне карьеру, искалечат жизнь и заставят предать Родину. Моральное досье в СССР составлялось при помощи провокаций.

Спецслужбы Советского союза, имея богатый опыт НКВД определили меня в "низшую касту". К "высшей касте" российские разведчики относят себя.

В девятом форту просидел недолго, недели три. Выручила женщина-психиатр непонятной литовской национальности, именем Регина Кветкуте. На заключительной комиссии, в присутствии медицинских светил я крикнул не,

– Да здравствует государь император Франц-Иосиф Первый! – как солдат Швейк, а просто,

– Да здравствует Леонид Брежнев, руководитель КП СС!

На психиатрической комиссии присутствовали, прибывшие из Москвы, представители постоянной комиссии слабоумных и умалишённых при Генеральном секретаре. Предствители, услыша приветствие, переглянулись.

После приветствия, Регина, резко выраженным акцентом стала скандалить с психиатрическими светилами слабоумия и сумасшедствия. Литовка не согласилась с каменным диагнозом.

Чтобы объявить солдата сумасшедшим, нужно было иметь единое мнение среди врачей, чтобы был единый, не расщепленный, не шизофренический диагноз.

Десантника, благодаря мнению неизвестного солдата женского пола от психиатрии СССР, непонятной для меня литовской национальности, реабилитировали ещё при жизни, признали лишь слабоумным.

В заключении медицинской комисси переписали диагноз солдата Швейка: "Слабоумный симулянт первой степени".

Двадцать пять лет спустя, в 1995 году, я вскрыл на океанском теплоходе "Каяла" Балтийского морского пароходства, контрабанду в 102 миллиона 680 тысяч 984 доллара США. Контрабанду везли сотрудники-оборотни ГРУ для ведения войны в Чечне. Мне также, но уже по собственной воле, пришлось уйти в сумасшедший дом. Рассказ о слабоумии второй степени в конце книги.

В 1970 году слабоумного отправили дослуживать на юг, в город Ош, где дислоцировались, нацеленые тупыми рылами в жидовский Израиль, самолёты Ан-12. В городе Ош находились части доблестных, многонациональных войск хохла Гречко.

Меня направили в летучий батальон 7-й "дикой дивизии". Батальон был под непосредственным подчинением генерала армии дяди Васи. Очередное звание дядя Вася получил после визита в Литву маршала Гречко. Основной состав дикой дивизии, для укрощения непредсказуемых тугодумных латышей, литовцев и эстонцев, дислоцировался в Прибалтике.

Крещение грязной и необразованной Литвы

Вместе с шестистами шустрых десантников; сержанты закончили пятимесячную унтер офицерскую подготовку; я должен был, из литовского Кедайняя, лететь в киргизский город Ош, на самолёте Ан-12. Трясущиеся четырёхмоторные аэропланы диверсанты-десантники называли летающими сараями, за грохот и дребезжание в их чреве.

Погода стояла нелётная. Собранных из учебных частей сержантов, какой-то офицер-умник отпустил в город. Сразу все шесть сотен.

Вернее, их никто не отпускал. При нелётной погоде десантники стали ничейными, бесхозными. Сопровождавшие их командиры вернулись в свои части. Бесхозные десантники от аэродрома разбрелись кто куда.

Меня провожали сослуживцы, русский Виктор Сухов и московский хохол Владимир Ющенко. Друзья-сержанты упросили украинского кацапа капитана Петрушенко проводить слабоумного штрафника на новое место службы, до трапа самолёта.

С нашим числом три, в литовском Кедайняе в 1970 году, 7-го числа весеннего месяца мая, на улицах вечернего города оказалось шестьсот три пьяных диверсанта.

Шестьсот три домашних наёмника вооружённых сил СССР с интересом разглядывали литовский город Кедайняй.

Как диверсанты, мы были ручные, домашние, различных национальностей.

Домашние диверсанты нарушили принцип военного: "не упивайся".

Ручной диверсант или домашний наёмник, при чрезмерном приёме алкоголя, превращается в дикого. В необузданного.

Когда дождевое солнце садилось за евангелистско-реформатскую церковь Кедайны, грязную, мятежную, неграмотную и невежественную Литву, находящуюся в этот час на улицах города, всех невежественных литовцев, одичавшие племянники дяди Васи, стали крестить в Нявежисе, в местной речной купели, открывая литовцам окно в новую эпоху цивилизованной религии.

Помогали крестить необразованную Литву и мы трое, пока у церкви Юрге не отбили у полосатых кривоносых и прямоносых мусульман-дагестанцев – десантников дядевасевцев, трёх перепуганных и, наверное, распутных, конопатых, и заплаканных литовских девиц возрастом годов от пятнадцати до семнадцати. Непорочным девицам позволили убежать за церковь.

После словесной перепалки с дагестанцами, перекрещивать стали нас самих. В магометанскую веру. Драка происходила под сенью старых немейских ясеней у молодых дубков. Саженцы дубков русские привезли в Литву от речки Смолки.

Драка шла с переменным успехом. Сила магометан прибывала благодаря пополнению. Десантники магометане, нанося удар, приговаривали:

– Под дуб, под ясень, под х...й дяди Васин!

Число крестителей-магометан, было боле, чем христианское число. Качество драчливых приёмов противных сторон, стремилось к постоянству. Православные христиане остались лежать у церкви Юрге, перекрещённые своими же российскими православными мусульманами.

Бесчинства пьяной солдатни осветили телефонные звонки в высшие инстанции. Оперативные отделы приняли соответствующие меры. По тревоге подняли трезвый спецназ в округе. Хмельных племянников дяди Васи на просвещённых улицах Кедайняя отлавливали десятками и забрасывали в самолёты Ан-12. Летающие сараи с пьяными диверсантами, невзирая на нелётную погоду, срочно поднимались в воздух, улетая курсом на Ош, и ещё на 7-8 направлений, по числу десантных дивизий в СССР. Начальство прятало концы не санкционированного крещения Литвы, в небесном пространстве. Крылатая пехота ложилась на дно похмелья в бескрайние просторы небес.

Вскоре на улицах Кедайняя агрессивных солдат не осталось. Остались забытые у церкви трое недобитых православных десантника.

Недобитые, поднявшись, со стонами заковыляли в сторону аэродрома.

За околицей диверсантов-калек встретили битые литовцы. Литовцы стали перекрещивать нас в литовскую, в языческую, в католическую, в неправославную веру.

Крестили нас кулаками и ногами взбодрившиеся литовские милиционеры. Менты перестали прятаться, и мордобитием, бодро наводили порядок.

Литовские милицейские невежды били нас по битым магометанским больным местам. С тех пор я за это и не люблю, что там не люблю, я люто ненавижу эту литовскую, необразованную, вредную и неграмотную нацию.

У милиционеров нас отбил трезвый спецназ, который ещё раз нас перекрестил, и я, четырежды крещёный, со сломанными рёбрами попал в госпиталь. Чтобы дополнить число, вместо меня в Ош улетел мой приятель, Сухов Виктор.

Когда я вышел из госпиталя, он прислал московскому хохлу Владимиру Ющенко и мне восторженное письмо, с описанием полуметровых ослиных эталонов, с которыми ослы мужского пола бродят по склонам Ферганского хребта. В Ошских линейных войсках с дисциплиной было проще. Сухов писал, что жизнь там сытая и весёлая. После срочной службы в советской армии он остался там жить навсегда. Но через двадцать лет, в 1990 году Сухов прислал второе письмо, в котором сообщал, что, узбеки и киргизы перекрещивали славян в свою веру иначе, как это делали, мы русские.

–Мы, – сообщал Сухов, – крестили литовцев кулаками, без убийства, здесь не так. Я, как русский человек, едва выбрался из ошской резни, где киргизы резали узбеков и наоборот. Русская нация старше, умнее наций узбеков и киргизов. Если киргизы и узбеки не отрицают убийства на основе национальной розни, значит это молодые нации детства человечества!

Рассказал он о потомках ослов, которые бродили по склонам ошских гор.

– Ослы, – писал в письме Сухов, – убрали в брюхо эталоны, и убежали на хребёт Кичик-Алай. С высоты с испугом наблюдали ослы за ослами человеческого рода.

Во время и после резни сытая и весёлая жизнь в Киргизии закончилась. Сухов живёт в Москве, как он говорит, поближе к власти. Может быть, власть российская сумеет его, русского человека, защитить. Мечтает приятель посетить Литву, вспомнить прошлое, но в Киргизию ехать не желает.

– Узбеков в ошской резне вырезали 804 человека, киргизов 459, мёртвых русских никто не считал, поэтому мне в Киргизии делать нечего,

– так решил мой приятель Виктор Сухов. Старый десантник весной 2005 года, находясь в гостях в городе Ош и Бишкеке, вновь попадёт под азиатские волнения. Об этом расскажу в другой раз.

Мой крестец и гречкин потёмкинский городишко

С хохлом Гречко я встретился ещё раз через год на показных учениях. Встретился и с дядей Васей, когда я, сержант, замкомвзвода, на «показухе» самбо сломал от усердия ключицу собственному, подчинённому мне, курсанту.

Дядя Вася, вспомнив 1942-й год, подбежал ко мне, не обращая внимания на стонущего, пострадавшего от моего показного усердия курсанта-десантника. Маргелов, в генеральской шинели с кровавым подбоем, подскочил недовольный, и заорал мне в ухо, как во вторую мировую: "Сломаная ключица позволяет стрелять!! В крестец надо бить, в три господа бога душу мать!!! Бей в крестец"!!!!

Перепутав своего с супостатом, рубанул генерал в этот самый крестец собственного сержанта. С тех пор, не утихая, у меня болит поясница. Там, где мощной генеральской ладонью, крепким его ребром, ударил по ней этот самый дядя Вася.

На учениях в честь маршала Гречко я, как механик-водитель самоходки СУ-85 (типа "Прощай Родина!"), давил американских солдат в полной униформе с фамилиями и орденами на груди, вдавливая глупую американскую "сучность" в рыхлый жирный чернозём. Вернее в прибалтийский песок, и не самих американских солдат, а их манекены, которые привезли по случаю участия в учениях самого маршала Андрейки. Хохла.

Под наклонной лобовой бронёй, под ногами механика-водителя, под ногами наводчика находился топливный бак ёмкостью 432 литра, я как механик водитель этой самоходки весившей 15 тонн (точнее 14,65625 т.), этим весом я давил вражеские манекены.

В перерывах меж атаками на гречкину потёмкину деревеньку, точнее на панельный многоэтажный городишко, мы читали газету "Правда", откуда узнавали, что поганые американцы тренируют спецназ, стреляя в красные звёзды, которые носят неприкасаемые советские военослужащие.

Мой командир, старший лейтенант Виталий Дмитриевич Варёнов, жил в гнилом, щитовом деревянном ДОСе, доме офицерского состава. Варёнов с тоской смотрел на построенный для разрушения цивильный многоэтажный город. Военные по приказу рушат мирные города снарядами пушек. Стоимость снаряда достигает недельного оклада офицера.

В процессе сокрушения города, пока происходила разборка учений, Варёнов разобрал под шумок, оконную раму из разбитого нами нового многоэтажного панельного дома. Раму я запихал в самоходку. После учений отвёз командира в его гнилой щитовой ДОС, где он проживал с женой и двумя детьми, с несчётными детишками других офицеров. Гречкина потёмкинская рама была кстати, так как старая, офицерская, настоящая, уже страдала недержанием стекла.

После разбора учений, лично от маршала Гречко Андрея Антоновича, одиножды Героя Советского Союза и единожды Героя СССР, я, как и многие участники, от Министра обороны получил благодарность за отлично проведённые стрельбы. Задержавшись по вине маршала, прибыл в казарму поздно вечером.

За опоздание на перекличку попал на гауптвахту. Комбат капитан Петрушенко не терпел разгильдяйства и посадил меня на трое суток.

Вместо того, чтобы быть заместителем начальника караула, где нёс караульную службу подчинённый мне взвод, я попал под надзор подчинённых.

"Гауптическя " вахта

В караульном помещении, куда, злого от такой несправедливости, привели под конвоем два автоматчика, я заявил выводному Шальневу и своему заместителю сержанту Шлыкову, что если при оформлении меня на гауптвахту они нарушат устав, то, когда выйду с «губы», сгною их нарядами вне очереди.

Языческое заявление арестованного командира внесло некоторую растерянность в христианскую жизнь караула. Часовому Галкину, которого уже вербанули особисты, через глазок из камеры я вещал, что не он смотрит за мной, а я за ним смотрю, чтобы он не сел на табуретку в коридоре, что часовому строго воспрещалось.

Часовые на табуретки и не садились. Они их ставили в два ряда, ложились на них и спали до следующей смены, а потом спали в караульном помещении.

Меня успокоили дополнительным питанием, дифицитные продукты доставили "на дом". Принесли красную икру с маршальского барского стола. Подали мне ужин в отдельную трёх звёздочную, вернее в организованную мне, для удобства, трёх парашную камеру. Успокоили арестованного командира тремя шинелями, одну из которых постелил на нары, другую положил под голову, третьей укрылся.

Злой, грязный после учений хохла Гречко по разрушению советского городка, злой, но сытый, я уснул. Снился знаменитый, лихой десантник, генерал майор Лисов. Коварный диверсант, мурлыча как чёрная пантера, душевно излагал на политзанятиях в солдатском клубе:

"Солдатики! В каком бы районе земного шара не находились, везде присматривайте площадки приземления для десантного спецназа".

С лихого Лисова решил брать пример. Много лет спустя, находясь на мостике океанского лайнера, присмотрел площадку приземления для коммунистического десанта на Берегу Правды, что в Антарктиде.

Кто виноват?

Утром на «губу» прибыл мой командир Варёнов Виталий Дмитриевич, офицер по телефону спорил с дежурным по полку капитаном Петрушенко. Пока Варёнов с Петрушенко, русский с хохлом, выясняли, честно меня посадили на гауптвахту или нет, через решетчатое окно наблюдал за капитаном Лыковым. Комендант гауптвахты Лыков производил развод на работы арестованных. Развод Лыкова стал армейским анекдотом, но для тех, кто не слышал, кое-что повторю.

Тем более, что время есть, так как разрешить вопрос, кто виноват? что меня посадили на гауптвахту, хохлу капитану Петрушенко и русскому старшему лейтенанту Варёнову не разрешить. Вопрос кто виноват? относится к разряду соотношений неопределённостей. Неопределённость – временная характеристика. Нельзя же найти виновников, которые виноваты, что я старик, а ты молодой?

Кто виноват, что у старика висит, а у молодого торчит?

Вспомните "Капитанскую дочку" А.С.Пушкина: – "Разбери, этих двоих, кто из них прав, а кто виноват. Да обоих и накажи".

Вернусь к коменданту гауптвахты Лыкову.

Соотношения неопределённостей капитана Люкова

Арестованные, (задержанных мы называли заключёнными), заключённые в количестве тридцати четырёх человек стояли в ряд перед комендантом.

Лыков, не спеша, вещал, – пять секунд, взять инструмент!

Мгновение, и заключённые стоят с мётлами. Но у одного заключённого инструмента нет. По разряду соотношений неопределённостей и по принципу дополнительности, тридцать три метлы на тридцать четыре заключённого не делится. Мётел было на единицу меньше, чем количество заключённых.

Весьма озадаченный непонятной игрой природы Лыков допрашивает нерадивого, – почему у всех инструмент есть, а у тебя одного нет?

Не расторопному добавлялись сутки-двое досиживать на "губе". Затем операция повторялась. Не расторопный становился самым расторопным. Метлы не хватало другому.

Несказанно удивлённый дивным движением материальной природы, Лыков, снова вопрошал, – почему у всех инструмент есть, а у тебя, у одного, у нерадивого, нет?

Любителям армейских анекдотов следует послушать Шарейко и Павленко, моих сослуживцев. Надеюсь, что они живы и здоровы.

Службу я закончил в шестой роте 104-го полка, 76-й дивизии, куда, после отличной стрельбы на первенство Воздушно десантных войск, меня определил Василий Маргелов. Рота 1 марта 2000 года погибнет в Аргунском ущелье.

В Пскове 6 ноября 1971 года была, не помню какая, но прекрасная погода. Демобилизованный, я вышел из ворот КПП 76-й дивизии и остановился в том месте, где сейчас, в виде парашюта находится памятник шестой роте. Рядом со мной стоял мальчик-юноша 14-ти лет с маленькой иконкой. На иконе была изображена Божия Матерь во весь рост с короной на голове и с Предвечным Младенцем на левой руке. Юноша смотрел в небо. Вместе сели в автобус направлением на железнодорожный вокзал города Пскова. В автобусе познакомились. Юношу звали Саша Колмаков. По дороге Саша спрашивал, что делать с иконкой, сохранить или выбросить?

Глава 4

Ленинградское мореходное училище. Теплоход «Брянсклес». Теплоход «Механик Тарасов». Теплоход «Оленёк». Кто нами правит? Многонациональный вавилонский экипаж. Как Челубей победил Темир Мурзу. Экипаж из чукчей. Экипаж еврейский. Цыганский экипаж. Русский экипаж. Теплоход «Полесск».