Текст книги "Время уродов (История Восьмого)"

Автор книги: Александр Грог

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Носатый неодобрительно повел ноздрями, еще раз глянул на Стрелка. Потащил из-за шеи один из шнуров – деревянную бляшку. Потер, поскреб ногтем – изрядно пахнуло. Дурьволна, как понял Стрелок, дошла аж до крайних столов, над ними поднялись головы, спины выпрямились, даже танцовщица глянула с интересом.

Надо будет тоже такой разжиться, – решил Восьмой. – А еще есть похмельные, но сильно дорогие.

Повел носом – пахло вполне путево, бодряще.

Уже вдвоем подошли к барной стойке. Носатый кивнул Большому Нику, тот скользнул взглядом, ощупал Восьмого от загривка до пят, задержал взгляд на машинке у пояса, но ничего не сказал, знал, что Стрелки капризны, когда дело касалось их машинок, а доход бару приносят приличный, да и туристы любят безделушки со Свалки и фотографироваться обожают с живыми Стрелками (пока еще живыми – Стрелки долго не живут).

Зашли за конторку. Панель отошла, за ней и часть стойки, открыла провал – очень узкую крутую лесенку. Только один может протиснуться. Как сам Ник сюда продирается? – в очередной раз удивился Восьмой. Стенки по бокам полированные, скользкие, придерживаться приходится вверху, за наклонный потолок, спускающийся параллельно лестнице, загонять пальцы в круглые дыры, иначе загремишь вниз. Лестница длинная, конец теряется в черноте, ступеньки узкие, носок висит. Сходишь как бы рывками – перехватишься рукой вверху, пару ступенек спустишься, опять перехватывайся – со свертком сильно неудобно. Из отверстий (Стрелок так подозревал) могут пальнуть, либо колючкой ткнуть отравленной.

Хорошее хранилище у Ника. Надежное...

Часть ВТОРАЯ: "Живец"

ГОРОД, УПРАВА МУНИЦИПАЛЬНЫХ СТРАЖЕЙ

Плохо одетые детишки – ходячие фабрики по производству соплей обманутые ранним летом, ковырялись, бродили по колено, бросали обломками кирпичей в свежий океан у мэрии – должно быть где-то рядом опять прорвало вечнолатанные трубы.

Перед зданием Стражей, напротив, на стене красовалась надпись: "ВСЕ МУСОРА КОЗЛЫ". В конце стояло четыре восклицательных знака. Видно было, что надпись неоднократно затиралась. Сейчас она была свежа, вероятно, ночью школяры опять ее подправили.

Споткнулся. Тьфу! По счастью, на счастливую удачливую ногу оступился. Присмотрелся, не асфальт – труха. Вспорхнула асфальтная бабочка – в последнее время много таких расплодилось. В мэрии ругаются – личинки жрут асфальт, скоро станет "не пройти – не проехать". Что-либо конкретное принимать не торопятся, ждут, может Метрополия субсидирует – будет на чем погреться... Обошел пятно пошире, на бетонном основании тщательно обтряс ноги от черной крошки.

Кокарду Стрелок оставил, но пояс с оружием снял, от греха, и сунул в сумку. Стражи народ нервный, хорошо еще положат носом в грязь перед участком, а могут и пальнуть, как в бывшего Пятого, который сейчас как и бывший Третий не Стрелок больше, а инвалидствует на центральном вокзале. При виде оружия у человека без униформы Стражи звереют, а кокарда Свободного Стрелка слишком маловата, чтобы ее сразу заметили.

Держа сумку на расстоянии, а вторую ладонь открытой, зашел, как положено, в бетонный предбанник, где вывалил все на стол. Избегая касаться рукояти машинки, пихнул ремень с кобурой в щель, еще раз тряхнул сумку, показывая, что пуста, сунул следом. Повернулся вокруг оси, распахнув отвороты куртки, снял, тоже запихал в щель, потом еще раз повернулся, вывернув карманы брюк. Постоял на специальной отметке – дал прощупать себя детекторами...

Страж у дверей кабинета внимательно смотрел за Стрелком, пока молодой напарник пристегивал его металлическими зажимами к креслу, но и потом не снял руки с рукояти, так и отступил в комнатушку без дверей.

"Строго тут у них!" – подумал Стрелок.

Дуговые наплечники с шумом опустились, вдавили глубже. С такими, пожалуй, и катапультироваться можно...

Стрелок на всякий случай посмотрел на потолок – нет ли люка над головой? Нет. И пятна нету. Нормальный потолок, бетонный, без трещин.

Стрелок верил, что здесь могут любую пакость учинить. А все потому, что на ежегодном фестивале по выживанию, который мэрия проводит, Стрелки завсегда Стражей обставляли. Всех стражей – внутренних, внешних... и только муниципальным, что от мэрии, давали иной раз придти едва ли не ноздря в ноздрю, а на иных дисциплинах, что на общий результат не слишком влияли, даже вперед пускали. Уж очень это Мэра заводило.

Хотя Стрелки мэрии не подчиняются – они вольнонаемные Метрополии (а Метрополия, кстати, зарплату не задерживает), все равно, только дурак с мэром не дружит. Даже Стражи Черного Корпуса – элита, что по внутренним делам и подотчетны лишь Метрополии, тоже мэрию в курс стараются вводить по своим мероприятиям. Метрополия далеко, а Мэрия близко. Несчастные случаи здесь не редкость.

Наплечники, налокотники... Эти, вероятно, чтобы разом пульс и давление замерить. Удобно. Надо будет потом спросить, что за давление.

Осмотрелся – семь кресел. Вот это правильно. Разумно. Конечно же, семь, логично! Их же рядом надо держать, поодиночке дохнут они быстро, уроды эти. Вот и дополнительные наручники, автоматические – это кроме тех, которыми самого пристегнули. За что спасибо, конечно – знать, не на плохом счету Стрелки.

А с другого края уже сидит один арестант. Между ним и Стрелком ровно пять кресел пустуют. Арестант хотя и с дополнительными железками на кистях, но на урода не похож. Лыбится – рот до ушей. И это несмотря что в браслетах. Наверное, впервые здесь, иначе б так не улыбался. Без передних зубов... Может, уродился таким, а, может, и здесь выставили. Хотя тогда, пожалуй, не улыбался бы.

Значит, в другом месте, – решил Стрелок.

Зашел Начальник, из новых, незнакомый – в прошлом году другой был проследовал к столу. Не глядя на Стрелка, коснулся крайней кнопки в ряду. Тотчас ниже бедра кольнула иголка, беря экспресс-анализ на мутации в крови.

Стрелок уже знал, что в участок завезли новое оборудование. Про эти кресла много было трепа у них на Свалке. Кому удалось посидеть, отзывались восторженно и ходили героями.

"Хорошие креслица, – уважительно думал Стрелок. – Не иначе, Метрополия расщедрилась. Много удобнее и эстетичнее, чем в прошлый раз..."

Стрелок поморщился, вспоминая двух здоровых санитаров в замызганных халатах, и ту неприятную процедуру, которую ему пришлось пройти в запрошлом году, когда только устраивался на Свалку. Его войсковой санитарной книжки для этой работы оказалось недостаточно.

– Что за запах? – недовольно спросил Начальник. – Вроде пованивает? повторил он, озабоченно потянув носом.

– С мусором работаю! Потому и воняет, – сказал Стрелок и только тут сообразил, что сказал бестактность... (Вот балбес! Как-то совсем забыл о... а ведь даже перед зданием в глаза бросилась надпись – напоминание о "мусорах".)

Ругнулся про себя и поспешил поправиться:

– Не с коллегой вашим, а настоящим мусором!

Но, похоже, что своими поправлениями сделал только хуже.

Тут еще и Арестант побагровел, видно, с самого начала давился смехом, заржал, как полоумный. Забрызгал каплями слюны бумагу на столе.

Начальник флегматично отодвинул бумагу подальше и три раза подряд стукнул по кнопочке. Арестант взревел.

"Ага! – догадался Стрелок. – Значит, три дополнительных анализа сейчас возьмут у бедолаги, протестируют, а, понадобится, так и еще возьмут, пока останется с чего брать!"

Начальник тем временем взялся задумчиво поглаживать подушкой пальца ту кнопочку, что с другого краю, но не спешил нажимать.

Стрелок невольно напрягся, попытался скользнуть задом в сторону. Но как угадаешь, с какого из многочисленных отверстий кольнет игла?

– Хорошие креслица! – заискивающе сказал Стрелок, глядя на палец Начальника. – Много лучше, чем в прошлый раз!

(К слову, Метрополия поставляла много полезных вещей.)

Запищал сигнальчик, вроде жужжания комара, Начальник уставился в дощечку монитора на столе, судя по всему, результаты анализа его устроили.

Но и Стрелок, когда услышал сигнал, сразу понял, что анализы нормальные, иначе бы наверняка сигнал был бы другой, пристегнулись дополнительные браслеты, и ворвалась караулка из соседнего помещения.

Начальник, однако, не спешил отстегивать браслеты, отпускать Стрелка.

"Неужели повторный возьмет?" – обеспокоился Стрелок и заискивающе сказал:

– А мне сегодня в оцепление идти – в ночь. Как думаете, поймаем до вечера уродов тех?

– Каких уродов?

– Что в метро уродствовали. Не пройдут через кордоны?

Начальник прищурился с ехидством:

– Ну, если их сразу влет, как ту лахудру – не пройдут!

Стрелок аж обмер весь. Откуда про лахудру знает?! А если и про шту... Тут он в панике даже испугался додумать эту мысль до конца – а вдруг эти креслица еще и мысли читают?!

Стрелок так обильно покрылся испариной – буквально от макушки до пяток – что еще больше испугался, а как сыростью своей какой контакт на стуле замкнет?

– Говорят, ты сегодня лахудру взял без повреждений?

Начальник не спрашивал, а говорил, как о само собой разумеющемся.

"Не иначе, как Каптер сообщил, – решил Стрелок. – И раз так, значит, чучелом решил поклониться. Вот спасибо!"

Новый начальник, поговаривали, коллекционер серьезный, известный. Даже в библиотеке есть на него ссылки.

– А что, мандоноиды у вас давно не шастали?

Стрелок, если честно, мандоноида только в музее Свалки видел. Зверь редкий, крупный, но не опасный совсем. Отрицательно покачал головой.

– Ну, а если в глубь? Недалеко. Этак, километра полтора-два? Там ведь всякие экземпляры встречаются. Не только мандоноид, но и хвостодрючки, например?.. Но уже, чтобы целыми – для описания... Или – Икс?

Ишь, чего захотел... Стрелка передернуло. Хвостодрючка-ершистая-зубастая. Лангетилиус, по научному. Чего ее описывать? Хвостодрючка – она и есть хвостодрючка, одно слово. Мерзкое создание. Но вот Икс...

Икса, кстати, даже у Мэра не было. И в музее не было. Только в Метрополии, но и то частично. Уж слишком сильно повредили, когда первого (и пока единственного) брали, да и с консервацией не поторопились. Шестой, как его усек, так разгрузку остановил, всех с плато выгнал и Стрелков вызвал по тревоге. Буквально измочалили его тогда выстрелами. Крепковат оказался. Двое суток еще дергался, подходить не рискнули. Потом Каптер сказал, что у Икса не одно сердечко, а целых четыре, и каждое под панцырем – только прямым выстрелом можно взять, и что пули стрелков для этого дела слишком мягкие, плющатся, глушат на время только... Иксу отстрелили все, что торчало. Да и ленгоры снизу порядочно обгрызли. Может даже и не так он страшен повадками, как на вид. Но, что-что, а вид впечатляет!

Стрелок любил свободное время просиживать в библиотеке, разглядывать картинки. И, бывало, сильно веселился, когда читал что-то о повадках и образе жизни некоторых представителей Свалки. Сам эти анекдоты в нижнем баре рассказывал.

– На Икса надо с наживкой. На Икса надо, чтобы кто-то себя подставил...

Думал – отпугнет, а получилось нехорошо.

– А вот этот чем не наживка? – Начальник небрежно кивнул в сторону бродяги. – Ему, что так, что этак, либо на площади гореть, либо...

– Урод? – полюбопытствовал Стрелок и во все глаза уставился на Арестанта. Он еще ни разу не видел уродов, за исключением, которых коптили на площади, но тех только издали.

– Урод-урод... – подтвердил Начальник.

Бродяга возмущенно завопил.

– Ну, а если и не урод... – глядя в монитор, на котором высвечивались результаты анализов, задумчиво проронил Начальник. – То какая разница? У нас план по уродам. Надо закрыть с превышением.

– Я позвоню... – выдавил из себя Стрелок.

– Позвони-позвони! – великодушно разрешил начальник. – А на оружие я тебе пока справочку выпишу... на месяц. Больше, увы, не могу, – вздохнул он. – В коллекции недокондицион, у мэра, понимаешь ли, опять новое поступление... А крыть можно только мандоноидом, хвостодрючками или... Иксом.

Короче, уговорил он Восьмого. Ну, не совсем уговорил, а как бы условие выставил – пока справочка действует, должен ему Восьмой Стрелок что-то ЭТАКОЕ представить, с минимальными повреждениями, а более желательно – нечто из того, чего в справочниках нет. А уж если не сможет, не потянет, то идти ему через месяц в Стражи.

Что так, что этак, Начальник только приобретал, а Стрелок терял. Еще и успокаивал:

– У вас план по разгрузке – у нас по уродам и криминалу. А то, что побочно вы, да мы подхалтуриваем, касается только нас...

В бетонном кубике на выходе (близнеце того, что на входе, но тот за периметром, а этот внутри) уже сиротливо стоял большой бумажный пакет с вещами Стрелка. Накрапывало. Первым делом достал из пакета куртку прохладно, вечереет, через пару часов начнется комендантский час для гражданских лиц. Потом прицепил кобуру, вынул машинку, проверил заряды и маркировку – не утащили, не подменили?

В участке любили подшутить. Стрелку с Западных Ворот после посещения участка (тоже за справкой ходил) разорвало казенник, вышибло глаз и оторвало часть уха. Под другую руку еще можно переучиться, но сейчас тот стрелок боится нажимать на курок. Что-то психопа... психапу... Короче, с головой связано.

Проверил – не сняли ли боек, не укоротили, как у Седьмого? Тот вышел на работу, стали вываливать контейнер, а оттуда, как назло, выводок леггорнов, и не драпать, а рвать за детенышей. Щелкает, а выстрелов нет. Ладно еще, порвали только пару нищих, но Каптер рассвирепел... (А может и не за них разозлился, а то, что пришлось подменного вызывать, колонну задерживать очень шофера недовольны были.) Полетел Седьмого на деньги – ой как полетел! – только сейчас расплатился...

Прежде, чем зайти в Управу, десять раз подумай – а настолько ли оно надо, чтобы... Заходя, по сторонам не зыркай. Оглядываться надо выходя любой может счесть за стукача и, не беря греха на душу, долбануть.

Стрелок еще раз плюнул на кокарду и потер рукавом – пусть разглядят! Проверил, легко ли выскальзывает из кобуры родная притертая машинка, вогнал дополнительный, четвертый патрон в ствол...

Второй как-то понадеялся на свою самозарядку, на то, что успеет, а потом со спины ему долго обрезки гвоздей выковыривали, и все, конечно, с шутками, да прибаутками. Те, что в ягодицах заросли, теперь синеются сквозь кожу, да время от времени выходят. И опять шуточки, остроты. Восьмой, правда, никогда не шутил. Не положено ему еще – молод.

А долбанул во Второго один подмороженный из самой, что ни на есть, допотопной трубы – "поджига". Правда, и Второй его тут же упаковал со своего калибра – прямо между сосков – в назидание остальным. Даже реанимировать не дал, так и отстоял рядом, кровью истекая – "беседовал" с ним – очень уж разозлился... Ясно чужая шкура – не своя. Держал бы доппатрон в стволе, не жалел пружину, успел бы через кобуру за спину пальнуть. Машинка много быстрее поджига. Поджиг сразу не срабатывает, услышишь, как затравка раскочегаривается. Второй сам виноват, расслабился. Самозарядка дело хорошее, но все-таки надо два раза на планку жать, первый, чтобы в ствол заряд вошел, второй, чтобы жахнуть.

Стрелок еще раз проверил, ровно ли сидит кокарда? Надо бы и на спину кокарды придумать. Или знак какой налепить. А с другой стороны, в знак легче целить тем, кто совсем уже отморозки, и даже Стража от Стрелка не в состоянии отличить. Новая мода в молодежных бандах пошла. Прописаться на новый уровень можешь, если Стража завалишь. Вот и валят. Те – тех, а эти этих. Не самое лучшее время в Стражи идти...

Проверил индивидуальную аптечку на ремне. У перекиси срок годности вышел. Из двух пакетов – те, что с подушечками, для сквозных ранений только один остался. Использовал на уличного подранка – этих же, с бригад быстрой помощи, разве дождешься... А как прибыли, так еще и наорали. Нет, чтобы пакетик компенсировать. Хотя, верно, орали-то оттого, что виновность свою чувствовали. Обычно всегда орут, чтобы упреки пресечь. Ясно – ложный вызов. Мальчишка-то к этому времени концы откинул.

Заморосил противный мелкий дождик. Гады они все-таки (Стражи, конечно) могли бы на выходе козырек подвесить, а что если бы дождик раньше пошел? Промокла бы амуниция в бумажном-то пакете.

Показал свою рожу камере слежения у металлической калитки. Щелкнул замок – толканул дверь, но вышел не сразу, осторожно глянул по сторонам. Много ли кто любит тех, что из участка Стражей выходит? По делу ли, не по делу, разбирать не будут – саданут с соседней крыши... Вроде не видно никого.

Если серьезные, с разборками – "кто, да зачем в участок ходил" – те сначала увяжут хвоста, проводят и только потом паковать начнут. Примороженные – у тех терпения нет – сразу подскочат...

Поправил жетон на груди – жетон должен уберечь – все знают, Стрелки обязаны сюда ходить регулярно, отмечаться из-за оружия, Стрелок ни на кого стучать не будет, он при деньгах и работе. Если к нему с уважением, может и пивом в пабе угостить, и историю жуткую рассказать про уродов-монстров, что на Свалке отстреливает, не щадя живота своего...

Хвост все-таки увязался, но через квартал отстал, видно контролер, что линзой дальногляда сверкнул из чердачного оконца, разглядел-таки номер на жетоне, навел по своему "организатору" справку, что не фальшивка действительно, есть такой – и скомандовал "отбой" в наушник топтуна.

Нет, не уроды, конечно, за участком следят, но недалеко от них ушли. Обделывают свои кровавые денежные дела. Какие – думать не хотелось.

Вечерело...

На старых раздолбанных велосипедах, тревожно оглядываясь по сторонам, прокатил патруль Ночных Стражей. Велосипеды были трехколесные, устойчивые, а Стражи приучены стрелять прямо с седла, крутясь вместе с ним, но все одно расход "выбившими" был ненормально велик.

За витриной бронированного стекла строила глазки собственному отражению полуодетая нимфеточка – заведение это было не по деньгам Стрелка.

Сжимая кастет в потной ладони, бесшумной тенью пытался проскользнуть мимо припозднившийся обыватель.

Так было и в детстве Стрелка, так будет и после его смерти. Ничего, по большому счету, не меняется. Мэр более вороватый, сменит менее вороватого и трусливого, после чего нагло будет утверждать, что его главное предназначение осчастливить горожан.

Можно снимать сомнения заварками дурь-хвоща. Можно пойти в неформалы. Можно всю жизнь пытаться слепить себе статус на госслужбе и надеяться передать его наследникам. Можно ворваться в квартирку служаки и отнять у него все, включая жизнь. Город предоставляет множество возможностей...

СВАЛКА, ЮЖНЫЕ ВОРОТА, УТРО

– В секторе два-шесть шевелилось что-то. Отсюда не разобрать. Сколько раз говорил – сложились бы на хорошую оптику, я бы наблюдателя поставил. На Западных воротах Стрелки не жмотились – мандоноида взяли для мэра! Теперь гуляют. И мэр тем воротам благоволит. Одних пайков шесть ящиков подбросил.

Про мандоноида Восьмой Стрелок еще не знал.

Так вот чего Начальник Внутренней Стражи так взъелся...

– Заодно и разведку проведешь, – говорил Каптер. – Давно пора Ворота двигать.

О том, что пора сдвигать Южные Ворота, разговоры ходили последние полгода. Но сдвинуться, значит, подставиться под неизвестное. Когда два года назад стали на это место, как раз и потеряли стрелка...

Благодаря этому-то и стал Стрелок-практикант Западных ворот Восьмым Стрелком на Южных. Шестой стал Пятым (за место выбывшего), Седьмой – Шестым. И прежний Восьмой соответственно на ступеньку поднялся...

А как еще новые Стрелки заступают? Только на место тех Стрелков, которые выбыли. Только Первый на Южных воротах – вечный Первый. Даже анекдоты про него ходят. Остальные... Восьмой не думал, что так долго засидится в Восьмых. Какого бы Стрелка не выбили – ему на ступеньку вверх, и... уже не будут подкалывать.

Но Южные ворота такие особенные – здесь редко Стрелки меняются. Восьмой не знал точно, расстраивает его это или нет. С одной стороны обидно – уже два года в Восьмых, а с другой – как-то попривык к остальным Стрелкам, притерся. Да и они в последнее время стали меньше доставать. Это в первый период...

Хорошая работа. Отбарабанил свои четыре часа пополудни и баста. Три дня гуляешь, халтуришь. То телохранителем, то наоборот...

В вечерние часы на Свалке клан Стрелков постановил больше не работать. До

16.00 и... не смей. Слишком много калечилось. У живности своя биоритмика, как вечереет – активизируется. Утренняя смена, по всем прикидкам, получалось самая безопасная. Но по утру тени слишком контрастны. Лучший свет в полдень. Однако, больше четырех часов в любую не подежуришь глаз устает, замыливается, реакции притупляются...

Статистика! – уважительно думал Восьмой. – Против цифр не попрешь...

Чаще гибнут, когда Свалку двигают на новое место. В этот раз Стрелки даже заранее уговорились, что пока полностью не отсыплют первый слой, дежурить будут попарно. На свежий мусор живность Свалки первое время прет словно шальная, пока не приучишь ее, что территория теперь чужая.

Сейчас была смена Седьмого. Он Восьмому Стрелку больше всех нравился. С полудня должен был заступать Шестой – этого уже Стрелок сильно недолюбливал. Было за что.

Из каптерки Стрелков – легок на помине! – вышел Седьмой.

– Ты чего здесь? – спросил сходу. – Ведь вчера отдежурил?

– Оружейную справку дали всего на месяц.

– Как же так? – растерянно спросил Седьмой. – Это, что? Новое положение какое вышло? Теперь каждый месяц отмечаться? Нас же на выходе мочить начнут, не разбирая, если примелькаемся!

Седьмой еще до того как податься в стрелки, сумел настрогать ребятишек. Все здоровые. Везун! Прикипел к ним, и поднять мечтал – в люди вывести.

– Не имеет права! – убежденно заявил Седьмой. – А ты даже ветеран. За Метрополию кровь пролил!

– Это потому, что на Западных воротах Стрелки нашему Мэру мандоноидом поклонились, – объяснил Восьмой. – Начальнику теперь во что бы то ни стало надо его переплюнуть. Икса без повреждений захотел! Даже пульки специальные подбросил – остроносые. И, вроде бы, когда дырявят, не плющатся.

Седьмой присвистнул.

– Ну?!

– Теперь вот с Живцом, лично Начальником презентованным...

Махнул в сторону.

– Привязать бы его к чему-нибудь, – сказал Седьмой, осматривая Живца (даже в зубы зачем-то заглянул). – Да и связать бы не мешало. И стрелковые штаны ему зачем? Уйдет – на тебя начислят... Давай-ка, вон тот блок к нему подвяжем. Во-первых, не такой подвижный будет, во-вторых – мусор качественно пошевелит, повибрирует.

Идея с блоком Стрелку понравилась. Хорошая идея. Сам бы мог догадаться. А вон вишь... Но Седьмой на Свалке пятый год, а он всего два – еще многих фокусов не знает.

– Слышишь? – обратился к бродяге. – Потащишь за собой вон тот камешек на веревке – куда покажут.

– Связал бы ты его, – еще раз напомнил Седьмой.

– И куда побежит? – спросил Восьмой. – Городской... да в калошах?

И попросил.

– Твоя смена – скажи Каптеру – пусть пару нищих выделит. Блок до границы отсыпки дотащить. Чтобы этот... (Восьмой почему-то стыдился называть бродягу живцом) раньше времени пупок не надорвал.

– Сговоримся ли?

– Скажи, что тех, кто поможет, пустишь груз раскурочить на выбор, по одному рылу на контейнер.

– Это – дело! – согласился Седьмой. – Не передрались бы...

Удачный сектор два-шесть. Развернут на теневую сторону. Хотя испарения уже поднялись, застилая горизонт, глуша солнце, линейность выстрела была хорошая.

Восьмой Стрелок специально выбрал часы первой смены. Он любил, чтобы все было по правилам хорошего выстрела. Чтобы солнце размытым пятном в спину, без резких, контрастных теней... Это только глубокой ночью, когда испарения рассеются, и вследствие ночной прохлады воздух очистится, вот тогда можно будет увидеть звезды, а поутру и солнце. Но как только начнет прогревать, все почти сразу застилает дымкой. К середине лета Свалка за ночь остывать не успевает. Неведомые брожения начинают происходить у нее внутри, и облако смока не покидает своего места до самой зимы.

– Ты, давай, иди, насчет нищих договорись, а то котейнера стоят – норму не разгрузишь.

– Постоят! Я сейчас у Каптера еще пукалку возьму. Хоть и одиночник, но лишние два-ста метров смогу тебя подстраховать. Стану на краю отсыпки, о треногу обопру и тогда уже с гарантией – милое дело! – как на стенде в упражнениях для дураков.

– Если стрелять придется, патрон за мной! – Восьмой тоже умел проявлять уважительность. – Только не усердствуй за чужой счет! – не удержался-таки от реплики и тут же ругнул себя за это.

– Отойдем – не балуй, – строго предупредил Живца. – Ближе пяти метров ко мне не подходи. Сказать что захочешь – стой, жди, пока подойду. Руку видишь на рукояти? Ну, так вот, когда я на Свалке – никогда ее не снимаю. Если надо, через кобуру пальну не вынимая. В живот пальну. Это больно, да и помирать долго. Стоит тебе только моргнуть не так...

Увидев, что внушил, приступил к постановке задачи. (Стрелок так и не смог после службы мыслить гражданскими мерками, когда дело касалось стрельб.)

– Видишь тот пологий холмик? Пойдешь прямо на него. Ступай мягко. Ногами ничего не цепляй. Главное, чтобы блок, который потащишь, шумел. Только не волоки, а дергай рывками. Как холмик перевалишь, внизу меня дождешься, отдохнешь, дам указание на новый ориентир...

СВАЛКА, ЮЖНЫЕ ВОРОТА, примерно 450 метров к СЕВЕРО-ЗАПАДУ

...И будто покрыло черным куском одеяла, оборванного по краям...

С досады всадил аж четыре пули. В такую мишень просто невозможно было промахнуться. Всадил и только тогда вспомнил, что пули дорогие, с сердечником. Значит, гарантированно продырявил не только ската, но и Живца лежащего под ним. От этого еще более рассердился и на Живца, и на ската, и на господина Начальника, что навязал ему эти патроны. Но больше всего, на бестолковость Живца.

Левая нога его еще подергивалась мелкой дрожью. Калоша свалилась. Стрелок снял вторую, аккуратно поставил в сторонке. Слишком часто видел такую дрожь во времена службы в болотах, чтобы пытаться вынимать и осматривать тело. Да и скат, конечно, вцепился в него всеми своими крючками брюха, пришлось бы кантовать, а потом еще изрядно попотеть отдирая одного от другого.

Хороший Стрелок на работе потеть не будет, и дыхалку побережет, и руки свои, чтобы не дай бог, не затекли не устали. А если дыхалку собьешь, да руки как чужие, то ты уже не Стрелок больше, а дешевый Стражник.

Осмотрел почву вокруг – скорее по привычке, чем по необходимости. Скаты, как известно, одиночки, терпят себе подобных только в период спаривания, и уже тогда точно не охотятся – не до того им. Обошел вокруг, достал нож-вибратор...

Первым делом срезал, спилил хвост, освобождая спираль. Потянул за нее, показалась обвитая погремушкой рука бродяги... Спираль, когда отхватил все лишнее, чуть-чуть раскрутилась, ослабла. Возможно, если попыхтеть, ее еще можно было скрутить, сорвать, но Восьмой как представил, что потом ему еще и каждый крючок придется вычищать от лохмотьев кожи живца – сразу, не задумываясь, отхватил вибратором кисть руки.

Крови почти не показалось на срезе. То немногое количество сразу же загустилась. Стрелок даже удивился. Скат никоим образом не успел бы отсосать. Но мало ли чудес на Свалке? Решил не забивать голову. Малокровный бродяга попался – и все тут. Кто их знает, чем питаются бродяги. Про скатов Стрелок знал больше.

Скат вцепляется сразу же намертво множеством маленьких крючков брюшины. Под каждым крючком по хоботку, отростку, которые выпускают какую-то дрянь, разжижают плоть, отсасывают. Так и питаются, сначала покровом, потом постепенно идут вглубь. Кровь почти не сосут, наоборот стараются, чтобы жертва пожила подольше. Рассказывают, что скат пожирает не больно и остается удивительно чистый костяк. Если прибрать сразу – любой музей возьмет. А не успеешь – костоеды приберут, в порошок расточат.

Теперь осталось отвязать веревку от пояса бродяги. Скат тяжелый кантовать надо. Присмотрелся, есть ли где подходящий рычаг. Укорачивать, резать было жалко. Веревка хорошая, не местная, а самая настоящая синтетика с Метрополии – ноль сорок за метр. Да и длина в самый раз. Не наращивать же ее потом?

"Ладно, – решил Стрелок. – Может, падальщики к завтрему достаточно очистят..."

Спиралька была на четыре оборота. Средняя.

– У него таких спиралек с десяток не меньше! – заявил Седьмой. – Сам, когда бумагу продлевал, поклонился презентиком. И не на четыре оборота, а на все шесть! А цвета какого был?

Стрелок понял, что спрашивают про ската.

– Черный.

– Фу, не повезло. Каждый второй – черный. А шкура?

– Четыре дырки...

– И шкуру испортил. Значит, со всех сторон облажался. Живец, судя по ручке, накрылся, а не рванул?

– Шок.

– Ну-ну, с четырьмя дырками у любого шок будет, что у ската, что у живца. И где лежит?

– Там же, за холмиком – не далеко, под скатом, я не переворачивал. По борозде найдешь, если надо.

– Схожу позже на тухлятину со сменщиком. Возьмем мелкашки, похорончиков постреляем. Штаны принести?

– Не надо. Они второго срока и с покойника.

– Нищим бы впарил. Пара пива.

– Вы уж сами. И постреляете и пивка. А мне опять в ночное, если днем тех уродов не возьмут, что в элетровозе засветились.

В прозрачном пакете (выпросил у Каптера) вручил Стражам, что привезли живца, кисть со спиралью. Сопроводительную записку написать отказался, как и передать что-то на словах. Чего говорить-то? Начальник кисть увидит – сам поймет, что вышло. Знаток. Коллекционер, каких поискать. Может, и кисть из спирали выкручивать не будет, так и законсервирует, а потом еще и выставит под стеклянным колпаком – с него станет! Более обширная коллекция, говорят, только у Мэра, но тому по должности положено, да и Стрелкам он нравится. Но мэр свою коллекцию не особо ценит, то и дело отправляет экземпляры получше в Метрополию знакомым бонзам.

Каптер жарил грибы на сковородке – первые раннелетние грибы.

– Будешь?

Это он скорее из вежливости. Восьмому не положено фамильярничать. Он не Первый, который делает что хочет. И даже не Второй, которому также многое позволительно. Но Стрелок и так бы отказался – помнит, как однажды от таких же аппетитных грибочков со Свалки покрылся сиреневыми пятнами. Хорошо разобрались тогда, не загремел в Карантинный Отстойник...

Будто озяб под его взглядом – так пронзительно смотреть только Каптер умеет.

– Ничего, месяц у меня еще есть! – заявил Восьмой с оптимизмом, которого не испытывал.

– Так и будешь весь месяц живцов переводить? – спросил Каптер. Воротчики засмеют.

Стрелок верил, что засмеют. Уже по сегодняшнему поводу в баре у подножья будут зубоскалить. Расстроился... Конечно, не рассчитывал с первого же раза что-то стоящее взять, но все-таки... И живцов не любил переводить зазря. Следующий раз могут, запросто, даже симпатичного прислать, а от того... Или даже женщину – с них станет!