Текст книги "Повязанные кровью"

Автор книги: Александр Горохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Да... Он первым понял, что вся оборона Белого Дома – бордель не нашей игры... Но ты виноват в его смерти, правофланговый. Не знаю, что с тобой делать, сучий потрох. Равно, как не знаю, что делать и с Мишкой Гориным. Ему копать под меня яму – глупо. С руководством фирмой, с управлением – он не справится.

– Вам знать лучше.

Тарасов замолк , потом сказал требовательно.

– Смотри мне прямо в глаза!

Денис и без того не сводил с него взгляда.

– Смотрю.

Пересмотр продолжался секунд двадцать, потом Тарасов прищелкнул рюмкой о столешницу.

– Ладно, правофланговый. Живи!... Но помни, что ты навеки мой должник.

Денис слабо подхватил.

– А долг выкупается кровью?

– Правильно говоришь... Может быть и так. Ищи настоящую крысу. Или докажи, что уже нашел этого зверька. Найди крысу и – убей.

– Горин был связан с Ольгой. Тесно связан! По утрам на своей машине возил её в кафе. – нажал Денис. – От неё он мог получать информацию о любых ваших действиях!

– Каких?... Да и плевать мне на это...Ты запомни, Денис, я не только вытаскиваю своих друзей из канавы... Но и не отказываюсь от них до конца Тогда я отказываюсь от вашего задания!

– Не имеешь права. Ты что, меня не понял?... Не имеешь. Копай глубже. И вот на что обрати внимание... Зачем кому-то потребовалось стирать запись на автоответчике Михаила? Вот что в разум не возьму.

– Получается, там было что-то опасно. – заметил Денис.

– Получается... Но что?

– Горина надо спросить.

– Спрошу, не волнуйся. Я его о многом спрошу. Но это уж наше личное дело. Иди, ты свободен.

Денис вышел из кабинета и Ада торопливо попыталась его остановить.

– Денис, ты только не... В общем, подожди.

На мгновение он увидел её испуганные глаза, она цеплялась за его руку, но разбираться сейчас ещё и в её проблемах у него не было сил. Он вырвался и сказал.

– Потом. Мне не до тебя.

– Денис! – крикнула она уже в след. – Тебя ищет Фарид, он...

Она не договорила, замялась да и слушать её Денис не хотел. Он прошел по коридору, вышел из отделения офиса и заметил, что в крыле, возле одного из номеров пожилая горничная собирает грязное белье. Денис прошел мимо горничной, вошел в номер, тут же заперся в ванной, включил холодную воду и сунул голову под струю.

Когда голова заледенела, он выключил воду и вытер волосы насухо подвернувшимся полотенцем.

Ладно, решил он, просишь копать глубже, так будет тебе глубже. Собственно говоря, эта производственная задача теперь явно совпадала с охотой за наградой мэрии, Денис был уверен в этом почти без колебаний. Он вышел из ванны и горничная взглянула на него в недоумении но ничего не сказала.

Дежурный портье посмотрел на Дениса и сказал с непонятной осторожностью и неуверенностью.

– Вас ищет наш слесарь Фарид Хомятов, Денис Владленович.

– Я знаю. У нас есть книги по учету гостей?

– Конечно.

– Дайте я на них взгляну.

– За какой месяц? – услужливо спросил розовощекий плечистый парень, которому впору было молотобойцем служить.

– За три последних Портье тут же нырнул под стойку, потом выложил затрепанные книги и заметил сдержанно.

– Слава Богу, что так – Что именно?

– Что в краже у нашего вице-президента подозревают не своих, а гостей. Тоже конечно, не в радость, но хоть мы в стороне.

Денис не стал комментировать догадку парня и бегло пролистал ту книгу, что была отмечена текущим июлем. Все три книги были ещё старого, напечатанного во времена СССР образца – существовали даже графы: "Основания для поселения" и "Прописка по постоянному месту жительства". Теперь времена изменились и надобность , как таковая, в этих графах отпала, так что их заполняли формально..

В графе, которая требовала оснований для поселения, гости упражнялись в меру своего остроумия. Один заявил попросту; "сбежал от жены, хочу отдохнуть". Чаще всего значилось: "по рекомендации президента фирмы "Фазенда-ИКС". Но в основном ограничивались простым заявлением: "основания имеются". Так же чаще всего обходилось и со сведениями о месте постоянного жительства. Что ни говори, а работа милиции явно усложнилась Беглый просмотр и за июль, и за июнь мало что дал. Регулярно появлялась фамилия Вящяева В.С., но Денис и без того уже знал, что игривый толстячок обитал в отеле, словно дома. Денис хотел было уже отдать книги, но в записях за май вдруг промелькнула строка.

"Депутат Государственной Думы Афонин М. И., рекомендация вице-президента фирмы Горина М.А., прописка в городе Екатеринбурге"

– Можно я поработаю с книгами пару часов у себя? – спросил Денис.

– Конечно, но домой уносить не разрешено.

– Я понял.

Он пошел к себе в номер, пытаясь вспомнить депутата Афонина, таким, каким он его видел четыре года назад в Белом доме. Ни черты лица, ни даже фигура память не восстанавливала. Чудилось что-то легко и умело говорящее, звенел в ушах хорошо поставленный баритон, вспоминался отличный темно-синий костюм, аккуратные усы и не более того.

Денис вставил в замок дверей ключ и заметил клочок бумаги, торчащий над дверной ручкой. Кто-то оставил записку и Денис выдернул её, открыл дверь и вошел в номер.

Он развернул бумажку и обнаружил запись, сделанную торопливыми буквами – автор пытался писать стандартными квадратными буквами, маскируя свой почерк.

"ПОЛУЧИЛ ПЕРВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ, ГАДЕНЫШ? ТАК ЧТО – НЕ РЫПАЙСЯ. А ТО И ТЕБЕ БУДЕТ ХУДО! ЖИВИ НА ЗАРПЛАТУ, ИЛИ ВОРУЙ, ОСТАЛЬНОЕ НЕ ДЛЯ ТЕБЯ"

Подписи, конечно не было, а смысл записки был бы в чем-то ясен очередное предупреждение прекратить охоту за призом в сто тысяч долларов, так скорее всего следовало понимать, однако категорически непонятно, что за первое предупреждение Денис уже получил? То, что Аду избили? Вовсе глупость...

Додумать Денис не успел. В дверь стукнули, открыли и Фарид ступил в номер – растерянный и какой-то даже пришибленный. Едва улыбнулся и проговорил, заикаясь.

– Целый час тебя ищу... Ты сядь, Денис.

– Что еще?

– Ден, очень плохие вести... Очень. Ты сядь.

– Не тяни, зараза! Что случилось?

– Ден, твой отец... Владлен Тимофеевич... Умер.

На минуту из тела Дениса изчезли все чувства и мозг – ощущалась лишь бездонная пустота. Потом он обернулся и бессмысленно принялся шарить глазами по номеру. Наткнулся взглядом на свою застланную постель и вдруг принялся пинать матрас и подушки ногами. Каждый удар он сопровождал резким выдохом, как выкриком. Покрывало, одеяло, потом подушки слетали с кровати и падали на пол.

– Хватит, Ден, хватит. Не круши мебель, толку от этого мало.

Фарид охватил его сзади руками, толкнул в кресло и Денис разом обессилел.

– Как это произошло?

– Отец утром пошел двор поливать... А Владлен Тимофеевич лежит на лестнице. И сумочка тут же... Он, наверное, в магазин пошел. Ну, отец его на руки, к нам занес, на диван положил.. Но он уже мертвый был, только мы "скорую "вызвали а сейчас его уже увезли. У него сердце остановилось, Ден. Сердечная недостаточность, сказали. Вроде так.

– Может быть. Едем. – Денис встал, потом приостановился и потянулся к телефону.

– Я скажу Президенту, что...

– Не надо, Ден, я уже сказал только что. Тебе не надо приходить на работу, сколько потребуется.

– Да. Хорошо, едем.

– Что это, Ден?

Денис не понял вопроса, посмотрел на Фарида, а тот вытаращил глаза на развороченную постель.

Денис оглянулся – на металлической сетке постели, открывшейся после его буйства – лежал вороненый пистолет с рукояткой, аккуратно замотанной синей изоляционной лентой.

– Что это? – следом за Фаридом повторил Денис.

Фарид наклонился над оружием.

– Это пистолет "ТТ".

Денис отодвинул друга в сторону, взял оружие в руки, привычно извлек обойму – она была укомплектована всеми патронами.

– Во время мне подарили игрушку. – пробурчал Денис.

– Выкини его к чертовой матери! Это же тот, который сперли у Горина, ты что не понимаешь? Тебя подставить хотели!

– Ты уже об этом знаешь?

– Весь отель знает! Пойдем и выбросишь дуру в Москва-реку!

– А ты тот автомат выбросил?

– Он – чистый! А из этого может половину Москвы перестреляли! И я свой автомат так заховал, что...

– Откуда ты знаешь, что автомат "чистый"? Может и из него сто человек поубивали, пока он до тебя дошел. Ладно, о чем мы говорим. Поехали в больницу.

– В морг, Ден. – негромко поправил Фарид. – В морг пятьдесят первой больницы.

– Да, конечно.

Денис снял с вешалки свою спортивную сумку, уложил в неё пистолет и они вышли из номера.

ПОЛУЧИЛ ПЕРВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ, ГАДЕНЫШ? – неизвестно кем задаваемый вопрос стучал в голове Дениса. Так что, следовало понимать, что теперь это первое предупреждение было определено конкретно, и ломать голову над его смыслом не приходилось.

– Сколько было точно лет Владлену Тимофеевичу, Ден? – услышал Денис голос Фарида, поднял голову, обнаружил, что его синяя "шкода" катится уже в районе Филевского парка, почти никогда не балующийся табаком (отец запрещал) Фарид – курит за рулем, а день все такой же солнечный и ясный.

– Жития ему было семьдесят три года. – ответил Денис.

– Ну, все же пожил...Более или менее.

– Пожил бы еще. Если б не помогли умереть.

Фарид ответил не сразу.

– Нет, Ден. Я тоже сначала об этом подумал. Аду избили, а теперь Владлен Тимофеевич. Нет. На теле ни царапины, одежда аккуратненькая.. Он на лестнице калачиком свернулся и тихо так, наверное, отошел. Нет. Его не убивали.

– Да много ли надо , чтоб убить старика? – ожесточенно ответил Денис. – Да ещё с больным сердцем?! Его достаточно испугать, за грудки потрясти, чтоб из него дух вылетел! И почему он на лестнице оказался, когда у нас лифт работает? А по лестнице ему и не подняться!

– Отец тебе расскажет, как его нашел. И врач тебе сейчас все объяснит.

Через полчаса немолодой врач в коридоре больницы сказал с нормальной, непреувеличенной мерой сочувствия в голосе.

– Картина достаточно типичная, Денис. Но мы обязаны провести вскрытие – Не надо...

– Мы обязаны. Человек погиб не в своей кровати после хронической болезни, ты уж извини.

– Если у вас будет другой диагноз...

– Конечно, тебе сообщат.

В отдельном одноэтажном здании морга, коренастый и угловатый старик санитар попросил Дениса и Фарида немного подождать, а потом выкатил в фойе каталку, покрытую простыней, быстро глянул в лица парней и откинул простыню в изголовье.

Отец лежал голый, худой, костлявые руки сложены на спине, рот открыт – вставную челюсть у него не вынимали. Глаза не были закрыты полностью, даже левый. Между ресниц поблескивало что – то темное и мутное. Но почему – то он казался Денису непривычно совершенно седым, белым как снег, хотя будучи живым оставался при серо-стальных волосах. Тех, что ещё были.

– Закрой ему глаза, сын. – негромко сказал санитар. – Это твой долг.

Денис попытался закрыть отцу глаза и, кажется, это не очень получилось.

Санитар накинул на тело простынь, Фарид финтом фокусника сунул ему в карман халата деньги.

Перед моргом зеленела тенистая роща – старые, высокие деревья, трава под ними и несколько неторопливых фигур гуляющих здесь, – в стороне от страшного здания.

– Посидим, покурим? – спросил Фарид.

– Давай.

Они прошли в глубину парка, нашли скамью, Денис достал сигареты, протянул их Фариду, а взамен получил плоскую фляжку водки.

– Хлебни, Ден.

Он так и сделал, и спросил.

– Как хоронить-то, Фарид? С чего начинать? И денег, черт возьми нет, придется занимать.

– Ничего тебе не придется. Фирма оплачивает все расходы по похоронам Владлена Тимофеевича.

– Какая фирма?

– Наша фирма. Так сказал Тарасов. И дал мне уже кое-какие деньги. Все хлопоты я сам проверну, не дергайся. Это сейчас просто, Ден.

глава 7

Квартира сразу опустела, хотя отец в ней и без того занимал в ней очень мало места. До вечера Денис покопался в отцовских бумагах, никаких указующих записей, завещания не нашел, да и нечего было завещать, кроме семейных реликвий, которые на рынке ничего не стоили. В записной книжке отца – почти все имена с номерами телефонов были вычеркнуты: многие друзья его уже ушли в иной мир. Денис выбрал тех, кого знал или слышал о них от отца и до поздна сидел у телефона в коридоре, сообщал грустное известие и дату похорон – в субботу, в десять.

В двух местах не поняли о чем идет речь, в одном попросту сообщили , что Николай Петрович и сам уже умер.

К полуночи пришли Фарид с Борисом и Борька сказал с порога.

– Денис, все слова ничего не значат. Все, что я чувствую, считай уже сказано. Англичане в таких случаях отделываются одной фразой : "ай эм сори" Означает, что "весьма сожалею." И говорят они её всегда – наступил тебе на ногу, плюнул даме в лицо, или сочувствуют смерти твоей бабушки: "ай эм сори". Чихать на англичан. Владлен Тимофеевич был славный старик, прожил жизнь с напором, с идеей, мир его праху Через час, когда принялись на кухне за вторую бутылку, Борис спросил осторожно.

– Денис, если хочешь, то моя церковь отпоет твоего батюшку по торжественному чину. Тебе это, практически, ни во что не обойдется.

– Не надо, – ответил Денис. – Никакого завещания он не оставил, отпевания не заказывал, да и вообще убежденным коммунистам ритуала не положено.

– Не скажи. У нас в церкви только коммунисты в последнее время косяками и идут. В мае работали по полковнику КГБ. На груди звезда Героя Советского Союза. на крышке гроба провославный крест. Представляешь, сколько они душ христианских загубил? А перед смертью – испужался, надеется в Рай попасть и отмолить себе Царствие Божие и вечное.

– Все-таки, Борька, ты подонок. – сокрушенно сказал Фарид. – Ты хоть на грамм веришь сам-то в Бога, если в церкви халтуришь?

– Как тебе сказать, – с тихой улыбкой ответил Борис. – Бог-то может быть он там где-то и есть. В качестве высшей силы. Но жизни в загробном мире, вечного блаженства в Раю, я бы лично не хотел.

– А это ещё почему?

– Так видишь ли, ты туда попадешь в компании со своими современниками, иначе ж не получается? И околачиваться там с ними – вечно! Представляешь, вечно тусоваться с такими душами, как Гитлер, Сталин, Берия, бандит Володька из тридцать третьего дома, да ещё Наполеон и тот же полковник КГБ – мне не охота. Ну , к дьяволу. Лучше в небытие. Из тьмы вышел, во тьму уйду. А ты, Фарид, будешь в раю своего Аллаха развлекаться с гуриями и подглядывать в щелочку, как грешники горят в Аду. Так, кажется, Коран трактует загробный мир правоверных.

– Мою душу пополам разорвут, – мрачно заметил Фарид. – Часть к вам, часть к мусульманам.

– Попросись лучше в Ад, мы с Денисом тебя там на какой-нибудь раскаленной сковородке встретим... Отставим тему, ни к месту... Денис, ты мне не подаришь мемуары Владлена Тимофеевича на память о нем?

– Зачем тебе?

– Так... Все-таки, какая нинаесть, а точка зрения очевидца на события истории...Он там про конец войны любопытно пишет... Принципиально говоря, всякий разумный человек желает оставить свое понимания мира и времени, в котором жил. Один для этого строит Храм Василия Блаженного, другой изобретает велосипед, третий выигрывает Аустерлиц и проигрывает Ватерлоо... Гитлер уничтожил восемь миллионом евреев, а партайгеноссе товарищ Сталин тоже не отстал – пятьдесят миллионов россиян смел с лица земли. Чингиз-хан...

– Не вали всех до одной кучи, – сердито прервал Фарид. – Сравнил! Это разные вещи, кто колесо изобрел, кто людей убивал Борька ехидно засмеялся.

– В том-то и дело, Фарид, что каждый из людоедов считал, что глубоко прав в своих поступках! Что действовал если не на благо всего человечества, то на благо нации! Я же говорю про людей идейных. И Владлен Тимофеевич был человеком Идеи... У него свой взгляд на происходящее, мы можем выслушать, но не судить... Мне это чисто теоретически интересно, Денис.

– Возьми, если надо.

– Но ты не...

– Возьми. – твердо повторил Денис. – Отец убит, а то, что он писал только ему и надо было.

Фарид наклонился над столом.

– Ден, перестань. Владлен Тимофеевич умер своей смертью.

– Да? А почему он лежал посреди лестницы, а сумка с хлебом наверху, на площадке? Почему он вообще на лестницу пошел?

– Ден, лифт мог не работать. А Владлен Тимофеевич поднялся на площадку, почувствовал себя плохо, выронил сумку, падая – попятился, а потом сел и умер. Отец же его ещё теплого застал! И никого вокруг не было!

– И белый, седой он в морге лежал. – пьяно и упрямо возразил Денис. Он серый был, как матерый волк. А говорят, что люди от страха и переживания могут вмиг побелеть.

– Это сказки, Денис. – заметил Борис. – Это литературные сказки. За несколько дней поседеть, за неделю – ещё куда ни шло. Но за несколько секунд – нонсенс.

– Ладно, можете верить в то, что вам приятней. И безопасней, а я предупреждение получил, что отец первый, я – следующий.

– Это ещё что за новость? – спросил Борис.

Денис поднялся, прошел в свою комнату, нашел в джинсах записку, которую вытащил из дверей своего номера в отеле и вернулся с ней на кухню Можете почитать. Бандит уже знал, что отец умер. Он его уже убил. И оставил мне это сообщение.

Борис передал записку Фариду и сказал.

– Ну, по пьяному моменту ты не торопись делать заключения такого рода. Это может быть так, а может и нет. Я бы предположил другую версию, как я её вижу.

– Какую? – глухо спросил Денис.

– Насколько Фарид рассказал мне состав событий, он прибежал на фирму, начал разыскивать тебя и, мы нашего молчуна Фарида знаем, всему свету по секрету поведал между делом о твоей трагедии Все в отеле уже знали, что твой отец умер. А тебя в номере не было. И неизвестная персона, вложила тебе эту записку, чтобы ЕСТЕСТВЕННУЮ смерть Владлена Тимофеича разыграть в свою пользу, для твоего устрашения. Вот так.

Фарид тяжело охнул.

– Ну, опять ты, кривоумный трепач так все закручиваешь, что в припадке белой горячки не померещится! Я, конечно, разволновался, у человека отец умер, я его найти не могу... Некоторым сказал, в чем дело...Ты думаешь, это приятное дело, такие вещи другу сообщать?

– Я бы перепоручил это дело другому. – спокойно ответил Борис. – Но вопрос в другом, и вопрос серьезный. Если Денис расценивает эту записку как предупреждение, то ему следует принимать решение: продолжаем мы охоту за несметными сокровищами из казны Московской мэрии, или закрываем... Денис, ты мотор всего дела, тебе и решать.

– Продолжаем, – тяжело сказал Денис. – Теперь тем более продолжаем.

– Хорошо, – просто согласился Борис. – Что делать лично мне?

– Тебе? – Денис сосредоточился, стараясь справится с опьянением. Тебе вот что... Ты помнишь по нашим боевым временам депутата Афонина?

– Туманно. Нечто усатое, болтливое, крикливое и, как показали события – лживое. Он и теперь заседает в Думе.

– Да... Он в друзьях Горина. И Тарасова. Пощупай его за вымя.

– В системе свободной охоты или дашь указания?

– Сам разберешься Доберись до него, попроси помощи, скажи, что ищешь работу, что тебя за те дела у Белого дома преследуют до сих пор, а он тебе должен помочь, потому что тоже выступал, а сам процветает. Разъясни его, но будь острожной.

– Денис, – улыбка у Бориса получилась нехорошей. – Уж я найду, что ему сказать.

Фарид одобрительно засмеялся.

– Это дело нашей гадюке самый раз по плечу, не обижайся, Боб.

Борис взглянул на друга кротко и сказал.

– Я уже привык пропускать твои глупости между ушей. А с учетом их количества, я тебя не слышу неделями, друг мой.

– Пришибу я тебя когда-нибудь. Честно говорю – доведешь, и пришибу.

– Только учти – ты всегда начинаешь первым.

Все, понял Денис, тризну по отцу сыграли, память его уходит в забвение. Живым – жить и отмеривать свои страдания по умершим в дозах, которые покойники заслужили. Перебор столь же лицемерен, как и равнодушие. Смерти боятся все – смерть ближнего и твоя смерть, это лишь вопрос времени и очередности, которую выстраивает Судьба. Сегодня – не ты. И радуйся этому, оплакивая покойного.

... Хоронили Владлена Тимофеевича в субботу, через три дня. От фирмы прислали венок, провожающих было немного, уместились в один автобус фирмы "Ритуал" – вместе с гробом.

Во втором зале Хованского крематория без долгих слов прощания свершили положенный ритуал при помощи специально к этому действу приставленной женщины, которая все знала и подсказывала, когда близкие усопшего ошибались в деталях – после чего закрытый гроб покатился на роликах по черной дорожке в арку и за ним закрылся черный занавес. Денису на миг показалось, что гроб с телом отца словно ракета разогнался по взлетной полосе и теперь оторвется от земли взмоет в космос.

Когда садились в автобус – из короткой и толстой трубы крематория густо валил черный дым.

Стариков, собравшихся на поминки, Денис не узнавал, они больше кушали, чем пили да и то, – какое там "кушали"! – клевали, точнее сказать.

Крепко выпил только отец Фарида Булат Аббасович Хомятов, но молчал все грустное застолье, лишь перед уходом домой положил свою тяжелую лапу на плечо Дениса и сказал.

– В Раю душа твоего отца, моего друга. Ты нам всегда как сын.

С самого начала похорон и до поминок Денис с нарастающим раздражением пытался определить – чего ему не хватает, в чем дискомфорт происходящего. Принимая во внимание, что голова его трещала от трехдневного пьянства, разобраться сразу в своих ощущениях он не мог. И лишь когда последний старик вечером покинул квартиру, Денис спросил.

– Фарид! Черт меня побери! А где Борька?!

– Не знаю.

– Как не знаешь?

– Я не могу найти его второй день.

– Ты что, смеешься?!

– Абсолютно не смеюсь, Ден. Его нет второй день ни дома, ни в церкви, ни у Евгении – нигде.

– Кто такая Евгения?

– Она поет с ним в церкви. Он её хотел тебе подарить, а ты отказался.

– Не помню... Фарид, мать твою так, где Борька?!

– Оттянемся пивом, отоспимся и начнем искать. – рассудительно решил Фарид.

Проспались к полудню понедельника, кое-как встряхнулись и поехали на работу.

Появление Дениса в офисе сопровождалось многоступенчатым ритуалом.

Первым, в дверях фирмы к нему шагнул швейцар Кирилл, виновато улыбнулся и сказал.

– Денис, я тебе сочувствую, батюшка умирает, это ужас как тяжко. А на меня ты не обижайся, что я на том допросе в тебя пальцем тыкал. Знаешь , пенсия у меня – крохи, а тут работа такая хорошая. Я прямо здесь и умереть хочу.

Затем официантка позвала Дениса в ресторан и из глубин кухни появился повар Паша, в руках держал поднос, на нем две рюмки и без лишних слов помянули покойного Ада перехватила его возле кабинета и сказала, что Тарасов зовет к себе.

Босс встретил его на пороге кабинета, молча похлопал по плечу, усадил в кресло и – опять же нажал на кнопку, после которой автоматический столик вынес на поверхность опять же положенную выпивку. После чего Тарасов задал несколько рассеянных вопросов о жизни отца Дениса, а потом спросил задумчиво.

– Денис... А тебе не кажется, что твоего отца...

– Кажется.

Тарасов вскинул брови.

– Вскрытие делали?

– Да. Но диагноз первоначальный. Сердце отказало.

– Ну, должен тебе заметить, что при современной химии и фармакологии симуляция сердечной недостаточности это...

– Я это и имею ввиду.

– Хорошо. – резко оборвал Тарасов. – Хватит тебе ходить в пожарных. Назначаешся начальником службы безопасности отеля. Я восстанавливаю эту должность. Попробуем выхлопотать тебе разрешение на оружие. Принимай дела.

– У кого?

– У меня.

– Понятно. А кстати, кто занимал мой номер в отеле до меня?

Тарасов улыбнулся.

– Тебя мониторы испугали? Твой номер занимал бывший начальник службы безопасности. Я его выгнал за предательство. Он из кладовок ресторана воровал спиртное. Понравились мониторы?

– Да, удобная штука.

Тарасов вручил ему папку с документами, где были перечислены все охранники, техника самообороны отеля, внутреннего и наружного наблюдения, но работать с документации не было настроения и Денис ушел из отеля, побродил по улицам, пообедал на веранде открытого кафе, даже вздремнул в парке на скамье и к вечеру вернулся в отель, и прошел в свой номер, где его терпеливо поджидал Фарид, сообщивший, что и сегодняшние его усилия по розыску бесследно пропавшего Борьки Кожанова успехом не увенчались.

– Пойду домой. – закончил Фарид. – А то мы с тобой ничего лучше не придумаем, как снова напьемся.

– Пить не будем. Посиди у меня немного.

– Зачем?

– Не знаю... Мне кажется, что мы сегодня ещё получим сообщение о Борьке. Я так чувствую.

– Оставь, Ден . – усмехнулся Фарид. – Я в эту экстра-пара-сенсорику и всякие гороскопы не верю. Хлеб и водка – есть хлеб и водка. Ни в какой виртуальной реальности, мать её в зад, они не отражаются.

Словно в ответ ему зазвонил телефон под рукой Дениса, он снял трубку и незнакомый, гнусавый женский голос потребовал.

– Господина Черешкова, будьте любезны!

– Я у телефона.

– Слушайте меня внимательно и не перебивайте. Ваш друг сидит у нас. Пока жив и здоров. Ультиматум следующего порядка. Пока вы будете сидеть спокойно и не станете заниматься внеслужебными делами, его жизнь в безопасности. При вашей очередной попытке заработать известные вам призовые деньги, мы будем резать вашего приятеля по частям, а кусочки отправлять вам почтой. Эта часть ультиматума понятна?

– Вполне, – наливаясь злобой, ответил Денис.

– Далее. Ориентировочно, он просидит здесь полгода. За его содержание вы заплатите имеющиеся у вас на счету десять тысяч баксов. Расчет по окончанию наших отношений.

– Через полгода?

– Быть может несколько больше. Или меньше. В зависимости от вашего поведения. И от того, насколько быстро будет затухать следствие по известному вам делу.

– Вы блефуете, мадам. – выдавил Денис.

– Отнюдь. Сейчас будут доказательства.

В трубке что-то пощелкало, постукало и по обыкновению негромкий голос Бориса, с легкой смешинкой в интонации, при очень хорошей слышимости зазвучал словно где-то рядом.

– Денис, во-первых, никаких денег не плати. Пусть эти ублюдки кормят меня за свой счет. И не верь, пожалуйста, ни в какие сроки. Они меня, конечно же, убьют. Сейчас они попросту врут, что бы выиграть время. Дави их , Денис, и ничего не бойся.

– Подожди, Боря...

– Да нет. Не прерывай меня. По нашей договоренности с господами заговорщиками я имею право говорить тебе все, что хочу. Кроме определенных конкретных имен лиц, и без того тебе известных. Так что не имен, ни моих успехов в расследование нашего дела я тебе выдать не могу, поскольку дал этим джентльменам честное слово. Итак, Денис, я сижу в подвале, как сюда попал – не знаю. Где находится этот подвал – тоже не знаю. Иногда слышу гудок электрички, но очень далеко. Иногда мычат коровы, поют петухи. Все нормально. Не бойтесь этих говнюков, если удастся меня найти и вытащить попробуйте, а так... Ну, вот, моя дама и джентельмены разволновались... Будь здоров, Денис,. Поклон Фариду.

После краткой паузы снова загнусавила женщина.

– Надеюсь, вам все понятно и я не спрашиваю, согласны вы или нет.

– Дайте ещё раз Бориса. – жестко потребовал Денис.

– Зачем? Он вам все сказал. Мы ему все разрешили и достаточно.

– Не делай из меня дурака, падла гнусавая! – заорал Денис. – Вы уже давно убили Борьку! А запись его слов сделали на магнитофон! Ты что думаешь, я щелчка включения аппарата не слышал?

– Рехнулся, парень...

Сжимая трубку до боли в руке, Денис слышал приглушенные голоса кто-то совещался нивесть в какой дали отсюда, на другом конце линии связи. Потом послышался смех Бориса и он заговорил вновь.

– Денис, ты молодец! Эти уроды просто обосрались! Они думают, что на дураков нарвались, а дураки, ты ж помнишь – всегда проигрывают. Но мы им ещё вмажем! Всей команде вмажем! Что ты от меня хотел?

– Что говорить твоей матери?

– Я ей уже звонил отсюда , опять же по разрешению... Сказал, что совершаю паломничество на святую землю Иерусалима. Чтобы приклонить колена у креста Господня. Путешествие, сам понимаешь, длинное... Если не бесконечное. Отбой?

– До встречи, Борис...

Денис услышал его смех и гнусавая женщина снова сказала.

– По моему обеим сторонам все ясно?

– Ясно. – ответил Денис и с невероятным трудом сдержался, чтоб не заговорить на старом, честном и прямом солдатском языке, но она неожиданно сказала мягко.

– Все будет хорошо, мальчики, только не трепыхайтесь, не лезьте в игры взрослых.

Больше не было сказано ничего, Денис положил трубку, оглянулся, увидел побледневшее и напряженное лицо Фарида, спросил.

– Ты все слышал?

– Да.

– Что будем делать?

– Ден... Борька стоит дороже, чем сто тысяч баксов... И двести тоже... Возьми и получи эти десять штук, и мы...

– Очнись. Ты ничего не понял. Десять штук мы отдадим за его содержание, когда все кончится.

– Да... У меня мозги свихнулись... Подожди, Ден! Борька же все знает и видит врага! Он вернется и..

– Он не вернется, – остановил Денис. – Не вернется, потому что видит врага и все знает. Это блеф, Фарид. Они тянут время. А время играет на них.

– Да каким образом?

– Простым. Вице-мэр Рекунов пережил кризис и идет на поправку... Следствие, скорее всего, как у нас принято, начнет затухать. Вице-мэр вернется на работу и..

– Ден, ты не думаешь, что этим уродам было проще всего разом убить нас всех троих? Не так уж и сложно.

– Согласен, – задумчиво кивнул Денис. – Но все же это хлопотливое занятие... И быть может, они не могут сделать это по каким-то другим соображениям. Быть может, у нас есть защита, о которой мы не подозреваем. Или они боятся, что мы уже приняли какие-то контрмеры.

– Ты знаешь, если мы притихнем и не будем рыпаться, наверное все и сойдет на тормозах? Они же, Борька сам сказал – джентльмены. Позвонить ему дали...

– Фарид! Джентльмены взрывают молодую женщину и убивают старика?! А до этого убили охранника вице-мэра и самого Рекунова покалечили?! И твою сестру – они же избили!

– Не думаю, – заколебался Фарид. – Это все с этим конкурсом фото-красавиц. Там ведь тоже сплошное зверье, хоть и женского рода... Знаешь, как они друг друга ненавидят? Нет, это мимо кассы.

– Дай Бог, что б так! Но они не джентльмены. Борьку – убьют. В любых ситуациях!

– Тогда... Тогда я пойду домой и достану из загашника автомат. Начнем искать! Один черт и..

– Нет. Нет. Не начнем искать... Мы возьмем тайм аут. Они должны уверовать, что их условия приняты. Сидим, как мыши в подполе, недели две...И будем старательно наблюдать за теми – КТО НАБЛЮДАЕТ ЗА НАМИ... Первый кандидат – Михаил Афанасьевич Горин, поскольку по моему разумению, побоявшись своего характерного голоса дребезжащего саксофона он и подсадил к телефону эту гнусавую, неизвестную нам бабу. Второй кандидат – депутат Афонин, поскольку Борис именно на него выходил в поисках и там погорел...

– Афонина нам не достать.

– Само собой. Там посмотрим... Третий кандидат, как это ни грустно, наш благодетель – Тарасов Валерий Дмитриевич... Ты не приметил в словах Борьки какого-нибудь намека? Скрытого сигнала? Он же хитрый, как бес.