Текст книги "Голый на маскараде"

Автор книги: Александр Горохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

После этих умозаключений, Леня принялся прикидывать – хватит ли ему половины документа для вызволения Вики, или потребуются дополнительные пояснения, первая часть доноса? Скорее всего, бумаги должно было хватить. Перечисление фамилий аферистов, которых накрыла Лимонова, начиналась с «девятого» номера. Первые фигуранты оставались неизвестны.. А от «девятого» до «двенадцатого» было всего четыре имени. Секретарова В.Н., Шродер Д., Куравель С.С., академик Плахова Л.М.

Секретарова В.Н. Леня не знал. Д. Шродера из далекого города Бостон тем более. Шеф Куравель был захвачен вместе с супругой и сейчас находился неизвестно где. Оставалась лишь академик Плахова, на которой и можно было проверить значимость документа, до того, как торговаться с Ивановым, Петровым и тем же Помяловским.

Подожди, остановил Леня сам себя, вся эта троица всего лишь питалась отбросами с барского стола, состояла на ставке и, хотя одноглазый лже-Иванов корчил из себя руководителя, но истинные «мозги команды» такую «черную» работу никогда не проводят. Им – докладывают результаты. Они всегда остаются в тени. Можно было лишь предполагать, что в данном случае те, кто был указан на первой (отсутствующей) странице документа Лимоновой те, кто там стоял в начале списка под заглавными номерами – тот и был лидером, мозговым центром, крестным папашей.

Но тогда сподвижниками в афере числились: кассирша Жанна, Акмалов, Мартынов, да и он сам – Леонид Волохов!

Концы с концами как-то не вязались. Получалось, что Лимонова так же ещё блуждала в потемках, когда составляла свой донос. Потому-то, видимо, ещё и не отослала его куда надо, перерабатывала первую страницу, чтобы бумага её была законченной и конкретной.

Секретаров – неизвестен. Шродер – далеко. Акмалов – мертв. Себя за самого мафиози, будем надеяться, не зачислишь. Еще глупей обвинять в принадлежности к мафии кассиршу Жанну. А вот с Мартыновым – интересней. И очень любопытен в смысле носителя информации все тот же адкат Помяловский.

Вывод: академик Плахова Л.М. и коллега Мартынов Н. В. являлись теми, кто хоть что-то мог прояснить. Если пожелают.

До Плаховой можно было добраться завтра, а Мартынову позвонить и сегодня, не смотря на поздний час.

Леня развернулся, быстро дошел до дому, оказалось, что лифт все ещё не работает и пришлось подниматься на одиннадцатый этаж пешком.

Мартынов заорал в трубку так, что казалось телефон разлетиться вдребезги.

– Ты знаешь сколько времени?! Если бы моя жена не были на даче, я б тебя убил!

– Извини, Николай, нам надо поговорить. Я нашел Куравля. Его схватили и держат под запором. Наша фирма...

– Че-пу-ха! – раздельно прервал Мартынов. – Это инсцинировка! Куравель – главный бандит!

– Николай, надо отвечать за свои слова. – осторожно заметил Леня.

– Надо о таких вещах по телефону не болтать!

– Ничего. Но если ты знаешь, в чем заключается афера...

Договорить опять не удалось.

– Я всё и всех знаю! Но только совершенно не собираюсь занять место Лимоновой и Акмалова, ты меня понял?

– Хорошо. Скажи, пожалуйста, ты не знаешь мужчину у которого один глаз, правый, больной? То закрывается, то открывается? Не видел его на фирме?

Затянувшееся молчание Мартынова можно было расценить по разному: или испугался, ищет подходящий ответ, или набивает себе цену.

– Волохов...Одноглазых в Москве, как бродячих собак... Один на фирме появлялся.

– К кому он приходил? – быстро спросил Леня.

– К бухгалтеру Сенчуковой! А деньги получал у кассирши Жанны!

– Какие деньги?!

– За итальянские унитазы, которые нам продал! – захихикал Мартынов. Дурак ты, Волохов, таковым и помрешь! Ведь ты живешь – как спишь! Так что лучше уж и не просыпайся! Тебе так удобней и легче!

– Да. Мне так легче. – ответил Леня и уже опускал трубку, когда Мартынов прокричал.

– Выжги в своих убогих мозгах – тебя раздавят между милицией и мафией. И ты не успеешь понять, кто их них именно!

Никакой другой информации от Мартынова и ожидать не приходилось. Он существовал в стане врагов, в сплошном окружении подлецов, так что Зло Всемирное было для него абстрактно. Однако одноглазый Иванов (?) связи с фирмой «Кураре» имел и – не абстрактные: шикарные финские унитазы действительно украшали туалеты.

Леня решил, что с утра, на свежую голову, разберется в этих проблемах с большей легкостью. А лучшеи и не разбираться, а попросту показать документ академику Плаховой Л.М. – крайне маловероятно, чтоб эта уважаемая дама с её положениенм в обществе, орденамии и заслугами могла оказаться замешана в неблаговидные дела. Тогда уж приходилось на манер Мартынова считать ворьем весь род человеческий.

Глава 17

Заботы, сумбурные мысли и раздумья над ними за ночь головы Лени так и не покинули. Он проснулся с теми же рассуждениями, с которым лег спать словно и перерыва не было. Конечная цель – выкупить Вику. Проще всего для этой цели нужно было отдать документ вместе с расшифровкой. Но Леня чувстовал, что на этом процесс не остановится, вряд ли эта бумага Лимоновой окажется ценной – для него, Лени, она ничего из себя не представляла, кроме перечислений нескольких фамилий и понимания того, что убитая секретарша написала донос. Для кого-то он был опасен.

За завтраком он пришел к выводу, что следует «танцевать от печки», от родной фирмы «Кураре», а потому надо позвонить Илье Фракову.

Вице-президент долго не подходил к телефону, а потом спросил расслабленно, словно в горячей ванне нежился.

– Кто там так рано?

– Волохов. Уже восемь. – сказал Леня, а Фраков сразу встрепенулся.

– Куда ты вчера пропал?! Мы же договорились поискать нашего начальника! Быть может Степ-Степ в беде, его украли, убили, «наехали», как шпана выражается!

– У меня такой же вывод. – осторожно ответил Леня, прикидывая рассказать ли про свои встречи с Куравлем или ещё рано посвящать в это Фракова, чтоб не испугать. Но Фраков не дал ему слово сказать, напористо перебил.

– К такому варианту имеем и факты! Я позвонил одному мужику, он сосед Степ-Степа по даче, так вот: Степ-Степ и квартиру, и дачу продал за пару дней!

– Кому?

– Какому-то русскому богатею из Нижнего-Новгорода!

Леня решился и проговорил вразумительно.

– Илья. На нашего Степ-Степа «наехали». Его похители вместе с Диной. Квартиру и дачу заставили продать. Его увезли неизвестно куда.

– Та-ак! – крякнул Фраков. – Когда ты это установил?

– Вчера.

Пауза затянулась на минуту.

– Выход только один. – в голосе Фракова исчез даже намек на веселье. – С меня хватит. Я иду в милицию. Предлагаю тебе меня сопровождать.

– Милиция и без того ждет меня завтра! Если я приду без четкой системы защиты, меня тут же упекут в кутузку!

– Разбирайся сам. – четко оборвал Фраков. – Я иду в милицию и, ты уж извини, выложу им всё, что ты мне сообщил.

– Хорошо, Илюша, ты прав. – безнадежно согласился Леня. – Но подожди хотя бы до завтра.

– А что ты собираешсмя делать сегодня?

– Надо поговорить с Мартыновым.

– Да это же просто завистливый крикун, Леня! – засмеялся Фраков. Для него все человечество – воры и бандиты!

– Может и так, но его зависть уже переплавилась в желания нагадить. И потом, ещё зацепка – Плахова.

– Плахова?! Почетный член сорока Академий мира?! Чушь... Все это, Леня, мне не нравится. Сейчас вылезу из горячей ванны, позавтракаю и пойду в органы правопорядка. В последний раз предлагаю – покаемся ментам вместе?! Встретимся, обьеденим нашу информацию, разработаем общую позицию и – пойдем! Быть может мы ещё и нашу фирму спасем!

Леня помолчал.

– Куравель проиграл нашу фирму в карты.

– Ч-чего? – споткнулся Фраков.

– Ничего, Илья. Ты не торопись, я позвоню до полудня и, может быть, пойду с тобой.

– Вот и правильно! – обрадовался Фраков. – Я тебя жду!

Леня положил трубку и призадумался. Фраков заговорил бы по другому, обнаружив себя, как Леня, в списке Лимоновой. Одно дело сдавать милиции сведения про других-прочих бандитов, но вовсе другое – оправдывать самого себя. По иному заголосил бы и Мартынов, если б Леня сообщил ему, что тот обозначен в доносе Лимоновой как солдат мафии: одно дело почитать себя в окружении воров, иное – самому оказаться в таковых.

Леня глянул на часы взялся за телефон и набрал номер Мартынова. Аппарат давал продолжительные гудки, но коллега трубки не подымал.

К лучшему, решил Леня, разумней не предупреждать Мартынова о своем визите – тактически умнее было захватить коллегу врасплох для нетелефонного разговора.

... Николай Мартынов и не мог снять трубки уже около получаса. Все телефонные разговоры в этом мире закончились для него навсегда. Полчаса назад он погрузился в горячую ванну, мыться в которой не любил, но решил встретить жену Зину по её возвращению с дачи чистым, бритым и торжественным, чтоб сообщить про очередные происки врагов: фирма «Кураре» лопнула, он – безработный, как все приличные и честные люди сегодня! Эта мысль, как ни странно, доставляла ему острое, раздирающее душу наслаждение. Разнеженный горячей водой, он закрыл глаза и сквозь нахлынувшую полудрему смутно расслышал то ли шорох в коридоре, то ли чьи-то шаги.

Зина вернулась с дачи, подумал он, но не успел открыть глаза, как почувствовал на своих плечах сильные руки и тут же его затолкнули с головой в воду, чем-то тяжелым придавили грудь и он забился, пытаясь высвободиться.

За долю секунды он понял, что это вовсе не нелепая шутка жены, а жизни его приходит конец. И даже успел понять причины своей трагедии, пытался крикнуть, что смерти не заслужил, ничего ни о каких аферах не знает, никаких обвинений никаким бандитам и ворам предьявить не может, а крикливые осуждения свои всеобщим мерзостям мира швырял только в силу характера, не имея к тому никаких доказуемых фактов.

Это была бы искренняя правда его жизни, но высказать её Мартынов не успел. Тупая боль расперла легкие, в горло хлынула вода вместе с мыльной пеной, сознание помутилось и пришла вечная тьма, выключившая все ощущения и последнии мысли.

...План на грядущий день выстроился у Лени сложный и многоходовой. После беседы с Мартыновым, следовало попробовать поговорить с академиком Плаховой и рызыскать совершенно неизвестного Секретарова, указанного так же в списке Лимоновой. Для этих визитов, которые должны был нести оттенок официальности, Леня надел свой парадный костюм, прихватил зонт и вышел из квартиры.

Лифт, как и вчера вечером, все ещё не работал. Леня принялся спускаться по лестнице и на площадке девятого этажа догнал полиглота Лопахина, который до третьего этажа плакался на трудности жизни русского переводчика, – за границей он был бы миллионером.

На первом этаже назревал скандал местного значения. Безногий инвалид Демидов орал во все горло, что он де, человек заслуженный, испытывает муки, прыгая без лифта по ступенькам на третий этаж вверх-взниз всего лишь для того, чтоб промочить глотку кружкой пива, которую ему по утрам прописал врач. Остальные жители дома разных этажей тоже возмущались тем, что лифт не работает со вчерашнего вечера, а ремонтники не едут, а потому жильцы от четвертого этажа и выше испытывают страдания.

Леня и Лопахин участия в скандале не приняли, вышли на двор и разошлись каждый в свою сторону.

Долго, очень долно потом вспоминал Леня эту минуту, когда он прошел мимо ничтожного события – лифт остановился! – и не обратил на него внимания. А событие это изменило всю его жизнь и настрой души, на долгие годы...

Леня двинулся к трамвайной остановке пешком, с грустью припоминая свою белую «волгу». Шагов через сотню, по совершенно непонятной причине, он ощутил тревогу, ничем казалось не обьяснимую. Поначалу он подумал, что его насторожили несколько капель дождя, зконко ударившихся о тротуар, – но на этом и ограничилось, хотя небо было плотно закрыто тучами. Затем, уже возле трамвайной остановки, Леня понял, что за ним – следят. Слышал ли за собой шум мотора или чьи-то шаги, разбираться он в этом не стал. Ощущение прилипшего к спине чужого взгляда было настолько явственным, что даже засвербило между лопаток.

Леня остановился на трамвайной остановке и оглянулся. Ничего подозрительного не обнаружил: редкие пешеходы торопились по своим делам, по дороге катились машины.

Леня пропустил свой трамвай, оставаясь на остановке. Через секунду из-за ближайшего перекрестка плавно выкатилась машина, при виде которой Леня вздрогнул.

Конечно, мало ли на свете «мерседесов-600» цвета светлого шоколада, но этот – был именно тот, стоявший в своё время в гараже, над трупом Лимоновой. Просто никаких сомненений не было – автомобиль сверкал хромом и полировкой, ещё не забрызганной грязью, на ветровом стекле появился документ прохождения техосмотра.

На преднамеренно малой скорости автомобиль проехал мимо, потом остановился.

Леня пошагал за ним следом. Дверь «мерса» открылась и на тротуар вышел поименованный «Петров», ощерил дырки в зубах, и спросил ехидно.

– Дергаешься, забияка?

– Следишь, дуролом? – так же дружески осведомился Леня.

– А что? Вдруг тебе помощь потребуется? Ты не стесняйся, у меня работа такая. Лишний контроль никогда не помешает.

– Тогда отвези в Теплый Стан.

– Садись. – без колебаний предложил Петров, чего Леня не ожидал.

Леня уселся рядом с Петровым на правое кресло, в салоне приятно пахло кожей, высокооктановым бензином, работы двигателя практически не было слышно.

– Знакомая тачка? – без всякого стеснения спросил Петров.

– Да. – ответил Леня. – Украл-таки, угнал?

– Еще чего?! – заржал Петров. – Получил по доверенности во временное пользование!

– А что хозяин?

– А он в тюряге! Пусть посидит, придурок, а мы покатаемся! Все путем!

– Ну, а вернется хозяин из тюрьмы, отдать тачку придется?

Петров возразил сердито.

– Ни хрена он теперь не получит! Не положено теперь господину Секретарову такое авто! Дурак он набитый.

«Секретаров»! – звонко щелкнуло где-то в затылочной части мозга Лени – Секретаров В.Н., он числился в списке Лимоновой под номером девять, а теперь сидел в тюрьме, хотя владел этим «мерседесом-600». Но вместо того, чтоб кататся на шикарном авто – уселся на нары. Информация оказалась жесткой, но раскручивать её с Петровым было опасно. Леня ушел в сторону от темы.

– Так это ты меня тогда ночью в гараже по голове ударил?

– Кто ж еще?! – польщенно засмеялся Петров. – Дал тебе по чердаку, чтоб не мешался, да потом ещё желающие на чужое добро нашлись, пришлось с ними разбираться. А тут и милиция нагрянула. Ничего, всё уладилось.

– Рисковый вы народ. – заметил Леня. – В смотровой яме уже труп лежит, а вы о машине заботитесь.

– Так у нас разделение труда, каждый за свое хлопочет! – ничуть не смущался Петров. – У каждого свои заботы и свое алиби. Поймешь, когда в долю войдешь.

Леня понял, что дуболом уже зачислил его, Леню, в «свои», уже видел его сотоварищем, купленным и повязанным общим делом, а потому не церемонился.

– Тебе куда в Теплом Стане?

Леня пришел в себя и быстро прикинул, что в Теплый Стан доставлять Петрова к Мартынова будет неразумно и коль уж сделана такая глупость, то её следует поправить.

– Я там укажу. Как Виктория?

– Цветет и пахнет. – усмехнулся Петров, разгоняя автомобиль. – За неё не волнуйся, мы умеем слово держать, пальцем не тронут. К вечеру дело кончишь?

– Наверное.

– Поторопись. – немного помолчав, серьезно и доброжелательно посоветовал Петров. – Ты мужик толковый, не слякоть. Глуповат немного, но это от молодости, пройдет. Так тебе ещё по секрету скажу... Поторгуйся, больше получить можешь, но понятно, про мой совет молчи.

– Поторгуюсь. – кивнул Леня. – Вы ведь с Кривым не из своего кармана платите?

– Никогда его так не называй. – сердито предупредил Петров. – А откуда башляют, то тебе без разницы. Я тебе посоветовал цену поднять, скажи «спасибо».

– Спасибо. – ответил Леня лишний раз убедившись, что имеет дело с «шестерками», работающих на аккорде.

До Теплого Стана время прошло в легком разговоре о достоинствах германских автомобилей и Леня остановил машину за квартал до дома Мартынова.

– Подождешь здесь?

– Не сбежишь? – без подозрительности спросил Петров.

– Нет.

– Тогда подожду. Если уж у нас такая прямая игра пошла. – Петров заглушил мотор.

Дворами Леня прошел в центр микрорайона, застроенного бело-голубыми однообразными башнями и несколько раз оглянулся – преследования, судя по всему не было.

Жену Мартынова он увидел не доходя до его дома метров ста. Сухая, нескладная, тонконогая Зина шла в резиновых сапогах с большими сумками в руках и рюкзачком за плечами. Судя по всему, тащила с дачи плоды урожая из сумок торчали перышки свежего лука, зеленел салат. Зина, насколько помнил Леня, была нытиком подстать мужу, а быть может именно от неё рефлектировал Мартынов неприязнь и озлобленность ко всему миру. Так или иначе, а беседовать с ней Лене не хотелось, он выдержал дистанцию метров в пятнадцать и в таком порядке они вошли в дом.

Зина взяла лифт, а Леня через минуту начал подниматься пешком на четвертый этаж, решив дать супругам несколько минут для встречи.

Но до квартиры Мартынова Леня не добрался. Едва ступил на площадку третьего этажа, как над его головой с грохотом ударила дверь, послышались торопливые шаги и навстречу, теряя тапочки – промчалась Зина. С разбегу она стукнулась в двери боковой квартиры, принялась лихорадочно звонить и стучать в них ногами.

– Михал Михалыч! Откройте быстрей! Быстрее, Боже мой!

Двери распахнулись и круглолицая женщина спросила испуганно.

– В чем дело, Зина?

– Быстрее! Мой муж утонул в ванной! Он лежит там...

– Зина, звони в «скорую помощь»! Михаил Михайлович на работе!

– Как на работе?! Николай лежит мертвый! Он потерял сознание и захлебнулся! Он всегда...

– Звони в «скорую помощь»! – женщина втащила Зину в свою квартиру и захлопнула двери.

Леня медленно повернулся и, едва не соскальзывая со ступенек, пошел вниз. Он сразу понял, что «скорая помощь» Мартынову уже не поможет. Быть может, он и потерял сознание, но произошло это с посторонней помощью. В этом у Лени не было никакого сомнения. Так же как он, Леня, кто-то ещё предположил, что завистливый крикун Мартынов Н.В. – что-то знал конкретное о бегстве Куравля, о деятельности фирмы «Кураре», о доносе Лимоновой. Знал, получалось, Мартынов что-то, а «знания – это сила», как сказали классики, но не добавили в афоризм, что сила эта часто весьма опасная.

Кому-то вопли скандалиста показались существенными. И он принял меры. Кто?... Да любой сотрудник фирмы, начиная с механика Петракова и кончая кассиршей Жанной, так же указанной в списке Лимоновой! Любой мог донести свои подозрения и сомнения – до персоны Главной, которая и принимала все категорические решения.

А этот Главный – не церемонился, обеспечивал полную безопасность своих действий. Без раздумий убирал людей подряд: Лимонова, Акмалов, Коверкотов – теперь Мартынов. Кто следующий?

Леня подумал, что пока документ Лимоновой при нем, собственная жизнь сохраняется в относительной безопасности. А дальше – что Бог даст.

Нет, Бог ничего не даст. Потому, что после того, как он, Леня, отдаст свою охранную грамоту и выкупит Вику, его место в ряду уже мертвых определится!. В этом сомнений не было: Главному останавливаться уже и смысла нет, дорогу свою он будет чистить, пока та не упрется в нужный тупик, сиречь неведомую конечную цель.

Сам Леня уперся в подземный переход к метро и долго вспоминал, куда ему, собственно говоря следовало ехать.

...Академика Плаховой на своем рабочем месте не оказалось. После непродолжительных расспросов, Леня установил, что Плахова то ли тяжко заболела, то ли окончательно ушла на пенсию.

В отделе кадров немолодая служащая подтвердила – заявление Плаховой «по увольнению» подписано и Лариса Михайловна, к общей печали, на работу не только что более не придет, но даже вывезла все вещи из своего кабинета. Лене потребовалось около получаса, чтобы строгая «кадровичка» поверила в нелепую историю, будто бы он, Леня, робкий провинциал из Тьмутаракани, приехал к академику Плаховой подлечиться от смертельной болезни. Цветущий внешний вид Лени, натурально, этой басни не подтверждал, но все же «кадровичка» смилостивилась и дала ему домашний адрес Плаховой.

Академик жила в высотном доме на Котельнической набрежной и Лене пришлось повторять свою жалостливую историю охране в холле, прежде чем его пропустили к лифтам. Та же охрана предупредила Плахову о визите по телефону и она ждала Леню в открытых дверях своей квартиры.

Леня Ларису Михайловну – не узнал. Обрюзгшая старуха, с висячими грудями и жовотом, сгорбленная, пегой масти нечесанных волос, в неряшливом халате смотрела на него подозрительными глазами и Леня рот не успел открыть, как она сказала, быстро и напуганно.

– Что вы врете? Кто вы такой? От чего я вас должна вылечить, бугай?! Я знаю от кого вы пришли! Уходите! Уходите!

– Я ни от кого не пришел, Лариса Михайловна. – растерянно ответил Леня. – И мне не надо лечится, это правда.

– Что вам нужно? Чего вы хотите? Я сейчас вызову милицию. Я дома не одна. Кто вы такой?

Короткие рваные вопросы сыпались один за другим и на какой из них отвечать, Леня не мог взять в разум. Женщина была предельно испугана. И Лене казалось, что волна этого густого страха выхлестывается из глубины квартиры – через плечи Плаховой. Судорожным страхом дышала вся квартира за её спиной.

– Я приходил к вам за подписью от фирмы «Кураре»...

– Кураре, кураре, кураре? – в одно слово выпалила Плахова, покачнувшись, и Лене показалось, что она сейчас рухнет в обморок.

– Но фирмы больше нет! Она лопнула! Начальство сбежало, а сотрудники разошлись. Все, Лариса Михайловна – конец «Кураре»! – своей искуственной веселостью Леня пытался вдохнуть в неё бодрость.

Ничего не получилось.

– Конец? Правда? Как конец? Всех арестовали? Все в тюрьме? А вы... Вы? Вы? Пришли меня убить?! Вы почему не в тюрьме? Почему?

– Потому что я ни в чем не виноват. – мягко и внятно произнес Леня, но это сообщение привело Плахову в окончательный ступор. Она просто не слышала Леню, нырнула с головой в своей страх и лепетала сама себя не слыша.

– Нет, нет. Я не верю. Я ушла от всего. От всего. Я нигде ничего не знаю. Вы не похитите моих внуков! Не убьете моего сына! Не угрожайте мне больше, не угрожайте!

Из шепота её голос стремительно нарастал до визга и Леня уже слышал, как где-то на широких пролетах лестницы, внизу – начали открываться двери.

– Кто вам угрожал, Лариса Михайловна? Убить сына? Похитить внуков?

– Какого сына? Я вас не боюсь! Не боюсь теперь никого. С меня нечего взять. Уходите!

Она потянула на себя створку полированной двери. В последнем усилии хоть чего-нибудь добится, Леня спросил.

– Вы знаете Помяловского? Встречались с ним?

– Помяловского? Адвоката? Помяловского?! Юриста? Не знаю, не знаю. Никого не знаю!

Плахова закрыла глаза и начала падать навзничь, уцепившись за двери. И когда дверь захлопнулась, то за ней послышалось грузное падение тела.

Снизу зазвучали голоса, но через минуту все стихло. Леня продолжал стоять, не зная, что предпринять. Потом за дверью Плаховой послышался стон, бормотание, шарканье шагов и Леня услышал, как Плахова произнесла.

– Скорая помощь?... Это академик Плахова... Да, попрошу приехать немедленно... Я...

Леня отскочил от двери, быстро добрался до лифта и спустился вниз.

Старушка, даст Бог, останется жива – «скорая» должна успеть к академику. Но визитов подобного рода к ней повторять не следовало.

Милиционер охраны на выходе скользнул по Лене равнодушным взглядом, но более не выказал никакой реакции. Получалось, что Плахова была так запугана, что даже не рискнула задержать через охрану своего мучителя.

Кто и чем так напугал защищенную Законом и Привелигиями академика? Поехал ли у неё «чердак» или, действительно, кто-то угрожал жизни её сына и похищением её внуков. Помяловский? Вряд ли. Даже в качестве передаточного механизма, адвокат на такие прямые поступки был не способен. Он был мастер интриги, мастер скользящих намеков, но запугать старуху до смерти, угрожать ей в лоб – на это требовались специалисты иного профиля. Типа одноглазого «Иванова» или вовсе примитивного костолома с электрошоком в руках «Петрова».

Когда Леня вышел из дубовых дверей высотного дома, к ним уже подкатил белый микроавтобус «скорой помощи» – за здоровьем академиков, следовало понимать, следили усердно.

Прошагав по набережной до моста, Леня обнаружил, что никаких существенных выводов из своего визита к Плаховой сделать не может. Ясно, что женщина оказалась настолько запуганной, что ушла с работы, заперлась в доме и со страха так опустилась, что перестала следить за собой. Её реакция на «Помяловского» оказалась сильной. Ушлого адвоката непременно следовало найти. Но с увертливым прохиндеем Помяловским просто так не справишся, тут же сообразил Леня. Слишком тот был опытен в интригах, слишком лихо набил руку в казуистике и словоблудиях судебных заседаний, чтоб Леня мог его переиграть.

Леня остановился возле парапета набережной. Он вновь извлек из кармана расшифрованный документ Лимоновой. Под номером «девять» там значилась фамилия Секретарова В.Н. – севший, как оказалось, в тюрьму владелец нового «мерседеса-600». Один ряд фамилий: Секретаров, неведомый американец Шродер Д., Куравель, Плахова. Чем они могут быть повязаны? Почему попались в один список секретарши? Илья Фраков должен был если не знать Секретарова лично, то слышать о нем.

Леня отошел от парапета набережной и принялся искать таксофон. Он решил ничего не говорить Фракову о Мартынове – Илья, и так уже изрядно испуганный, собирался бежать в милициии для привентивного покаяния и лишнего страха на него нагонять не следовало.

Леня добрался до ближайшего таксофона. Аппарат дал соединение и Леня выкрикнул с деланным весельем.

– Илья, ты ещё не ушел в милицию?!

– Тебя жду, дуралей! Одумался? Идем вместе?

– Нет, от сумы и тюрьмы не уйдешь, но подождать они могут. Скажи пожалуйста, кто такой Секретаров В. Н. И как бы его найти?

– Валентин Николаевич?! – удивленнно подхватил Фраков. – Да ты что, дикарь, вовсе газет не читаешь, телевизор не смотришь?! Это же последняя сенсация Москвы! Секратаров пару недель назад добровольно сдался в милицию, покаявшись в своих афрерах! Сидит в Бутырках и ждет суда. А суд ему влепит никак не меньше пятерика, а то и «червонца»!

– За что?

– За взятки! Уникальный случай чиновничьего покаяния! Но он решил, что поменьше получит срок, если сдастся добровольно.

У Лени даже загудела голова от предельного напряжения мысли.

– Послушай, Илья... Мне кажется, что Секретаров не сдался... То есть, он спрятался в тюрьму от угрозы куда большей, чем срок за решоткой. Его подкупали или шантажировали и он упрытался в тюрьме!

– Это ещё что за заключение?! – поразился Фраков.

– У меня есть доказательства. Секретарову посулили «мерседес-600» в качестве взятки. Но дело оказалось слишком рискованным!

– Подожди! Какой ещё «мерседес»?!

– Он стоял в гараже Лимоновой. – терпеливо напомнил Леня. – Пригнали его из Германии, специально для Секретарова. Но он испугался такого подарка. Предельно запугана и Плахова, но...

– Ты добрался до академика? – изумился Фраков. – И она замазана?!...

– Кто такой Шродер в Америке? В городе Бостон?

– Понятия не имею! – выдохнул Фраков. – Ну, вот что, Ленчик, дело пахнет шашлыками. Я не хотел тебя пугать, но...

– Что?! – напрягся Леня.

– Звонила Зина Мартынова... Колька Мартынов утонул в ванной. Утром. В пустой квартире. Ленька, мне просто страшно.

Леня переложил трубку из вспотевшей правой руки в левую. Щиток над таксофоном плохо прикрывал его от дождя и он раскрыл зонт.

– Ленька, ты меня слышишь?!

– Да.

– Если мы припоздаем, то и наша житуха зависнет на волоске, я так теперь дело понимаю! Пойдем сдаваться, предлагаю тебе в последний раз. Скачи ко мне на полном аллюре.

Леня понял, что Фраков прав. Распутать затянувшийся узел событий своими силами было невозможно. Ничего, кроме дополнительных неприятностей любая попытка принести не могла.

Но – где-то далеко отсюда его ждала Виктория. Ждала – освобождения, счастья, его самого, Леню Волохова. И ради Вики можно было не только в тюрьму сесть, но и умереть, как бы это ни выглядело пафосно, вычурно и глупо с позиций сегодняшнего, циничного времени.

– Хорошо Илья. – тяжело ответил Леня. – Жди меня.

– Аллюром, Леня! Аллюром! Я чую, что время играет против нас!

Леня положил трубку и решил, что «полного аллюра» изображать не будет по той причине, что приодет он был в свой самый лучший и единственый модный костюм, мочить его под дождем, а уж тем более в такой упаковке садиться в тюремную камеру не хотелось, и потому отправился домой, чтоб переодется.

Не то чтобы предчувствие беды, а какая-то тень тревоги закралась ему в душу, когда он подходил к своему дому. Потом увидел, что у парадного входа, под козырьком над дверью толпятся человек десять, среди них мелькают люди в желтых жилетах спецслужб, а рядом стоят два автобуса «скорой помощи». Припомнив события утра, Леня сообразил, что все это связано с неработающим лифтом, но непонятно, почему для ремонта механизмов потребовались врачи.

Леня почти столкнулся с Лопахиным, который нервно ежился, а приметив Леню шагнул к нему и сказал.

– Черт знает, что у нас творится в доме! Какую-то девчонку лифтом придавило! Оказывается со вчерашнего вечера там лежала!

– Что? – спросил Леня, почувствовав, что сердце его останавливается.

– Да девушка в лифт попала! Она....

Что говорил дальше Лопахин, Леня уже не слышал, и очнулся только когда до него донесся громкий, решительный голос.

– Эй, граждане жильцы, подойдите же сюда! Может кто-нибудь опознать человека? Помогите нам!

Леня обернулся на этот голос и оказалось, что призывал к опознанию молодой офицер милиции, который кричал возле открытых задних дверей микроавтобуса «скорой помощи». Возле его ног, на земле стояли носилки, на которых, прикрытое серым одеялом, обозначились контуры тела. Белое пятно лицы погибщей девушки с такого расстояния Леня разглядеть не мог, хотя уже знал – кто там лежит.

Переставляя одеревеневшие ноги, он долшел до автобуса и заставил себя взглянуть вниз.

Длинные глаза Вики были полузакрыты, поблескивали уже стеклянные белки, рот был искажен судорогой, но Лене показалось, что она ещё жива.

Из-за спины Лени прошамкал старческий голос.

– Не наша, деваха, это точно. Я всех в доме знаю.

Сообщение слелал, кажется, инвалид Демидов с третьего этажа, но Леня не повернулся, не в силах оторвать глаз от белого лица у своих ног.

– Не наша деваха! – уже с полным убеждением повторил инвалид. – Но как она умудрилась в лифт попасть?!

– В том и вопрос. – бросил офицер и тронул Леню за локоть. – Вы не можете опознать тело?