Текст книги "Голый на маскараде"

Автор книги: Александр Горохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Глава 12

Дома было тихо и пусто. Леня собрался было доспать те часы, что бодрствовал за коньяком в «Красной стреле», но по привычке нажал на кнопку автоответчика, чтоб прослушать, кто звонил ему за минувшие сутки.

Автоответчик сперва доложил голосом Васи: «Как только вернешся, сразу обьявись у меня», а потом незнакоимый мужчина назвал себя Помяловским Кириллом Яновичем, продиктовал два номера телефона и убедительно просил дозвониться. Для его же, Лени, пользы.

Тон, которым записал сообщение Помяловский, Лене не понравился и чтоб не носить в душе эту неприязнь весь день, он тут же позвонил по первому телефону, где трубки не подняли. Зато набор второго номера результат дал мгновенно.

– Адвокат Помяловский Кирилл Янович.

– Волохов. – сказал Леня, так же не собираясь здороваться.

– Кто? Ах, да, Леонид Волохов. Прекрасно. Леонид Максимович, я уполномочен определенными людьми провести с вами переговоры. Точнее достичь договоренности.

– О чем?

– Не перебивайте, пожалуйста. Завтра мы перезвонимся и я жду вас в моей юридической конторе на Солянке. Но до того, чтоб вы были готовы к нашим дебатам, я дам вам основные пункты, для размышлений... Вот что предлагается. Девушка, которая вас интересует – ВАША. Наследство известной вам покойницы – тоже ВАШЕ, вместе с девушкой. Взамен всех этих нетленных ценностей вас просят не проводить больше никаких расследований известных вам дел, не искать правых и виноватых, скажем – как минимум две недели. В ваших интересах, впрочем, вообще полностью забыть о покойниках и некоторых живых. С этого дела вы никакого профита не получите. А согласие на такую договоренность будет вознаграждено. Мои клиенты ничего не предлагают бесплатно. Обдумайте предложение и завтра увидимся. Вам все ясно?

– Да. Ясно. – подумав, ответил Леня. – А мы не могли бы встретиться сегодня? Зачем тянуть?

– По воскресеньям я отдыхаю... Но вы правы. Хорошо всегда то дело, что свершается быстро. Мои клиенты этому только порадуются. В течение часа с четвертью вы доберетесь до, скажем, фонтана у Александровского сада?

– Доберусь.

– Отлично. Я чувствую, что вы человек дела. Я буду в белом пиджаке, в руках светло-желтый кейс.

– Джинсы, майка... Кроссовки белые с синим.

– Эдак щеголяет половина Москвы! Что в руках?

– Наплечная сумка. Красная. На «молнии».

Помяловский коротко рассмеялся.

– Мне сказали, что у вас замедленная реакция медведя, а вы соображаете и принимаете решения весьма быстро.

– У медведя мгновенная реакция, это ошибка. До встречи.

Леня отчего-то хотел оставить последнее слово за собой и положил трубку, не дожидаясь ответа. Продумывать деталей предложения они не собирался, все было достаточно ясным, не было только понятным, кто за всем этим стоит и чью волю выполняет профессиональный адвокат. Само по себе это обстоятельство Леню не удивили – на момент текущей жизни все российские темные структуры, криминал, подпольные бизнесмены обзавелись юридической службой и через этих лиц вели наглые переговоры не то что с конкурентами или с правоохранительными органами, а порой, в безгарничной наглости своей, ставили свои условия всем, вплоть до правительства.

Леня побрился, постоял под душем, оделся, прихватил красную сумку на «молнии» и через час с четвертью оказался на Манеже, который и пересек от метро, мимо памятника маршалу Жукову – к фонтану. День уже раскалялся, аллеи Александровского сада были переполены людьми и публика вела себя здесь, как на пляже. Юные девочки ходили полуголыми, а мальчики от них не отставали – обходились одними шортами. В костюмах парились только орденоносные пенсионеры, тянувшиеся к Огню Неизвестного Солдата.

Фонтан Леня увидел издали – шумные детишки прыгали в струях воды, громко играла музыка, коммерческие палатки вели буйную торговлю.

Леня замедлил шаги, до встречи оставалось ещё минут восемь и ему не хотелось стоять в ожидании, изображая нетерпение.

Дорогу ему неожиданно преградил крупный молодой мужчина, чуть ниже чем Лени ростом – с неприкуренной сигаретой в руках.

– Прощу прощения, у вас огонька не найдется?

Зажигалка у Лени всегда была, хотя курил он крайне редко. Он вытащил из джинс зажигалку и мужчина наклонился к вспыхнувшему огню, старательно прикурил и сказал вежливо.

– Большое спасибо.

Никакого особого внимания на курильщика без огня Леня не обратил, только отметил, что когда тот просил приккурить левый глаз его был словно прищурен, а прикурив, поднял голову уже с открытым глазом, таким же большим и ясным, как правый.

Через минуту Леня увидел Помяловского, увидел сразу – здесь у фонтана это был самый элегантный мужчина. У него не только пиджак был белый, но такого же цвета оказались тщательно отглаженные брюки и туфли. Только кейс был действительно светлокоричневый. Тонкий, жилистый, расслабленный в кажлом движении, он напоминал молодого гимнаста, хотя в густых волосах просверкивал иний седины. Он протянул руку, улыбнулся и сказал мягко.

– Вам, Леонид Максимович, надо было сразу сказать, что вы похожи на былинного русского богатыря. Если не на Илью Муромца, но на Добрыню Никитича – наверняка.

От чего-то захотелось ответить грубостью на этот комплимент, но Леня во время сообразил, что Помяловский – всего лишь посланец, говорит все с чужих слов и обижаться на него бессмысленно.

– Найдем скамеечку? – предложил Помяловский.

Скамеечку они нашли, дошагав почти до Кутафьевой башни. Помяловский достал из кейса газету, разорвал пополам и устелил обрывками эту скамеечку. После чего уверенно сел, закинув ногу на ногу.

– Леонид Максимович, – неторопливо начал он. – Вы производите впечатление сообразительного и далеко не простого человека, хотя внешность ваша может быть и обманчивой. Я не буду ни темнить, ни вилять, поскольку в понимании обывателей именно в этом заключается работа адвоката. Повторяю условия нашей общей задачи, которуя , я уверен, мы разрешим быстро и к обоюдной пользы. – он сделал паузу, ожидая ответа и Леня кивнул. – Отлично. Итак, я представляю определенную группу весьма влиятельных в нашем мире людей. Людей, которые не грабят женщин по ночам в темных переулках, не предаются дешовым и рискованным забавам на ипподроме и в казино, а делают серьезный бизнес. Международного масштаба. Специфику их работы вам знать попросту не надо, но поверьте, это не поиски сокровищ скончавшейся старушки и не попытки, скажем, ограбить Русский музей в Санкт-Петербурге.

При последних словах Помяловский глянул лукаво и добил Леню по настоящему.

– Кстати, какая там погоды стоит нынче в Питере?

– Хорошая. – ответил Леня, не уточняя коварства вопроса – ясно как день, вояж Лени с Викой был под контролем.

– Вот и чудесно, прогреются мокрые петербуржцы от своей сырости. Продолжаю. За ваше отстранение от всех глубоко ненужных вам дел, вы получаете вполне заслуженное вознаграждение. Первое – любимая женщина. Второе – её возможное наследство. Третье – материальное вознаграждение, которое лежит у меня в кейсе. Расшифровываю позиции – девушка ваша, как уж вы её добьетесь, является вашими собственными проблемами. В разрещении их желаю вам успеха. Вторая расшифровка. Наследство мадам Лимоновой, скорее всего, – миф. Но поиски его могут украсить вашу жизнь, а главное, если вы приметесь за эти поиски, то без всякого сомнения означенная особа будет заинтересована в вас, ваши отношения углубятся и... Сами сделайте вывод. Третья расшифровка: пятьсот долларов за такие щедрые условия, лежат у меня, как было сказано, в кармане. Изволите получить?

У Лени голова закружилась от неторопливой, витееватой речи адвоката так нормальные люди не говорили. Чтоб именно таким способом выражать свои мысли, следовало и родиться негодяем.

– Ну, а что будет, если я заартачусь?

– Ох, Леонид Максимович! Зачем вам это? – тон Помяловского был дружеский, даже сочувствующий. – Ну, зачем я буду тратить ваше драгоценное время и обьяснять, что случится с вами в случае отказа? Окиньте мысленным взором все происшедшее за последнюю неделю и вы очень легко поймете, что может произойти. Вас просят о пустяках – всего лишь, как минимум две недели заниматься только личной жизнью и работой на фирме. Завлекайте свою даму сердца, ищите сокровища, принадлежащие ей по закону, и этого вам хватит для наполнения жизни романтикой. Но более не встревайте ни во что. А через две недели вы можете изображать из себя хоть Мэгре, хоть Эркюля Пуаро, никому это мешать не будет.

– Две недели? – сосредоточенно переспросил Леня.

– Для подстраховки – три. Но лучше всего, забудьте вообще про все.

– Я бы забыл. Но в тюрьму сядет один человек...

– А! Вы имеет ввиду крановщика со стройки Дмитрия Рыбникова? Не беспокойте себя столь пустяковой проблемой. Я лично возьму на себя его защиту и, можете быть уверены, срока он не получит.

– Значит, железная бадейка с крыши летела все-таки на мою голову? Леня попытался произнести фразу с улыбкой, но не получилось.

Адвокат развел руками.

– Зачем оглядываться назад? Мудро сказано: «никогда не оглядывайся, быть может за тобой погоня». Никакой погони за вами, Леонид Максимович, нет. Настоящей погони, впрочем, за вами и не было. Ну? Ваше решение?

– Вы отмажете крановщика от тюрьмы?

– Даю слово. – Помяловский открыл кейс и вытащил плотный желтый конверт.

– Не надо денег. – приостановил его Леня. – Они, конечно, всегда нужны, но в данном случае...

– Я вас понимаю. – просто согласился адвокат. – Очень хорошо понимаю, как один честный человек понимает другого. Но помните, эти деньги всегда ваши и, если вас прихватят обстоятельства, то получите их по первому телефонному звонку. Итак, договорились?

Леня уже принял решение, благо иного выхода, как соглашаться – и не было. Но хотелось выжать из ситуации хоть что-нибудь еще.

– Пожалуй, договорились. – задумчиво ответил он.

– Еще какие-нибудь неясности? – насторожился Помяловский.

– Да нет. Вы, или ваши кленты не знают, в чем состоят эти наследственные сокровища покойной Лимоновой?

– Понятия не имеют, даю вам слово! – с чувством воскликнул Помяловский. – Вы меня до конца не поняли – мою клиентуру эти вещи решительно не интересуют! Игра идет на другом поле. А вы можете искать бабушкины бриллианты вместе с внучкой, пока не поженитесь, что и будет вашим ценнейшим призом, как я понимаю! Принимайте решение, Леонид Максимович окончательно. Мы уже начинаем топтаться на месте.

– Я уже принял решение. Хотя все, что случилось...

– Ничего не случилось. – перебил Помяловский, начиная нервничать. Просто наложились друг на друга несколько дел, ничем с друг с другом не связанных. Мясо – отдельно, мухи – отдельно. Смерть – отдельно и жизнь отдельно. Вот и вся анатомия происходящего. Вы получаете мясо и жизнь, а мух со смертью оставьте тем, кому это надо. Да будет так?

– Да будет так.

– Отступные не возмете? – уже облегченно и весело спросил адвокат. Каждое дело все же дожно быть скреплено материальной основой.

– Нет.

– Как угодно. Тогда будем прощаться Помыловский встал, с неожиданным озорством глянул в лицо Лени, засмеялся и произнес дружески.

– А знаешь, Ленька, ты ещё молод и глуп! Я человек консервативный и уж позволь мне, старику, действовать по своему! Повзрослеешь и сообразишь, что я прав!

Леня не успел понять ни смысла его слов, ни действий – Помяловский с ловкостью иллюзиониста выдернул из своего кейса желтый конверт, мгновенным движением растянул «молнию» красной сумки на плече Лени, забросил туда конверт, улыбнулся, хлопнул его по плечу и, разом отвернувшись, фланирующей походкой пошел к фонтану.

Бежать за ним следом и возвращать конверт казалось делом вовсе нелепым. Леня затянул на сумке «молнию», поднялся и пошел в другую сторону.

Через несколько минут Леня пришел к выводу, что в этой непонятной до конца сделке он все же больше выиграл, чем проиграл. И даже получил бесплатно весьма дельные советы человека, знающего жизнь с изнанки. Во всяком случае, правильное предложение: завлеките девушку поисками мифических сокровищь и в благодарность за это она вас полюбит. Звучал совет не столь прямолинейно, но смысл был именно таков.

Леня настолько погрузился в свои раздумья, что не котролировал, куда его несут собственные ноги. А они, разумеется, привели его прямо к дверям кафе «У Тимофея». Опамятовавшись, Леня прошел бы мимо, но неожиданно обнаружил, что вывеска сменилась. Вместо просто «У ТИМОФЕЯ», теперь на синем фоне золотом значилось: «У ТИМОФЕЯ И ГОГИ». Леня не успел осмыслить этих перемен, как из кафе выскочил Вася и заголосил радостно.

– Я тебя уже полдня ищу! В окно видел, как ты вернулся, а ты снова исчез! У меня куча новостей! Пойдем, потолкуеи.

– А это что? – Леня ткнул пальцем в изменение на вывеске.

– Догадаться не можешь? Наехали на Тимофея! Пришлось взять компаньона! А я, Леня, нашел Прыща!

Леня сделал вид, что сообщение его заинтересовало, хотя чтобы ни сказал сейчас Вася, новости для него не могло составлять.

Так оно все и оказалось. Кроме деталей. Выяснилось, что Прыщ при своем бегстве из биллиардной, взломал там хозяйский сейф и, судя по всему, поживился наличностью. Инсцинировка своей гибели, конечно же, Прыщу не удалась. В биллиардной «Золотой шар» все были твердо уверены, что Прыщ, увязнув в своих аферах, смылся куда подальше, «залег на дно» и вынырнет не скоро.

Пока Вася взахлеб выкладывал свои новости, Леня слушал его в полуха, прикидывая собственные планы. К моменту, когда Вася составил схему поисков исчезнувшего Прыща, Леня уже знал, что будет делать сам.

– Хорошо, Вася, в таком направлении и действуй, – одобрительно сказал он, зная твердо, что останавливать друга нельзя, иначе придется многое обьяснять. Поиски удравшего Прыща никакой опасности из себя не представляли, Леня уже понимал, что Прыщ – человек постороннний в тех серьезных делах, на вмешательство в которые он сам, Леня Волохов, получил запрет при не очень скрываемой угрозе. Запрет на две недели. После этого, следовало понимать, любые действия Лени, любые его угрозы уже теряли смысл. И в чем тут дело – Леня сообразить не мог.

– А ты что будешь делать? – азартно спросил Вася.

– Пойду спать. – равнодушно ответил Леня. – Всю ночь коньяк жрал, завтра на работу идти...

– С кем коньяк употреблял? – запылал от любопытства Вася. – Со своей барышней? А потом прямо в купе, под стук колес пришла Большая Любовь?! Молодец! Теперь тебе, чтобы меня догнать, нужно устроить Любовь в самолете!

– Врешь, не было у тебя любви в самолете.

– Как это не было? – возмутился дружочек и тут же принялся воодушевленно врать, что у него «было» не только в самолете, но и на пароходе, в подвале психбольницы, на лавочке возле памятника Н.В. Гоголю, на крыше Белого Дома и в Сандуновских банях.

Через полтора часа Леня добрался до дому и тут же неторопливо и аккуратно написал записку следующего содержания:

«Виктория! У меня есть конкретные сведения, куда О.Ф.Лимонова спрятала то, что тебя интересует. За обещанный тобой автомобиль, могу оказать помощь. Более мне ничего не надо. Л.В.»

Лене казалось, что послание составлено соблазнительно. Такую наживку Виктория должна была проглотить. Никаких разговоров о чувствах, никакой лирики – только по делу, грубо и ясно. Такое – сработает.

В девятом часу вечера он подьехал к клубу, где работала Вика и обнаружил, что поторопился. Двери клуба были закрыты, на автостоянке не парковалась ни одна машин. Можно было бы и догадаться, что злачное место начинает функционировать не ранее десяти, когда бизнесмены кончают труды праведные. Но ждать не хотелось, к тому же в голову пришла мысль, что передать Вике записку через вторые руки будет даже лучше – больше получится завлекательного тумана и большую собственную независимость продемонстрирует он сам.

Леня полошел к закрытым дверям клуба и колотил в него кулаком до тех пор, пока не зегремела система запоров и послышался раздраженный голос.

– Кто там ломится, зараза?

Но голос, как оказалось, принадлежал тому самому коротышке-охраннику, проявившему участие к Лене в первое его появление.

– А! Это ты! – искрене обрадовался коротышка и тут же заявил деловито. – Если теперь хочешь постоянное членство приобрести, то я помогу с рекомендациями.

– Не надо. Виктория из бара...

– Да никого ещё нет! Часа через два соберуться.

– Хорошо. Отдай ей записку, добро?

– Само собой! Вручу в собственные руки, не читая!

По радостно блеснувшим глазам своего доброжелателя Леня понял, что тот непременно и с удовольствием прочтет записку, но это его не пугало. Он и составлял её в расчете на то, что передача пройдет при возможных свидетелях.

Всю дорогу к дому Леня прикидывал, как среагирует на «наживку» Вика и на сколь долгое время у неё хватит выдержки, чтоб преоделеть свое любопытство и выйдти на связь.

На вьезде в Москву его остановил инспектор ГАИ, но прошла обычная проверка документов, которые у Лени были в порядке. А когда он засовывал бумажник с документами в красную сумку, то обнаружил там желтый коверт, врученный Помяловским у фонтана – Леня про него как-то и забыл. И конверт, и то, что в нем содержалось вызвали у Лени двойственное чувство – с одной строны истина банальна: «лишняя денежка лишней не бывает». С другой стороны эта никакими трудами не заработанная суммма – настораживала. Просто так не подают и милостыню нищему на паперети – дарящий обеспечивает себе вход в Рай, или отмывает часть грехов своей скверной жизни.

Сумерки уже сгущались, когда он вкатился в Лефортово, но через минуту оказалось, что припарковаться возле дома не получится: на втором этаже справляли шумную свадьбу, скозь распахнутые окна грохотала музыка и вся площадка перед домом была уставлена автомобилями.

Леня припарковался в соседнем дворе, вышел из машины и через минуту узнал, что свадьбу справлял парнишка со второго этажа, ещё только вчера ходивший в школу – Миша Толмаков, аккуратный, не хулиганистый мальчик. За последнии десять лет, насколько мог припомнить Леня, это была первая свадьба в доме, зато похорон состоялось то ли восемь, то ли девять – дом старел, Москва старела, Россия старела, черт знает, чем все кончится.

Уже в лифте, поднимаясь на свой одиннадцатый этаж, Леня вспомнил, что свою красную сумку с документами и деньгами по занятости мыслями, оставил в машине, но возвращаться поленился.

Он едва распахнул двери своей квартиры, как за спиной его прозвучал спокойный голос.

– Добрый вечер, Леня. Мы к тебе в гости.

Он обернулся и не сразу узнал говорившего человека. Потом вспомнил, что совсем недавно разговаривал с ним в МУРе – Свиридов Николай Демидович. Однако значительно более неприятным оказался тот факт, что за спиной Свиридова стояли ещё двое: участковый капитан Афанасьев и парень в штатском, но тоже милицейского происхождения.

Афанасьев смотрел на Леню при сокрушенном выражении бритого лица «Влип ты, Ленька, я ж тебе говорил!»

– Вы ко мне? – осведомился Леня касательно вещей очевидных.

– Да уж к тебе, к тебе. – вполне миролюбиво ответил Свиридов, но глаза его оставались внимательны и неулыбчивы.

– А это... Ордер, у вас есть? – вспомнил Леня о своих правах.

– Все у нас есть, Леонид. А чего нет, так мы быстро получим.

– Обыск будет?

– Может быть и обыск, если дурить начнешь. – Свиридов повернулся к своему спутнику и бросил. – Подожди внизу, Саша.

Леня проводил незванных гостей в гостиную, быстро пытаясь прикинуть цель визита, а главное – чем он может кончится.

Свиридов цепко и быстро скользнул взглядом по интерьеру гостиной, без всяких разрешений заглянул в спальню, присел на стул и сказал внятно.

– Два варианта у вас, Леонид Максимович. Либо вы честно и откровенно, так чтоб я поверил, ответите на все вопросы... Либо – поедешь с нами и будешь отвечать на те же вопросы, но уже в другой обстановке и достаточно продолжительное время, юридически определяемое, как «задержание». Которое не скрою, может плавно перейти под категорию ареста.

Леня не чувствовал ни волнения, ни страха. Быть может от того, что опасность момента ещё не дошла до его сознания. Его даже смех разбирал при виде по бабьи опечаленного лица Афанасьева.

– Может кофейку заварить? – спросил Леня.

– Не торопись. Садись и сосредоточся.

Леня послушался и сел напротив Свиридов, а тот продолжил все так же монотоннно, без напряжения.

– Волохов, обьясни мне связь таких событий... Валю все в кучу, чтоб тебе было ясно. В чем, по твоему, прослеживается единая линия в смерти Лимоновой, Коверкотова, Акмалова, полюс к тому бегство маркера Прыща?

– Почему вы меня об этом справшиваете? – независимо осведомился Леня.

– А потому, что есть доказтельства – ты прямо и косвенно прижат к этим событиям не то чтоб «боком», а просто всем телом. Не выстраивай, Волохов, своей защиты в глупом стиле: «Я ничего не знаю, ничего не ведаю». Я допускаю, что ты чего-то не можешь знать. Но общая линия этих событий, связь между ними, тебе должна быть известна.

В комнате прозвучал тяжкий вздох Афанасьева, что радости Лене не добавило.

– А почему, Николай Демидович, я должен заниматься вашей работой? Устанавливать связи и искать виноватых? – спросил Леня.

Теперь вздох участкового подхватил Свиридов.

– Вот значит, какую систему обороны ты решил занять? Но учти, что при этом мы займем с тобой места по разные стороны баррикады. Я прошу твоей помощи, на что грубо намекнул еше при первой встрече.

– Я так и понял.

– А если я не получу твоей помощи, то буду вытряхивать из тебя всю информацию, хочешь ты того или нет. – под эти слова Свиридов извлек из портфеля диктофон и поставил его на стол. – Если ты расскажешь все, что с тобой происходило в последнии дни достаточно откровенно, то я ограничусь твоей подпиской о невыезде и на этом простимся. Быть может навсегда, быть может – временно. В ином варианте – поедешь с нами.

Леня понял, что к беседе не готов, что Свиридов ошибается, предполагая что у него, Лени, есть разработанная линия обороны. И даже если бы была эта модель защиты, то все-равно в ней оказывалось масса слабых участков. Меньше всего, к примеру, Леня желал откровенничать об участии Виктории во всех этих щекотливых дела, а без упоминаний о ней вся картина не могла приобрести достоверности. Не хотелось упоминать и о встрече с адвокатом Помяловским, поскольку тогда нужно было сказать о деньгах, которые, по счастью, лежат сейчас в автомобиле, во дворе.

Тем не менее, Леня собрался с духом и сказал.

– Ладно. Включай те диктофон.

Свиридов шелкнул кнопками и улыбнулся так, что Леня сообразидл сразу – ни единому его слову милицейской веры не будет. И после этой беседы в стенах родного дома плацдарм борьбы смениться на официальный кабинет.

– С чего начинать? – бодрым голосом спросил он.

– Да с самого начала! – подбодрил Свиридов.

– Начало я вам уже докладывал.

– А ты не поленись повториться.

Леня начал повторяться и его не перебивали до того места изложения, пока он не сообщил о своем появлении возле трупа Коверкотова.

– Зачем ты к нему поехал? – спросил Свиридов.

– Он меня позвал.

– Зачем?

– Не знаю. Сперва его собаку похоронили, а потом...

– Плохо, что не знаешь. Это твоя первая ложь, что усугубляет положение. Перешагни через этот эпизод, не ухудшай своей ситуации. Расскажи про гонку за Прыщом, то есть Станиславом Сопуновым.

– Гонку за Прыщом? – Леня попытался создать себе паузу, хотя бы для краткого размышления.

– Ну да. Ты за ним гнался, есть показания двух сотрудников дорожной службы.

Так вот, получалось – те двое перекуривающих милиционера на бензозаправке его, Леню, приметили. А может Прыщ на него обратил их внимание – не даром угощал сигаретами. Пока Леня думал, как обьяснить свое практически беспричинное преследование Прыща, Свиридов сказал.

– Хорошо. Перепрыгнем и этот эпизод. Обьясни другой – почему ты, когда вкатился во двор фирмы вместе с Алмасом Акмаловым занял на стоянке не свое место? А он был вынужден встать на твое, куда и упала с крыши железная бадья?

– Да как раз наоборот! – рассердился Леня. – Он меня вытолкнул на другое место, а сам встал под бадью!

– Слабые обьяснения у тебя, Волохов. Свидетели говорят нечто другое. Так что, может подумаешь ночью в камере, в нашем заведение, все пропомнишь а затра скажешь правду?

– Я скажу то же самое. – буркнул Леня. – Ничего другого нет.

– Вот значит как? – замедленно переспросил Свиридов и по его прищуру Леня понячл, что сейчас придется выдержать решающий удар.

– А скажи, Волохов, за какие труды и заслуги ты получил несколько часов назад деньги?

– Какие деньги? – услышал Леня свой лепет.

– Такие. Включи-ка свой видушник. Кино посмотрим.

Вовсе ничего не соображая, Леня поднялся со стула и включил телевизор с видеомагнитофоном. А когда повернулся к Свиридову, то увидел в руках его видеокассету.

– Поставь, Волохов. Хороший боевик увидишь.

Леня вставил кассету в аппарат, на экране мелькнули полосы, а затем возник фонтан возле Александровского сада, знакомаю фигуру в белом костюме, а потом Леня увидел и самого себя – крупным планом.

– Забавное кино, Волохов? – спросил Свиридов и оказался через несколько секунд полностью прав – забавней некуда.

В следующем эпизоде на экране телевизора он, Леня, уже сидел на скамеечке, а рядышком с ним, естественнно, вальяжно располагался адвокат Помяловский. Звука не было, лишь шумела улица и доносилось совершенно неразличимое бормотание собеседников.

Онемевший от удивления Леня со всей очевидностью уловил только последнюю картинку, когда Помяловский игривым жестом вложил в его сумку желтый конверт.

«Кино» закончилось тем, как Леня удалился из садика, мимо фонтана.

Свиридов тяжело поднялся и вытащил кассету из аппарата.

– Завтра, Волохов, мы расшифруем о чем шел разговор, в этом можешь быть уверен. Будем слышать каждое слово. Но лучше, если сам сейчас расскажешь суть беседы. И предьявишь полученные деньги.

– Это адвокат Помяловский. У него контора и он....

– Помяловского мы знаем, но адвокат он весьма условный. – прервал Свиридов. – Последний раз предлагаю: либо быстренько заканчиваем откровенную беседу здесь, либо отложим её до утра. Но уже при смене декораций.

Леня понял, что всякое запирательство бессмысленно, Свиридов наверняка имеет в запасе не только эту кассету, но ещё целый набор подобных штучек, а потому борьба предстоит долгая и к ней хоть как-то надо подготовиться.

Лене вдруг стало весело. Монотонность его будней прервалась событиями неординарными, острыми, виноватым в чем-либо он себя не чувствовал, а перспектива оказаться в камере тюрьмы его тоже не столько пугала, сколько забавляла. К тому же нужно было самому понять, что происходит.

– Сдай полученые деньги, Леня. – негромко и миролюбиво сказал Свиридов. – А в камере придумаешь, за что ты их получил.

– Хорошо. – согласился Леня, тут же услышав телефонный звонок в спальне. – Трубку снять можно?

– Сколько угодно. Ты не арестованый. В данную секунду во всяком случае.

Леня прошел в спальню, не прикрыв за собой дверь – он не боялся, что беседа его может быть опасной, звонил, скорее всего, Вася.

Он поднял трубку и сказал преднамеренно громко.

– Леонид Волохов слушает.

И быстрый ответ грохнул его по голове так, что Леня покачнулся.

– Это Виктория. Жду тебя в час ночи возле «Аризоны». Будь обязательно, приедешь – не пожалеешь.

Тот час зазвучали сигналы отбоя, Леня продолжал держать трубку возле уха и лишь через несколько секнуд догадался прокричать.

– Вася? Это ты? Я плохо тебя слышу! Перезвони.

Он опустил трубку, лихорадочно пытаясь оценить изменившуюся обстановку. Отправлятся за решотку было никак нельзя. Гори огнем все эти уголовные дела, гори огнем все пролблемы, еслит звала Вика.

Леня шагнул в гостиную и спросил.

– Можно мне шефу позвонить? А то на фирме искать будут и вообще.

– Позвони, – кивнул Свиридов. – Но скажи, что тебя просто пригласили на беседу в МУР.

Леня вернулся к аппарату, моля Бога, чтоб Васька оказался дома. По счастью тот сразу снял трубку.

– Степан Степанович, это Волохов, за мной приехали из МУРа...

– Откуда?! – Вася сразу все понял.

– Да из Уголовного Розыска! Приглашают на беседу, ничего страшного. Завтра увидимся.

– Усек.

– До завтра.

Леня видел, что Свиридов уже стоит на пороге спальни, а потому лишних разговоров решил не вести. Он понимал, что сейчас каждое его слово могло оказаться лишним.

– Что мне можно взять с собой? – спросил Леня, а Свиридов засмелся.

– Ты что, надолго у нас прописаться собрался? Имеешь причины для долгого пребывания в камере?

– Да нет. На всякий случай.

– Возьми с собой документы, полученные от Помяловского деньги и поехали.

– Ясно. Только я не ужинал ещё сегодня...

Свиридов усмехнулся.

– Прихвати шмат колбасы иль ещё чего, поешь по дороге.

– Хорошо.

Леня уже понял, что с самого начала его и не собирались оставить в покое – за ним приехали с целью задержания и при соответствующих документах. Здесь, в доме, прошла попросту предварительная, якобы дружеская беседа, а скорее – попытка в уютной обстановке наладить задушевный разговор. Обычные милицейские штучки, каждому, кто смотрит кинодетективы знакомые до слез.

План побега созрел в голове Лени тут же – в конце концов, он был в своем доме, в своей квартире и это давало ему некоторые преимущества. Афанасьев, молчавший все это время, проговорил грустно.

– На хорошем счету ты у меня был Волохов. Хоть и один жил, но ни гостей нехороших, ни жалоб на тебя не поступало. Никаких бардаков не было. Даже музыку громко не играл, соседей не тревожил. Как же это ты так, а?

Отвечать на этот бессмысленный вопрос Леня не счел нужным и, бросив на ходу: «Колбасу в холодильнике возьму» – вышел из гостиной.

На кухне он громко хлопнул дверцей холодильника, после чего действия его приобрели стремительный и бесшумный характер. Он бесшумно окрыл двери в туалет, нашел половую щетку, вернулся в коридор, а затем в одно движение закрыл дверь гостиной, а ручки дверей – заложил ручкой щетки, как засовом. И тут тут же метнулся из квартиры на лестницу. Вслед ему прозвучал громкий крик Свиридова.

– Волохов! Не дури! Ты усугубляешь!

Черт с ним, пусть «усугубляю», мелькнуло в голове у Лени и он побежал вниз.

Уже на площадке шестого этажа он понял, что выскочить из дому беспрепятственно ему вряд ли удастся – у Свиридова с его напарником внизу наверняка существовала связь, там, кроме этого напарника, скорей всего будет и водитель машины, которая привезла их сюда. Прорываться с боем означало «усугублять» и того более, «сопротивление милиции», насколько помнил законы Леня – действие опасное, само по себе уже имеющее в себе элементы преступления по нашим законам. Он остоновился на площадке пятого этажа, прикидывая пути менее рискованного побега.