Текст книги "Шкатулка императора"

Автор книги: Александр Асмолов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава VIII

Софья Львовна очень дорожила своей семьей, все ее дела и речи сводились лишь к одному. Благополучию их рода. За свою долгую жизнь она испытала немало, но еще больше поняла и запомнила. Как она мечтала передать все дела стоящему наследнику, но судьба распорядилась иначе. Из живых остались только племянник, да маленькая правнучка. Арик с детства был тихим послушным мальчиком. Настоящий бухгалтер. Она сделала его управляющим неприметного банка в Москве, и Арик очень аккуратно выполнял ее решения, но сам разрабатывать что-то был не в состоянии. Не было в нем куража.

Любимый сын Марат, на которого Софья Львовна возлагала большие надежды, погиб в девяностые. Вот, кто мог бы стать настоящим наследником ее дела. Ему можно было бы доверить все и уйти на покой, но, не судьба. Дочь Инна была избалованным трудным подростком, позже спуталась с иноверцем и ушла из дома. Затем так нелепо погибла. Теперь вот хрупкая девочка, единственная наследница русской ветви Гридманов. Правда, весь советский период они были Гриднёвы, но теперь вернулись к своим корням. У Нины многие черты Гридманов были видны уже сейчас. Острый ум, удивительная наблюдательность и способность анализировать. Девочка порой просто поражала престарелую главу некогда большой семьи своими способностями. Она рано научилась читать и быстро освоила работу на компьютере. Сразу пошла во второй класс, хотя и там явно скучала на уроках. Как прабабушка в детстве.

Быть наблюдательной и уметь анализировать Софью Львовну научил отец. Он был скромным служащим в министерстве финансов молодой большевистской страны. Менялись министры, главные и замы, проносились чистки и проверки, а он всегда оставался на своем невысоком стульчике. И все потому, что умел быть наблюдательным, нужным и неприметным. Смышленая и невзрачная Софочка продолжила дело отца. Никто лучше нее не мог разобраться в бумагах, составить отчет или предоставить справку. Она никогда не была даже замом, но всегда все знала. Уйдя из министерства на пенсию, она продолжала консультировать вновь назначенных главных, и те не скупились на благодарности.

С годами Софья Львовна не утратила чутье и природную смекалку, но прибавила к ним огромный опыт в понимании финансовых течений и психологии жуликов. Ее любимой поговоркой на протяжении всей жизни была собственная фраза – «клиент пришел, чтобы украсть наши деньги». Вернее, это была ее позиция, заставляющая все время быть начеку. И никому никогда не удалось обмануть ее. Это была серьезная репутация в финансовых кругах. За что необычного бухгалтера ценили и оберегали, передавая по наследству, как надежный сейф, который еще не вскрыл ни один медвежатник.

Еще Софье Львовне всегда удавалось лавировать в подводных течениях министерства. Она не писала анонимок и доносов, не подсиживала начальников и не стремилась возвыситься. Она выживала. Опытный взгляд помогал выделить в бумажном море министерства намеки на затевающуюся финансовую интригу, и она умело отходила в сторону. Позже все вскрывалось, проводилось следствие, летели головы, но ни одна волна не касалась скромного бухгалтера. Как правило, в запутанных ходах большой финансовой игры оставались незамеченные суммы. Какое-то время они вылеживались на неприметных счетах и, когда все штормы утихали, незаметно перетекали в укромное место.

Одним из основных правил, которыми Софья Львовна всегда руководствовалась, было – смотреть в прошлое. Причем самым внимательным образом. Министры, главные и замы, а позже – так называемые «топ менеджеры», всегда смотрели вперед. Они жили будущим. Она же – только прошлым. Как профессиональный археолог, Софья Львовна могла фанатично, слой за слоем, снимать пласты и делать временные срезы в финансовых документах. И как бы ни были изощренно придуманы ходы очередной махинации, она их разгадывала. Конечно, у нее не было доступа ко всем документам, но аналитика всегда выручала. Самым сложным было – понять замысел, и, когда он прояснялся, Софья Львовна ощущала себя Наполеоном.

Словно любитель шахмат, она разбирала чужие финансовые партии самого высокого уровня. Причем огромные суммы не кружили голову, ее манила сама идея, лежащая в основе партии. И порой это приводило в восторг. Попадались просто виртуозы! Они дирижировали огромным оркестром, исполнявшим знакомые всем мелодии, но так, что никто из опытных музыкантов не слышал фальшивых нот. Как правило, у дирижера был только один свой человек в оркестре. Им мог быть кто угодно, все зависело от идеи автора. Смелая трактовка известной партитуры позволяла то флейтисту, то первой скрипке сделать иной акцент. При этом даже сами исполнители и слушатели наслаждались игрой, не ощущая подвоха. А он был, но был незаметным. Так фокусники на глазах у публики распиливают или прячут своих ассистенток, достают из рукавов букеты, а из потайных карманов голубей. Недоверчивый зритель выскакивает на сцену, чтобы разоблачить артиста с ловкими руками, но тщетно. Мастер не только придумал некое действо, но и отточил его до совершенства. Если говорить о министерстве финансов, то там было немало хороших профессионалов, а не случайных зрителей с улицы. И тем не менее, находились такие дирижеры, чей оригинальный концерт для сотен слушателей долгое время звучал идеально. Это были виртуозы.

Позже Софочка составила свою «доску почета» из авторов головокружительных финансовых афер. Сначала из тех, кто попался, а потом и тех, кто еще «музицировал». Вычислив дирижера очередной аферы, она уже не выпускала его из виду, испытывая такой азарт, что никакие жизненные радости не могли ее отвлечь. Пройдя уникальную школу, способная ученица получила богатейший опыт, недоступный ни одному профессору университета. Она была современником многих головокружительных взлетов и падений, накапливая не столько деньги, сколько знания.

В горбачевскую перестройку Софья Львовна стала незаметным пенсионером, консультирующим по финансовым вопросам. В эпоху первого Президента России ее имени тоже никто не слышал, но дом на улице Бахрушина был тихо приватизирован на имя бывшего бухгалтера. Тогда она почувствовала себя настоящей Мата Хари.

– Бабушка, а кто такая Мата Хари? – неожиданный вопрос Ниночки прервал воспоминания.

Варя и Лидия Натановна вопросительно переглянулись.

– Я сказала Мата Хари? – удивилась хозяйка. – Впрочем, откуда тебе знать. Голливуд приучил всех к мысли, что лучшими разведчиками были мужчины. Их сценаристы до сих пор пишут по шаблонам о ковбоях, скачущих на лошади и стреляющих с обеих рук. Герои голливудских лент меняют одежду, машины и оружие, но суть остается прежней. Даже современные инопланетяне и те, кто спасает мир, скопированы с героев времен поколения Дикого Запада. И мир тянется к этой жвачке в яркой обертке. А лучшими разведчиками всегда были женщины, а не слащавые самовлюбленные Бонды. Когда-то давно писали о знаменитой шпионке по имени Мата Хари, но теперь о ней не вспоминают.

– Мне тоже не нравится этот 007, – состроила гримаску Нина.

– Интересно, почему же? – заинтересовалась хозяйка.

– Да у него на лбу написано «шпион», – хихикнула девочка. – Крупными буквами.

Следом за Софьей Львовной рассмеялись остальные. Завтрак продолжался весело и непринужденно. Варя чувствовала удивительную симпатию к тем, кого еще вчера утром не знала. Для девушки это было странным, ибо она всегда вела достаточно замкнутый образ жизни, устанавливая незримые барьеры в отношениях. За последние несколько лет у нее не появилось друзей, разве что Маша, с которой она побывала в Египте и Бельгии. Впрочем, некоторые обстоятельства тех поездок были не только неприятными, а просто ужасными, и о них не хотелось вспоминать. Сознание прятало их в дальние уголки памяти, как старые фотографии, разорванные пополам. Возможно, потому они с Машей и не встречались. Редко перезванивались и не стремились к большему.

Иногда Варя пыталась разобраться в себе. С кем бы она могла дружить? Наверное, с Машей, хотя они и очень разные. Та просто красавица, успешна в бизнесе, и от мужчин отбоя нет. Судьба нелегкая, но сильный характер позволил все преодолеть. Интересно, сложилось ли у них с Николаем. Он был охранником у Маши, и только слепой мог не заметить его влюбленный взгляд. Варе Николай тоже нравился. Честный, сильный, скромный и такой влюбленный. Больше всего Варя запомнила, как в Бельгии он нес Марию на руках. Именно Марию, а не Машу или Машку. Он нес ее, как королеву. А вот сама Варя всегда была «пацанкой». С детства бегала с мальчишками на море и лазала в чужие сады, и никто не подумал бережно взять ее на руки.

Внезапно Варя прервала свои воспоминания, почувствовав опасность. Она быстро взглянула на девочку. Та, как ни в чем не бывало, пыталась что-то подцепить вилкой в тарелке. Однако выражение лица у Нины было иным, она не думала о еде.

– А подслушивать в высшей степени неприлично, – подумала про себя девушка.

Тут же щеки у Нины вспыхнули румянцем. Она еще не умела скрывать свои эмоции. Тупо уставившись в тарелку, девочка пыталась изображать разыгравшийся аппетит, но еще больше выдавала свою растерянность. Варя сжалилась над ней и поспешила на помощь.

– Софья Львовна, а когда вы планируете поездку?

– Шестнадцатого сентября в Израиле будут встречать 5771 год со дня сотворения мира, – с едва заметной ироничной улыбкой ответила хозяйка. – Вот мы и присоединимся. Или у тебя были другие планы на сентябрь?

– Нет, нет, – спохватилась девушка. – Это было бы очень интересно. Никогда не видела, как празднуют Роша-Шана. Впрочем, могу неверно произносить.

– Рош ха-Шана, – поправила ее Софья Львовна. – Рош это голова, шана – год, ну, еще артикль. Звучит, как начало года. Впрочем, в России его почти никто не знает, все любят Новый год. Хотя, никто не задумывался, что празднует. А по иудейской традиции на седьмой день рождения у мальчиков обрезание. Ну, если не попадает на субботу…

– А что такое обрезание? – хихикнула правнучка.

– Это то, о чем ты подумала, – спокойно ответила глава семейства и продолжала. – Так что любимый праздник в России – это годовщина иудейского ритуала под названием Брит мила, совершенного более двух тысяч лет назад. Правда, последнее время мы начали праздновать сначала католическое Рождество и Новый год, а затем – православные. Что-что, а погулять русские любят…

– Ба, – не выдержала Нина, – а подарки на их Новый год дарят?

– Во-первых, называй меня бабушка, а, во-вторых, говори не их Новый год, а Рош ха-Шана, и тебя все правильно поймут. Что касается подарков, то можешь быть спокойна, никого не забудут.

– И даже незнакомых?

– Думаю, что мы будем встречать праздник у моих давних знакомых.

– Но меня-то они не знают! – насторожилась наследница.

– Ошибаешься, дорогая. На Святой земле чтут традиции, хранят веру и помнят всех родственников и знакомых.

– Но я же там ни разу не была. Как они меня могут помнить?

– Они знают, что у меня есть одна замечательная и очень послушная девочка.

Варя впервые увидела на полном лице хозяйки улыбку. Глаза Софьи Львовны увлажнились, и взгляд потеплел. Очевидно, она еще сдерживала в себе желание обнять правнучку и побаловать, но этот час приближался. Нина становилась все более значимым и близким существом для строгой и непреклонной женщины.

– Значит, если я не буду послушной, – развивала тему девочка, – то подарков не будет.

– Похоже, ты забыла сказку о Морозко, – пышный парик покачался из стороны в сторону. – А надо бы помнить, что сталось с жадной до подарков дочерью старухи.

– Но ты же не любишь русские сказки, – удивилась Нина.

– Отчего же. Сказка ложь, да в ней намек. Хотя, некоторые я бы оставила только специалистам. А вот таких сказок, что написал Александр Сергеевич, поискать – не найти. И я очень надеюсь, что вы с Варей их будете читать вместе.

– Бабуль, – взмолилась девочка, – ну, я уже выросла из сказок.

– Скажи, пожалуйста! – хозяйка всплеснула полными руками. – Гарри Поттера ей подавай.

– А что, прикольное фэнтези.

– В отличие от правительства, которое стремится вырастить послушное стадо, которым сможет управлять полуграмотный пастух, я хочу, чтобы ты отлично знала историю и язык России. Только тогда ты сможешь успешно вести здесь дела, а не разбазаривать то, что досталось от предков.

Было видно, что Софья Львовна сдерживается, чтобы не наговорить лишнего, но внутри у нее явно бушевал гнев. И он прорывался.

– Да где это видано, чтобы парламент поощрял такое издевательство над языком своей страны. Спокойно наблюдал, как грабят национальные музеи и уродуют молодежь, вдалбливая рекламу чужих корпораций. Лозунг «Иван, не помнящий родства» заменили на «поколение Пепси», но суть осталась прежней. У двадцатилетних в головах кроме кричалок о «Клинском» и «Спартаке» ничего нет. Единственная страна в мире, где не было работорговли, теперь выращивает.

Она замолчала, усердно поправляя парик.

– Что-то я расшумелась с утра. Лида, давай-ка пить чай.

Едва уловимый аромат крепкого черного чая, заваренного, как и полагалось, в фарфоровом чайнике, наполнил кухню. Его насыщенный темно-красный цвет, словно у дорогого коньяка, удачно гармонировал с изящными полупрозрачными чашками. Они казались такими хрупкими, что их хотелось бережно держать в обеих ладонях, а не брать за витиеватую ручку. Все с интересом рассматривали красивый напиток с медным отливом и пробовали маленькими глоточками. Он был таким вкусным, что даже девочка не стала класть сахар в чашку. Возможно, она слукавила, чтобы доставить прабабушке удовольствие, но чай был действительно хорош.

Варе подумалось, что, наверное, прежде хозяйка предпочитала кофе с коньяком, но с годами от этого удовольствия пришлось отказаться, и теперь только крепкий чай остался у нее той редкой радостью, которую пожилая и не очень здоровая женщина могла себе позволить. Девушка украдкой взглянула на хозяйку. Та, прикрыв глаза, медленно касалась полными, густо накрашенными губами тонкого края чашки и делала едва заметный глоток. Широкое лицо женщины было ухоженным, умело скрывая года и накопившиеся болезни. Очевидно, они не давали хозяйке легко двигаться, но железная воля и большое количество процедур для располневшего лица остановили для него время. Властный характер прятался за сохранившиеся благородные черты и макияж. Девушке подумалось, что так должна была бы выглядеть королева-мать из классического средневекового романа.

– Ты о чем-то хочешь спросить, деточка? – не отрываясь от чаепития, спокойно произнесла хозяйка.

– Я, – растерялась Варя. – Мне показалось, что, когда вы сказали об отсутствии рабства в России, вы подразумевали Русов. Ведь только крепостное право, которое начал вводить Алексей Михайлович и законодательно укрепил сын – Петр Первый, можно сравнивать с рабством. До этого крестьяне обрабатывали те клочки земли, которыми владели. В Новгородской республике таких крестьян называли смердами, но они были свободны и могли передавать по наследству свои земельные наделы. Впрочем, и позднее, при всех Романовых, ни на русском Севере, ни в Сибири, ни в южном казачестве крепостное право так никогда и не прижилось.

– Браво, девочка! – Софья Львовна ласково посмотрела на Варю. – Я рада, что не ошиблась в тебе. Горцы Кавказа, которые так бравируют своей независимостью, и в подметки не годятся тем, кто жил на землях России. Потомки Русов никогда не воровали людей и не торговали ими, потому как знали, что такое свобода, и ценили ее больше всего на свете. Во все времена к ним тянулись иноверцы, и все жили в мире. Вот откуда появилось огромное государство с несметными богатствами, которое сильные мира сего всегда хотели порвать на куски. Правда, с заморскими принцессами русскому престолу не повезло.

– Вы имеете в виду Зою Палеолог? – попыталась угадать Варя.

– Нет, деточка, – парик укоризненно качнулся. – Племянница последнего византийского императора, перекрестившись в Софью, была верной советчицей деду Ивана Грозного и помогла Руси окончательно избавиться от влияния Орды. В наследство она привезла московскому князю императорский титул, родственные связи с Европой и одну из лучших библиотек мира. Сваты, устраивавшие свадьбу Ивана Третьего и Зои, потрудились на славу, это был удачный брак для будущей России. А вот германские принцессы, прибившиеся к русскому трону, не всегда руководствовались интересами приютившей их страны.

– Вы говорите о Гольштейн-Готторпской династии?

– Конечно, – возмущенно фыркнула хозяйка. – Род царей Романовых пресекся по мужской линии после смерти Петра Второго, а по женской – после того, как в 1761 году умерла Елизавета Петровна. Полтора века фамилия Романовых просто передавалась на бумаге. Не забывай, что и Екатерина Великая была принцессой Анхальт-Цербской. При всех ее заслугах.

– Если мне не изменяет память, – скромно добавила Варя, – мать Петра Второго, внука Петра Великого, тоже была Брауншвейгской принцессой, урожденной Шарлоттой Софией.

– Увы, это так. Большевики расстреляли Николая Второго, как Романова, хотя в нем текла всего лишь одна сто двадцать восьмая часть крови царской фамилии. Все реформы Петра Великого вместе с задуманной империей канули в лету. Германцы посеяли в душах русских не только антисемитизм, они стерли память об их великих предках, которые никогда не позволяли себе жить за счет других. Потомки Русов всегда были работягами, а вот правили ими всегда пришлые. Начиная с Рюрика, они врут русским и переписывают их историю. Правда, только потому, что русские позволяют это делать!

Воцарилась тишина. Сидевшие за огромным столом почувствовали себя сопричастными к чему-то очень значимому и не шевелились. Даже Ниночка, нахмурив бровки, пыталась разобраться в услышанном нагромождении имен и дат.

– Признаться, я тоже удивлена, – первой отважилась нарушить молчание Варя. – Работаю в библиотеке два года и вижу, что читают. Вернее, что заставляют читать наших современников. Такое впечатление, что кто-то целенаправленно наводняет и рынок, и библиотеки чтивом. Это даже не плохая литература, порой, это просто мерзость какая-то. Руки хочется помыть от таких книг, а их номинируют на премии. И вручают! Теперь почти никто не читает классиков. А уж исторические книги вообще очень редко берут. Никто не хочет сам разобраться в истории Руси, а вот ругают все, особенно, правителей. Даже Петра Первого.

– Ничего удивительного, – парик дрогнул, словно задетый эхом громкой баталии, – кликуши были всегда. Чем меньше человек умеет делать сам, тем громче и убедительнее его речи. Неучам, обвиняющим Петра Великого, стоило бы почитать учебник истории. Тогда бы они узнали, что Карл Второй, правящий примерно в то же время в Англии, приказал выкопать трупы убийц своего отца и четвертовать их. В России жестокости хватало, но покойников не трогали, пока жили по вере. Ошибка коммунистов была в том, что они пытались заставить огромную страну поверить в нового идола, уничтожив все существующие конфессии. Им не поверили.

Софья Львовна помолчала, припоминая что-то, потом быстро заговорила:

– Оставим в стороне сравнение Сталина и Гитлера. Оба преступники. Но, кто оплатил превращение ефрейтора в канцлера Германии? Миф о том, что это сделал Крупп и иже с ним, – полная чушь. После поражения в Первой мировой войне Германия лежала в руинах. Англия и Франция, отодвинув большевистскую Россию и еще не окрепшие США от кормушки, выгребли тогда из Германии все, что только можно. По репарации вывезли не только все машины и мотоциклы, но и велосипеды, а долгов у немцев было столько, что только десять лет назад Германия перестала выплачивать проценты по кредитам, взятым в двадцатом году, чтобы расплатиться с победителями. Сейчас мало кто помнит, что Германия 20-х годов была одной из немногих стран мира, выпускающих деньги со сроком годности! Инфляция была чудовищной, – в ноябре 1923 года за один доллар США давали четыре триллиона марок. Кто не знает, это цифра с двенадцатью нулями.

Однако вскоре в Берлин рекой потерли реальные деньги из Лондона и Вашингтона. Финансовые группы Ротшильда и Моргана наперебой предлагали более выгодные условия не только для развития военной промышленности, но и для опытов над «недочеловеками», которых Гитлер быстро отыскал. Принципы «Евгеники», сформулированные Гамильтоном для выращивания улучшенных сортов растений, были развиты в Америке до методики создания расы избранных и переправлены в Германию 30-х годов, где активно финансировались. А чопорный аристократ Георг IV из династии Виндзоров, тогдашний король Великобритании и символ борьбы Британской империи с нацистской Германией, стыдливо отводил глаза от журналистов, задающих ему вопрос в 1936 году, – что он думает о надписях, появившихся на всех публичных зданиях Германии. «Вход собакам и евреям запрещен». Английские короли всегда гордились своей демократией, но забывали о ней, когда речь шла о деньгах.

Все забыли, что Англия поднялась на работорговле! После открытия Колумбом Америки англичане доставили туда за два с лишним века почти два миллиона рабов, оставив далеко позади себя Испанию, Португалию и Голландию. Задокументированный факт, что из четырех кораблей, перевозивших рабов в те времена, три были английскими. Состояния основополагающих фамилий королевства были сколочены на торговле рабами и сахаром, который на тростниковых плантациях производили те же рабы. Только так англичане смогли поднять промышленность и, главное, свой флот, который позже захватывал колонии по всему свету и кормил Англию. От Тюдоров до Виндзоров англичане гордились своими королевами, как флагом демократии, но при этом вкладывали все деньги нации в свой флот, то есть в войну, как источник дохода.

Вспомним 1939 год. Англия, объявив войну Германии, спустя три дня после того, как Гитлер напал на Польшу, палец о палец не ударила, пока Варшава не капитулировала. Вместо тысяч обещанных по договору с Польшей военных самолетов за первый месяц войны Англия сбросила на Германию два миллиона листовок и ни одной бомбы. А польские летчики бежали от Гитлера в Лондон, где сформировали легендарную 303 эскадрилью. Именно ей военные историки приписывают основной вклад в победу королевских ВВС над асами Геринга. Поляки закрыли небо над Англией и не дали фашистскому десанту пересечь Ла-Манш. В благодарность за это на празднование по случаю победы в 1945 ни одного из двухсот тысяч поляков, защищавших Альбион, на парад в Лондоне не пригласили. Вот вам английская демократия.

Кстати, могучие США на четвертый день Второй мировой войны заявили о своем нейтралитете и до декабря 1941 года поставляли Англии только оружие. За деньги, конечно, и немалые. А когда японцы разгромили Перл-Харбор, Рузвельт объявил войну только Японии, но не Германии. Теперь мало кто помнит, что Гитлер сам объявил войну США. Американцы зарабатывали на всемирной бойне огромные деньги и хотели продлить это как можно дольше. Тогда даже с конвейеров Форда выходили танки. Война очень дорогая вещь, и большинство отдает на нее последнее и даже жизни, а дельцы и преступники наживаются. Англичане финансировали Гитлера, пряча концы в швейцарских банках, а тот грабил и убивал евреев. Потом ограбил Европу и Россию, но все досталось в конце войны американцам, и они сделали доллар мировой валютой. Теперь об этом никто не хочет думать, зато спорят, кто начал войну и кто ее выиграл.

Софья Львовна с сожалением посмотрела на остывший чай.

– Лида, принеси мне свеженького в кабинет, а то я что-то разговорилась сегодня.

Она медленно встала, беззвучно отодвинув тяжелый с высокой спинкой стул. Уже в дверях обернулась и спокойно произнесла:

– Варя, у Ниночки сегодня занятия в балетной школе. Она тебе может наплести чего-нибудь, не слушай. Лида покажет, что нужно взять с собой. Не опаздывать и работать на совесть. Да, чуть не забыла. Надеюсь, сотовый телефон у тебя есть. Прекрасно. Запиши наши телефонные номера. Лиде и Ниночки дашь свой. Расходы за мой счет. Поедете на метро. На улице ничего не пить и не есть. Только дома. И наденьте марлевые повязки от дыма. Бог весть, что творится этим летом! После обеда два часа скрипка. Придет Ариадна Аркадиевна, и я не желаю выслушивать от нее, что Нина ленится. Работать, моя дорогая. Ра-бо-тать.