Текст книги "Тамплеры Пролетариата"
Автор книги: Александр Дугин
Жанр:
Политика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)
КЛЯНУСЬ ПРЕДВЕЧЕРНИМ ВРЕМЕНЕМ
1. «Воистину человек в убытке»Вера в прогресс – чистая фикция. Пережиток оптимистического XVIII века. Ни одна религия не учит о прогрессе. Напротив, все они утверждают, что человечество следует курсом вырождения, упадка, грехопадения. От золотого века к железному. Сура Корана, которую любит цитировать гениальный Гейдар Джемаль, гласит: «Клянусь предвечерним временем: воистину человек в убытке».
Убыточность человека понимали не только священные учения. Уже в XX веке некоторые внешне современные идеологии подспудно обращались к идее циклического времени, предполагающего деградацию, на смену которой должен прийти новый золотой век. Самыми яркими из этих идеологий были национал-социализм и большевизм. Капиталистический буржуазный режим осознавался как предел дегенерации, против которой красные и коричневые романтики выдвигали блистательные перспективы Нового Мира, восстановленного золотого века. Активный пессимизм радикалов обращал волю масс на достижение двух целей: уничтожение выродишегося (ветхого) человечества и создание принципиальной новой райской цивилизации. Чистки и кровопролития большевиков и нацистов имели мистическую подоплеку. Это не эксцесс садизма, жестокости, антигуманности. Просто элите было очевидно: "воистину человек в убытке"! Предвечернее время неумолимо приближается к полночи. Но в утробе мрака уже зреет Новая Заря. Новый мир. Великий Полдень пророка Ницше. Коммунизм. Рай на земле.
2. В битве с «прогрессом»В слове «прогресс» сконцентрирована доктрина «князя мира сего», либерального «антихриста» общества потребления. Упадок выдается за подъем, болезнь – за здоровье, кризис – за процветание, патология – за норму, монстр – за человека, гадина – за эталон морали.
Против «прогресса» логически должны быть представители всех религий, всех традиций. Это правый, консервативный фланг. Против «прогресса» выступают фашисты и консервативные революционеры, строители Нового Средневековья. Для них «прогресс» – материализм, торжество «торгашеской», космополитической ментальности. И самое парадоксальное, что против «прогресса» борются подлинные коммунисты, изначально противопоставившие инструментальное, манипуляционное улучшение положения рабочих в капиталистических странах (уловка антихриста) романтической, мистической перспективе "классовой борьбы" до последней капли крови, заре Революции.
"Человек в убытке" – это очевидно христианину, мусульманину, буддисту, фашисту, большевику. «Человека» надо преодолеть. Новый Человек должен сменить того, чья историческая миссия завершилась. Это не прогресс, но переворот. Не постепенное улучшение (а на самом деле, постепенное вырождение), но радикальная смена всех условий, систем, пропорций и параметров.
Единый фронт – традиционалисты и революционеры. Один враг, один метод, одна цель. Пылающее Новое… Раскошные сады обретенного рая после скрежета кровавой битвы, выворачивающей наизнанку опустившуюся тушку человечества…
3. Вкус полыниПоражения копятся. Религии извращаются, забывают о своей собственной сердцевине. Общество роняет традиции. Вопросы духа интересуют только университетских очкариков. Попы послушно освящают банки. Муллы приторговывают недвижимостью. Ламы борются за экологию.
Фашистов разгромили, рассеяли и выжали из общества.
Хмуро слушают они свои марши, прячась по щелям.
Рухнула грандиозная конструкция Советов. Скурвилась партэлита, заснули омещанившиеся массы, сошли с ума разленившиеся чекисты. Только бабки с кастрюлами на анпиловских митингах размахивают пионерскими галстуками. Это все, что осталось от великого эсперимента…
Предвечернее время поглотило всех тех, кто оставался верен неизбежной заре даже в самую глухую пору ночи. Последовательно были проиграны козыри "брани духовной" (поражение Традиции), битвы за нацию (крах фашистских режимов), классовой борьбы (падение мирового соцлагеря). Ни одно из учений, направленных против неумолимой логики буржуазного вырождения, против «прогресса», против «антихриста», отныне не действенно, не эффективно, не достаточно. «Убыточность» человеческого фактора разъела даже то, что было изначально направлено на ее изживание, на ее преодоление.
Материальные факторы окончательно подчинили себе души людей. Нации рассеялись в космополитическом смешении. Капитал победил Труд, сделав его своей марионеткой, своим инструментом.
Наше поражение тотально. Наши ценности рассыпались в прах. Наши учебники и классики вызывают недоуменное пожатие плечами даже у нас самих. Мы преодолены «прогрессом», охвачены «антихристом», скуплены на бирже… Нас загнали в общее гетто, где христианин толкается локтями с социалистами и мусульманин отвоевывает миллиметр площади у фашиста, разъедаемого манией преследования.
Общий вкус полыни, вкус тотального поражения.
Все кончено?
4. Что делать?Можно, конечно, опустить руки, и сетовать на неизбежность циклических законов. Полночь есть полночь. Но это означает ни больше ни меньше как предательство. Своей пассивностью, сонностью, растерянностью мы как бы говорим: «Все наши предшественники пали напрасно. Реки крови друзей и врагов лились лишь для ублажения демона рока, Молоха истории, прожорливого автомата деградации.» Настаивать каждому на своем тоже нелепо. Если нечто не действует, не дает результатов, глупо затыкать уши и прятать в ладонях глаза. Факт поражения нельзя отменить на основании самогипноза.
Только один путь есть у нас. Только один выход. Только одна возможность. Современный мир вытеснил на свою периферию, в подполье, в зону отбросов и отходов все те идеи, силы и качества, которые некогда правили цивилизацией. Святой и созидатель, гений и мученик, проповедник и визионер, завоеватель и император ютятся в общих подвалах современности. На поверхности же правят ростовщики убытка, процентщики вырождения, манипулирующие силой гравитации, которая оседлала человеческих скотов, эсхатологических микробов последних времен. Но все обездоленные, лишенные наследства, отброшенные, униженные, истоптанные должны, обязаны собраться для последнего действия.
Проклятые всех цветов, политических убеждений, каст, ориентаций, полов, национальностей, конфессий и толков, лишенные места в мире «прогресса» и либеральных ценностей, беженцы и ветераны всех проигранных войн истории помазаны одной целью – Восстание. Революция, единая и неделимая, как Любовь, как Родина, как Церковь, как Смерть. Нас спасет только общий знаменатель Отрицания. Отрицания тех, кто в центре. А в центре всего лишь "убывающий человек"…
Закамуфлированный миллионами полицейских и банковских счетов, тщедушный крошка Цахес, голый рахитичный урод, с призраками мыслей и протезами чувств. Стоит сдуть с него покрывало иллюзий, и перед нами останется жалкая горстка соплей… Это легко, это так легко – взять антихриста за оттопыренную губу…
Но чтобы сделать это мы обязаны сплавить воедино все то, что противостоит современному миру, «прогрессу». Никакой монополии на истину в наших катакамбах. Никаких теологических споров. Никаких доктринальных дискуссий. "Пистис София", Коран, апокрифы, Евангелие, «Капитал» и "Майн Кампф" одинаково верны и истинны. В нашей борьбе не должно быть фракций и сект. Мы все одинаково обобраны и отвержены. У нас общий враг. Пришло время создать партию еще более нового типа. Религиозную, националистическую, большевистскую, оккультную, субверсивную. За пределом всех разделительных линий.
Акт Восстания – вот что сделает нас братьями. Лишь в нем мы поймем друг друга. Лишь с ним мы опробуем наше учение.
Теорией может быть отныне только то, что объединяет необъединимое. И поверяет свою истинность взрывом отчаянного сопротивления. Вопреки всему мы выбрасываем над последним несдавшимся дзотом знамя Войны. Его цвет менее всего напоминает белесую простынь поражения. В нем сошлись все цвета прожитых жизней, продуманных мыслей, сожженных страстей. На нем знаки всех религий и орденов.
Тупые двуногие космической полночи, мы обязательно, несмотря ни на что, победим вас!
Клянусь предвечерним временем.
Cтатья написана в 1995 г., впервые опубликована в 1995 г. в газете «Лимонка»
ГНОСТИК
Приходит время открыть всю правду, обнажить духовную сущность того, что пресмыкающиеся обыватели называют «политическим экстремизмом». Мы достаточно запутали их, меняя регистры наших политических симпатий, окрас наших героев, переходя от огня к холоду, от «правизны» к «левизне» и обратно. Все это была лишь интеллектуальная артподготовка, своего рода идеологическая разминка.
Мы напугали и ввели в соблазн и крайне правых и крайне левых, теперь и те и другие потеряли ориентиры, сбились с проторенных троп. Это замечательно. Как любил повторять великий Евгений Головин: "Тот, кто идет против дня, не должен бояться ночи." Нет ничего приятнее чувства, когда почва уходит у вас из под ног. Это первый опыт полета. Гадов это убьет. Ангелов закалит.
Кто же мы, на самом деле? Чей грозный лик все яснее проглядывает за парадоксальным радикальным политическим течением с пугающим названием "национал-большевизм"?
Сегодня на это можно ответить без двусмысленностей и уклончивых определений. Хотя для этого придется сделать краткий экскурс в историю духа.
В человечестве всегда существовало два типа духовности, два пути – "путь правой руки" и "путь левой руки". Первый характеризуется позитивным отношением к окружающему миру; в нем видится гармония, равновесие, благостность, покой. Все зло представляется частным случаем, локальным отступлением от нормы, чем-то несущественным, преходящим, не имеющим глубинных трансцендентных причин. "Путь правой руки" называется также "путем молока". Он не причиняет человеку особенных страданий, оберегает его от радикальных опытов, уводит от погружения в страдание, кошмар бытия. Этот путь ложный. Он ведет в сон. Идущие по нему никуда не дойдут…
Второй путь, "путь левой руки", видит все в обратной перспективе. Не молочная благостность, но черное страдание; не тихое успокоение, но терзающая, огненная драма расколотого бытия. Это – "путь вина". Он разрушителен, страшен, в нем царствует гнев и буйство. На этом пути вся реальность воспринимается как ад, как онтологическая ссылка, как пытка, как погруженность в сердце какой-то немыслимой катастрофы, берущей свое начало из самых высот космоса. Если в первом пути все кажется добром, то во втором – злом. Этот путь чудовищно сложен, но только он истинен. На нем легко оступиться, а еще легче сгинуть. Он ничего не гарантирует. Он никого не соблазняет. Но только этот путь правильный. Кто пройдет по нему – обретет славу и бессмертие. Кто выстоит – победит, получит награду, которая выше бытия.
Идущий по "пути левой руки" знает, что когда-то заключение кончится. Темница материи рухнет, преобразившись в небесный град. Цепь посвященных страстно готовит желанный миг, мгновение Конца, триумф тотального освобождения.
Два пути это не две разные религиозные традиции. Оба возможны во всех религиях, во всех вероисповеданиях, во всех церквях. Между ними не существует никаких внешних различий. Они касаются интимнейших сторон человека, его тайной сущности. Их нельзя выбрать. Это они выбирают себе человека, как жертву, как слугу, как инструмент, как орудие.
"Путь левой руки" называется «гнозисом», "знанием". Он так же горек, как знание, так же порождает скорбь и холодный трагизм. Когда-то в древности, когда человечество еще придавало духовным вещам решающее значение, гностики создавали свои теории на уровне философии, доктрины, космологических мистерий, на уровне культа. Постепенно люди дегенерировали, перестали обращать внимание на сферу мысли, погрузились в физиологию, в поиск индивидуального комфорта, в быт. Но гностики не исчезли. Они перенесли спор на уровень вещей, понятных современным обывателям. Одни из них провозгласили лозунги "социальной справедливости", разработали теории классовой борьбы, коммунизма. "Таинство Софии" стало "классовой сознательностью", "борьба против злого Демиурга, творца проклятого мира," обрела характер социальных баталий. Нити древнего знания тянутся к Марксу, к Нечаеву, к Ленину, к Сталину, к Мао, к Че Геваре… Вино социалистической революции, радость бунта против сил рока, священная берсеркеровская страсть к тотальному разрушению того, что черно, ради обретения нового, нездешнего Света…
Другие противопоставили обыденности тайные энергии расы, шум крови. Против смешения, вырождения они воздвигли законы чистоты и новой сакральности, возврат к Золотому веку, Великое Возвращение. Ницше, Хайдеггер, Эвола, Гитлер, Муссолини облекли гностическую волю в национальные, расовые учения.
Правильно говорят, что коммунистам не было особого дела до рабочих, а Гитлеру – до немцев. Но отнюдь не из-за их цинизма. И те и другие были одержимы более глубоким, более древним, более абсолютным стремлением – общим гностическим духом, тайным и страшным светом "пути левой руки". Какие тут рабочие, какие «арийцы»… Дело совсем в другом.
Меж «красных» и «черных», "белых" и «коричневых» метались в духовных поисках творческие личности, также призванные на "путь левой руки", на путь гнозиса. Путаясь в политических доктринах, впадая в крайности, не в состоянии ясно выразить метафизические контуры своей одержимости, художники от Шекспира до Арто, от Микеланджело до Ээманса, от трубадуров до Бретона питались тайным вином страдания, жадно впитывая в обществе, в страстях, в сектах и оккультных братствах разрозненные фрагменты страшного учения, не оставляющего возможности улыбаться. Тамплиеры, Данте, Лотреамон… Они не улыбались никогда в жизни. Это признак особой избранности, след чудовищного опыта, который был общим для всех "путников левой руки". Гностик смотрит на наш мир своим тяжелым взглядом. Тем же взглядом, что и его предшественники, звенья древней цепи избранников Ужаса. Отталкивающая картина предстает его взгляду. Обезумевший в потребительском психозе Запад. Отвратительный в своей несообразительности и жалкой покорности Восток. Затонувший мир, планета, лежащая на дне.
"В подводных лесах бесполезен порыв и прекращается жест…" (Е. Головин)
Но гностик не оставит своего дела. Ни сейчас, ни завтра, никогда. Более того, есть все основания внутренне торжествовать. Разве не говорили мы наивным оптимистам "правой руки" куда заведет их чрезмерное онтологическое доверие? Разве не предсказывали мы вырождение их созидательного инстинкта до той гротескной пародии, которую представляют собой современные консерваторы, смирившиеся со всем, чему ужасались их более симпатичные (но не менее лицемерные) предшественники пару тысячелетий назад? Они нас не послушали… Теперь пусть пеняют на себя и читают книжки "нью эйдж" или пособия по маркетингу.
Мы никого не простили; мы ничего не забыли.
Мы не обманулись сменой социальных декораций и политических актеришек.
У нас очень долгая память, у нас очень длинные руки.
У нас очень суровая традиция.
Лабиринты бытия, спирали мысли, водовороты гнева…
Cтатья написана в 1995 г., впервые опубликована в 1995 г. в газете «Лимонка»
Часть 5 Стражи порога
СОЛНЕЧНЫЕ ПСЫ РОССИИ
1. TerminusГраница окружает Государство. Она описывает Государство. Она определяет Государство, являясь его пределом.
Всякая вещь есть то, что она есть, благодаря ее границам. Ведь именно они отделяют ее от иной вещи. Отсюда важнейшее значение понятия границы не только для международного права, оборонной доктрины или структуры ВС, но и для философии как таковой. Граница это не просто инструмент философии, но ее сущность, так как самое высшее философское понятие – трансцендентность – означает в переводе с латинского "лежащее по ту сторону границы".
Граница выражает вовне то, что лежит внутри и, одновременно, ограничивает сущность вещи в ее столкновении с другими вещами. Граница есть нечто священное. У древних греков существовал особый бог – Terminus, означающий предел, границу. Это не просто божество, покровительствующее границам, это божество-граница, некая особая сакральная концепция, игравшая центральную роль в мировоззрениях древних индоевропейских народов.
В магии также существует важное понятие "стража порога" – особого существа, которое находится на пересечении двух миров: потустороннего и посюстороннего, плотного и тонкого, жизненного и посмертного, бодрственного и сновиденческого. Это – тот же древний Terminus, лишь несколько видоизмененный.
Иерархия "стражей порога" особенно подробно описана в тибетском тантрическом буддизме. Там они изображаются в виде «дакинь», ужасных женских существ из свиты богини Кали или Тары. Они набрасываются на человека в тот момент, когда он выходит на новый уровень существования – в момент совершения особых ритуалов (особенно ритуала "чод"), во время путешествий по пустынным местам, сразу после смерти и т. д. "Стражи порога" как бы следят за тем, чтобы вещи и люди оставались самими собой, чтобы их внутреннее «я» сохранялось нетронутым и постоянным. И как только кто-то переступает черту, они тут как тут. То же самое можно сказать и о философской стороне вещей. Вещь существует через понятие о ней, через некий грозный языковой и смысловой ореол, который не позволяет ей расствориться в хаосе неструктурированной, иррациональной реальности. Граница сопряжена с разумом, с его тайной природой. Разум как сугубо человеческое и в высшем смысле божественное качество проявляет себя как раз через учреждение границ, определений, утверждений сущности вещей и явлений.
Итак, граница есть основа мышления, проявление божественного начала. Бог сам по себе безграничен, «трансцендентен», но он обнаруживает свою божественность именно через отсутствие границ, которые Он же и утверждает в бытии, чтобы отличить Себя от несебя и "быть познанным" несобой, хотя бы отчасти.
Если все это так, то границы государства и их защитники должны быть наделены совершенно особым символизмом, исполнять важнейшую священную миссию, намного превосходящую чисто утилитарную, административную, военно-стратегическую функцию.
Пограничники это не просто вид ВС, но некое особое сакральное качество. Это современный адепт древнейшего культа бога Terminus.
2. Экспансия: от племени к ИмперииГраница не количественный показатель, но качественный. Чем больше ее объем, протяженность, тем универсальнее и полноценнее понятие, которое она собой выражает. Поэтому по мере расширения понятия (определения, обнесения пределом пространства) оно охватывает собой все возрастающее количество частных аспектов. Иными словами, все включенное в понятие схватывается разумом как часть, в то время как ранее оно могло ошибочно восприниматься как нечто целое. Расширение границы вещей и понятий есть динамический процесс развертывания единой сущности, наглядно демонстрирующей то общее, что изначально присутствует в двух (или нескольких) до определенного момента различных вещах. Так, понятие «зверя» включает в себя тигров, зайцев, мышей, индюков, слонов и т. д. «Звериность», «зверскость» обнажает свою универсальность через охватывание всех видов и разновидностей животных существ, которые сами при этом переходят от частного к общему.
Так же и в государстве. Племя или род имеют свои территориальные, культурные, лингвистические и др. границы. Эти границы расширяются, простираясь до понятий «народ», "нация", «государство». И наконец, высшей формой государства является Империя. Ее границы огромны, они включают в себя максимально возможное число естественных человеческих образований – в ней есть место племенам, родам, культурам, религиям, нациям, этносам, и даже, в некоторых случаях, подобиям самостоятельных государств (провинции, доминионы и т. д.). Империя в качестве государственного устройства есть высшая категория, сравнимая с наиболее священными и всеобъемлющими гносеологическими понятиями – такими, как «Бог», "Истина", «Благо» и т. д. Поэтому столь устойчивым является понятие "Священной Империи". Святость Империи проистекает из качества ее границ, которые должны заключать в себе некоторую абсолютную, универсальную весть, некоторую глобальную миссию, которая и составляет сущность имперского государства как исторической и национальной общности. По этой причине границы Империи напрямую связаны с ее основополагающей богословской ориентацией. Римская Империя и ее границы несли в себе один смысл; Империя Александра Великого – другой; арабский халифат – третий; Византия – четвертый; Русь – пятый и т. д. От осевой миссии Империи зависело и качество границ – морские, речные, сухопутные, горные, степные, пустынные… Высшая идея Империи как бы выплескивалась в ланшафт и структуру границ. Исследование перехода от сухопутных границ к морским позволяет проследить динамику духовного и социального развития общества, и даже подчас объяснить важнейшие религиозные, культурные и экономические трансформации. Так, только после объединения всех земель в унитарном государстве Англия осознала себя Островом, сменила религию, перешла к морскому существованию и положила начало капитализму и индустриализации[8]8
см. Карл Шмитт «Напряженность между землей и морем», «Элементы» № 8, 1996
[Закрыть]. Движение от клана к Империи есть не политический, но духовный процесс, лишь отраженный в земной реальности. По мере экспансии границ и включения в единое геополитическое пространство различных ланшафтов, цивилизаций, религий и этносов происходит обнаружение некой новой, более универсальной Идеи, скрывавшейся ранее под калейдоскопическим многообразием множественности.