Текст книги "Северные рубежи. Середина ноября (СИ)"

Автор книги: Александр Мычко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Мычко Александр
Северные рубежи. Середина ноября

Северные рубежи. Середина ноября.

Северодвинск.

Красное от натуги солнце заходило прямо в море. Редкий для этого времени года солнечный день был относительно короток, ведь через месяц зимнее солнцестояние. Михайлов вообще не любил ноябрь, самый темный и нудный месяц в году. В октябре иногда все-таки выглядывает нетеплое осеннее солнышко и на деревьях остаются крохи яркой листвы. Ноябрь же темен, сумрачен до невозможности, солнце из-за низких облаков не выходит вообще, деревья стоят уже голые, листва под ногами черна, кругом грязь и уныние, и уже хочется, чтобы все вокруг скорей покрылось белизной, закрыв мрачную картину поздней осени. Конечно, после пяти месяцев проклятой белизны снова захочется смены обстановки, но в то время уже будет ярче светить солнце, щебетать пеночки и синицы. Генерал невольно поежился и вздохнул: а доживут ли они вообще, до весны то? Он прошелся до рабочего стола и вызвал на экран последние доклады. Местная сеть работала пока исправно, хотя мировой Интернет рухнул в конце лета, а Рунет резко сжался. Все телеканалы усохли до пары государственных и одного местного развлекательного, информация в условиях военного положения давалась дозировано, что сильно осложняло независимую аналитику.

– Система: – Вызовите ко мне полковника Добродеева – Михайлов перепроверил прибор глушения и откинулся в кресле. Его заместитель по оперативной работе не заставил себя ждать. Поджарый, спортивного вида бывший начальник районной криминальной полиции нравился генералу. Немногословен, но в дело цепляется крепко, как хищник в добычу.

– Вызывали, Василий Иванович?

– Садись – кивнул коротко Михайлов – и взгляни, пожалуйста, вот на это.

Начальник КрайУвд перевел информацию на прикрепленный к столу монитор, удобная вещь на совещаниях. Добродеев развернул гибкую ножку и со всем вниманием уставился на экран.

– Хм, любопытно, Василий Иванович. По моим каналам тоже похожее пробегало.

– Почему не доложил?

– Перепроверить хотел. Дело то, сами понимаете, щекотливое.

– Иван – Михайлов задумался – это что получается, у нас тут воровской схрон образовался, а мы ни духом, ни ...

– Получается так, Василий Иванович – ни один мускул на лице Добродеева не дрогнул.

Генерал откинулся в кресле, переведя дух, чтобы не извергнуть пару отборных ругательств. Не могло такого быть, чтобы такую ситуацию проворонили Двинские сыщики.

– Полковник, через полчаса жду тебя здесь со всеми, кто в теме? Ты меня понял?

– Так точно! – Добродеев тут же встал и вытянулся, генерал в гневе мог быть страшен.

– Свободен!

Михайлов нервно зашагал по ковровому покрытию. Закат за окном уже совершенно погас. Огни в городе были пригашены, он погрузился в мрачный осенний сумрак. Уличное освещение работало только утром и вечером, когда люди уходили и возвращались с работы. Ничего не поделаешь, режим жесткой экономии. По этой же причине с сентября месяца были введены драконовские отпускные талоны на топливо, и народ массово пересаживался на общественный транспорт. Благо завезли его в северные города в достаточном количестве, вдобавок срочно вводя в строй троллейбусные маршруты. Люди ворчали, но с удивлением обнаруживали, что без бесконечных пробок на работу они стали попадать намного быстрее. Пришлось, правда, пожертвовать комфортом. Но это смотря с чем сравнивать. Слухи с южных областей Республики приходили один ужаснее другого, а что творилось заграницей большинство людей уже и не знали. Глобальное информационное общество схлопнулось быстрее всего. Мысли большинства граждан сейчас оставались в узком мирке собственной семьи и близких друзей, все были озабочены собственным выживанием.

Генерал, наконец, решился и скомандовал информационной системе: – Соедини меня с Губаревым, по срочному каналу.

Буквально через полминуты экран Визора вспыхнул, и на нем появилось круглое лицо начальника ДГБ Особого Поморского края. Он кивнул головой и приветливо произнес: – Чем обязан, Василий Иванович?

– Евгений Олегович – Михайлов подошел ближе – Пришлите мне, пожалуйста, вашего сотрудника на совещание, прямо сейчас.

– Какого направления? – Губарев слыл человеком деловым, поэтому и немногословным.

– По линии ОПС, Евгений Олегович, и внутренней безопасности.

– Понял – оба генерала старались лишнего по визору не говорить. Начальник КрайГБ и так позже получит всю информацию из первых рук.

Михайлов снова прошел к столу, но садиться не стал, попросив систему – Кофе, одно, эспрессо.

Где-то рядом зажужжала кофе-машина, чуть позже негромко звякнул гонг, и генерал открыл шкафчик, доставая налитую автоматом чашку кофе. Удобная все-таки штука "Умный дом". С кофе мысли как-то заработали веселее, генерал уселся в удобное кресло и защелкал кнопкой компьютерной мыши. Перед встречей с операми стоит все еще раз хорошенько обдумать.

Интересные, однако, у них пироги вырисовывались. Буквально под боком руководства края организовалось самое настоящее преступное сообщество. И не абы какое, а очень хитроделанное и скорей всего с влиятельной крышей. Ничего необычного в работе этих воров, генерал всех преступников называл именно так, мафия слишком красивое название для обычных уродов, в общем-то, не было. Контроль за мелкой преступностью, мошенничество, черный рынок. Необычным было то, что группировка развилась необычайно быстро, и свои делишки она обделывала в очень непростых условиях военного положения. А это говорило нам о чем? Михайло втянул воздух: "У этих сук крыша очень высокая", затем выдохнул: "И она явно что-то замышляет".

Полковник ГБ Кузнецов был весь во внимании: похоже, что ребята из команды Добродеева нашли ту ниточку, которую он безуспешно искал уже целых две недели. Присланный из Ленинградской области, а точнее с Соснового Бора опытный контрразведчик тут же взял стойку. Ничего не скажешь, молодцы! А эти ребята умеют работать! В другой обстановке он бы сразу вытребовал это дело к себе ... Но время хаоса и катастроф диктует свои законы.

– Вы что-то хотите сказать, полковник? – обратил на Гэбиста взгляд Михайлов, он умел улавливать настроение людей.

– Спасибо. Вы ребята мыслите со своей точки зрения, криминальной, а мне еще очень интересна политическая составляющая этой группировки.

– Вы это о чем? – вскинулся Добродеев, ему и так не очень понравилось присутствие Гэбиста на их рабочей встрече.

– Вот смотрите сюда. Даты видите? Совпадают с прилетом одной очень интересной команды из Подмосковья. Сейчас я выведу вам на экран фамилии.

Кто-то из оперов присвистнул.

– Вы думаете ...?

– Товарищ, генерал – Кузнецов положил руки на стол и посмотрел прямо в глаза Михайлова – Я могу быть с вами откровенен?

Начальник КрайУвд напрягся, вот он момент истины! Этот приезжий специалист по контрразведывательной деятельности может сказать намного больше, чем остальные.

– Внимательно слушаю вас, полковник.

– Наша страна сейчас, да что страна, человечество, переживает очень непростое время. Мы на самом деле находимся в большой заднице. Могу вас уверить, что к следующему лету большая часть государств прекратит свое существование, и их жители также. Наше старое проклятие – слишком холодная территория может стать для нас спасением. Но даже если мы выживем, то станем абсолютно другими. Как, впрочем, и наше государство.

За столом нависла тяжелая тишина. Ничего нового этот сухой полковник ГБ в общем-то, и не сказал, многие и так догадывались, что время сейчас очень непростое. На границах идут тяжелые бои, многие губернии в полном хаосе. И здесь, с десятикратным увеличением населения обстановка сложилась очень непростая. Работать приходится просто на износ, а тут еще и это ...

– В такие, смутные времена многие попытаются улучшить свое положение и не всегда законным образом. У нашего президента всегда было много врагов, сторонников старого образца власти. И вы отлично понимаете, что при той власти мы бы не сделали и десятой доли того, что все-таки успели сейчас.

– Вы хотите сказать, что кто-то исподволь готовит политический переворот? – жестко бросил Михайлов.

– Возможно, фактов пока мало.

– Не темните, полковник.

– Да, согласен. Все эти на вашем сленге "воры" никогда бы не появились здесь, если бы не прямая поддержка власть имущих. На лицо попытка подмять всю преступность под себя, чтобы полностью контролировать черный рынок. В подобных чрезвычайных ситуациях он возникает всегда и везде. Затем они начнут потихоньку подминать ресурсы, а это сейчас главное. Имея ресурсы и рычаги воздействия, спрятавшиеся в тени люди начнут ставить на важные места своих назначенце. Когда нынешняя власть очухается, будет поздно или кончится все большой кровью.

– А организационный хаос при наступлении Чумы поставит наш край на грань выживания – закончил за Гэбиста Михайлов.

Добродеев и его люди переглянулись. Ну и вляпались! Политику в полиции не любили и чурались ее, но сейчас уже никуда не деться. Заместитель по оперативной работе наклонился и осторожно спросил: – Что будем делать, товарищи генерал?

Михайлов бросил взгляд на Кузнецова и в свою очередь спросил своего зама: – Полковник, у твоих ребят много нарыто материала на открытие уголовки?

– Да хватает.

– То есть по закону мы уже можем действовать?

– Так точно. Просто хотели размотать ниточку дальше.

– Нет времени, ребята – втянулся в беседу Кузнецов – Эти почуят и тут же сбросят след. На них также работают очень опытные люди.

– Полковник, предлагаешь рубить сразу?

– Другого выхода нет – пожал плечами Гэбист – Согласую только с Губаревым. У нас в управлении слишком много людей из Москвы. Кому доверять, еще не знаю.

– Могу подключить военных – задумчиво пробормотал Михайлов – Там у меня наоборот есть люди, которым я могу довериться.

Кузнецов снова внимательно взглянул на генерала, и они поняли друг друга.

– Мы составляем план?

Рабочая встреча сильно затянулась, поэтом ужинали прямо здесь. Уже довольно поздно вечером у подъезда дома, где жил начальник КрайГБ остановился черный джип, из него тенью выскочил полковник. Дверь услужливо открылась, пропуская его внутрь. Доклад был коротким и емким, но после него Губареву срочно пришлось принять некоторые лекарства. Хотя свою визу на операцию он поставил незамедлительно. Времена и в самом деле сильно изменились, а этот поживший и повидавший многое службист был не из тех, кто прячется за чужие спины. Он до сих пор гордился своим дедом, военным контрразведчиком, и не желал осрамить его памяти. Так уж воспитан был.

В самых лучших традициях НКВД аресты в нескольких городах края проходили рано утром. Когда людей одолевает самый сон, и они беззащитнее всего. В квартиры, в дома стремительно врывались вооруженные люди. При малейшем сопротивлении применялись спецсредства, да и просто пудовые кулаки. Склады, гаражи вскрывались без всяческих санкций, военное положение это позволяло. Операцию оперативной службы КрайУвд и его спецназа прикрывали морские пехотинцы и нацгвардейцы. Они смело разворачивали на перекрестках свои бронемашины, игнорируя остальных, перекрывали потоки, легендируя свои действия очередными учениями. Слишком важным и ответственным личностям под нос совались самые настоящие приказы вышестоящего начальства. Патрульные, чертыхаясь и кляня все на свете, выстраивали новые маршруты для транспорта или перекрывали целые кварталы. С военными сейчас лучше было не спорить.

Задержанных тут же переправляли на секретный объект связи, стоящий на берегу Северной Двины, в тридцати километрах от старой Столицы Севера. Здесь самыми современными методами дознания у них собиралась информация. Работали следователи, криминалисты, медики. К вечеру перед Михайловым и Губаревым были выложены защищенные планшеты, на которых светился ряд фамилий, и очень известных фамилий. Короткий обмен мнениями по защищенному военному каналу и маховик репрессий завертелся дальше.

В удобные новые квартиры, такие приезжим почти не доставались, только высокому начальству, снова вламывались или вежливо входили люди. Хозяева жилищ также вели себя по разному. Кто-то спокойно собирался, но большая часть устраивала сцены и истерику, в которых участвовали не менее истеричные домочадцы. Но оперативники и спецназовцы имели строгий приказ. И ни вопли, что "вы все еще пожалеете", "да вы знаете, кто я?", "где ваш начальник?", ни ругательства и физическое рукоприкладство не помогали. Люди, чьи фамилии были в "заветном списке", оказывались закованы в наручники и препровождены в машины. Некоторых уже просто закидывали, махать кулаками со спецназовцами было чревато последствиями. Членам семьи после дотошного обыска вручались уведомления о выселении. Бывшие начальственные жены и их холеные дети оказывались, в конце концов, нос к носу с реальной жизнью, заселяясь в тесные общежития, будучи направлены на самые грязные работы.

Вызванному срочно представителю президента Верещагину Михаилу Николаевичу были уже представлены подтвержденные неопровержимыми доказательствами факты, судя по которым подготовка к перевороту велась. Опытный аппаратчик оказался несколько ошарашен быстротой и напором, проявленными во время расследования. Но, подумал он, наверное, в такое время именно так и следует поступать. Он хмуро оглядел силовую верхушку Края и произнес: – Ваше мнение, что с ними следует делать?

Отвечал за всех Михайлов, именно его люди и провернули большую часть тяжелой и грязной работы: – Высшая мера, согласно положению.

Верещагин мотнул шеей, как будто завязанный крепко узел мешал. Он поймал себя на мысли, что даже чуть похолодел от слов начальника КрайУвд, не совсем, значит, был готов к подобным изменениям политической жизни.

– Господин полпред?

– Кхм, я доложу президенту. Пока заканчивайте следствие. И раз я приехал, давайте проведем завтра общее совещание, мне есть, что вам сообщить.

Через неделю после совещания все участники преступной группы были расстреляны. В северной губернии ведь полно топких болот, которые долго будут хранить тайну. Многие из криминальных авторитетов, бывших членов правительства и администраций, генералы МВД и ГБ до самого конца еще не верили, что их и в самом деле убьют. Они думали, что это просто обычная перевозка в другое место, человеку ведь сложно привыкнуть к плохому, к тому, что мир окончательно изменился и далеко не в лучшую сторону. Поэтому многие удивлялись, когда выходили из машин и видели густой лес, а рядом темнеющее в осенней грязи болото. Приговоренные, как сомнамбулы передвигали ноги к последнему пристанищу в своей земной юдоли, безропотно становились на колени, их пробивала дрожь в ожидании последнего удара судьбы, такого безжалостного и смертоносного. Приговор приводили в исполнение добровольцы, из тех, кто уже опалился сражениями Чумных войн, кто защищал колонны русских беженцев от зверей в чужой военной форме, кто видел, что ожидает наши мир дальше. Эти военные уже видели другую сторону ада и без сомнений нажимали на спусковые скобы пистолетов, вгоняя в чужие затылки острия пуль. Исполнителям донесли суть их преступления, лишнего и не требовалось.

А управления Особого края впереди ждали многочисленные чистки. Вместо теплого местечка в начальственных кабинетах бывшие столичные чиновники зачастую получали в руки топор или лопату, ослушавшиеся приказа уже двигались в товарных вагонах в сторону юга, к Северному рубежу. Новый мир обойдется как-нибудь и без них и их ожиревших деток.

Стремительное расследование и скоротечная расправа произвели впечатление на все губернии и края, расположенные за Северным рубежом. Они здорово подхлестнули работоспособность всех чиновников, генетическая память, видать, сработала. А всевозможным органам и службам они послужили отличным примером, породив цепь кровавых и не всегда законных разборок. Как бывало и раньше вырвавшийся наружу благородный террор оказалось очень сложно затем обуздать, что в свою очередь подвигло новое руководство страны на кардинальные реформы. Но это уже другая история, другого мира.

Генерал Михайлов отказался от награды, он то отлично знал ей цену. Да и множество других тяжких событий, сопровождавших падение старого государства совершенно не оставляло времени на раздумий. Пошатнувшееся здоровье заставляло его работать еще больше, стараясь по мере сил помочь выжить остаткам человечества.

Юг бывшей Северной губернии. Опорный пункт Важское.

– Николаич, к командиру! – по-поморски привычке, глотая гласные, скомкано крикнул боец в возрасте, никак из двинских мобилизован. Это там, у моря так скороговоркой говорили. Потапов огорченно взглянул на не дочищенный ботинок, но со скамьи встал. Из теплого ангара вылезать в ноябрьскую хмарь не хотелось, но он опять в армии, а тут не забалуешь. Надоело бывшему жителю поселка Важское болтаться, как дерьмо в проруби, вот и напросился в ряды Русских Вооруженных сил, благо было кому замолвить словечко.

А самого старого поселка уже и в официальных приказах то не было, переименовали его в Опорный пункт. Только выглядывающие из-за современных построек старые избы еще напоминали о прошлом. В сентябре пришла дополнительная строительная техника и за удивительно короткие сроки возвела целый поселок из быстровозводимых зданий. Могут ведь, когда захотят!

В лицо била водяная пыль, поэтому Сергей накинул капюшон. Что ни говори, но новая форма у военных была на редкость хороша. И самое главное: не импортная, до самых трусов все свое. Эх, только начали страну отстраивать и на те ...

– Чего пыхтишь? – из навеса на бывшего десантника смотрели молодые глаза.

– Кравчин, ты что ле?

– Ага.

– Опять к девкам бегал?

– Бегал, вот и схлопотал наряд. А так пусть молодые на посту дуплятся.

– Тоже мне старик – хохотнул Потапов – Я те счас тут такую дедовщину устрою.

Он вошел внутрь, в тамбур, который сельский житель по привычке называл сенями. А что? Одну и ту же функцию несут, тепло в доме сохранять. Бывший десантник терпеливо подождал, пока его опрыскает специальная противовирусная система, после чего открыл вторую дверь. Длинный коридор и вот он искомый кабинет.

– Ефрейтор Потапов по вашему приказанию прибыл!

Можно было, конечно, и попроще войти, но форс надо держать! В кабинете находились двое: давно уже знакомый старший лейтенант Старостин и незнакомый майор. Степанов быстро научился считывать новые знаки различия. Майор с любопытством уставился на крепкого, хоть уже и немолодого мужика, затем пихнул командира ротной боевой группы в бок.

– Ну, ты набрал орлов!

Офицеры чаевничали, Старостин подвинул третий стакан в вычурном подстаканнике к Степанову и кивнул на стул. Сергей по деревенской привычке не спешил, размешал кусковой сахар, подул на кипяток, громко серпая, выпил половину, заедая чай сухими галетами сухпая. Майор с любопытством наблюдал за бывшим местным жителем, затем приступил к разговору.

– Сергей Николаевич, вы же из местных?

– Знамо дело.

– Значит, леса и речки местные хорошо знаете?

Степанов поднял по привычке глаза к потолку, "Ох не изба, не интересно!", затем степенно ответил: – Ну что знаю, кое-что не знаю. Охоч я по грибы по ягоды был.

– Охота, рыбалка? – майор наклонился вперед.

– Ну, с двустволкой баловался, рябчиков, тетерку, а так не особо. Рыбалку вообще терпеть не могу.

– Ага. Но речки то знаете?

– Товарищ майор, а чего ходить вокруг да около, что надоть то?

– Тут дело такое. Ближайшие леса мы крепко перекрыли, но ведь зима скоро. А лучший ход в таком случае как раз по речкам. Мне бы знать, что, да как лучше перекрыть?

Степанов задумался, речушек, да ручьев в здешних местах хватало. Это сейчас по ним не пройдешь, а как лед станет ... Поперек дороги за лето поднялись настоящие оборонительные сооружения, в лес километров до пятнадцати в каждую сторону прошли контрольно-следовые полосы и забор с охраной. Патрули, собаки, летающие роботы. Обычному городскому человеку в северном лесу пройти такое расстояние было не под силу. А для более опытных и оснащенных были приготовлены засады и достаточно интенсивное патрулирование в тылу зоны Северного Рубежа. Люди уже осознали, что к чему, и службу несли весьма исправно. Каждую неделю в лесу или на дорогах вылавливали новоявленных сталкеров с беженцами и помещали в карантинные лагеря. Они располагались в пятидесяти километрах от зоны отчуждения с той стороны. Три лагеря уже пришлось сжечь дотла, зараженные попали и туда. После этого напуганные власти начали возводить еще одну карантинную зону, уже за сто километров от Рубежа. А дальние подступы к нему отодвинулись к границе Вологодской губернии.

– Пожалуй, один не смогу, не такой знаток. Дед Борис знавал, но помер недавно, три недели, как схоронили.

– Жаль.

– Чего жаль то? – Степанов допил чай и постаивал подстаканник на пластиковый стол – Ехать мне надо, к себе. Туда земляков много перебралось, найду знающего человека.

– Это дело! – глаза майора загорелись, а ротный кивнул головой.

– Тогда Николаич и молочка свежего привези.

– А то ж – Степанов приободрился.

– Сейчас распоряжусь по машине и после обеда выезжай.

Майор Серпилин задумчиво посмотрел на захлопнувшуюся дверь, затем повернулся к Старостину.

– Сделает, не сомневайтесь.

– А я и не сомневаюсь. Просто подумал, а какого лешего мы еще тех мужиков местных не призвали? У меня в подразделении настоящих лесовиков кот наплакал. Многие и леса то настоящего по жизни не видели. Мы ж для других целей готовились, все опасные направления были на югах, а это степи, горы, пустыни.

– Так обратись в Вельск. Там вполне адекватные люди сидят, сами сообразят, кого и как призывать. И мужик помочь семье в наши времена не откажется.

– Пожалуй, так и сделаю – тряхнул головой майор Серпилин, начальник оперативной группы тылового прикрытия трассы М8.

– Датчик сработал – оторвался от экрана рядовой из молодых – на пятом участке.

– Вот е... й х...й! – старший сержант Чухрай с тоской посмотрел в окно, дождь и не думал прекращаться – В самое говно пойдем. Эй, смена, подъем!

Бойцы наряда с неохотой поднимались с коек, скорей всего опять ложный вызов. А пятый участок находился в заболоченной низине, до туда не доехать. Но делать нечего, служба! Солдаты заученно накинули на себя снарягу, броники, шлемы, сверху дождевик и через пару минут наряд загружался в броневик.

Вездеход лихо прогнал по раскисшей лесной дороге и даже залез на добрую пару сотен метров в саму чащобу, водитель был сегодня опытный. Чертыхаясь, бойцы ссыпались наружу, тут же становясь в боевой дозор. Два человека по бокам, впереди пулеметчик и дозорный, позади снайпер и ведущий. Чухрай махнул рукой, и группа осторожно двинулась дальше. Вскоре густой подлесок закончился, и они остановились на опушке, дальше шла болотина с редко стоящими низкорослыми соснами. Дозорный присел у края, сорвав по пути созревшую клюкву, уставившись затем вперед.

– Чего видно? -обернулся к Чухраю здоровяк пулеметчик. В его огромных кулаках Печенег выглядел игрушкой. Тяжелый аппарат, но в лесу без него никуда, его пули прошибали даже толстенные сосны.

– Там! – старший сержант засек в универсальный прицел всплеск тепла. Что-то двигалось по тому краю болота – Сидоров и Илюмжинов прямо, Кравчин с Поповым здесь. Кирюха, ты со мной!

Пулеметчик молча кивнул головой, и они вдвоем затрусили по границе заросшего березой и осиной леса, обходя болотце с северной стороны. Чухрай на ходу передвинул удобней подсумок с защитной накидкой. Если встретят беглецов, то в первую очередь надо подумать о собственной безопасности. Несколько остолопов уже отправились в карантин, хорошо хоть никто не заразился. Но все-равно находиться в одиночных очень маленьких боксах, да с хреновой жрачкой, не сахар.

– Стой, вот тропа! – старший сержант один из немногих был родом с лесного края под Новгородом, поэтому в здешней тайге не выглядел полным лохом. Кирилл Погодин, конечно же, никакой тропы не увидел, мох да опавшие листья. Всю дорогу он больше смотрел себе под ноги, чтобы не свалиться, зацепив один из корней или какую корягу. Иногда на глаза попадались красные букеты с брусникой, а на болотце запросто можно было разжиться клюквой. Может, если ложный вызов, на обратной дороге удастся ягод пособирать?

Два разведчика застыли на месте, в маскировочных костюмах они почти не выделялись из окружающей среды, беглецы военных обычно не замечали, пока не наталкивались вплотную. Но здесь .. впереди кто-то гулко засопел, затем раздался недовольный рев.

– Ааа – Погодин чуть не закричал, что-то бурое и косматое показалось между деревьев. Чухрай сам остолбенел, вот уж не ожидал он увидеть здесь настоящего мишку. Медведь встал на задние лапы и снова заревел, не по нраву, видно, ему пришлись нежданные гости. Поздняя осень никак не могла загнать медведя на покой. А рядом с пулеметчиком раздался яростный шепот: – Кирюха, держи его на прицеле. Только пулемет такую дуру остановит, помнет ведь на хрен!

Чухрай знал, что при встрече с медведем лучше спокойно стоять на месте, ни в коем случае не бежать, тогда гарантированный трындец. Он отлично помнил, как, будучи уже молодым парнем полез к знакомому охотнику в огородку, где жил найденный тем в лесу медвежонок. Молодой зверь не доставал даже до плеч, и полез сразу обниматься, его все любили и баловали зверя вкусностями. А на Илье в этот день была надета новая куртка, он с опозданием заметил на медвежонке достаточно длинные и острые когти, и тут же перехватил лапы зверя. Ох, и силен оказался этот маленький медведь! Они затоптались на месте, медвежонок лез к Илье, а тот отпихивал зверя от себя. Их невольное бодание оказалось к счастью недолгим, появился охотник и с ворчанием выгнал парня из загородки. С тех пор Чухрай испытывал к этому зверю истинное почтение. Уж его то самого природа силой не обидела, но даже он медвежонка одолеть не смог.

Этот же мишка, видать, почуял неладное и сам повернул в сторону. Десантники еще минут пять смотрели вслед хозяину тайги, и только потом Погодин положил пулемет на землю и перевел дух. Его руки немного подрагивали, по лбу стекали капли пота.

– Сержант, ты не снял на видео?

– Чего? – Чухрай пришел в себя и оглянулся – Тьфу ты! Хотя подожди, у меня же на шлеме камера.

– Вот сегодня вечером поржем: пошли ловить бегунов, а нарвались на хозяина! Я чуть не обделался!

Как и многие пережившие страх люди, пулеметчик вдруг стал слишком словоохотливым.

– Так, Киря, словесный понос заканчивай, сектор держи под прицелом. Всем, это был медведь! Двигаем к датчику, внимания не ослаблять.

В эфире совершенно не по-уставному заржали, старший сержант не стал ругаться, пусть парни выпустят пар, постоянное напряжение также мешает боевому духу. Чухрай вдруг вспомнил глаза ребят из автобата, недавно переквартированных с Кубанского края. Там уже вовсю горело, велись настоящие бои, и свирепствовала проклятая Чума. Боеспособные части армии занимались эвакуацией здоровых людей, отражая нападения мародеров и бандитов. Бандитами же стали и местные силы УВД. Кавказская горячность и горские традиции быстро смели остатки цивилизованности, и южный край стремительно погружался в хаос. И если малые народы по привычке еще поддерживали друг друга, держались тейпами, стараясь выжить в мировом катаклизме, то русские опять оказались на обочине жизни. Да вдобавок сказывался местный кубанский менталитет, где артельность и коллективность всегда были не в почете. Так называемые ряженые казаки могли только на ярмарках выступать и в старинной форме по улицам в праздники прогуливаться. Ну а власть в тех местах всегда была подгнившей, даже в обновленном государстве.

Поэтому первый рубеж в тех краях удержать не удалось, военные части снимались с места и отходили на север. С той стороны Кавказа вообще как почти месяц сообщения не приходили, ущелья в горах по которым шли дороги были давно завалены направленными взрывами, а около моря еще летом возведены огромные заградительные сооружения. Но инженерная мощь цивилизации так и не смогла остановить заражение. И это было на самом деле страшно.

Сергей кивнул головой знакомому механику, сборы солдата коротки: встал, да подпоясался, вот и готов! Он подошел к разъездной машине ротной группы, которая уже прогревала мотор.

– Николаич, на побывку?

– Не, по делам.

– Знаю я твои дела, бабам титьки крутить – курившие у ангара механики заржали, а маленького роста задира только лыбил веснушчатые щеки.

– Эх, Петруха, как-нибудь достанется тебе е... – незлобиво ругнулся Потапов.

– Ну, мне куда такая е..я? Я все больше под машиной, а Николаич все над бабой. Исправно, однако, десантура нынче службу тащит.

Сергей только сплюнул, вот ведь лешак! Был за ним грешок, ну не удержался, подмял тут одну старую зазнобу. Так ведь не знал он, что стенки в этих новых казармах тонкие, как фанера! И их замолодевшая вдруг горячность была слышна всему свободному от службы персоналу. Да и честно сказать, любил он это дело по молодости, все Надьку в баню по небанным дням тянул. Эх, вернуть бы те золотые времена!

Петрович, водитель машины услужливо помог с солдатским рюкзачком, улыбнулся и проговорил, чуть окая: Ну что, Николаич, до дому?

– Дави на газ!

Новая реинкарнация незабвенной Шишиги была не пример той более комфортной и удобной. Бронестекла с очень даже с отличным обзором, двери и зад кабины усилены бронекерамическими плитами. Даже имелись небольшие бойницы, а то мало ли чего в пути может случиться. Петрович имел звание сержанта, был призван с Вологодчины, своих уже давно перевез к родственникам на Каргополье. Во время срочной успел поучаствовать водилой же в войне Восьмого года. Вот там не в пример, говаривал он, по горным дорогам было намного тяжелее двигаться. А тут почти везде асфальт, дороги последние лет десять строили и строили. Да и техника сейчас новая, по качеству намного выше.

Они уже проехали расположение тактической группы и подкатывали к посту ДПС, где квартировали и бойцы автобата. У расхристанной машины стоял красный как рак капитан и орал на чумазых шоферюг, залихватски используя ненормативную лексику: Да е ..ги б .. я нах.й ох..ю, надо же так нах..ть , да на х..я ты эту х. .ю сюда прих..ил! Это же ох...ть можно!

Петрович сбавил газ и уважительно протянул: – Вот это специалист первого класса! – он так заслушался, что забыл заранее остановиться перед блокпостом. Полицейский наряд тут же заорал благим матом, сержант в бронике и шлеме даже скинул автомат с плеча. Петрович только крякнул и резко нажал на тормоз – Да что б вас, как будто не знаете, чья это машина!

В окошко кабины уже яростно стучали, но Петрович не торопился, нарочито медленно доставая из бардачка документы.