Текст книги "Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги"

Автор книги: Александр Хинштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 46 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Свой путь к богатству уроженец Татарии Янчев (сам он, правда, называл себя не татарином, а болгарином, разом оживляя в памяти один скабрезный анекдот) начинал с торговли «жигулевскими» автозапчастями в подмосковной Балашихе. Это, так сказать, версия для официального употребления.

На самом деле успех Янчева заключался в метко пущенной стреле Амура: он удачно женился на дочери прокурорского генерала Узбекова.

Потом Узбекова назначили первым заместителем генпрокурора. Он-то и познакомил зятя со своим начальником, президентским любимцем Ильюшенко. (Рядовой прокурор Ильюшенко отличился, добыв компромат на вице-президента Руцкого. Документы, правда, оказались фальшивками, но дело было уже сделано. В награду за труды Ельцин назначил его главным законником страны и даже отказал освободившуюся квартиру своей старшей дочери Елены.)

Никто и оглянуться не успел, как «Балкар-Трейдинг» оказался крупнейшим дилером «АвтоВАЗа» (Ильюшенко лично звонил Каданникову, выбивая Янчеву всевозможные квоты и льготы), а вслед за этим – едва ли не главным спецэкспортером российской нефти.

Из семнадцати миллионов тонн «черного золота», что добывал «Ноябрьскнефтегаз», «Балкар-Трейдинг» забирал двенадцать: ровно три четверти объема. При этом с предприятием он расплачивался не деньгами, а машинами, которые, в свою очередь, получал на «АвтоВАЗе» в кредит. Так, в считанные дни, Янчев выбился в миллионщики. Рядом с ним рука об руку трудилась супруга генпрокурора: Татьяна Ильюшенко была оформлена на работу в банк «Балкар» и в дочернюю швейцарскую фирму «Balcar Trading Sari». (В последней структуре она даже владела правом второй подписи.)

У Янчева имелась только одна беда: непомерная, какая-то патологическая прямо жадность; в противном случае он вполне мог затмить собой Березовского – слишком много общего было у двух этих новоявленных капиталистов.

Если Березовский окружал нужных людей заботой и вниманием – в пределах разумного, конечно, – то Янчев предпочитал экономить на всем. Он даже Ильюшенко – благодетелю своему и кормильцу – машины умудрялся… продавать: правда, за копейки. Но суть не в этом, важен сам принцип. И сыну премьера Черномырдина «девятка» «Жигулей» тоже была не подарена, а продана: пусть и с 50 %-ной скидкой. Хотя за одну только эпопею с прокачкой 2 миллионов тонн нефти Янчев должен был осыпать своих покровителей золотом по самые гланды.

(История эта имела место в 1994 году, когда правительство выделило некой структуре – «Проминформбизнес» – экспортную квоту, освободив ее от налогов и таможенных пошлин. «Балкар-Трейдинг» благополучно прогнал нефть за кордон, однако вся причитающаяся государству выручка назад почему-то не вернулась. Контрольное управление президента оценило тогда ущерб казны в 100 миллионов долларов.)

А подписанный с легкой руки Белого дома контракт на поставку «Балкаром» 25 миллионов тонн нефти американскому гиганту Mobil? (Чтоб было понятно, это где-то 3 миллиарда долларов.) Постоянные преференции, которые выбивал Янчеву его любимый прокурор?

И за все про все – шесть машин, проданных со скидкой, мебельный гарнитур да пылесос?

Насчет гарнитура и пылесоса – это я безо всякой аллегорической иронии: «прослушка» телефонных переговоров Янчева с Ильюшенко документально фиксировала любые мелочи. Даже генерал Барсуков, начальник Главного управления охраны, – прямо скажем, не Архимед – прочитав эти сводки, и тот однажды взорвался: «Как! И пылесос тоже! Крохобор! Сволочь!»

Они просто нашли друг друга – Янчев с Ильюшенко: мелкий шкурник и клинический скупердяй – два лика старика Плюшкина.

В материалах пылящегося в архивах уголовного дела бывшего генпрокурора имеется стенограмма очень живописного диалога, датированного декабрем 1994 года, который отменно иллюстрирует широту его натуры.

Краткая преамбула: Янчев отправил домой Ильюшенко гарнитур импортной мебели, но собрать ее мастера не смогли, ибо «забыли фурнитуру».

Алексей Ильюшенко – Петр Янчев

Ильюшенко: Петр Викторыч, ты сегодня у кого в Белом доме был?

Янчев: Я был у Зверева (начальник экономического департамента правительства. – Авт.).

Ильюшенко:(посвистывая) У тебя, видимо, пропуск есть туда?

Янчев: Куда?

Ильюшенко: В Белый дом.

Янчев: Звоню, и заказывают.

Ильюшенко: И заказывают, да?.. Ладно… В общем, так. Знаешь, я в последнее время… в последнее время… Я больше просто не хочу говорить на эти темы… То ты забываешь, то ты не соизволишь сделать…

Янчев: Подожди, Леш… во-первых… что я не соизволил сделать?…

Ильюшенко:(срываясь на крик) Ты мне… ты мне эту компанию посоветовал? Значит, ты за все отвечаешь! У нас так делается. Понимаешь, в нашей команде так делается!.. Так вот, я хотел бы все-таки узнать… заберут это завтра или… Или ты привезешь фурнитуру… Я хочу просто знать…

Янчев: Во-первых, я не привожу фурнитуру, Алексей Николаевич, понимаете?! Не изготавливаю.

Ильюшенко: Так.

Янчев: Во-вторых, значит, ее привозит тот, кто поставляет это хозяйство.

Ильюшенко: Так.

Янчев: И то, что, значит, она была принята на склад, это не говорит о том, что я ее поставил. Это разные совершенно вопросы.

Ильюшенко: Так… И что дальше?

Янчев: А дальше… суббота сегодня. Искать фурнитуру, значит…

Ильюшенко: Петр Викторыч, давай так. Если ты этот вопрос не решишь, на этом все закончится. Все твои посещения Белого дома, меня лично и всех остальных! Вот это я тебе гарантирую! Так нельзя мне нервы портить!!! (кидает трубку).

При такой скаредности никакого будущего ни у Янчева, ни у Ильюшенко просто не могло быть; это как раз тот случай, когда скупой платит дважды… Хотя, быть может, пылесосами и «Жигулями» дружба их не ограничивалась: но…

Не пойман – не вор…

$$$

Итак, в начале 1995 года Петр Янчев вплотную приблизился к осуществлению своей давней мечты: покупке «Ноябрьскнефтегаза» и Ом-ского НПЗ.

Мешкать было уже нельзя: в стране начиналась либерализация нефтеэкспорта.

Если прежде сами предприятия не могли продавать свою продукцию за рубеж напрямую, и посему вынуждены были отдаваться в руки спец-экспортерам, вроде «Балкара», то отныне посредники и прилипалы становились им уже ни к чему: вроде пятой спицей в колесе.

По замыслу Янчева «Ноябрьскнефтегаз» и Омский НПЗ следовало вывести из состава «Роснефти» и выставить на продажу; разумеется, с заранее понятным исходом – купить все активы должен был непременно «Балкар».

Подготовка к приватизации велась в обстановке строжайшей тайны, о ней не знали даже в профильном министерстве. Круг посвященных был сужен до минимума. И тем не менее утечки все равно избежать не удалось, как говаривал папаша Мюллер: знают двое – знает и свинья.

А ведь и правда: все происходило в лучших традициях шпионского жанра. Подобно тому, как штандартенфюрер Штирлиц прознал о сепаратных переговорах Алена Даллеса с генералом Вольфом, так и Абрамович разведал о тайных планах Янчева; об этом рассказал ему сын гендиректора «Ноябрьскнефтегаза» Андрей Городилов.

(Почему уж директорский отпрыск решился заложить родного папу – вопрос до сих пор открыт. Бытует версия, что Городилов-младший тоже желал урвать свою порцию выгоды, тогда как Янчев, в силу болгарской своей алчности, пытливого юношу в упор не замечал.)

И так же точно, как Штирлиц, Абрамович тоже начал вести свою собственную двойную игру, дабы сорвать эти сепаратные переговоры. Ежу было понятно, что с приходом новых владельцев он мгновенно будет отодвинут от золотоносного краника; ни делиться, ни договариваться Янчев ни с кем не собирался, уж тем более с каким-то плохо выбритым молодым человеком. В его понимании Абрамович был личностью совершенно непритязательной, мелочью пузатой.

Роман Аркадьевич решает найти какую-то иную третью силу, которая, в награду за инсайд, учтет все его интересы.

Этой силой и стал в итоге Борис Березовский – так возник их эпохальный тандем.

Они познакомились незадолго до того, совершенно случайно. Впрочем, это именно такой переплет, когда случайность – есть неосмысленная закономерность. Не случись той развеселой поездки, рано или поздно их жизненные пути – я абсолютно уверен – все равно бы пересеклись.

(«Случайность, – писал Набоков, – это логика фортуны».)

В декабре 1994-го группа российских олигархов отправилась отдыхать на Карибские острова. Доподлинно известно, что в составе этого праздничного десанта значились Петр Авен, Борис Березовский и Герман Хан. Последний-то и взял с собой молодого, но уже подающего надежды Абрамовича.

Был Роман Аркадьевич тогда молчалив и застенчив, его вполне устраивала роль бедного родственника, из милости позванного к богатому столу. Ради того, чтоб приблизиться к собственной мечте, он готов был терпеть любые унижения.

Вряд ли Березовский обратил на него внимание с самого начала, несмотря даже на рекомендации старинного приятеля Авена – в те дни он был чересчур упоен собственным вознесением. Но для Абрамовича это случайное знакомство стало поистине счастливым лотерейным билетом. И когда узнал он о грядущей продаже «ННГ» и «ОНПЗ», даже и тени сомнений у него не возникло, к кому обращаться за помощью: разумеется, к Борису Абрамовичу.

Но Березовский поначалу всерьез его не воспринял – слишком много просителей и ходоков кружилось в то время окрест него. Не один месяц Абрамович добивался аудиенции олигарха. Пару раз ему даже назначалось время приема, он просиживал в особняке «ЛогоВАЗа» битые часы напролет, но Березовский куда-то все время срывался, и встреча опять откладывалась.

Любой другой на его месте давно бы уже впал в амбиции, психанул, хлопнул дверью, но не таков был Роман Аркадьевич: чтобы купить с потрохами весь мир, нужно обладать звериным упорством и совершенным отсутствием гордости.

И в конце концов крепость рухнула. Абрамовичу хватило буквально полчаса, чтобы убедить Березовского в перспективности своей идеи. На первом попавшемся листке он доходчиво нарисовал схему будущей компании; хозяина кабинета особенно подкупило, что молодой посетитель готов был вкладывать в проект собственные деньги – примерно 25 миллионов долларов…

Через несколько лет Березовский публично признает, что «недостаточно понимал значимость» нефтяной приватизации и что на ум наставил его именно Абрамович. То есть «инициатива принадлежала» ему.

А еще скажет он, Абрамович оказался «самым одаренным молодым человеком, которого он знал».

И попробуйте только возразить, что это не так…

В свою очередь, Абрамович, едва ли не в единственном своем газетном интервью, на вопрос, на чем основывался его успех, ответил с исчерпывающим лаконизмом: «На удаче».

«В нужном месте в нужное время?» – звучит уточнение корреспондента.

«Можно сказать и так».

Абрамович появился в доме приемов «ЛогоВАЗа» как нельзя вовремя. Борис Абрамович в силу врожденного своего честолюбия давно уже тяготился тем, что опоздал к разделу казенного пирога.

Да, у него были «АвтоВАЗ», «ОРТ», «Аэрофлот», банчок под названием «Объединенный», но в сравнении с активами других миллионщиков все это выглядело жалкой пародией, насмешкой какой-то, честное слово.

Когда в начале 1990-х правительство Гайдара принялось напропалую распродавать государственные активы, Березовский был еще слишком слаб, чтобы успеть закомпостировать «билет в свободную экономику» (так именовал ваучер его творец Анатолий Чубайс).

Сотни замечательных во всех отношениях предприятий достались тогда совсем другим; за сущие, между прочим, гроши. (По официальным данным Счетной палаты, за 10 лет от приватизации 145 тысяч предприятий государство выручило всего 9,7 миллиарда долларов: для понимания – такую сумму наши туристы ежегодно оставляют, отдыхая за рубежом.)

Бывший завлаб Каха Бендукидзе выкупил первый пакет легендарного «Уралмаша» – центра мирового тяжелого машиностроения, где трудилось ни много ни мало 34 тысячи человек – за два набитых ваучерами автомобильных багажника, в чем сам потом с гордостью признавался.

Челябинский металлургический завод с 35-тысячным коллективом был приватизирован за 3 миллиона 730 тысяч долларов. Челябинский тракторный завод (54 300 рабочих) – за 2,2 миллиона. Всемирно известный «ЗИЛ» достался новым владельцам за 4 миллиона. Северное мор-ское пароходство – за три. А некий никому неведомый тюменский бурильщик Тимофеев и вовсе купил 210 миллионов акций «Газпрома» ценой в 2,1 миллиарда рублей (широко жили у нас бурильщики!).

Предложение, сделанное Абрамовичем Березовскому, позволяло ему – мгновенно – взять реванш за прежние неудачи, доказать всем – и себе в первую очередь – кто теперь истинный хозяин в доме. Когда же он вдобавок услышал еще и фамилию потенциального конкурента, любые сомнения отпали враз: Янчев давно, еще со времен «АвтоВАЗа», раздражал Березовского своей прытью.

Борис Абрамович, не мешкая, ринулся в бой.

Для начала требовалось перевербовать директорский корпус: в первую очередь главу «Ноябрьскнефтегаза» Виктора Городилова, напрямую афиллированного с Янчевым.

Не знаю уж, какие резоны приводил нефтяному генералу Абрамович (именно он, по признанию Березовского, договаривался с директором «ННГ» и «обеспечивал все, что касается уровня самой компании»), но факт остается фактом – Городилов перешел на его сторону, враз позабыв про Янчева. (Как говорил один известный киногерой: вовремя предать – не предать, а предвидеть.) Рискну предположить, что причина заключалась… м-м-м… скажем так: в большем уважении, нежели его (уважения) готов был демонстрировать хозяин «Балкара». Опять же – сынок Андрюша очень просил.

Ольга Вдовиченко, незадолго до того покинувшая кресло гендиректора «Балкар-Трейдинг», вспоминает:

«Все уже было определено: „Сибнефть“ должен был забрать Янчев, но Абрамович с Березовским его обошли. Они предложили лучшие условия.

Впрочем, уломать директоров было еще полдела; куда важнее было заручиться поддержкой первых лиц государства. Аргументы здесь требовались совсем другие – не столько материалистические, сколько политические. Но Березовский, взявший на себя стратегические материи (цитата из недавнего его интервью: „Я занимался вопросами на политическом уровне, на уровне принятия решений правительства“) нашел и их».

Вообще, виртуозность его достойна всяческого восхищения. На службу себе он умудрялся ставить даже собственные огрехи.

А еще Березовский очень любил одним махом убивать двух зайцев. Именно такой дуплет и решил проделать он с «Сибнефтью».

И года не прошло с момента создания ОРТ, как Борис Абрамович принялся вдруг хныкать и жаловаться на неподъемность взваленной на него ноши. Он точно забыл, что еще совсем недавно говорил совершенно другое, прямо обратное.

Когда Березовский уговаривал Коржакова с Юмашевым отдать ему первый канал, он клялся, что все расходы возьмут на себя акционеры. Собственно, потому-то 49 % акций ОРТ и ушли в частные руки. Его главный интерес – лишь в «сохранении того курса, который был взят Россией в апреле 85-го года и продолжен с лета 91-го», и потом «канал не может считаться выгодным предприятием, поскольку отдача будет заметна только через несколько лет».

После того, как в феврале 1995-го на ОРТ была остановлена реклама, Березовский во всеуслышание заявлял:

«Все убытки, которые понесет канал в связи с прекращением рекламы, будут покрыты из активов финансовых структур в составе акционеров новой телекомпании».

Но уже через пару месяцев эти клятвы оказались забыты, и Березовский запел по-новому. ОРТ, дескать, – предприятие убыточное, денег всю дорогу не хватает, а тут выборы на носу. Кто же, интересно, будет его содержать? Уж не Янчев ли с Ильюшенко?

А вот если отдадут ему еще и «Сибнефть», то никаких проблем с финансированием голубого экрана не возникнет – выборы проведем так, что просто пальчики оближете.

Самое удивительное, что Борису Абрамовичу верили. Почему-то ни-кто из кремлевских мудрецов не задался таким простым и очевидным, казалось бы, вопросом: если ОРТ – ноша столь неподъемная, какого ж рожна ты так истово добивался его создания; неужто из одних только гуманистических побуждений?

На самом деле Березовский в очередной раз лукавил. ОРТ убыточным никогда не был…

Вернее, не так: он не был убыточным для его фактических владельцев. Для государства же – да, убытки на канале росли как снежный ком, но это уже вопрос к самому Борису Абрамовичу.

Как установила проведенная Счетной палатой проверка, общий объем средств, израсходованных каналом в том самом 1995 году, составил 550 миллионов долларов. Однако во всех своих заявлениях и речах Березовский называл совсем иной бюджет: 300 миллионов.

Прямо ребус! Кроссворд.

Впрочем, разгадка оного лежит на поверхности. По признанию бывшего заместителя генпродюсера ОРТ Светланы Светицкой, не менее 40 миллионов долларов было в 1995 году перечислено на счета созданной в Париже фирмы «ОРТ Интернасьональ». Учредителем же этой таинственной структуры был не кто иной, как Бадри Патаркацишвили, старинный соратник и правая рука Березовского.

Иными словами, руководство канала попросту уводило деньги само у себя, а потом еще удивлялось, почему это ОРТ нищает, хотя при таких рекламных расценках, напротив, должно расцветать пышным цветом.

Сергей Лисовский, отвечавший в тот период за всю рекламную политику компании, признался мне как-то, что реальный бюджет ОРТ не превышал 105–110 миллионов долларов.

Я, помню, чуть со стула от удивления не упал. 110 миллионов! Ровно в пять раз меньше декларируемой Березовским цифры! Откуда же она вообще тогда взялась?

В ответ Лисовский лишь улыбнулся своей загадочной улыбкой Моны Лизы:

«Проблемами бюджета я не занимался. Могу сказать лишь одно: ОРТ никогда не был убыточным. Денег, которые мы зарабатывали, вполне хватало для нормального существования.»

Вот вам и ответы на все вопросы…

«Они просто придумали очень понятную схему, – доходчиво объясняет подоплеку манипуляций Березовского его старинный знакомец Петр Авен, – создать „Сибнефть“ для того, чтоб финансировать президентское ТВ… Не было бы Абрамовича, Березовский что-то другое придумал бы, что-то подтянул как бы для того, чтоб финансировать ОРТ…»

То есть сначала Борис Абрамович умудрился выцыганить у Кремля ОРТ, клянясь, что не попросит ни единой бюджетной копейки, и тут же как ни в чем не бывало маячит на пороге опять: дайте воды напиться, а то так голодно, что и переночевать негде.

И ведь наливали, и ломти пожирнее отщипывали, даже пуховую перину заботливо подстилали…

Принято считать, что ключевую роль в завоевании Березовским «Сибнефти» сыграл столь ненавидимый им сегодня генерал Коржаков. Отчасти это так.

Но Коржаков был явно не одинок. Еще до похода к нему Борис Березовский сумел записать в свои сторонники и других влиятельных господ: омского губернатора Полежаева, например, в чьей вотчине и находился основной актив будущей компании.

(Справедливости ради, следует, впрочем, сказать, что немалая заслуга в том принадлежала Абрамовичу. Он сошелся с Полежаевым еще прежде, в период работы с Омским НПЗ, действуя в исконной своей манере чадолюбия. Губернаторский сын Алексей, остроумно прозванный Папиным-Сибиряком, полностью находился под пятой Абрамовича, трудился в его компании Runiсom, жил в любезно предоставленном Романом Аркадьевичем доме в элитном подмосковном поселке Заречье и ездил на им же выделенном «Мерседесе».)

Генерал Коржаков вспоминает:

«Однажды Березовский попросил разрешения привести в президентский клуб одного человека. Пришел с губернатором Омской области Полежаевым. Он сказал, что у Полежаева есть идея создания „Сибнефти“, и что Полежаев готов отдавать часть прибыли на ОРТ. Я в экономике не очень силен. Вот два экономиста и запудрили мне мозги».

По протекции Коржакова омский губернатор в августе 1995-го дважды удостоился президентской аудиенции. Cлучай по кремлевским меркам – беспрецедентный. (Особенно если учесть, что особой любви Ельцин к Полежаеву никогда не испытывал. В 1994-м он даже самолично вычеркнул его из числа кандидатов в президентский клуб.)

В экономике Борис Николаевич понимал не больше своего начальника охраны, посему особого труда убедить его в необходимости создания «Сибнефти» не составило.

Полежаев был у него на приеме 14 августа. А уже 24-го появился президентский указ: «Сибнефти» – быть! В состав новоявленного гиганта были включены Омский НПЗ, «Омскнефтепродукт», «Ноябрьскнефтегаз» и «Ноябрьскнефтегаз-геофизика»: поразительно, но в отраслевом министерстве – топливном – о рождении «Сибнефти» узнали только постфактум; завеса секретности не спадала до последнего дня.

Сегодня, правда, Полежаев всячески отпихивается от лавров «ангела-хранителя» Березовского; он даже уверяет, будто и вовсе был с ним тогда не знаком, да и идею «Сибнефти» вынашивал давно, без всяческой посторонней помощи. «Я вообще о роли Березовского в „Сибнефти“ не знаю», – мелко крестится Полежаев.

В том, что омский губернатор, мягко говоря, лукавит, нетрудно убедиться, послушав его телефонный разговор с Борисом Абрамовичем: он есть в аудиоприложении к этой книге. Трубку Полежаеву передает не кто иной, как Абрамович.

В другой, явно датированной тем же периодом беседе, Абрамович обсуждает организацию встречи Березовского с Полежаевым-младшим.

Некая забывчивость вообще свойственна омскому губернатору; недаром сразу же после создания «Сибнефти», в октябре 1995-го, он во всеуслышание объявил, что компания появилась на свет лишь по единственной причине: дабы не ушла она… в руки москвичей…

…Увлекшись описанием изобретенных Березовским с Абрамовичем комбинаций, я совершенно упустил из виду один архиважный вопрос: а чем же все это время занимался г-н Янчев?

И тут мы переходим к самому захватывающему акту нашего действа. Дело в том, что аккурат в тот самый миг, когда «Сибнефть», точно пирог с капустой, пришло время доставать уже из печи, на «Балкар-Трейдинг» посыпались вдруг одна за другой напасти и беды.

Указ Ельцина о создании компании был подписан, как вы помните, 24 августа. А 19 сентября – менее, чем через месяц – главу «Б-Т» Петра Янчева арестовали. Еще через три недели, 8 октября, сняли с должности его главного покровителя – генпрокурора Ильюшенко: вскоре он тоже переедет в СИЗО «Лефортово». (Янчевскому тестю, первому заму генпрокурора Узбекову повезло чуть больше: его всего-навсего отправили в отставку.)

Инкриминировали Янчеву таможенные нарушения при экспорте нефти; Ильюшенко – получение от него взяток и злоупотребление служебным положением. При таком переплете стало им уже совсем не до «Сибнефти».

Если это и было совпадением, то совпадением, прямо скажем, почти магическим, сверхъестественным.

Особых секретов, собственно, в том нет: инициатором снятия Ильюшенко являлся не кто иной, как начальник СБП Коржаков. Ни он, ни его подчиненные этого и не думают скрывать, добавляя, однако, что действовали без какого-либо злого умысла.

«Никакой политической подоплекой в деле Ильюшенко и не пахнет, – утверждает экс-начальник отдела „П“ президентской службы безопасности Валерий Стрелецкий, главный катализатор всего процесса – обычная уголовщина».

По версии Стрелецкого, порочные связи Ильюшенко с Янчевым попали в поле зрения спецслужб совершенно случайно – при разработке черномырдинского зав. секретариатом Геннадия Петелина. Тоже, кстати, тот еще был фрукт.

«Нас интересовало, с кем из коммерческих структур связана правая рука премьера. Проанализировав всевозможные материалы, мои ребята пришли к выводу: чаще других в Белый дом „нырял“ „Балкар-Трейдинг“. Мы стали собирать информацию об этой структуре. Из ФСБ и РУОПа Московской области нам сообщили, что глава фирмы Петр Янчев подозревается в контрабанде, хищениях, укрытии доходов от налогов. Тогда впервые в этих материалах и всплыло имя Ильюшенко».

Дальше, если верить Стрелецкому, события развивались так: он доложил о компромате на генпрокурора своему непосредственному начальнику – Коржакову, тот вызвал Ильюшенко и предложил добровольно уйти в отставку. Ильюшенко наотрез отказался.

«Он не оставил себе выхода и вынудил нас действовать иначе, – пишет в мемуарах Стрелецкий. – Вскоре следственное отделение УФСБ по Камчатской области возбудило уголовное дело по факту нарушения „Балкаром“ таможенных правил… Захватив толстую папку взрывоопасных бумаг, Коржаков с Барсуковым пошли на прием к президенту».

Чувствуете, куда я клоню? Создавать «Сибнефть» помогал Коржаков; он самолично подписывал у президента желанный указ. И кампанию против Ильюшенко начинал, оказывается, тоже он. Из лучших побуждений или как – не суть важно.

А ведь останься Янчев в строю, вряд ли Березовский с Абрамовичем сумели бы заполучить желанную компанию столь легко. Свободных денег у «Балкара» было несоизмеримо больше, он даже успел скупить уже долги «Ноябрьскнефтегаза» почти на 200 миллионов долларов.

То есть Янчев оставался непреодолимым препятствием, тяжелым бревном, лежащим у Березовского на пути. И убрал это бревно не кто иной, как Коржаков. Который, повторю, и протолкнул, в свою очередь, указ по «Сибнефти».

Единственное, что радует меня, – вряд ли всесильный начальник СБП действовал из каких-то шкурных, сугубо корыстных побуждений. Получив, например, взятку от Березовского. Или – за обещанный ему пакет акций.

И не то чтоб Коржаков был таким уж честным, просто во всем и всегда действовал он, исходя из интересов своего патрона, а подготовить ОРТ к грядущим выборам президенту ой как требовалось.

Конечно, будь Янчев чуть поумнее, он тоже мог бы заручиться кремлевской поддержкой. Но нежданно свалившееся богатство отбило у бывшего торговца запчастями последние остатки самосохранения. Он считал, что схватил уже бога за бороду.

В этом смысле очень точно объяснила мне сию странность бывший гендиректор «Балкара» Ольга Вдовиченко:

«У Петра (Янчева. – Авт.) просто поехала крыша. Он потерял всякую осторожность. Если б не его упрямство и самонадеянность, никаких проблем с „Сибнефтью“ не возникло; забрал бы и жил себе припеваючи».

Дабы поставить точку в судьбе этой полузабытой личности, скажу, что сразу после ареста почти все нефтяные контракты «Балкара» были расторгнуты. Просидел Янчев (как, впрочем, и Ильюшенко) в СИЗО два года. В 2001-м злополучное уголовное дело было прекращено, и он вновь вернулся в нефтяной бизнес, но о прежних горизонтах уже не заикался.

Бывший король российской нефти Петр Янчев умер несколько лет назад в безвестности. О его кончине не написала ни одна газета…

$$$

Но напрасно было бы думать, что с устранением Янчева война за «Сибнефть» подошла к логическому завершению. Как минимум еще два серьезнейших препятствия оставались у Березовского на пути.

Во-первых, конкуренты: Янчев ведь был далеко не единственный, кто претендовал на этот лакомый кусок казенного пирога.

А во-вторых, против создания «Сибнефти» категорически возражал гендиректор Омского НПЗ Иван Лицкевич, человек в отрасли весьма уважаемый, мнение которого со счетов сбрасывать было никак нельзя.

Лицкевич отстаивал совершенно иную модель приватизации: он считал, что на базе завода надо образовать вертикально интегрированную финансово-промышленную группу, куда войдут «ряд предприятий Сибири, использующие нашу продукцию для изготовления своего конечного продукта» (цитирую по его интервью от февраля 1995-го). Старый нефтяник не понимал главного: развитие отрасли и даром не было теперь никому нужно. Во главе угла стояли отныне деньги и еще раз деньги, а их мог дать только нефтяной экспорт.

Много раз с Лицкевичем пытались договориться полюбовно: предлагали деньги, сулили высокие должности – вплоть до кресла министра топлива и энергетики. Бесполезно: он упорно стоял на своем и даже осмеливался слать в правительство гневные депеши, доказывая правоту своих старорежимных идей.

«Летом 1995-го года у нас с Лицкевичем состоялся откровенный разговор, – вспоминает омский мэр Валерий Рощупкин. – „Знаешь, – сказал он, – меня кругом душат, предлагают перейти в Москву, лишь бы я отказался от завода, но я не хочу“. Лицкевич предложил выкупить НПЗ: треть акций забрал бы трудовой коллектив, треть – мэрия, треть – областная администрация. И я по глупости, еще не зная тогда всего расклада, пошел с этим к губернатору Полежаеву. А тот, само собой, передал все Березовскому с Абрамовичем…»

То, что случилось затем, выглядит не менее сверхъестественно, нежели спешная посадка Янчева с Ильюшенко. При престраннейших обстоятельствах Лицкевич… погибает. По официальной версии, директор Омского нефтезавода утонул, купаясь в Иртыше; якобы у него остановилось сердце.

Трагедия эта произошла 19 августа 1995 года. А 24 августа – и недели не прошло – Ельцин подписывает указ о создании «Сибнефти».

Чертовщина какая-то, честное слово…

Сами омичи, впрочем, ничего потустороннего в истории этой не видят. Большинство осведомленных людей до сих пор считают, что уход Лицкевича на дно был инсценирован. Слишком уж вовремя, точно по заказу подоспел он. Градоначальник Валерий Рощупкин еще в те времена говорил мне:

«Практически никто в Омске не верит, что Лицкевич умер своей смертью. Его быстрая гибель сняла все вопросы и привела к тому, что у нас появилась „Сибнефть“… У меня и сейчас стоит в памяти тот наш разговор; я до сих пор корю себя, что пошел тогда к губернатору. Может, Иван Григорьевич до сих пор был бы жив…»

«Мы все убеждены, что Лицкевича убили, – вторит Рощупкину бывший депутат областного заксобрания, ректор Омского автодорожного института Леонид Горынин. – Незадолго до смерти мы летели с ним в самолете. Он жаловался, что все очень плохо, со всех сторон давят. Меня поразило, что когда я предложил ему рюмку водки, Лицкевич ответил, что не пьет теперь ничего из чужих рук; встал и принес свою бутылку».

К этому следовало бы присовокупить еще одно, принципиальнейшее обстоятельство: по словам бизнесмена Виктора Хроленко, близко дружившего с покойным, когда тело Лицкевича было поднято из воды, на ногах его обнаружились… следы проволоки. При этом был он почему-то в носках.

«Никакого расследования по этому факту, конечно, не проводилось: никому это не было нужно…Вообще, вся эта история с купанием в Иртыше выглядит как издевка. Лицкевич органически не переносил воды. Он даже в бассейн и баню никогда не ходил, а уж, чтоб среди бела дня полезть в реку…»

Сразу после гибели Лицкевича и прихода новой команды оба его сына, работавшие на Омском НПЗ, незамедлительно были уволены. Зато «Сибнефть» платит теперь омским студентам персональные стипендии, учрежденные в честь бывшего директора, а имя его присвоено ДК нефтяников и одной из городских площадей; знай он об этом, перевернулся, должно быть, в гробу…