Текст книги "Качели судьбы. Каторжанин (СИ)"

Автор книги: Александр Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Оно хоть и говорится, что сытое брюхо к обучению глухо, после очередного приема пищи в голове образовалась лёгкость, и мысли потекли в нужном русле.

Разумеется, кореша, точнее захребетники Андрея Саврасова будут хотя бы какое-то время держать языки за зубами о том, что расправились с Иваном Силаевым. Так что по поводу моего отсутствия в Дубках еще долго никто не спохватится. Бывало мой реципиент неделями околачивался в лесу, особенно во время сбора грибов, ягод и ценных трав, а также частенько уходил за речку в составе какой-нибудь ватаги искателей приключений и богатств иных миров.

О Пустошах в сознании Ивана особо ценной информации я не обнаружил. Поскольку его роль во время походов туда ограничивалась переносом тяжестей и готовкой еды на стоянках. В тонкости охоты на монстров его не посвящали и в Разломы с собой не брали. Иногда наниматели из этих самых Разломов не возвращались. В этом случае Иван сворачивал лагерь через трое суток и, прихватив оставшееся более или менее ценное имущество, отправлялся обратно в Дубки. Удивительно, но мой акцептор или реципиент обладал весьма развитой чуйкой, которая помогала ему избежать нежелательных встреч с особо опасными монстрами, а всякая мелочёвка сама норовила удрать при приближении человека. Интересно, это его свойство перешло ко мне в наследство? Ладно, скоро узнаю, всему свое время. Доставленное из Пустоши имущество Иван сдавал владельцу единственной в селе ресторации, одновременно гостиницы, по совместительству пункта вербовки местных жителей для очередного похода в Пустоши Виталию Иннокентьевичу Варсонофьеву. При этом имел свой процент от реализации ничейных вещичек. Также по возвращении, неважно в составе группы или без оной, Иван получал от ресторатора свой гонорар за выполнение миссии. Эти деньги, во избежание разного рода недоразумений, Виталий Иннокентьевич брал с заказчиков перед выходом группы в опасное путешествие и до поры до времени хранил у себя. Вот такая вполне себе рабочая схема.

Впрочем, не стану пока глубоко копаться в заторможенных мозгах реципиента – уж больно утомительное и тягомотное это занятие. Пока передо мной стоит всего лишь одна главная задача, а именно, ликвидация группы лиц, мешающих моей нормальной жизни в теле Ивана Силаева. Всё.

До вечера успел сплести из прибрежного ивняка кривую, но вполне объемистую корзину. Завтра по утру перед тем, как отправиться в Дубки наловлю рыбы для обеспечения железного алиби. Оно, в принципе, и так следователи не должны ко мне цепляться, но пусть все считают, что дурачок Ваня ловил где-то рыбу, и к тому, чему еще предстояло случиться в окрестностях села, калека ни ухом ни рылом.

Поужинал все той же рыбой, которая даже с ароматными травками, но без соли начала потихоньку приедаться. Ничего, голод самая лучшая приправа, а молодой Иванов организм требовал для своего нормального функционирования приличное количество питательных веществ, и легко усвояемое мясо рыбы вполне для этого подходило. Оно бы и хлебушка не помешало, и от пряников не отказался. Оказывается Иван еще тот сладкоежка, особенно уважает медовые пряники и горький шоколад в плитках из сетевого «Меридиана». А если на халяву от какой сердобольной соседки, таки любая сладость в тему.

Дождавшись начала сумерек, двинул неспешно в нужном направлении. Нужное место находится в пяти верстах, так что топать и топать. Оно хоть одна нога теперешнего моего организма и короче другой, но нелегкая жизнь вызывающего отвращение у окружающих калеки научила Ивана быть как можно более незаметным, в том числе и бесшумному перемещению в любых условиях. Как оказалось, моя душа вполне вольготно обустроилась в новой телесной оболочке, при этом все полезные навыки реципиента без каких-либо шероховатостей стали также и моими умениями. Я буквально чувствовал окружающую обстановку, словами не передать, как именно это у меня получается. А может, это вовсе не от Ивана, а от меня прежнего? На хромоту также я уже не обращал особого внимания и шагал довольно резво, хоть правое плечо при этом норовило обогнать левое.

В селе не без урода, подумал я, и с удивлением осознал, что доморощенная шуточка сомнительного свойства прибавила мне ощутимую толику оптимизма и жизнерадостности. Кажется, с тем, что остаток жизни мне предстоит провести в ущербном теле калеки, я потихоньку начинаю смиряться.

А еще в молодом организме проснулась жажда обладания женской плотью. Раньше Иван решал данную проблему банальным рукоблудием и по причине врожденной стеснительности даже не помышлял о том, чтобы подойти к какой-нибудь бабёнке и предложить ей услуги интимного свойства. Но мне-то отлично известно, что для женщины внешность сексуального партнера не так уж и важна, главное душа, ну и еще кое-что. Еще бы мою речь сделать более внятной, иначе трудно будет донести до сознания дамы свои романтические помыслы и намерения. Жаль в Дубках логофеды, исправляющие фефекты рефи не водятся: «Фефочка скажи иба». Чёрте что в башку лезет. Нужно было реже смотреть лагерный телек.

Вот же Казанова неугомонный! Не успел толком обжиться в новом теле, бабу ему подавай, да посимпатишнее и чтобы душу его тонкую за внешним уродством рассмотрела. Размечтался!

Так или иначе, но гормональный взрыв послужил еще одним подтверждением тому, что я все-таки очутился не в виртуальной, а в самой настоящей реальности.

Место, выбранное моими недругами для посиделок и моральной подготовки к очередной веселой гулянке, находилось в полуверсте от Дубков. Оно, конечно, ничто не мешает им выдуть по фунфырю винища где-нибудь в пределах села, но там в процессе пития не поговорить на разного рода интересные темы, например, как на прошлой гулянке Андрюхе Саврасову удалось наконец-то уговорить недотрогу Лариску Северянину на предмет основательно помацать её аппетитные сиськи. Именно об этом сейчас восторженно рассказал сидящим на бревнышках у костерка дружкам их неформальный лидер. И с горечью в голосе добавил:

– Жаль, вдуть не позволила. Грит, женись, опосля всё случится. А мне оно надо ждать⁈ Не, уж лучше с Клавкой Щукиной, там уж точно без отказа, главное вовремя вытащить, чтобы с пузом к бате не прибежала.

На что обычно первый подпевала Саврасова Колька Васильев тут же выдал неожиданно в пику своему боссу:

– Я обычно презиками пользуюсь.

– Не, с гондоном не те ощущения, – авторитетно выдал Сысой и, улыбнувшись чему-то ведомому лишь одному ему, добавил невнятное: – и вообще…

Я же в это время прятался в прибрежных кустах и наблюдал, как парни, сидя на бревнышках, разливают бормотуху по пластиковым стаканам и закусывают бутерами с домашней вяленой колбасой и пластами копченого мяса. От манящих запахов свежеиспечённого хлеба в совокупности с копченостями едва слюной не захлебнулся.

За употреблением вина и перекусом ребята еще долго «обсасывали» интересную тему «давалок» и «недотрог». Оно и для Ивана Силаева, возможно, было бы интересно, но для меня нынешнего пустой пацанский трёп с нехилой порцией преувеличений о надуманных победах на сексуальном поприще над юными дубцовскими селянками не представлял абсолютно никакого интереса. Рассказывали наперебой, кто скольких девок невинности лишил. Врали, разумеется, ибо большинство местных девчат бережно хранят свою невинность до будущей свадьбы. Лишь пара-тройка шалав ничуть не стеснялись раздвигать ноги перед всяким жаждущим юного девичьего тела. Однако бравировать связями с таковыми было как-то не комильфо. Лучше придумать, как «окучивал» какую-нить недотрогу и описать словесно в красках и со всеми подробностями, сколько крови из неё вытекло и как она верещала от боли и, разумеется, удовольствия, благо фантазии на этот счет парням было не занимать.

За разговорами, шуточками-прибауточками и грандиозными планами, кто кого нынче вечером непременно трахнет со всей юношеской злобой и азартом, винишко и закусь начали подходить к концу. Вскоре, принятые на грудь каждым из них по паре литров бормотухи стали чувствительно давить на мочевые пузыри, и парни по очереди начали бегать в кустики, ибо отливать в реку или на глазах товарищей считалось западло. Тюменька-хранительница, оберегает людей от нашествия тварей Пустошей, поэтому ссать в нее категорически не рекомендуется, а также данное действие не приветствуется рядом с местом дружеских посиделок. Так что, коль приспичило, изволь отойти в кусты подальше от реки и прибрежной поляны, используемой для коллективных посиделок.

Самый крепкий мочевой пузырь оказался у Андрюхи Саврасова. Дальнейшие события показали то, что я правильно выбрал место засады. Главарь не пошел, туда, где отливали четверо его вассалов, двинул аккурат в мою сторону. Думаете я случайно угадал? Вовсе и нет, элементарный расчет на основе многочисленных наблюдений Ивана за посиделками этой гоп-компании. Просто Андрей, когда хотел помочиться, всегда посещал одно и то же место, то есть отлучался именно туда, где я его в данный момент и поджидал.

Удалившись от костра и взглядов товарищей поглубже в чащу ивняка, Саврас оказался буквально в метре от меня. Стоит отметить, что я все-таки проявил гуманизм, позволив будущей жертве отлить, даже молнию ширинки дал застегнуть. Лишь после этого нанес ребром ладони удар в район сонной артерии, несильный, но вполне достаточный, чтобы отключить сознание человека примерно на полчаса. Результат получился вполне предсказуемым. Саврас отрубился без звука и непременно грохнулся бы на землю, не придержи я его тело и не уложи аккуратно на травку. Пусть побудет здесь до поры до времени, а я покамест с четверкой остальных моральных уродов разберусь.

Расстегнув куртку Андрея, нащупал под мышкой кобуру скрытого ношения и извлек оттуда «Орлан 96» боевой излучатель, обязательный для ношения офицерским составом имперской армии. Сам лучевик относительно небольшого размера, при этом весит больше килограмма – это из-за емкой электрической батареи, изготовленной из какого-то ужасно дорогого сплава. Удобная рифленая ручка органично легла в руку, указательный палец как бы сам собой расположился на спусковом крючке.

Осмотрел ствол. Интуитивно понятное оружие, хоть раньше мне приходилось оперировать лишь кинематикой, то есть обычным пулевым огнестрелом. Лазеры на большинстве тех образцов имелись, но использовались лишь как средства для более точного прицеливания. Итак, чтобы начать стрельбу вот эту пимпочку с рычажком нужно двинуть вверх большим пальцем и установить требуемый режим стрельбы короткими, длинными импульсами, или непрерывно на весь заряд батареи. Далее навести на цель, слегка нажав на спусковой крючок, для активации светового целеуказателя. Когда довольно яркая красная точка высветится в нужном месте, например, на лбу врага, следует дожать до предела спуск, и в голову жертвы бьет мощный луч. Как результат, кожа и костная ткань мгновенно испаряются, луч проникает в мозговое вещество, которое тут же вскипает со всеми вытекающими для жертвы последствиями. Хорошая штука, ничуть не хуже обычного армейского пистолета, стреляющего традиционными пороховыми патронами, ну, или штурмовой автоматической винтовки с разгонным гаусс-блоком. Вот только лучевик работает абсолютно бесшумно, Иван в этом неоднократно убеждался во время тренировочных пострелушек саврасовских. Кстати, ребята стреляли не по пустым бутылкам, а наполненным водой, отчего те взрывались весьма и весьма фейерично. Мозг, по сути, та же самая емкость с жидкостью, поэтому ожидаемый эффект должен оказаться аналогичным.

Активировал ствол и, уже не таясь, двинул к берегу реки, где на бревнышках продолжали бакланить мои недруги. В сгустившихся сумерках на меня поначалу не обратили внимания, посчитали, что вернулся их лидер. Я же привычно будто в тире принялся отстреливать глумившихся когда-то над несчастным калекой гадов. Первым лёг Колька Васильев, за ним на тот свет поочередно отправились Венька Заикин, Олег Ромашов и Толик Спицын.

Удивительно, но в процессе расправы я не испытывал абсолютно никаких эмоций ни мстительной радости, ни брезгливости от вскипающих мозгов, как следствие, вылезающих из орбит глаз, характерных звуков лопающихся барабанных перепонок и бьющего со свистом из всех дыр человеческой черепушки перегретого пара. Я привычно делал свою работу, удовлетворение результатами которой наступит лишь после успешного её окончания.

Поскольку стрелял в головы, контролить никого не пришлось ибо с вскипевшими мозгами люди не живут. Отметил про себя, что лучевик работает намного чище огнестрела, практически без брызг крови, мозгового вещества и раздробленных костей черепа. Кое-что, конечно вылетело, но это мизер в сравнении с тем, во что превращает человеческую башку разрывная гаусс-пуля, или хотя бы самая обыкновенная выпущенная из традиционного огнестрела посредством порохового заряда.

Ну все, с этими покончено. Теперь переходим к следующему акту марлезонского балета.

Притащить тело Андрея Саврасова к реке для меня не составило ни малейшего труда. Усадил на землю и легкими похлопываниями по щекам начал приводить недруга в чувства. Дождавшись, когда глаза парня распахнутся достаточно широко для того, чтобы тот начал осознавать положение, в котором оказался по собственной дурости и вопиющей недальновидности. Расколошматили бы в хлам башку Ваньке Силаеву перед тем, как скинуть в воду, не было бы у них нынче проблем. Короче, сами себе злые буратины. Ну это я рассуждаю, «глядя со своей колокольни», то есть, оценивая ситуацию с точки зрения профессионала, для которого контроль трупа – стандартная процедура. М-да, сколько интересного и необычного можно иногда узнать о себе. Убить реального человека – это вам не отправить виртуального сидельца на перерождение, тут сноровка, выработанная в процессе длительной практики требуется. Судя по хладнокровию, с каким я кончил четверых парней, этой самой практики в моей жизни было более, чем достаточно.

– Жопа⁈ – удивленно-недоуменно воскликнул Саврасов. – Ты же, того… ну сдох вчера. Я лично проверил пульс, ошибиться не мог.

– Как видшь вскресс, чтоб, значт, накзат вас гадв. – Чёртова дикция, хоть и стараюсь говорить медленно, все равно получается невнятно. Впрочем, мои слова, вроде бы, доходят до сознания испуганного до усрачки предводителя местной шпаны. К тому же, легкие вечерние сумерки не помешали ему рассмотреть аккуратные отверстия в головах своих дружков и болтающиеся на жгутах нервных волокон выскочившие из глазниц под давлением пара их зенки. Зрелище, скажу вам, не для слабонервных.

– Ты что творишь, урод⁈ Тебя же повесят!

– Ха, насмшл ежка голй задницй! – Стараясь изобразить как можно более сардоническую ухмылку, выдал я. Судя по реакции парня, мне это отлично удалось. Так оно и немудрено, при моей-то «красоте», можно было особо не корячиться с реализацией сценического образа. Тут бы сам Станиславский с Немировичем-Данченко дружно завопили бы: «Верим!». – Нет, Дрюш, эт не я, ты грхнул своих држков, а потм спугавшсь сдеянного, выстрлил сам сбе в бшку. – Сука, проклятый речевой аппарат, всего-то пара невнятных фраз слетела с моих губ, а устал, будто вагон угля разгрузил. Практиковаться нужно начинать, как Цицерон в свое время. По свидетельствам современников этот древний римлянин выходил на берег штормового моря и распинался перед дельфинами и акулами, перекрикивая звуки прибоя и ветра.

– Ваня, Иван… не делай глупостей! – Ага, теперь уже не Жопа, а Ваня, Иван. Вспомнил, как меня на самом деле звать-величать. А я-то (точнее настоящий Силаев) даже предположить не мог, что оно ему известно.

Дальнейшие разговоры вести посчитал излишней тратой времени и сил. Вот стану таким же говоруном, как Цицерон, тогда и подискутируем со всяким охочим до словесных баталий индивидом, желательно женского пола. А пока, пардонте, язык во рту еле шевелится от переизбытка произнесенных слов.

Силой усадил Андрея на бревнышко, примерно на ту позицию, с которой стрелял по его дружкам. И поднеся к виску парня ствол «Орлана», без колебаний нажал на спусковой крючок. Убедившись в том, что «Бобик» сдох окончательно и бесповоротно, начал действовать будто на автомате. Аккуратно и со всем тщанием протер оружие обнаруженной неподалеку от костра тряпицей. Затем, удерживая ствол двумя пальцами через всё ту же тряпку, поочередно обошел приятелей Саврасова и оставил на лучевике их потожировые вместе с отпечатками пальцев. Наконец вложил оружие в руку его покойного владельца, не забыв отставить на нем многочисленные следы его пальчиков для будущей процедуры дактилоскопии. Пистолет, разумеется, упал на землю, но по сохранившимся на нём отпечаткам любой следователь легко составит картину преступления.

Сидели ребята выпивали. Как оно иногда бывает, не сошлись во мнениях в каких-то вопросах. В пылу спора Андрей Саврасов извлек из кобуры скрытого ношения запрещенный для владения гражданскими лицами ствол и сначала прикончил Николая Васильева, который, судя по характерной позе (которую я придал его телу), пытался метнуть в лидера свою дубинку. Чтобы замести следы преступления, Саврасов тут же прикончил остальных своих приятелей. Но, осознав будущие последствия содеянного, впал в состояние неконтролируемого безумия и решил добровольно распрощаться с жизнью.

Ну всё, на этом моя миссия завершена. Тряпка посредством которой протирал ствол и выполнял с ним прочие манипуляции полетела в костер. Как бы мне ни хотелось отведать колбаски с хлебушком, недоеденную закусь оставил нетронутой, лишь забрал один из двух спичечных коробков с солью. Был бы в единственном экземпляре оставил как есть. Благо поляна поросла густой короткой травкой, надежно скрывающей следы присутствия еще одного персонажа. Надеюсь, следственная бригада глубоко копать не станет, а если и станет, Иван Силаев безобидный сельский дурачок с ограниченными физическими данными вряд ли вообще войдет в круг подозреваемых лиц.

К месту своей будущей ночевки добрался когда на небесах во всю полыхали яркие ночные светила. Вернулся под знакомый осокорь. Мудрить с постелью не стал, улегся под раскидистой кроной и с чувством качественно выполненной работы спокойно уснул.

Глава 6

В Дубки я заявился к обеду следующего дня, обремененный полной корзиной свежевыловленной рыбы. К этому времени поселок кипел как растревоженный пчелиный улей. По утру трое местных мальчишек отправились рыбачить на Тюменьку и обнаружили пять тел с простреленными лучевым оружием головами. Поначалу мальчишки даже не сообразили, кого именно нашли на полянке у реки, лишь после покойников опознали по одежке и еще кое-каким характерным отметинам на телах.

Всю эту информацию я узнал из разговоров односельчан. Кстати, моя задумка вполне сработала. К бабке-гадалке ходить не нужно, чтобы с первого взгляда понять, что именно случилось на берегу Тюменьки. Рыдающие матери Васильева, Ромашова, Спицына и Заикина, стоя перед домом старосты, громко проклинали «адово семя Саврасовых», лишившее их любимых деток, а заодно и самого Василия Николаевича, воспитавшего такое «исчадие».

Все это я имел сомнительное удовольствие наблюдать собственными глазами, поскольку дорога к моему жилищу проходила аккурат через центр села. Протопал с отстраненным видом, продемонстрировав своим поведением полное равнодушие к происходящему. Короче, вел себя в полном соответствии с повадками настоящего Ивана Силаева.

Пока хромал по селу внимательно осматривался теперь уже собственными глазами и делал выводы. Село большое, домов на вскидку не пересчитать. Судя по засеянным злаками и овощами полям, а также фруктовым и ягодным плантациям в окрестностях Дубков, народ здесь активно занимается сельским хозяйством. Тюменька рыбная тож, и лес, откуда в сезон тащат возами грибы, да ягоды и прочие дары, а зимой пушнину. А еще рядом Пустошь-кормилица, куда регулярно ходят на заработки местные мужики из тех, что посмелее. Так что, по моим соображениям и воспоминаниям реципиента народ тут не бедует.

Вот и дом, мой милый дом. Двухэтажная изба-пятистенок, сложенная отцом из толстенных стволов лиственницы, за три года перед тем, как Игнату Силаеву суждено было сгинуть без вести в Пустошах. Вроде бы, батя собирался жениться во второй раз, но на мое счастье, так и не успел привести в дом новую хозяйку. Так и остались мы вдвоем с его матерью бабкой Семирамидой, которую после смерти матушки отец поселил в своем доме, чтобы в его отсутствие приглядывала за сыном Ванькой и хозяйством занималась. Полгода назад бабка скончалась в возрасте… впрочем, столь огроменные цифры были неподвластны уму моего реципиента, поэтому сколько старушке было лет навсегда останется для меня тайной за семью печатями. Единственное, что мне известно, Семирамида для Ивана всегда была сморщенной седой старухой с ужасно скверным характером и в раннем детстве мальцу частенько прилетало от нее хворостиной, бывало и дрыном перепадало, когда по делу, но чаще без дела для профилактики. Когда Иван подрос и вошел в силу, в один момент на глазах изумленной старухи сломал об колено толстую палку, которой она собиралась его огреть и на своем корявом языке вполне доходчиво объяснил, что отныне запрещает ей применять методы физического воздействия на свой и без того покалеченный организм. Не сказать, что с тех пор зажили душа в душу, но вполне терпели общество друг друга, поскольку в равной степени зависели друг от дружки. Ванька – какой-никакой добытчик. Семирамида и по дому прибраться, и постирать, и в огороде порядок навести, и поесть сготовить – женскую работу выполняла исправно. А померла неожиданно, присела на лавочку во дворе и тихо-мирно отдала Господу душу.

Со смертью ворчливой старухи забот у Ивана прибавилось. Однако неполноценному умишком калеке за всем в одни руки не успеть, поэтому дом постепенно начал зарастать грязью. В этом я убедился, едва перешагнул порог своей будущей крепости. А еще при подходе к дому во дворе приметил заросли бурьянов, от которых следовало избавиться, ибо, насколько я успел в себе разобраться, любой беспорядок вызывает в моей душе абсолютное неприятие и острое желание его устранить. Кажется я перфекционист по первой своей жизни? Ну или солдафон упернутый, ибо порядок в армии, суть основа её существования.

Всё-таки первым делом решил разобраться с корзиной ёмкостью ведра четыре, до верху наполненной свежевыловленной рыбой. Благо во дворе скважина с ручным насосом, далеко за водой ходить не нужно. Хотел, было приступить к разделке улова под засолку с последующим вялением, но вспомнил об одном важном моменте. Еды в доме шаром покати. Есть пачка макарон и немного пшена, но этим сыт не будешь, а кушать после продолжительного нахождения в прохладной речной воде и ходьбы по пыльному проселку как-то очень захотелось и с каждой минутой хочется все сильнее и сильнее.

Так что разделку рыбы решил отложить на ближайшее будущее. Сунул руку в карман, извлек всю имеющуюся при мне наличность. Восемнадцать копеек. Маловато будет. На хлеб хватит, но не хлебом единым сыт человек, мясца прикупить не помешает, маслица растительного и сливочного, сыра и еще много чего. Сегодня у меня праздник избавления от гнета недругов, так что залезу в кубышку и устрою знатное пиршество.

Денежная ухоронка обнаружилась на втором этаже в искусно замаскированной от посторонних взглядов фальшивой стенкой нише. Отодвинул панель, извлек на свет божий вместительную картонную коробку из-под зимних меховых сапог о существовании которой даже бабка Семирамида не подозревала. Поставил на стол и, раскрыв, едва не обомлел. Из доставшихся мне в наследство воспоминаний Ивана Силаева, я знал где и в чем хранятся все его сбережения, а вот сколько там накоплено, Ванька из-за ограниченности своего мыслительного аппарата не имел ни малейшего представления. А денег в импровизированном сейфе было много. По меркам Дубков, очень много. Помимо бумажных купюр разного достоинства, аккуратно разложенных в пачки по номиналам и перевязанных бечевой, обнаружилось много металлических монет. Помимо меди, там имелось серебро, даже золотые империалы номиналом в пять и десять рублей были не столь уж и редкими.

Ёпрсть! Блаженны умишком ущербные! Ну Ванька, ну добытчик, респект тебе и уважуха! И молодец, что не разбазарил заработанное, даже от родной бабки утаил свои доходы. Оно ведь как только кто-то узнает о наличии крупных денежных сумм у человека не способного толком и ними распорядиться, тут же появляется куча разного рода благодетелей и, глядь, вскоре у одураченного простофили ни денег, ни обещанных ништяков, а тех благодетелей, что обещали прирастить его благосостояние и след простыл. Теперь Ванькины сбережения в надежных руках. Однако, опять-таки, из-за скудности полученной от реципиента информации о ценах в местных магазинах и лавках я имею самое приблизительное представление. Насчет стоимости продуктов питания в супермаркете «Меридиан» и других торговых точках Иван неплохо ориентировался. При этом старался брать что подешевле и качеству того или иного продукта не придавал должного значения. Подозреваю, что ушлые торгаши частенько впаривали калеке просроченный товар.

Забрал из коробки десять рублей, в основном медью, частью серебром, стараясь выбирать монеты максимально потертые и деформированные – нехрен им делать в моей сокровищнице. Сегодня вечерком займусь пересчетом наличности, поскольку навскидку хотя бы приблизительно сориентироваться не могу.

Пока добирался до супермаркета, у домов наблюдал скопления основательно переполошенных односельчан от пары индивидуумов, до многочисленных групп. Краем уха улавливал их разговоры. Если конкретно, на данный момент тема обсуждения была одна – насчет совершенно бессмысленной и глупой, по мнению обывателей, гибели пятерых парней.

– Грят, сбрендил Андрюха…

– Из шпалера прям в лобешники своим корешам…

– Наповал усих, а опосля и сам в себя стрѐльнул…

– Ирод!..

– Каково теперь Спицыным, Заикиным, Васильевым и Ромашовым?..

– Оно и старосте со старостихой не позавидуешь…

А лично мне глубоко пофиг. Радость от совершённого правосудия как-то поблекла, осталось ощущение собственной правоты и восстановления попранной пятеркой моральных уродов природной гармонии. Ну да, какой-нибудь законник начнет, брызжа слюнями в искреннем гневе, доказывать, что в правовом государстве нельзя творить беззаконие. Ага, а гнобить калеку каждодневно и с завидной извращенной фантазией можно? И если за это прилетела ответка, тут же начнут голосить разного рода правозащитнички. Слава Богу, у нового обладателя тела оказалось достаточно навыков, чтобы поквитаться с негодяями, не случись переселения душ, непременно ушли бы отморозки от наказания за убийство Ивана Силаева.

Кстати, стоит отметить, что с чтением разного рода надписей проблем у меня не возникло. Здесь в ходу обычная кириллица с некоторыми малозначимыми отличиями от привычной мне. Низкий поклон здешним «Кириллу и Мефодию». Латиницу я бы еще стерпел и довольно быстро к ней приспособился, но если б в ходу были неведомая мне глаголица, алеф-бет от потомков Моисея, арабская вязь, или иероглифика с клинописью, было бы вовсе тоскливо.

Так и не испытав угрызений совести, по поводу гибели своих недругов, я добрался до автоматических дверей супермаркета. Настоящего Ивана всегда поражало свойство дверных створок самостоятельно разъезжаться при приближении к ним посетителей магазина, по этой причине он предпочитал совершать покупки именно в «Меридиане». Перед тем, как войти в здание, я в полном соответствии с линией поведения реципиента несколько раз подошел и отошел от распахивающихся и закрывающихся стеклянных створок. За что получил незлобивый окрик от местного секюрити Сергея Витальевича Кривоноса крепкого мужчины лет за пятьдесят:

– Вань, кончай хернёй страдать! Экий бугай вымахал, а всё в игрушки не наиграешься! Проходи в магаз, или топай мимо!

– Не, дядь Сергй, мне в магз, прдукт кончлсь.

– Ну коль за продуктами, проходь, но двери ломать не след, оне таких деньжищ стоят, что нам с тобой во век не заработать. Тут позавчера ночью местное малолетнее хулиганье витрину пыталось вынести, чтобы, значится, пивком разжиться. Стекло выдержало, но трещины пошли, так что предкам этих долбодятлов уже прилетели штрафы из полиции, ибо камера ночного наблюдения всё видит, всё примечает. Сечёшь?

Я не стал утруждать себя ответами на риторические вопросы, шагнул в кондиционированную прохладу огромного помещения и, прихватив тележку, медленно побрел между стеллажей с разложенными на них товарами.

Через полчаса вышел из «Меридиана» с двумя пакетами, под завязку набитыми продуктами питания, при этом количество денег в кармане уменьшилось всего лишь на два рубля с полтиной. Интересно, денежка тут дорогая, не то, что в моей прошлой реальности, где такое понятие, как «копейка» считалось давно забытым архаизмом, а некоторые юные россияне и вовсе не подозревали о её существовании в исторически недавнем прошлом. Да и рубль не мог похвастаться особой покупательной способностью, берешь пару-тройку косарей, а продуктовый магазин покидаешь с полупустым пакетом. Вот еще один кусочек из моего прошлого высветила память, упорно не желающая раскрываться полностью.

Замуровали демоны информацию в глубинах подсознания. Впрочем, не бывает крепостей, которые большевики не могли бы взять. Чёрт, опять цитаты из просмотренных на зоне древних фильмов в памяти всплыли. Лучше бы нейроинтерфейс каждому выделили хотя бы с ограниченным доступом в Сеть. Живешь, не знаешь, что в мире происходит, зато нате вам «Ленина в октябре» или еще какую «Весну на Заречной улице». Башку оторвать тому гаду, что придумал скармливать зэкам «высокодуховные» продукты кинодеятелей прошлого. Впрочем, тут скорее банальный коммерческий расчет, за старьё с владельцев каторги денег не берут, а более или менее современный контент стоит нехилых бабок. Так что впаривают зэкам всякие «Нофелеты», «Служебные романы» и прочую древнюю галиматью. А ведь смотрят, поскольку вольно или невольно душа духовной пищи требует.

Ну всё-всё, успокоился. Я теперь не в лагере и вспоминать тамошнюю жизнь нет ни малейшего желания. Надеюсь, здесь для меня будет значительно лучше, хотя бы даже и в покалеченном теле.

Неожиданно мой взгляд остановился на скромной вывеске над одной из местных лавчонок «Сулейман Ахмад-заде, обув, продам новый, старый починяем, на заказ делаим. Дёшево, бистра!». Ага, именно то, что мне сейчас и нужно, задолбался хромать. Это реципиент по жизни привычный, а по мне так форменное хождение по мукам.