Текст книги "Наемник №300 (СИ)"

Автор книги: Александр Андросенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Глава 13. Деструкция

Глава 13. Деструкция

Михайлову разбудил выход из гипера. Она открыла глаза и посмотрела в потолок, на мерцающий красным сигнал тревоги. Механически опустив механические ноги на пол, она механически закинулась стимуляторами, запила их водой с металлическим вкусом и вышла в коридор, навстречу механизмам, которые в данный момент были живее, чем она.

– Мэм, мы “вышли” у Булера-2. Сканируем окружающее пространство, – доложил пилот.

– Поняла, буду на мостике через минуту, – сухо ответила Светлана.

Голова раскалывалась уже сейчас, и стимуляторы плохо снимали эту проблему. Кали сказала, что на фоне случившихся событий у нее развивается какое-то психическое заболевание. Пиздец, механизм считает, что на сходит с ума. Гребаный андроид думает, что разбирается в мозгах человека! Ладно, даже если она и сходит с ума, то почему у нее так болит голова? Неужели нельзя как-то по-тихому двинуться? Почему она должна страдать? Почему? Почему мужчины доставляют ей только страдания? Отец, Кер, Маттера, десятки других ублюдков, которых она вынуждена была терпеть в течении всей своей жизни. Даже гребаный кусок плоти, дергающийся только из-за органического процессора в его тупой башке, Давид-1, и то, заставляет ее каждый день просыпаться и принимать очередные, никому не нужные, абсолютно бестолковые решения. Для чего? Чтобы потешить в очередной раз самолюбие отца？ Чтобы он мог сказать: вот, моя дочь – Наемник! Не важно, что она просрала свой отряд даже не долетев до первого задания, зато она смогла подавить мятеж, пожертвовав всего лишь парой ног. И всем похер, что это были ее любимые ноги, пусть даже правую она дважды ломала, а на левой средний палец был слишком длинный, она их по-своему любила и ценила. Да, ей клонируют новые ноги, возможно, даже более функциональные, правильные и красивые, чем старые…

– Разрешите, мэм? – спросил кто-то сзади, и не дожидаясь ответа, обошел ее, торопясь успеть на свое место по тревоге.

Светлана поняла, что стоит в коридоре, невидяще пялясь в пустоту. Она сглотнула и по привычке полезла за блистером стимулятора в нагрудный карман. Так, стоп, она же только что их приняла.

– Мэм, в системе посторонних кораблей не выявлено. Разрешите начать развертывание минных заграждений? – спросил по комму Давид.

Вместо ответа Михайлова все-таки отбросила мысли, одолевающие ее уже неделю, и механически дошла до мостика. Андроиды со своих мест бросили на нее короткие взгляды и поздоровались, не отвлекаясь от работы.

Давид хмуро посмотрел на блистер, торчащий у нее из кармана. Светлана поправила его, засунув поглубже, и села на свое место. Работа унимала головную боль, и первое время она отдавалась ей по шестнадцать часов, пытаясь найти выход из капкана, в котором оказалась. Но его не было, как бы ни старались Кали или Давид. Их отряд был нефункционален как боевая единица, а единственная боевая единица в нем – сама Светлана, была нефункциональна как командир.

С тех пор, как она это поняла, от головной боли не помогала ни водка, ни работа, ни стимуляторы. Когда это было? Позавчера. А вчера Кали заявила, что у нее деструкция личности на фоне потери ориентиров в жизни. Деструкция, мать ее, личности, сука. На фоне потери ориентиров в жизни!!! Или потери жизни ориентирами?! Да какая разница?! Что этот гребаный андроид может понимать в психологии?! Машина ставит диагноз человеку и не предлагает никакого лечения, кроме поиска новых ориентиров.

Новых, блять, ориентиров! Открой, сука, свой гребаный электронный справочник и найди там медикаменты, нахрена их три тысячи лет придумывали? Чтобы при деструкции личности искать новые ориентиры взамен старым? И где их тут искать?! Два десятка андроидов, говорящая голова, киллер и тупой амбал. Кто из них может стать новым ориентиром? Тут даже потрахаться не с кем!

– Начинайте установку минных заграждений по согласованной схеме, – наконец, приказала Светлана. – Привлеките к этому всех космопехотинцев, пусть привыкают к бронекомплектам в боевой обстановке. Родригез на своем корыте… Хм… Не поняла, не вижу его на месте.

– Он еще не вышел из гипера, прыгает отдельно.

– Ладно… Не кажется ли тебе это странным, Давид? Они ведь ушли на три часа раньше нас.

– Нет, мэм. Там ведь трое моих парней. Я уверен, они скоро появятся, просто временной сдвиг.

Светлана внимательно осмотрела на по-прежнему расширяющуюся сферу, охваченную сканерами “Весельчака Пита” на предмет наличия своего транспорта-истребителя, но безрезультатно. Она удрученно вздохнула и… неожиданно увидела, как тот появляется в зоне радаров.

– Ха, вот и он! – обрадовался Давид.

– Родригез, мать твою, что там у тебя? Почему так долго? – спросила Михайлова.

– Добрый день, мэм! – ответил тот. – Выбросило у Булера-7, пришлось идти своим ходом. Третий движок накрылся, больше двадцати процентов мощности не выдает.

– Поняла, начинай установку мин.

– Понял, мэм, – он отключился.

– Похоже, неделька с твоими парнями пошла ему на пользу, – усмехнулась Михайлова. – “Да, мэм”, “есть мэм”, еще чуть-чуть и вспомнит уставное обращение по званию.

– Так и есть, – кивнул Давид. – Может быть он даже научился управлять кораблем, смотрите, как грамотно идет!

Они еще немного пошутили по поводу того, что их пилоту тоже стоило бы поучиться кое-чему, Михайлова проверила все посты, немного понаблюдала за тем, как космопехотинцы ставят минные заграждения, а Родригез на небольшом ускорении идет на сближение. Голова болела все сильнее, и она встала. Светлана покинула мостик и направилась к Кали, чтобы она выписала ей чего-нибудь получше стимуляторов.

Ей даже удалось относительно спокойно добраться до медотсека. И тут снова завизжала тревога, на этот раз – боевая, а двигатели корабля включились, набирая ускорение. Михайлова лапнула комм, вызывая Давида:

– Что за нахер?! – рявкнула она.

– Атака со стороны транспорта, мэм! Маневр уклонения не получается! Родригез выпустил три ракеты!

– Немедленно отстрелить “фантомы”! – приказала она, и помчалась было обратно на мостик.

Через секунду она почувствова, как тепловые ракеты, которые должны были сбить ракеты противника с толку, стартовали – корпус чуть ощутимо вздрогнул.

– Нет… – прошептал Давид. – Не получилось… Восемнадцать секунд до столкновения.

Михайлова поняла: это конец, и скомандовала:

– Опустить переборки, разгерметизировать все помещения! Всем в спас-скафандры!

Она механически повернулась к спас-комплекту, вмонтированному в стену коридора, набрала код на панели, откинула прозрачную крышку и наступила в него. Скафандр плотно запечатал ее в своих объятьях. Она шагнула назад, возвращаясь в коридор, и побежала в сторону ангара. Она знала, что шансов практически не было. Корпус мелко затрясся, явно включились оборонительные комплексы корабля.

Теоретически, “Весельчак Пит” мог сбить все три ракеты при подлете. Ага. Теоретически, отделение космопехоты может уничтожить штурмовой бот. А отделение обычной пехоты – космопехотинца в бронекомплекте.

Теоретически, бабушка была бы дедушкой, если бы у нее были яйца. А на практике, от первого взрыва Михайлову бросило на стену, а потом потащило в сторону носа сошедшей с ума гравитацией.

– Разгерметизация ангара! – сообщил Давид-1. – Мы потеряли левый двигатель!

– Отключить гравитацию! – приказала Светлана.

В этот момент раздался второй взрыв, Светлану оторвало от стены и бросило в сторону кормы. Набирая скорость в неконтролируемом полете, она успела подумать: двадцать метров при 2G, этого достаточно убиться, или нет? А если попытаться развернуться ногами вперед?

* * *

Данила Петров выругался. Третью ракету «Весельчак Пит» все-таки сбил, хотя она и разорвалась практически вплотную к кораблю. Что ему не нравилось в кораблях Наемников – они не разваливались на части, как, скажем, транспорты, или даже эсминцы и линкоры Скопления Сигмы. Можно сколько угодно говорить о социальной справедливости и мести захватчикам, но пока они не научатся делать нормальные боевые корабли, ни о каких прямых столкновениях с Землей говорить не было смысла.

То, что ему удалось подловить корабль Михайловой, на котором было всего четыре члена экипажа и не было нормальной защиты – просто нереальное везение. А то, что оперативно удалось склепать и озвучить голограмму пилота – уже его заслуга. Он до последнего ждал, что Коул Диас даст условленный знак, но его не было и не было, а значит – о помощи изнутри речи не шло. Когда космопехотинцы "верхом" на минах начали выводить их на орбиты боевого патрулирования, Данила решил действовать.

"Стремительный" уже давно вошел на дистанцию атаки, и Петров нажал кнопку, передавая на орудийную палубу команду: "Огонь". Трое наводчиков, обучавшихся в лучшей космической академии Скопления Сигма, запустили ракеты по "Весельчаку Питу", а сам истребительный транспорт сменил вектор форсажа, выходя из зоны ответной атаки. Данила считал себя лучшим пилотом из тех, что сейчас были на борту, и лично управлял неповоротливым кораблем.

– Всем кораблям, уничтожить космопехоту противника! – приказал он по общему каналу, и все четырнадцать кораблей, что он привел в эту систему, появились на радарах, устремляясь к Булера-2 из астероидного пояса.

Тем не менее, у Данилы второй раз за пятнадцать минут выступила испарина, когда на "Весельчаке Пите" заработала система защиты. Но операторы не зря учились: ни ураганный огонь лазеров, ни попытка противника набрать скорость не увенчались успехом. Первая ракета уничтожила левый двигатель противника, а вторая попала в капитанский мостик. То, что третью все-таки удалось сбить, несомненно была заслуга противника, и Петров, наблюдая за тем, как лишившийся управления корабль Наемников отдаляется, уже придумывал доклад про неравный бой с врагами. Сбить на подручном транспорте корабль-носитель Наемников – за такое можно и Звезду Героя получить… Ладно, помечтали, и хватит – оперативным агентам звание героя ни к чему.

То, что "Весельчак Пит" не развалился и не взорвался, было даже хорошо – возможно, удастся получить новые сведения о кораблях Наемников, или – чем черт не шутит – даже восстановить его для дальнейшего использования. Их инженеры и не из такого хлама конфетку делали.

– Капитан Таркетов, принимайте управление операцией на себя, – приказал он. – Я возвращаюсь. Как найдете тело Михайловой – доложите.

– Капитан первого ранга, агент Петров. Вас понял, управление операцией принял, – ответил командир Третьей экспедиционной эскадры Скопления Сигмы Виктор Таркетов. Манера поведения Петрова его бесила, но агент знал свое дело. Ради общего блага всех сигмийцев, Таркетов готов был некоторое время потерпеть. Не слишком долго. Скажем, если бы он предоставил управление захваченным его диверсантами "Стремительным" опытным пилотам его эскадры и смотался до начала боевых действий – было бы в самый раз. Но Петров превысил лимиты его раздражительности уже два часа назад. Нет, каково это, а? Назвать его "Капитан Таркетов"!!! Молокосос явно заигрался в шпионов, как только они встретятся, надо будет поставить его на место.

Данила зло посмотрел на голограмму командира эскадры, но ничего добавлять не стал. Он занялся расчетами прыжка к месту следующей миссии. Петров не позволял себе отвлекаться на такие незначительные события, как ненависть к какому-то капитану. Пусть даже и первого ранга. Что значит какой-то капитан, когда ему предстояла встреча с целым Верховным Лидером Союза Трех Планет? Лучше могло быть только задание на убийство Михайлова… Впрочем, ему он уже неплохо насолил, убив дочь. Путь папаша немного пострадает, как страдали родственники Данилы и других сигмийцев, потерявшие сто тысяч отцов, сыновей, дочерей и матерей в течении только первого дня атаки Наемников.

Отбросив посторонние мысли, Данила посмотрел на трассу прыжка. Что ж, не так уж и плохо. Расчетное время – восемь минут до гипера.

* * *

Неделя на гауптвахте Наемников была ничуть не хуже, чем его обычное времяпровождение. Завтрак, обед и ужин – безвкусная, но калорийная пища. Восемь часов сна при полной темноте, шестнадцать часов бодрствования при ярком освещении. Первое время Мэтт пытался понять, где же дал маху, но особых провалов в своих планах так и не нашел. Скорее всего, ему просто не повезло, да и соперники отработали на этот раз на отлично. Давид-1 знал свое дело, даром, что андроид, а решительность Михайловой ему и вовсе импонировала.

Выход из гипера разбудил его, как и всех на корабле, и Мэтт встал. До номинального подъема оставалось еще два часа, но свет не гас, и он принялся за разминку, которые не пропускал ни разу с тридцатилетнего возраста. О том, что что-то идет не так, он понял после того, как замигало аварийное освещение. "Разгерметизация!" – сразу понял он, когда корабль начал едва ощутимо подрагивать. Все боевые уставы Наемников настоятельно требовали при угрозе нападения первым делом – полную разгерметизацию корабля.

Вагнер тоскливо посмотрел на дверь: очевидно, что про него забудут, у Михайловой было очень маленький экипаж для такого корабля. Каково же было его удивление, когда еще до того, как началась разгерметизация, слева от входа открылась панель с летным скафандром. Мэтт одним прыжком оказался рядом, а через две секунды уже был экипирован.

После первого взрыва его прижало к двери. Вторым – бросило на стену… Третьим – дверь его камеры перекосило. Вагнер почувствовал дрожь, пробравшую даже его само до самых позвонков. Так корабли дрожат только в одном случае – когда ломается геометрия корпуса, прочнейшая дюрратитовая коробка, на которую уже лепятся все эти палубы, броня и прочее. Если бы не отсутствие воздуха, звук был бы, наверное, оглушительным, но даже просто по вибрации было понятно: "Веселый Пит" завершает свой последний полет.

Мэтт вернулся к двери и двумя ударами выбил ее. Проход был свободен, и он двинулся по коридору. По индикации, воздушной смеси было на 4 часа. Более, чем достаточно, чтобы добраться до ангара или хоть какой-нибудь спасательной капсулы. Осталось найти еще кого-нибудь из экипажа, и ему повезло практически сразу же.

Когда он проходил мимо медотсека, его дверь открылась. Вагнер дернулся навстречу, прижался лицевой панелью скафандра к лицевой панели Кали, и заорал:

– Пожалуйста, не стреляй! Я не причиню тебе вреда, корабль уничтожен, давай спасаться вместе!

Андроид действовала не менее быстро, чем он сам, успела вытащить бластер, но не выстрелила, остановившись в последний момент.

– Шаг назад, или я сделаю у тебя в животе дырку! – приказала она. – Быстро!

Вагнер немедленно отшагнул, реакция андроида его неприятно удивила своей скоростью. Интересно, если бы он попробовал свернуть ей шею, успел, или нет? Он поднял руки, демонстрируя мирные цели.

Кали активировала связь с его скафандром нажатием на сенсорной панели где-то на плече, и Мэтт услышал ее голос:

– Вагнер, ты? Что тут делаешь?

– Дверь перекосило взрывами, я вышел. Ищу спасательную капсулу!

– Их тут нет, не ищи, это военный корабль. Единственный шанс – добраться до ангара и попробовать угнать что-то имеющее двигатель, хотя бы гравитационный. Двигайся в трех шагах впереди меня и не делай глупостей. Я буду говорить, куда идти.

– Понял, мэм, – когда было необходимо, Мэтт умел быть послушным.

– Давай, налево по коридору, и побыстрее, этот корабль не вечен, – Кали повела бластером в нужную сторону.

Вагнер ускорился, и хотя перемещение на магнитных зажимах трудно назвать удобным, развил приличную скорость.

– Не так быстро, – попросила Кали.

К его удивлению, она проверяла некоторые каюты. Впрочем, одну из них он узнал и сам – Михайловой. В нее Кали даже зашла, а не просто глянула с порога, взяв какое-то оборудование. Мэтт и сам полюбопытствовал, но Наемника внутри не было.

– Все, бегом, – скомандовала Кали, когда они вышли. – Экипажа на корабле больше нет.

Они быстрым шагом прошли поворот… и… вышли к огромной пробоине. Коридор обрывался, выходя в космос. Звезды крутились по замысловатой траектории, а совсем недалеко, метрах в пятнадцати, на другой стороне пробоины, был виден еще один человек в скафандре. Он распластался на внешней броне корабля, держась за нее обоими руками.

– Давай, к нему! – скомандовала Кали. – Сможешь?

– Да, конечно, – Вагнер криво усмехнулся. Кто еще сможет, если не он.

Полеты в разведкомплекте не просто развивали пространственное мышление, его практики хватало, чтобы мгновенно продумать наиболее простой способ добраться до нужного места. В данный момент это было простое движение по броне, при таком бешеном вращении полеты были безумием.

– Что с ним? – спросил он, аккуратно перебираясь из коридора на обшивку корабля. – Почему он не двигается?

– У него нет магнитных зажимов! – ответила Кали. – И ног.

– На связь не выходит?

– Нет. Давай быстрее?!

– Если хочешь – беги сама. Я не хочу закончить как она.

– Не будешь шевелиться – закончишь хуже. И гораздо быстрее, – в голосе андроида послышалась угроза.

– Все, бегу, бегу, – заверил Вагнер, продолжая, тем не менее, очень аккуратно обходить торчащие по все стороны арматурины.

Кали тоже особо не спешила. Космос беспощаден к тем, кто ошибся. При разгерметизации скафандр вполне способен самостоятельно загерметизироваться в меньшем пространстве. Отрезав, например, конечность, и накачав тебя наркотиками, чтобы ты мгновенно не отключился от болевого шока. Ну, а что бывает с теми, кто лишится ног на погибающем корабле, было явно видно на примере.

Вагнер понял, кого они нашли, еще метров за десять до цели: и по внешнему виду, и по действиям Кали. Андроид кинулась вперед с радостным вскриком, обогнала его и быстро нажала активацию связи.

– Кто с тобой? – спросила Михайлова.

– Это Вагнер, мэм. Нашла его по пути сюда. Он единственный, кто спасся.

– Не единственный, бой в космосе еще идет, – ответила Светлана.

– Что с ногами? – спросил Мэтт, подходя поближе. Можно было сказать, что Михайловой повезло: судя по всему, герметизация отсекла не больше пятнадцати сантиметров поверх того, что уже не было.

– Неудачно приземлилась, когда гравитация сошла с ума. Железяки выдержали, а бедренные кости – нет… – чуть помолчав, Светлана добавила немного изменившимся голосом. – И система поддержания жизни отсекла критические органические повреждения.

Кали некоторое время помолчала, глядя на Михайлову, но никаких команд не поступало. Светлана смотрела на звезды, среди которых носились яркие огоньки, иногда ярко взрывающиеся фейерверками. Вагнер, недоумевая, что же там так ее заинтересовала, вгляделся, но ничего не понял. Было слишком далеко. Кроме того, что шел бой, никаких данных из этого извлечь было невозможно.

– Может, пойдем, наконец? – предложил он. – Ты, кажется, говорила про восемь минут. Скоро половина из них пройдет.

Михайлова промолчала. Кали еще раз посмотрела на нее, на Мэтта, и, наконец, решилась:

– Понесешь командира, Вагнер, – приказала она. – Светлана, обхвати его за шею сзади.

– Это бесполезно, двадцать пятая, – ответила она. – Мы все тут сдохнем.

Вместо ответа Вагнер взял ее за руку. Михайлова уверенными движениями перебралась ему за спину, демонстрируя, что несмотря на фатализм, до последнего цепляется за свои шансы. Кали перехватила их обоих за пояс страховочным тросом, чтобы Наемник точно не улетела.

– За мной, – сказала андроид, и быстро пошла поперек корпуса, отдаляясь от пробоины.

Михайлова хмыкнула и поинтересовалась:

– А у тебя есть гравгранаты, чтобы пробить корпус, когда мы будем у ангаров?

– Будем надеяться, что найдем пробоину и там. По коридорам уже точно не успеем, – ответила Кали. – Ты ведь тоже поэтому полезла на броню?

Наемница промолчала, наблюдая за боем в космосе. Ей казалось, что это рвутся не просто мины, на которых космопехотинцы смогли сбросить идентификационные коды "свой-чужой".

* * *

Шелдону-21 нравилось быть космопехотинцем. Бронекомплект был относительно универсальным боевым средством, и после установки и изучения комплекта обучающих программ, андроид с двойным энтузиазмом осваивал его практическое применение. До сегодняшнего дня.

Когда он повел свою вереницу из десяти мин для вывода на боевое дежурство по охране мира и спокойствия в системе, никто не ожидал, что предатель так подло уничтожит корабль-носитель. По протоколу, при попадании паролей "свой-чужой" к противнику, они немедленно сбрасывались, достаточно было ввести соответствующий код. В каждую мину. Вручную.

Шелдон считал себя быстрым и активным, и справился с этой задачей за две минуты, но три мины уже стартовали к целями, когда он закончил перепрограммирование последней из них. Не замедлили начать действовать и другие.

Некоторое время андроид думал, что делать, но потом опомнился. Прочно вцепившись в последнюю мину, он стал ждать, наблюдая за тем, что происходит. Глупо было надеяться, что мины что-то решат в бою, но они хотя бы отвлекли противников от добивания "Весельчака Пита". Во всяком случае, Шелдону показалось, что он видел аэрокосмический истребитель, вначале вывалившийся из какой-то дыры корпусе, а потом все-таки стартовавший, после пары попыток запустить двигатель.

Истребитель, ожидаемо, унесся в направлении транспорта, предательски сбившего их корабль-носитель, а мина Шелдона стартовала. Он вцепился в корпус, ощущая, что еще чуть-чуть – и даже прочнейшие захваты бронекомплекта не выдержат ускорения. Корабль противника приближался, и по мине открыли огонь. Та принялась совершать непрогнозируемые маневры, играясь с ускорением и направлениями, и Шелдона мотало, как стакан в проруби. Или как-то по другому, он почему-то не смог сразу вспомнить это идиоматическое выражение, потому что прикусил язык и, кажется, растянул все мышцы и связки на обоих руках и ногах.

Мину почему-то не никак не могли сбить, хотя вели огонь из всех лазеров. Немного погодя, когда мина легла в хвост преследуемому кораблю, попав в мертвую зону, до Шелдона дошло, почему: энергощит его бронекомплекта был просажен в красную зону. На минах не ставили дорогостоящей защиты, ее использовали только для сохранения бесценных человеческих жизней.

Впервые у Шелдона появилась мысль о том, что не все потеряно. Одной мины, конечно, не хватит, чтобы сбить эсминец. Но ведь он тоже боевая единица. А что может натворить один космопехотинец на корабле противника он видел в десятках из многочисленных инструкций по захвату техники противника. И в парочке голофильмов.

Мина медленно настигала эсминец "Молниеносный". За три секунды до предполагаемого взрыва, Шелдон отцепился от мины, включил ускоритель на бронекомплекте и, по мягкой дуге обогнув двигатели, приземлился на корпус, немедленно вцепившись в него всеми захватами.

От взрыва он потерял сознание, но удержался.

* * *

Шестая ненавидела свое имя. Почему Первый – Давид, победитель Голиафа? Почему Двадцать Пятая – Кали, индийская богиня смерти? Почему Одиннадцатая – Инари, японская богиня изобилия? Почему создатель придумал ей такое отвратительное имя – Лариса?

Несмотря на это, умирать ей не хотелось, поэтому, сумев выбраться из ангара на единственном оставшемся целым истребителе, она благоразумно погналась за "Стремительным", быстро удаляющимся в сторону от четырнадцати эсминцев противника, появившихся из ниоткуда. Пилот истребительного транспорта понял, что за ним охотятся, и еще прибавил ходу, запустив по ней три ракеты.

От лобовой атаки Лариса уклонилась привычным противоракетным маневром, который, впрочем, ей чуть не запорола одна из ракет, упорно двигавшаяся так, будто знала, какой именно противоракетный маневр она совершает. А ведь таких маневров – сорок шесть штук! Впрочем, андроид вовремя поняла, что еще две десятых – и она сама подвернет прямо в ракету, чуть отвалила в сторону, и едва не заработала вывих третьего шейного позвонка, борясь с внезапной перегрузкой. Другие ракеты тоже дернулись, но во время лобовой атаки время реакции слишком быстротечно, и в этом плане уходящий от атаки всегда имеет преимущество.

Догонять всегда проще, и Шестая уверенно разгонялась, набирая все большую скорость. Впрочем, она помнила печальную историю с прошлой погоней за готовящимся к прыжку кораблем, и внимательно следила за радарами.

Шестая прикинула разрыв в ускорениях и расстояниях, вектор прыжка противника и расстояние до точки равновесия. По идее, ей нужен всего один точный выстрел. Подранить транспорт, заставить его сбиться с маршрута. Причем желательно – в последний момент.

Лариса поигралась с цифрами, и поняла, почему люди так эмоциональны. У нее была возможность подбить противника, но вероятность выдержать перегрузки, не получив травм, несовместимых с жизнью, практически не было. При этом далеко не факт, что ее атака принесет ощутимый эффект или вообще достигнет цели – скорее всего, ее вырубит гораздо раньше, произвести пуск ракет она сможет только в автоматическом режиме.

Шестая целых два раза моргнула, принимая решение, после чего вдавила ускоритель до отказа. Какого черта ждать? Она решит все здесь и сейчас.

* * *

Михайлова цеплялась за шею Вагнера и думала: ну зачем, зачем она развернулась ногами? Треснулась бы о стену лбом, и никаких тебе мучений. Сразу, раз и навсегда. Нет, обязательно надо повыеживаться, снова потерять ноги, сесть на закорки предателю, и пытаться спастись, хотя это, конечно же, невозможно. И тем не менее, Кали ведет их к ангару. И более того, бой не стихает, и даже есть впечатление, что они кого-то сбили. Во всяком случае, один из взрывов был не одиночным, вызвав целый шквал вторичных. Очень похоже на попадание в корабль, не успевший сбросить воздух.

– Тут, – Кали показала на огромную пробоину в броне корабля, раскинувшуюся под ногами.

Вагнер подошел к самому краю, осматривая палубу внизу. Несмотря на привычку к полетам, его подташнивало от постоянного хоровода звезд перед глазами.

– Мы ни за что не спустимся внутрь, – вздохнула Светлана.

Мэтт внимательно осмотрел поверхность внизу, прикинул векторы вращения, которые получит его тело при отрыве от корпуса, и подал голос:

– Я смогу. Прыгну отсюда, попаду примерно вон туда, – он показал на дальний угол. – Главное попасть внутрь ангара, дальше дело техники – не вылететь обратно.

Михайлова нахмурилась:

– Ты уверен? Даже я не могу точно просчитать полет. Корабль очень нестабилен.

– Я прыгну. Кали, привяжи меня. Есть чем?

– Конечно! – Кали немедленно закрепила на его поясе карабин с тросом. – Командир, перебирайся ко мне.

Михайлова быстро перелезла за спину андроиду.

– Я пошел, – предупредил Вагнер, отключил магниты на подошве, и оттолкнулся от брони под нужным, как ему казалось, углом.

– Куда ты, блять, полетел! – рыкнула Михайлова и тут же дернула его обратно.

Мэтт, у которого аж челюсти клацнули от резкой смены вектора движения, снова зацепился за броню.

– Без нервов, дамочки, – предупредил он. – Я попробую еще.

– Ага, скажи, что это была проверка реакции, – буркнула Светлана.

Мэтт вместо ответа еще раз внимательно посмотрел на крутящиеся звезды, немного выждал нужного момента и прыгнул. Кали и Михайлова, затаив дыхание, следили за его прыжком, и радостно заорали, когда он все-таки приземлился почти там, где хотел.

– Я на месте, Светлана, перебирайся по тросу.

– Иду! – Михайлова уже быстро двигалась к нему. Чуть позже прыгнула и Кали, рывком троса Мэтт придал им нужное ускорение, и наемники оказались на месте.

Здесь уже была их территория, и Михайлова после первого же взгляда махнула на посадочные крепления истребителей:

– Шестая успела стартовать! Возможно, бой ведет как раз она!

– Да, вижу, – Кали вздохнула. – Но твой истребитель разбит.

Вагнер уныло посмотрел на сорванный со стационарного места аэрокосмический истребитель без левого крыла.

– Это фиаско, – согласилась Светлана. – Придется сдохнуть как-нибудь по-другому, – и показала на лифт. – Нам туда, Вагнер, давай, шевели своими кочерыжками!

* * *

Мина попала в один из двигателей, а цепная взрывная реакция прокатилась чуть ли не до середины корпуса эсминца. Выпуская воздух не только из пробоины, но и из всех прочих отсеков, корабль отключил все системы, стремясь минимизировать потери от пожаров.

Выжившие члены экипажа метались в поисках летных комбинезонов, а Шелдон медленно шел к ближайшему пролому в броне. Ну, как медленно… Шагов восемьдесят в минуту. Полтора метра в шаге. Иногда ему приходилось обходить раскаленные участки металла, но по большей части он не обращал на них внимания. Один раз магнитный захват не сработал, но он уверенно вернулся на корабль при помощи своего ускорителя.

Через три минуты сорок секунд он добрался до одной из переборок, активировал комплекс вооружений и одним выстрелом расчистил себе путь. Взяв во вторую руку гравгранату, он пошел вперед еще быстрее. Стали появляться первые люди. Шелдон с удовольствием полосовал их половинной мощность из бластера. Враг должен быть убит, никакой пощады. Когда коридор закончился, искин, наконец, проложил ему путь на командный мостик.

Гравгранаты гораздо аккуратней справлялись с переборками, но их было только два десятка, а ведь надо было еще и в помещения, встречающиеся по дороге, их раскидывать. Все эти кубрики, столовые, спортзалы и оружейные комнаты. Туррели внутренней обороны, встречающиеся на пути, практически не создавали проблем, щит уже восстановился, а пушка комплекса вооружений выводила их из строя одним снарядом.

Ближе к середине пути его попробовали взять в капкан в большой кают-кампании. Противники засели по периметру и заминировали прямой путь. Миной ему чуть не оторвало ногу и бросило вверх, здорово вмяв в потолок. Шелдон немедленно принялся палить очередями, несмотря на огонь, что открыли по нему. Часть атакующих смело выстрелами и разрывами, а помещение наполнилось смертоносными осколками, нашинковавших остальных врагов, но и его они задели. Ногу андроид чувствовать перестал, хотя двигалась она по-прежнему исправно. Байки про то, что иногда живыми от космопехоницев оставались только головы, были правдивы не более, чем на половину. Иногда и головы не оставалось. Но да, пока мозг жив, боеспособность космопехотинца равна тому, насколько боеспособен его бронекомплект.

Шелдон продолжил движение к рубке. Причин, по которым его никак не могли остановить, было несколько: скорость, с которой он шел; общая паника из-за того, что корабль подорвался на мине и катастрофическое количество аварий из-за несвоевременной разгерметизации корабля. И тем не менее, звезда космопехотинцев перехватила его на одном из перекрестков, буквально в сотне метров до центра управления.