Текст книги "Долгая дорога домой"

Автор книги: Александр Демьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

*****

Профессор Симмонс раздраженно отбросил в сторону отчет о результатах последнего эксперимента.

«Опять неудача», – со злостью подумал он. Уже в самом конце все опять пошло не так, процесс приживления дошел до 97 процентов, казалось, уж в этот-то раз все получится, но начавшийся регресс поломал все надежды, убив очередной объект. «Расходного материала еще много, но все не то, идеально подходящего подопытного нет», – вздохнул он.

Профессор встал, потянулся, в спине что то щелкнуло. «Черт, не мальчик уже, – подумал пожилой ученый, – как-никак, уже три раза проходил процедуру омоложения». В комнату вошел его помощник, увидев, что тот держится за поясницу, помог ему сесть, аккуратно придерживая. Учителя он не просто уважал, а практически боготворил, не без основания считая того одним из величайших ученых своего времени.

– Профессор Симмонс, опять поясница?

– Она самая, Мартин, черт, я успешно лечил болезнь Грейвера, а свою спину вылечить не могу.

Мартин Фрискин промолчал, а что тут скажешь, необратимые возрастные изменения, и омоложение уже не поможет. Но кое-какие хорошие новости, что бы поднять тому настроение, у него были.

– Профессор, пришел ежеквартальный отчет от вербовщиков.

– И что, ты же знаешь Марти, что я не занимаюсь административными делами, – раздраженно заявил Симмонс.

– Мне кажется, он вас заинтересует, – с улыбкой сказал Мартин.

Немного заинтригованный, профессор взял в руки отчет и начал его просматривать.

« Так, так, все как обычно….», – и вдруг он зацепился глазами за одну из строчек, – Объект номер 913/337, пси уровень С5, возраст 18 полных биологических циклов…. Нейросеть не установлена!»

– Черт, Мартин, это же такая удача, ты же знаешь, как непросто найти экземпляр такого типа!

– Да, профессор, теперь у нас точно все получится, мы можем перейти к финальной стадии испытаний проекта «Симбионт».

– Готовь третью лабораторию, конвойный транспорт прилетает уже завтра, не будем тянуть, – возбужденно сказал Симмонс.

– Сделаю, профессор, – Мартин был рад, что учитель воспрянул духом. Последние неудачи сильно того подкосили, теперь же у него появится реальный шанс закончить дело всей его жизни.

«Объект и правда подходит идеально, в этот раз у нас точно все получится», – подумал он.

Глава 4.

Не прошло и пары дней после подписания контракта, как за ним пришли. Надзиратели надели на Сергея силовые наручники, вывели его во двор и засунули во флаер для перевозки заключенных, приковав к полу силовыми браслетами. « Никаких цепей, как в старые времена, а все равно, какая-то невидимая хрень держит тебя на месте», – подумал он.

Флаер плавно взлетел с места, окон в кузове автозака не было, и куда они летят, он мог только догадываться. Опять, в который раз после подписания контракта, он задумался о том, правильно ли поступил, потирая черный штрих код на правом запястье, с номером 913/337 под ним. Тогда, в комнате для допросов, когда он приложил руку к электронному бланку, его будто бы что-то укололо, а через пару секунд запястье нестерпимо стало жечь, так, что он прикусил губу до крови, лишь бы не закричать.

«Не волнуйтесь, потерпите, сейчас боль пройдет», – сказал тогда вербовщик. И действительно, жжение стало стихать, а на запястье проявился этот код, то ли «черная метка», то ли его «счастливый билетик(13)» из камеры смертников. « Не пытайтесь от нее избавиться, она теперь часть вашего генокода, и, даже если вы ее срежете, при восстановлении кожного покрова восстановится и она».

Тогда то Сергей впервые подумал, что согласие на опыты не было такой уж хорошей идеей, и, возможно, он еще пожалеет, что не остался в Сан-Квентине, дожидаясь смертельного облучения. «Говорят, что ты просто засыпаешь, – подумал он, – в том же месте, куда меня везут, смерть может принять самые ужасные виды, кто знает этих яйцеголовых». Но отступать уже было поздно.

Летели они недолго, флаер мягко приземлился, двери открылись и Сергея вывели на бетонную площадку. Яркое солнце после полутемного кузова на миг его ослепило, он сощурился и прикрыл глаза скованными руками, но потом различил, что находится в космопорту, в том самом Портовом районе Нью-Далласа, где его жизнь снова круто пошла под откос полгода назад.

«Вот ирония судьбы, прямо как в голофильмах». Но на душе у него заскреблись кошки, в каких-то нескольких километрах отсюда жила Лиз, которая наверно уже оплакала его, через месяц она станет совершеннолетней и улетит с Тексаса. «Пусть у нее все сбудется, о чем она мечтала». А еще, где-то там гулял Пыр, из-за которого трое хороших парней мертвы, а он отправляется на опыты. «Ходит, ест, спит, трахается, – со злобой подумал он. «Если я когда-нибудь выберусь, то обязательно его навещу», – дал себе он клятву, притормозил у входа в глайдер и бросил прощальный взгляд на город. Конвоир подтолкнул его в спину, и он шагнул в салон.

Это был обычный пассажирский глайдер, вроде тех, которые совершали трансорбитальные рейсы во все уголки планеты или доставляли пассажиров на космические станции на орбите. Его посадили во вполне комфортное кресло, по бокам устроились конвоиры, вооруженные дубинками нейрошокеров. Так они просидели минут сорок, пока на борт не доставили еще одного заключенного, здоровенного черного парня, в таком же оранжевом комбинезоне, как и у него. Когда того проводили мимо, здоровяк бросил на Сергея изучающий взгляд, заметил татуировку у него на левой руке и прищурил свои глаза. Сергей с удивлением отметил, что они у здоровяка разного цвета, один карий, другой ярко зеленый. Чернокожего посадили чуть впереди, и он разглядел у того на бритом затылке три девятки. « Из «Девяток» значит, и понял, что я из «Святых», – подумал он, – Ну, ну, теперь то мы все в одной лодке».

Больше, видимо, никого не ждали, аппарель захлопнулась и они взлетели. В иллюминатор было видно, как уменьшается город, они взлетали все выше, пока синеву неба не сменила черная, кажущаяся пустота космоса. Сергей с самого помещения в приют не покидал планету, хотя до этого рос на станции, и сейчас на него нахлынули эмоции и воспоминания, перебив все остальные чувства.

Глайдер развернулся, и в иллюминаторе на миг мелькнула часть космического терминала. «Значит, все-таки полетим куда-то дальше, а не просто на другую сторону планеты», – подумал он. Видимо получив разрешение от диспетчера, они пристыковались к станции. Сергея с чернокожим здоровяком повели на выход, где к конвоирам присоединились четверо вооруженных сотрудников безопасности терминала. В придачу к скованным рукам, на них надели силовые пояса, которые были связаны с кольцами в руках конвоиров, взяли «в коробочку», и куда-то повели коридорами. Встречающиеся по пути сотрудники терминала испуганно прижимались к стенам, с опаской глядя на заключенных в оранжевых робах. Через несколько поворотов их вывели в общий зал, видимо другого пути не было. По просторному помещению передвигались многочисленные пассажиры, одиночки и семьи, направляющиеся на какой-нибудь дорогой инопланетный курорт.

– Расступитесь, идут смертники! Смертники идут!

От криков конвойных, впереди них и по бокам мигом образовалось пустое пространство, звуки вокруг притихли. Обыватели со страхом и любопытством смотрели на заключенных, пока их вели по образовавшемуся коридору, в основном, конечно, все внимание доставалось черному здоровяку. Некоторые перешептывались между собой, кто то показывал на них пальцем. «Наверняка еще записывают, а потом будут хвастаться своим знакомым»,– с неожиданной злостью подумал Сергей. Здоровяк видимо думал так же, потому что резко дернулся в сторону толпы, свалив с ног конвойного, и издал громкий …то ли крик, то ли рык, даже Сергей немного опешил, а зеваки подались назад, кто то даже упал, раздалось несколько женских вскриков. «Девятку» ударили нейрошокером по ноге, он присел от боли, но его подняли и повели дальше. Наконец их вывели из зала, опять пошли технические коридоры, пока они не зашли в док, их завели по наклонной аппарели на какой-то корабль и передали из рук в руки вооруженным людям в тяжелых закрытых бронескафах. «Десантники, – понял Сергей, – как в том фильме».

– Добро пожаловать на борт, мясо. Его вам любезно предоставило федеральное правительство, а мы будем осуществлять вашу охрану, чтоб не пострадали, не дай бог, – засмеялся один из них, по-видимому старший, со знаками отличия майора, из динамиков шлема его смех звучал механически и безжизненно. В руках у него были ошейники, он поочередно подошел к заключенным и надел их им на шею. Дергаться не было смысла, подчиненные офицера держали их на прицеле.

– Меня зовут майор Ралли, но обращаться ко мне запрещаю, раскрывать рты вы можете только тогда, когда вас спрашивают. Отвечая на вопрос, добавляете «сэр».

– Ты, – ткнул он в чернокожего, – как тебя зовут?

– Том Джонс, – сказал здоровяк, и, секунду помедлив, добавил, – сэр.

– Неправильно, мясо, – сказал майор, и здоровяк вдруг упал, жутко корчась от боли.

– Тебя зовут объект 913 дробь 338, и именно так ты должен представляться. Том лежал на полу, тяжело дыша.

– Ты, – ткнул он в Сергея, – как тебя зовут?

– Объект 913/337, сэр, – сориентировался он.

– Правильно, умное мясо.

Сергея вдруг скрутила жуткая боль, он упал, дергаясь в муках, но кричать не мог, легкие сдавило спазмом, он бы, наверное, обмочился от боли, если бы мог, но тело свело судорогой. Через несколько секунд, показавшихся ему вечностью, все закончилось.

– Это в порядке ознакомления, так сказать. Выполняйте все распоряжения расторопно и в точности, не доставляйте проблем, тогда у команды не будет повода включать нейроошейники вновь. Снять их не пытайтесь, умрете. Также они блокирует проявления пси активности, так что не надейся, что твои колдовские штучки тебе помогут, – посмотрел он на Сергея, – Встать.

Он поднялся на ноги, здоровяк поступил так же, никто из них не хотел пережить эти ощущения вновь.

– Вас проводят в камеры, где вы пробудете до конца полета, – сказал майор, развернулся и ушел.

Десантники окружили их и повели куда-то в глубь, по-видимому, малого транспортного корабля, пока не остановились у двери с надписью «камера ?5». Дверь отъехала, их затолкали внутрь, предварительно сняв силовые наручники и пояса, и дверь закрылась за ними.

Восемь двухуровневых коек и утилизатор в углу были единственными предметами обстановки в камере. На вновь прибывших смотрели шесть пар глаз таких же заключенных в оранжевых робах, как и они.

– О, новеньких привели, – сказал один из них, татуированный латинос лет тридцати. – Вы откуда?

– Сан-Квентин, – ответил Сергей, устраиваясь на ближайшей свободной койке, подальше от утилизатора.

– Да и я оттуда же, – сказал Том, тоже выбирая себе койку.

– Это где-то на южном полушарии вроде?

– Нью-Даллас, – коротко ответил он.

– А, понятно, а мы вот все с северного, уже сутки тут маринуемся. А вас за что?

– Дорогу перешел в неположенном месте, – сказал Сергей, такие вопросы в их среде обычно не задавали, тем более вот так в лоб.

– Ты че дерзишь, парниша, – встал с койки латинос, по-видимому, за сутки он успел подмять под себя всех в камере, остальные молчали.

«Вот же, собрались одни смертники, а все равно нашелся кто то, кто сумел их построить», – подумал он.

– Может ты маньяк-насильник какой, мы уснем, а ты кого-нибудь того. Обзавись, кто ты есть.

– А ты сам-то кто такой? Может легаш? Слишком много вопросов задаешь, – Сергей был на взводе после испытанной боли от нейроошейника, да и подчиняться не хотел, поэтому намеренно провоцировал конфликт.

Латинос резко прыгнул на него, хотя он и был готов к чему-то подобному, но среагировать все равно не успел. Удар в грудь ногой отбросил его в сторону, он упал на пол, задыхаясь, мелькнула мысль, что тот слишком быстрый и сильный, наверняка модификант.

– Когда Дон Салазар спрашивает, ты отвечаешь, понятно, гринго?

Он подошел к Сергею и несколько раз ударил его ногой, Сергей, как мог, закрывался руками. «Только один шанс, иначе он меня забьет», – понял он.

Он сделал вид, что хочет что-то сказать, но ему не хватает воздуха, да почти так, собственно, и было.

– Не слышу, гринго? – наклонился над ним Салазар.

Он собрал все силы и ударил его правым кулаком, целясь в гортань. Что-то хрустнуло под его рукой, латинос отшатнулся, схватившись за горло, и упал на колени. Лицо его покраснело, он хрипел и не мог дышать.

Сергей, пошатываясь, поднялся на ноги, раздумывая, добить того или не стоит, все-таки модификант, вдруг оклемается и встанет, но решение он принять не успел. Его вдруг охватила уже знакомая боль, он опять упал и принялся кататься по полу, а боль все не уходила и, когда он уже думал, что не выдержит, пришло спасительное беспамятство.

Очнулся он все в той же камере, лежа на кровати. Сокамерники рассказали ему, что после того, как он вырубился, вошли десантники и забрали с собой задыхающегося Салазара. По-видимому, в медотсек, но назад он не вернулся, и Сергей больше его никогда не видел. Вообще было понятно, почему латинос тут всех строил, даже не смотря на то, что тот был модификантом, в камере собрались не слишком агрессивные люди. Ну, кроме него и Тома, наверное. Один продавец аэрокаров, убивший свою жену с любовником. Хакер, взломавший транспортную сеть столицы, из-за чего в авариях погибли 37 человек, Сергей даже вспомнил, что видел сюжет об этом по голо. Двое мелких торговцев наркотиками, которые добавляли в свою дурь какую-то химию, чтоб лучше вставляло, в результате чего погибли люди. И доктор, продававший качественные лекарства на сторону, заменяя их контрафактными, что тоже привело к чьей то гибели.

В такой веселой компании Сергей и провел все время полета. В первый же день он сам подошел к Тому и завел разговор о бандах и их отношениях, что все это осталось там, на воле и в тюрьме. Тот с ним согласился, кажется, на него произвело впечатление то, как он разобрался с латиносом. Вряд ли здоровяк испугался, просто принял как своего, все же земляки, и войн между их бандами давно не было. Ни Том, ни Сергей не распространялись о том, что их сюда привело, в отличие от других попутчиков, а вообще здоровяк оказался неплохим парнем, знал много анекдотов и весь полет шутил, не унывая сам и не давая падать духом другим.

Так прошло несколько дней, во время которых было около пятидесяти прыжков через гипер, о чем их заранее предупреждали по громкой связи. Выходило, что их везут или вглубь обжитых систем, или на окраину, в Свободные Миры, или вообще куда-нибудь в неисследованные системы. Сергей последний раз прыгал еще в детском возрасте, но помнил это неприятное ощущение, будто все становится вдруг вязким, тебя разбирают на части и собирают вновь. От гиперпрыжков многих тошнило, но Сергей сдерживался, пси-активы всегда лучше переносили гипер, после очередного прыжка за ними пришли десантники, выполнявшие роль конвойных.

– Выходим и строимся в колонну по двое, живо, – сказал все тот же майор.

*****

«А ведь неплохо придумано, – прикинул Сергей, – в самом сердце обжитого пространства, под носом у ОКВиТ».

Земля, жизнь на которой стала невозможной после Второй Космической, была малопосещаемой планетой, особой популярностью у туристов она не пользовалась. Да и вообще, установив на орбите громадный памятник, в виде глобуса с рельефными и цветными ландшафтами, человечество предпочитало не вспоминать лишний раз о прародине, жизнь на которой они уничтожили. Редкие археологические экспедиции легко отслеживались, а больше скрытому научному комплексу на Земле никто проблем доставить не мог.

Как понял Сергей, они подлетали к юго-восточной части материка Евразия. Глайдер опускался все ниже, к каким-то горам, немного пролетел среди заснеженных пиков и завис у голого склона одной из них. Внезапно для заключенных в земле образовалась щель, по-видимому, открылись замаскированные ворота, и глайдер приземлился в большом ангаре. Ворота закрылись, включился искусственный свет, их еще несколько минут продержали в креслах, пока производилась продувка ангара от ядовитого внешнего воздуха, а затем заключенных поочередно стали выводить военные в средних бронескафах, теперь уже с нашивками Командования Специальных Операций. «Зеленые береты», – вспомнил он увиденную в каком-то фильме символику.

Спецназовцы отводили их к стене и ставили на колени под дулами штурмовых импульсников, некоторые из смертников пытались шутить, но большинство выглядело пришибленными. Сергея вывели одним из последних, стоя на коленях на бетонном полу, он осмотрелся. Ангар был гигантских размеров, и чувствовалось, что строили его очень давно, наверное, еще до войны. «По-видимому, какой-то старый комплекс восстановили», – подумал он. В высоту, наверное, не меньше 50 метров, какой он длинны, рассмотреть было невозможно, из-за глайдеров и малых космических кораблей, класса воздух-космос, которые закрывали обзор. Истребители, штурмовики, разведчики были как и последних серий, недавно принятые на вооружение Панамериканской Конфедерации, так и еще только проходящие испытания. Некоторых он вобще не знал, хотя и увлекался космической техникой, и даже играл иногда в один популярный виртсимулятор, посвященный космическим сражениям.

Между тем их стали уводить небольшими группами, по пять человек, в одной из групп увели Тома, вскоре дошла очередь и до Сергея. Смертников повели какими-то просторными коридорами через несколько секций с постами охраны, потом завели в помещение санобработки, сняли наручники, оставив только ошейники, затем заставили раздеться и войти в душевую. По громкой связи им говорили что делать, сначала на них обрушились мощные струи воды, потом им сказали зажмуриться и задержать дыхание. Сергея последовал указанию, его окатили какой-то химией, от которой кожу стало жечь, и тут же смыли, вместе с волосами, те слезли отовсюду, даже с бровей. Подсушив их горячим воздухом, заключенных, или скорее уже подопытных, вывели в следующее помещение, где охранники, напоминающие больше санитаров в своей белой униформе, но с дубинками нейрошокеров на поясах, выдали им новую одежду. Трусы, штаны, майка и тапочки – все белого цвета. Шутить по этому поводу Сергей не стал, как то вдруг понял, что в этих тапочках его и вправду могут похоронить, ну или кремируют, скорее всего.

Затем их завели в лифт, и они довольно долго спускались под землю, на сорок первом уровне наконец остановившись. Их повели по коридорам, напоминающим скорее больничные, если бы не посты охраны, из все тех же санитаров. Они проходили мимо каких то лабораторных помещений, с прозрачными окнами, через которое было видно людей в белых халатах, различное медицинское оборудование, медкапсулы, прозекторские столы с чем то, накрытым белыми простынями с кровавыми пятнами. Открывавшийся вокруг вид не мог вызывать у Сергея никаких хороших предчувствий, наконец, их привели в длинный коридор с рядами дверей, санитары стали поочередно отпирать их и заводить внутрь заключенных по одному.

*****

– Профессор, партия прибыла, – вошел в лабораторию помощник ученого.

– Замечательно, Мартин, как там наш объект? – профессор был занят последними проверками.

– В пути у него была стычка с другим заключенным, но он вроде в порядке.

– Вроде? Мартин, ты же понимаешь, что следующий такой шанс может выдаться не скоро, наши суды почему то неохотно выносят смертные приговоры несовершеннолетним преступникам, а уж чтобы он еще и пси был…. Вот, что. Веди его в шестую лабораторию и проведи полное обследование, если надо, подлечи, я подойду попозже.

– А когда мы начнем эксперимент, профессор?

*****

Не успел Сергей устроиться на кровати, как за ним пришли.

– Тридцать седьмой, выйти в коридор и стать лицом к стене, – сказал заглянувший санитар.

Он подчинился, на него опять надели силовые наручники и куда-то повели. Через несколько коридоров и постов с санитарами, его привели к дери в лабораторию. «Номер шесть», – прочитал он.

Сергея встретил молодой мужчина, лет тридцати, в белом лабораторном халате.

– Снимите с него наручники, – сказал он санитарам.

Те подчинились, предупредив его, что следят за ним, и, если что, активируют ошейник.

– Я доктор Фрискин, тридцать седьмой, – сказал док, – и сейчас ты пройдешь небольшое обследование. Какие-нибудь жалобы на здоровье есть? Сергей решил не скрывать, может и вправду подлечат.

– Ребра болят, и синяк на груди, после удара.

– Ну, это мы исправим, – сказал док, залезай в капсулу.

Медкапсула была какой-то жутко навороченной, крупнее и солиднее тех, что он видел в лазарете приюта. Сергей разделся и улегся внутрь на розовую поверхность. Док закрыл крышку, и он почувствовал, как его засасывает тягучая поверхность, на которой он лежит, попытался вырваться, но у него ничего не получилось, он словно прилип, его охватила паника.

– Не волнуйся, расслабься, не дергайся, это капсула 7 поколения, нового типа.

Сергей погрузился практически полностью, только лицо оставалось на поверхности. Он почувствовал прикосновения к телу, как будто по нему бегали насекомые.

– Ничего серьезного, пара трещин в ребрах и так, по мелочи, через полчаса будешь как новенький.

Действительно, когда он вылез из капсулы, чувствовал себя превосходно. Потом начались тесты, док надел на него какие-то приборы, заставил забраться на беговую дорожку, брал пробы крови и мазки.

Через какое-то время в лабораторию вошел старик в таком же, как у дока, халате.

– Ну что Мартин, как у нас дела.

– Отлично, профессор, со здоровьем у объекта все в порядке, я начал тесты, но главных еще не проводил.

Они разговаривали так, как будто он предмет обстановки. «Да для них, наверное, так и есть», – подумал Сергей. Наконец профессор обратил на него свое внимание.

– Ну с, молодой человек, я профессор Симмонс, и сейчас мы проверим ваши показатели.

Его посадили в какое-то технологичное кресло, похожее на то, каким в соцприюте проверяли коэффициент интеллекта, на голову надели полусферу.

– В общем-то, это обычный тест на уровень интеллекта, – сказал док, обращаясь к нему. – Тебе задают задачи, ты их решаешь в уме, или представляешь, что скажут. Выполняй все в точности.

Он и не думал саботировать, по крайней мере, не в этот раз. В голове словно загулял легкий сквознячок, пошли вопросы, возникали какие-то образы, ему говорили, что делать, и он подчинялся. Через сорок минут Сергей вымотался, скорее морально, чем физически.

– Сто сорок девять баллов, неплохой результат, – озвучил док.

– Ну, это, конечно, не твои 203 чистыми, Мартин, – сказал профессор, – но вполне сгодится для наших целей.

– Остался последний тест, – обратился док к Сергею, – и на сегодня ты свободен. Охрана, снимите с него ошейник, он сейчас будет мешать.

Те подчинились, но остались рядом, с дубинками наготове. Сергея подвели к какому-то саркофагу и заставили залезть внутрь, тут же его спеленали широкие ленты так, что он не мог пошевелиться.

– Это тест на пси, – сказал док через динамик. – Не пытайся освободиться, выполняй все указания.

Проверяли его долго, он двигал гирьки телекинезом, пытался угадать направление укола и многое другое. Через полтора часа, когда все закончилось, Сергей был совсем вымотанный.

– В общем то, как и написано в его деле, с незначительными корректировками, интуиция D 2, телекинетика D 8, эмпатия С 4.

– Отлично, он нам подходит.

– Подхожу для чего? – решился спросить Сергей.

– Завтра узнаете, молодой человек, вам выпала уникальная возможность, нас ждут великие дела. А пока отдыхайте.

– Уведите объект, – сказал док санитарам.

Те надели на него ошейник, наручники и отвели в камеру. Там его ждал ужин, вполне съедобный, видимо, для подопытных отдельно никто не готовил. Сегодняшний день его вымотал, он поел, отдал поднос появившемуся санитару, и без сил повалился на кровать, практически сразу уснув, а снился ему Нью-Даллас и его прошлая жизнь.

На следующий день Сергей проснулся сам, вероятно очень рано, еще до сигнала побудки, часов в камере или, скорее, в палате, не было, но пришли за ним лишь часа через три. Он, по уже устоявшейся привычке, успел сделать зарядку и умственные упражнения на развитие интеллекта и пси. Время от времени, по коридору перед прозрачной стеной прохаживался санитар, бросая на него внимательные взгляды. Наконец пришли провожатые и отвели его в лабораторию, очень похожую на вчерашнюю, там его с нетерпением ждали док с профессором.

– Ну что же, молодой человек, начнем ваш подготовительный курс.

– К чему? – спросил он.

– О, вам очень повезло! – начал профессор, пока док делал ему какие-то инъекции, – Как вы наверняка знаете, во Второй Космической войне погибли миллиарды людей, непригодными для жизни стали множество планет, в том числе и Земля, распадались и возникали новые государства. Это время еще называют «Переходным периодом», во время которого были потеряны важнейшие знания, да и последовавшие гонения на ученых, которых невежественная чернь винила в создании оружия, уничтожившего множество людей… Все это привело к тому, что человечество деградировало, а его развитию стали мешать глупые принципы и организации, вроде ОКВиТа. Посмотрите сами, все, что мы используем, антигравитация, гиперпространство, нейросети, инфокристаллы, все это было изобретено или открыто до войны! Мы только лишь немного улучшали, но ничего принципиально нового не сотворили! – завелся профессор, по-видимому, он привык выступать перед аудиторией, – Но нашлись люди, которые не побоялись взять на себя ответственность, пойти против ООМ, в результате чего и была основана эта база. А вам, друг мой, выпала величайшая честь, послужить науке!

– Так что же конкретно вы на мне собираетесь испытывать? – спросил он. Речь профессора его не особо впечатлила.

– Что вы знаете про нейросети? – спросил его тот.

– Хм, да то же, что и все. Вживляются в совершеннолетнем возрасте, когда мозг достаточно развит, делятся на поколения, могут подключать дополнительные импланты, улучшают интеллект, ну и, конечно же, позволяют загружать учебные базы знаний прямо в мозг.

– Да, не густо, и кто только сейчас вам гипнопрограммы составляет? Так вот, нейросеть – это, по сути, структурированные нанороботы, после введения в организм, они создают дополнительные цепочки нейронов из своих тел. Так действовали первые нейросети, так действуют они и сейчас, принцип не изменился, как я говорил, мы лишь улучшали изобретение, отсюда и все эти поколения. Но я… Сорок лет я работал над последним своим творением. Это, без преувеличения, новое слово в науке! И, не без гордости, скажу, что у меня почти получилось. Представьте нейросеть совершенно нового типа! Не из нанороботов, а биологическую! «Симбионт», а именно так мы назвали проект, полностью сливается с вашим организмом, становится частью вас. Все уже отработано и просчитано, создано программное обеспечение, остались лишь мелкие нюансы с настройкой, и вот тут-то возникла проблема. Для результата нужен, так сказать, «эталонный», подопытный, и вы идеально подходите. Прошлым… хм, испытуемым, приходилось сначала удалять старую нейросеть, и все равно, какие-то следы оставались, я считаю, что именно это влияло на результат. У вас же она не установлена, к тому же, ваши пси способности являются дополнительной гарантией. Повышенное число нейросвязей в мозге у пси-активов, делают его устойчивее, и у вас есть все шансы перенести внедрение, ну а по положительным результатам, мы будем отрабатывать методику для массового применения.

Профессор замолчал, видимо поняв, что наболтал лишнего, а Сергей не стал спрашивать, сколько тот, за сорок лет создания этого симбионта, угробил людей.

– Сначала подготовительный этап, – продолжил уже док, – у тебя в организме нужно создать запас веществ, необходимый для роста симбионта, поэтому с недельку походишь на уколы. Ну а пока все, – сказал он, делая последнюю инъекцию, – Уведите.

Сергея увели в палату, от уколов ему было нехорошо, его мутило и кружилась голова. «Во что я ввязался, – подумал он, – они же психи, повернутые на науке, заразят своим симбионтом, а потом вскроют и будут рассматривать». Но сделать он все равно ничего не мог, о побеге не могло идти и речи, он не знал, как покинуть комнату, а не то, что пройти через посты охраны. «К тому же этот ошейник», – он потер пальцами кожу под ним. Как его снять, он тоже не знал, ему оставалось только надеяться, что подвернется подходящий случай.

Всю неделю Сергею делали уколы, он лежал под капельницей, пил какие-то порошки, от всего этого его самочувствие оставляло желать лучшего, но главное еще ждало впереди. На восьмой день санитары повели его не по привычному маршруту, на инъекции, а куда-то в другое место. Они пришли в лабораторию, главное место которой занимал большой саркофаг научной медкапсулы. Куча неизвестной ему аппаратуры перемигивалась огоньками и высвечивала какие-то таблицы, а профессор с доком нетерпеливо ждали его появления.

– А вот и вы, – сказал профессор, – ну что же, не будем тянуть, раздевайтесь и полезайте внутрь.

Сергей прикинул, что он может сделать, но трое крупных санитаров с нейрошокерами не оставляли ему шанса. И все же, идти вот так, на верную, как ему казалось, смерть, он не хотел. Сделав вид, что подчиняется, начал раздеваться, его расчет был на то, что от голого человека меньше ожидают нападения. Снял тапочки, штаны, стянул майку и последними снял трусы, и этим самыми трусами стегнул по глазам санитару справа, тот, с криком, отшатнулся, держась за лицо. Сергей попытался ударить в горло левого, но тот легко перехватил руку и скрутил его. Третий санитар, навалившийся сзади, ему в этом помог.

– Ну что же вы, молодой человек, представление тут устраиваете, у нас же серьезнейшая операция, а вы… Не сметь! – крикнул профессор санитару, который одной рукой вытирая слезящиеся глаза, другой вознамерился огреть Сергея дубинкой нейрошокера, – Это может повредить эксперименту.

Санитар подчинился, со злостью смотря на обидчика. Его подхватили под руки, сняли ошейник и засунули в капсулу, он больше не пытался вырваться, поняв бессмысленность сопротивления, санитары явно были модификантами. Опять розовая масса начала засасывать его, и на поверхности осталось одно лишь лицо.

– Ну что ж, приступим, – потер руки профессор, – и да, молодой человек, для эталонного результата необходимо, чтобы вы оставались в сознании, так что придется немного потерпеть.

Дальше для Сергея началась вечность боли. Что-то вгрызлось ему в затылок и позвоночник, но он не мог пошевелиться, не мог кричать, он ничего не мог, кроме как яростно вращать глазами.