Текст книги "Вертолет-Апостол"

Автор книги: Александр Чекмарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Annotation

Юмористический детектив, первая проба сил автора в жанре прозы. Произведение наполнено забавными эпизодами, возникающими в процессе классического противостояния преступника и сыщика, которые неожиданно оказываются похожими по убеждениям и принципам людьми, что в итоге помогает им найти общий язык и компромиссное решение жизненных проблем. Роман был издан в 1999 году тиражом 2100 экземпляров.

Вертолет-Апостол

Часть 1. ТРИ АПОСТОЛА

Продолжение 1 части.

Завершение 1 части

Часть 2. ГЕНЕРАЛ УХОДИТ В АУТ

Продолжение 2 части

Продолжение 2 части

Продолжение 2 части

Завершение 2 части

Часть 3. МУЗЫКАНТ ВЫХОДИТ НА СЛЕД

Продолжение 3 части.

Завершение 3 части

Часть 4. ХИРОСИМА БЕЗ НАГАСАК

Продолжение 4 части.

Продолжение 4 части

Продолжение 4 части

Продолжение 4 части

Завершение 4 части

ЭПИЛОГ.

Вертолет-Апостол

Часть 1. ТРИ АПОСТОЛА

Во имя определенных интересов практически все фамилии, имена и отчества изменены, а некоторым героям данного повествования даже и не присвоены...

ПРОЛОГ

В этом деле следователя сразу же заинтересовало то обстоятельство, что не только напрочь отсутствовали следы взлома, но и вообще не было никаких следов пребывания злоумышленников на квартире, не считая, конечно, пропавших ценностей. Складывалось впечатление, что преступники порхали в воздухе, прибирая к рукам по пути все, что им понравилось.

И далее, в течение последующих трех дней, еще две кражи в этом же доме с похожими обстоятельствами. Первая же очевидная мысль на первой же квартире, которая пришла следователю в голову, это та, что преступники проникали внутрь через окно. Тем более, что во всех трех случаях имелись в наличии открытые форточки в день ограбления.

– Не иначе как альпинисты, – подумал следователь. Но стандартный опрос соседей-жильцов этого дома не принес желаемых результатов – никто ничего подозрительного не видел и не слышал. Да и этажность квартир потерпевших не позволяла сделать каких-либо выводов или хотя бы догадок, предположений. Нехитрые расчеты показывали, что все кражи были произведены в дневное время. Единственный вывод, который из всего этого можно было сделать, это то, что преступник летающий, да к тому же еще и невидимый. Этакий Карлсон-невидимка.

Между тем, несмотря на кажущуюся полную абсурдность своих размышлений, следователь даже и не предполагал, насколько он в этот момент близок к истине...

Часть 1.

ТРИ АПОСТОЛА

С первого взгляда он ничем не отличался от игрушки: размером с узбекскую дыню, небрежно размалеванный в бело-голубые цвета, игрушечные лопасти главного рабочего пропеллера устало опущены вниз. Детский вертолет, придуманный и созданный вроде бы для забавы неугомонных отпрысков, но он же монстр, плод работы преступного гения, буквально нашпигованный микросхемами, электродвигателями, выдвижными щупальцами и видеоглазом. Он готов к полету, осталось только дождаться, когда угрюмый создатель оторвет свой взгляд от военного бинокля и опустит маленькие пухлые пальцы на пульт управления, когда указательный палец правой руки нажмет на белую прямоугольную клавишу в правом верхнем углу пульта, и заработает главный электрический моторчик в чреве вертолета, приводящий в движение лопасти большого пропеллера.

Если бы в кабине сидел пилот, то его взгляду открылся бы широкий белый подоконник, плавно уплывающий вниз, оконный проем, и вот он уже вырвался из прокуренной духоты однокомнатной квартиры, подставляя лучам полуденного солнца стальной бок небесного цвета, на котором старославянским шрифтом было написано белой краской – «Апостол».

Путь между двумя современными домами, между двумя «упавшими небоскребами» – двести метров. Современная планировка спальных московских районов как нельзя лучше подходила для Макара. Двести метров для военного бинокля – пустяк. Можно часами наблюдать за тем, что происходит в тысяче квартир дома напротив, жильцы которых, по неосторожности, не задергивали занавески на окнах. Сегодня объектом наблюдения Макара, вот уже более двух часов, были окна благоустроенной трехкомнатной квартиры на седьмом этаже. Толстый жизнерадостный бизнесмен, чем-то отдаленно похожий на Довганя, уже давно, предварительно отсчитав, положил на верхнюю крышку телевизора несколько стодолларовых банкнот, для надежности приперев их сверху будильником. Потом он еще долго, примерно полчаса, разговаривал с кем-то по телефону, сердился, затем быстро собрался. Макар чисто интуитивно услышал, как защелкнулся замок металлической двери. И вот Довгань уже садится в свой Бэ-Эм-Вэ и через минуту плавно трогается, медленно покидая тенистый двор.

Жара. Полуденная жара. Главная помощница Макара. Люди уходят из дома, не закрывая форточек, а порой и окон, и даже не задергивают проклятых занавесок. Путь Апостолу открыт.

Жена Довганя вернется не ранее, чем через час. Это он, видимо, ей оставил целое состояние на телевизоре для легкого променада по магазинам. Под жестяным пузом Апостола медленно проплывают чахлые московские яблоньки, детская песочница, бабушкины лавочки. Вот оно – заветное окно. Нос вертолета, снабженный специальным тараном, направлен на будильник. Мягкий толчок, и он, предсмертно звякнув, падает на пол. Апостол зависает над стопкой долларов. Дверцы на пузе вертолета открываются, кажется, что он собирается выпустить шасси, но нет, вместо колеса выползают большие железные щупальца.

Это устройство родом из Макарова детства, как и многое в Апостоле. После первой Московской олимпиады в кинотеатрах появились заграничные игровые автоматы. Особенно популярным тогда было «двигающееся щупальце». Нажатием на одну кнопку оно перемещалось вперед, на другую – вбок. Затем оно, раскрываясь, опускалось вниз большого пустого аквариума, на дне которого лежали многочисленные игрушки и вожделенные жвачки. Затем щелчок, щупальце всегда чего-нибудь прихватывало, но не до конца. Захватить предмет и вытащить его из аквариума было делом очень маловероятным. Пятнадцать лет назад Макар часами простаивал возле такого аквариума в фойе кинотеатра «Таджикистан». Именно тогда он и придумал, как нужно усовершенствовать щупальце.

Тонкие железные пальчики аккуратно захватили стопку денег с середин четырех сторон и с четырех углов. Надежно и прочно, ни одна бумажка не выскочит, проверено многочисленными опытами. Щупальце отправляется в обратный путь в чрево вертолета, плавно закрываются дверцы. Апостол медленно разворачивается и вылетает через то же окно во двор. Теперь его путь лежит на крышу довганевского дома в ящик на самой верхушке лифтового сооружения. После того, как Макар там его установил, проверено – туда не доберется никто, разве что случайный парашютист.

После того, как Апостол затих в своем новом временном пристанище, Макар еще несколько минут оценивал в бинокль ситуацию. Но все вроде бы спокойно – никто не обратил внимания на необычные маневры в мирном небе современного московского двора. Система наблюдения за подъездом и лестничной площадкой, состоящая из нескольких видеоглазков, тоже как бы говорила – путь свободен. Все в пределах нормы. Макар вышел из дома, не торопясь сел за руль своей, с виду совсем обычной «Нивы». Теперь он направлялся к близлежащему лесопарку. Сама по себе лесопарковая зона, как место стыковки автомобиля и вертолета, была выбрана заранее далеко не случайно. Здесь вряд ли кто-либо заподозрит одинокого авиамоделиста в преступных замыслах. Да и вообще место – малолюдное. Макар управлял полетом Апостола, не выходя из кабины машины. Если бы неподалеку вдруг появились нежелательные прохожие, он заставил бы вертолет кружить на одном месте, до нужного момента. Но и этого не произошло, сегодня вообще все прошло на удивление гладко. Апостол плавно зашел на посадку в салон через открытое стекло багажника. Теперь нужно поторопиться в обменный пункт, на тот случай, если дотошный Довгань переписал номера купюр.

Через час Макар уже был на исходной позиции в арендованной им по чужому паспорту квартире. Прильнув к своему верному одиннадцатикратному биноклю, он ожидал возвращения домой Довганя, в предвкушении неоднозначной сцены, в своем роде «Довгань-шоу». Интересно, через какой промежуток времени они догадаются обратиться в органы правопорядка и будут ли это делать вообще? Подобные случаи в практике Макара уже встречались ранее. А вертолет ни о чем не думал и ничего не ждал. Он как бы мирно спал на своем подоконнике, устало опустив лопасти главного рабочего пропеллера. Последний отблеск заходящего солнца высвечивал на его боку странную надпись – «АПОСТОЛ».

Апостол. Это прозвище было тоже из Макаровского детства, так звала его бабушка, любимая бабушка, истинная хозяйка большой коммунальной квартиры на Октябрьской улице. Она, так же, как и Макар теперь, свято верила в то, что жить надо ради детей. Исключительно. Правда, ее дети тогда уже выросли и стали самостоятельными, и под огромную лавину бабушкиной материнской любви попали, как под каток, Макарушка и его старший братец. Она редко звала их по именам. Просто – большой апостол и маленький апостол. Баба Шура вообще редко лезла за словом в карман и не скупилась на клички, делала она это по-доброму и совсем не обидно. Примерно так:

– Ну куда ты, Рязань косопузая, в такой мороз, морда – лукошко ты моя ненаглядная, такую дребедень и холодрыгу, морда – луна, небесное светило, напялил свой чёртов переперденчик с набалдашником? Несомненно, имелась в виду курточка с капюшоном. Но до сих пор Макар не знал, что означало ее самое страшное ругательство, применяемое в исключительных случаях – «сипурь сиволапый».

Бабушка была большая, опасная, но очень симпатичная. Как фрекен Бок. Она не бегала по квартире, потому что не могла, и не шла, потому что коридоры очень длинные, и ходить пришлось бы очень долго. Она перемещалась. Перемещалась со скоростью, средней между бегом и ходьбой, и от этого перемещения дрожали хилые стены старенькой мансарды.

– Ба! Ба!

– Бегу, Макарушка, бегу. Ты уже проснулся? Что тебе принести покушать?

– Ба, а почему арбузы мы кушаем так редко? – в такой же вот теплый августовский вечер спросил как-то шестилетний Макар у своей любимой бабы Шуры, догладывая последнюю черно-зеленую корку.

– Это потому, Макарушка, что растут они возле большого моря и до нас им очень далеко ехать.

– Ба, а если их здесь посадить, они вырастут?

– А ты попробуй, милок, я тебе сейчас и горшочек соответствующий принесу.

Макар с детства приступал к любому делу с неторопливой скрупулезностью. Он аккуратно выкапывал ямку за ямкой и равно же аккуратно высаживал зернышко за зернышком, справедливо полагая, что чем больше арбузов вырастет, тем лучше. После окончания посевных работ горшок был помещен на кухонный подоконник, а юный «Мичурин» на табуретку возле. Несколько часов он упорно ждал произрастания арбузов, а затем вернулся к своим детским забавам. Однако через пару дней ростки все-таки пробились. Они были маленькие зелененькие, их было штук двадцать, соответственно посеву. Макар вновь занял позицию около горшка. Но ненадолго. Прошло несколько дней, но никаких пертурбаций с будущими арбузами не наблюдалось. А вот «бахчевый» горшок, постоянно мешающий, бабуле порядком поднадоел. И тогда она предложила своему маленькому апостолу переместить горшок с ростками в чулан. Дескать, там всегда тепло и сыро, что как нельзя лучше для развивающегося организма. А отсутствие солнечного света как бы совершенно не помеха, потому как она там, например, сушит белье, хотя все остальные жильцы нашего дома предпочитают это делать на улице. Последний неоспоримый довод сразил упорство юного Макара, и он дал добро на ссылку будущих арбузов в чулан. Через пару недель у бабушки Шуры случился день рождения. Многочисленная семья шумно праздновала радостную дату за большим, составленным из нескольких, столом. Вечер благополучно близился к десерту, когда и была осуществлена спланированная заранее акция. Бабушка Шура, сокрушаясь по поводу отсутствия средств и нехватки свободного времени, сообщила гостям, что десерта сегодня не будет. Гости, естественно, сразу сильно загрустили по этому поводу, и только дядюшка Макара проявил сообразительность:

– Мам, а ведь Макарка выращивал арбузы! Сходи в чулан, посмотри, может там чего созрело у нашего «Мичурина».

И бабушка отправилась в разведку, а среди сокрушающихся гостей и родственников Макар был, наверное, самым грустным, потому что, несмотря на юный возраст, хорошо понимал и сильно сомневался в том, что арбузы могли созреть за столь короткий срок. Через несколько минут предсмертный стон половиц паркета возвестил о возвращении бабы Шуры. Она ворвалась в комнату как тайфун, сгорбившись от непомерного для нее груза. В ее руках находился неестественно большой черно-зеленый арбуз.

– Ну давай внучек, угощай гостей.

Гордый и счастливый Макар раздавал родственникам сладкие арбузные доли, и все хвалили его, и он был счастлив. И его лицо раскраснелось, и потом оно всегда краснело в те редкие случаи в его жизни, когда он бывал счастлив.

Счастье можно сравнить со спичкой. И у каждого человека есть целый коробок таких спичек на всю жизнь. Кто– то умеет зажигать эти спички сам, по мере надобности, но таких людей в общем-то довольно мало. У большинства людей эти спички загораются сами, и некоторые из таких индивидуумов подчас даже не замечают их волнующего горения. Макар относился вообще к такому малочисленному подвиду человекообразных, которые умудряются сжечь весь коробок за очень короткий промежуток времени, ограниченный такими отрезками как детство и юность. После чего-то малое количество спичек, если даже и осталось, то они все равно отсырели и не могли уже загораться.

Воспоминания о днях, прошедших безвозвратно. Они поддерживали Макара в психологическом смысле. Но он прервал их хаотичный бег для того, чтобы сделать профилактику своему винтокрылому детищу. Два автономных блока питания поставлены на подзарядку. Малюсенькой масленкой с тончайшим наконечником Макар смазал все мало-мальски трущиеся детали. Апостол имел практически бесшумный лет. Чтобы добиться этого результата, Макар потратил уйму времени и средств, объезжая многочисленные магазины игрушек в поисках надежных и малошумящих моторчиков. Он создал целую систему звукоизоляции и был горд ей сам перед собой. Макар вообще относился к Апостолу как к другу, он общался с ним как с живым существом. Это была уже третья модель Апостола, а первая была двадцать лет назад. Разница между этими моделями была небольшая, почти как между «Запорожцем» и шестисотым «Мерседесом».

А тогда все началось с маленькой занозы. Малюсенький кусочек дерева, впившийся в пятку Макара, когда он бега л босиком по дощатому полу пионерлагерной веранды. Пионерский лагерь, тот самый, из которого Макар написал душещипательное письмо своему брату, ставшее впоследствии ценной семейной реликвией:

«Здравствуй, Сергей!

Вот пишу тебе письмо. Вчера мы приехали в лагерь. Добрались нормально, на автобусе. Здесь очень хорошо. Мы живем в деревянном доме. Дом стоит в лесу. В доме всего три палаты. В первой палате девочки, во второй палате мальчики, а в третьей – мы. Нас десять человек...»

Если бы не было той маленькой занозы, не было бы и «Апостола». Ни первого, ни второго и уж тем более третьего. Макар физически не мог достать ее сам, а обратиться к кому бы то ни было за помощью боялся. А заноза мешала свободно ходить и уж тем более бегать. Вот тогда-то Макар и решил записаться в какой-нибудь кружок и почему-то выбрал авиамодельный. Пока другие дети купались, играли в футбол, ходили в лес, то есть занимались тем, чем и полагается заниматься детям в пионерском лагере, наш маленький «Кулибин» постигал азы аэродинамики в сумрачном помещении пионерлагерного клуба. Первой его моделью стал планер, затем самолет, оснащенный двигателем внутреннего сгорания. Но они как-то не приглянулись Макару. Следующим этапом стал вертолет. Здесь впервые Макар избавился от стереотипов. Ему очень хотелось изобрести что-то свое, личное. Каждое утро Макар, прихрамывая, отправлялся из корпуса в клуб, чтобы провести там целый день. Творческий процесс продолжался почти два месяца и был лишь однажды прерван на один день, когда Макара силком отвезли в больницу и достали-таки из его многострадальной ноги злосчастную занозу. Уязвимость конструкции заключалась в том, что она должна была быть абсолютно легкой, дабы иметь способность быть поднятой в небо с помощью маломощного электромоторчика. Это было новшество в авиамодельной практике тех лет. Слет юных любителей неба проходил в Тушино в начале учебного года. Макар ждал этого соревнования как манны небесной. Апостол – первый, потрясываясь от натуги, поднялся в воздух на два метра от земли, после чего легким дуновением ветерка был завален набок, потерял управление и рухнул к ногам своего рыдающего создателя.

Трагедия оказалась настолько болезненной по своему объему, что полученную в результате душевную травму Макар переживал в течение почти десяти лет. Все эти годы Апостол-1 пылился на захламленных антресолях. Только в 88-ом году Макар решил вернуться к забытой когда-то теме. Это произошло опять-таки летом, когда его новые друзья и подружки разлетелись из пыльной Москвы кто куда на каникулы. Макар остался в одиночестве и изнывал от тоски в небольшой двухкомнатной квартире в одной из московских новостроек, которую они с мамой получили по очереди пару лет назад. Тоска с утра до ночи. В тот день, когда Макар решил разобраться на антресолях, его мама была на работе, по телевизору ничего интересного не показывали, книжки Макару уже успели порядком поднадоесть, короче, более интересного занятия он для себя не подобрал. Макар очень обрадовался, когда углядел в дальнем углу антресолей запылившийся от времени вертолет. Вот оно – то интересное дело, которое убьет много времени и отвлечет от постоянной скуки. За несколько дней комната Макара превратилась в мастерскую, Макар правда обзывал ее конструкторским бюро. Главная сложность в производстве второй модели Апостола заключалась в том, что в те годы в нашей стране существовал только один тип маленьких бытовых электромагнитных двигателей, которые были, с одной стороны, маломощные, а с другой – достаточно тяжелые. Все попытки Макара как-либо усовершенствовать их десять лет назад так и не увенчались успехом. Так что пришлось волей-неволей опять-таки использовать пресловутый двигатель внутреннего сгорания. А надо сказать, что Макар не хотел загрязнять окружающую среду каким бы то ни было способом, потому что любил природу во всех ее проявлениях. Но все же он испытал чувство огромного удовлетворения, когда Апостол-2 уверенно поднялся в воздух и, подчиняясь каждому приказу Макара с пульта дистанционного управления, описал глубокую дугу над деревьями и послушно приземлился у ног своего конструктора. Макар был счастлив и каждый день начинал с того, что уходил со своим детищем с утра из дома на близлежащий пруд, придумывая все новые испытания для Апостола. Только к вечеру Макар и Апостол возвращались домой, и еще до самой ночи неугомонный механик что-то смазывал, подкручивал, пытаясь на основе совсем слабой материальной базы довести до совершенства каждый узел, каждый кусочек любимой им игрушки. Но однажды Макар и Апостол слишком долго задержались на пруду. К тому времени все нормальные отдыхающие там люди уже разошлись по домам, и шайка местных хулиганов подкараулила увлеченного испытателя. Они были моложе Макара, но их было шестеро, и никто не пришел на помощь. Макар отчаянно бился из последних сил. Он защищал Апостола как мать защищает своего ребенка, но результат оказался далеко не в его пользу, Макар был избит, а Апостол превращен в груду обломков. Так закончился короткий путь Апостола-2. И опять была душевная травма, и опять перерыв в конструкторской деятельности почти на десять лет.

Продолжение 1 части.

Третья модель Апостола, в отличие от обеих своих предшественниц, умела не только летать, подчиняясь командам с пульта, но еще обладала способностями видеть, слышать, захватывать щупальцем различные предметы, она даже имела некое подобие рта. Две небольшие металлические клешни, попеременно двигаясь, сгребали на лоток в носовой части вертолета все, что попадалось им на пути. Это приспособление придавало Апостолу некое внешнее сходство с жуком, идея оснастить им вертолет пришла Макару в голову еще ранее, когда он наблюдал за работой снегоуборочной машины. Вообще говоря, клешни и щупальце выполняли схожие действия, но выгодно дополняли и взаимозаменяли друг друга в случае непредвиденной поломки. Апостол-3 был изначально задуман и сконструирован в криминальных целях. Макару уже было тридцать лет отроду, он был умудрен опытом и не обременен работой. Он остался один в целом мире, потому что его маленькое семейное счастье рухнуло, истощившись от постоянной борьбы с бытовыми проблемами. ОДИНОЧЕСТВО. Макар не хотел делить свое горе с кем бы то ни было. Не хотел жить вообще, потому что его понятия о жизни и счастье оказались слишком романтичными, слишком оторванными от реальной действительности.

Но оставался еще маленький сынишка, которого нужно было одеть, накормить, обременить образованием и специальностью. Все это требовало существенных финансовых вливаний, и Макар встал на преступный путь. Хотя, будучи семейным человеком, был на это абсолютно неспособен.

Осуществив после развода с женой квартирный разъезд, он продал доставшуюся ему по обмену комнату и на эти средства приступил к конструированию Апостола. Эта идея давно витала у него в голове, но Макар был честным человеком. Воспитание его не позволяло ранее не просто нарушать существующие законы, а вообще наживаться на чужих проблемах любым способом.

Но ныне это уже был далеко не тот Макар, не тот наивный молодой человек, который верил в дружбу, добро, справедливость. Жизнь наказала его за праведные убеждения, наказала жестоко. И Макар объявил войну зажиточным людям и, заодно, правоохранительным органам, стоящим на их стороне. Себя он возомнил неким партизанским генералом. Свое войско считал некоторым подобием шахматной армии. Сам генерал Макар был в нем, естественно, королем. Вертолет Апостол получил чин всемогущего ферзя, опустошающего своими рейдами редуты условного противника. Разведгруппу, состоящую из бинокля и системы подъездного наблюдения, Макар сравнивал с двумя слонами. Одной ладьей считалась арендованная конспиративная квартира, другой – пульт дистанционного управления. Систему сбыта добычи, уж точно, можно было сравнить с хитрыми ходами коней. С пешками же генерал сравнивал ходы каждой операции. В его армии все было предельно отточено, любая ошибка могла стать губительно роковой.

К своей первой операции Макар готовился целый месяц. Апостол к тому времени был уже сконструирован и многократно проверен. Тридцать долгих дней генерал вел наблюдение за несколькими квартирами, выбирая достойную жертву для своей первой операции. Главной претенденткой на эту достойную роль была грациозная дама, увлечением или хобби которой было весьма экстравагантное занятие. А именно, увешаться, в раздетом виде, всеми своими дорогостоящими украшениями и танцевать таким вот образом перед зеркалом. Эту картину Макар тайно наблюдал ежедневно и созерцание необычного танца порой его даже возбуждало. Сочетание золотых нитей с основательно загорелой кожей было впечатляющим. К тому же женщина была достаточно стройной и соблазнительной, хотя уже далеко не девочка. А иногда она, сама того не зная, выдавала настоящее завораживающее эротическое шоу, играя драгоценностями со своими эрогенными зонами. Но все это было лишь прелюдией к тому моменту, когда к ней приходил ее мужчина, и они на пару устраивали любовные оргии. Довольно странные люди, иногда Макару казалось даже, что если бы они знали, что за ними кто-то наблюдает, то это придало бы их утехам какую-то дополнительную окраску.

Все это было очень интересно, но главная цель наблюдений все же состояла в том, куда мадам убирала свои украшения по окончании развлечений. А убирала она их в изящную шкатулочку. А шкатулочку в стеночку и дверцу запирала на ключик. Там же хранились, кстати, и денежки в весьма привлекательном количестве.

Многое умел Апостол, не умел, разве что, отпирать ключом замок. А потому оставалось ждать того момента, когда наша красавица потеряет бдительность. И однажды это наконец произошло. Какое-то суперважное дело согнало мадам с теплого гнездышка, она упорхнула из квартиры, не заперев дверцу шкафчика на ключ и даже не прикрыв ее до конца.

В этот момент Макару нужно было только вставить блок питания засидевшемуся от вынужденного безделья Апостолу. В течение всего месяца вертолет был готов к вылету в любую минуту. Генерал нажал на угловую клавишу пульта, заработал двигатель пропеллера, и вертолет Апостол отправился в свой первый криминальный полет.

Сердце Макара стучало так сильно, как будто это ему предстояло пролететь в узкий проем не до конца прикрытой форточки. Необходимо взять себя в руки. Апостол уже находился в квартире, он завис в ожидании следующих команд перед заветной дверцей. Теперь нужно было постараться зацепить Г-образным тараном дверцу и дать Апостолу задний ход. Дверца поддалась! Теперь необходимо попытаться тем же тараном вытащить шкатулку из шкафа. На экране дисплея Макару были хорошо видны все выступающие детали шкатулочки. Для выполнения своей задачи он выбрал тонкую резную ножку и, аккуратно манипулируя перемещениями вертолета, завел крючок тарана за эту ножку. Теперь вновь задний ход и о, удача, – шкатулка полетела на пол, в беспорядке рассыпав по всему полу драгоценности и деньги. Апостол тем временем приземлился или, точнее говоря, припаркетился посередине комнаты. Теперь ему предстояло исполнить роль снегоуборочной машины. Он начал плавное перемещение по полу по траектории раскручивающейся спирали. Клешни быстро двигались, загребая на некое подобие эскалаторной лестницы все предметы, встречающиеся на их пути. Золотые нити, привыкшие соприкасаться с изящным телом мадам, теперь ползли по холодным ступенькам в ненасытное чрево вертолета. Сейчас главной задачей было не наткнуться на какой-либо предмет типа ножки стула. Потому что в такой ситуации Апостол мог сам себя поймать в ловушку. Снегоуборочное устройство Апостола не имело обратного хода, но, к счастью, современная модная мебель мадам не имела деталей, способных сыграть роль стопора, а потому винтокрылый агрессор, управляемый криминальным генералом, без особых приключений закончил сбор дорогостоящего урожая и солидно удалился тем же путем, которым, собственно, и прилетел. Полетел он, правда, не к месту своей постоянной дислокации, а, как мы уже знаем, на временное пристанище на крыше. Такова была стратегия доморощенного генерала и, надо отдать должное, в ней присутствовала определенная доля здравого смысла.

Первый же «улов» Макара оказался весьма солидным – чуть меньше пяти тысяч американских долларов плюс большое количество мадамовских побрякушек. Несмотря на это, менять место постоянной дислокации Макар пока не торопился. Существовали еще две квартиры, за которыми он также вел свои наблюдения и которые сулили весьма прибыльные операции. А пока Макар ждал возвращения мадам и действий, которые она предпримет. Дама была все же весьма экстравагантна. Слишком многое в ней, в ее жилище, в ее поведении было необычным. Даже имя ее, и Макар его знал, было достаточно редким – Лайма. Генерал с волнением наблюдал, как грациозная Лайма величавой походкой входит в свою комнату, приближается к заветному шкафчику и застывает перед ним в недоумении.

– Здесь кто-то поработал щеткой «РИЧ ИНТЕР ДЕНТАЛ» от «Джонсон и Джонсон», – прошептал генерал, потирая руки.

Потом он спокойно наблюдал в бинокль, как она вызывала милицию, как долго рассказывала им о своем несчастье. Созерцание происходящего отчего-то не вызывало в нем угрызений совести. Макар считал, что эта женщина достаточно богата, и легкий вояж Апостола навряд ли нанес серьезный ущерб ее бюджету. На счет своей безопасности он тоже был спокоен, потому как доллары уже успел обменять на рубли, которые теперь лежали на его столе аккуратными стопками соответственно номиналам. Созерцание этих стопок умиротворяло Макара, глядя на них, он ощутил себя, наконец, свободным человеком, уверенном в завтрашнем дне.

Ему сейчас вспомнилось лето 93-го года, когда он вместе со своей, с недавнего времени, женой собрался ехать отдыхать «дикарями» в Крым. В тот сумбурный год формирования рыночной экономики он не знал, что вообще происходит на Украине, совсем незадолго до этого вдруг ставшей чужим, иностранным государством. Макар не знал, в частности, какие там в ходу деньги. А сам он в то время сравнительно хорошо зарабатывал в фирме по недвижимости и кое-какие сбережения имел. Выражались они в энном количестве долларов, приблизительно в таком же весе рублей и в двух приватизационных чеках, так называемых ваучерах. Макар разложил тогда все три свои номинации на столе тремя стопками и принялся долго их разглядывать. Со стороны могло показаться, что он медитирует. На самом же деле он пытался по внешнему виду угадать степень весомости каждого из трех финансовых индивидуумов. В результате долгих раздумий ваучеры меньше всего внушили ему доверие, и на другой день он успешно обменял их на рубли. И, как показал ход дальнейшей истории развития многострадальной российской рыночной экономики, не ошибся. С собой в дальний путь он взял частично рубли и частично доллары с таким расчетом и в таком количестве, которое он бы потратил на проживание и проедание за тот же период времени в Москве, но с небольшим запасом на всякий случай.

Когда же Макар с женой прибыли в Евпаторию, они застали там цены на основные продукты питания, да и на 16 все остальное, в три раза меньше, чем в Москве. И рубли, и доллары можно было легко поменять на рынке на местные, тогда еще, купоны. Единственным мелким неудобством было то обстоятельство, что, приходя на рынок с одной американской банкнотой, Макар возвращался потом к жене с битком набитыми купонами карманами. Впервые в жизни он ощутил себя тогда богатым человеком. С утра до позднего вечера Макар со своей женой наслаждались всеми предложенными развлечениями. Они катались на катамаране, сплавали на яхте в открытое море, летали на каком-то подобии дельтаплана, прикрепленного канатом к катеру, над водой, и многое, многое другое. Само по себе незабываемое ощущение не думать о завтрашнем дне, не считать в уме каждую копейку, не торговаться (!), было очень удовлетворяющим. Это ощущение ранее никогда не посещало Макара и, более того, после того короткого промежутка времени, проведенного в Крыму, во всей своей полноте тоже его уже не посещало.