Текст книги "Франция. История вражды, соперничества и любви"

Автор книги: Александр Широкорад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

Последний, самый лакомый кусочек достался 21-му дальнебомбардировочному авиаполку. Две его эскадрильи должны были атаковать британскую эскадру в Александрии, две эскадрильи – сбросить бомбы под Порт-Саидом, а одна эскадрилья должна была разрушить шлюзы Суэцкого канала и парализовать британское судоходство. Стоит добавить, что все английские и французские базы к началу июня 1940 г. жили в режиме мирного времени и о возможности авианалетов никто и не думал.

Союзное командование назначило первую бомбардировку Баку на 15 мая 1940 г. Сразу после обнаружения самолетов противника должны были подняться в воздух и бомбардировщики Ильюшина, чтобы устроить англичанам небольшой Пёрл-Харбор.

Однако планам англичан и французов не суждено было сбыться.

10 мая вермахт начал наступление на Западном фронте. 15 же мая капитулировала голландская армия, а танковый корпус генерала Гота расчленил 2-ю и 9-ю французские армии и двинулся на Сен-Контен. Понятно, что тут бравым союзникам стало не до Баку.

13 октября 1940 г. Риббентроп в письме к Сталину вежливо поддел его: «...советский нефтяной центр в Баку и нефтепорт в Батуми, несомненно, уже в этом году сделались бы жертвой британских покушений, если бы разгром Франции и изгнание английской армии из Европы не сломили бы английский дух нападения как таковой и не положили бы внезапный конец всем этим махинациям» [235]235
  Россия. XX век. Документы. 1941 год /Сост. Л.Е. Решин и др. М.: Международный фонд «Демократия», 1998. Кн. I. С. 307.


[Закрыть].

8 конце 1939 г. – начале 1940 г. английскому и французскому флотам удалось захватить несколько советских торговых судов, находившихся в отдаленных районах Мирового океана. Это были откровенные акты пиратства. После капитуляции Франции большинство советских судов было отпущено, а груз и часть оборудования – украдены.

9 мая 1940 г. немцы начали наступление на Западном фронте, и уже к 3 июня капитулировали Бельгия и Голландия, а остатки британской армии эвакуировали в районе Дюнкерка. Германские части 5 июня перешли реку Сомму между Амьентом и Абвилем, а спустя три дня достигли Сены. 9 июня германские танки были в Руане.

11 июня войну Франции и Англии объявила Италия, однако итальянским войскам не удалось продвинуться в глубь французской территории.

Положение Франции было крайне тяжелым, но небезнадежным. Германские моторизованные войска оторвались от своих тылов. Англичане попросили разрешения перебросить на аэродромы на юге Франции свою бомбардировочную авиацию. Вспомним, что большинство итальянских промышленных центров находится на севере страны. Так, например, от пограничных французских аэродромов до Генуи и Милана всего 300—320 км, а до Турина всего 100 км. ПВО Италии оставляла желать лучшего. Флоты Англии и Франции на Средиземном море превосходили итальянский флот более чем вдвое. Соответственно, удары авианосной авиации и обстрелы из орудий линкоров калибра 381—340 мм прибрежных итальянских городов неминуемо вызвали бы панику в стране.

Но опять, как и в сентябре-октябре 1939 г., никто не хотел воевать или по крайней мере драться насмерть.

Еще 2 июня 1940 г. французское правительство попросило Англию направить во Францию 20 истребительных авиаэскадрилий (320 самолетов). К этому времени во Франции были только три британские истребительных эскадрильи. У англичан истребителей имелось в несколько раз больше, но они отказались и лишь после повторных просьб французов направили туда две (!) истребительные авиаэскадрильи.

В свою очередь, правительство Рейно 12 июня запретило английским бомбардировщикам действовать по итальянским городам с аэродромов на юге Франции.

10 июня правительство Рейно, покидая Париж, обратилось к Президенту США Рузвельту с отчаянной просьбой о помощи. Соединенные Штаты могли предъявить Гитлеру ультиматум, требуя остановить наступление во Франции. Наконец, янки могли предложить свои посреднические услуги в деле заключения перемирия. Однако Рузвельт решил пока воздержаться от прямого вмешательства в европейские дела и отправил в Бордо, куда перебралось французское правительство, ответ, полный пустых обещаний, а также намекнул на желательность ухода французского флота в порты Англии и США.

Итак, Англия и США отказали Франции в поддержке. Хуже же всего было то, что французская армия, за исключением отдельных частей, обратилась в бегство. Наиболее храбрыми и воинственными оказались французы, находившиеся по ту сторону Канала.

В такой ситуации 16 июня 1940 г. правительство Рейно отклонило предложение Англии об образовании «органического союза», то есть о создании двуединого англо-французского государства.

В тот же день британский кабинет отдал приказ о полной эвакуации всех английских войск из Франции. В ночь на 17 июня в Бордо было сформировано новое французское правительство во главе с маршалом Петеном – героем Первой мировой войны. Находившийся в тот момент в Лондоне генерал Шарль де Голль отказался повиноваться новому правительству и по британскому радио обратился к населению Франции с призывом продолжать войну с Германией.

22 июня 1940 г. в Компьене, в том же самом вагоне, где было подписано перемирие в 1918 г., французские представители подписали капитуляцию. Через два дня британское правительство признало генерала де Голля «руководителем всех французов». 1 июля состоялся переезд правительства Петена в небольшой курортный городок Виши.

Согласно условиям перемирия, под контролем правительства Виши осталась лишь южная часть Франции. Северная же часть страны и все атлантическое побережье были оккупированы германскими войсками. Весь французский флот остался в подчинении правительства Виши. Небольшая часть французских кораблей, находившаяся в портах Англии и в Александрии (Египет), была силой захвачена англичанами, а остальные корабли перешли в средиземноморские порты Франции и в порты ее африканских колоний – Мерс-эль-Кебир, Касабланку, Дакар и т.д.

Следует заметить, что после капитуляции Франции как Гитлер, так и Петен со своими министрами считали весьма вероятным заключение мира в ближайшие недели. Виши надо было бы попытаться воздействовать на Москву, чтобы Советский Союз сказал свое веское слово и тем самым обеспечил бы миро и европейское равновесие. Понятие «европейского равновесия», по которому Россия, оказавшись со временем под угрозой со стороны Германии, наверняка пожелала бы предпринять меры для самосохранения, что рано или поздно привело бы ее к поддержке Франции, составляло идейную основу всей миссии Лабона в Москве [236]236
  Телеграмма французского посла в Москве Эрика Лабона от 4 сентября 1940 г.


[Закрыть].

Министерство иностранных дел, особенно в период Бодуэна и генерального секретаря Шарля-Ру, то есть до встречи в Монтуаре, видимо, разделяло в общем и целом идею, согласно которой, Франции стоило попытаться установить хотя бы минимальное равновесие, заручившись определенной поддержкой со стороны Москвы. Бодуэн телеграфировал Лабону: «Вы сможете... воспользоваться вашими беседами, чтобы высказать эту идею западного противовеса, которую русские всегда рассматривали как главную пользу от Франции» [237]237
  Телеграмма Бодуэна Лабону от 9 сентября 1940 г.


[Закрыть].

При этом в Виши настаивали, чтобы Москва направила к ним посла, а не довольствовалась, как это имело место, поверенным в делах. Не давая согласия на отправку представителя на уровне посла, Москва тем не менее 10 октября 1940 г.. сделала определенный шаг, предложив назначить поверенным в делах руководителя Западного отдела Наркомата иностранных дел А. Богомолова, намного более важного дипломата, чем его предшественник Иванов, и дав понять, что позже он может быть повышен в звании до уровня посла.

11 января 1941 г. начальник армейской разведывательной службы правительства Виши, полковник Риве получил отчет от очень надежного информатора, в котором сообщалось, что Гитлер принял решение о нападении на Советский Союз. 21 января адмирал Дарлан заявил американскому послу Леги, что немцы непременно нападут на СССР, что его участь будет быстро решена, после чего победоносный рейх «установит в Европе новый порядок». Маршал Петен и его окружение надеялись, что увязший в России Гитлер пойдет на существенные уступки французам.

В середине марта 1941 г. французы получили от Москвы важный сигнал (до этого, после заключения Францией перемирия с Германией, советское правительство избегало любых серьезных переговоров) – если раньше Богомолов был просто поверенным в делах, то теперь его назначили послом. Более того, 10 апреля 1941 г. в беседе с заместителем директора Европейского отдела Министерства иностранных дел Бресси Богомолов сделал интересное заявление: «Сейчас у вас нет друзей. Вы изолированы и одиноки. Дружба с такой великой страной, как Советская Россия, – это стоящая вещь. Надеюсь, что французское правительство, как и мы, понимает это и желает укрепить отношения, которые мы должны поддерживать». Затем Богомолов сказал о возможности возобновления торговли между двумя странами и обратился с двумя важными посланиями к руководству Виши: «Мы хотим жить в мире и оставаться вне конфликта. Мы поддерживаем добрые отношения с Германией и желаем также поддерживать добрые отношения с Францией» [238]238
  Суту Ж.А. Виши и место СССР в европейской системе // СССР и Франция в годы Второй мировой войны. С. 83.


[Закрыть].

В Виши поняли намеки Москвы. Уже 11 апреля 1941 г. заместитель директора Европейского отдела МИД Франции отметил в памятной записке: «Нам, пожалуй, имеет смысл строить наше будущее, твердо следуя по пути сближения с единственной в Европе великой державой, до сих пор остающейся вне конфликта» [239]239
  Там же. С. 84.


[Закрыть].

18 февраля 1941 г. Лабон высказал мысль о том, что российская нефть могла бы стать элементом достижения компромисса, который позволил бы положить конец «братоубийственной» войне, удовлетворив потребности Германии и Европы.

Вскоре после заявления Богомолова в Виши решили заменить Лабона на Бержери, что было следствием больших изменений в политике в отношении СССР. Гастон Бержери был политиком левых радикальных взглядов. Некоторое время он был женат на Л. Красиной, дочери первого советского посла во Франции.

26 апреля 1941 г. Бержери прибыл в Москву. В отличие от Лабона Бержери имел точные инструкции, основанные на записке, которую он перед своим отъездом направил Петену и которую маршал и Дарлан одобрили, уполномочив Бержери представлять сделанные в ней выводы как позицию французского правительства. На первой же встрече с Молотовым, состоявшейся 28 апреля, французский посол выложил эти выводы: «Политика, которую стремится проводить французское государство, – это то, что называют политикой европейского сотрудничества. Она не вытекает из поражения, которое потерпела Франция, или из какой-либо враждебности в отношении Англии. Она выражает историческую необходимость, которая должна была осуществиться еще в начале XIX века, которая должна была осуществиться в 1919 году и которая должна осуществиться завтра же, если рейх не выйдет в итоге победителем из конфликта.

Осуществлению этой политики сотрудничества пока еще мешают многие неясности. Неясность относительно распространения конфликта. Неясность относительно того, будет ли он разрешен военным путем, или вследствие распада одного из антагонистов, или же договором о мире до того, как произойдет что-либо в этом роде.

Но в любом случае цель французской политики остается неизменной – сотрудничество ради мира в такой Европе, которая не будет обречена на постоянно повторяющиеся бойни. Ведь сама идея сотрудничества исключает гегемонию какого бы то ни было государства.

Во Франции понимают, что без ее содействия построить такую процветающую Европу невозможно. По аналогичным причинам там также полагают, что Европу невозможно перестроить без России, главной сырьевой базы европейской экономики. В деле такой интеграции, необходимой для Европы завтрашнего дня, Россия может рассчитывать на дружбу и содействие Франции» [240]240
  Там же. С. 87-88.


[Закрыть].

Однако все попытки советско-французского сближения окончились крахом 22 июня 1941 г.

Глава 23
«КАРЛ ВЕЛИКИЙ» ИДЕТ НА ВОСТОК

Первоначальной реакцией посла Бержери и правительства Виши, на нападение Германии на СССР 22 июня была готовность продолжать отношения с Советским Союзом. Еще 25-25 июня предусматривалось, что если советскому правительству придется покинуть Москву, то французское посольство последует за ним.

Бержери телеграфировал из Москвы, что советское правительство желает продолжать дипломатические отношения с Виши. Однако прогермански настроенные члены правительства во главе с Дарланом 29 июня 1941 г. добились разрыва отношений с СССР.

26 июня 1941 г. вице-председатель Совета министров Виши адмирал Дарлан сообщил немецкому послу в Париже О. Абецу, что он «хочет разорвать отношения с Россией, прежде чем она будет полностью оккупирована», и поинтересовался у посла, какой лучше для этого придумать предлог. Абец посоветовал классический вариант – обвинение в шпионаже и посягательстве на общественный порядок. Эти обвинения и прозвучали в официальном коммюнике правительства Виши, извещавшем о разрыве дипломатических отношений с Советским Союзом.

Позднее директор Гражданской канцелярии Петена согласился, что «предлог для разрыва звучал фальшиво... Но надо было доставить удовольствие Германии».

Затем последовала так называемая нота 14 июля (на самом деле было две ноты). В этой ноте правительство Виши предлагало правительству Германии свою помощь в войне против Англии и СССР, а в случае необходимости – и против США, а за это просило гарантий установления границ Франции в Европе по состоянию на 1914 год, то есть без Эльзаса и Лотарингии, а также сохранения основных французских колониальных владений в Африке. В «ноте 14 июля» говорилось: «Если в результате англо-американской атаки против французской Северной Африки Франция со всеми своими ресурсами будет участвовать в войне против Англии и Соединенных Штатов и в европейской освободительной войне против большевизма на стороне стран Оси, эти страны предоставят ей следующие гарантии: 1. Франция сохранит свои территории в Европе в границах 1914 г.; 2. Франция сохранит свои колониальные территории в Африке. Изменения, необходимые в рамках окончательного решения вопроса об африканских колониях, будут компенсированы державами Оси территориями по крайней мере такой же ценности».

«Нота 14 июля» сопровождалась еще несколькими документами, в том числе проектом протокола о присоединении Франции к Тройственному пакту Германии, Италии и Японии и проектом франко-германского договора.

Однако Гитлер категорически отказался, поскольку считал, что неучастие Франции в войне выгоднее всего для Германии, так как гарантируют ей спокойный тыл на Западе. Послу Абецу была дана инструкция вернуть «ноту 14 июля» в Виши, при этом указав, что она свидетельствует «о полном непонимании положения Франции как нации, побежденной Германией». Также Абецу вменялось передать правительству Виши, что численность антибольшевистского Легиона не должна превышать 10—14 тысяч человек, и что «поддержка таких организаций со стороны французского правительства нежелательна»..

Нападение Гитлера на СССР кардинально изменило и статус генерала де Голля. Если 23 июня 1940 г. британское правительство дало ему крайне неопределенный титул «руководителя всех свободных французов», то 23 сентября 1941 г. Англия санкционировала образование национального комитета «Свободная Франция». Это было уже что-то вроде суррогатного «правительства в изгнании». 27 сентября советское правительство заявило о признании этого комитета.

В советское время наш народ имел весьма ограниченную информацию об участии французских войск в боях на Восточном фронте. Всё в основном сводилось к популярной песне:

 
Французские летчики в дождь и метель
По врагу наносили удары,
А советские парни в рядах партизан
Воевали в долине Луары.
 

Увы, не все так просто. Начну с того, что практически вся французская промышленность как в оккупированной немцами части страны, так и в контролируемой правительством Виши работала на вермахт вплоть до занятия соответствующих городов союзными армиями.

В 1941 – 1942 гг. немцы использовали на Восточном фронте свыше 200 французских танков. Французские средние и тяжелые танки, имевшие куда лучшую броню, чем германские T-III и T-IV, отличились в Бресте, под Москвой и в Севастополе. Еще несколько сот французских танков немцы использовали против партизан и передали армиям стран сателлитов – Финляндии и Румынии.

Французский средний танк с толстой броней «Сомуа»

Французский легкий танк «Рено» D2

Точно посчитать все танки французского образца на Восточном фронте практически невозможно. Причем в значительной степени это связано с тем, что командиры германских танковых дивизий предпочитали не указывать в отчетах трофейные танки (как французские, так и советские).

Всего немцы эксплуатировали в боевых и учебных целях 4—5 тысяч танков. Около двух тысяч французских танков было переделано в САУ.

Большую роль в начальный период Великой Отечественной войны сыграли французские противотанковые орудия. К июню 1941 г. основным противотанковым средством вермахта были 3,7-см пушки Рак 35,36. Но они не могли пробить броню новых советских танков – Т-34 и КВ. Однако более мощные 47-мм пушки обр. 1937 г. системы Шнейдера на малых дистанциях пробивали броню наших танков. Немцы использовали 823 таких орудия под названием 4,7-см Рак 181(f). Буква «f» в немецких названиях орудиях обозначала французский трофей. Несколько десятков таких пушек немцы установили на шасси французских танков R-35. В частности, такие установки действовали в районе Бреста в июне 1941 г.

Во Франции немцы захватили несколько тысяч 75-мм дивизионных пушек обр. 1897 г. и 5,5 млн. выстрелов к ним. Немцы использовали несколько сот таких пушек без переделки. Так, к марту 1944 г. в вермахте находилось 683 7,5-см пушек F.K. 231(0, из которых 340 воевали на Восточном фронте, а 41 – в Норвегии. Однако в качестве противотанковых пушек 7,5 cm Pak 231(f) были неэффективны из-за малого угла горизонтального наведения и отсутствия подрессоривания. Тогда германские конструкторы нашли выход: качающаяся часть 75-мм французской пушки обр. 1897 г. была наложена на лафет германской 5-см противотанковой пушки Pak 38. Ствол пушки был снабжен дульным тормозом. Так получилась противотанковая пушка 7,5 cm Pak 97/38. Всего вермахт получил 3866 таких орудий.

Не менее важную роль на Восточном фронте сыграли французские тяжелые артиллерийские установки. Так, например, к маю 1940 г. во французской армии имелось 2044 155-мм гаубиц Шнейдера обр. 1917 г. К марту 1944 г. у немцев осталось 782 трофейные 15,5 cm s.F.H.414(f), из которых 275 воевало на Востоке, 36 находилось на Балканах, 19 – в Италии, 342 – во Франции и 110 – в Норвегии.

В 1940 г. во Франции немцы захватили большое число 220-мм мортир T.R. обр. 1916 г. системы Шнейдера. В вермахте они получили название 22 cm Mrs.531(f). К марту 1944 г. 145 мортир 531(f) находились на Востоке и 18 – в Италии.

280-мм французская мортира обр. 14/16 получила в вермахте название 28 cm Mrs.601(f). Осенью 1941 г. две такие мортиры были отправлены для обстрела Ленинграда, а 21 мортира Mrs.601(f) находилась при группе армий «Центр». К марту 1944 г. все 72 мортиры Mrs.601(f) находились на Восточном фронте.

Французская 155-мм пушка обр. 1917 г. системы Шнейдера получила у немцев название 15,5 cm K.4l6(f). К марту 1944 года немцы располагали 340 пушками 15,5 cm K.416(f), из которых 140 были на Восточном фронте, 54 – на Балканах, 33 – во Франции и 113 – в Норвегии.

15,5-см пушка K.418(f) – это 155-мм французская пушка обр. 1918 г. системы Шнейдера. К марту 1944 г. немцы располагали 221 пушкой К.418(f), из которых 15 было на Восточном фронте, 66 – на Балканах, 2 – в Италии, 106 – во Франции и 32 – в Норвегии.

15,5-см пушка K.425(f) – 155-мм французская пушка обр. 1918 г. К марту 1944 г. у немцев было 65 пушек K.425(f), из которых 14 находились на Балканах, 9 – в Италии и 42 – в Норвегии.

Тут следует учесть, что речь идет о тяжелых штучных орудиях, которых не так-то много было как в вермахте, так и в Красной армии.

После капитуляции Франции немцы приняли на вооружение несколько десятков французских тяжелых железнодорожных установок калибра 240—520 мм. Значительная часть из них была использована на Восточном фронте. Так, например, самым крупным орудием, обстреливавшим Ленинград, была французская 520-мм железнодорожная установка, получившая у немцев название 52 cm H(E)-871(f). Она стреляла 1654-килограммовыми бетонобойными снарядами на дальность 15,6 км, а 1420-килограммовыми фугасными снарядами – на дальность 18 км.

 Кстати, подавляющее большинство тяжелых орудий, обстреливавших Ленинград, было не германского, а французского и чешского производства. Увы, Сталин пустил в переплавку десятки этих трофейных монстров, захваченных в 1944 г. А стоило бы их поставить на Пискаревском кладбище и периодически водить туда французские делегации.

Огромную роль в германском блицкриге летом-осенью 1941 г. сыграли тысячи французских автомобилей. Другой вопрос, что большая часть их вскоре вышла из строя в неравной борьбе с нашими дорогами.

Сразу после 22 июня 1941 г. группа французских фашистов в Париже предложила создать «Легион французских добровольцев» (ЛФД) для борьбы против большевизма. Правительство Виши поддержало идею создания легиона. Дарлан писал по этому поводу, что правительство «с интересом следило» за созданием «Легиона французских добровольцев» и «не скупилось на его поддержку», учитывая «выгоды», которые это сулило «как в политическом, так и в доктринальном отношении».

Петен писал 6 ноября 1941 г. командиру ЛФД полковнику Лабонне (письмо это было опубликовано в прессе): «Вы не забывайте, что несете определенную часть нашей воинской чести... Но вы также будете служить Франции еще более непосредственно, участвуя в крестовом походе, во главе которого стала Германия, справедливо снискав себе тем самым мировое признание. Вы вносите свой вклад в избавление нас от большевистской опасности; таким образом, вы будете защищать свою собственную страну, сохраняя одновременно дух примиренной Европы» [241]241
  Там же. С. 96-97.


[Закрыть].

Для справки: полковник Лабонне – офицер французской армии. После войны он был арестован и в ноябре 1946 г. приговорен французским судом к пожизненному заключению.

Мало того, Петен предложил германским властям разрешить правительству Виши самому организовывать набор добровольцев, за свой счет содержать легион и одеть его в обмундирование французской армии. В Виши планировали даже сформировать и отправить в СССР французскую танковую дивизию. Немцы отказались, полагая, что Петен в обмен потребует какие-либо политические уступки для Виши. Тем не менее правительство Виши ввело для легионеров и их семейств различные льготы и привилегии. Окончательно они были оформлены законом от 18 июня 1942 г.

Первые волонтеры ЛФД – 25 офицеров и 803 военнослужащих других чинов – отправились 4 сентября 1941 г. на полигон в Дебице, где проходили организация полка и подготовка к боевым действиям. Следующий контингент добровольцев – 127 офицеров и 769 нижних чинов – вслед за первым покинул Париж 20 сентября. Все мероприятия по формированию отдельной французской воинской части заняли менее двух месяцев. И теперь, когда легионеры переходили на службу в вермахт, каждый из них должен был дать клятву на верность фюреру. Церемония принятия присяги состоялась утром 5 октября в присутствии главного полкового капеллана.

Переезд с полигона на восток произвели с 28 по 30 октября. На тот момент полк состоял из двух пехотных батальонов, роты тяжелого оружия и батареи легкой артиллерии и насчитывал 181 офицера, 2271 рядовых и унтер-офицеров. 35 немцев осуществляли связь и координацию действий с германским штабом.

Легионеров направили на передовую, в IV армию, сражавшуюся на Можайском направлении, подчинив командиру 7-й пехотной дивизии, генерал-лейтенанту фон Гобленцу, которого сменил на этом посту 13 декабря генерал майор Ханс Йордан. По железной дороге они доехали до Смоленска, откуда 6 ноября выступили к линии фронта, добираясь пешим маршем с использованием конной тяги для перевозки тяжелого вооружения и снаряжения.

По иронии судьбы, свой первый бой легионеры приняли на Бородинском поле. Только за две недели боев в декабре 1941 г. около 150 человек из состава ЛФД были убиты и еще 300 ранены или обморожены. 2-й батальон был почти полностью уничтожен, полк 9 января 1942 г. отведен с фронта в район Смоленска, а его командир Лабонне снят с должности. Другие два батальона (1-й – майора Лакро и 3-й – майора Демессинне) были затем задействованы в антипартизанских операциях в тылу группы армий «Центр». Замечу, что 3-й батальон начал формироваться в первых числах декабря на полигоне в Дебице после прибытия туда из Франции 1400 новых добровольцев.

Германское командование не было заинтересовано в полном уничтожении легиона на фронте и направило французских легионеров на борьбу с партизанами в тылу группы армий «Центр». Их придали в качестве усиления в июне 1942 г. 286-й охранной дивизии под командованием генерал-лейтенанта Рихерта, которая обеспечивала безопасность коммуникаций в оперативном тылу немецких войск на юге Витебщины и в прилегающих к ней территориях.

С самого начала солдаты ЛФД были вовлечены в серию карательных операций, проводившихся генерал-лейтенантом Рихертом с августа 1942 г. до начала 1943 г. с целью подавления возрастающего партизанского движения. Разбросанные по различным пунктам, расположенным на линиях сообщения Витебск – Смоленск – Орша – Борисов, подразделения легиона несли патрульную службу, постоянно активно вступая в схватки с партизанами и устраивая локальные акции. Их по необходимости собирали для осуществления крупных операций в тактические группы, лишь изредка поначалу применяя батальоны целиком.

В задачу первой операции, получившей название «Гриф», где были задействованы легионеры, входило уничтожение скрывавшихся в лесах между Сенно и Оршей партизан, действия которых угрожали коммуникациям, проходившим через Витебск и Оршу. За две недели, с 16 по 30 августа, карателям удалось основательно потрепать бригаду Заслонова и уничтожить формирующуюся бригаду Зюкова, а так же, уничтожив около 900 местных жителей, на несколько месяцев «умиротворить» данный район.

Одной из следующих стала операция «Карлсбад», проведенная с 10 по 23 октября, для которой выделили группу из первого батальона майора Лакро в составе минометного взвода лейтенанта Самбофа, 3-й роты и взвода лейтенанта Фалсу из 2-й роты. Здесь они вступили в бой с партизанами, дислоцировавшимися в лесах к югу от дороги Борисов – Орша, между реками Березина и Днепр, вместе с солдатами СС 1-й моторизованной бригады, 14-го полицейского полка и спецбатальона Дирлевангера.

В 1943 г. в ходе карательной операции «Майская гроза» удалось окружить шесть бригад Суржской партизанской зоны. Большинство партизан, разделившись на малые группы, смогли прорвать окружение и уйти.

В свою очередь, партизанские группы наносили существенные потери французам. Судя по партизанским отчетам, приведенным в статье Сергея Крапивина («Советская Белоруссия», вторник, 28 ноября 2000 г., №№ 297—298), им удалось сковать и нанести несколько чувствительных ударов по солдатам 638-го полка. Так, 24-й партизанский отряд 31 июля 1943 г совершил нападение на засевших в деревне Дубовое французов, которое те отбили. 12 августа колонна, доставлявшая припасы гарнизонам деревень Новое Полесье и Дубовое, была разгромлена, попав возле Павловичской МТС в засаду, устроенную бойцами 28-го партизанского отряда. Ночью 21 августа партизанами трех отрядов – 28-го, 12-го и 36-го – был произведен налет на укрепившихся в деревне Павловичи легионеров, и, нанеся им серьезный урон, партизаны отошли, потеряв двоих убитыми. Уже 10 и 21 октября возле деревень Трухановка и Куликовка Круглянского района бойцы 24-го отряда удачно провели засадные бои, уничтожив нескольких французов.

В статье Крапивина приведено несколько выдержек из французских документов: «Состояние дисциплины легионеров видно из ежедневных приказов по полку, которые обычно завершались разделом «Взыскания». Вот типичный приказ от 6 декабря 1943 года, из которого видно, что легионер Луи Фриесс получил 8 суток ареста за то, что, будучи отправленным на пост, употребил алкоголь в компании с местными жителями. Легионер Поль Экюрнье высказал в адрес командира неуместные слова – 8 суток ареста. Такой же срок назначен легионеру Андре Мерля за историю с парой ботинок, которые он якобы взял взаймы у товарища и не вернул. Пропил, наверное... В приказе от 23 декабря 1943 г. объявляется 3 месяца ареста легионеру Фернану Дюга за то, что он напился до такого состояния, что не смог выйти со своим взводом на боевую операцию. Вообще удивительно мягкое наказание. В иных армиях за подобное расстреливали перед строем. Легионер Андре Гране покинул расположение части и, как сказано в описательной части приказа, отправился в деревню на развлечения, несмотря на строгое запрещение унтер-офицера и на то, что ему следовало заступать в наряд. За эту самоволку с отягчающими обстоятельствами получил всего лишь 8 суток. Легионер Пьер Гильбо был обнаружен спящим на посту – 10 суток ареста. И совершенно немыслимое по меркам военного времени произошло с легионером Жаком Грезом. Он ушел в деревню за 4 километра, подвергся там нападению и получил ранение, потребовавшее госпитализации. Заметить тут можно вот что: если бы хотели деревенские убить того француза, то уж наверняка убили бы. Атак, похоже, лишь стукнули его хорошенько – не суйся на наши вечерки! И какое же ему было наказание от начальства? Все те же 8 суток ареста от командира роты, но, правда, командир батальона добавил еще двое».

Иногда дело стало доходить до установления связи с противником и договоренности с партизанами о ненападении. О таком случае контакта партизан с французами рассказывает в своих воспоминаниях командир бригады «Чекист» ГА. Кирпич («Память: Историко-документальная хроника Круглянского района»): «В населенном пункте Новое Полесье фашистское командование поместило гарнизон из числа французского легиона под командованием немецкого майора Шварцмана... Французские легионеры своей разведки не вели, засад на пути партизан не делали. Однажды отряд Назарова прошел днем. Французы его видели, однако стрелять не стали. Тогда командиру было дано задание установить через местных жителей связь с французами и склонить их на нашу сторону. Однажды на православном кладбище хоронили старика. Наши разведчики подошли к сельчанам, среди которых были двое французов в немецкой форме. Они заметили партизан и, понимая, кто они такие, взяли под козырек. Наши ответили кивком головы. Французы сразу исчезли. Часть французского гарнизона находилась на окраине деревни в большом доме, обнесенном забором и насыпью, по углам – 4 огневые точки с бойницами. Через три дня оперуполномоченный отряда Карпушенко взял трех автоматчиков и пошел на встречу с французами. Французы передали партизанам 4 ящика патронов, 38 гранат, 2 портативных радиоприемника и 4 ленты для передатчика. Старший их группы объяснил, что все это списано на борьбу с партизанами...»