Текст книги "Турция. Пять веков противостояния"

Автор книги: Александр Широкорад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц)

Турецкие войска сосредоточились в Кафе, а основные татарские силы ушли в горы. Небольшие же конные отряды татар по-прежнему окружали русскую армию.

Миних отдал приказ двигаться на Кафу, но выполнить его армия уже не могла. Треть армии была больна, а большинство оставшихся едва волочило ноги. К тому же установилась нестерпимая жара. Миних был вынужден повернуть армию к Перекопу. Это вызвало бешенство татар, поскольку они по приказу хана весь предполагаемый район движения русских на Кафу сделали выжженной землей.

7 июля 1736 г. русская армия вышла к Перекопу. Но у Перекопа армии делать было нечего. Запасы продовольствия и фуража таяли с каждым днем. Вокруг шныряла татарская конница, постоянно совершая нападения на фуражистов, утоняя лошадей и скот.

Запорожские и украинские казаки были отправлены домой сразу, А основная часть войска двинулась на Украину 18 июля. Укрепления Перекопа были в нескольких местах срыты, а башни взорваны.

23 августа к Миниху присоединился генерал-лейтенант Леонтьев, покинувший разрушенный Кинбурн.

По приходе войска на Украину Миних сделал смотр войск. Выяснилось, что в походе была потеряна половина регулярных войск. Причем основная часть людей погибла из-за болезней и физической усталости.

Миних воевал по-европейски, например, совершал марши в самое жаркое время суток, выступая в поход через 2–3 часа после восхода солнца, вместо того чтобы делать это за 3–4 часа до рассвета. Манштейн писал, что «зной до того изнурял людей, что многие из них падали мертвыми на ходу. В эту кампанию даже несколько офицеров умерли от голоду и лишений». Во всех же боях было убито и взято в плен не более двух тысяч человек, включая казаков.

Один только корпус генерал-поручика Леонтьева сохранился в целости, так как он спокойно простоял под Кинбурном по взятии этой крепости.

Всего кампания 1736 г. стоила России около 30 тысяч человек. На этом кампания 1736 г. была закончена, в конце года Миних уехал в Петербург оправдываться перед императрицей.

В начале 1737 г. в Вене было подписано соглашение о совместных действиях австрийцев и русских против турок.

План, разработанный Минихом, предусматривал нанесение главного удара по Очакову и отвлекающего – по Крыму.

Но прежде чем переходить к походам Миниха и Ласси, следует сказать о походе на кубанских татар.

В ноябре 1736 г. татарская орда Фетис-кули напала на орду калмыкского хана Дундук-Омбо. Атаманы Краснощека и Ефремов с четырьмя тысячами донцов двинулись на помощь Дундук-Омбо. Казаки вместе с 20 тысячами калмыков широкой лавой прошли вдоль северного берега Кубани вплоть до Азовского моря. С 1 по 15 декабря 1736 г. вся степь, занятая татарскими кочевьями, была разорена. Дундук-Омбо занял главный город татарского хана Бахти Гирея, обнесенный стенами, Копыл, и за две недели разорили весь край. Все, что казаки не могли взять с собой, они жгли. Степь, покрытая сухой травой, была подожжена, и земля, по которой прошли калмыки и казаки, стала черной от пожаров. Все было разграблено и разорено. Казаками и калмыками было захвачено десять тысяч женщин и детей, двадцать тысяч лошадей и огромное количество рогатого скота. Татары в ужасе бежали за Кубань. Многие утонули, переплывая в зимнюю стужу реку. Край был совершенно разорен, и сделано это было конным отрядом всего за 14 дней!

70-тысячная армия Миниха зимой 1736/37 г. была сосредоточена в районе Киева. В феврале в Киев из Петербурга прибыл и сам Миних.

В начале апреля 1737 г. армия двинулась в поход. Пехоту посадили на суда и спускали по Днепру до Переволочной. В конце апреля войска переправились через Днепр. Переправа была проведена в трех местах: дивизия генерал-аншефа Румянцева у Кременчуга, дивизия генерал-поручика Леонтьева у Орлика, а третья дивизия, принца Гессен-Гомбургского, у Переволочной. Последняя переправа происходила по плавучему мосту 980 метров длиной, для устройства которого потребовалось 128 судов.

24 мая все дивизии соединились в одном лагере на реке Омельник. Армия состояла из 63 батальонов пехоты, 2 эскадронов конной гвардии, одного эскадрона кирасирского полка графа Миниха, из 29 полков или 145 эскадронов драгун. Артиллерийский и инженерный корпуса состояли из 3 тысяч человек. Легкая кавалерия: 1500 гусар и до 13 тысяч казаков. Так что во всей армии насчитывалось от 60 до 70 тысяч человек. В артиллерийском обозе было: 62 тяжелых орудия 18– и 24-фунтового калибра, 11 мортир, 16 гаубиц, 175 полевых орудий 3– и 12-фунтового калибра и 392–6-фунтовые мортиры.

15 июня армия пришла к Бугу. 16 июня начали строить три моста. Из них один понтонный, а два других – с помощью бочек. На переправу армии потребовалось три дня. Турки к тому времени еще не собрались у Бендер (пункта соединения всех частей войска), да и не ожидали они такого быстрого появления русской армии. Так что переправа наших войск через Буг прошла благополучно и без помех.

Прежде чем армия отошла от Буга, к ней присоединились волонтерами несколько иностранных офицеров. Подошел также обоз из 28 тысяч телег с припасами, и были приведены две тысячи верблюдов, которых раздали по всем полкам, так что на каждую роту пришлось по два верблюда. На них навьючили палатки.

22 июня русская армия пришла к речке Сухая Чертала, что находилась в 4 км от Буга. В этот поход армия в первый раз шла в каре. Так как она была многочисленнее прошлогодней и ее обоз был гораздо больше, то ее разделили на три каре, шедших таким образом, чтобы они могли помогать друг другу.

30 июня армия Миниха находилась уже в 6 км от Очакова. В этом месте авангард ее был атакован пятью тысячами отборной турецкой конницы. После непродолжительного боя турки отошли. Наши потери составили 10 гусар и 15 казаков, турецкие – до 100 человек. К вечеру того же дня русские подошли к Очакову на пушечный выстрел. Турки подожгли предместья города.

Гарнизон Очакова насчитывал около 20 тысяч человек. Осадная артиллерия русских следовала на судах Днепровской флотилии и сильно задерживалась. 1 июля на военном совете было решено атаковать Очаков, не ожидая осадной артиллерии, так как предвиделся подход турецких войск, собранных в районе Бендер.

Совет еще не кончился, как в десять часов утра из крепости вышло 15-тысячное неприятельское войско. Разделясь на два отряда, оно подошло в одно время к правому и левому флангам русской армии.

Наиболее сильный отряд турок находился справа, где стояли донские казаки, и туда был отправлен барон Лавендаль с пикетами армии и несколькими полевыми орудиями. Ожесточенный бой продолжался около двух часов. Неприятель лишился большого числа людей и вынужден был отступить. Потери убитыми с обеих сторон составили около 200 человек.

В последовавшую ночь русские выстроили пять редутов у крепости. Начался артобстрел крепости, где были отмечены сильные пожары.

3 июля перестрелки передовых постов переросли в генеральное сражение. Русские солдаты отогнали турок и дошли до глубокого рва, который не сумели перейти, не имея ни фашин, ни штурмовых лестниц. Атакующие несли большие потери, кроме того, у них закончились боеприпасы. В рядах наших войск началось смятение. По некоторым данным, Миних бросил шпагу и закричал: «Все пропало». Но в это время в крепости взорвался главный пороховой погреб, вызвавший новый сильный очаг пожара. Воспользовавшись паникой турок, в Очаков со стороны моря ворвались казаки и гусары.

Сераскир (комендант крепости) приказал поднять на стенах белые флаги. Турецкий парламентер прибыл к фельдмаршалу и попросил перемирие на 24 часа. Миних отказался от перемирия и предложил сдать крепость, или он прикажет перебить всех без пощады. Турки согласились на безоговорочную капитуляцию. По турецким данным, 3 июля в Очакове погибло более 10 тысяч человек обоего пола, как от русского огня, так от пожаров и взрывов боеприпасов. В плен было взято 4650 человек. Русские потеряли убитыми 8 штаб-офицеров, 39 обер-офицеров, 975 нижних чинов. Ранены были 5 генералов, два бригадира, 27 штаб-офицеров, 55 обер-офицеров и 2752 человека нижних чинов. Миних писал: «Очаковская крепость, будучи сильна сама собою и окрестностями, имея многочисленный гарнизон, 86 медных пушек и 7 мортир, снабженная провиантом и военными запасами с излишеством, имея также свободное сообщение с моря, где находилось 18 галер и немалое число прочих судов с пушками, ожидая на помощь из Бендер 30 000 войска, а в августе самого визиря с 200 000, могла бы обороняться три или четыре месяца долее, чем Азов, и, однако, взята на третий день. Богу единому слава! Я считаю Очаков наиважнейшим местом, какое Россия когда-либо завоевать могла и которое водою защищать можно: Очаков пересекает всякое сухопутное сообщение между турками и татарами, крымскими и буджакскими, и притом держит в узде диких запорожцев; из Очакова можно в два дня добрым ветром в Дунай, а в три или четыре в Константинополь поспеть, а из Азова нельзя. Поэтому слава и интерес ее величества требуют не медлить ни часу, чтоб такое важное место утвердить за собою».

Анна Иоанновна согласилась с мнением фельдмаршала. В Малороссию к князю Борятинскому были отправлены указы о посылке в Очаков плотников, каменщиков, других работников и различных материалов, а если кого и чего в Украине не достает, то разрешалось брать из ближайших губерний. Были отправлены указы в Киев и Брянск о поиске по Днепру и Десне готовых бревен и досок и немедленной их сплавке к Очакову.

5 июля Миних двинулся вверх по Бугу, оставив в Очакове двухтысячный гарнизон. Отойдя 60 км от Очакова, Миних остановился в ожидании подхода турецкой армии.

Лишь 16 июля головной отряд Брянской флотилии, состоявший из 17 дубель-шлюпок и 70 больших лодок, пришел в Очаков. На судах находилось много боеприпасов, продовольствия и строительных материалов.

Турецкая армия так и не подошла к Очакову, и Миних с основными силами в середине августа начал отход на Украину. Фельдмаршал разделил армию на несколько корпусов, но переправа их через Днепр планировалась в одном месте – по мосту у Переволочной. Там корпуса разделились, и каждый полк пошел своим путем на зимние квартиры. Фельдмаршал избрал для своей главной квартиры Полтаву.

В ходе похода Миниха в 1737 г. русская армия потеряла 11 тысяч человек регулярного войска и 5 тысяч казаков. Почти вдвое больше погибло солдат интендантской службы и крестьян, сопровождавших подводы. И на этот раз большая часть потерь личного состава пришлась не на боевые потери, а на болезни. Велики были потери в лошадях и волах. Одна артиллерия потеряла более 15 тысяч пар волов. Из-за нехватки лошадей и волов всю осадную и большую часть полевой артиллерии Миних вынужден был оставить в Очакове. Везти же пушки на судах против течения Днепра через пороги было нереально.

Миних оставил в Очакове генерала Штофельна с гарнизоном в 8000 человек. Кроме того, у Очакова стояли корабли Брянской (Днепровской) флотилии. Штофельн энергично восстанавливал укрепления Очакова. Изнурительная работа, плохая пища, испарения более 40 тысяч трупов людей и скота вокруг крепости вызвали большую смертность от болезней. К октябрю умерло и заболело около 3 тысяч человек.

6 октября 1737 г. впервые у Очакова появились турецкие корабли, но, заметив движение на судах Брянской флотилии, через два часа ушли в море.

В октябре конный отряд неприятеля атаковал новый русский редут, расположенный вблизи лимана. Наконец 15 октября турки с суши обложили Очаков. Неприятельская армия состояла из 20 тысяч турок и 30 тысяч татар. Командовали ею Иентш-Али-паша и крымский хан Бегли Гирей.

17 октября 6 тысяч янычар пошли на приступ. Турки понесли большие потери от артиллерийского и ружейного огня. Дело решила контратака гарнизона. Турки были отброшены от крепости и потеряли свыше двух тысяч человек.

18 октября впервые заговорила турецкая осадная артиллерия, в составе которой были 18– и 24-фунтовые пушки.

В ночь с 19 на 20 октября осажденные сделали вылазку и захватили турецкий редут. Было убито 150 турок и заклепано 6 осадных орудий.

25 октября турки отправились на новый штурм. Как только рассвело, 6 тысяч турок с яростью бросились штурмовать редуты, устроенные у моря. После часового сражения они овладели ретраншементом, захватили редуты и проникли до Каланчи. Но успех был непродолжителен. Штофельн отправил из города тысячу человек под командованием бригадира Братке, которые и отбили турок со всех сторон. Их выгнали из ретраншемента и из редутов и преследовали вплоть до их лагеря. Смятение в турецкой армии было общее.

Часть турок бросилась бежать. Лишь применив оружие, турецким офицерам удалось восстановить порядок. Этот штурм стоил неприятелю до двух тысяч человек. У осажденных оказалось убитыми только 150 человек, и потеря была бы еще меньше, если бы тридцать человек сгоряча не вздумали, прогнав неприятеля, еще преследовать его, несмотря на запрещение офицеров. Как только турки несколько опомнились, они сейчас же всех перебили.

При отражении штурма большие потери противнику были нанесены легкими 6-фунтовыми мортирами Кегорна.

26 и 17 октября турки вели интенсивную бомбардировку Очакова, но потерь у русских практически не было. В Очакове почти не осталось жилых домов, так что гореть было нечему, а весь гарнизон был размещен в редутах, на стенах крепости, а также в специальных укрытиях типа блиндажей («крытом пути»).

29 октября, за час до рассвета, неприятель взорвал мины, подложенные им против бастиона Левендаля. Но так как мины были установлены в небольших углублениях, то они не нанесли вреда ни палисадам, ни стоявшим позади них войскам. Спустя полтора часа турки, при содействии огня всей своей артиллерии, произвели ложную атаку на редут, устроенный на высоте со стороны лимана. После этого они внезапно повернули направо, к Измайловским воротам, и с этой стороны пошли на приступ со всей пехотой и пятью тысячами спагов, которые должны были спешиться. Атака турок была настолько яростной, что триста человек прорвались через палисад и проникли к Измайловским воротам. За ними несколько сот турок перешли через палисад, напротив Кристофельских ворот, и, продолжая атаку во рву, достигли Водяных ворот.

Однако гарнизон так стойко защищался, что неприятель скоро был отбит и отброшен до его собственного ретраншемента. Его потери составили до четырех тысяч человек. Способствовал поражению турок взрыв других мин, подожженных русскими во время штурма с большим успехом. Многие турки взлетели на воздух. Остальные, опасаясь той же участи, так струсили, что офицеры не могли помешать их отступлению и бегству. Во время штурма Штофельн командовал в стороне «крытого пути», а бригадир Братке и полковник Ведель находились вблизи Водяных ворот.

Во время этой осады, и особенно в последнем деле, очень пригодились русским пики. Когда неприятель, овладев рвом, атаковал Водяные ворота, то полковники Ведель и Ла-Тур сделали вылазку из других ворот, пошли колонной на неприятеля, и их люди в этом случае действовали только пиками, как единственным орудием, которым можно было обороняться от турецких сабель.

За весь день неприятель не сделал уже ни одного выстрела и возобновил огонь своих батарей, усилив его, только 30 октября. В середине дня турки принесли в апроши лестницы и фашины для нового приступа. Но спустя три часа после захода солнца неприятель вдруг прекратил пальбу, а потом во многих местах его лагеря осажденными были замечены огни. Из крепости в лагерь были направлены разведчики, но они там уже никого не застали, а с батарей исчезли пушки и мортиры.

На рассвете следующего дня Штофельн выслал сильный конный отряд к турецкому лагерю. Выяснилось, что неприятель поспешно бежал, оставив на месте большое количество бомб, гранат, фашин, лестниц, лопат и кирок.

Несколько запорожских казаков, выезжавших из своей станицы почти под самые Бендеры, в тот же день прибыли в Очаков с известием, что турки в полдень переправились через речку Березовку, что в 15 км от Очакова. 1 ноября выяснилось, что турки ушли уже за 40 км.

В тот же день русские солдаты очистили ров и окрестности города от мертвых тел. После штурма 29 октября было найдено три тысячи неприятельских трупов. Вся осада стоила туркам более 20 тысяч войска, из которых половина умерла от болезней. Способствовали смертности людей и неудаче предприятия наступившие уже холода и непрерывные дожди.

После неудачи последнего штурма около 10 тысяч турок бежало из лагеря, несмотря на то, что несколько десятков дезертиров поймали и им отрубили головы. Оставшиеся явно были не настроены продолжать осаду. Сераскир понял, что продолжение осады грозит катастрофой, и предпочел организовать эвакуацию, благодаря чему туркам удалось увезти всю артиллерию.

Боевые и санитарные потери очаковского гарнизона составили две тысячи человек.

Фельдмаршал Миних был очень обеспокоен походом турок к Очакову. По его приказу к Очакову сухим путем двинулся генерал-поручик Леонтьев с 10 тысячами человек. Кроме того, несколько полков были посажены на суда для отправки вниз по Днепру. Последние перевалили уже через пороги, как пришло известие, что турки удалились.

Императрица осталась весьма довольная действиями генерала Штофельна. Она не удовольствовалась производством его в генерал-поручики, а бригадира Братке – в генерал-майоры. Первому она пожаловала еще значительные поместья на Украине, а всему гарнизону выдала в награду жалованье за несколько месяцев.

Стоявший под Очаковым флот, в котором насчитывалось до 100 судов, большей частью двойные шлюпки, также немало способствовал снятию осады. Он не только не пустил турок блокировать крепость с моря, но и поддерживал огонь осажденных. Турецкий командир флота был обезглавлен за то, что он не выполнил приказа атаковать и разбить русский флот.

Глава 5
ЛАССИ ИДЕТ В КРЫМ

Пока армия под командованием фельдмаршала Миниха находилась в походе к Очакову, фельдмаршал Ласси с другой армией шел в Крым. Эта армия состояла из 13 драгунских полков, 20 пехотных и от 10 до 12 тысяч казаков и калмыков, что в итоге составляло до 40 тысяч человек.

3 мая 1737 г. армия Ласси выступила из Азова. Войска шли вдоль берега Азовского моря. Флотилия адмирала Бредаля шла параллельно с сухопутными силами. По пути Ласси приказал устроить несколько редутов для охраны коммуникации его армии с Азовом.

Крымский хан Фатих Гирей заранее узнал о походе Ласси и с 60 тысячами всадников встал южнее Перекопа, ожидая, что Ласси пойдет по пути Миниха. Хан был крайне удивлен, увидев, что русские на сей раз двинулись по Арабатской стрелке, то есть по пути, по которому еще никто никогда не входил в Крым. Фатих Гирей обрадовался, что Аллах лишил гяуров разума. Ведь на узкой косе даже небольшой отряд может остановить всю русскую армию. Немедленно на косу отправились значительные силы татар.

Но Ласси не думал входить в Крым по косе. К Арабату был отправлен лишь отвлекающий отряд в две тысячи человек с четырьмя пушками.

Фельдмаршал приказал исследовать глубину залива, отделяющего эту косу от остального Крыма. Там, где оказалось место, пригодное для его намерения, он велел сколотить плоты из всех порожних бочек армии и бревен-рогаток и таким образом переправился через залив с пехотой и обозом. Драгуны же, казаки и калмыки пустились кто вброд, кто вплавь.

Не только хан считал рискованным делом со стороны фельдмаршала пробираться по косе к Арабату, даже генералы русской армии были того же мнения. Все они, за исключением генерала Шпигеля, заявились к Ласси и сказали, что он слишком рискует войском и что все они могут погибнуть. Фельдмаршал возразил, что все военные предприятия сопряжены с опасностями, а настоящее, по его мнению, не представляет большего риска, чем другие. Впрочем, он просил их дать ему совет, как лучше поступить. Они отвечали, что надо вернуться. Ласси возразил: «Когда так, если господа генералы желают возвратиться, то я велю им выдать их паспорта». Призвав своего секретаря, Ласси велел ему изготовить паспорта и немедленно вручить их генералам. Он приказал уже направить 200 драгун для конвоирования их на Украину, где они должны были дожидаться его возвращения. Только через три дня генералы смогли настолько смягчить фельдмаршала, что он простил им их дерзкое предложение отступить.

Хан, предполагавший ударить на русских на крайнем конце косы, против Арабата, сильно удивился, когда русская армия переправилась через морской залив и направлялась теперь прямо навстречу ему. Не став дожидаться русских, он удалился к горам, преследуемый по пятам казаками и калмыками. Известие об отступлении неприятеля заставило и фельдмаршала свернуть к горам с целью встретиться с ханом и, если представится удобным, дать ему сражение.

13 июля армия расположилась лагерем в 28 км от одного из лучших крымских городов, Карасубазара. Здесь ее атаковали отборные войска, которыми командовал лично хан. Первый натиск неприятеля был сначала очень сильный, но спустя час татары были отбиты и отогнаны в горы казаками и калмыками, которые преследовали их на протяжении 16 км. Армия осталась в прежнем лагере. Однако казаки и калмыки сделали набег по направлению к Карасубазару для разорения татарских жилищ. Они возвратились в тот же день с 600 пленными, хорошей добычей и большим количеством скота.

14 июля генерал-поручик Дуглас, командовавший авангардом в 6 тысяч человек, двинулся на город Карасубазар. Фельдмаршал следовал за ним с армией, оставив больных в лагере с прикрытием в 5 тысяч человек под командой бригадира Колокольцева.

Непосредственно перед Карасубазаром Дуглас встретился с 15-тысячным турецким отрядом. Ласси послал на помощь авангарду два полка драгун. После часового боя турки бежали.

Русские вошли в пустой Карасубазар. Все татарское население города бежало, осталось лишь несколько греческих и татарских семейств. Город, насчитывавший до 6 тысяч домов, из которых половина была каменными, был по приказу Ласси «разграблен и обращен в пепел».

Фельдмаршал приказал войскам разбить лагерь в двух километрах от Карасубазара. Дальше идти было некуда: впереди начинались горы с узкими тропами, а через 20–30 км – Черное море. В горы были отправлены мелкие отряды казаков и калмыков. Около тысячи селений они обратили в пепел, около тридцати тысяч быков и до ста тысяч баранов сделались добычей победителей.

16 июля Ласси собрал военный совет, на котором решено было идти назад из Крыма. Ласси мотивировал это тем, что план операции, состоявший в наказании татар за набеги их на Россию, был выполнен. Ласси явно лукавил. Предпринять такой поход, чтобы сжечь один захудалый городишко, было по меньшей мере глупо. В 50 км от Карасубазара находилась Кафа, а в 130 км – Керчь. Захват этих городов имел бы важное политическое значение. Не говоря о том, что обладание Керчью сделало бы Азовское море русским озером. Видимо, Ласси думал не о турецких городах, а о том, как бы быстрее унести ноги.

16 августа русская армия начала отступление. В этот же день генерал Дуглас на реке Карасу был атакован значительными силами татар. Дело решили калмыки, которые ударили татар с тылу. После боя калмыки исчезли. Фельдмаршал встревожился, полагая, что калмыки, преследуя татар, зашли слишком далеко в горы, что они отрезаны от армии и, может быть, все перебиты. Спустя два дня калмыки возвратились в лагерь, ведя с собой более тысячи пленных, в том числе несколько мурз, которых они захватили во время самовольного набега в горы до самого Бахчисарая.

Тем временем казаки и калмыки разъезжали по окрестностям и жгли татарские села и деревни. Было сожжено около тысячи сел, так как в этой части Крыма население жило очень густо. Казаки и калмыки привели в лагерь до 30 тысяч волов и свыше 100 тысяч баранов. Неприятель, со своей стороны, тревожил армию во время ее похода, захватывал в плен фуражиров, которые отваживались выходить из ограды аванпостов, и сверх того отбил несколько сотен обозных лошадей.

По прибытии армии к реке Шунгар было велено построить мост. Он был готов на другой день, 23 июля, и в этот же день переправилась часть войска. Едва переправившиеся войска успели занять берег, как подошли татары. На сей раз вместе с ними было несколько тысяч турецких солдат, прибывших из Кафы. Атака татар и турок была отражена артиллерийским огнем. На месте боя насчитали более ста неприятельских трупов.

25 июля русские войска достигли Геничи, таким образом покинув Крым тем же путем, что и вошли. Затем около месяца войска отдыхали у реки Молочные Воды, где имелись обильные пастбища для лошадей.

Фатих Гирей и на сей раз попытался перехватить русских у Перекопа, куда он привел 40-тысячную орду. Узнав об уходе Ласси из Крыма, хан перешел Перекоп. Несколько дней Фатих Гирей стоял в степи и размышлял, стоит ли напасть на русских… Хан решил не рисковать и вернуться в Крым. Но это здравое решение не было оценено турецким султаном, который приказал свергнуть Фатих Гирея.

План кампании 1738 г. мало отличался от кампании 1737 г. Основной удар наносила армия Миниха, но на этот раз не по Очакову, а по Бендерам. Армия Ласси наносила отвлекающий удар в Крыму с целью отвлечения орды Гирея и части турецких войск.

В начале мая 1738 г. двинулась 108-тысячная армия Миниха. К 19 июня армия достигла Буга. Первый серьезный бой произошел 1 июля у реки Кодима. Атака турок была отбита, на поле боя нашли около 200 неприятельских трупов. Тем не менее русская армия оказалась в сложной ситуации. Миних писал в донесении: «Здешние места Для воинской операции такой большой армии очень трудны и неспособны, потому что в малых речках, впадающих в Днестр, для всей армии воды не довольно, высокие каменистые берега мешают приблизиться со скотом для водопоя, а по самому Днестру по причине каменистых берегов еще хуже, нет ни кормов в достаточном количестве, ни удобных дорог, но везде глухие и пустые горы и буераки, а какие деревни и были, то татары разоряют и разгоняют обывателей, и потому нельзя знать подлинно, где достать воды и фуражу и миновать трудные дефилеи. Хотя неприятель сильно и часто нас окружал и нападал, однако в армии в продолжение всей кампании не более 700 человек побито и 250 ранено».

8 июля русская армия была вновь атакована турками. Миних вывел армию из лагеря, в котором под командованием генерала Румянцева оставил лишь столько людей, сколько нужно было для охраны обоза. Он образовал только одну линию, правым флангом опиравшуюся на запорожский лагерь, а левым – на глубокую и очень крутую балку, находившуюся впереди лагеря. Эти меры не смутили неприятеля. Турки несколько раз атаковали то правый, то левый фланги, некоторые даже обошли линию и напали на лагерь.

Тем не менее турки были отбиты. К 4 часам они отступили со всех сторон, казалось даже, что турки окончательно уйдут с поля битвы. Но к 5 часам турки снова выстроились впереди леса и кинулись на русских с еще большей яростью. Их снова отбили, и они вынуждены были бежать, оставив на месте сражения более тысячи убитых. Этой победе много содействовал генерал Ульрих-Фридрих-Вольдемар Левендаль, расставив артиллерию на высоте у правого крыла, откуда он громил неприятеля с фланга.

Поражение турок было настолько серьезным, что они не беспокоили русскую армию в ее походе в течение нескольких дней.

Но ясно было, что поход не удался. Русская армия дошла до города Рашков на Днестре. На берегу реки собралась турецкая армия численностью до 60 тысяч человек с 60 пушками и 16 мортирами. Позже Миних жаловался на отсутствие удачного места для переправы через Днестр, что берега «утесисты и круты», на конницу белгородского паши, которая беспокоила русских на левом фланге, и т. п. Для отступления поводы найдутся у любого полководца. И вот 30 июля русская армия начала отступление. Турки немедленно переправились через Днестр с белгородскими татарами. Но устроить генеральное сражение турки не решились, их армия шла параллельно с русской. Лишь отдельные отряды янычар и татар затевали стычки с русскими.

Миних утешал императрицу тем, что в этой неудаче явно видна рука Божья, потому что если бы армия перешла Днестр и двинулась к Бендерам, то должна была проходить страны, в которых свирепствовало моровое поветрие, тогда как теперь, через отступление, армия сохранена в целости. «Кто решается на дело, успех в котором невозможен, тот не имеет права надеяться на божескую помощь, – писал Миних 8 сентября, – провианта у армии только до октября месяца; здесь уже началась необыкновенная стужа, трава вянет, и нет надежды продержать лошадей и скот в поле долее 1 октября; люди прошлою замою покоя не имели и в продолжение всей кампании маршировали беспрестанно, а рекруты к армии приведены, когда уже полки из зимних квартир выступили, и многие померли, другие больны, остальные очень истомлены; в лошадях и скоте немалый урон; мундирные вещи по причине дурного прошлогоднего зимнего пути не все к армии привезены, и с собою ничего, кроме самого нужного, взять было нельзя; таким образом, армия должна немедленно обмундироваться в своих границах. Бомбы мы принуждены были зарыть и потопить, а тяжелые лафеты близ Днестра, где скот воды не имел и немалый упадок был, разбить, чтоб неприятелю не оставить; таким образом, осадная артиллерия в Киеве комплектована быть должна. Драгуны и солдаты бегут, и удержать их от побега можно только надеждою возвращения в отечество и покоя».

К концу сентября вся армия вступила на Украину и расположилась на зимние квартиры. Миних своей квартирой выбрал Киев.

Идя к Днестру, русская армия прошла по польской земле. Коронный великий гетман граф Потоцкий послал на это жалобу графу Миниху. Миних отвечал, что турки первыми вступили на территорию Польши и нарушили ее нейтралитет. Граф Потоцкий, недовольный этим возражением, жаловался петербургскому двору, но оттуда ему отвечали в том же смысле. Но еще сильнее раздались жалобы, когда большая часть армии, возвращаясь с Днестра, снова прошла через Польшу. Сам король, несмотря на тайное соглашение с русской императрицей, был вынужден сделать представление через своего посла. Ему отвечали, что если неприятель прошел через Польшу, то нельзя жаловаться, если армия пошла этой же дорогой, но если только где-либо были беспорядки и армия кому-либо причинила вред, то все будет возвращено до копейки.

В июне 1738 г. армия Ласси, сосредоточенная в районе реки Берда, двинулась вдоль берега Азовского моря к Перекопу. Татары решили, что Ласси будет штурмовать перекопские позиции. Но по суше к Перекопу фельдмаршал послал лишь отряд казаков и калмыков. Главные же силы русских 26 июня перешли Сиваш вброд, воспользовавшись тем, что ветер выгнал воду из Сиваша в Азовское море. Потонуло только несколько повозок в арьергарде, не успевших за остальными, так как вскоре после перехода армии море снова нахлынуло.