355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Михайловский » В царствование императора Николая Павловича (СИ) » Текст книги (страница 4)
В царствование императора Николая Павловича (СИ)
  • Текст добавлен: 19 сентября 2016, 13:52

Текст книги "В царствование императора Николая Павловича (СИ)"


Автор книги: Александр Михайловский


Соавторы: Александр Харников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Швейцар, профессионально оценив одним быстрым взглядом нарядные, пошитые по последней европейской моде костюмы незнакомцев, (Ольга Румянцева молодец, хорошо знает свое дело!) почтительно поклонился и резво засеменил впереди них по мраморным ступенькам парадной лестницы. – Вот здесь и живет их сиятельство, – сказал швейцар, остановившись у мощной дубовой двери одной из квартир. Антон кивнул стражу барских дверей, и сунул в подставленную ладонь швейцара медный алтынник. – Премного благодарен, барин, – поклонился ливрееносный "секьюрити", и радостно заспешил по ступенькам вниз. Шумилин несколько раз дернул за медную пупочку, которая заменяла в те времена звонок. За дверью брякнул колокольчик. Вскоре щелкнула задвижка, и дверь приоткрылась. На лестничную площадку вышел слуга. – Как изволите доложить,их сиятельству, Владимиру Федоровичу, господа хорошие?-позевывая поинтересовался он, – И по какому делу вы изволите его беспокоить? Антон, весело глядя на опухшую от безделья рожу лакея, с легким оттенком пренебрежения сказал, – Передай князю, что пришли два почитателя его таланта. И непременно добавь, что приехали они издалека. Лакей впустил гостей в прихожую, и принял у них трости, цилиндры и перчатки. Потом он скрылся за дверью гостиной, и через пару минут вернулся, сообщив нашим друзьям, что "их сиятельства просят господ зайти". Антон и Александр вошли со вкусом обставленную гостиную. Князь Одоевский, мужчина средних лет, плотный, с мужественным волевым лицом, встретил их, стоя у большого стола, заваленного газетами. Похоже, что к моменту их прихода он читал местную свежую прессу. – Добрый день, господа, – сказал князь, с любопытством, и в то же время, слегка настороженно, разглядывая незваных визитеров. – С кем имею честь? – Антон Михайлович Воронин, инженер, – представился Антон; – Александр Павлович Шумилин, отставной капитан, – коротко кивнул головой Александр. – Итак, господа, как мне доложил Иван, вы прибыли в Петербург издалека? – полувопросительно, полуутвердительно произнес Одоевский, -И при этом вы нашли время, чтобы зайти ко мне, и поблагодарить меня за мои более чем скромные труды на литературном поприще? – Именно так, ваше сиятельство, – сказал Шумилин.-Моим племянникам очень нравятся сказки, написанные вами. И если вы соблаговолите поставить свой автограф на вашем произведении, то они будут в восторге... С этими словами Александр открыл свой саквояж, и достал оттуда тонкую детскую книжку. Это была сказка "Городок в табакерке", которую Шумилин купил два дня назад на "Крупе" – так в Питере попросту называли городскую книжную ярмарку, расположенную в ДК им. Крупской. Одоевский с интересом взял яркую книжку в синей обложке, с улыбкой прочитал ее название, и начал бегло листать. Но тут женахмурился, заметив, что с точки зрения тогдашней орфографии текст в книге набран ужасающе безграмотно. – Господа, да что же это? – растерянно бормотал он, перелистывая книгу. И тут, наконец, он увидел год издания книги – 2011-й. Князь вздрогнул, словно его ударил электрический ток, и перекрестился. Лицо его побледнело. Казалось, еще чуть-чуть, и он хлопнется в обморок. Он хотел что-то спросить у Александра, но вместо слов из его горла вырвалось лишь какое-то сипение. Наконец, Одоевский сумел взять себя в руки. – Господа, ради всего святого, скажите – что все это значит? – жалобно, словно ребенок, потерявший свою любимую игрушку, спросил он гостей. – Откуда у вас ЭТА КНИГА? И откуда взялись вы сами? – Да, ваше сиятельство, вы правильно все поняли, -кивнул князю Антон, – мы действительно пришли в ваше время из будущего. С помощью изобретенной мною особой машины, которая может переносить людей из одного времени в другое, мы шагнули из 2013 года в год 1840-й. Мы ваши потомки, князь, мы люди XXI века. Одоевский хотел сесть, и чуть не промахнулся мимо кресла. В последний момент Шумилин успел поймать его за рукав. Плюхнувшись в большое, обитое кожей кресло, князь лихорадочно переводил взгляд с одного своего гостя на другого. Потом он снова схватил детскую книжку, оставшуюся лежать на столе, и стал ее лихорадочно листать. – Да, именно так... – бормотал он, – нынче ничего подобного напечатать не могут... Какие краски, какие рисунки... Господа, а вы меня не разыгрываете? – со слабой надеждой в голосе спросил князь, – может быть это все мистификация? – Нет, ваше сиятельство, – ответил Шумилин, – все обстоит именно так, как мы вам сказали. Мой друг, – Александр жестом указал на Антона, -действительно сумел изобрести машину времени. И мы теперь можем путешествовать из прошлого в будущее. Помнится, вы совсем недавно напечатали роман "4338-й год". Точнее, отрывок из него вы в 1835 году напечатали в "Московском наблюдателе", а второй отрывок должен выйти в альманахе господина Владиславлева "Утренняя заря"... Одоевский, слушая Александра, снова побледнел. Антон, внимательно наблюдавший за лицом князя, взял со стола графин с водой, наполнил стакан и протянул его Одоевскому. Тот машинально сделал несколько глотков, и благодарно кивнул Антону. – Так вот, ваше сиятельство, – продолжил Шумилин, – многое из того, что было написано вами в этом романе, существует в нашем времени. Но у нас есть еще много того, о чем даже вы, с вашим умом и фантазией не смогли придумать. Хотя... Возьмем, к примеру, ваш рассказ "Косморама". В этом году он должен быть опубликован в "Отечественных записках"... – Одоевский, внимательно слушавший Александра, машинально кивнул, – в этом рассказе речь идет о некоей таинственной детской игрушке, с помощью которой герой этого рассказа заглядывает в какой-то другой мир, и видит различные сценки из жизни своей семьи... Я не ошибся? – Князь снова кивнул, и Александр продолжил, – Ваше сиятельство, если вы хотите, мы можем показать вам нашу "космораму"? Правда, она называется по-другому. Одоевский вскочил на ноги так стремительно, что чуть не опрокинул графин с водой. – Господа, я буду очень рад увидеть все собственными глазами! Скажите, где она, и я велю послать людей, чтобы ее принесли сюда! – Она здесь, – сказал Шумилин и, с видом графа Калиостро, проводящего сеанс гипноза и спиритизма, расстегнул саквояж, достав из него свой нетбук. Положив его на стол, он поднял крышку-монитор и включил питание. Одоевский наблюдал за манипуляциями Александра круглыми от удивления глазами. Ну, а когда на мониторе появилась яркая заставка – взлетающий в небо истребитель МиГ-29, князь даже невольно вскрикнул от удивления. Шумилин стал по очереди показывать князю Одоевскому фотографии Петербурга 2013 года, старта космической ракеты на Байконуре, нашу планету, снятую из космоса, невиданные в XIX веке вещи – автомобили, самолеты, корабли без парусов... Князь, как завороженный смотрел на фотосессию. Лицо его, обычно суровое, сейчас светилось от счастья. – Господи... Это правда... Восхитительно... Какая красота... – бормотал он при виде все новых и новых фотографий. Минут через двадцать Шумилин прервал показ. – Ваше сиятельство, извините, но нам пора... – сказал он. – Мы должны откланяться, чтобы успеть вернуться в наше время. – Как, вы уже уходите? – воскликнул изумленный и огорченный князь, – а может, вы еще погостите у меня, и расскажите о вашей жизни в далеком будущем? – Ваше сиятельство, – сказал Антон, пожимая плечами, – к нашему величайшему сожалению это невозможно. Мы уже сегодня должны быть уже у себя, в 2013 году. Впрочем... – Антон вопросительно посмотрел на Александра, – если вы хотите, то мы можем вас взять с собой. Короткое путешествие всего-то пара дней. Посмотрите на все своими собственными глазами, а потом мы вас снова вернем в 1840-й год. Ну как, князь, рискнете? Разговор, с попыткой взять князя "на слабо", был отрепетирован друзьями заранее. И Одоевский "клюнул". Он, почти не задумываясь, согласился на предложение гостей из будущего проследовать вместе с ними в 2013 год. Быстро одевшись, и взяв по совету Александра, несколько книг и журналов, изданных в 1840 году, князь оставил записку своей супруге, которая гостила неподалеку от Гатчины в имении своих родственников. Потом они втроем вышли из дома, и пошли по Фонтанке в сторону Летнего сада. Возвращение в XXI век прошло на удивление буднично. Зайдя в грот, друзья дождались появления голубоватого мерцающего круга. А немного погодя, они увидели интерьеры квартиры Антона и встревоженно-счастливые лица своих друзей... «Уважаемые товарищи потомки...» Прибывших из прошлого путешественников их друзья встретили, как космонавта Юрия Гагарина после его знаменитого полета. Алексей бросился обнимать Антона и Александра, а Коля Сергеев, который был вместе с Кузнецовым на подстраховке, и сидел в кресле у машины времени с "Сайгой" в руках, от волнения даже стал заикаться, приговаривая, – Эт-то блестяще, эт-то восхитительно, эт-то... Ошеломленный всем происходящим князь Одоевский скромно стоял в сторонке, с любопытством оглядываясь по сторонам. Его удивляло все, и яркий свет люстры, и непривычная мебель, а главное, машина времени, которая уже свернула временной портал, но продолжала еще работать, мигая светодиодами и издавая чуть слышное гудение. Первым опомнился Антон. Он решительно остановил восторг своих приятелей и, повернувшись к Одоевскому, произнес, – Друзья, хочу представить вам нашего дорогого гостя из эпохи императора Николая Павловича, человека замечательных моральных качеств и выдающегося ума, его светлость князя Владимира Федоровича Одоевского. Он любезно согласился стать нашим гостем, чтобы посмотреть на мир XXI века. Во время такого пышно, как кавказский тост представления, Одоевский, стоял, скромно потупившись, а потом, сделал полупоклон. Алексей и Николай смотрели на князя, словно папуасы на телевизор. В обычной питерской квартире – живой человек из XIX века, лично знавший Пушкина и многих других знаменитостей того времени. Это звучит фантастически, но, однако – это истинная правда... – А теперь, князь, позвольте представить вам моих друзей, – с полупоклоном сказал Антон. – Прошу любить и жаловать, Алексей Игоревич Кузнецов, врач-хирург. У него воистину золотые руки. Он может не только сделать то, что даже и не снилось вашим эскулапам, но и знаком со многими секретами восточной медицины, а также, владеет гипнозом. Князь с интересом посмотрел на Алексея, а Антон уже повернулся к бывшему десантнику. – А вот, князь, разрешите представить, Николай Викторович Сергеев, боец специального подразделения. В наше время это что-то вроде ваших казаков-пластунов. Николай храбро воевал на Кавказе с немирными горцами, был ранен, потерял глаз. Сейчас он продолжает служить, но уже не в государственной, а в частной структуре... Князь Одоевский, сочувственно покачав головой, сказал, – Это же надо так, сто шестьдесят лет прошло, а на Кавказе до сих пор воюют! За такое время не сумели замирить горцев... Антон горько усмехнулся, – Князь, война на Кавказе в нашей истории прекратилась пленением Шамиля в 1859 году. Он сдался князю Барятинскому в дагестанском ауле Гуниб. А в наше время первая война с чеченцами началась в 1994 году, после того как повинуясь легкомысленному приказу преступных правителей наша армия оставила Чечню. Николай воевал во вторую чеченскую войну, когда нам пришлось вернуться в горы чтобы восстановить порядок и пресечь разбои. И он был тяжело ранен в 2000 году под Аргуном. Шумилин, наблюдавший за всем происходящим, вмешался в этот сумбурный разговор. – Князь, у нас тут несколько другие обычаи, а потому, я хотел бы предложить вам обходится в разговорах без титулования. В наше время это не принято. Чтобы выказать уважение к человеку, достаточно назвать его по имени и отчеству. – Владимир Федорович, как вы относитесь к моему предложению? – В чужой монастырь со своим уставом не лезут, – полушутливо сказал Одоевский. – Александр Павлович, вы и дальше не стесняйтесь, подсказывайте мне, как надо вести себя в вашем времени. – Вот и отлично, – сказал Антон, – Владимир Федорович, скажите, вы не сильно устали? – Одоевский отрицательно покачал головой, и тогда Воронин продолжил, – если вы не возражаете, то мы переоденем вас в то, что носят в нашем времени, и мы совершим небольшую прогулку по Санкт-Петербургу 2013 года. Все чудесатее и чудесатее... Переодевание князя прошло довольно быстро, хотя Одоевский вдоволь поудивлялся и потешился над тем, что носят потомки. Наконец, экипировавшись должным образом, все вышли на улицу. Антон жил в центре города, на Гагаринской улице, называвшейся совсем недавно улицей Фурманова. Выйдя на набережную Кутузова, Антон и Александр попрощались с Кузнецовым и Сергеевым-младшим, и втроем пошли в сторону Летнего сада. Одоевский удивлялся всему. И потоку машин, двигавшихся по набережной, и откровенным нарядом питерских дам, которые по теплому летнему времени щеголяли в топиках и коротеньких шортах, открывавших животики и стройные ножки. Князь отчаянно краснел, и старался отводить взгляд от наиболее откровенно одетых прелестниц. Пройдя по Фонтанке, наши друзья и Одоевский остановились у цирка Чинизелли, который появился здесь лишь в 1877 году. А до того на его месте находился цирк Турнера, который в основном использовали для театральных представлений. Князь полюбовался на фасад здания, украшенный лепниной и скульптурами. Одоевский жадно расспрашивал Антона и Александра о том, как живут нынче люди, какие у них развлечения, верят ли они в Бога, и кто правит в России. Он был обрадован, узнав, что Петербург уже почти сто лет не является столицей России. Одоевский был москвич, и хотя он уже пятнадцать лет прожил в Петербурге, все равно он так и остался патриотом Первопрестольной. На Аничковом мосту князь долго любовался бронзовыми скульптурами юношей, укрощающих коней, работы барона Петра Клодта. В его время их еще не было. Одоевский не удержался, и прошел по набережной Фонтанки до дома N 35, из которого они в 1840 году отправились в путешествие из прошлого в будущее. – Невероятно, – сказал Одоевский, глядя на окна дома, из которых он смотрел на Фонтанку всего несколько часов, или сто шестьдесят лет назад. – Я ни за что бы не поверил в это, если бы не увидел все своими собственными глазами. У Гостиного двора князь долго расспрашивал про пикет каких-то обормотов с радужными флагами, которые призывали выступить в защиту "угнетенных геев, стонущих под пятой кровавого путинского режима". Антон объяснил Одоевскому, кто эти "протестуты", и чего они добиваются. Князь впал в ступор. Он слышал о содомитах, которые были и в его время, но у него не укладывалось в голове, что эти самые содомиты могут гордиться своим грехом, и призывать нормальных людей присоединяться к ним. В начале Невского проспекта на доме 14 он увидел надпись, сохраненную с блокадных времен о том, что "...при артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна". Одоевский попросил своих новых знакомых рассказать о том, что означает эта надпись. Александр, чьи родители провели в городе на Неве все 900 дней Блокады, стал рассказывать князю о события Великой Отечественной войны. Одоевский был потрясен всем услышанным. – Боже мой, как страшно! Артиллерийские снаряды, рвущиеся на улицах Петербурга... Люди, умирающие от голода десятками, сотнями тысяч... Германцы, захватившие Павловск, Царское Село, Гатчину и Петергоф, и разрушившие великолепные дворцы... Это уму непостижимо! – Да, Владимир Федорович, все было именно так, – сказал Антон. – Это была самая страшная война в мировой истории. Но мы, наш народ, наша страна, победили врага и заставили его подписать капитуляцию в Берлине. – Господа, – тихо сказал Одоевский, – я преклоняю голову перед вашими родными, жившими и умиравшими в те страшные годы. Но это было через сто лет после нашего знакомства. А что происходило в России после 1840-го года? Поверьте, этот вопрос все время вертелся у меня на языке, но я боялся вас спросить, чтобы не услышать что-то ужасное. – Владимир Федорович, – сказал Шумилин, – судьба Российской Империи в годы правления государя Николая Павловича будет изобиловать многими драматическими моментами. И самое тяжкое испытание нашей стране выпадет в 1853 году, когда на Россию нападет вражеская коалиция, в которую войдут Франция, Британия, Турция и Сардинское королевство. Неприятель атакует владения российской короны на Балтике, на Севере и на Тихом океане. На самые кровопролитные сражения развернутся в Крыму, где будет осажден Севастополь. Дело было даже не в численном превосходстве врагов, а в том, что они куда лучше подготовились к этой войне технически, а также в сочувственном одобрении коалиции всей прочей Европой в любой момент готовой присоединиться к дележу добычи. Австрия, которую Государь опрометчиво спасет от распада в 1848 году, пригрозит России ударом в спину. Вам, Владимир Федорович, знакомо такое слово как русофобия? – Это произойдет через целых тринадцать лет, – воскликнул Одоевский, – значит, у нас еще есть время, чтобы подготовится к вражескому нашествию. – Да, но как сообщить это Государю? – с горечью спросил Антон. – Ведь вы, Владимир Федорович, прекрасно знаете, что после событий на Сенатской площади Николай Павлович крайне подозрителен, из-за чего в штыки принимает любые прожекты, вызывающие у него неприязнь. Господа декабристы умудрились привить ему стойкую антипатию к слову прогресс. Честно сказать, этот революционный пыл всяческих прогрессистов, будет аукаться нам еще много лет подряд – вплоть до самого нашего времени. – Это конечно так, господа, – задумчиво произнес Одоевский, – Но я действительно мог бы попробовать довести ваши сведения до Государя. Поверьте, у меня много близких родственников и хороших знакомых в окружении императора и цесаревича Александра Николаевича. Антон и Александр переглянулись. Похоже, что князь искренне был готов к сотрудничеству. Надо было ковать железо, пока оно горячо. Поэтому Антон Воронин предложил Одоевскому прервать прогулку и вернуться к нему домой, чтобы в спокойной обстановке, за чашкой чая, более предметно переговорить о возможной легализации гостей из века XXI в веке XIX. «Вы поможете нам?» Всю дорогу до дома Антона Воронина князь Одоевский задумчиво молчал. Наверняка он погрузился в себя, переваривая все то, еще вчера невероятное, что ему сегодня довелось увидеть и услышать. Действительно, для человека из века XIX-го, обыденная жизнь петербуржцев века XXI-го – настолько сильный психологический стресс, что не каждый его сможет выдержать без ущерба для здоровья. Как говорится: "Не каждый возвращается обратно даже из учебного полета воображения". Понимая все это, Шумилин сразу же по приходу в холостяцкую квартиру Антона, полез в бар, достал бутылку армянского коньяка и набулькал по рюмке всем троим. На закуску он порезал лимон и принес большую плитку шоколада. Одоевский, Антон и Александр выпили бархатистый янтарный напиток. Князь выдохнул, слегка порозовел, и взгляд его снова стал осмысленным. – Господа, что вы мне посоветуете сделать? – спросил он у друзей. – Вы прекрасно понимаете, что когда я вернусь в свой мир, то просто буду обязан доложить обо всем случившемся Государю. Ведь я обладаю знаниями о будущем, о том, что должно произойти в самое ближайшее время. – Владимир Федорович, – сказал Александр, поглаживая свою седую бородку, – а вы уверены, что вам поверят? Ведь после ваших фантастических произведений, на вас многие смотрят как на чудака, который вроде бы не от мира сего. Допустим, мы дадим вам вещественные подтверждения того, что вы действительно побывали в будущем. Ну и что это изменит? Рассеются одни подозрения, возникнут другие. – Так как же мне быть?! – в отчаянии воскликнул Одоевский, – нельзя же сидеть сложа руки, и смотреть, как наша матушка Россия катится к поражению в этой, как вы сказали, Крымской войне! – А вот насчет сидения сложа руки, вы правильно сказали, Владимир Федорович, – ответил Антон. – Нельзя сидеть, надо действовать. Надо убедить Государя принять все надлежащие меры для того, чтобы, во-первых, суметь не вляпаться в эту войну, которая, честно говоря, вовсе и не неизбежна. Тут нужно немного подкорректировать внешнюю политику империи, которая не всегда учитывает ее интересы. Ну, а, во-вторых, следует настолько усилить наши армию и флот, чтобы у наших врагов и мысли бы не появилось напасть на Россию. На сильных не нападают, с сильными договариваются. – Антон прошелся по комнате из угла в угол, – Только, как все это сделать, Владимир Федорович? Как подступиться к Государю и убедить его в необходимости экстренных мер? Ведь тринадцать лет, оставшихся до начала войны в историческом масштабе это очень мало. У вас есть какие-либо предложения? – Сталину за тринадцать лет удалось многое, – неожиданно заметил Шумилин, – Считайте сами: с двадцать восьмого по сорок первый. – Так, то Сталин, – снова назвал неизвестное для князя имя Антон Воронин, – Тогда Англия тоже спала и видела, чтобы к нам пришел "полярный лис". Вот он и торопился. – Погодите, господа, – князь Одоевский задумчиво потер переносицу. Владимир Федорович был человеком хотя и творческим, с развитой фантазией, но, в то же время, энергичным или, как тогда говорили, предприимчивым. Он быстро просчитал все варианты, и с ходу предложил свой вариант решения проблемы. – Господа, – сказал он, – если я вас понял правильно, вы хотите вмешаться в наши дела, чтобы мы не сделали те ошибки, которые были сделаны в вашем будущем? Но для этого вам нужно будет перебраться в век XIX, суметь стать там людьми, к которым прислушивались бы в самом высшем свете. И я использую все свои связи, чтобы поспособствовать этому. Антон, как человек более деловой и пробивной, первым оценил предложение князя. Он вскочил со стула и стал взволнованно расхаживать по комнате. – Владимир Федорович, – сказал он, – мы рады, что вы готовы нам помочь. Нам потребуется, как у нас сейчас говорят, легализация. То есть, мы должны придумать себе биографии, в которых никто бы не подумал бы усомниться. И заняться бизнесом. Или, по-вашему, коммерцией. Нужно основать свое дело. Не знаю, сможете ли вы мне помочь, Владимир Федорович, но я уверен, что у вас есть знакомые, которые разбираются в этих вопросах. Одоевский, внимательно слушавший Антона, кивнул головой. – Да, у меня есть несколько знакомых, весьма искусных в торговых делах. Думаю, что вы, Антон Михайлович, быстро найдете с ними общий язык. – Вот и замечательно! – Воронин азартно потер руки. – Я думаю, что каждый из моих товарищей найдет себе нишу, которую сумеет занять, используя знания и опыт XXI века. Александр, к примеру, может стать фотографом. Владимир Федорович, вы слышали о недавнем изобретении француза Луи Дагера? Да-да, того самого, который сумел с помощью своей камеры сохранять изображения людей и пейзажей, на соответственно обработанных фотопластинках. И потом печатать с них "дагерротипы". – Я слышал об этом изобретении, – сказал князь, – в этом году в Петербурге открылся художественный кабинет, в котором владелец этого кабинета Алексей Греков делает портреты, весьма похожие на оригиналы. – Ну, вот и замечательно, – обрадовался Антон, – значит, моему другу будет проще найти тех, кто захочет запечатлеть себя во всей красе. У нас имеется такая техника, которая и не снилась здешним фотографам. Ну, а Алексей, с которым я вас уже познакомил, прекрасный врач. С помощью наших лекарств мы можем лечить многие заболевания, которые в вашем времени считаются неизлечимыми. К тому же он знает восточную медицину, с которой ваши лекари вообще незнакомы. И еще, Владимир Федорович, мне хотелось бы узнать, кто в вашем времени владеет местностью, носящей название Красные сосны. Это в двенадцати верстах от Шлиссельбурга. Нам очень бы хотелось приобрести эту местность, или земли, прилегающие к ней. Я не буду сейчас рассказывать, для чего это надо. Пока я и сам еще не до конца разобрался во всех тонкостях, но если дело выгорит, то это будет весьма выгодное приобретение. Скажу только, что если все мои предположения подтвердятся, то владение этой местностью поможет нам перебрасывать из будущего в прошлое, и, наоборот, достаточно объемные и тяжелые предметы. Одоевский внимательно слушал Антона, запоминая его слова, и время от времени кивая головой. Когда же Воронин замолчал, князь задумчиво сказал, – Господа, вы задумали большое дело. И вам и мне будут нужны помощники. Вы вольны выбирать их среди своих знакомых и друзей. Мне же будет непросто найти среди своего окружения тех, кто сумеет сохранить тайну, в которую вы меня посвятили. Задача, которую вы задали мне, непростая. Не обессудьте, но я не обещаю вам быстрого ее выполнения. Если бы вы знали, как медленно работают наши столоначальники. Чиновники – это просто проклятие нашей Империи. Боюсь, что они ее, в конце концов, погубят. Господа, может быть для начала вам стоит перебраться в имение родственников моей супруги. Ольга Степановна, как известно, происходит из рода Ланских. И у нее есть весьма влиятельные родственники. Может быть, посветить ее во все наши дела? – Простите, Владимир Федорович, – поинтересовался Шумилин, – а ваша супруга кем приходится Петру Петровичу Ланскому, служащему ныне в кавалергардах? – Она его кузина, – Одоевский с удивлением посмотрел на Александра, видимо, удивленный тем, что люди из будущего так хорошо знают его современников. – Я спросил потому, – ответил Шумилин на немой вопрос князя, потому, что в нашей истории Петр Петрович Ланской через четыре года женится на Наталье Николаевне, вдове великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина. И вы, Владимир Федорович, через свою супругу породнитесь с семейством вашего трагически погибшего друга. – Вот как, – изумленно произнес князь, – а я этого и не знал Впрочем, я и не мог знать то, что произойдет через несколько лет. – Я хорошо изучил в свое время родословную Ланских, – сказал Шумилин, – и знаю, что среди них немало влиятельных лиц, с помощью которых мы могли бы легко решать сложные вопросы. Так что вы можете осторожно посветить свою супругу в наши тайны, а если ей захочется, то мы организуем ей путешествие в наше время. Думаю, она с радостью согласится побывать в будущем. За разговорами незаметно пролетело время. Уже начались знаменитые белые ночи, и когда Антон взглянул на часы, он с изумление увидел, что наступил вечер, и пора было подумать об отдыхе. Да и перекусить бы не мешало – с утра у путешественников не было во рту и маковой росинки. Втроем они отправились на кухню, где Антон на скорую руку сварганил привычное холостяцкое блюдо – пельмени. Попив чайку с бутербродами, и поговорив еще немного, Антон, Александр и Одоевский стали готовится ко сну. Завтра утром предстояло провести операцию по возвращению князя XIX век. Одоевский перед сном попросил у Антона что-нибудь почитать о событиях середины XIX века. В отличие т Шумилина, у Воронина была небольшая библиотека, в которой было больше книг по электронике и физике, чем по истории. Но тут он вспомнил о том, что среди его коллекции DVD-дисков, у него есть один, который наверняка заинтересует князя Одоевского. Антон включил видеоплейер и поставил фильм "Адмирал Нахимов" с Алексеем Диким в главной роли. Князь, увидев на экране движущиеся фигуры людей и идущие под всеми парусами корабли, даже вскрикнул от удивления. Но, потом, увлеченный сценами героической обороны Севастополя в Крымскую войну, он уже не отрывал глаз от экрана. Антон же на цыпочках вышел из комнаты, оставив Одоевского наедине с фильмом о его современниках. Он пошел на кухню, где его ждал Александр, чтобы поговорить с ним о "делах их скорбных"... Вернуться и остаться – Ну, что скажешь, Тоха? – поинтересовался Шумилин у своего друга зайдя на кухню. – Как ты думаешь, князь созрел, или еще нет? – Думаю, что да, – сказал Антон, наливая себе и Александру кофе. – Одоевский искренне хочет помочь России и своему монарху. Только он пока не знает, как. Кстати, и мы тоже пока еще не решили – что именно нам следует предпринять в первую очередь. – Тут все упирается персонально в царя, – задумчиво сказал Шумилин, – если верить современникам, Николай Павлович был чертовски самоуверенным и упрямым человеком. И убедить его изменить что-либо в установленном им порядке очень сложно, а практически и невозможно. Тут даже чудеса с нашими гаджетами и видеофильмами мало помогут делу. Посмотрит, поудивляется, и снова будет гнуть свое. Узнает про наши нонешние "прелести" с "несогласными и гей парадами, и зажмет гайки вообще до упора. Надо придумать какой-то нетривиальный ход. Но вот какой? – Может быть вытащить его в наше время? – хитро прищурившись, сказал Антон, – тут уж точно он проникнется и задумается. Но ты прав, действовать надо осторожно, не стоит давать поводов к усугублению того что и так не слава богу. Но, Шура, пока, я думаю, с этим спешить не стоит, легализуемся в прошлом и будем планомерно обкладывать его со всех направлений. Со стороны его супруги, со стороны цесаревича. А сами, тем временем, будем в том мире постепенно нарабатывать себе авторитет и вес в обществе. Кстати, я подумал – не стоит ли нам подтянуть до кучи Сергеева-старшего? Все равно Николай наверное уже рассказал отцу о нашем госте. А Виктор нам здорово бы помог. Руки у него золотые, бывший военный, и повоевать ему довелось – в Афгане, да и Чечню краешком достал. – А что, правильно, – на лету подхватил Александр идею друга. – Я думаю, что Иваныч сам с удовольствием отправится в прошлое. А что, собственно, его тут держит? Супруга у него умерла год назад, Николай уже взрослый мужик, а с его автомастерской вполне справляется племяш. Да и на наших дачных посиделках я по его настроению вижу, что мужику просто скучно. Знаю я старых вояк – им без адреналина, как пьянице без выпивки. Готов поспорить с тобой, что завтра, после того, как сын ему все расскажет, он будет у тебя в квартире. – Спорить не буду – проиграю, – весело ответил другу Антон. – Так, наверное, и будет. А пока надо спать ложиться. Завтра будем возвращать князя домой. Кстати, как он там? – Сейчас загляну, – Шумилин приоткрыл дверь в коридор. Он заметил, что в спальне, где они оставили Одоевского, горит свет. – Наверное, не нашел выключателя, – сказал Александр, пойду, выключу. Но, заглянув в спальню, он увидел, что князь и не думал ложиться. Фильм давно кончился, экран телевизора давно погас, а Одоевский сидел в кресле у окна, завернувшись в плед, и задумчиво смотрел на пустынную улицу, по которой, разбрызгивая воду, ехала поливальная машина.

    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю