Текст книги "Порт-Артур — Токио (СИ)"

Автор книги: Александр Чернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

– Помните, Всеволод Федорович, что однажды сказал об офицерах английского флота Питт-старший, – неожиданно вопросом на вопрос ответил Макаров.

– Затрудняюсь… А когда именно? По какому поводу?

– Повода-то и я не помню, грешным делом, но сказал он примерно так: «Всякий командир британского корабля в чужом порту есть наш дипломатический посланник!» Хорошо сказал, кстати…

Кто-то поймет, что, мол, батарея пушек с моря – лучшая дипломатия. А кто-то догадается, что каждый командир корабля, каждый адмирал, должен оценивать перспективу своих действий с точки зрения политической целесообразности для своей страны. Таких догадливых у нас мало, к сожалению. Непозволительно мало! А чтоб этому в корпусе или даже в академии у нас учили… Так ведь весь лоб расшибить, доказывая можно! Жизни никакой не хватит! Не поймут-с…

Конечно, Григорий Павлович – кремень. Настоящий моряк. Флотоводец от Бога. И, между нами говоря, у нас лучший. Поэтому я его сразу на первую эскадру и поставил. Он как бульдог – вцепится, не оттащишь. Но политика – это не его.

Макаров помолчал, а затем, улыбнувшись и разгладив на сюртуке свою окладистую бороду, продолжил:

– Всеволод Федорович, а знаете, что мне самому надумалось, пока с Вашими мыслями не ознакомился? Не поверите, но почти то же самое, только с другим составом! – Макаров задорно рассмеялся, – Я хотел Григоровича и «Святителей» оставить, чтобы иметь в запасе перед Того хоть один занюханный узел скорости!

Да, кстати, я Вам не говорил, и Вы никому: мои мехи записку вашего Лейкова изучили, и в пятницу, когда «Потемкин» на маневрирование с отрядом ходил, знаете, сколько мы дали? Шестнадцать и семь десятых! Причем довольно свободно. На сколько хватит, не знаю, но говорят, что на несколько часов обеспечат. Зря Вы его с флота отпустили. Я представление ему на Станислава уже пустил. Большое ведь дело сделал человек… Но вернемся к нашим шарадам. Тут Вы сами, сознательно, предлагаете этот узел-два, и, следовательно, инициативу завязки боя отдать ему, разбойнику… Не слишком ли шикарно? Хотя… Ну-ка, пообмозгуем, как наши идеи сблизить. Вы говорите, что блефа не пройдет. А это смотря как блефовать…

Давайте разложим: первый и второй отряды первой эскадры стоят на рейде в коробах. Их шпионская братия днем видит прекрасно, коли тумана нет. Один броненосец в передовом дозоре с сетями. С ним миноносцы, канлодки и «Мономах». К этому японцы уже привыкли. И в такую знатную погоду, кто там стоит, или …не стоит, с берега никак не разглядишь. Так?

– Так, Степан Осипович…

– Отлично, отлично. Вот считайте, Григоровичу я «Святителей» уже и подкинул. Так, Всеволод Федорович?

– Логично, и, стало быть, мы его подождем до Шантунга, и дальше идем уже с 8-ю броненосцами.

– Именно. А «Святители» – корабль мощный, удар должен держать хорошо, да и сам зубастый, правильно, что его 120-миллиметровки 6-дюймовками заменили. И, возьмем грех на душу, отправим с ним и «Мономаха». Если рвутся в бой и рапорты пишут, то пусть хоть транспорта прикрывают. А Рейценштейна я как выхожу, от Талиенвана посылаю в отрыв, все же, если четыре крейсера к Вам пораньше подойдут, будет неплохо. Тем более, что один из них – «Баян».

– Кстати, по поводу блефа, есть еще мыслишки, Степан Осипович. Было бы неплохо убедить Того, что Вы выходить в море не планируете, пусть Смирнов с Щербачевым заранее назначат грандиозное совещание с Вашим участием. Скажем, на 12:00 следующего дня, как Ваш с Чухниным и Иессеном след в Артуре простынет. Вечером перед выходом можно по кабакам отпустить часть матросов со вспомогательных судов, выдав им бескозырки с лентами уходящих броненосцев, ведь это признак верный: если часть команды на берегу, командиры поход не планируют.

И обязательно еще все телеграфы с утра вырубить, а на «Амуре», пока в доке днище свое после камня этого дурацкого латает, посадить телеграфиста хорошего на забивку любых беспроволочных сообщений. Мало ли что, вдруг у них на такой случай секретная станция уже где-то имеется. Ученые, поди, после Эллиотов… А чтобы с моря лишнего не увидели, придется рискнуть – выдвинуть канонерки с миноносцами дозора вперед миль на пятнадцать. Пусть держат возможных японских разведчиков пока силенки есть вне видимости рейда…

Макаров, выслушав Петровича, согласно кивнул, после чего неожиданно встал и, пройдясь пару раз по салону, остановился у иллюминатора, вглядываясь в ночную темноту. Руднев предположил, что командующий обдумывает что-то, неожиданно пришедшее ему в голову. И не ошибся.

– И вот еще что, Всеволод Федорович. Подумал я сейчас… И решил: на «Святителях» пойдет к вам вице-адмирал Чухнин. Он тихоходами будет командовать. Григорович у него младшим флагманом. И ваша эскадра в оперативном подчинении, естественно, до моего подхода. Не возражаете? Все-таки Ваш почти план работать будем, не обидел?

– О чем Вы, Степан Осипович?

– Ну-с, вот и прекрасно, Всеволод Федорович, что не сочли за недоверие. Мне, если честно, так много спокойнее будет. Хоть рубки мы и добронировали, но как их фугасы действуют, я у Эллиотов насмотрелся. Мы после того боя тоже ученые. А теперь – главное…

* * *

Макаров неторопясь подошел к столу, отхлебнув чайку, аккуратно поставил стакан и промакнул усы салфеткой.

– Теперь главное, Всеволод Федорович. Почему я сказал ПОЧТИ Ваш план…

Командующий опустился в кресло, искоса взглянув на Руднева. В глазах Степана Осиповича играла лукавая хитринка. Петрович ждал…

– То, что Вы его на живца ловить предложили – это правильно. Абсолютно так. Только ведь живец-то живцу рознь. А так ли уж критичен, с точки зрения Того, этот наш снарядный конвой? Он ведь понимает, что теперь мы, коли захотим, то уйдем всем флотом во Владивосток, и всего делов. Там и снаряды, и уголь, и доки. И ему нам не помешать никак не получится. Может ведь и не заглотить он такую наживку.

Но есть одна вещь, которой он как Кощей поломанной иглы боится. Только одна… Это паралич их морских коммуникаций в Корею. По информации от Алексеева из Мукдена, японцы сейчас к наступлению активно готовятся, причем в их понимании – генеральному и решающему. Так что подвоз подкреплений и снабжения для них вопрос архиважный.

А что они имеют? Чемульпо японскому флоту не отстоять – уж больно удобно нам его минами завалвать. Да и Артур рядом. Другое дело – Пусан. Вот если их армия потеряет подвоз и через этот порт, да еще зимой…

– Степан Осипович, но этот порт так просто уже не «заткнешь». Тут один вариант – высаживать в нем и в Мозампо десант и удерживать их с суши. Это только если гвардейцев туда везти, а нам всем флотом потом коммуникацию с Владиком держать. Рискованно весьма, да и перешеек у Цзиньчжоу оборонять нужно. Конечно, миноносцы и крейсера…

– Погодите, погодите, Всеволод Федорович! Представьте на минутку, что мы все-таки рискнем? Артурцев на перешеек, гвардию на транспорта, и вперед! Что будет Того делать?

– Во-первых, попытается напасть на гвардию в море, еще до высадки. Во-вторых…

– А нам надо «во-вторых», Всеволод Федорович, а?

– Но…

– А что подумает Того, когда получит развединформацию, что гвардейцы сдали свои позиции крепостным героям нашим, а сами грузятся в Дальнем на транспорта? А что подумает Того, когда его разведка эти транспорта с эскортом в море откроет? Да еще если мы их не всем флотом ведем? И что делать будет?

– Атаковать, конечно. При любом раскладе, полагаю. Даже если мы все там будем. Только в этом случае он начнет с вечера, с минных атак…

Но, Степан Осипович, ведь он может и прорваться к гвардейцам, не дай Бог!

– А если и прорвется… Только кто ему перед тем доложит, что на ЭТИХ транспортах ни одного гвардейца нет?

– Опс-с… Да как же до меня сразу то не дошло!? Вот это блеф так блеф, Степан Осипович…

Макаров, отсмеявшись, вытер носовым платком уголки глаз, отхлебнул холодного уже чаю и, весело поглядывая на слегка обалдевшего Руднева, продолжил:

– Ничего, Всеволод Федорович. Когда Вы мне идейку про «Фусо» столь блистательно с Василием Александровичем подбросили, я тоже крякнул с досады. Наверху лежало, а не увидел. Но у Вас есть извинительный момент, друг мой. Вы, все-таки, ловушку для нашего узкоглазого коллеги в своем масштабе считали. И то, что я гвардию могу своим приказом снять от Дальнего, в расчет не принимали. Тем более, что ситуацию на перешейке неустойчивой полагаете. Как и большинство наших адмиралов и генералов, кстати. А я с Великим князем, Щербачевым, Брусиловым и Романом Иссидоровичем, когда его в госпитале навещали, тайком это дело обсудил. И они мне подтвердили, что полосу нашей обороны японцам сейчас так просто не прорвать. Во многом, благодаря, кстати, деятельности упомянутого Василия Александровича Балка и его «банды буров». Поражаюсь я на его таланты. Вам за него одного поклон земной всем флотом и гарнизоном отвесить надо…

Так вот. Смысл действа. Мы снимаем с позиций часть гвардейцев. Меняем их на полки Ирмана и Третьякова. Особо и не таясь, так как посадку семи тысяч человек с артиллерией никуда все одно не спрячешь. Конечно, вместо всего корпуса мы берем на борт только половину – для Пусана, поначалу, и этого должно хватить, тем более под прикрытием наших больших пушек. Им, соответственно, нужны шесть или пять наших больших пароходов – вспомогательных крейсеров и несколько транспортов поменьше. Они под погрузку в Дальний и приходят. Все честно.

Вторая половина великокняжеских «больших скакунов» уходит в море еще раньше – якобы за войсками из Владивостока – успех же надо будет развивать! Там мы тоже готовим войска к посадке, тащим в порт пушки, обозы и прочее, ждем быстроходные транспорта, одним словом. Безобразов готовится встречать и конвоировать. Опять все честно. И для японской разведки довольно доступно.

Но на этом наша простота и заканчивается. Этот отряд порожняка никуда не торопясь, чтоб не дымить особо, делает кружок по заливу, так чтобы с берега видно не было. С ними идут миноносцы и Рейценштейн, дабы, если что, прикрыть, да случайные джонки переловить. А для Того – они улизнули за Шантунг и идут где-то во Владик. Пусть поищет ветра в поле… В море, то есть.

А на следующий день из Дальнего выходит конвой: большие транспорта с гвардией и штук пять поменьше из нашего наличия. Со скарбом разным… А дальше… Дальше Вы уже почти все сами написали, Всеволод Федорович.

Но! У конвоя ночью происходит подмена. Шестерки больших рысаков меняются местами. Пустые встают в ордер конвоя, а гвардейцы отправляются в недолгое морское путешествие по Печилийскому заливу под приглядом Рейценштейна.

Утром японские разведчики ищут и находят гвардейский конвой с Вашим эскортом милях в ста или подальше даже за Шантунгом. Макаров с новыми броненосцами остался в Артуре. Почему? Может снаряды и провиант от Шанхая встречать готовится, может еще что… Только не будет у Того времени на долгие размышления! За Пусан он воевать вынужден, а тут счастье ему привалило. Шанс! В охранении гвардии идут только старики-тихоходы и столь дорогой его сердцу Руднев. Выскочит он на перехват? Что скажите?

– Стопроцентно будет драться. Без вариантов. Вопрос только во времени и месте нашей с ним встречи.

– Вот и я так думаю…

Тогда подводим итоги. Предложения остальных адмиралов мы знаем.

Выводы; Во-первых, фактическое занятие и удержание Чемульпо, а тем более Пусана десантом – это распыление сил и лишний риск. Парализовать деятельность портов снабжения японской армии можно и должно иными способами, что Грамматчиков уже и начал делать, а миноносники продолжат. Вы правы – так и не иначе. Да, и Безобразов пусть своих с минами к Гензану пошлет.

Во-вторых, и Вы, и я солидарны во мнении, что до подхода подкреплений против всего нашего флота Того выходить не хочет, и следовательно, попытки навязать ему такое сражение «в лоб» обречены на неудачу. Причина – его преимущество в эскадренном ходе. Если не возникнет особых обстоятельств, вынуждающих его рисковать отчаянно.

В-третьих, идея, высказанная штабом наместника Алексеева по организации блокады японского флота в его базах метрополии, красиво выглядит, к сожалению, только на бумаге. Преимущество противника в минных силах и слабость нашей угольной и ремонтной базы делают ее, увы, авантюрой с тяжелыми для нас последствиями.

В-четвертых. Навязать Того решительное сражение в самое ближайшее время для нас жизненно необходимо. Как по причинам ситуации в текущем военном столкновении – теперь нам нужно разбить японцев до подхода подкреплений, так и по более важным военно-политическим причинам. По весне Питер останется практически беззащитен с моря, да и черноморский флот с уходом двух броненосцев и крейсера ослаблен, что даст английским джингоистам лишний повод для войны. А вот этого-то нам допустить никак нельзя.

И, наконец, в-пятых, исходя из сказанного, создание для адмирала Того этих особых обстоятельств, вынуждающих его драться здесь и сейчас, и есть наша главная задача. Против высадки гвардейского десанта в Пусан, ему волей-неволей биться. Только мы ему подложим «пустышку» на транспортах и на сладкое видимость нашего разделения сил.

Вот, собственно, и все… Кого из штабных подключим к детальной разработке, завтра решим. На свежую голову. Хотя думаю, что наша молодежь – Бок, Щеглов, Кедров – под присмотром Русина и Хлодовского вполне справятся.

А вот «официальный» план разрабатываем в нормальных условиях. На то Молас есть. Его идея – двойная операция флота: проводка снарядного конвоя за спиной флота, обеспечивающего потребованную из Питера высадку в Пусане. У наместника в Мукдене об этом только ленивый не знает, да и гриппенберговских штабных в известность поставили. Естественно Алексеев спустил мне на эту тему грозный-прегрозный приказ… И подсмотреть в форточку за всеми этими делами кое-кому мы дали…

Тайна же истинного плана должна быть соблюдена строжайше, полагаю, что офицеров, к этому допущенных, буду держать у себя на флагмане без связи с берегом. Пусть не обижаются. Никакого вынесения на военный совет. Обсуждать более нечего. На все про все нам – пять дней. Другого времени уже не будет…

Да, еще из свежих новостей: поступила от нашего резидента в Сантьяго достоверная информация о закупленных японцами кораблях. Они с англичанами выгребли у аргентинцев и чилийцев все стоящее, и идут сейчас в Йокосуку 2 броненосца, шесть броненосных и в придачу три бронепалубных крейсера – это аргентинский «Буэнос-Айрес» и чилийцы «Бланко Энкалада» и «Чакабуко». Только «25-е мая» не прикупили почему-то. Может деньги кредитные кончились, может физическое состояние корабля паршивое, а, может быть, чтобы баланс с чилийцами не нарушать. Но это – не наш вопрос. Нам бы с тем, что японцы сюда тащат, Бог дал разобраться. Так что рисковать нам волей – неволей придется…

Затем Макаров кратко обрисовал последнюю ситуацию с конвоем снабжения:

– Вспомогательные крейсера Засухина немцев встретили, грузятся. Три парохода, что перешли в Шанхай, забили рисом, сухофруктами и еще чем-то, что консул к нашему столу закупил. В Маниле взяли солонину в бочках, масло, что-то еще американцы подкинули съестного, но уже из головы вылетело, и кардиф, хотя и втридорога. Подходят к Шанхаю. Грамматчиков починится у немцев и подойдет туда же, дабы показать Того нашу пунктуальность в выполнении планов. В море уйдут все вместе, а потом ночью «летучие» убегут к вам с Чухниным. Они вам понадобятся. Засухин же отойдет пока к югу и будет ждать нашей телеграммы по результатам основного действа. Вот как-то так…

Что хорошего скажите, Всеволод Федорович?

– Скажу, что Вы, Степан Осипович, только что продемонстрировали мне высшую форму и степень военно-морского коварства. Только руками разводить и остается, – с улыбкой проговорил Петрович, в очередной раз сраженный «калибром» таланта комфлота.

Макаров усмехнулся в усы, встал, неторопливо прошелся по салону заложив руки за спину, вновь подошел к иллюминатору и, глядя куда-то в темноту за бортом, устало и несколько отрешенно проговорил:

– Какое же это каварство, голубчик? Вот без объявления войны нападать, как ОН это сделал… Я, знаете ли, немножко с самурайскими моралями знаком. Так вот: у них положено прежде чем напасть, спящего врага разбудить. А ОН что сделал? Куда нам до адмирала Того с нашим коварством. Дети мы еще в сравнении с ним…

Петрович не отрываясь смотрел на профиль командующего, нахмурившись пристально вглядывающегося в ночь. О чем он думал сейчас? Что еще его тревожило? Задуманное осталось только воплотить в жизнь. Только! Но есть кому, есть чем. Все четко и ясно. Головоломка сложилась. И все-таки, неожиданно возникшее навязчивое ощущение того, что Макаров что-то недоговорил, не оставляло.

И где то письмо Вадика, на необходимость принятия решений по которому, он намекал в своей последней шифровке?

– Всеволод Федорович, теперь еще одна бумага. Только тут один момент приключился… – продолжил Макаров неторопливо подходя к столу. И по тени смущения, пробежавшей по лицу командующего, Петрович вдруг понял о чем сейчас пойдет речь.

– Я должен перед Вами извиниться. Казус вышел. Я ведь, как последний пакет из Питера получил, быстро повскрывал все конверты. Не пришло мне в голову, что один из них был лично для Вас от Михаила Лаврентьевича Банщикова. Простите великодушно, усталость сказывается, наверное. По старой памяти, когда он меня телеграммами завалил, думал опять мне. Я и прочел… И только потом посмотрел на адрес на конверте. Простите, ради Бога.

С этими словами Макаров, внимательно, и даже как-то настороженно глядя собеседнику в глаза, передал Рудневу конверт с парой листков бумаги, на которых знакомым почерком, без ятей и фиты было написано следующее:

Привет, мой адмирал!

21-го декабря в Москве помнишь?

Так с днем рождения тебя, дорогой!

Поздравления от ВСЕХ, кто знает. Ну, ты меня понял.

По твоему вопросу: у общества есть МНЕНИЕ, что М тоже может все узнать. Хотя это, конечно, на ваше усмотрение, ведь вам с Василием на месте виднее.

Василию поклон. Его и М предложения по корпусу морской пехоты высочайше одобрены. Минометы будут у Гр. к концу декабря. Причина задержки – Сахаров решил отправлять сразу с подготовленными командами. Он прав, мы согласились. Хотя это и отсрочит событие в М-ии почти на месяц.

Дядя Фрид приехал. И очень вовремя. Тут все сместилось, и гапоновцы с эсэрами до января ждать с «челобитной» не будут, видимо заказчики подгоняют крепко. Но мы готовы: детектор и громкоговорители работают, а главное – морально готов САМ. Так что жди интересных новостей касаемо Думы, прав-свобод и прочего. Кстати, хоть намекни, почему Фрид так безумно боится Василия, он там не бил его, бедолагу? Ведь секретные комплекты станций дальнй связи между Артуром, Мукденом и Владиком он собственноручно отладил и операторов натаскал в заданный им срок. Они уже должны быть в Мукдене со всем хозяйством. Кстати, имей ввиду, ретранслятор для вас, возможно в Китае поставят.

По экономполитик. Подвижки весьма существенные. Торговый договор с коллегами предполагаем подписать в самое ближайшее время. На основе старого, от 1894-го года. Мы делаем им понятные льготы по промпродукции – как и обсуждали ранее, в основном на средства производства и особо – при создании СП. Большой В свои аппетиты умерил по пошлинам на СХ, и Б утихомирил. Его в Р-ге едва не скушали с потрохами, но, слава Богу, обошлось. Закрытое инвестиционное соглашение тоже согласовали. Причем пока на основах географического разделения зон их и франкского и янкесовского доминирования. Но гарантии на постепенное вытеснение франков большой В от САМОГО выбил. Короче, все как ты и предполагал вначале. В комплекте со снижением транспортных тарифов – прокатило.

По гроссполитик. Форма и буква раскраски будущего глобуса согласованы. Но в письме подробности – извини, не могу. Утрясаем частные вопросы лоскутного одеяла, заповедника шпорцевых лягушек, украденной собственности Павла Петровича и ручейков. Тех, которые в паре и еще один, по соседству. И всех тех статистов, кто вокруг них сидит, естественно.

По флоту. Поставили коллег в известность о «Д» и программе их строительства. Большой В в шоке… Дубасов с Т за десять дней (!) представили ТТЗ по аванпроектам «нашего ответа Чемберлену». С учетом твоих картинок, естественно. В любом варианте – под 25 тысяч пароход получается. Прикинули на двоих потребность в нефти. Нобель чуть в обморок под стол от счастья не упал, и гарантировал заданные объемы через 3–4 года.

Предлагают нам для больших мальчиков котлы Шульца. Коллеги понимают, что без расширения КК никак, будут копать. И совместный проект на будущее по ББК готовы рассматривать, как и по Волго-Дону. По верфям все решения состоялись. Немцы войдут в акционеры частных верфей и на Б (B&F) и на Ч (GW). Инвестпрограммы для них с перечнем станков и оборудования готовятся. Для смежников – тоже. А Адмиралтейства после акционирования, как ты и настаивал – привлекаем Виккерса. Разработку 16-дюймовки пока отложили. Потому как если идти совместно, то имей в виду – коллеги уперлись. По их мнению 14 дюймов – пока, технически, предел. Сообщи твое мнение срочно.

Лицензию у Парсонса выкупили. Подчеркиваю для закоренелых скептиков – с полной технической поддержкой на 10 лет. Не спрашивай сколько… Вторая партия «Тарантулов» уже в пути. Экипажи укомплектованы частично. Добавите из своих, с «газолинок».

По прочим внутренним делам. Столыпинская команда подготовила предложения по земельной и образовательной реформам. Все, кого мы планировали до них допустить, их уже просмотрели. Победоносцева уломал САМ. Теперь последняя формальность – пропустить через правительство и законодательно оформить. Большой В подсказал много интересного по рабочему законодательству. Для меня стало откровением, кстати. Надо перенимать передовой опыт. Здесь один интересный момент: будет создано министерство труда и соцразвития. Долго думали, но, в конце концов, собрались предложить его возглавить, не падай со стула, небезызвестному тебе Владимиру Ильичу. Но ты сам говорил – такие бы мозги, да вовремя в правильное русло. Но, поживем – увидим. Может еще и не согласится, или товарищи не дадут. Хотя один из «наших» героев уже не у дел. Лев Давидович еще в сентябре ночью попал под поезд. С господами эсэрами и прочими обиженными на жизнь евреями – все в работе пока. Указания Василия я принял к сведению, пусть не волнуется.

Мочите уж этого Того побыстрее! Ты очень нужен здесь, пропихивать программу кораблестроения с дредноутами и менять оргсистему морведа. То, что есть – просто ЖОПА!!! Да и САМ желает познакомиться. Жаждет лицезреть Василия, его проект создания русо-гестапо в целом одобрен, так что фронт работ на будущее ему определен. Еле отговорил до окончания драки, собирался ведь вас вдвоем отозвать в Питер. По Зубатову – САМ пока упирается. Но капаю на мозги регулярно; надеюсь, что скоро дожму.

Поклон земной М. Кстати, жаждущий путешествий Большой В предполагает вскоре посетить ваши края… Предположительно с крейсерской эскадрой (на всякий случай). С ним будет одна юная особа четырнадцати годов… По слухам, достойным внимания, заочно без ума от нашего принца на белом коне, собственноручно поражающего копьем толпы кровожадных варваров. Это на предмет М-джуниора… На будущее. И не смейся. Просто попроси Василия, чтобы взглянул при случае на портрет, да и попридержал кое-кого за узду до поры до времени. На мой предвзятый вкус – вариант что надо! И ЭТО куда интереснее, чем жен у адъютантов уводить. Хотя надеюсь, что в этом милом мирке до такого безобразия под мудрым Васиным приглядом не дойдет.

Удачи! Вадим

«Ну, рано или поздно, но чего-то подобного надо было ожидать. Тем более, что с Балком мы ситуацию уже перетерли, и он же мне зафитилил за то, что я слишком затягиваю с Макаровым…» – откашлявшись, чтобы скрыть смущение, подумал Петрович.

– Степан Осипович, полагаю, у Вас возникли некоторые вопросы… Готов обсудить. Но тогда… Теперь Вы меня простите, спать нам сегодня не придется вовсе. В пять минут тут не уложиться… Попрошу-ка я нам принести чайку покрепче, или может Шустовского по чуть-чуть? Как Вы на это посмотрите?

– Ну, если только совсем по чуть-чуть… А я ведь, честно говоря, давно к Вам приглядываюсь… Не в обиду будет сказано, но после той встречи в Кронштадте, когда Вы «Чародейкой» командовали, Всеволод Федорович, Вы у меня несколько иное впечатление оставили, чем… Ну, да потом об этом… Молчу. Хочу Вас послушать…

* * *

К подъему флага два адмирала вышли вместе. Удивительно, но после нескольких дней противного, моросящего, казавшегося уже вечным дождя, над Артуром проглянуло солнце. Вернее еще не «над». Лучи поднимающегося из моря ноябрьского светила золотили бездонное сине-фиолетовое небо в восточной части горизонта. Над крепостью и рейдами неслись звуки горнов, боцманских дудок и топота матросских ног – команды выстраивались «во-фрунт». С моря ровно тянул свежий, плотный, но совсем не холодный ветер, развевая ленточки бескозырок у встающих в строй моряков. Для российского императорского флота Тихого океана начинался новый день. Командующий, окинув взглядом окружающую живописную картину пробуждающихся кораблей, вдруг тихо рассмеялся:

– Ох, Всеволод Федорович, красота-то какая… Значит, говорите, на «Петропавловске»… Ну, даст Бог, Григорович поудачливее будет! А засиделись мы с Вами преизрядно. Да… Только хватятся же меня сейчас на «Светлейшем». Дукельского-то я ночью не отправил вахтенного начальника предупредить! Катер мой у трапа…

– Степан Осипович, извольте не беспокоиться по этому поводу: мы ночью немного посамовольничали… Так что, Ваш флаг, прошу прощения, у нас на фор-стеньге сейчас будет поднят. Мы с лейтенантом Дукельским на нашем катере ночью сходили и все организовали, – из-за спины Руднева раздался негромкий голос старшего офицера «Громобоя» Виноградского, – На «Потемкине» не обидятся, ведь мы теперь побратимы.

– Спасибо, Илья Александрович, выручили! Благодарю…

И в это мгновение, заглушив полушепот Макарова, прозвучали первые отрывистые слова команды вахтенного начальника: «На Флаг и Гюйс! Равняйсь, Смирна-а-а! Флаг и Гюйс… Поднять!»