Текст книги "Объект Х"

Автор книги: Александр Чебышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА 4. ЧК не дремлет или Объект Х

-Продолжайте! – сказал полковник КГБ Глухарев, после того, как закурил сигарету «LM». «Свидание с Америкой!» – мимолетно подумал он, – «Лучше бы в командировку послали...»

–Трупы были обнаружены утром в 9 часов пришедшими на работу сотрудниками...

–Кто первый обнаружил? – прервал докладчика – майора Дроздова Глухарев

–Лаборантка Забугорная Надежда,1967 года рождения, русская...

–Ладно, ладно, это потом, – поморщился Глухарев.

–Она же и объявила химическую тревогу и вызвала представителей КГБ. На вызов выехала оперативная группа во главе с капитаном Дубовым. Она же произвела осмотр места происшествия...

Полковник согласно кивнул головой.

–Первичный осмотр места происшествия не выявил никаких признаков насильственной смерти старшего лаборанта Кружкина А.И. и нашего кадрового сотрудника Ершова П.П., осуществлявшего прикрытие данного объекта...

–По какой кличке он у нас проходил?

–"Животновод", товарищ полковник. Я продолжаю. Труп Кружкина А.И. находился в сидячем положении на стуле у стола с записями лабораторных опытов. Тело полулежало на столе, закрывая журнал с записями. Никаких признаков насильственной смерти. Удивительная деталь: на лице покойника застыло удивительно умиротворенное выражение, как будто у детей во время сна...

–А у Ершова? – строго спросил Глухарев.

–Тело Ершова находилось на полу, вытянутое как бы в одну линию: ноги сложены и вытянуты, правая рука вытянута вперед, левая чуть в сторону. Голова повернута в сторону Кружкина...

–Выражение лица у трупа...? – полковник выпустил струю дыма.

–Озабоченное, товарищ полковник. Как будто хотел что-то сказать, но внезапная смерть остановила его.

–Разрешите доложить, товарищ полковник! – встал из-за стола капитан Дубов, – Мне кажется, что Ершов бежал к пульту включения вытяжки, но не добежал.

–А что с вытяжкой, разъясните...

–По правилам проведения опытов, она должна была быть включена, но утром её нашли выключенной.

–А кто её выключил, выяснили?

–Из работающего персонала Кружкин оставался в лаборатории последний, ну если не считать Ершова, так что остается предположить, что выключил кто-то из них. Сторож Шварцман это не смог бы сделать, не увидев трупы. Во всяком случае, мы сняли отпечатки пальцев с лабораторных приборов и кнопок включения вытяжки. Результат будет часа через два.

–Кстати, насчет сторожа, как его... – Глухарев щелкнул пальцами.

–Шварцман, товарищ полковник, – подсказал майор.

–Шварцман, – Глухарев недобро покачал головой, – Он там проходил под своей фамилией?

–Нет, товарищ полковник. В лаборатории он проходил под фамилией Черный.*

–Панкратов-Черный? – с удивлением переспросил Глухарев.

–Нет, просто Черный, товарищ полковник, – майор кашлянул -

Хотя его имя тоже Александр.

(* Шварцман (нем) – Черный человек (русск))

-Недоработали! – кашлянул Глухарев, – По легенде недоработали. Кстати, почему Шварцман не проверил помещения вечером?

–Служебное упущение. По нужде, говорит, вышел, а вернувшись будто не увидел света в окне лаборатории, ну и решил, что все ушли...

–Врать тоже надо уметь! По нужде ушел. Нажрался, наверное, скотина. Свет не увидел! Вы проверяли насчет света?

–Так точно, товарищ полковник. Свет в лаборатории был бы виден.

–Какие оргвыводы по Шварцману?

–Предлагаю понизить его в должности до дворника с лишением премии по результатам квартала, – сказал Дроздов.

–По результатам года! – поправил Глухарев, – Продолжайте!

–Первичный осмотр места происшествия не выявил ничего подозрительного: все реактивы, надлежащие быть по описи в лаборатории, были на месте. У Кружкина был оформлен допуск по реактивам, которыми он пользовался. Все в порядке. Ничего необычного, но необъяснимы четыре факта: первое – от чего умерли Кружкин и Ершов. Второе – откуда в лаборатории бутылка с надписью "ОСТОРОЖНО – ЯД! Диоксилфосфат карбамиднитрата". Мы проверили, – не работали там с такими реактивами. Третье – в приемной колбе найдено около ста граммов неизвестного кристаллообразного вещества. По записям в журнале Кружкин работал над ингибитором "зарина" на жидкой формуле. Не стыкуется. И четвертое – на стекле спектрографа обнаружены остатки жидкости для снятия лака. Никто, кроме Кружкина, со спектрографом не работал. Опять нестыковка: зачем Кружкину помещать в прибор жидкость для удаления лака?

–Да-а-а.... Это загадочная история, – протянул Глухарев, – А как химзащита, обнаружила чего-нибудь?

–Ничего, товарищ полковник. Воздух в лаборатории по основным параметрам соответствует наружному!

–Следов взлома на двери лаборатории не было?

–Дверь была не заперта, – кашлянул Дубов.

–Та-а-к! Еще упущение. Оргвыводы? ...Ах, да. Ну и что предлагаете? – полковник явно старался скрыть следы своей растерянности.

–Мы отдали образцы вещества и все реактивы на проверку. Подождем результатов, потом выступим с предложениями. Пока предлагаем организовать прощание с покойными в главном корпусе и понаблюдать за визитерами. Может что-нибудь необычное проявится...

–Например, Кружкин расскажет, над чем он работал, – засмеялся Глухарев, – Что показало вскрытие? Был ли в крови погибших алкоголь, к примеру?

–Естественно, – буркнул Дроздов.

–Не понял. Что значит – естественно?

–Так точно, Иван Степаныч, содержание алкоголя в крови потерпевших составляет 0,8 промилле...

–Какие еще там мили? – недовольно буркнул Глухарев, – Ты на стаканы переводи!

–Примерно по триста грамм в переводе на алкоголь крепостью 40%.

–А если они спиртягу пили?

–Тогда грамм по сто пятьдесят!

Глухарев молча прошелся по комнате, потом опять сел в кресло.

–Про спирт ты все здорово излагаешь. Вот лучше скажи, что за хреновину они там получили!?

В это время зазвонил один из телефонов на столе Глухарева. Тот схватил трубку и несколько минут молча слушал с напряжением на лице, затем медленно сказал: "Спасибо!" и положил трубку. Когда он повернулся к Дроздову и Дубову, его лицо выражало явное раздражение.

–Ну что скажете, товарищи чекисты? Только что звонили из лаборатории. Во время исследования неизвестного вещества, полученного Кружкиным, произошло его мгновенное воспламенение и сгорание. Продукт сгорел практически мгновенно с выделением огромного количества тепла. Лаборант, проводивший исследование, получил смертельные ожоги. Расплавился микроскоп! Вы понимаете, что это такое!?

–Нет! – честно сказал Дубов. Дроздов согласно кивнул.

–Я тоже, – сказал Иван Степаныч Глухарев, – Значит так. Все материалы по делу – по грифу "Совершенно секретно". Круг допущенных людей – доложить. В оперативной разработке будет задействован капитан Дубов. Контроль на тебя, Дроздов. Дело проводить под кодовым названием,... ну, скажем, "Объект Икс". Добавьте через черточку привязку по фамилии нашего погибшего сотрудника Ершова.

Капитан Дубов старательно написал на листке "Объект Х-ер"

–Так, товарищ полковник? – спросил он, показав Глухареву.

Тот молча кивнул.

На улице потемнело – собирался дождь.

ГЛАВА 5. Агент ЦРУ Иван Деревянко.

-Слышь, Коль, читал утреннюю газету «Вечерний Пропил»? – спросил один из мужиков у другого, который в это время сосредоточенно поглощал пиво из кружки.

Они стояли у пивного киоска, которых в Нижнем, как и Верхнем Пропиле, после августа 91-го развелось великое множество. Это было одно из самых заметных явлений послегорбачевской эры.

–Нет, а что там такого? Опять водка подорожала? – спросил тот, которого назвали Колей, оторвавшись от кружки.

–Да нет. Вот, слушай: "НИИ проблем животноводства с глубоким прискорбием сообщает, что 22 июня во время проведения испытаний нового доильного агрегата погибли старший лаборант Кружкин А.И., старший животновод Ершов П.П. и техник Морковкин А.У. и выражает глубокое соболезнование друзьям и близким покойного. Прощание с телами состоится завтра, 25 июня в баллонном зале комбината НИИХИМБУМ".

–Ну и что тут такого? – пожал плечами Коля, – Вчера вон Жека Васнецов в парке заблудился – и то ничего.

–Да знал я этого Кружкина, бывший комсомольский секретарь на ХИМБУМе. Он в последнее время по химии работал, – сам мне про это рассказывал, мы же вместе в одно время комсомолили. Лешка Кружкин корову от козла не отличит, а тут – испытания. Знаем мы, какие там испытания!

При этих словах неприметный мужичонка в потертых джинсах и вылинявшей рубашке неопределенного кирпичного цвета, который пил пиво за соседней стойкой, повернул голову в сторону говоривших. На его лице был написан неподдельный интерес.

Это был агент ЦРУ, резидент по территории Верхнего и Нижнего Пропилов, Джон Вуд*, живший в Верхнем уже много лет под именем Ивана Деревянко.

Джон Вуд был заброшен еще в СССР через Северный Ледовитый океан из подводной лодки, предварительно пройдя многомесячные тренировки на выживание в экстремальных ситуациях, а также многомесячные круглосуточные занятия с русской переводчицей, в свое время попросившей политического убежища в США.

Эти навыки помогли ему пробить лед, пройти на лыжах до побережья сотню километров, а там уже прибиться под видом чукчи к какой-то партии геологов, которые много лет что-то искали в тундре, но уже и самый старый член экспедиции не мог толком рассказать, что они ищут.

Потом Джон Вуд, ставший уже Иваном Деревянко, добрался до деревни Верхние Бугры, Горьковской (Нижненовгородской) области, откуда он был родом по легенде, убедился, что его мать по документам благополучно умерла несколько лет назад, а отец и того раньше, братьев и сестер у него по документам не числилось, а ближайшего из оставшихся в деревне трех соседей по дому в деревне – деда Мишу Джон Вуд отравил специальной водкой, которую подбросил ему к крыльцу. Остальных соседей можно было не опасаться в смысле возможности расшифровки, – оба находились уже в стадии подготовки к последнему путешествию, к тому же Джон знал, что они всегда выпивают на троих с дедом Мишей.

После этого Джон Вуд последовал в Верхний Пропил, чтобы уже прочно закрепиться на месте. На деревокомбинате он устроился без особых проблем – никто там особо не задерживался, к тому же очень помогала фамилия.

–Тебе сам бог велел гробы строгать! – со смешком сказал кадровик и Иван согласно закивал головой.

Самое сложное было найти подходящее жилье, но и здесь повезло: какая-то бабуля продавала деревянный домик на окраине города за бросовые деньги и Иван Деревянко, не колеблясь, купил его. Лучшего убежища придумать было трудно.

–Ты, наверное, сирота? – с участием спросила его старушка, уезжая, – Жалко мне тебя. Скоро здесь никого не останется, – все уедут. С другой стороны, конечно, здеся тихо, можно и душой отдохнуть. Прощай, соколик. Дай бог тебе здоровья!

С тех пор Иван Деревянко жил в Верхнем тихой, неприметной жизнью. Утром ходил на работу на деревообрабатывающий завод, вечером выпивал с товарищами по работе пиво и не только его (иначе сразу можно было навлечь подозрения), вечером суммировал полученную информацию и по средам в четные числа, выходил в эфир коротким секундным радиосообщением на FM – диапазоне. Особенно ценной информации он не накопил, но знал, что основные события разворачиваются в Нижнем, и внимательно следил за всеми событиями, происходившими там. Поэтому, когда он прочитал о происшествии в "НИИ проблем животноводства", то, не раздумывая, сорвался туда.

(*Wood (англ.) = дерево (русск))

На работе Иван сказал, что берет отпуск для того, чтобы съездить на родину и привести в порядок родной дом и могилки матери с отцом.

За бутылку водитель грузовика довез его до Нижнего и вот уже второй день Деревянко ходил по городу в поисках информации по происшедшему, пока ему не повезло вот здесь, у пивной палатки. Впрочем, что значит – повезло? Он вычислил эту палатку и справедливо рассудил, что самая правдивая информация может быть получена именно там.

Иван внимательно поглядел на говорящих парней. Они не могли представлять никакой угрозы, – это ему говорил нюх разведчика. Иван притворился прилично поддатым, вытащил сигарету и подошел к парням:

–Му-ужики, прикурить не будет?

Ребята вяло посмотрели в его сторону, а один протянул зажигалку.

Иван нарочно несколько раз чиркнул вхолостую, затейливо матерясь, чем расположил к себе Колю, который со смехом зажег ему огонь сам.

–Ты чего такой веселый? – спросил он

–Я-а? Я не веселый. Наоборот, нахожусь в глубокой грусти. Вот погиб мой дружок – Петя Ершов. Я его еще по школе знал. Ха-ароший парень... был. И чего они там взорвали? – с этими словами Иван вытащил из пакета бутылку водки "Распутин" и свернул ей голову.

–Ребят, стакана нет? – спросил он.

Коля и его собеседник посмотрели на бутылку заинтересованным взглядом, затем Коля, коротко брякнув: "Айн минутен", сорвался к палатке.

Иван похолодел при этой фразе. "Неужели проверяют?" – подумал он, – "Но почему на немецком?".

Коля вернулся со стаканом. Было видно, что его (стакан) только что вымыли.

–Ну что, ребятки? Помянем усопших! – с этими словами Иван протянул налитый наполовину стакан второму собеседнику, – Тебя как величать то?

–Вася я. С ХИМБУМа. Ну, помянем! – с этими словами Вася выпил и задумчиво вытер рот тыльной стороной ладони. Коля отстал от Васи ровно на время наливания полстакана. Деревянко натренированным движением проделал ту же процедуру, чтобы не возбуждать подозрений. Несколько минут все осмысливали проделанную работу, потом Вася закурил и спросил:

–Так ты говоришь, с Ершовым был знаком?

Деревянко врасплох застать было трудно, почти невозможно, если не считать вопроса о том, к какому классу машин принадлежит "Запорожец", если его считать автомобилем. Иван вывернулся легко:

–Да, был. Вместе на рыбалку ходили. Ершей ловили.

–А когда он в комитет ушел, ты с ним как, контачил?

–В комитет? Какой комитет?

–Ну, в Комитет Глубокого Бурения?

–А-а-а..., нет, я по геологоразведке не работал, я в деревообработку ушел.

Вася с Колей переглянулись и рассмеялись:

–Ну, ты даешь...

Деревянко понял, что допустил какую-то ошибку и сразу вспомнил инструкцию по кризисным ситуациям. Он налил еще по 100 грамм:

–Ладно, пусть земля им будет пухом!

Этот почин Вася с Колей поддержали, потом Деревянко купил еще бутылку водки под чисто русским названием "Козлофф", которую они распили уже в кустах, прилегающих к пивной палатке. Оттуда открывался отличный вид на протекавшую внизу речку Пропилку, от которой пахло дешевым одеколоном. Ниже по течению от комбината ХИМБУМ в речке ничего не водилось, кроме пиявок.

Когда Иван освободился от объятий собеседников, он был перегружен информацией и водкой, а также очень озадачен некоторыми моментами, о которых в школе ЦРУ не рассказывали.

Во-первых, Деревянко никак не мог понять, почему в России такое пристальное внимание уделяют вопросу взаимного уважения: когда они с Васей и Колей допивали бутылку "Козлофф", мужики раз по десять спросили у Ивана, уважает ли он их, причем по тону спрашивающих было ясно, что принимается только положительный ответ.

Во-вторых, Деревянко не понимал местного юмора. Он, безусловно, хорошо был знаком с языковыми диалектами регионов России и мог хорошо ругаться матом, но до него не доходил смысл некоторых выражений, которыми обменивались Коля с Васей. Например, фраза Коли Васе с рекомендацией поставить стакан на половой член, чтобы тот (стакан) не опрокинулся, была за гранью понимания. Джон, побывавший во многих странах, нигде не видел таких аттракционов, а здесь, в глубинке, это, видимо, было обычным делом.

В третьих, Джон не мог понять, с какой стати специалист по глубокому бурению присутствует на химических опытах в институте проблем животноводства. И что это за "Комитет глубокого бурения"? Подразделение Миннефтехимпрома?

Деревянко затряс головой, пытаясь собраться с мыслями. Несмотря на то, что он заранее принял препарат против опьянения, дозировка водки была очень велика для него. Мысли путались. Затуманенным взором Джон увидел справа от себя пивную палатку, и мысль о пиве его как-то взбодрила.

"Fuck with these problems!"* – неожиданно для себя подумал Деревянко и пошел к палатке.

ГЛАВА 6. Особенности глубокого бурения

-У вас продается славянский шкаф с тумбочкой?

Этот вопрос задал продавщице магазина "Научная литература" какой-то квелый мужик в вылинявшей ковбойке и вытертых джинсах. Руки у него заметно подрагивали.

–Чего, чего? – искренне удивилась продавщица.

Деревянко затряс головой. После вчерашней попойки мысли путались и он понял, что неожиданно для себя произнес фразу пароля из учебника по разведделу.

–Извините, Нет ли у вас в продаже курса химии для специалистов по неорганической химии, – Деревянко понимал, что он говорит как-то странно, но ничего поделать не мог.

*Fuck with these problems (англ) = Чего-то меня это утомило.

–Нет, извините, но такой литературы у нас сейчас нет. Не пользуется спросом.

–Может быть, есть учебник для студентов химических вузов?

–Нет, и этого учебника тоже сейчас нет. Типография не работает – каникулы.

–Может хоть учебник для старших классов есть? – с последней надеждой спросил Деревянко, явно теряя терпение.

–Даже для младших нет. Не подвезли. Возьмите вот лучше "Справочник садовода-любителя".

Деревянко скрипнул зубами и едва удержался от искушения врезать продавщице ударом ребра ладони по шее. Руки задрожали еще больше.

–Ладно. Тогда дайте мне вот эту книгу – "Наставление по бурильным работам".

Продавщица пожала плечами и выписала чек.

f

–Можно, товарищ полковник? – спросил капитан Дубов, входя в кабинет Глухарева.

–А-а, Саша! Ну, проходи, садись. Докладывай, как дела. А где майор Дроздов?

–Заболел, товарищ полковник. Радикулит разбил. Лежит.

–Черти что! Нашел, понимаешь, время. Тут такие дела крутятся, а он какой-то радикулит разбил. Настоящие чекисты умирают на работе! Вот! Ладно,... давай докладывай по порядку.

–В соответствии с утвержденным планом операции мы установили негласный контроль за друзьями и близкими погибших в расчете на то, что сторона, заинтересованная, кроме нас, в раскрытии данной загадки, будет пытаться выйти на контакт с данными фигурантами и, таким образом, себя раскроет. После этого можно было бы путем скрытого наблюдения проследить направление поисков заинтересованной стороны в лице конкретного человека.

–Ты давай пояснее и покороче. Не тяни резину. Фигуранты... Какие там к черту фигуранты?

–Ну, знакомые погибших...

–Какие у них знакомые? У Ершова только коровы. А у Кружкина последние три года никаких новых знакомых, насколько я знаю, не было. Так, случайные связи. Бабы, конечно. Потом он все-таки наш бывший внештатный. Так я говорю?

–Так точно, Иван Степаныч. Но все-таки какие-то контакты у него были? Были! Вот и тот будет по ним проверять. И, скорее всего, будет щупать Гадюкина.

–Это ты правильно решил. Гадюкина он точно должен пощупать. Как бы тот только ядом не брызнул. Ха-ха!

Дубов для вежливости несколько раз тоже хехекнул.

–Теперь дальше, Иван Степаныч. После появление в газете "Вечерний Пропил" заметки о гибели Кружкина, Ершова и Морковкина, я распорядился убрать из продажи в магазине "Научная литература" все учебники по химии и установить там скрытую камеру.

–Не улавливаю логики, – нахмурился Глухарев, закуривая, – Причем здесь заметка в газете и учебники по химии?

–Это очевидно, товарищ полковник. Резидент точно должен прибыть сюда для выяснения причин происшедшего. Туфта насчет взрыва доильного агрегата наверняка подстегнет его любопытство, и он попытается любыми способами выведать более или менее правдивую информацию. Где это легче всего сделать? Да в любом винном магазине или у пивной палатки, что еще более предпочтительно. Наверняка он попытается вступить в контакт с кем-то из ХИМБУМа. Те ему наверняка трепанут про химические опыты, ставящиеся в НИИ проблем животноводства. Я не думаю, что резидент глубоко осведомлен в проблемной химии, поэтому он наверняка захочет кое-что освежить в памяти, а поэтому придет в специализированный магазин за литературой. Я не думаю, что сейчас большой спрос на такую специализированную литературу, поэтому человек, проявляющий к ней повышенный интерес, вызывает наш интерес. Я понятно излагаю?

–Ты это... Чего-то накрутил.... Ну ладно, давай дальше!

–Вчера в магазин "Научная литература" заходило только двое человек, упорно интересующихся литературой по вопросам химии. Вот их снимки. Ну, этого я знаю – это бывший пациент психбольницы некто Ульянов...

–Ты это на что намекаешь? – вскинулся в кресле полковник Глухарев. Сигарета скатилась с пепельницы.

–Никак нет, товарищ полковник. Никаких намеков. Его фамилия Ульянов. Два года находился на излечении в психбольнице. Выпущен в связи с улучшением состояния. Сейчас, очевидно, рецидив. На прошлой неделе он тоже заходил в магазин и спрашивал полное собрание сочинений Брежнева, а сейчас вот на химию потянуло. Надо будет главврачу больницы звякнуть.

–Ну а второй? – сурово спросил Глухарев.

–Вот второй и есть, по-моему, наш клиент. Сначала спросил пособие по химии для специалистов, потом учебник для студентов химических вузов, потом учебник для школы. По химии, разумеется. Какой нормальный человек это сделает?

–Может он тоже, того? – Глухарев покрутил у виска пальцем.

–Да непохоже, Иван Степаныч. Потом я навел справки – не местный это человек. А зачем прибыл? Вот это я и хочу узнать.

–Ну что ж, Саша. Действуй! Идея неплохая. Если потребуется помощь, звони прямо мне. И докладывай, сразу докладывай. Я распоряжусь, чтобы твои звонки шли напрямую ко мне. И это, поговори с Гадюкиным насчет линии поведения. Ну, давай!

Ободренный, Дубов вышел из кабинета полковника. Он не сомневался в том, что находится на верном пути. Единственное, что не вписывалось в схему, было то, что неизвестный купил книгу "Наставление по бурильным работам".

Причем здесь были бурильные работы, – этого Дубов понять не мог.