Текст книги "Генерал-коммандант (СИ)"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 8

Швейцарская Ривьера. Женевское озеро. Монтре.

23 июня 1903 года. 01:30

Шаг, еще один…

Я скользнул по комнате и прижался к стене около приоткрытой двери в спальню.

Ничего не пойму…

Везде порядок, следов борьбы нет. Опять же, если в доме засада, на меня бы уже давно напали, да и Клео никто не дал бы стонать.

Из спальни опять послышался невнятный шорох, закончившийся едва слышным женским стоном, полным страдания.

Да что за хрень?

Наконец, решившись, я рывком ворвался в спальню.

Клео лежала на полу возле кровати, подставив под щеку согнутый локоть. Распущенные волосы, мягко отблескивая в свете настольной керосиновой лампы, распростерлись на ковре вокруг головы иссиня-черным ореолом, прозрачная батистовая рубашка бесстыдно задралась, обнажая длинные стройные ноги и часть белоснежной округлой ягодицы.

В голове плеснулось отчаяние, но после того, как я смог оценить картину в целом, отчаяние сменилось удивлением. И злостью…

Рядом с Клео лежала открытая переполовиненная коробка с шоколадными конфетами и пустой бокал. А с ними соседствовала опрокинутая большая пузатая бутылка без этикетки.

Пустая бутылка, емкостью примерно в литр.

Бутылка моего виски.

Виски выдержкой в двадцать пять лет и крепостью в шестьдесят градусов, производящегося на затерянной в шотландских горах безымянной винокурни, со времен чуть ли не Робин Гуда и его братвы.

Виски, пять бутылок которого мне привез капрал Джебедайя Мак-Келллан, парень из Шотландии, вернувшись на службу после побывки дома.

Четыре я уже прикончил, а последнюю взял с собой в дорогу.

Все возникшие чувства уместились лишь в одно емкое русское слово:

– Блядь!!!

– О-ой… – Клеопатра попыталась поднять голову, но не смогла. – О-о-й, мамочка моя…

Я подавил в себе настойчиво желание пнуть юную алкоголичку и сел рядом с ней, прислонившись спиной к кровати.

– Что это было?

– Мама…

– Дать бы тебе по башке…

– Оу-уо… – Клео перекатилась и прижалась щекой к моей ладони. – Я уми-и-ираю. Спаси-и-и меня…

– Ты нахрена это сделала?

– Хотела… – девушка жалобно всхлипнула. – Хотела тебя понять…

– Выжрав мое виски? Оригинальный способ.

– Ага… – согласилась Клео. – Я оч-чень ор… ор-ригинальная…

– Ладно, хватит валяться на полу, – я подхватил Клеопатру на руки и не особо почтительно закинул ее на кровать.

– Иди ко мне!!! – Клео вскинулась, но тут же опрокинулась обратно, обхватила голову руками и завыла: – А-а-а, я сейчас сдохну, сделай же что-нибудь…

– Н-да… – я невольно улыбнулся, потом закинул Клео на плечо и потащил в туалетную комнату.

Откуда, через неполный час, после не особо эстетичных, но действенных процедур по очищению желудка, сопровождаемых отчаянным сопротивлением и грязной бранью пациентки, вернул обратно, сходил к себе в комнату, возвратился с маленькой бутылочкой из темного стекла и налил из нее полную ложку.

– Теперь отрывай рот…

– Изверг! Сволочь! Нет, нет… – запротестовала Клео. – Фу-у, гадость…

Но послушно проглотила пряно пахнущую густую жидкость.

– Умница… – я довольно ухмыльнулся. – Скоро станет легче…

Обычный сироп от кашля, правда его состав повергнет в ужас любого нарколога двадцать первого века. Спирт, кокаин, каннабис… дальше продолжать? Но для нынешнего времени ничего особенного, продается в любой аптеке. Таскаю с собой в поездки, как обезболивающее и успокоительное. С моей жизнью совсем нелишнее зелье. Сейчас девчонку приглушит, она заснет, правда похмелье вряд ли станет легче. Впрочем – и поделом дурочке.

Через пару минут снадобье подействовало. Клео свернулась калачиком и затихающим, умиротворенным голосом зашептала.

– Вы негодяй, минхеер генерал! О, да, совершеннейшая сволочь! Но я… я тебя люблю… О боже, как я тебя люблю и дико завидую сестрице. За что? За какие такие заслуги, ей достается все лучшее? Не уходи… – она схватила меня за руку и притянула к себе. – Побудь рядышком, ну, пожалуйста…

– Я рядом.

– А знаешь, когда я тебя полюбила? Тогда, на свадьбе, меня как будто молнией ударило. А ты на меня не обращал никакого внимания… у-у-у… сволочь…

Я улыбнулся. Пенни все-таки настояла на полноценной свадьбе, ну, с платьем, застольем, гостями, подарками и прочими соответствующими атрибутами, которую мы справили в Дурбане. Собралась куча людей, как с моей стороны, так и со стороны невесты. Вот только я очень смутно помню перипетии торжества, ибо вусмерть нажрался. Да, накушались с тестем, Наумычем и еще несколькими товарищами, перед тем как идти под венец. Но эту дурочку помню, таращилась на меня своими глазищами. И потом, когда она приехала погостить к нам в Блумфонтейн, тоже глаз не сводила. Н-да… еще та история…

– И Пенелопа, зараза такая… – всхлипнула Клео и противным голосочком передразнила. – Ах, мой дикарь опять всю ночь меня мучал…

– Вот даже как? – я глупо улыбнулся. – Прям так и говорила?

– Ага… – Клеопатра быстро закивала. – И я так хочу. Тебя хочу-у-у…

– Это вряд ли. Я не самоубийца…

К счастью, Клео пропустила мой ответ мимо ушей и еще немного посетовав на злую судьбу заснула.

Я пару минут посидел с ней, потом отправился на кухню, где соорудил себе на скорую руку ужин. Увы, накормить меня у русских так и не удосужились. Впрочем, точно так же, как днем раньше у немцев. Тьфу, скопидомы.

Потом, под сыр и ветчину, хлопнул стакан ирландского виски из своих резервных запасов, вымылся и завалился спать.

Позволил себе проспать до обеда, встал без раскачки и побрел на кухню делать кофе. А уже там столкнулся с Клеопатрой.

– Минхеер генерал… – закутанная по уши в одеяло Клео отчаянно покраснела. – Между нами… между нами вчера…

– Если о том, что ты в одиночку выдула бутыль моего самого лучшего виски – то да, так и было. – Я разлил кофе по чашкам и одну подвинул Клеопатре. – Пей, пока я добрый.

– Целую? – Клео вытаращила на меня глаза. – Господи! Но я не о том…

– А о чем?

Клеопатра еще больше покраснела и опустив глаза выдавила из себя.

– Между нами что-то было?

– И не надейся.

– Тогда… тогда почему я проснулась… голая… – страшно смущаясь, поинтересовалась Клео.

– Потому, извини за подробность, что свою ночную рубашку ты заблевала, а где запасные лежат, увы, я не знал, поэтому и уложил тебя без оной. Не переживай, ничего такого, что я раньше не видел, мне не довелось наблюдать.

– Что-о-о? – Клеопатра вспыхнула. – Да ты… вы… – после чего сбросила одеяло и гордо задрав нос, продефилировала назад в спальню голяком. – Раз вы все уже видели, значит нет нужды ничего скрывать…

Я не преминул огладить взглядом точеную фигурку напарницы. Да уж, хороша, ничего не скажешь. Сложились бы обстоятельства по-другому, тебе бы не пришлось меня уговаривать. Но, черт побери, я не самоубийца, трахать сестрицу собственной жены. Пенни и пристрелить может сгоряча. А на дурочку эту уже почти не злюсь. Сам виноват, когда согласился бабу с собой взять. Ну ничего, до конца миссии осталось всего ничего, перетерплю как-нибудь.

Время до вечера провел за изучением прессы и банальным ничегонеделаньем. Клео долго не показывалась мне на глаза, а когда я начал собираться в очередной вояж по городу, наконец соизволила явить себя.

– Простишь? – Клеопатра состроила физиономию провинившейся школьницы. – Ну пожалуйста, я больше не буду, честно слово.

– Мне кажется, вы забыли с кем общаетесь, мефрау Бергкамп.

– Извините минхеер генерал! – четко отрапортовала Клео, изобразив некое подобие строевой стойки. – Больше не повторится! Только не отправляйте меня домой!

– Даже не знаю…

– Клянусь!

– Ладно, но еще раз вытворишь, что-нибудь подобное – пулей вылетишь назад в Африку.

– Никогда! – горячо пообещала Клео и как бы невзначай поинтересовалась. – Какие у нас планы на сегодня?

– Планы у меня. Ты остаешься нести службу дома.

– Слушаюсь, господин генерал! А вы куда?

– Я – в бордель.

– Что-о? – Клеопатра презрительно фыркнула, сделал четкий поворот кругом и опять смылась в спальню, что-то бурча о развратных свиньях мужского пола.

Я вздохнул, в очередной раз пообещав себе никогда не брать с собой на дело женщин, а потом принялся собираться.

Про бордель – была не шутка. Вопрос с французами до сих пор оставался открытым, а их связник как раз и обретался в приюте дам с пониженной социальной ответственностью.

После недолгих раздумий остановился на костюме темно-серого цвета из льняной ткани, который дополнил чуть более темным пикейным жилетом. Батистовая рубашка, галстук-бабочка, плетеная из соломки шляпа и штиблеты из рыжего кордована. Потом дошло дело до трости из эбенового дерева с серебряным набалдашником в виде головы льва с секретом – в ней скрывался четырехгранный стилет – подарок Пенелопы на мой день рождения. Наручные золотые часы Longines, массивный перстень с рубином и запонки ему в стиль, завершили наряд.

Кордован, кордовская кожа – дубленная долгим растительным способом, высококачественная кожа с крупа лошади. Отличается мягким естественным блеском и повышенной износостойкостью.

Результатом остался доволен: получилось неброско, но стильно и дорого – типичный облик зажиточного завсегдатая Швейцарской Ривьеры.

Из оружия взял с собой стандартный набор – свой кольт, дерринджер и «шейный» нож – не на войну отправляюсь – должно хватить.

Затем прогулялся пешком до набережной, где с аппетитом отужинал на летней веранде популярного, но страшно дорогого ресторана, после чего направился в город.

Уже зажгли фонари, залитый мягким светом, Монтре сразу стал похож на сказочный городок. Я огляделся и влился в толпу степенно фланирующей по улицам публики. Постоял около бродячего оркестра, виртуозно исполняющего мелодии Штрауса и выкурил сигаретку под чашечку великолепного кофе в уличной кофейне. Несколько раз ощущал на себе заинтересованные взгляды, но конкретной слежки так и не обнаружил. На всякий случай несколько раз проверился, после чего прямым ходом направился в дом наслаждений на свидание со связным. А если точнее, со связной.

В Монтре присутствовало несколько публичных домов, но «Гарден-палас» был самым дорогим и роскошным из своих собратьев, рассчитанным только на самую богатую публику. И внешний вид борделя не обманул ожиданий. Стилизованный под римский стиль портик из белоснежного мрамора, сияющие фонари, и даже красная ковровая дорожка на ступеньках. О монументальных швейцарах в расшитых золотом роскошных ливреях на входе, я даже не говорю.

Честно говоря, несмотря на полную распространенность и обыденность подобных заведений для нынешнего времени, я так и не удосужился до сих пор побывать в борделе, так что испытывал довольно сильное любопытство, странным образом граничащее с определенным смущением.

Оттого немного поколебался, а потом решительно шагнул ко входу.

– Наше заведение приветствует вас… – один из швейцаров заступил мне путь, но после быстрого визуального осмотра, вежливо кивнул и отступил. – Приятно вам провести время…

В роскошно обставленном холле, я сдал шляпу и трость гардеробщице, после чего ко мне сразу подошла белокурая молоденькая девушка в костюме восточной одалиски – в парчовом топе, шелковых шальварах, прозрачном газовом покрывале. Надо сказать, весьма миловидная и фигуристая, но слегка перекормленная.

– Меня зовут Фатима, мой господин… – дева исполнила восточный поклон, брякнув множеством бус, браслетов и прочих побрякушек. – Как я могу вас называть, мой господин? И на каком языке вам удобней будет общаться?

– Альберт… – я с любопытством оглянулся. – На немецком.

– О да, конечно, немецкий – это мой родной язык. Вижу, вы у нас в первый раз, Альфред, – проворковала одалиска. – Поэтому я послужу вам сегодня гидом…

И еще раз поклонилась, изящно оттопырив задок. В озорных глазах прямо читалось, что она готова не только исполнить роль гида, но и еще кучу весьма симпатичных ролей.

– Можешь приступать, – я поощрительно прихлопнул Фатиму по заднице.

– Слушаю и повинуюсь, мой господин… – девушка весело хохотнула. – Но сначала я должна поинтересоваться у вас, не желаете ли вы вступить в приватный клуб «Гарден-палас»? Вступительный взнос стоит двести франков, но у вас появится множество привилегий и доступ к особым… – Фатима таинственно понизила голос, – особым развлечениям.

– Я обязательно подумаю над этим… – пообещал я.

– Конечно же, я не настаиваю, – Фатима немного поскучнела. – Ну что же, начнем экскурсию, мой господин. У нас великолепный бар и кабаре, а в общем зале вы можете познакомится с девушками…

Увиденное мне понравилось – великолепные интерьеры, очень большой ассортимент девиц, способный удовлетворить уж очень разные вкусы – и самое главное, начисто отсутствовала вульгарность и пошлость, как по мне, обязательные атрибуты подобных заведений. «Гарден-палас» напоминал собой больше кулуарный клуб, чем бордель.

Меня даже посетила мысль опробовать сервис заведения, так как многодневное воздержание, особенно на фоне постоянных провокаций Клеопатры, уже давало о себе знать. Но, после некоторых раздумий, принял решение пока подождать. Так сказать, делу время, а потехе час. Успею еще, сначала надо встретится со связной.

Закончив с обзорной экскурсией, Фатима получила на чай пятерку и исчезла, намекнув, что она вся к моим услугам, буде у господина Альфреда возникнет такое желание, а я приземлился за столиком в баре.

– К вашим услугам… – рядом мгновенно появилась официантка в коротенькой римской тоге и положила передо мной меню.

– Бокал бурбона, чистого… – после короткого раздумья, я озвучил заказ и как бы невзначай поинтересовался. – Не подскажешь, как бы мне увидеть мадам Лукрецию? Что-то я сегодня ее не вижу.

– Конечно же, господин, – в глазах девушки появилось нечто вроде уважительного одобрения. – Я сейчас принесу заказ и узнаю, свободна ли она. Как я могу представить вас?

– Скажи, что к ней старый друг Монти из Сорбонны.

– Одну минуту…

Пока она справлялось, я прихлебывал неплохой виски и потихоньку присматривался к местной публике. Про личный состав борделя я уже говорил, а вот посетителей оказалось неожиданно мало. В почти пустом баре, в компании четырех пышных полуголых девиц бухала пара престарелых щеголей, остальные проскакивали только мельком и особого интереса у меня не вызвали.

Через несколько минут официантка вернулась.

– Прошу за мной, я проведу вас в личные покои мадам Лукреции.

Я одним глотком допил виски и потопал за девушкой. Мы прошли через танцевальный зал, где несколько клиентов и падших девиц под задорную музыку весело отплясывали что-то похожее на греческий танец сиртаки, потом углубились в узкий коридор и наконец остановились перед покрытой затейливой дверью из мореного дуба.

Официантка несколько раз надавила на рычажок бронзового звонка, после чего кокетливо улыбнулась мне и ушла.

Через минуту дверь отворила…

Уложенные плавными волнами, золотистые, сияющие волосы, огромные, слегка раскосые карие глаза, удивительно красивые, мягкие и женственные черты лица, тонюсенькая талия и высокая грудь…

Черт, мадам Лукреция было чертовски хороша и больше походила на сказочную фею, чем на проститутку.

– Монти!!! Как давно я тебя не видела! – Лукреция приветливо всплеснула просторными рукавами бархатного халата. – Заходи же скорей!

Я машинально шагнул в комнату и только потом понял, что вся эта приветливость смотрелась очень наигранной, а лицо женщины при этом оставалось настороженным и даже предостерегающим.

Сердце забухало словно барабан, сознание пронзила тревога, повинуясь инстинкту, я нырнул вперед, но в этот момент мне на голову обрушилось что-то твердое…

Я рухнул на пол как подкошенный, но остался в сознании, потому что, по счастливой случайности, удар прошел вскользь.

– Гарольд, дверь… – рыкнул чей-то густой баритон на хорошем, но явно неродном для него языке. – Держите эту сволочь на прицеле. Кто это? Я тебя, французская сука, спрашиваю…

– Это же Монти! – испуганно залепетала Лукреция. – Мой старый клиент, правда…

Раздался хлесткий звук пощечины.

– Врешь, тварь. Томми, посмотри, это должен тот тип, которого заказывали. И обыскать не забудь…

Я лежал лицом вниз и постарался незаметно сунуть руку под пиджак к пистолету в подплечной кобуре. Но только взялся за рукоятку, как меня грубо перевернули.

– Срань господня, да у него… – прорычал склонившийся надо мной коротко стриженный мужик средних лет, с грубым, побитым оспой, лошадиным лицом.

В этот момент, я нажал на спусковой крючок.

Сухо треснул выстрел – во лбу стриженного появилась аккуратная дырочка, а из затылка выплеснулись темные ошметки.

Почти сразу же бабахнуло в ответ, но я уже перекатился, поймал на прицел еще одного, молодого длинного парня и всадил ему две пули в грудь. Третий – худой патлатый коротышка, стоявший чуть поодаль, успел вскинуть револьвер и неминуемо пристрелил бы меня, но Лукреция вдруг вцепилась ему в волосы и сбила прицел.

Пуля свистнула рядом с виском, коротышка грязно выругался и отшвырнул женщину от себя, но прицелится во второй раз я ему не дал и аккуратно прострелил плечо с бедром.

Револьвер глухо брякнулся об ковер, а его хозяин со стоном опрокинулся на бюро и по нему сполз вниз.

Держа его на прицеле, я кинул взгляд на мадам Лукрецию.

– Все в порядке, в порядке… – женщина поморщилась, держась за скулу, подтолкнула «бульдог» ногой ко мне и дернула шнурок у двери.

Почти сразу же в коридоре послышался встревоженный мужской голос.

– Мадам Лу, у вас все в порядке?

– Все в порядке, – властно ответила Лукреция. – Охраняй дверь, Гастон. Никого сюда не подпускать, – а потом обратилась ко мне. – Не переживайте, сюда никто не войдет, без моего разрешения, а клиенты вряд ли слышали выстрелы. Музыка в кабаре все заглушает.

Я кивнул, пинком опрокинул коротышку и оборвав витой шнур с портьеры связал ему руки за спиной. Он все еще был без сознания, но уже начал слабо постанывать.

– Кто это? Что им от вас было надо?

– По виду – банальные бандиты, но никак не агенты. Очень уж непрофессионально себя вели, – Лукреция подошла к бюро и налила себе в бокал красного вина. – А кто это, я даже не представляю. Я даже не знаю, как они проникли сюда. Ворвались неожиданно и примерно знали, когда вы придете. Но, думаю, мы сейчас все проясним, не так ли? Не стесняйтесь, все равно никто не услышит.

– Обязательно узнаем… – я вытащил из ножен на предплечье кинжал.

Глава 9

Швейцарская Ривьера. Женевское озеро. Монтре.

23 июня 1903 года. 22:30

Экспресс-допрос ненадолго отложился – раны бандита обильно кровоточили, поэтому пришлось сначала его перевязать, дабы не сдох раньше времени. Пока я занимался оказанием первой помощи, Лукреция успела очень профессионально обыскать трупы и сложила содержимое их карманов в одну кучку передо мной.

Документов при налетчиках ожидаемо не оказалось. Остальную добычу составили несколько мелких купюр немецких марок и швейцарских франков, а также кучка монет, тоже преимущественно мелкого достоинства. А вот с оружием у бандитов оказалось все в порядке. Помимо трех карманных револьверов разных систем, нашлось четыре выкидных ножа, три кастета, гаррота и короткая деревянная дубинка, залитая внутри свинцом. Которой, скорее всего меня и ошарашили по башке. Мелкое барахло, вроде игральных костей, порнографических карточек, дешевых часов, табакерки с кокаином и пары колод карт, особого интереса не представляла.

Но ничего позволяющего идентифицировать клиентов, как агентов английской Секретной службы, так и не нашлось. Впрочем, в запасе еще оставался живой пленный.

– Подождите, Монти… – Лукреция подошла ко мне. – Давайте я осмотрю вашу голову. Так… даже ссадины нет, но шишка будет порядочная. Как вы себя чувствуете?

– Нормально, – коротко соврал я. На самом деле голова ужасно болела, но, к счастью, никаких других признаков сотрясения не было.

– Вы счастливчик, могли отделаться и проломленной головой, – прокомментировала Лукреция и пнула пленного туфлей прямо в рану на ноге. – Но пора начинать.

Тот немедленно взвыл и открыл глаза.

– Какого черта…

– Кто ты такой? – я прижал кончик клинка кинжала к его скуле.

– Дружище, ни к чему это… – коротышка заелозил здоровой ногой по паркету, пытаясь отползти от меня и перепугано зачастил, – Перепутали мы, никаких претензий к тебе, просто перепутали. Спрашивай, я все скажу…

– Я уже задал вопрос.

– Я Ганс Бергер, а это… – пленный показал головой на трупы. – Гарольд Греблах и Томми Барнс. Я из Берлина, Башка, то есть Гарольд – из Гамбурга, а Томми Моряк из Портсмута, мы вместе сидели в Гамбургской тюряге, там и сошлись. На гастролях мы здесь. Вот решили слегка заработать.

Говорил он не очень убедительно, к тому же у меня возникли сомнения, что налетчик немец – у него был довольно странный акцент.

– Кто вас сюда навел?

– Да я его не знаю… – Бергер машинально пожал плечами и болезненно скривил физиономию. – Томми договаривался.

– Где и когда он встречался? Как выглядел заказчик?

– Говорю же, не знаю!

Лукреция усмехнулась и еще раз молча саданула его по бедру.

– У-у-у!!! Не надо… – истошно заблажил Ганс.

– Не ори, – презрительно бросила француженка. – Все равно тебя никто не услышит. Монти, выколи ему глаз…

Я несильно ткнул кинжалом под веко, Бергер немедленно зашелся в очередном вопле, но упрямо продолжил гнуть свою линию.

Пришлось взяться за него серьезно. Скажу сразу, при проведении полевого допроса не требуется особая жестокость, главное – интенсивность, последовательность и предоставление возможности выбора фигуранту. При правильном применении подобной тактики можно расколоть любого человека. Конечно, исключения случаются, но Бергер не пожелал становится таковым и поплыл уже через десять минут. Не пришлось даже применять крайние меры.

– Хорошо, хорошо! Хватит! – Ганс быстро закивал. – Все, я все скажу, – и зло ругнулся на русском языке. – Твою же мать, надо же было так встрять.

– Так ты русский?

– Да… – кивнул Бергер. – Добруш Иван Прохорович. Свои называли Петровичем.

– Эти тоже русские?

– Тайво Миканнен – финн, а этот… – Добруш покосился на самого молодого из налетчиков. – Савинков Борька.

– Кто? – фамилия показалась мне очень знакомой.

– Савинков, – повторил пленный. – Борис Викторович. Он недавно бежал из ссылки в России.

– Да ну нахрен… – вырвалось у меня на родном и могучем.

Вот это новость, оказывается, я походя завалил одного из будущих лидеров Боевой ячейки эсеров, опаснейшего террориста, который попортил немало крови не только царскому режиму, но и большевикам. Так сказать, я его во младенчестве извел, еще до того, как он успел натворить дел. Даже не знаю, что сказать…

Борис Викторович Савинков – русский революционер, террорист, один из лидеров партии эсеров, руководитель Боевой организации партии эсеров.

Боевая организация партии социалистов-революционеров (эсеров) – террористическая организация, действовавшая в России в 1902–1911 годах. Входила в состав партии эсеров на правах автономной организации, насчитывала до 78 человек. В разное время её возглавляли Григорий Гершуни, Евно Азеф, Борис Савинков. Эта организация была наиболее результативным террористическим формированием начала XX века, совершившим большое количество террористических актов против представителей правоохранительных органов и высокопоставленных чиновников Российской империи, в том числе – убийства министров внутренних дел Сипягина и Плеве и великого князя Сергея Александровича.

– Вы из третьего отделения? – быстро поинтересовался Добруш. – Я согласен на сотрудничество. Можете судить, пусть каторга, но оставьте живым.

– Об этом позже поговорим. Насколько я понял, вы эсеры, из Боевой организации?

– Так и есть.

– Он русский? – вмешалась Лукреция. – Ничего не пойму. Но что им от нас было надо? Франция с Россией прочные союзники.

– Сейчас выясним, – пообещал я француженке и задал вопрос террористу. – А теперь с самого начала и подробно…

Вот тут и настал черед откровений, да таких, что я нешуточно оторопел.

Как выяснилось, боевики эсеров прибыли в Монтре, чтобы устроить покушение на царя батюшку, или вообще на всю российскую делегацию на мирной конференции.

– А вас, господин… – продолжил Добруш, – увы, не знаю, как вас величать, приказал взять Толстый, по возможности живым, а если не получится – грохнуть на месте. Он знал, когда вы появитесь в борделе и к кому придете. Правда не упомянул, кто вы. Сказал, что это очень важно для нашего дела. Но подозреваю, его тоже подрядили. Кто – увы, не знаю. Он встречался накануне с одним мутным человеком, вроде как англичанином. Гоц был против, но Толстый его уговорил.

«Твою же мать… – ругнулся я про себя. – Вот и провалился наш режим инкогнито в Монтре. О моей будущей встрече с премьер-министром Франции знал только я сам и еще люди из Второго бюро. Получается – у лягушатников в контрразведке сидит крот, который барабанит бриттам. Весело, однако…»

– Кто такой Толстый?

– Азеф, – Добруш презрительно сплюнул. – Всегда знал, что этот жид подведет нас под монастырь.

– Азеф? – я в очередной раз не поверил своим ушам. Черт, только разговаривал о нем с Витте, а тут на тебе, оказывается эта мразь под боком.

– Ну да, Евно… как там его… Фишелевич. Он же Иван Николаевич, Валентин Кузьмич и Толстый.

– Так он здесь?

– Здесь, здесь, совсем недалеко, в городе квартира. Туда мы вас должны были привезти. А на соседней улице пролетка, ждет нас. Господин хороший, а как насчет кокаинчику, болит, мочи нет. Могу и того… вырубиться. У меня в кармане табакерочка была…

– Сейчас получишь. А Гоц кто такой?

– Он… – Добруш поднял глаза к потолку. – Он фактически главный. Глава заграничного ЦК партии.

Михаил Рафаилович Гоц – российский политический деятель, народоволец. Один из организаторов Партии эсеров, член заграничного ЦК, создатель устава «Боевой организации эсеров».

– Ладно, держи… – я дал ему нюхнуть кокаина, а сам задумался.

С одной стороны, все эти гребаные социалисты-революционеры мне даром не нужны. А с другой, ликвидировав их ячейку, вместе с главными организаторами и идейными вдохновителями, я фактически уничтожу Боевую организацию эсеров, спасу кучу людей, которых они в будущем убьют и помогу сохранить спокойствие в России накануне войны с Японией. Опять же, через Азефа можно выйти на английского заказчика. Пожалуй, все-таки стоит заняться, тем более, эсеры находятся рядом, а времени до утра еще много.

Закончив с Добрушем, я рассказал все Лукреции.

– То есть, сами понимаете, выйти на англичан в Монтре можно только через этого самого Азефа. Я сам займусь этим, но мне пригодится хотя бы пара человек, умеющих держать оружие в руках.

Француженка досадливо поморщилась.

– Монти, это несколько выходит за рамки моих функций. Хотя, почему бы и нет. Подождите здесь…

Она вышла, и через пару минут вернулась с двумя крепкими молодыми парнями, очень похожими на сутенеров.

– Это Гастон и Леон. Они при оружии и помогут вам. Этого берете с собой? – она показала на русского.

– Да.

– Хорошо, ребята, можете забирать, а вы, Монти, пока останьтесь…

Когда эсера утащили, Лукреция загадочно улыбнулась и шагнула ко мне:

– Монти, я не знаю кто вы, да и не хочу знать, но не могу не отблагодарить вас за свое спасение.

После чего плавно стала на колени и ловко расстегнула ремень на моих брюках.

– Так, что там у нас? Оля-ля, мне уже нравится…

Ну что могу сказать… Черт побери, это было прекрасно! Француженка оказалась редкостной мастерицей. У меня даже башка перестала болеть.

Закончив, она довольно улыбнулась и уже серьезно потребовала.

– Все что вы выясните, я тоже должна знать. А теперь идите. Вас за дверью ждут.

– Обещаю… – я подтянул брюки, послал воздушный поцелуй Лукреции и вышел из комнаты.

С пролеткой никаких проблем не возникло. Добруш окликнул кучера, мужик на облучке подпустил нас вплотную, после чего ушел в глубокий нокаут от удара кастетом в челюсть. Дальше мы его связали, погрузились все вместе на транспорт, отправились в гости к эсерам и уже через полчаса добрались до нужного квартала.

– Здесь… – слабо прошептал эсер. – Я покажу где, вот только без меня у вас ни за что не получится войти в квартиру тихо. И учти, там динамита пуда три, не меньше.

– Поторговаться собрался?

– Почему бы и нет… – голос Добруша наполнился мрачной решимость. – Мне терять уже нечего. Ну, господин хороший, что мне светит, ежели подмогну чисто зайти?

– Отпущу, – пообещал я, после короткого раздумья.

– Да ну… – эсер криво усмехнулся. – И не обманешь?

– А у тебя выбор есть?

– Ну да… только поверить… – согласился Добруш. – А скажи, ты ведь не из наших жандармов? Ну не похож, ей-ей, повадки другие.

– Угадал. Мне до одного места, что ты натворил в России. Сдашь Азефа с Гоцем на блюдечке – отпущу.

– Своей интерес, говоришь… – задумчиво протянул эсер, а потом вдруг залихватски присвистнул. – Эх, банковать, так банковать. Давай так… На хате касса ячейки, тысяч двести на российские деньги в немецких марках. Десять тысяч мои, и я исчезну с концами. Слово даю, совсем исчезну. В Россию не ногой, хватит, наигрался. Взамен чисто заведу вас в квартиру. Идет?

– Идет. Что предлагаешь?

– Дай еще нюхнуть.

– Держи.

– Вот это дело, – эсер высыпал кучку кокаина на тыльную сторону ладони, шумно втянул в себя порошок, фыркнул и осипшим голосом продолжил. – Значит так. Мы всегда заходим через черный выход. В переулке перед ним дежурит человечек, тихо чужой не подойдет, он заметит и поднимет тревогу. Пустите меня одного к нему, я все сделаю. За дверью еще один – его тоже на себя возьму. Дальше сами. В самой квартире сейчас трое – Гоц, Азеф, Соломатин Митька и Юзик Тышкевич – так вот, последний самый опасный. Если что, поднимет всех на воздух и не поморщится. Он очень здоровый, плечи – косая сажень, ручищи длинные, шеи нет, лысый и бородатый – не перепутаешь. Его валите сразу и наглухо. Соломатин – тощий вьюнош в очках, мордашка прыщавая, бороденка как у телушки на причинном месте – его как раз в жертву готовят на царя-батюшку. Он никакущий – но идейный, может взбрыкнуть. Так что и его – того. Ну ты понял. Сам Гоц – больной, почти не ходит. Азеф… тот вряд ли рыпнется, умная тварь, но трусливый. Ах да, забыл. Жена Гоца там тоже – Вера Самуиловна, но она тихая.

– Чего так мало людей?

– Дык, было больше… – ухмыльнулся Добрушу. – Лучших ты выбил. Есть еще трое, но они в другом месте и без пастуха ни на что не способны. Сдам и этих, если надо. И это… придется тебе мне нож дать. Без него не сдюжу…

Я опять задумался. Эсеры – парни резкие, идейные. а трех пудов динамита хватит целый квартал на воздух поднять. Соваться наобум очень плохая идея, но и доверять Добрушу не самый лучший вариант. Черт, знать бы еще что у него в башке. Ну да ладно, вроде серьезно решился кинуть своих и не похож на камикадзе. Так что придется рискнуть.