Текст книги "Страна сказок (СИ)"

Автор книги: Александр Барсуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Но я на то и Женечка, что..."

"Постой! Ты не совсем Женечка! Женечка – земная девушка, а ты нежить, адская!" – поправил выступающую Витя.

"Да! Ты прав! Ты чертовски прав! Но дай мне закончить про аппендицит! Он такой белый и пушистый! Он не просит каши манной, он достаточно гуманный и нежный! Он, вообще, может, не аппендицит и не люди, а карманы! А карманам, как известно, перетониты нужны!

И вот Перетонит! Слон страдал Перетонитом! Никто ему не в состоянии был помочь! Даже твоя любимая Женечка!

И Слон умер! И попал сюда! В Ад! И ко мне в ручки! А мои ручки – это тебе не Женечкины ручки!

И я всё исправила, и Перетонит отступил!

Видишь, как резво Слон прыгает на поляне с девочкой-упырёнком? Это ещё не значит, что Слон живой! Нет! Он мёртвый, но я смогла, смогла оживить его аппендицит, который и прыгает, так как в нём полкило взрывчатки!" -Беса.

"Так! Значит, Слон не живой!" – сказал Витя. – "А я-то, я-то живой?"

"А ты как думаешь, если находишься здесь?" – спросила справедливая Беса.

"Но подожди: я же нюхая, дышу, пержу, гажу, сопли текут: я определённо живой!" – сказал Витя.

"Не факт!" – Беса.

"Ладно! Ладно! Я тебе докажу, что я живой! Дайте мне какую-нибудь мёртвую суку, я её попытаюсь трахнуть! Мёртвый так может?" – Витя.

"Я бы на твоём месте так не делала!" – Беса.

"Потому что ты слабачка!"

"Нет, потому что я видела, как надувают резиновых женщин! Мраки! Больше не покупаю!" – Беса.

И вот Вите принесли резиновую женщину! Он же просил что-то не живое, вот и получил. Это была воистине адская надувная женщина, сплошные мраки! Её красный рот был открыт, красный зад тоже, а на заднице было клеймо: "Мade in Gonkong".

Трепещущие груди как бы тянулись к Вите и говорили: "Возьми нас!"

Хотелось поблагодарить Бога, что ты мужчина! Короче, мы и говорим: мраки.

Витя повертел женщину в руке:

"И это мне предстоит трахать?"

"А ты как думал? Ну давай, у тебя ничего не должно трястись! Ты же Электроник! Железный малый! Давай, давай, трахай её!" – Беса.

Витя между тем в мозгу разрабатывал План Побега! Как он вырвется из цепких когтей Бесы Карповой и, как дикий зверь (неукротимый) побежит вверх по ступеньках, по которым стекает кровь! Кровь девочек-упырих, которые будут строчить из автоматов и гибнуть десятками! Ну и кровь громоздящаяся!

Нет, такой План не понравился Вите. Он в душе всё ещё надеялся, что ни одно животное в фильме не пострадает. Ни одна упыриха не пострадает. Ну, кроме той, что принимала экзамен. Эту ничуть не жалко.

Нужен был другой План! А что, если щас Витя ка-ак вопьётся сладострастными губами в губы Бесы! И она от этого поцелуя так уже никогда и не придёт в себя!

Сомнительно, так как лобызатель Витя никакой, сколько бы он не тренировался на помидорах и резиновых женщинах. Всё равно все девчонки говорили Вите: "Жирный, отвали!" А он-то, он-то тратил все рубли на подарки им! Короче, дурак полный. Так что и этот План рухнул.

Оставался только один выход, только один! Во всём сознаться и сдаться! Но Вите было не в чем сознаваться! Кроме того, что он впервые почувствовал влечение к женщине, когда его купали с собачкой Жучкой. Вместе! Ну и он облобызал Жучку! Наверное, он зоофил! Или просто из ГРЫНПЫСа.

"Послушайте, многоуважаемая Беса!" – сказал Витя Бесе. – "А что, если я сделаю так, что вы снова вернётесь на Землю из этого малоприятного Ада?"

"Говоришь о Женечке?" – Беса.

"Ну да! Вы же до этого как-то жили в ней!" – Витя.

"Да! То были благословенные времена! Но я разозлила Богов, которых злить было нельзя!"

"Каких именно?" – Витя.

"Женечкину Макаку! Она же Богиня Рыбалки Кратова! И она прокляла меня и сослала сюда!" – Беса.

"Хотите, я поговорю с Макакой? И она простит вас?"

"Не простит! Я возжелала Запретного!" – Беса.

"Чего именно?"

"Возжелала чмокнуть её в низкий лобик на ночь! Только и всего! А она вообразила, что я хочу её изнасиловать!" – Беса.

"Да, тяжёленький случай!" – сказал Витя. К.

ПИСЬМО В НИКУДА-5004-5006,5

5 марта 2018 года. Ну и немного про Херлока.

ПИСЬМО В НИКУДА-4621,5-4624

26 мая 2017 года. Сказка про Великолепного Херлока Шолмса. В мозгу Херлока проходили чередой все самые опасные и кровожадные преступники XIX века: Три Поросёнка в розовых панамках и... и... (Херлок сам поразился!) Поросёнок Фунтик!

"Так вот, кто главный пахан!" – подумал Херлок. Действительно, Фунтик был недостающим звеном к разного рода преступлениям, среди которых блистало Покушение на Королеву Анну, от которого отходила ветвь к прочим преступлениям.

Херлок прекрасно помнил, как он, Херлок, прыгал с горящим мусорным ведром на ноге в офисе Фунтика, а потом висел на бетонном члене, прежде чем ворваться к вдове Фунтика!

Она такая: "Мамочки!!"

А Херлока незаслуженно обивинили в сексуальном нападании с бетонным членом!

А это всё был Фунтик! Она не была его вдова, а только притворялась! Сам же Фунтик ночью, когда открывается крышка в ночи, чи-чи-чи!, восстал из мёртвых на кладбище и пришёл в свой офис! Чтобы полюбоваться на картины редких мастеров, которые потом сгорели при пожаре!

Ну, конечно, сам Херлок был причастен к пожару, так как был немного близорук. "Но это ничего не доказывает!" – думал Херлок. – "Хоть мне и удалось своим кресалом вызвать искру, хоть моя жена Леди "Н" и считает, что моё кресало для этого не годится!" Леди "Н" так считала. Но она не была его женой. Она была его "дамой по вызову". Ну или просто секретуткой. Но про его кресало знала всё.

"Мол, очень маленькое! Да у других ещё меньше! Вон, я помню Тунис! 1942 год! Там наш батальон потерял 99% личного состава! Так можно подумать, у них были больше! Особенно, у нашего пустоголового командира Жослена, который упал ногами в яму и закоротил электропровод! Его потом ТАК хоронили! Как? Ну как-как? В гробу!"

И тут неожиданная мысль обожгла Херлока: "А может, этим командиром был сам Фунтик?! А что: пострел везде успел! Этот Фунтик, как и я, мастер перевоплощения и может надеть тысячу личин! Может, тогда у него была рожа Жослена?

Или его жены? Я тогда в Тунисе пошёл к ней с двумя бутылками вина, так она такая говорит: "Я вино, видите ли, не пю! От вина, видите ли, рождается миллиард уродцев и умирает миллиард человек! Я не пю, я не пю!"

Именно так бы сказал Фунтик, этот ттре-звенник, не пьёт, а потому отправится с маршевой ротой лишенцев в Сибирь расчищать снега!

Фунтик тоже не пьёт. Ну или пьёт очень мало. Когда сидит за столом в гостях, и ему всюду мерещусь я!

"Парень! У меня за столом нельзя вести себя как идиот!" – говорит ему жена хозяина-негра.

Почему сразу негра? Потому что негры – самые гостеприимные жители и готовы запустить к себе за стол разных уголовников. Это мы, белые люди, при опасности и Годзилле бегаем: "Ая-яй!" А чёрные люди и поросячьи люди (те, которые "У меня пиг-бади!" ("У меня тело свиньи!") всегда спокойны.

Фунтик тоже был спокоен до тех пор, пока не увидел фамильную картину редкого мастера на стене негра. Она изображала какого-то господина с проплешиной, изображённого со спины. К счастью, эта картина не сгорела при пожаре, и добродушный негр приволок её к себе вместе с негорящим в огне и не тонущим в воде раритетом, уникумом – бетонным членом. Член лежал в отдельном ящичке под стеклом, и Фунтик его не видел. А если бы увидел, то он бы моментально бы ему напомнил о моём агрегате.

Конечно, у меня не такой большой и не такой бетонный (при этом Херлок посмотрел себе в штаны), да, совсем не такой. Можно сказать, у меня миниатюрный, Леди права. Да у каждого будет миниатюрный при сравнении с этим! Это же Уникум! Это понимать надо. Такой в природе раз-два и обчёлся. А у статуи нормально. Главное, чтобы стоял пистолетом. Как говорит наш престарелый Дэвид Духовны: "Держи его пистолетом!" Старый пошляк!

Но сейчас-то Фунтику мерещился я по причине картины! На картине плешивый господин расматривал другую картину, на которой, в свою очередь, тоже был плешивый господин спиной.

"Это Рафаэль!" – пояснил негр, заметив интерес гостя. – "Плешивая Мадонна!"

"Но это, вроде, мужик!" – проявил независимость во взглядах на живопись Фунтик.

"Нет, это только так кажется!" – сказал негр. – "Это баба! Без парика. Тогда рано плешивили в эти Средние Века!"

"А где младенец?" – спросил Фунтик.

"Как где? Вот он! На другой картине!" – сказал негр. – "Я же говорю: совсем рано плешивили!" Это он о другом господине, о сынулике Мадонны.

Фунтик с тоской перевёл взгляд на жену негра: вместо неё сидел и курил трубку я!

"Привет, Херлок!" – сказал Фунтик, и ноги его уже задвигались в сторону Сибири, где полно снега.

Вот тут-то негр и сказал свою фразу, что нельзя вести себя как идиот.

"Если моя жена как две капли воды похожа на Херлока, то это ещё не значит, что можно себя так вести!" – добавил он.

Жена встала и, покачивая бёдрами и пуская кольца дыма из трубки, подобной моей, ушла мыть тарелки. К слову сказать, у меня таких бёдер нет.

Поэтому это натолкнуло Фунтика на План!

"У меня есть План!" – сказал он негру.

"Опять несколько миллионов?" – тупо спросил негр.

"Нет! Найн! План, как нам извести Херлока! Мы подсылаем к нему твою жену!

И он думает, что она – это он! Так как мама родная не отличит, кто есть кто!

И Херлок выкладывает ей как самому себе, где находится Шлем Вильгельма Македонского! Если вы, конечно, сможете уговорить товарища Трошкина!"

"Не сможете!" – сказал негр, так как жену звали Товарищ Трошкин.

"Но почему? План ведь гениальный! Я, конечно, и сам знаю, где Шлем этого придурка Вильгельма: в проруби в Мертовожоровке, но Херлок сам должен сказать: "В проруби, мол!" И это будет началом его конца!

Потому что мы в прорубь положим именно ту старуху, которую положили в колодец, и Херлоку конец! Его разжалуют из сыщиков и направят перебирать папки персонала!

Он, конечно, нам скажет: "Я убью Вильгельма! И всех вас бы убил, если бы не было столько работы с этими папками!" Но будет поздно! На его места назначат молодые силы! Так как он состарился, и нужна молодая кровь и новые инициативы.

А эта молодая кровь и слыхом не слыхивала про старых преступников Лондона и про меня, самого зловещего из них!

А я в это время перемещусь на Майорку! И свищи ветра в поле! По-моему, гениальный План!"

Так сказал Фунтик, но негр продолжал упрямствовать: "Товарищ Трошкин на это пойтить не сможет! Ему всегда противно, когда его сравнивают с этим прохвостом Херлоком Шолмсом!"

"Но ведь он похож!"

"И не заикайся!"

И тогда-то в мозгу Фунтика родился новый План: он, Фунтик, проникнет ночью в спальню к негру и Трошкину! Под видом ребёнка, который будет подглядывать ночью, если ему не купили мороженое! Не купили. Будет.

И выкрадет самое дорогое, что есть у негра! Трошкина!

И этого Трошкина в Железной Маске доставит на Бекер-стрит! Чтобы никто не догадался! Так как сходство дюже заметное.

Где бы только раздобыть Маску? Пойдёт маска для газосварки!

И вот Ночь! Когда Силы Зла, а именно, Силы Фунтика Царствуют Безраздельно!

Трошкин, ничего не подозревая, храпит под мышкой у негра после жаркой ночки Любви!

Фунтик, бормоча: "Прости, Господи!", надевает на Трошкина маску для газосварки!

Трошкин, было, просыпается, Фунтик в панике временно, но находится: "Спи, мой пупсёночек!" говорит голосом негра! И Трошкин опять спит!

Фунтик, этот закоренелый мерзавец, везёт ничего не подозревающую спящую женщину в кэбе! И думает: "Как бы заставить её узнать про Шлем? Может, вживить ей в мозг проводки? Чтобы контролировать сознание? Да нет, ерунда! Она сразу подохнет! Может, накачать её кокаином? И всучить в руки руру? Ерунда! Она будет болтать только про руру!

Ладно! Про Шлем я сам спрошу Херлока: спрячусь у неё за спиной и спрошу! А чтобы казалось, что это она говорит, буду тянуть за ниточки, привязанные ко рту! Рот и откроется!"

И успокоенный на этот счёт подобным образом, Фунтик принялся насвистывать "Марсельезу". Но в том кэбе кэбменом был никто иной, как доктор Катсон! Почему? Да потому что бедный доктор подрабатывал кэбменом, так как я мало ему платил.

А все остальные пациенты померли во время "жёлтой лихорадки", мора, в прошлом году. И по этой причине тоже не платили. Катсон пробовал ходить к ним на братскую могилу, но ничего не добился, так как упрямцы всё равно не платили.

И вот он слушает: Фунтик разговаривает с газосварищиком в нижнем женском белье. Сварщик в белье, потому что Фунтик вытащил его прямо из супружеского ложа! И забыл приодеть. И старческая кровь стынет в жилах Катсона! Потому что Фунтик готовится тащить сварщика на третий этаж! А сам Катсон всегда стынет при упоминании третьего этажа, куда Катсон сам влачит вязанку дров!

Я ему сам, лично я, Херлок, говорил: "Ну, ещё немного, ещё чуть-чуть! Последняя вязанка – она трудная самая! А потом увидишь не только маму, но и небо в алмазах! Потому что он так давно не видел маму! Потом нам сделают газовое отопление!"

И Катсон, изнемогая под трёхсотграммовой вязанкой, тащил! Маму он потом так и не увидел. Мама у него жила в доме для престарелых, куда он сам её поместил, так как ипотека, страховка, кредит, короче, ему это было выгодно!

Она, мама его, раз приходила ко мне в одну из вьюжных ночей! Я решил, что это Леди "Н", но это была не Леди "Неизвестнось", а Леди "М", "мама"! Она просила меня по-тихому отравить Катсона и даже дала некий яд, чтобы выбраться из дома престарелых. Но я этот яд куда-то девал, или где-то забыл, или сам где-то пропил, короче, Катсон остался невредим, а мамаша его скоро померла в том доме.

А что вы хотели? Кормят там плохо: овсянкой! И у неё был заворот кишок. Да ещё она непомерно бухала. Катсон сам приносил ей бухло и спаивал. Короче, тёмная история! Запутанное "Дело"!

Но факт в том, что запыханный Катсон прибежал ко мне впереди Фунтика и, разя перегаром, сообщил, что идёт Двойник!

"Двойник?" – спросил я. – "Вот, кому я как себе расскажу о Шлеме Вильгельма!"

"Да нет! Ты не понял!" – сказал Катсон. – "Ему о Шлеме рассказывать не обязательно!"

Но Трошкин уже вошёл, и его челюсть уже отвисла, как будто он хотел сказать мне: "Убогий! Клоун! Пенёк! Не парень! М.дак!" Это Фунтик тянул ему за верёвочки.

"Что вы изволите говорить?" – спросил я.

"М.дак!" – явственно сказал Трошкин и волосатой рукой почесал себе грудь под рубашкой.

"А! Очень жаль, жаль!" – сказал я. – "А то я собирался рассказать о Шлеме Вильгельма!"

"Ну и м.дак! Что мне, упрашивать тебя, что ли? Ой, Херлок, прости! М.дак!" – продолжал гнуть своё Трошкин. Видимо, даже сам Фунтик не хотел, чтобы тот такое говорил, но челюсть по-другому не открывалась, только вниз.

Я подошёл к Фунтику за спиной чучела, хлопнул его по плечу и сказал: "Что ты, братан, всё, как глухонемой? Говори нормальным языком: пожрать хочешь?"

"Хорошо бы!" – сказал Фунтик и всосал пересохшим горлом воздух. – "А где подружка?"

"А зачем подружка?" – спросил я. – "Мой халатик почти как у неё!" И я показал.

И запел: "Помоги мне! Помоги мне! Желтоглазую ночь позови! Видишь: гибнет, сердце гибнет в обжигающей лаве любви!" "Слова неизвестного поэта!" – пояснил я. – "Неизвестного! Тр-резвенника! А потому отправленного по этапу в Сибирь!"

Видя, что эти простые слова произвели на Фунтика катотоническое действие, я сказал: "Да шучу я! В Израиль! На Майорку!"

Фунтик опять сглотнул и сказал: "Мне бы насчёт халатика!"

"И мне!" – сказал Трошкин. – "Мой халатик тоже почти как её!" Хотя её, то есть, его никто не спрашивал.

И Трошкин распахнул свой халатик!

Я вежливо и деликатно запахнул его, чтобы не видеть её мерзких прелестей, и сказал: "Да, дорогой товарищ Фунтик! Ну, допустим, Шлем ты заполучишь! Но ты же его нигде не сможешь толкануть! В нём же Вильгельм хранил свою вставную челюсть!"

"Я тоже там буду хранить челюсть!" – сказал оптимистичный Фунтик. – "Например, её!" И он показал на Трошкина.

"Даже не знаю! Заманчиво, чертовски заманчиво в таком случае отдать вам Шлем!" – сказал я. – "Он в..."

Но Фунтик приложил мне палец к губам: "Молчи! Не люблю это слово!"

"Какое?" – спросил я. – "Прорубь?"

"Да! Потому что сейчас в этой проруби лежит старуха-врачиха!" – сказал Фунтик.

"Я понимаю, что по всем старухам-врачихам прорубь плачет!" – сказал я. – "Особенно, по той, что три месяца держала меня в психушке! Но, всё-таки, это не повод! Так что п-пойди и вытащи старуху из проруби! И переложи её в колодец!"

"Будет сделано!" – сказал маленький заср.нец и ушёл.

Без его поддержки Трошкин рухнул мне на руки, раззевая беззубую пасть!

"Я люблю тебя!" – как бы хотел сказать он! Он был, всё-таки, чертовски похож на меня в молодости: такой же горячий, кровь с огнём, и дым ещё идёт иногда!

Я положил Трошкина на диван и всунул ему в пасть стакан воды.

Пришла Леди "Н": "Что здесь происходит?! И кто притащил сюда эту суку?"

"Это не сука!" – сказал я. – "Это недостающее в цепи улик звено, позволяющее закрыть "Дело Фунтика"! А никакая не "сука"! К.

ПИСЬМО В НИКУДА-5006,5-5009

5 марта 2018 года. Про мистических существ.

ПИСЬМО В НИКУДА-4714-4716,5

11 августа 2017 года. Добрая сказка. Давненько не было подобного доброго дерьма. Про Чеки Джана, отважного... бла-бла-бла... Короче, совершенно не отважного, а до мозга костей китаёзнутого чувака.

Он что делал? Ходил на митинги китайцев: "Постройте нам МакДональдс!" Ну, чтобы там драться! Ну и получил по репе. Больше не ходит. А МакДональдс в Китае не строят, так как слишком туго с населением. Некому будет приходить!

Что сейчас делал Чеки? А ничего! Потому что думал: "Делать что-то – это так противно! Возьму-ка я и построю дельтаплан! Лети, лети, мой дельтаплан! Я же говорю: совершенно дибильная идея, как и все прочие! Покормлю голубей!"

Он открыл окно и сказал:

"Гули-гули!"

Прилетел немецкий дельтаплан!

"Какого хрена? А, вообще, понятно: у мистера Бублика дедушка был немецкий полковник и дошёл от Берлина до Москвы. Но, конечно, и негодяй большой: после того, как маленький Бублик отказался есть манную кашу, дед-полковник переломал ему ноги и сказал... что же он ему сказал? А! "Яволь!" – говорит.

С тех самых пор Бублик без ног! И без перца! Да нет, ерунда! Он бы сразу подох! Это я без ног! Я? Без ног? Да нет, тоже ерунда: я бы заметил."

Так думал Чеки про безногого Бублика, не понимая, что дед-полковник обрёк внучика на немыслимые страдания: остальные дети играют в футбол, а Бублик не может! Они ему кричат: "Буба! Выходи поиграть!"

"Как? На коляске?" – спрашивает он и продолжает вынашивать планы мирового господства.

"Да! Эти планы никуда не годятся, и мне все скажут "спасибо", если я прям щас пойду и поставлю Бублика на ноги!" – подумал Чеки. – "Как? А так! Я же не животное, не кусок мяса. У меня есть разные кремы, лосьоны, вазелин, наконец.

И, наконец, жемчужина моей коллекции: пластиковые протезы! На них Бублик будет неотразим. И сыграет, наконец, в американский футбол, где пуля будет в каждом патроннике! Нет, просто в футбол. Он будет играть без шлема и почувствует запах омлета с гренками.

Ну или нет. Если нет, то придётся протезы-то ему снова оторвать за то, что он паршивый игрок."

Утвердившись в подобном мужественнейшем решении, мужественнейший Чеки взял оба протеза и пошёл! И пошёл! Вот только протезы те были женские! С педикюром и лысые.

Это никак не повлияло на Чеки: "Ерунда! У него будут очень красивые ноги! Руки-то тоже, хорошо бы, но для этого надо руки-то ему и оборвать! Как говорится: "Мы бежать во все бежалки, а водитель проезжалки нам орать во все оралки, что бежалки оторвёт и сиделки надерёт!"

Вообще, зекинская идея. Надо будет надоумить деда-полковника, чтобы и руки-то Бублику оторвал!

Я? Я – нет. Что я, эсесман? А деду сам Бог велел: "Бог с нами!"

Да! Сначала заскочу к деду в дом престарелых!"

Это был старый заброшенный дом и, как на всех заброшках, там водились мистические существа и разные деды!

И Чеки увидел деда! Этот дел выполз из комнаты на первом этаже, издал звук "Ы-ыы!" и хотел скрыться.

"Да! Дед уже не тот!" -подумал Чеки и схватил деда за лапу! Тот отбрыкивался.

"А может, это и не дед?" – подумал Чеки. – "Сейчас проверю!"

И он заорал на деда:

"Зиг Хайль!!"

Существо в панике вздёрнуло ввысь все свои четыре лапы и упало бездыханное!

"Какой-то слабоватый дед!" – подумал Чеки. – "Хотя, поживёшь в подобном доме престарелых без стейка, с одним ухаживанием за своей вставной челюстью, да сестрой, что тоже там чего-то лижет, ещё не таким слабым будешь!

Вот что: надо найти сестру эту! Да не ту, что трахнула труп, а вполне жизнеспособную сиделку, которая ЛИЖЕТ! На то, что она лижет или трёт, мы наплюём, так как это её личные проблемы.

Мы спросим: "Что ты, сука, давала деду? Какие лекарства?"

Потому что я подозреваю, я подозреваю, что дед после них стал беременным и родил гибрид инопланетянина!

Вот и ослаб. Любого подобные роды ослабят, и он не сможет даже нормально поприветствовать своего рулера, штандартенрулера!"

Итак, Чеки продолжил ходить по заброшке. Открыл медикаментозный кабинет: "Что это за больница такая? Сплошной спирт! Они что, алкоголиков воспитывают?

А! Я понял! В спирту лежат эмбрионы! Посмотрим-посмотрим! Нам нужен эмбрион, рождённый совсем не давно. Рождённый в Революцию! Так! "1917"!

Ага! Эмбрион "Сашка-Семинарист"! А что? Подходит! Дед-нацист родил Сашку-Семинариста! Та ещё сволочь была. Но тут только его эмбрион... Да-да, читаем: "Эмбрион неизвестного мужчины, ХХ век."

Это то, что надо, то, что нам надо! Мы этим будем шантажировать медсестру: скажем: "Это твой сынулик! О, твой сынулик!"

И она скажет: "О, мой сынулик! А я – о, его мамаша!"

Нет, так мы зайдём в полный тупик. Какая она его мамаша? Если она деду чего-то там и лизала, то это ещё ничего не значит. Дед – да, отец, но мать-то точно с другой планеты! С Альфа-Центавра, знаешь? Тамошняя она!

Так что, если сестра и причастна, то, скорее, как двоюродная сестра или тёща! Смешно! Такой маленький, а у него уже тёща. Как "Я являюсь дедом сам себе, если я женился на вдове, а мой отец – на её дочери." Ну потом эти извращенцы размножились, и оказалось, что раз он сын своего отца, то сам себе дед. Извращенцы.

Мы этому деду-полковнику ("мой дедушка полковник, я обожаю крыжовник! И я не уголовник!") размножиться до такой степени и не дадим. Да это и не возможно: у него кроме четырёх лап ничего и нет! Совершенно не детородный элемент!" – с этими мыслями Чеки снова приподнял мутанта за лапу.

"Ы-ыы!" – повторил дед.

"Не мычит, не телится!" – подумал Чеки. – "Но, пострел, везде успел! Сашку-то родил. Теперь Сашкина мачеха! Сестра! Ау!"

Но по пустым коридорам заброшки пронеслось только эхо.

"Может, дед нам поможет? Дед! Равняйсь! Служи! Вер ист шпацирен битте айне швайне?" – обратился Чеки к деду.

"Ы-ыы!" – сказал дед и свалился на пол от истощения. Эти усилия обессилили его.

"Да, от этого парня мало помощи," – подумал Чеки. – "А ведь когда-то он был ого-го! Служил в зондеркоманде, которая жгла напалмом! Таких, конечно, даже в плен не брали, а расстреливали на месте."

"Напалм, дед, напалм!" – сказал Чеки, приблизив своё мурло к мурлу деда.

"Ась? Ы-ыы!" – сказал снова дед. Да, он был уже не тот. Годы взяли своё. Годы и поголовное отупение, идиотизмика в этом дурдоме.

"Ладно! Поищем этот список для капитана Хобота!" – подумал Чеки и вылил на пол аквариум с рыбками: "Я чувствую себя как дома!" Хотя дома рыбок уже не было. Всех вылил.

Открылась дверь сбоку, и показалась ослепительная соблазнительная сексапильная медсестра-мачеха!

"Вы что-то искали? Что-то хотели?" – прелестно сказала она, двигая беззубыми губами.

"Да! Тебя хотел!" – подумал Чеки. – "Ну, пара пластических операций ей не помешает."

"Здравствуйте, дорогая вы моя фрекен Бокен!" – радушно сказал Чеки. – "Меня интересует Сашка-Семинарист!"

"А что, младенец не здоров?" – перепугалась Бокен.

"Да как вам сказать... Если не брать в учёт его постоянное желание убить или унизить прочих эмбрионов из соседних банок, то он вполне здоров. Если, конечно, профашистски настроенный деда не оборвёт ему шаловливых конечностей!" – сказал Чеки.

"Говоришь о полковнике Бублике?" – Бокен.

"Я его совсем не знаю с ЭТОЙ стороны!"

"Узнаешь!" – злобная Бокен.

"Да нет! Вы не так поняли! Я по-мо-гаю! Я хочу только Мира во всём Мире!"

"Прекрасно! Именно по таким миротворцам плачет наша мартеновская печка!" – сказала Бокен и потащила Чеки в подвал. – "Тьфу, чёрт! Где здесь свет-то включается?"

Свет не включался, а на стене при полном отсутствии сквозняка громко хлопала стальная дверца щитка электропроводки. Бокен прижала дверцу, которая продолжала пытаться постучаться:

"Извините: маленькая техническая неувязка! Дверца превращается... превращается дверца... в элегантные шорты!"

Она подала эти шорты Чеки:

"Надевай, гнида! И в печке пригодятся!"

"Только и знаешь каркать!" – сказал Чеки и надел шорты. На них были изображены пальмы и мартышки.

"Итак, ты уже в шортах: теперь приступим к Таинству Сжигания тебя в печке!" – сказала добрая Бокен.

"Может так случиться, может такое случиться, что мой мнение будет такое: электричества нет – печка не греет!" – сказал Чеки.

"Может случиться так, – передразнила его Бокен, – что на твое мнение будет мне плевать, а электричество починим! Вон – видал? Сантехник Сирота! Выходи, выходи, не стесняйся!"

Из подвала вышла маленькая чёрная девочка с чёрными волосами и огромной пастью.

"Это? Сантехник? Да она никогда не починит свет! Потому что кишка тонка!" – сказал Чеки.

Девочка Сирота взяла в рот оголённый провод и скрепила провода своими зубами! Раздался взрыв, искры, и свет включился!

"Сирота работает как одна, так и в Бригаде!" – сказала Бокен. – "Бригада, покажитесь!"

"Мы забиваем "козла"!" – явственно раздалось из подвала, где шесть подобных же девочек-Сирот забивали домино.

"Да верю я, верю!" – сказал Чеки. – "Хотя, конечно, забивать "козла" лучше единолично!"

"Ты будешь нас учить, как его забивать?" – злобно спросила Сирота и разинула свою пасть!

"Да нет, куда уж мне!" – сказал Чеки и всунул в эту пасть бутерброд.

"Товарищи! Товарищи!" – призвала Бокен. – "Мы, кажется, отвлеклись от Главной Темы! В Честь ознаменования Столетия Октябрьской Революции мы хотели сжечь в печке антиреволюционный элемент Чеки Джана!"

"Да подождите вы!" – сказал Чеки. – "Как это вы сожжёте Основателя Революции? Я же, типа, Керенский! То есть, Четвертецкий! Я, может, ледоруб на Революции съел! Без меня революционные матросы никуда! Как и крестьяне!

Только и могли, что держаться за юбку своей бабы! А я их вдохновил! Я что сказал: "Я, говорю, проснулся! О, как долго я спал!"

Ну и все крестьяне решили, что я Прекрасная Василиса из хрустального гроба, и полезли меня целовать! Так и свершилась 17-ая китайская Революция!"

"Что-то на Василису-то ты мало похож! Скорее, похож на мистера Бублика!" – сказала Бокен.

"Ну да! Конечно! Он мой брат! У нас не было ни отца, ни матери, а он мой брат! Не странно ли это?" – Чеки.

"Очень странно!" – сказала Сирота. – "Ну так я даю ток?"

"Говоришь про ток-шоу "Пусть говорят, но только по очереди"?" – спросил Чеки.

"Нет, балда! Я даю ток!" – Сирота.

Но тут дверца снова хлопнула и прищемила Сироте пальчик!

"Вау!" – сказала Сирота.

"Порядочные светские девушки говорят: "Ну не хрена себе!", а не "Вау!" – не удержался Чеки. – "Это просто и стильно! И ещё сумочкой так по шарам насильника хрясть!"

"Намекаешь на себя?" – спросила Бокен и зажала Сироте уши: порядочная девушка не вынесла бы и пяти минут гадостей, которые говорит этот Чеки.

"Нет! Намекаю на деда-нациста!" – сказал Чеки и сплюнул.

"Ладно, мы тут с товарищами посовещались: нет, мы тебя не сожжём в печке! Ты ещё пригодишься Революции! Будешь давить клопов в казарме плоскостопными ногами!" – сказала Бокен.

"Наконец-то!" – сказал Чеки и вышел из подвала. Ему на прощание дверца снова сильно хлопнула о стенку.

Сирота сплюнула и пошла опять забивать "козла".

Бокен семенила рядом:

"А то уж разобиделся: сожжёте-не сожжёте! Я так считаю, Чеки: мы с тобой общий язык всегда найдём!"

Они вышли в просторный коридор.

"А вот тут у нас будет игротека! И спортивный зал!" – сказала Бокен.

"Хорошо!" – сказал Чеки. – "А что это за безголовый дяденька идёт по залу?"

"Физрук!" – быстро сказала Бокен и знаками стала показывать дяденьке: "Пошёл вон! Вон пошёл!"

Но тот не понял и принялся здороваться с Чеки за руку.

"Я господину, конечно, подам!" – сказал Чеки. – "Но голову надо иметь, голову!"

Бокен схватилась за голову: этот безголовый мог испортить всё благостное впечатление от заброшенного дурдома, которое сложилось у Чеки! Мог всё испортить!

Бокен не удержалась и отвесила безголовому пендаль!

"А так можно?" – спросил Чеки.

"Попрорбуйте и вы!"

Чеки тоже отвесил подж.пник дяденьке, развеселился и снова отвесил ещё один! Дядька не уходил.

"Это исчезающий вид безголовых!" – пояснила Бокен. И в морду дядьке: "Я сказала: исчезающий!"

Он, наконец, понял и ушёл.

"Вернёмся к нашим баранам!" – сказал Чеки. – "Я бы хотел узнать, не напишет ли на вас жалобу дед-полковник из-за отсутствия стейка?"

Бокен хотела сказать, что нет, не напишет, так как он безграмотен, но это бы было немного бестактно. Она повела Чеки обратно к деду.

"Дедушка! Вы меня помните молодым? А вы вообще чего-то помните?" – заорал Чеки на ухо деду!

"Ы-ыы!" – сказал дед.

"Понятно! Он говорит: "Вылысыпыдысты"!" – перевела Бокен.

"Он про них или от их имени?" – спросил Чеки.

"Не знаю!" – честно призналась Бокен.

"Скажите ему, что я принёс гуманитарную помощь! Женские протезы ноги! С педикюром!" – заорал Чеки.

"Не орите, я не глухой! И у меня, кажется, встало!" – неожиданно сказал дед-нацист!

"У него встало! Это хороший знак! Он будет к нам ласковее!" -заорал Чеки, перекрывая стук двецы электрощитка, стук доминошек бригады Сироты и матюки эмбрионов из банок со спиртом. Можно сказать, миссия комплете! Деда Бублика Чеки повидал. К.

ПИСЬМО В НИКУДА-5009-5011,5

5 марта 2018 года. Ещё про Херлока. Триллер.

ПИСЬМО В НИКУДА-4711,5-4714

10 августа 2017 года. Страшная дедуктивная сказка про Херлока-свет-Шолмса. Или Свет-Шолмса? Короче, запомните Установки на сказку: Свет! Шолмс! Ну и Страх, переходящий в леденящий старческую кровь Ужас, когда влачишь на плоскостопных ногах вязанку дров и вообще не уверен, будут ли те дрова гореть! И не уверен, что твой четвёртый этаж ещё существует, а если и существует, то подойдёт ли ключ?

А если не подойдёт, то ты – плохой любовник, так как девушка определяет это по открыванию двери ключом! Как говорится: если ключ подходит ко многим дверям – это хороший ключ. А вот если замок можно открыть любым ключом, то это поганый замок. Это я к тому, что девушкам на заметку: чтобы не спали со всеми сразу. Имеется в виду, что замок девушки не должен быть многопользовательским!