Текст книги "Тихушник (СИ)"

Автор книги: Александр Бабин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 15

Помимо непосредственной работы, есть ещё и бумажная «писанина». Во-первых, оперативные планы нужно «сочинять» на день, месяц, полгода, год, и никто не собирается их нам отменять. Притом писать их нужно каждодневно – как по работе с агентурой, нашими добровольными помощниками, так и по литерным делам. Литерные дела – это единая база на лиц определенной категории, представляющих оперативный интерес для нас. (Вся информация на лиц, которые имеют свои диаспоры, поступающая из всех источников, там и формируется.) Они у нас тоже делятся на два – одно дело для проформы, предназначенное для проверки непосредственным начальником и всякими комиссиями из регионального управления или из Москвы, другое – личное. У каждого оно своё и понятно только ему одному, и есть там то, что не нужно знать ни твоему непосредственному начальнику, ни даже коллеге по работе. Ведь «что знают двое, то знает и свинья», – прав был Мюллер, когда в фильме про Штирлица сказал такие вот мудрые слова советскому разведчику Исаеву. Его изречение оперá давным-давно затвердили как «отче наш».

У одних моих коллег есть литерные дела на азербайджанскую диаспору, у вторых – на армянскую, чеченскую… Мне досталась самая малочисленная по количеству жителей, проживающих в нашей области, – еврейская. Мы по долгу службы обязаны выявлять среди них людей, склонных к проведению террористических мероприятий – грабежей, разбоев, ну и всяких других преступлений: ведь отдел наш так и называется – «отдел по борьбе с бандитизмом и терроризмом». Но главное, меня радовало то, что у моих подопечных мало лиц, которые предпочитают заниматься разбоями и разными другими преступлениями, не то что у других диаспор. Не знаю, в чём такая причина, но такова статистика учёта преступлений. А я такой статистике только рад: есть у меня с ними некоторые проблемы и разногласия, но они все решаемы.

У моей диаспоры есть такие «фокусники», каким позавидовали бы и артисты цирка – особенно их искусству по уводу денег «из одного сосуда в другой». Расследуешь уголовное дело – чёрт ногу сломит. Пока-то следователь разберётся, что к чему в мошеннических схемах – их уже след простыл: выехали с мешком денег за плечами на святую землю, или спрятали в кубышку, подальше от глаз людских. На их взгляд, этими «делами» должны заниматься только евреи и никто другой – включая иные перечисленные диаспоры. Будто бы они имеют на это законное право, ведь законы писались для них в самой Москве «братьями по оружию». Значит, по действующему закону, продажа государственного имущества – это и есть их прерогатива. Приложат «цирковые» руки, произведут «манипуляции» на виду у всех людей – и вот уже акции предприятия в их кармане. Только вот никак я не могу понять – для чего они приложили руки к написанию таких «интересных» законов, если им самим приходится держать ответ перед следственными органами? Вот в этом и есть для меня загадка…

А мне лучше иметь вот такой, более «порядочный» контингент, чем у других моих коллег. Он считается интеллигентным. Граждане из диаспор коллег умеют заниматься только одним – торговать фруктами да с кистенём на дорогах «работать». Конечно, среди них есть исключения – но они все коренные жители нашей области.

Я вот у моих подопечных многому научился, и сейчас «учусь», когда прослушиваю разговоры в их офисе, проводя очередные оперативные мероприятия. Хотя «жучок» поставлен в нём негласно – натура у меня такая «гнилая», – он мне помогает в работе: безопасность страны превыше всего. Да и установка его принадлежала не мне – инициативу проявил один из членов моей уважаемой диаспоры. Я просто невзначай ему сказал – как, мол, было бы хорошо послушать разговоры в вашем офисе, чтобы уберечь всех вас от неприятностей. И установкой «жучка» он уже занялся сам, объяснив мне, что об этом никто не должен знать. Он, видимо, «мечтает» работать в уголовном розыске и победить преступность – в том числе и среди своих братьев. И уберечь их от встречи с органами милиции – этакий современный Павлик Морозов. Только мне непонятно: офис для них – это синагога или «генеральный штаб по разводке двуногих кроликов»? В «офисе» они решают разные вопросы – от помощи по связи с родственниками в других странах и выезду на ПМЖ (постоянное место жительства) до коммерческих, касающихся нашего городского имущества.

Мне запомнился один разговор, который свидетельствует об уникальности данной категории людей. Его можно применять всем, кто хочет быстрее решить проблему, на их взгляд, нерешаемую. Особенно если человек в жизни ставит перед собой цель сделать карьеру или решить такой вопрос, что помочь может только сам президент. Ну или если хотите приобрести на халяву нефтяную скважину, свечной заводик, получить беспроцентный кредит или должность не ниже полпреда по Уральскому федеральному округу. Главное – быть самым «нужным» лицом среди других сотрудников в глазах начальства. Думаю, он будет полезен всем, и хочу поделиться услышанным.

Звонящему лицу по фамилии Хейфец (по моему оперативному делу известному также как «Золотые руки») требовалась помощь. У моего подопечного документы «застряли» на столе у мэра, который никак не мог их рассмотреть – видимо, не было времени уделить внимание столь «уважаемому» человеку в городе. Наверно, с прошлой продажи заводика он его не так сильно «уважил», вот и дулся градоначальник. Помощь была так себе, ни о чём, мелочь – очередная продажа завода под названием «ЖБИ № 3». Хейфец с мэром был знаком, но не хотел с ним делиться деньгами. Ведь сумма, обещанная ему учредителями за помощь в продаже завода, ну никак не вписывалась в его личные планы раздачи денег налево и направо, которую запросили у него люди главы города. Энная сумма просто может уменьшиться в его кошельке, пройдя все процедуры чиновничьего беспредела. Вот такой своей бедой он и поделился со слушающим лицом.

Хейфец совместно со своими учредителями (а они его включили в свой коллектив только из-за того, что он имеет опыт и репутацию лица, в короткие сроки могущего провести сделку) должен был найти денежного покупателя и продать завод. Часть от сделки будет принадлежать ему. Что интересно – он не имел ни одной акции за душой, не вложил ни копейки в постройку завода, но имел доверенность на право распоряжаться ими. Контрольный пакет был у его компаньонов, а остальные добропорядочные собственники – рабочие завода – считали, что тоже имеют право на часть денег. Рабочие создали инициативную группу, но не контролировали процедуру продажи завода – не имели доступа к учредительным документам. Заводчане по своей наивности надеялись, что главные носители контрольного пакета их не обманут. Ведь они тоже имеют акции, которые приобрели за ваучеры, выданные по закону государством, – значит, тоже являются «хозяевами» завода. Не может же быть такой несправедливости в нашем правовом государстве, что их могут кто-то из граждан обмануть. Ведь такой «мудрый» закон приняла Дума, и подписан он самим президентом – гарантом нашей Конституции.

Глава города эту ситуацию знал и побаивался, что новые хозяева уволят с завода граждан и предприятие по производству железобетона превратится в новый «Сталинград». Оборудование с завода демонтируют и сдадут в приёмный пункт металла, а производственные помещения по частям отдадут в аренду под сауны, салоны красоты и автосервис. Ведь так делают все «нормальные» предприниматели в стране – почему они должны быть исключением? Такая государственная стратегия и политика правящей партии в стране, во главе с президентом, – и её нужно строго выполнять. Чем меньше будет заводов и больше парикмахерских и булочных – тем мы лучше будем «жить», как живут припеваючи жители какого-нибудь Гондураса: всю жизнь танцуя у костра. К этому, полагали они, надо стремиться и россиянам.

Только вот заводчане относились к 99 процентам тех граждан страны, которым никогда в жизни не быть собственниками заводов и пароходов, которые строили их отцы, деды и прадеды. Ведь законы придумали не они, а мои «подопечные» с их «товарищами» за рубежом. Наивные люди! И градоначальник не знал, как поступить – на какой ему быть стороне. На стороне правящей партии? Так кто будет рабочих кормить после увольнения? Ведь он, с мало-мальским городским бюджетом, не сможет этого сделать – казна пуста. За-водчане же встанут на биржу труда, где и так народу как селёдок в бочке набилось. Или ему встать на сторону коммерсантов? Вопрос неразрешимый.

Хейфец проходил по моему оперативному делу как лицо, которому свободы оставалось каких-то несколько дней. Для этого мне нужно было только уделить время – найти подходящего следователя, решить вопрос с областным прокурором и судом. С прокурором у меня были деловые отношения. Наверное, я ему нравился как лицо, заинтересованное в искоренении всей преступности на земле, поэтому он шёл мне навстречу и давал в помощь неподкупного прокурора – для поддержки обвинения в суде.

В суде также нужно постараться найти такого судью, который сможет устоять перед взяткой. В данном учреждении нужно иметь своих людей, ведь суд у нас в стране «независимый» ни от кого, ошибку в конечной инстанции моё руко-водство может мне не простить. Поэтому перед направлением уголовного дела в суд – переговорить с председателем суда, чтобы он выделил на рассмотрения такого сложного уголовного дела своего личного неподкупного судью. Ну а уже председатель его строго предупредит, что дело стоит на контроле в шестом отделе, и чтобы он не думал о взятке – которую обязательно будут предлагать – даже во сне. Лучше её не брать, а рассмотреть дело по закону. Есть такие судьи, которые на заседании прямо так и говорят – мол, статья «Мошенничество» в Уголовном кодексе написана только для цыган, а все лица, не имеющие такой национальности, амнистируются. В их действиях нет нарушений, связанных с уголовным наказанием, а лишь с гражданско-правовыми отношениями. Для таких лиц и создан был гражданский суд, сами были виноваты, став потерпевшими – читай, обманутыми – людьми; им лучше нужно было знать российские законы, прежде чем заключать сделки. Судья всегда прав – с ним не поспоришь.

Процедура прохождения уголовного дела такого ранга всегда имеет озабоченность у моего руководства, может закончиться нулевым результатом, и обвиняемый – точнее, подсудимый – выйдет на свободу с чистой душой. Случаи такие уже были, а это считается позором для нашего «предприятия» по отправке граждан в места не столь отдалённые.

Так вот, – некий слушающий (а именно – старший среди моих подопечных) советовал Хейфецу, как быстро можно решить его вопрос в продвижении документов и получить подпись у мэра. Для этого нужно всего лишь сделать несколько правильных шагов с его стороны: посетить несколько мероприятий, на которых будет присутствовать мэр, и почаще попадаться там ему на глаза. На днях ему стало известно, что мэр поедет с проверкой в одну из муниципальных школ после проведённого там капитального ремонта, и назвал число и время приезда. Нужно будет к этому времени подъехать и подождать мэра у входа, но перед этим купить недорогой телевизор и подарить его директору – тоже с умом. Когда мэр выйдет из машины и зайдёт в школу – проследовать за ним, и там уже как бы случайно встретиться с ним. Перекинуться словами, упомянуть о его здоровье, жены, детей, мамы, бабушки; пожелать удачи, сказать, что узнал об открытии школы случайно и решил ей помочь – преподнести скромный подарок. Заодно упомянуть, мол, сейчас занимаюсь продажей завода, документы застряли где-то в кабинетах администрации, но уж после продажи завода часть полученной от сделки суммы перечислят в фонд отремонтированной школы. Ведь они – тоже граждане этого города и тоже ответственны за него. Не забыть сказать ещё и про собственно евреев – про то, что каждый сотый шекель они должны отдавать в общую кассу (здесь назвать кассу города) – и это их святой долг. Мэр все поймёт.

Слова, сказанные в присутствии директора школы, подтолкнут главу города к рассмотрению документов. И тут он окажется между двух огней: один – его друзья по цеху администрации, которые с каждой сделке по продаже имущества на территории города имеют свой куш и делятся с ним; другой – директор школы, который будет ждать денег от продажи завода. Ему ничего не остается делать, как пойти на уступки и подписать документы. Мэру придётся жертвовать некой суммой, предназначенной ему. Впоследствии он в накладе не останется: будет очередная продажа завода – он их компенсирует.

Видимо, так и получилось: встречу мэра с ним не контролировал, но через некоторое время завод был продан. С продажей завода, впрочем, исчез с деньгами и мой подопечный, оставив мне в наследство моё оперативное дело с последующей его передачей в «музей» под названием «Великие мошенники России». Думаю, такой музей будет со временем создан в нашей стране, а фамилия «Хейфец» пополнит список таких известных олигархов, как Березовский, Ходорковский, Абрамович и им подобные особи.

Попробовал я его поискать. Приехал на завод – к бывшим хозяевам, которых застал за столом. На столе стоял стакан водки, накрытый кусочком хлеба. Хозяева поминали некого усопшего – оказалось, им был Хейфец. Они рассказали, что Хейфец их обманул и улетел вместе с деньгами на постоянное место жительства – в Нью-Йорк, где по прибытии скончался. Так сообщили его родственники. Видимо, были проблемы с сердцем. Наверно, обрадовался большим деньгам в его кармане, ну и сердце не выдержало такого «еврейского счастья».

Я уже поверил было услышанному, но всегда довожу дело до конца – верить никому нельзя. Решил перепроверить информацию по скоропостижному уходу в мир иной великого комбинатора. Такой быстрый «уход на небеса» бывал и раньше в моей практике, – особенно по розыску преступников. Поверив сначала услышанному о кончине разыскиваемого, ищешь жулика – год, два; думаешь, всё – нет в живых, «коньки отбросил». А он возьми и фамилию поменяй: живёт себе припеваючи в городе Сочи. Так произошло и с Хейфецем.

При беседе со старшим евреем узнал, что ему также известно о кончине Хейфеца, и он об этом «искренне» сожалеет. Он сожалеет, что покойный, не попрощавшись, уехал из страны, даже не положа в их общую кассу «10 шекелей» после продажи завода. В их еврейской среде есть негласный закон, который должен соблюдать каждый уважающий себя еврей – нарушить его считается по их вере большим грехом, прямо как у индейцев племени апачей. Старший добавил, что переезд и оформление документов на ПМЖ в США «покойному» помог сделать бывший генерал ФСБ, которому после обеда я «должен помочь», и у которого работает заместителем мой друг Игорь. Уже встретившись с Игорем, узнал, что у них и правда был клиент по фамилии Хейфец, и вся операция по его «переправке» через границу происходила под контролем генерала. Бывших комитетчиков не бывает, поэтому «шпиону» в короткие сроки сделали все необходимые документы. Хейфец попросил их проводить его до аэропорта. В руках он держал дипломат, набитый деньгами – не российскими «деревянными» рублями, а настоящими долларами. Генерал и Игорь ему помогли и с покупкой билета, посадили на самолёт и отправили в Москву. Рассчитался он с ними за услуги охраны – долларами, как и полагается гражданину уже США. В Москве заранее была договорённость с охранным предприятием из бывших сотрудников КГБ, которые его встретили и отправили в назначенный пункт – город Нью-Йорк.

Хороший и поучительный конец этой истории… Если бы он не был Хейфецем Яковом Соломоновичем. Оказывается, не такой уж он был «немного мёртвый», как говорят в Одессе, а просто инсценировал свою смерть, обманув всех. О последнем он позаботился заранее, ещё проживая в нашем городе: это был целый сценарий – уйти с деньгами за бугор, отрубить все концы с прошлой жизнью одним махом, а по приезде в США – сообщить знакомым о своей смерти. Готовился, видимо, давно и старательно, всё просчитал до мелочей: нужно будет обмануть всех и не дать ни копейки никому, ведь денег на всех не хватит. Деньги не могут быть общими – они должны быть у одного человека, только у него. Но Хейфец ошибался. О своём плане он никого из друзей не просветил – даже свою синагогу с братьями по приходу. Но не учёл, что давно уже сам находится под колпаком своей «крыши». С «крышей», как и положено, он делился ранее деньгами, имея статус коммерсанта после удачной продажи «свечных заводиков». Можно обмануть милицию, КГБ, друзей, родственников, – но «крышу» ещё никому не удавалось обвести вокруг пальца. Они были такими же «братьями по оружию», как и Хейфец, и тоже с криминальным оттенком. И у этих персонажей есть такие же «братья» во всех странах нашей планеты, которые «отдыхают» и в США. Вот они по старой дружбе и сообщили «крыше», что Хейфец жив, здоров и от хорошей спокойной жизни даже пополнел, поправив здоровье в США. «Братья» пригласили «крышу» в гости, и они с радостью согласились – оформили загранпаспорта и прилетели в Нью-Йорк.

Город у нас небольшой, любая информация о поездке людей с криминальным прошлым за рубеж быстро доходит до оперов. Она дошла и до меня. Беседуя с одним из участников данной «туристической» поездки по кличке «Плехан» (я с ним знаком по совместному занятию в секции бокса), я узнал продолжение этой истории. Когда Хейфец увидел свою «крышу» с похоронным венком у них в руках, он от «радости» даже заплакал. Ведь его застали врасплох, да ещё в подъезде своего дома. «Крыша», как маленькие ребятишки, играла на площадке карманными ножичками в детскую игру под названием «до первой крови». Из уважения к его «таланту» Хейфеца пригласили присоединиться к ним и поиграть вместе, но он отказался, мотивируя тем, что не имеет фрака, как требует для этой процедуры этикет. Они сказали, что готовы ему его сшить вместе с деревянным макинтошем, и что оба являются профессиональными «модельерами» по его пошиву. Хейфец, зная стоимость «деревянного макинтоша» и нрав своих «кутюрье» по предпоследнему месту жительства в России, решил повременить с «пошивом» – и предложил им взамен деньги. Готов, мол, перечислить в кратчайшие сроки в ваш фонд – только назовите номер счёта.

Оказывается, не всё можно в жизни просчитать. Не удалось это сделать и моему подопечному Хейфецу. Таких людей из диаспоры у меня немного, но все они заслуживают «оперативного» уважения. А их методика общения с окружающими и умение зарабатывать деньги из воздуха – это целая наука, и она у них передаётся с молоком матери, а я у них «учусь» этому ремеслу: может «пригодиться» в жизни.

Глава 16

После обеда, как обещал начальнику, пришлось заняться делом наших бывших коллег. На первый взгляд, их просьба помочь в простом деле – не столь уж для меня и сложная и затратная по времени. Нужно будет мне встретиться с сожителем их клиентки, которая обратилась в охранное бюро за помощью. Он ей угрожает расправой (обычные семейные разборки), плюс дополнительно требует отдать часть денег от бизнеса (который у них общий, но оформлены все документы на неё). Бизнес заключался в торговых точках с парфюмерией, а их «немного» – всего 63. Оборот мне был неизвестен, но я первоначально думал – они зарабатывают какие-то копейки, ведь все точки арендованы, своего магазина не имели. Была в этой истории для меня одна непонятная ситуация: сожитель угрожал ей не только сам, но и нанял для этой процедуры свою «крышу», которая была у них общая. Непонятно, по каким причинам «крыша» перешла на его сторону. «Крышей» был преступный авторитет – он был в нашей оперативной разработке, и посадить его в места заключения для каждого опера считается пиком его карьеры. Я не был исключением. Это меня и подкупило, но в жизни не так-то всё бывает просто на первый взгляд. Он был преступным авторитетом, а жулик такого высокого ранга имеет столько вариантов и многоходовых комбинаций в достижении своих целей, что ему позавидовал бы и шахматист Анатолий Карпов. Сожитель вообще был приезжий, не из нашего города, и я был уверен, что за такое короткое время он не успел завести больших влиятельных связей.

Генералу я объяснил – мне придётся заниматься по закону, как требует уголовно-процессуальный кодекс, и взять у неё заявление (ведь я же не рэкетир, а сотрудник милиции). Если в дальнейшем события будут развиваться с реальными угрозами в отношении их клиентки – мы подключимся плотнее, и, возможно, удастся повстречаться и с криминальным авторитетом – уже в качестве обвиняемого, в моём кабинете.

Пообещал генералу, что встречусь с сожителем и поговорю с ним по-мужски. Мол, не хотите жить вместе – разведитесь, как нормальные люди, а бизнес лучше поделить полюбовно и не выносить сор из избы. Если уж семейные разборки стали известны шестому отделу – втягивать в них ещё и жуликов значило бы усугубить ситуацию. Думаю, он поймёт, и не нужно будет возбуждать уголовного дела – тем более, нам оно ни в какую статистику не вписывается, это уровень расследования отдела милиции и УВД. Я полагал, что стоит только поговорить с сожителем, как наш разговор будет известен его «крыше», и он заляжет на дно. У меня никаких перспектив для его привлечения к уголовной ответственности не будет – ведь если жуликам становится известно, что ими заинтересовались сотрудники шестого отдела, они прекращают какие-либо контакты с такими людьми. Свобода им дороже, чем лишних семь лет «на отдыхе» – в тюрьме. Для них это – очередной клиент по заработку денег, можно им и пожертвовать и от него отступить, у них в запасе ещё куча таких коммерсантов, с которых можно «постричь» денег. Скажу проще: «подоили» коммерсанта – можно его и кинуть.

Удивляло меня только одно – почему они сами не могут решить такой простой вопрос? Игорь – заместитель генерала, хорошо знает «крышу», сам может переговорить. Вот тут я и не мог найти ответа. Если бы генерал обратился ко мне напрямую – без посредника моего начальника, я не стал бы вникать в это тухлое дело и отказал, но приказ шефа остаётся в силе. Решил не наводить справки по сожителю по нашим учётам. Знаю только, что их реклама совместного предприятия идёт по телевизору, – так их сотни идут. Что интересно – он нигде не светился у нас по оперативным сводкам, вот это для меня было странным. Город небольшой – несколько сот тысяч человек, практически знаем, кто чем дышит, но, видимо, есть экземпляры и хитрее нас – работников шестого управления.

В итоге я решил, что не буду затягивать с этим делом, и попросил генерала направить ко мне хозяйку бизнеса.

Девушка приятной внешности, войдя в мой кабинет, села на стул и спокойным тоном, без волнения, рассказала свою ситуацию. Познакомилась она с сожителем три года назад, когда он приехал в город. Она в то время работала продавцом в одном из парфюмерных отделов – своего бизнеса ещё не имела. Решила, что может также заняться бизнесом в этой сфере услуг, и попросила его в этом помочь. Первоначальный капитал в начале бизнеса был её, а он только помогал в доставке товара из Москвы и оформлении документов на его имя. Он числился в её бизнесе как подставное лицо – так было проще отсчитываться перед налоговыми органами, а все точки по реализации товара она оформила на себя.

Поначалу всё шло нормально – до тех пор, пока семейная жизнь не пошла на разлад. Вот тут она и узнала всю его гнилую сущность: он стал ей угрожать. Причём угрожал не только сам, но и пригласил для этого их общую «крышу», и сказал, что она ничего не получит, если добровольно не отдаст весь бизнес ему.

Он опередил её – успел забрать документы на товар – и выгнал из арендуемой ими квартиры, забрав ключи. А ей срочно нужно было отсчитываться перед налоговой инспекцией, но без накладных документов на товар могут последовать штрафы, а это сильно ударит по её бизнесу. Рассказав всё это, девушка попросила быстрее ей помочь.

Выслушав её, я решил не откладывать на завтра, а заняться прямо сегодня – тем более, что не по-мужски было бы не помочь столь приятной женщине. Взял в помощь своего коллегу Бориса, и поехали на квартиру к сожителю. Бориса взял для подстраховки: всякое может произойти, чужой человек – потёмки, да и свидетель мне лишний. По пути заехал в райотдел и зарегистрировал заявление, как положено по закону.

Сожитель встретил нас радушно и пригласил в квартиру. Наше появление его не удивило: он уже знал, что сожительница была на приёме в шестом отделе, и назвал фамилии ходоков – генерала с Игорем. Меня сразу насторожило его заявление. Ведь прошла-то пара часов, и столь быстро дошедшая до него информация ну никак не вписывалась в его экстрасенсорные способности – это и поставило меня в тупик. Разговор и первоначальные действия с ним, какие я планировал, нужно было менять. Я перевёл разговор в дружеское русло, почувствовав, что тут «засада»: возможно, разговор наш он записывает на диктофон, и не такое это простое дело, как мне казалось на первый взгляд – кто-то за его спиной стоит, и этот человек за ним – не из простого десятка. Видимо, наш брат милиционер, если так спокойно он ведёт себя с нами.

Он нам рассказал совсем противоположную историю становления уже его бизнеса, и говорил так, будто уже был готов к нашему приходу. Сожительница – его бывшая продавщица, которая иногда помогала ему в бизнесе. Пожив с ним короткое время, она привыкла к роскошной жизни, а сейчас хочет на халяву заполучить его бизнес – для этого и наняла генерала и моего друга Игоря. Упомянув в их разборках и нас (сотрудников шестого отдела) и добавив, что это нас не красит – ведь мы должны заниматься настоящими преступниками, а не. делёжкой бизнеса, как жулики, – он нам поведал, что так просто свой бизнес не отдаст, и что у него тоже есть влиятельные люди во всех структурах города.

Тут мне стало понятно, что я – а вместе со мной и Борис – попал в разборки по дележу бизнеса. Меня использовали в этом деле «в тёмную» (а проще говоря – взяли и подставили) мой шеф, генерал и уже бывший друг. В таких ситуациях я уже бывал, заканчивались они обычно посещением прокуратуры и объяснением незаконных действий с моей стороны. Но сейчас я не знал, чем закончится вся эта история, и попросил сожителя показать мне документы, подтверждающие его принадлежность к бизнесу как хозяина. Объяснил, что они мне нужны для материала, которым я занимаюсь по официальному заявлению его сожительницы. Занимаюсь я им по закону, и материал зарегистрирован в журнале учёта преступлений. Прослушав наш разговор, его друзья (возможно, из органов службы безопасности УВД или иные) не нашли бы никаких причин заподозрить меня в самоуправстве. В возбуждении уголовного дела по материалу планирую отказать, так как не вижу в нём состава преступления. Я говорил внятно и громко – специально для его друзей, а сам думал, что разговор наш записывается и нужно сделать всё, чтобы соблюсти морально-этические нормы сотрудника милиции – ведь перед нами был не жулик, а добропорядочный гражданин.

Он открыл свой металлический сейф с кодовым замком, достал документы и предъявил их мне. Документы, подтверждающие его принадлежность к бизнесу, убедили, что передо мной не мнимый, а настоящий хозяин бизнеса. А вот накладные на товар меня повергли в шок: оказывается, бизнес у него не простой – по продаже парфюмерии, только за один месяц товара проходит на пятьсот тысяч долларов. Товар приобретается в Москве, и за него он рассчитывается не рублями, а долларами. На мой вопрос по поводу криминального жулика в его кругах он ответил, что знает такого, что жулик – на стороне его сожительницы, и что я смогу это проверить – он частый гость у генерала, у них создано совместное ООО, где все они учредители. Он назвал предприятие. Я его слушал, а в моей голове, как калькулятор, шла работа: как мог я, не один год работая вот с такими «клиентами», попасться на такой крючок? Ответ скоро стал ясен: мои бывшие коллеги повелись на деньги, променяв дружеские отношения между нами на доллары. С этого момента свою работу нужно будет планировать уже по-иному, но нужно сначала закончить с этим делом.

Я попросил «парфюмера» проехать вместе со мной до отдела – он согласился. Взял с него объяснение, скопировал накладные и учредительные документы – подстраховал, так сказать, одно место ниже спины. Написал постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, мотивируя тем, что это гражданско-правовые отношения, и стал ждать утра. Завтра на планёрке доложу начальнику о своём решении.

Но я ещё не знал, что это утро для меня будет не таким уж светлым. На планёрке начальник мне сказал, что в райотделе имеется уголовное дело, которое было возбуждено сегодня утром – по факту кражи из квартиры. Украли сейф с большой суммой денег и всеми документами на товар, назвав фамилию вчерашнего хозяина квартиры, которую мне пришлось посетить. Главное, что заявитель в этой краже подозревает меня и моего «подельника» – товарища по несчастью, Бориса. Мне нужно будет сейчас срочно проехать до следователя, дать объяснение по поводу вчерашнего посещения его квартиры и прояснить ситуацию.

Сидеть на стуле напротив следователя, да ещё вместо жулика, – ощущение не из приятных. Знаю, что здесь постарались его друзья – только мне нужно будет выяснить, кто они такие, в каких службах работают; возможно, и в нашем управлении они есть… Потребуется время, но сейчас нужно дать правдивые показания и, конечно, узнать у следователя больше информации по уголовному делу.

Расследование этого дела было поручено молодой девушке – встретила она меня недружелюбно, видимо, я ей не понравился как мужчина, а если серьёзно – она была малоопытным сотрудником. Стаж её службы не превышал и двух месяцев, как я позже узнал. Но указание ей со стороны высокого начальства – допрашивать всех с пристрастием, невзирая на звание и место работы – было принято за основу, и она работала точно «по букве закона».

Главное – не поддаться эмоциям, когда тебя кто-то хочет поставить на место в начале разговора, а выслушать его до конца. Затем – улыбнуться и предложить свою помощь в его нелёгкой работе по расследованию преступления, тем самым обезоружив нападающего. Ведь ты находишься на его «стороне», и для него лишний помощник не помешает. Тем самым сбиваются все его карты по методике допроса. Я этот метод применял уже давно в своих частых посещениях прокуратуры; помог он и в этом случае.

Я рассказал ей о своём участии в этом деле и предоставил копии всех документов по отказному материалу. Документы всегда действуют отрезвляюще на всех, особенно на следователей, которым потребуется время на их изучение. Перекинулся с ней словами о том, что и сам ранее работал в этом отделе – старшим оперуполномоченным уголовного розыска; что коллектив хороший и я многому здесь научился, знаю всех начальников, с некоторыми нахожусь в дружеских отношениях… Говоря с ней и усыпляя её бдительность, я пытался вытянуть хоть какую-то информацию о лице, желающем мне зла, узнать – в этом отделе или в другом работает заинтересованное лицо, и кто дал ей указание допросить меня, пусть пока и в качестве свидетеля.