Текст книги "На задворках галактики (СИ)"

Автор книги: Александр Валидуда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)

Глава 3

Нападение на 'Фунт счастья' порядочно растормошило относительно спокойный Фалонт. На утро не только все местные, но и чуть ли не каждая из сокарских газет пестрели заголовками типа: 'Ночная бойня в казино', 'Новая война преступных группировок', 'Возвращение старых времён', и прочая, и прочая. Злополучное казино было взято в плотное жандармское оцепление, внутри которого суетились криминалисты, следователи и прокуроры. Ходили слухи, что там видели даже вице-мэра и начальника фалонтского департамента полиции. А ещё ходили слухи, что во внутренний дворик 'Фунта счастья' рано утром подогнали несколько грузовиков, а в полдень, никого к ним не допуская, в грузовики забрасывали десятки трупов. Было ещё не мало слухов, от откровенно нелепых, до вполне правдоподобных, вроде заранее спланированной жандармской операции, мол, властям надоели такие фигуры как Каналья. Впрочем, последний слух можно было легко объяснить – в последующие два дня по городу прокатились облавы и аресты. Хватали всех подозрительных, многих, конечно, потом быстренько отпускали, все-таки уголовно-процессуальные законы никто не отменял. Но облавы мало что дали, попадалась в основном мелкая шушера, да адвокатам здорово работы добавилось. Губастый, например, со всем своим окружением благополучно лёг на дно. А высокие полицейские чины всерьёз задумались, не обернётся ли нападение на Каналью возрождением криминальных войн 136-139 и 142-143 годов? Ведь чины эти не по архивам знали с чего начинали Фабрегас и Губастый, да и сами они тогда ещё не были полковниками и бегали по улицам с риском нарваться на бандитскую пулю.

Журналистов, кстати, за оцепление не пропускали, ни газетчиков, ни телевизионщиков. И интервью им никто не давал, чего раньше не бывало. Смотря в своем номере дальновизор, Краснов и Комета стали свидетелями, как лощённый напыщенный репортёр пересказывал очередную сплетню, перемежая её с опусами на тему бессилия полиции и необходимости извести на корню криминалитет. А из толпы в репортёра полетел камень, да разбил ему лоб. Дрогнувшая камера (наверное оператор отшатнулся), выхватила толпу зевак, к которой уже ринулись жандармы. Толпа начала разбегаться, а окровавленного репортёра бесцеремонно погрузили на носилки и куда-то понесли оказавшиеся поблизости санитары.

Несмотря на поднявшуюся в городе волну, представители власти Краснова пока не беспокоили. В обоих смыслах. Тот же Фабрегас, судя по некоторым газетным статьям, полицией даже не задерживался, а проходил как потерпевший. Поговаривали о выписанных им из столицы адвокатах.

'Адлон', между тем, Краснову надоел, последние дни он и Хельга подыскивали съёмное жильё и остановили свой выбор на приличном одноэтажном домике в респектабельном районе Фалонта. Параллельно Пётр Викторович искал подход к аргивейскому консульству. Приходилось посещать заведения, где бывали консульские сотрудники, по возможности зондировать их настроения и характеры, ведя осторожные разговоры в каком-нибудь охотничьем клубе. Исподволь выяснилось, что дела в консульстве шли не важно, сказывалась велгонская оккупация, а отсюда и плачевное финансовое состояние. Если бы не заграничные счета, доступные изгнанному аргивейскому правительству, вероятно, что консульская недвижимость пошла бы с молотка.

В снятом домике, хозяин которого укатил на полгода за океан, Краснов и Комета, к восторгу своему, обнаружили богатую библиотеку. Помимо беллетристики, нашлось много публицистических и исторических книг. Публицистика была весьма занимательна, даже если авторы освещали проблемы и события явно предвзято и однобоко. Но вот когда на глаза попался объёмистый фолиант по общей истории Темискиры, начиная со времен войны с рунхами, сердце Петра Викторовича ёкнуло. Это оказался сборник монографий нескольких авторов. Листая гладкие страницы плотной бумаги, он наткнулся на краткое и упрощенное описание хода Войны, с которым в целом остался согласен, а дальше шло изложение причин и последствий планетарной катастрофы:

'…и хоть в войне был достигнут коренной перелом, а рунхи были вынуждены оставлять целые сектора, Темискира (судя по всему, являвшаяся периферийной системой так называемой 'человеческой сферы' и располагавшаяся вдали от театров военных действий) внезапно оказалась блокирована флотом чужаков. Сокрушив орбитальную оборону, состоявшую из трёх устаревших орбитальных крепостей типа 'Нона' и жиденькой группировки боевых спутников, рунхи десантировали несколько ударных корпусов (по разным данным – от шести до восьми), которые на многие месяцы завязли в ожесточённых боях с войсками темискирского гарнизона. Добиваясь скорейшего овладевания планетой, захватчики проводили массированные бомбардировки с орбиты, не гнушаясь и ядерных ударов. Но цели так и не смогли достичь ни через месяц, как планировалось, ни через пять. Упорное сопротивление гарнизона и прибывшее, хоть и с большим опозданием, 4-е оперативное соединение 14-го флота (по архивным данным – в составе дивизии линейных кораблей, бригады лёгких крейсеров, трёх или четырёх дивизионов эсминцев, бригады штурмовиков и отряда кораблей обеспечения), с ходу попытавшееся деблокировать систему, все это вынудило рунхов спешно начать эвакуацию войск.

Древние хроники не сохранили точной даты разразившейся катастрофы, которую в истории нашей планеты принято именовать с большой буквы. Известно только, что сама Катастрофа произошла одномоментно, длилась исчезающе малый временной промежуток, а по масштабу распространения, охватила всю планетную систему. Однако, нет достаточных данных, как Катастрофа отразилась на самом нашем светиле, на других планетах и их лунах. Если судить по приведенным в хрониках исследованиям, с нашей системой практически ничего сколько-то-нибудь заметного не случилось. Планеты и луны не сошли со своих орбит, солнце не изменило своих астрофизических характеристик, а сама Темискира как будто бы тоже ничуть не изменилась. Потом только стало известно, когда начались сбои в навигации (в первые десятилетия часть техники продолжало исправно функционировать) и выявились прочие 'чудеса', так вот стало известно про незначительные смещения магнитных полюсов, про увеличение силы тяготения с 0,98G от стандартной до 1,05G, про смещение наклона оси на 1?40' и прочие странности. После отшумевших природных катаклизмов, вскрылась и ужасающая картина изменений ландшафта и климата, охватившая бoльшую часть суши. По невыясненной причине, изменениям в основном подверглись территории, пострадавшие от применения термоядерного и химического оружия. Так на нашей планете появились запретные территории или, так называемые, пустоши, которые по объективным причинам до сих пор остаются в крайней степени малоизученными, не смотря на многочисленные за последние века научные экспедиции.

Так что же мы знаем о пустошах? Мало. Настолько мало, что если обобщить все собранные из разных источников сведения, то получится мрачная картина враждебной человеку среды с собственной биосферой. Вдобавок среда эта зачастую заражена радиацией и изобилует зонами химического загрязнения. А некоторые 'горячие' местности и по сей день фонят настолько, что человек даже облаченный в средства высшей защиты не может находиться там дольше нескольких часов. В связи с этим надо ли говорить, сколько проблем возникает в наше время из-за ограниченности пригодной суши, на которой вынуждено ютиться современное человечество? Почти миллиардное население располагает не более чем третью суши! А если предположить гипотетически, что стало бы с нами, окажись и наши обжитые земли столь же видоизменёнными, утратившими свою геоморфность? Страшно даже представить.

Так что же всё-таки произошло в момент Катастрофы? В чем её причина и каков механизм? На эти вопросы до сих пор нет сколько-нибудь ясных ответов. Судить о Катастрофе мы можем только по её следствиям. А именно: появление на небе незнакомых для наших предков созвездий и туманностей, резкое и полное прекращение сообщений с другими системами 'человеческой сферы', а вследствие этого – начавшийся десятилетия спустя развал с трудом поддерживаемой инфраструктуры и общий технический упадок. И хотя Темискира обладала собственной промышленной базой, её оказалось совершенно не достаточно для поддержания должного техноуровня цивилизации. Не маловажную роль здесь сыграли и бомбардировки промышленных объектов чужаками.

А какова судьба захватчиков, не успевших эвакуироваться и застигнутых Катастрофой? В хрониках отображено их планомерное и неумолимое истребление. А те рунхи, что рассеялись среди населения, а они, как общеизвестно, обладали антропоморфной и даже вполне человеческой внешностью, те рунхи из года в год выявлялись и нещадно уничтожались – настолько велика была у наших предков ненависть к ним.

Что же касается причины Катастрофы, то на сей счёт существует одна, на мой взгляд заслуживающая по крайней мере упоминания, теория, которая однако признается апокрифичной многими авторитетными исследователями. Теория, основанная на показаниях некоторых пленённых чужаков. Суть её в том, что Катастрофа напрямую связана с неким доисторическим артефактом, хранящимся на Темискире не то десятки тысяч, не то миллионы лет. То есть, с артефактом созданным давно сгинувшей расой. И якобы стремление обладать этим артефактом и явилось главной, если не единственной причиной вторжения чужаков на Темискиру. Теории этой можно верить, а можно над ней и посмеяться, но она хоть как-то отвечает на ряд вопросов. Вот некоторые из них: 1) почему рунхи нанесли массированный удар по Темискире, являвшейся отдаленной, тыловой системой, причём, второстепенной системой с сомнительной военно-промышленной ценностью?; 2) почему они посчитали возможным извлечь из всех ТВД корабли, относящиеся к линейным силам, не считая 'маток' и вспомогательных сил? Бросить на захват планеты ударные корпуса численностью не менее трёхсот, а по другим данным – трёхсот пятидесяти тысяч воинов? Да ещё тяжелая планетарная техника и атмосферная авиация? Привлечь для высадки планетарных войск группировку десантно-штурмовых кораблей? Это только часть вопросов. Конечно, как одну из причин вражеского удара можно привести тот факт, что наша планета за последние 12 лет войны превратилась в крупнейшую эвакуационную систему, куда сверхгигантские транспорты десятками тысяч за рейс перевозили жителей многих миров, чтобы защитить таким образом гражданское население от опустошительных бомбардировок. (Как отвлеченный факт, стоит упомянуть, что за 12 лет число рейсов составило многие тысячи, как результат – и до того неоднородное население Темискиры стало вскоре ещё более пёстрым.) Но и в самом деле, рассматривать наш мир как цель для удара только лишь по причине превращения планеты в крупнейший эвакопункт, к тому же к исходу войны, когда военно-экономическое напряжение сил и средств чужаков достигло своего максимума – это не пришло бы в голову и самому бездарному рунховскому стратегу. А ведь, как известно, в силу особенностей иерархической системы, бездарностей в правящих кругах и в более низших властных эшелонах у рунхов не было. Вот почему версия, связанная с артефактом становится, по-моему, ещё более интересной. И на мой взгляд, эта версия хотя бы предлагает объяснение внезапного обрыва всех сообщений с метрополией, ведь по показаниям тех же, в последствии казнённых чужаков, система Темискиры 'выпала' в совершенно иную вселенную.

Современной исторической наукой Катастрофу принято считать за точку отсчета новой истории Темискиры. Этот губительный катаклизм произошел около трёхсот лет назад и в течение четырёх-пяти десятилетий после него протекал трагический период упадка, сменившийся почти полувеком так называемой 'дикости', полувеком оставившим столь неизгладимое влияние на нашу историю, что его принято обозначать как отдельную эпоху. Саму эпоху Дикости (Э.Д.) можно охарактеризовать как гротескное сочетание остатков высоких технологий и примитивизма, и как столкновение старых этических ценностей с новыми, когда человек заново учился всему тому, на что раньше ему понадобились тысячелетия. Сюда можно отнести и слом социальных формаций и пестроту самых разных способов производства, и военно-политические протогосударства на основе полуфеодальной системы. Остается только порадоваться, что путь темискирцев оказался не так тернист, как путь их прапредков-землян, если сделать сравнительный анализ используя сохранившуюся историческую литературу.

На смену Дикой эпохе пришла Эпоха Возрождения (Э.В.). Именно тогда человечество Темискиры совершило короткий качественный скачок от примитивных технологий до того их уровня, без которого наш современник и не мыслит себе цивилизацию. Возникла и повсеместно распространилась электрификация, наряду с чёрной, возродилась цветная металлургия, появилась химическая промышленность, произошел переход от конной тяги к пару, а позже и к двигателям внутреннего сгорания. Впрочём, от конной тяги мы так до конца и не отказались. Возникло авиа– и кораблестроение. И многое другое. Возникли новые, в том числе и современные государства. Изменились и формы политического устройства (исключение здесь составляет Великое Герцогство Арагонское, застывшее в неофеодализме).

Наконец – Эпоха Стабильности (Э.С.). Эпоха в которой мы живём сейчас. Эра, которую некоторые мои коллеги в насмешку называют 'эпохой стагнации'. Как не прискорбно об этом писать, но я по большему счёту разделяю эту точку зрения. Мы живём прежними достижениями, научно-технический прогресс протекает настолько малым темпом, что его только с натяжкой можно назвать прогрессом. 'В основном мы заняты только модернизацией и оптимизацией', – признаются одни учёные и инженеры. 'Страшно представить, что когда-то вновь изобретут атомное, а после и термоядерное оружие, которое потом обязательно применят, – говорят другие, – хватит и воссоздания фосгена и люизита'. Кто знает, может они и правы? Не стану судить, ибо и такая точка зрения имеет право на жизнь, если вспомнить, что нас окружают бесконечные пустоши…'

(Из вступления в краткий курс мировой истории.

Андриан Вронский, Старградский Университет,

131 г.Э.С.)

Краснов отложил книгу, задумавшись над историческими аналогиями, которые поражали его, не смотря на очевидность. Поражали в первую очередь совпадением терминов, словно темискирские историки каким-то образом приобщились к единому информационному полю человечества, благо есть соответствующие теории на сей счёт. Катастрофа 'человеческой сферы' – катастрофа галактического масштаба, когда на истощённых Войной планетах вынужденно объединённого человечества, экономика не то что оказалась в коматозном состоянии, а просто перестала существовать. Что привело к десятилетиям Упадка. И Катастрофа на Темискире – планетарного масштаба, тоже приведшая к своему Упадку, а затем к Эпохе Дикости. А вот о 12 годах существования Темискиры в качестве крупнейшего эвакопункта, Пётр Викторович ничего не знал. Теперь хоть понятно откуда здесь такая численность и разношёрстность населения. И, наконец, что поражает больше всего – не принимаемая всерьёз теория артефакта. Тут уж точно есть над чем подумать.

– Что вас так беспокоит? – поинтересовалась Хельга.

– Беспокоит? – Краснов пожал плечами. – Я спокоен как удав. Кстати, на этой планете есть удавы?

– Сомневаюсь. Видела я как-то эту тварь в своём поместье. Хорошо маскируется. Сидит, ждёт. А потом ка-ак плюнет ядом! Парализующим. Жертва обездвижена, а эта гадость наползает сверху как покрывало. Обёртывает и душит.

– Нет, я про нормального земного удава.

– Змея что ли? Да зачем колонистам с собой змей привозить?

– На Темискиру, может, и не привозили. Но видел я пару миров, где не только змей, а всего что могли, навезли. На Трансваале целый континент превратили в копию земной Африки, правда без паразитов. На Владивостоке-3 воссоздали таёжные леса.

– А зачем? – не поняла Хельга. – Африка какая-то, ничего о ней не слышала. На моей Родине вполне всех устраивает эндемическая фауна.

– Это дело вкуса. На вот, почитай на досуге про новую темискирскую историю, – он протянул ей фолиант и посмотрел на часы. Время было: 18:20 – самое начало вечера, но здесь в Сокаре в конце сентября световой день заканчивался на много раньше. А до прихода Кочевника оставалось часа два с половиной, которые не плохо было бы как-то скоротать, желательно совместив приятное с полезным. – Ты, по-моему, статьи про Хакону читала. Где эти журналы?

– Не советую. Статьи не объективные, писали их не иначе как озлобленные эмигранты. Слишком много истерических эмоций. Хотя не все статейки так плохи. Почитайте лучше вон ту книжечку, как раз хотела её предложить. – Она указала на полку, где среди ровного рядка выделялся не до конца задвинутый тонковатый томик. – При прочтении напрашиваются определённые выводы.

– Посмотрим…

Краснов потянул за корешок жёсткого кожаного переплёта и прочёл название: 'Гражданская война в Хаконе 135-137 г.г. или несостоявшаяся II континентальная война'. Длинновато для названия. Авторов было аж четыре, первое издание датировалось сто сорок седьмым годом в Ютонии. Этот экземпляр был переиздан в Сокаре в сто пятидесятом. В кратком предисловии коллектив авторов сообщал, что он освещает международную обстановку и внутриполитическую ситуацию, сложившиеся вокруг и внутри Хаконы накануне войны, а также ход самой войны наиболее объективным образом.

– Ну-ну, – тихонько вслух выразил Краснов своё сомнение, не доверяя ни столько заверению в объективности, сколько удивляясь отрезку времени, прошедшем от окончания войны до выхода книги.

Не могли, ну никак не могли за десять лет проясниться многие обстоятельства, выявиться все действующие лица и избавиться от соответствующих грифов секретные сведения. Он устроился на диванчике и, налив в стакан слабогазированной минералки, принялся за чтение.

Страница за страницей раскрывалась геополитическая ситуация середины тридцатых, исследуемая авторами в общем ключе исторического процесса, без раскрытия многих тайных механизмов и оценивания степени участия тех или иных политических фигур – что не удивляло, ведь многие документы были до сих пор засекречены. По иному и не могло быть. По сути, сей труд походил на последовательное перечисление событий бесстрастными сторонними наблюдателями – без красок, без идеологических оценок и даже без симпатий и антипатий авторов, во всяком случае – ярковыраженных. Напряжённые дипломатические переговоры, всё дальше заходящие в тупик торговые противоречия, территориальные претензии, развал давно сложившихся союзов. Повышение градуса международной напряженности, атмосфера всеобщей подозрительности. Удивительно просто, как тогда, в те годы не рванула эта обозначенная в заглавии II континентальная война. И на фоне бурлящей международной обстановки не сразу стали заметны где-то отчасти странные, где-то и бессмысленные события и явления в Хаконе. Сначала цепь загадочных самоубийств в политических и в близких к ним кругах. Потом жёсткая подковёрная грызня 'наследников'. Участившиеся забастовки, время от времени парализовывавшие целые отрасли, и волнения в широких слоях населения, или в народных массах, как в книге их обозначили авторы. Убийства, поражающие своей немотивированностью, когда пойманные убийцы не то что объяснить, а и сами понять не могли зачем они это сделали. Случаи коллективных психозов. Читая эти страницы, Краснов всё больше убеждался, что наткнулся, наконец, на проявления деятельности рунхов. Явные проявления. Очень шаблонно всё это выглядело, только с поправкой на специфику Темискиры, то есть здесь на этой планете чужаки действовали не в пример наглее и с размахом. И правда, чего им стесняться в средствах? Закрытый локус как-никак.

Интересно было то, что в описываемых в книге предреволюционных событиях абсолютно отсутствовали предположения, а тем более объяснения с точки зрения причастности к ним чужаков. Рунхам в книге не было места, даже гипотетически, а это значит, что они, вероятно, вообще никем и никогда, по нынешним временам, не берутся в расчёт.

Итак, настал 135 год. Хакона взорвалась изнутри. И странно так, почти не заметно для соседей взорвалась. Нет, не то чтобы незаметно, скорее имело место равнодушное попустительство, а то и тайное злорадство. Да, наверняка примерно так и было, Хакона всё-таки была серьёзным игроком и не только на континентальном поле, её влияние простиралось и за океан – на ту же Ютонию, извечную антагонистку Островного Союза.

Но раздираемая гражданской войной Хакона, сразу изменила и без того неустойчивый геополитический баланс сил. И соседи Хаконы, поначалу озабоченные в основном сугубо своими внутренними проблемами, постепенно начали вмешиваться в чужую войну. Нарастали поставки оружия, по обе стороны фронта в армии вливались отряды волонтёров. Северная Ракония заняла позицию жёсткого нейтралитета. Южная Ракония, косо смотрящая на северян – своих бывших сограждан, заняла сторону законного правительства (и хоть от прежнего состава почти никого не осталось, а процедура прихода к власти 'наследников' не могла считаться легитимной, их, 'наследников', тем не менее признали как законную власть большинство государств). Нейтралитет нейтралитетом, а северяне на всякий случай постепенно начали стягивать к границам южан войска, вспоминая через СМИ старые обиды на отколовшийся юг. Новороссия и Великое Герцогство Арагонское в очередной раз втянулись в пограничный конфликт, что не помешало им, однако, вести в Хаконе свои игры, и как ни парадоксально – обе державы сделали ставку на законное правительство. Флот островитян воспрепятствовал активной военной помощи законному хаконскому правительству со стороны ютонцев. Сами островитяне от прямого вмешательства во внутрихаконскую войну отказались сразу, а Ютония, здраво соизмеряя свои возможности, не рискнула пойти на морское противостояние с ОС. На сторону мятежников (они же – революционеры) встал лишь один Велгон. В итоге он и победил, наплевав на вероятность полномасштабного втягивания в орбиту внутрихаконской войны сопредельных государств. Велгон ввёл кадровые войска, чем моментально изменил стратегический расклад и соотношение сил на фронтах. Подобного никто из прочих держав не ожидал, как если бы разом ослепли все их разведки, прозевав приготовления велгонцев. Совершенно очевидные казалось бы приготовления. И по сей день эта операция считается самой блестящей в истории по масштабу дезинформации и контрразведывательных мер. А когда обе Раконии, Новороссия и ВГА наконец созрели, было уже поздно. Велгонская интервенция за пару месяцев покончила с трёхлетней войной. А в Хаконе утвердилось провелгонское правительство. Дипломатия уже ничего не могла сделать, а от затевания войны с Велгоном тогдашние правительства воздержались.

Краснов отложил книгу и долго задумчиво разминал толстую сигарету, ценившейся в Сокаре кантонской марки, прежде чем прикурить. За неполный месяц он прочёл не мало публицистики и исторических монографий, жадно впитывая изложенные в них сведения пусть и под довольно специфическим углом зрения, но тем не менее. И вот теперь и эта книга. Вполне уже можно сделать определенные выводы. А выводы напрашивались сами собой – Велгон. Если где и обосновались пресловутые рунхи, то по всему выходит, что именно там. Государство закрытое, иностранцам туда хода нет (исключая диппредставительства), вдобавок, процесс превращения окраиной и в чём-то отсталой северной страны в одного из крупнейших на данный момент военных и индустриальных гигантов, пришёлся своим началом как раз на период тридцатилетней давности. Примечательна и Хакона, ставшая после гражданской войны чем-то вроде велгонского вассала. Наконец, Новороссия, третий год в одиночестве ведущая войну с ними двумя. То что ей в стратегических планах велгонского руководства (считай рунхов) отводилась роль нового вассала, Краснов теперь уже не сомневался. Значит, решил он, пришла пора посмотреть на Новороссию изнутри.

Маятниковые часы в углу залы звонко пробили очередной получас. Полдесятого, а Кочевник пока не заявился. После недолгих колебаний, Краснов взялся было за переговорник, намериваясь связаться с Еронцевым, но тот его опередил.

– Здравия желаю, Пётр Викторович, – почему-то по военному поприветствовал он. – Не разбудил, надеюсь?

– Не разбудил. Поспишь тут. – Пробурчал Краснов и тут же оживился: – Сам-то как, Григорий Романович, созрел, наконец, у нас побывать? Скука не заела?

– Не заела. Почему-то всегда дел по горло. Так что пока к вам вниз не планирую. Я, Пётр Викторович, по другому поводу. Семёнов отзвонился, просил передать, что сильно задержится.

– Где он сейчас?

– Не пеленговал. В какой-то таверне. За городом, судя по картинке.

– Угу. Благодарю. – Краснов выбил дробь пальцами по столу и сменил тему: – Что там у тебя за дела и почему их, как всегда, по горло?

– Да вот сканирую потихоньку пустынные территории. Нудное занятие, скажу я вам. И пока безрезультатное.

– Неужели ничего интересного?

– Интересного – уйма. Развалины хотя бы взять. И все они фонят, заразы. ЭМ-анамалии… Но всё это – не то. Ни зацепки, ни намёка на Ключ. Чувствую, отупею скоро. К тому же, я один на борту, а 'Реликт' хоть и чудо расчудесное, тем не менее – большой и сложный 'организм'. Техника есть техника, кто б её ни создал, её обслуживать надо.

– Это всегда так…

Минут двадцать они к взаимному удовольствию поболтали о пустяках. А в завершении Краснов договорился, что вызовет капитана на блиц-совещание, которое намеривался устроить по прибытию Кочевника. И прикинув, что наверное пара часиков в запасе у него есть, Пётр Викторович решил вздремнуть.

…Было уже глубоко заполночь, когда дрожащий от ночного холода Кочевник тихонько постучал условленной дробью в окно спальни Кометы. Спала Хельга чутко и сразу прокинулась.

– Хорошо вы тут устроились, – сказал он с порога, стаскивая облепленные не высохшей грязью ботинки. – И тихо у вас. Думал на собачку наткнусь, специально забор подальше перелазил. А собачки-то и нет. Не хорошо. Во дворе сторож нужен.

– Толку от этих собак? – Хельга, пожала плечами, кутаясь в лёгкий и мешковатый не по размеру халат, накинутый поверх пеньюара. – Ну была бы собака и не на цепи даже, остановила б она тебя?

– Меня – нет. Но тявкнуть бы успела.

– Ты, Дим, вижу, замёрз совсем. Может горячего для согрева?

– Спасибо. Чай с ромом – самое то будет. Где тут у вас батарея? Проскочу пока, погреюсь.

– Батарея? Забудь. В доме камин есть. Там и грейся.

– Камин? Ну-ка, ну-ка, посмотрим на настоящий камин. Пока что в Фалонте ни одного не видал.

Дремавший прямо в зале на диванчике Краснов проснулся от их разговора, доносившегося из прихожей. Когда в залу прошёл Кочевник, он крепко пожал ему руку со словами:

– Ждал тебя пораньше. Давай к огню, грейся. Кочевник развалился в кресле и блаженствовал, вытянув к камину ноги.

– Ночь сегодня холодная выдалась. Минус пять – не хило для осени в этой широте, – словно оправдываясь произнёс он. Краснов кивнул.

– Как успехи, Дима?

– Да ничего пока конкретного. Но кое-какие намётки всё же есть. Помните, я вам рассказывал про того лысого типа? Ну который в казино вас срисовал?

– Помню, помню.

– Так вот, личность эта колоритная и известная в кругу контрабандистов. Сейчас пытаюсь на него выйти. Получается пока не очень, народ сплошь настороженный, языком не треплет. Но тут, я думаю, главное слух пустить, что лысым кто-то настойчиво интересуется. Тогда у него появится интерес для встречи.

– Не факт.

– Да, не факт, но очень вероятно.

– Контрабандист, говоришь. И очевидно – моряк. Если так, то и судно своё у него должно быть.

– Не знаю, но по слухам так и есть. Только в порту оно не появляется. У лысого какие-то трения с властями. Впрочем, понятно какие.

– Скидывает товар вдоль побережья? А патрульные катера?

– Чёрт его знает, видимо мужик он ушлый.

– Хм, – Краснов задумчиво потёр подбородок. Своей инициативой Кочевник несколько предвосхитил задуманное им самим по изучению вариантов срочного отхода из Фалонта. – Прими похвалу, Дима. Контрабандист твой нам вполне может пригодиться.

– Рад стараться, Пётр Викторович, – улыбнулся Кочевник, и вдруг стал серьёзным. – Только вы ни словом не обмолвились о том, какого же чёрта наш контрабандист пялился на вас в 'Фунте'.

– А о чём говорить? Прознал про платину? Возможно. А возможно, что и нет. Эта тема пока что преждевременна.

– Ну коли так…

Хельга появилась с подносом и поставила его на устланный клеенчатой скатертью стол, перегородивший самый центр залы. Видимо такое расположение стола было сообразно представлению хозяина о комфорте. Кочевнику она подала прямо в руки большую парующую чашку с чаем, смешанным с ромом три к одному – как он любил. Себе она приготовила обычную порцию зелёного чая с измельченными цветочными лепестками без всякого там спиртного, а Краснову полюбившейся ему сокарский кофе.

Краснов к этому времени успел вновь связаться с Еронцевым, а через него с Оракулом и Красевичем. Прямо над столом, посредством переговорника, развернулась стереопроекция, поровну разделённая надвое изображением капитана и комнатки в съёмной квартире, где пребывали остальные. Выдержав паузу, давая обменяться приветствиями и шуточками, он привлёк общее внимание деликатным покашливанием.

– Все никак не наговоритесь, полуночники, – он переводил взгляд то на стереопроекцию, то на Кочевника с Хельгой. Наступила тишина, все ждали продолжения. – Для начала обрисую вам некоторые свои предположения и моё виденье дальнейших планов нашей компании. Кратко и конспективно, так сказать. А после перейдём к обсуждению. Хочется послушать ваши соображения.

Доклад, а точнее изложение тезисов уместилось в отведённые им самим десять минут. Рассчитывать время своих выступлений он научился ещё в академические годы, с тех пор в этом только совершенствовался. А говорил он прежде всего о Велгоне и о гремевшей за океаном войне. И вскользь о текущем положении группы, грозящем в самое ближайшее время резко поменять качество.

– Так что же, Пётр Викторович, – обратился Красевич, – засиделись мы здесь? Я хоть завтра готов. Чужаков здесь нет и в помине, а с бандюками воевать, да от полиции бегать – это не для меня. Скучно.

– Скучно ему, – Хельга фыркнула. – Тут ситуация назревает, а тебе скучно.

– Ситуация давно назревает. С первого дня.

– И скоро она разродится, – поддержал Ярему Кочевник. – Я тоже не вижу смысла засиживаться здесь. Но вот Велгон… Насколько я понимаю, легализоваться в Велгоне на порядок сложнее, чем в Фалонте, если вообще возможно.