Текст книги "На задворках галактики (СИ)"

Автор книги: Александр Валидуда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц)

– Так это только предположение?

– Предположение с большой долей убеждённости.

– Вот даже как. Занятно. А ты, Григорий Романович, я смотрю, до сих пор воспринимаешь 'Реликт' как живое существо. Наверное, поэтому он с тобой так легко контактирует.

Уголки губ Еронцева тронула тень улыбки. Но настоящей его улыбки я так и не дождался, да и не дождусь, видимо, никогда. Капитан никогда не улыбался, то ли потому что не умел в принципе, то ли случилось что-то в его жизни навсегда отметившее его чело печатью вечного сумрака. Но стоило только заговорить о 'Реликте', как сердце капитана оттаивало.

– Что-то ещё, Григорий Романович?

– Да. Я тут пошерстил в базе данных. Так вот, это Темискира, которая…

– Знаю, знаю. Я тоже о ней запрашивал. Вот только смотрится она совсем не как представительница А-класса. Ты не находишь?

– Полностью согласен. Вот данные сканирования. Смотрите сами, каков результат.

Передо мной развернулись голографии снимков поверхности с текстовыми столбцами описания. Общая картина выглядела гнетущей. Совершенно чужеродная биосфера, кроме того, изобилующая обширными проплешинами радиационного и химического заражения разной степени интенсивности, уродливыми язвами покрывающими значительные площади.

'Ещё один погибший мир', – подумалось мне в тот момент. Изучение снимков порождало неприятный осадок. Боевые действия шли на поверхности и в выборе средств, судя по всему, стороны не проявляли щепетильности. Впрочем, рунхи, как правило, и не стремились уничтожать планеты. Вот только что же случилось с земной флорой? Не могла же она полностью исчезнуть! Если верить справочникам, то по жизнестойкости с ней местные организмы тягаться на равных не могли.

– Что вы на это скажите? – спросил капитан.

– Скажу, что руки чешутся задать много-много неприятных вопросов нашим беглецам с 'Миранды'.

– Я тут бегло сопоставил кое-что. По материалам справочника, тяготение Темискиры – 0,98 'же'. А корабельный вычислитель выдает 1,05.

– Неточность данных справочника?

– Не думаю, Пётр Викторович. До сего дня подобных неточностей не замечал. И на погрешность вычислителя не похоже. Слишком дикая была бы погрешность.

Темискира постепенно росла и заполнила собой четвертую часть панорамы. Её луна, в сравнении с ней самой, выглядела жалкой скалистой глыбой, окрашенной в непримечательные жёлто-коричневые цвета. А на фоне луны красным маркером высвечивалась точка месторасположения артефакта.

– Странно, – произнес капитан нехарактерное для его лексикона слово с некоторой, опять же, не характерной для него растерянностью, – объект растет в размерах.

Поверх панорамы появилась голограмма объекта, представлявшего собой раскинувшийся на поверхности конус, на глазах превращающийся в трёхлучевую звезду с высоким шпилем в центре. И правда, тут было чему удивиться. Изображение на голограмме постепенно росло, наливаясь в объёмах словно живой организм при ускоренной съёмке натуралиста. Спустя какие-то минуты каждый из лучей простёрся в длину более чем на пять километров, постепенно при этом разрастаясь вширь.

– 'Миранда' произвела передачу на объект, – доложил Еронцев, колдуя у пульта. – Сигнал записан.

– Сигнал кодирован?

– Да. Модуляция совершенно не типичная. И частота на пределе восприятия наших сенсоров.

Я кивнул, понимая, что шансов расколоть код сигнала сию же минуту нет никаких. Если он вообще был этот шанс. Возможностей 'Реликта' вполне хватало для дешифровки коммерческих, частных и полицейских кодов. Но вот с военными и правительственными, к тому же с завидной регулярностью обновляющимися, это было чаще всего невозможно. А этот случай, похоже, из этого ряда.

– Стандартный передатчик так не работает, – предположил я. – Думаю, мы нашли бы много для себя интересного на борту 'Миранды'.

Я видел, что капитан со мной согласен и хотел что-то сказать, но вынужден был отреагировать на резкую смену курса транспортника. 'Реликт' повторил манёвр 'Миранды' и тут началось нечто непонятное. Сигнал чужого корабля начал слабеть, потихоньку затухая, а срочно спроецированная голограмма оптического изображения показывала как 'Миранда' постепенно теряла чёткость очертаний, с каждой секундой становясь все более прозрачной, будто разрывая последние связи с материальным миром.

– Чертовщина, – пальцы Еронцева зачастили по консоли. – Нет, сенсоры работают штатно.

– Не в сенсорах дело. Это с 'Мирандой' что-то не то происходит, – признаться, я не на шутку взволновался, наблюдая всю эту свистопляску. – Она куда-то от нас убегает.

– Убегает? Как? И куда?

– Знать бы. Это всё лунный объект, без него не обошлось.

– И я так думаю. У нас не более минуты в распоряжении. Жду указаний.

– А вот что, Григорий Романович, пощупай-ка нашу беглянку гравилучем. Попробуем её, что ли, притянуть поближе к нам.

Капитан принялся манипулировать пультом, заметив с вдруг просквозившим ожесточением:

– Навернуть бы её гравиударом, 'Миранду' эту. Со всей дури.

– Не стоит, – возразил я, хотя у самого руки чесались покончить с транспортом, не дав чужакам шанса на бегство, куда бы там они ни собрались. Кто их знает эти древние артефакты, вдруг здесь портал в другую галактику или иное время, или, скажем, в загробную жизнь?

'Миранда' тем временем перестала растворяться, застыв в полупрозрачной фазе. Гравитационный луч потихоньку стал тащить её к 'Реликту'. Все ближе и ближе. Но вот корпус транспортника начал прогибаться, потом от него с вальяжной медлительностью отделились и поплыли мелкие обломки. И вот то, что было 'Мирандой' развалилось на дюжину сегментов.

Предчувствуя недоброе, Еронцев поспешил вырубить гравилуч. Но, похоже, было поздно. Изображение на панораме внешнего обзора мигнуло раз-другой и на десяток долгих секунд заволоклось дымкой. И все эти долгие секунды корпус 'Реликта' сотрясала не сильная, но ощутимая дрожь… И вот всё прекратилось. Пропали попахивающие мистикой эффекты, как будто ничего и не было. Но только то, что теперь показывала панорама, заставило нас пережить чувство нереальности происходящего. На панораме исчезли многие звёзды, да что там звёзды(!), пропали многие галактики, туманности, а то, что осталось, выглядело как-то бедновато и сиротливо. Хорошо хоть Темискира с её луной были на месте. А развалившегося на части транспортника тоже не было.

Я молчал, ошарашено посматривая то на панораму, то на капитана, суматошно колдовавшего над пультом. Наконец, Еронцев бросил с ним возиться и, словно отсекая лишнее, махнул рукой.

– Никаких сбоев и неполадок. Не знаю, что и сказать, Пётр Викторович. 'Реликт' совершенно не пострадал.

– Но впечатление такое, что изрядно пострадала окружающая нас вселенная.

– Или мы сейчас в какой-то другой вселенной.

– Вполне допускаю. А вот объект наш никуда не делся, – я показал рукой на маркер на фоне луны. – Да и Темискира изменилась.

С полным спокойствием Еронцев смотрел на панораму. Смотрел с внешним безразличием, как и я. Это была наша общая черта. Общая черта всех ребят, находившихся на борту.

Планета теперь была на две трети обращена к 'Реликту' дневной стороной. И вроде бы ничего в ней странного на первый взгляд не было – все та же чужеродная биосфера, чужие континенты и моря, но в зоне сумерек картина незаметно менялась. И нельзя было сразу понять в чём тут дело, игра воображения или оптический обман. Там, где граница сумерек переходила в ночь, темноту рассвечивали россыпи огоньков. А там, где огоньки, там и промышленная цивилизация.

Со стаканом крепкого ютивгийского чая я пристроился в компенсационном кресле в самом дальнем уголке рубки управления. По старой своей привычке я всегда пристраивался где-нибудь подальше, вот и сейчас мне не хотелось мозолить глаза Еронцеву и своей персоной отвлекать его внимание. Пусть делает своё дело ни на что не отвлекаясь. Мысли мои в это время, странным образом, крутились вокруг чая. Грубоватый стальной стакан, вдетый в массивный, опять же стальной подстаканник с широкой, покрытой натуральным деревом ручкой – вот и вся посуда, что нашлась в вотчине капитана. Давненько я не сталкивался с такой голой функциональностью. А раз кроме стакана ничего не нашлось, то приходиться коротать время, попивая чай, кроме которого, к слову, тоже ничего другого не нашлось. Строго говоря, ютивгийский чай – и не чай вовсе, потому как на означенной Ютивге-3 (ох, уж названьеце у планеты, пусть бог милует!) вместо чайных кустов садили совсем другое – местное растение. Настоящий чай рос на Земле (ну и ещё на паре десятков планет), но меня это никоем образом не оскорбляло. То, что ютивгийцы называли чаем мне нравилось.

Так я и сидел, похлёбывая из стакана да наблюдая за работой Еронцева, со всем усердием исследовавшего наш конфуз.

Давно, ох как давно я не испытывал столь сильной досады. Так давно, что даже порядочно подзабыл каково это, когда на душе бывает так погано от допущенного промаха. Да что там промаха, как бы всё случившееся не вылилось в оглушительное фиаско! Просто форменный провал! И тут даже не дело в том, что я пока совершенно не представлял, как сложатся в дальнейшем наши судьбы, тут дело в 'Реликте'. Потеря такого корабля, к тому же единственного в своём роде, это серьёзный удар по организации. Понимание этого просто жгло что-то внутри. Сознаюсь, судьба собственная, как и судьба моих ребят, волновала меня гораздо меньше, чем судьба организации. Такая я, по-видимому, сволочь, но поделать с собой ничего не мог. И хотя часть моего Я настойчиво нашёптывало, что это ещё не конец и всё ещё можно обратить в свою пользу, где-то глубоко кусалась злость от собственного, в данный момент, бессилия. Временного, конечно же, но бессилия! А ведь как удачно всё складывалось поначалу.

Малозначительный периферийный мир, этакий уголок самовластия, так и не ставший частью какой-либо звёздной державы. В галактике подобных миров – уйма и все они были в чём-то похожи: недостаточно индустриально развиты, с нестабильными политическими системами, с главенствующими идиотско-утопическими учениями, с крайне жёсткими или предельно мягкими законами – в общем, сточные ямы для беглых преступников, авантюристов, проповедников новых ересей, непризнанных гениев и просто искателей всеобщего счастья за всеобщий же счёт. Да, таких миров было не мало и какой бы на каждой отдельно взятой планете не властвовал политический режим – фашистская диктатура ли, авторитария ли, бесхребетная полуанархия или бестолковая парламентская республика, – именно такие мирочки были давно и прочно облюбованы 'друзьями' нашими закадычными, рунхами то бишь. И везде, ну или почти везде, законспирированные ячейки, пустившие свои метастазы. Оно конечно понятно, во всех таких мирах работать чужакам на порядок легче, чем при отлаженной государственной машине какой-нибудь конфедерации или империи со всеми их сыскными, карательными и прочими структурами. И вот, незначительный такой, периферийный мир со своим гнойником, на вскрытие которого было потрачено без малого три стандартных года. Что, в общем-то быстро, бывало и в разы дольше. Разгром местной ячейки можно было с полным правом назвать в высшей степени успешным – на сей раз обошлось и без потерь, и без неприятностей с властями. Эту хирургическую операцию возглавлял я от начала и до конца. И всё шло настолько гладко, что я решил подкорректировать финал. Решил дать возможность ускользнуть некоторым, к тому времени порядком затравленным чужакам. Очень уж хотелось посмотреть куда они рванут. А чтоб беглецы не ощущали хвоста, привлёк к преследованию 'Реликт'. 'По следу загнанной дичи ловец попадает в капкан' –

Вспомнилась вдруг песенка, уж не припомню где и когда услышанная. Да, хотелось посмотреть куда они рванут. Вот и посмотрел, на свою голову…

– Все. Скрылся, – произнес капитан. – Сенсоры его больше не видят. Его как и не было.

– Этот активатор – двойник или один и тот же объект?

– Мне не удалось этого выяснить, Пётр Викторович. Не удивлюсь, если объект может спокойно перемещаться между вселенными. Ясно одно – к нему нужен ключ. А ключ где-то на Темискире.

– Объяви общий сбор в кают-компании через десять минут.

Вопреки моим тайным опасениям, в кают-компании я не нашёл и следа волнений. Напряжённость – да, она ощущалась, но была сродни вниманию, когда весь обращаешься в слух, боясь пропустить малейшую деталь, могущую потом стать важной. Несомненно, за последние часы, что я провёл на мостике, в отряде успели вволю наобсуждаться, возможно, и наспориться. Естественно, все знали о постигшем нас конфузе, но в самых общих чертах. Теперь все жаждали разъяснений. И никто не бесновался, не задавал глупых или умных вопросов, не пытался давать советов, не делал скороспелых выводов. Картина сильно походила бы на сбор офицеров, явившихся пред светлы очи командира и ожидающих постановки задач, если бы не дымящиеся сигареты и бокалы с вином (а вот бутылки, кстати, нигде видно не было). Но мы не военные, разве что некоторые из нас офицеры запаса. Мы – соратники. Да, у нас общий враг, общая Цель, все мы давали присягу Организации. В нас жила и живёт общая идея и одна на всех ненависть.

– Григорий Романович, – кивнул я капитану, стоявшему невозмутимой статуей у трёхмерного экрана.

Еронцев ожил и включил воспроизведение записи последнего акта нашей погони. Он начал доклад чёткими лаконичными фразами, намереваясь как можно полнее донести до остальных всё то, что на данный момент было известно ему и мне.

А пока он в деталях излагал цепочку последних событий, я внимательно и оценивающе, но так чтобы это не бросалось в глаза, рассматривал свою группу.

Трое из четверых были охотниками – так в организации принято было называть обладателей дара, то есть тех ментальных способностей, что позволяли противодействовать рунховским властелинам, а при случае и умерщвлять их. Двоих я знал много лет, сам их приметил и ввёл в Организацию.

Александр Кужель, он же Оракул, сутулящийся толстячок, медлительный, этакий увалень. Но образ увальня обманчив, многие купившиеся на него дорого поплатились. Кужель был когда-то молодым перспективным управленцем, то есть, говоря проще, чиновником. Интересно, что чиновником он стал вопреки своим юношеским мечтаниям о службе в уголовном сыске.

Хельга Вировец, она же Комета, голубых кровей, из невероятно богатого графского рода одного весьма воинственного звёздного королевства. Получившая блестящее образование, к чему редко стремились барышни её круга, увлекающаяся искусствами, она, пожалуй, из романтических побуждений отказалась от благоустроенной жизни, порвала с родней, имевшей на неё матримониальные виды, променяв своё безмятежное будущее на жизнь, полную скитаний и опасностей.

Третьим охотником был Кочевник, он же Дмитрий Семёнов. С ним я до недавнего времени был знаком только по досье. Он был придан группе для усиления на кануне преследования 'Миранды'. Семёнов в Организации был личностью полулегендарной, своё прозвище или, если угодно – позывной, он получил из-за специфики поручаемых ему заданий. За редкими исключениями, он всегда работал в одиночку, никогда подолгу не задерживался ни на одной планете и успел побывать на стольких мирах, что длинный их перечень поместился бы на нескольких страницах галактического справочника. К своим сорока годам он успел поучаствовать в четырёх войнах и дюжине 'конфликтов низкой интенсивности', как их идеологически выверено называют официозы титанов галактической политики. Похождения Кочевника начались после лютежского 'конфликта', когда гордая и независимая планета Лютеж, имевшая статус свободного мира, не вняла увещеваниям своей соседки-империи, давно зарившейся на этот мир, ввиду его удачного расположения на пересечении торговых трасс. Да и само существование независимых миров империю сильно раздражало. Вторжение Семёнов встретил свежеиспечённым ротным командиром механизированных войск (они же – мотострелковые, моторизованные, мотопехотные, везде пехтура называется по-разному). Все семь месяцев, что защитники Лютежа, после молниеносного сокрушения космической обороны, сопротивлялись агрессорам, Семёнов со своей частью не выходил из боёв. И голову свою всё же не сложил, тут кроме как 'повезло' ничего не скажешь. А потом нелегальное положение, позже выпал редкий шанс вырваться из поруганной Родины на торговом судне, когда торговцы стали возвращаться на Лютеж – этот такой удобный промежуточный пункт для транспортных маршрутов. Потом Кочевник избрал стезю наёмника, побросавшую его по всей галактике, в которой, к слову, не мало скитается полков, бригад и даже дивизий солдат удачи. Во всех войнах наемников не берегли и не берегут, а если берегут, то по причине недоверия к своей армии. Спрос на солдат удачи в галактике стабилен: то не популярное правительство какого-нибудь свободного мира хочет удержаться на плаву; то сепаратисты намереваются отколоться от родной федерации или империи; то одна империя, опасаясь усиления другой, решает помочь её противнику и, не желая вмешиваться напрямую, нанимает пиратов и наёмные дивизии (в одной из недавних войн было нанято аж 42 такие дивизии и всех их превосходно оснастили). Так что покидало-побросало Кочевника по галактике вдоль и поперёк. В своей части он дослужился до полковника (правда звания наёмников, которые они сами себе присваивают, в регулярных армиях не котируются), а в одном из миров ему присвоили бригадного генерала. А потом судьба свела его с Организацией.

Наконец, Ярема Красевич, четвёртый и последний член моей группы, выделялся среди остальных атлетическим телосложением, что выдавало его спортивное прошлое. На Родине он был дважды чемпионом по многоборью среди полицейских спецчастей. Красевич – единственный в моей группе, кто не был охотником. Он был бойцом – так у нас называются специалисты по силовым акциям, прошедшие особую психическую подготовку и чаще всего действующие в связке с охотниками. По табелю о рангах боец не считается ниже охотника, ведь у каждого своя специфика работы. В Организации нет жёсткой иерархии, старшинство в группах, отделах и прочих структурных подразделениях зависит от стажа и авторитета, за исключением таких как я 'патриархов', как нас в шутку за глаза называют.

Что же касается капитана Еронцева, то он лишь временно переподчинён мне. Его прошлое было родственно моему – мы оба были офицерами флота. Только вот он ушёл в запас, а я по сию пору так и не знаю в каком статусе проходил в давно исчезнувших архивах моего 26-го флота. Хотя почти не сомневаюсь, что в статусе пропавшего без вести.

Когда капитан закончил излагать и занял пустующее кресло, в кают-компании повисла долгая пауза. В глазах Красевича и Семёнова я прочёл и фатализм, и желание немедленно начать действовать. В глазах же Кужеля и Хельги горел задорный огонёк, всю ситуацию они, похоже, воспринимали как неожиданно возникшую интересную задачку.

– Итак, друзья мои, – нарушил я грозившую затянуться паузу, обводя каждого взглядом, – ситуация в целом вам ясна. Теперь я хочу посвятить вас в некоторые нюансы нашего положения. Все мы невольно оказались свидетелями, и не просто свидетелями, а и участниками явления называемого прана-ктанатш… – я намеренно сделал паузу, присматриваясь к реакции каждого в отдельности. Судя по всему, у большинства названное мной явление не вызвало отклика, кроме Кочевника. – Вижу, у тебя, Дима, тут же и вопрос созрел.

– Да, Пётр Викторович, – Кочевник слегка удивился, что я прочел его намерение. – Вы сказали: 'прана-ктанатш'? Мне доводилось слышать упоминание этого термина. И всякий раз это было так или иначе связано с мифами о древних…

– Да-да, так называемые мифы о древних. Мы-то с вами знаем, что они на самом деле существовали. А многие связанные с ними мифы на самом деле и не мифы вовсе. Да взять хотя бы 'Реликт', на борту которого мы находимся. Всем вам известно о Разуме, благодаря которому мы располагаем 'Реликтом'. Так вот, о сути явления прана-ктанатш мы знаем тоже благодаря Разуму. Но как я вижу, не все здесь знакомы с этим понятием. Поэтому начнём разбор нашей ситуации по порядку. Как вам уже известно из доклада капитана, незадолго до гибели 'Миранды', на поверхности темискирской луны сенсоры 'Реликта' засекли внезапное появление неизвестного объекта. Именно с ним, именно с этим объектом и связанно произошедшее с нами. Благодаря техническим возможностям нашего корабля капитан Еронцев проделал огромную работу. Теперь нам совершенно точно известно, что этот лунный объект является артефактом древних. Причем действующим. Но главное, что удалось установить – это назначение объекта. Это, своего рода, активатор портала в иное измерение (назовём это так) в локальном пространстве данной системы. То есть, объект способен перебросить некое материальное тело из обычной, родной нам вселенной в пространственный локус жёстко привязанный к этой планетной системе. К сожалению, это всё что нам известно о сути прана-ктанатш. Известно, опять же, благодаря Разуму. Ни о природе этого физического явления, ни о том, какие силы при этом задействуются, мы не знаем. В нашем конкретном случае мы лишь столкнулись с самим фактом этого явления и его последствиями.

– То есть, – сказала Хельга, – этот локус и сама возможность прохода в него и из него – это и есть прана-ктанатш?

– Если упрощенно, то да.

– И нам теперь нужно разобраться с тем загадочным объектом? – продолжила Комета. – Чтобы возвратиться назад?

– Именно. Чтобы возвратиться, нам надо активировать лунный объект. Вот здесь-то и начинаются сложности. Во-первых, мы с капитаном до сих пор не уверены, что объект один.

– Как так? – вырвалось у Красевича.

– Да вот так, – произнес Еронцев. – Ни до появления объекта в нашем космосе, ни после его исчезновения в локусе, сенсоры его не регистрируют. Вполне возможно, что объект способен перемещаться между измерениями. Но в равной степени вероятно и то, что объектов два. И каждый отвечает за открытия портала в одну сторону. Лично я склоняюсь ко второму варианту.

– Во-вторых, – продолжил я, – нам удалось выяснить, что для активации портала необходим Ключ. Это ещё один артефакт, находящийся где-то на поверхности Темискиры. Я уверен, что свойства этого Ключа соответствуют свойствам лунного объекта, в том смысле, что он или перемещается между вселенными или их два. В том, что чужаки, находившиеся на борту 'Миранды', намеревались проникнуть в локус, сомнений нет. А раз так, то имеет право на существование предположение, что обосновавшиеся здесь рунхи осуществляют и обратный переход. Согласитесь, слишком уж целенаправлен был маршрут 'Миранды'. И прибыв в систему Темискиры, транспортник, не теряя времени, произвел перехваченную нами передачу, после которой и случилось то, что случилось. Исходя из этого, нам предстоит искать этот самый Ключ на Темискире. И если рунхи могут ходить туда-сюда, значит Ключ управляемый.

– Не планета, а прямо кладезь артефактов, – пробурчал Оракул.

– А как насчёт дешифровки перехвата? – спросил Кочевник.

– Корабельные вычислители занимаются этим, – ответил капитан. – Но особо рассчитывать на успех не стоит.

– А мы ведь надолго здесь рискуем застрять, – прошептал Оракул себе под нос, но его всё же расслышали.

– Застрять, застрять, – передёрнула Хельга. – Каркай больше, каркуша.

– А планетка не из приятных, – заметил Кочевник. – Будь у меня выбор, я бы на неё не сунулся. Наибольшая часть суши порядком загажена. Радиация, токсические могильники и агрессивная биосфера.

– Но выбора-то у нас нет, – парировал я. – И не стоит сгущать краски. Там внизу хватает и чистых территорий.

– Простите, Пётр Викторович, – сказал Красевич, – но мы же, как я понимаю, не знаем, где вести поиски? На грязных территориях или на чистых? И от чего нам надлежит отталкиваться, начиная поиски?

– Верно, Ярема, – согласился я. – Всё это верно. Нам пока не известны координаты Ключа. Но капитану Еронцеву удалось установить, что после многих тысяч лет молчания, то есть когда порталами перестали пользоваться их хозяева-строители, впервые эти артефакты были активированы несколько столетий назад, незадолго перед Катастрофой. Произошло это в разгар боевых действий на поверхности планеты, когда её пытались захватить чужаки. Рунхам это не удалось. Нам не известно почему, то ли им крепко дали по зубам, то ли помешал разразившийся катаклизм. Причиной катаклизма, как я предполагаю, могли стать термоядерные удары. Отмечу, то что Темискиру постигла небывалая глобальная катастрофа – сомнений не вызывает, все мы видели её страшные следы. А вот причина её, то есть упомянутые мною термоядерные удары – это только мое предположение на уровне, если угодно, гипотезы. Прав я или нет, проверить мы не можем. Может быть, пока не можем. Так вот, Ключ был активирован, но активирован со сбоем. Как результат этого сбоя – то, что мы видим сейчас: часть поверхности, похоже, оказалась самым натуральным образом вырвана из родного континиума и заняла место поверхности из локуса. Соответственно, имел место и обратный процесс. Как при этом смогла выжить часть темискирского населения и, судя по всему, не малая часть, – не представляю. Кстати, следы термоядерных ударов присутствуют в обоих измерениях. А чтобы у тех, кто ещё не знаком с особенностями 'Реликта' не возникло скептических мыслей, сообщаю: наш корабль, как продукт цивилизации древних, смог в некоторой степени войти в информационный контакт с лунным объектом, который, как выяснил наш капитан, является не просто механизмом, а саморегулирующейся биомеханической интеллектуальной системой. Так вот, благодаря ей, этой системе, то бишь благодаря лунному объекту, удалось выяснить, что порталы активировались ещё несколько раз. Первая, близкая по времени к нам, активация – двадцать девять темискирских лет назад. Последующие – регулярно, с перерывами в несколько лет.

Я сделал паузу, давая время на обдумывание услышанного. Все молчали, погрузившись в себя. Кто-то прикурил, кто-то потягивал вино. Молчал и капитан, о чем-то размышляя, но он-то не услышал от меня ничего нового.

– А стервецы эти рунхи, а? – нарушила тишину Хельга. – Разыскали эту всеми забытую планету. Да ещё секрет порталов раскрыли. Интересно, как им, канальям, это удалось?

– Имея такую базу… Ух, и дел наворотить можно… – изрек Красевич задумчиво.

– Это уж точно, – согласился Оракул и тщательно затушил окурок в пепельнице. – Поэтому поиски Ключа надо начинать с выявления чужаков.

– Ну это дело привычное, – заметил Кочевник. – Меня тревожит, что прошло почти тридцать местных лет, как они здесь объявились. Аборигены локуса не имеют связи с остальной человеческой цивилизацией. А что могут успеть рунхи, когда им столько лет никто не мешает? Как бы мы не столкнулись с полностью подконтрольным населением.

– Тридцать лет – это, конечно, не мало, – произнес я. – Однако я уверен, что рунхи не успели подчинить этот мир. Вспомните известную нам историю – первое столетие после упадка. Что делали рунхи, добившись тайной власти на той или иной планете? Они налаживали тотальный контроль над всем населением планеты, контроль над всеми сферами человеческого общества. На Темискире же, как я успел убедиться, чистые территории поделены несколькими государствами. И государства эти постоянно соперничают и периодически воюют. По-моему, вывод очевиден – ни о каком всеобщем контроле населения планеты и речи быть не может. Исходя из логики, рунхам сперва надо установить мировое господство. Одно мировое правительство, один государственный строй и прочее, и прочее. А при местных условиях, сделать все это за три десятка лет – очень и очень трудно, если вообще возможно. Наиболее вероятной и, на мой взгляд, наиболее правильной их стратегией явилась бы ставка на какую-то одну страну, чтобы тем самым добиться мирового господства завоевательным путем. Любая другая стратегия потребует в разы больше времени. В общем, истинное положение дел придется выяснять там внизу.

Я подал команду проектору и перед нами начали разворачиваться, сменяя друг друга, трёхмерные снимки обитаемых земель планеты. Это были снимки наглядной демонстрации, сделанные мной, признаюсь честно, из скуки – во время поглощения очередной порции чая. Меня, прежде всего, интересовали артефакты, но докучать капитану своим вниманием я не хотел, тем более у него всё получалось и без моей 'помощи'. То, что показывали снимки, не требовало комментариев – выводы напрашивались сами собой. Обитаемые земли Темискиры, поделенные на 12 государств, находились на одинаковом уровне индустриального развития. После приснопамятного катаклизма технологический уровень местной цивилизации сильно регрессировал. На планете существовала радиосвязь с развитой сетью вещания, в том числе развлекательной. Существовало и дальновидение, правда довольно примитивное – дающее двумерное изображение. Охват вещания дальновидения основывался на ретрансляторах. Какой-либо инфраструктуры, позволявшей бы отнести её к технологиям мирного или военного атома, с орбиты заснять не удалось. Поэтому я предполагал, что данные технологии темискирцам не известны (позже я в этом убедился). Не удалось обнаружить и космической инфраструктуры, позволявшей бы выходить хотя бы ближний космос. На планете существовало развитое судоходство, использовавшее двигатели, судя по всему, работавшие на принципе сжигания продуктов перегонки нефти. Обширные сети двурельсных железных дорог. Имелась и развитая авиационная инфраструктура. Причем сама авиация состояла из примитивных (на мой взгляд) летательных аппаратов. Когда-то, в бытность мою кадетом военно-космической академии, я прослушал курс по истории воздухоплавания, поэтому смог соотнести летательные аппараты с реактивными и в подавляющем большинстве своём с поршневыми самолётами. Но самолётами местная авиация не ограничивалась, в некоторых странах умели строить вертолёты. Крайне малочисленные, примитивные даже по местным меркам, но, тем не менее, альтернативные летающие аппараты.

Насколько можно было судить, на Темискире хорошо было развито земледелие, садоводство и животноводство. Очень много было, по-особому выделяющихся с высоты, пахотных земель. И много больших стад домашнего скота, которые я из интереса рассматривал через оптическое приближение. Вместе с тем, бросались в глаза и зоны, окутанные грязной дымкой. Даже не прибегая к помощи оптики, и с орбиты было видно как чадят эти чудовища. Так называемые крупные промышленные центры. Их было много, но ещё больше наличиствовалось более мелких таких уродцев, разбросанных по городам и весям.