Текст книги "Крысы в городе"

Автор книги: Александр Щелоков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Ну, Татаров! – Генерал произнес это с интонацией знаменитого Волка, который только и умел говорить: «Ну, заяц, погоди!»

Водитель снова вернулся на исходную позицию. Посмотрел на генерала строго:

– Держитесь!

«Инка» шла на хорошей скорости. Приближаясь к препятствию, Татаров утопил педаль подачи топлива до отказа. «Инку» словно пришпорили. Правая часть широкого прочного бампера врезалась в задник «волги». «Инка» содрогнулась, ее качнуло влево. Казалось, еще немного – и она может опрокинуться. Как при заносе на льду, Татаров парировал наклон поворотом руля влево, «инка» встала на четыре колеса и покатила вперед.

«Волга», отброшенная ударом, развернулась и отлетела в сторону.

– Вот так, Константин Григорьевич!

И то, что генерал назвал его по имени, и тон, которым дана оценка, искренне обрадовали Татарова. Он сам теперь понимал – произошло некое изменение в его душе, и теперь он сможет таранить при нужде даже новенькую иномарку, которую истинному любителю машин и грязной тряпкой тирануть не хочется – не притупить бы блеск чудесной эмали.

Утром, в день вывоза заработной платы, Сазонов сам руководил погрузкой денег в «инку-2». Когда сумки, опломбированные по всем правилам, загрузили в машину, генерал распорядился:

– Числов, вы едете с «инкой-2». Маршрут изменен. Идете по северному полукольцу. Порядок разгрузки также будет иным. Сперва «Химволокно», потом «Строймаш».

– Теперь что, все по-новому делать будем?

Недовольный голос принадлежал инкассатору Аксанову, пришедшему на работу в банк из специального отряда милиции быстрого реагирования. Сазонов с интересом посмотрел на жилистого, мешковатого на вид парня. Таким его делал бронежилет, надетый под камуфляжную куртку.

– Чем вы недовольны, Аксанов?

– Менять маршрут – это игра в безопасность. По северному кольцу ехать до заводов минут на сорок дольше…

– Вы этим недовольны?

– Нисколько. Мне-то что? – Аксанов старался выглядеть безразличным. – Я о деле думал.

– Я тоже. Впрочем, если не хотите, я могу освободить вас от поездки.

Аксанов насупился и не ответил.

– Отправляйтесь, Александр Петрович, – обращаясь к Числову, сказал Сазонов, – а если Аксанов захочет купить пивка, остановитесь у магазина «Еда».

Аксанов демонстративно плюнул на землю и растер плевок подошвой.

Когда «инка-2» выехала со двора, Сазонов собрал экипаж первой машины. Подошли еще два работника внутренней охраны банка в бронежилетах и с короткоствольными автоматами.

– Татаров и Ковалев – едете в «инке-1». Оружие в боевой готовности. Никаких остановок. В случае чего – силовой прорыв. Татаров это умеет. Мы четверо – на «мерседесе». При любых условиях будем рядом. Если возникнет необходимость, бой берем на себя. Вопросы?

Поскольку участники операции за час до общего инструктажа получили индивидуальные задания, вопросов нс было. *

«Инку-1» зеленый «москвич» принял на углу Центральной и Таврической улиц. Стрелок охраны Ломницкий, настроившийся на волну преследователя, услыхал его взволнованный голос:

– База, база, мусоровоз в дороге.

– Слава Богу, не говновоз, -зло прокомментировал услышанное Ломницкий.

Планируя захват, Кази-Магомет перекрыл проезжую часть шоссе в самом узком его 'месте двумя машинами. При этом была довольно умело воспроизведена картина дорожного происшествия. За баррикадой засели три боевика, вооруженные автоматами чешского производства. Еще двое расположились справа и слева на обочинах шоссе. Один – в большой водосточной трубе, второй – на насыпи железной дороги.

Замкнуть «коробочку» поручалось двум боевикам в милицейской форме. После проезда инкассаторов они были обязаны перекрыть шоссе переносным барьером со знаком «Проезд воспрещен».

Получив сообщение о выезде «мусоровоза», Кази-Магомет приступил к окончательному оформлению декорации. «Инка», по самым неточным подсчетам, могла появиться на сцене через пятнадцать минут.

Татаров вел «форд» на скорости чуть больше шестидесяти километров в час. Когда он проскочил узкое место в начале Заводского шоссе, из-за куста возле опоры высоковольтной линии резво выскочили два милиционера. Они волокли на дорогу заграждение – заборчик, окрашенный в белый и красный цвета, с крупным дорожным знаком «кирпич» посередине.

Едва они поставили заграждение, как заметили черный «мерседес», приближавшийся на большой скорости. Размахивая жезлом, один из «ряженых» попытался остановить машину. Но она даже не замедлила движения.

Хрустнули планки сбитого бампером и размолотого колесами заборчика. За тонированными стеклами «мерседеса» не было видно, кто едет и сколько пассажиров в машине.

– Ничего, – сказал один из боевиков, уголовник со стажем Боря Лом, – пусть летят. Очередь из автомата в лобешник, и фраера навалят в штаны.

«Хорошо, если у них нет рации», – подумал Сазонов о тех, кто остался у осколков заграждения, и хлопнул водителя по плечу:

– Догоняй «инку» и держись к ней поближе. Так больше шансов, что нас позже заметят.

Кази– Магомет, сидевший в кабине черного «лендровера», первым увидел приближавшийся «форд» инкассаторов. Его охватило радостное волнение, которое он испытывал перед каждым парашютным прыжком. Адреналин, выплеснувшийся в кровь, требовал действий.

– Готовься! – заорал Кази-Магомет по-русски.

Его команда из пяти человек, не в пример новым веяниям, была интернациональной. Два члена группы были русские, еще два – ингуши и один аварец. Общались они между собой на языке, который был в равной мере понятен всем пятерым.

Сбросив кожаный пиджак – непременную принадлежность крутых придонцев, – Кази-Магомет в белой рубашке выскочил на шоссе и замахал руками.

Он ждал, что водитель «форда», заметив аварию на дороге, обязательно притормозит.

Татаров увидел препятствие на шоссе еще до того, как фигура в белой рубашке замахала руками. Несколько нервничая, взял микрофон.

– «Астра», впереди завал. Похоже, столкнулись «мере» и «лендровер». Стоят поперек дороги.

Сазонов уловил в голосе Татарова нотку тревоги. Ответил ему очень твердо и спокойно:

– «Таран», это они. Иди на прорыв. Никаких задержек. Мы все подчистим.

– «Мерс» – дорогая машина, – предупредил Татаров.

– Не твоя забота, Костя! Бей и все! – Сазонов был тверд. – В случае чего – оплатим ремонт. – Он повернулся к сидевшим сзади бойцам. – Ребята, готовьсь! Приоткройте дверцы…

Организуя засаду, Кази-Магомет ожидал, что машина «Комбанка» остановится. Иного быть не могло. Завал выполнили искусно, даже вблизи можно было подумать, что две машины шарахнулись одна о другую и обе заглохли.

Три боевика с укороченными автоматами притаились за кузовом «мерседеса», готовые в любую минуту открыть огонь. Однако на расстоянии, где инкассаторы должны были начать торможение, машина прибавила скорости. Мощный бампер, как нож бульдозера, ударил в задок «мерседеса», развернул его и отбросил.

Резкий удар сбил трех готовившихся к стрельбе боевиков. Один из них, падая на спину, нажал на спуск. Длинная очередь прошила кузов собственной машины, дробным эхом отрикошетила от бетонной заводской стены.

Кази– Магомет сразу даже не понял, что произошло. Он ждал, он верил: шофер вот-вот выжмет тормоз. Не мог нормальный водила врезаться в машину, стоявшую поперек дороги. Не на танке же он едет!

Когда «форд» прорвал завал, Кази-Магомет разразился отборным матом. Он выхватил пистолет и в дикой ярости сделал несколько выстрелов вдогонку инкассаторам.

Именно в этот момент черный «мерседес», следовавший вплотную за «мусоровозом», резко тормознул. Все четыре дверцы распахнулись одновременно.

Прикрываясь ими, четыре автоматчика заявили о серьезности своих намерений предупредительными выстрелами.

Кази– Магомет успел вскочить в кабину «лендровера» и запустил двигатель. Попытка сорваться с места ему не удалась. После удара «форда» «мерседес» зацепился передним бампером за «лендровер». Несколько резких рывков, которые сделал Кази-Магомет, положения не исправили: шофер «мерседеса» оставил машину на ручном тормозе, и она, скрипя шинами по асфальту, волоклась за «лендровером».

– Бросить оружие! Поднять руки! Выйти всем на дорогу! Громкий крик мегафона разнесся над шоссе. Горячая кровь, перенасыщенная адреналином, окончательно затуманила разум Кази-Магомета. Он выскочил из машины и швырнул ручную гранату. Она рванула в воздухе. Осколки ударили по бетону, глухо застучали по металлу автомобилей.

Тут же фланговые автоматчики с двух сторон полоснули огнем по машине Сазонова. И тогда генерал подал команду:

– Бить на поражение! Огонь!

Трудно сказать, как обернулась бы схватка, если бы не Тата-ров. Он развернул «инку» и вернулся на подмогу своим.

Притормозив метрах в пятидесяти от «лендровера», который корячился, пытаясь оторваться от «мерседеса», Татаров и Ковалев выскочили наружу и в два автомата ударили по засаде.

Три тела боевиков, стрелявших из-под колес своих автомашин, застыли на месте.

Кази– Магомет, схвативший автомат, не успел развернуться лицом к «инке» и, сбитый пулей, упал на капот «лендровера». Затем его тело медленно сползло и успокоилось на асфальте.

Спустя шесть минут с боевиками было покончено.

Сазонов подошел к автоматчику, которого настигла пуля у водосливной трубы, взял его «скорпион», сказал своим:

– Закройте дверцы. Отойдите от машины. Когда все отошли, он вскинул оружие и высадил весь рожок, целясь в кузов.

– Зачем? – спросил Татаров, подошедший к своим.

– Для большей убедительности, – генерал хитро улыбнулся. – Вызывайте милицию…

О ликвидации банды Кази-Магомета Рыжов знал, но не слыхал об участии в этой акции Сазонова. Его имя не упоминалось в милицейских сводках. И вот неожиданно Сазонов пригласил его к себе.

Кабинет начальника службы безопасности «Комбанка» удивлял солдатской простотой. Гладкие стены, оклеенные рогожкой спокойного серого цвета, рабочий стол, сложное телефонное устройство, персональный компьютер, подробная карта города на стене. На стороне, противоположной карте, – ряд простых, но удобных стульев. Встроенные шкафы, облицованные буком. За приоткрытой дверцей в одной из ячеек Рыжов заметил бронежилет и пулезащитный шлем «скиф».

«Все путем», – подумал Рыжов и совершенно искренне порадовался за генерала. Его всегда возмущало небрежное, чисто советское отношение чиновников к людям энергичным, работоспособным, талантливым. Главным качеством «члена команды» считалось беспрекословное повиновение лидеру, готовность лизнуть ему ботинок, не стесняясь окружающих.

Сазонов встретил Рыжова у двери. Они пожали друг другу руки.

– Садись, – Сазонов широким жестом показал на стул, – гостем будешь. Чай? Кофе? Спиртного не предлагаю: у нас на службе в рабочее время – сухой закон.

Пока готовили чай, Сазонов изложил суть дела, из-за которого пригласил Рыжова.

– Тарасов дал указание помогать тебе в проведении следствия. Насколько я понимаю, поиски непосредственного исполнителя ни к чему тебя не приведут…

– И все же мы прошлись по следу.

– Который вел в никуда, так? – Сазонов понимающе качнул головой.

– Я не мог не проверить его, – упрямо возразил Рыжов. – Теперь займусь другими направлениями.

– Вот в этом я и собираюсь тебе помочь. После убийства Порохова был наложен арест на его капиталы. Произведена аудиторская проверка «Рубанка».

– Мне передадут материалы по ней?

– Но пока ты не видел их, верно? Рыжов кивнул.

– Так вот, доложу: у «Рубанка» нет средств. Неизвестно когда, как и куда испарились полтора миллиарда рублей. Почти три миллиона долларов. Предположительно операцию провел сам Порохов.

Рыжов вскинул брови. На слух сумма казалась огромной, но воочию представить ее себе он не мог. Как не мог вообразить кучу, составляющую миллион тонн зерна, угля или железа.

– Как можно было увести такие деньги? Кроме директора, в банке работают и его замы, другие сотрудники, кассиры, наконец.

– Ты забыл о компьютерах. Это сила самостоятельная.

– Все. – Рыжов мрачно посмотрел на Сазонова. – Коли в дело влезли компьютеры, я поднимаю руки.

Немолодая секретарша в больших роговых очках, гладко причесанная, с суровым выражением глаз, вошла без стука и вкатила сервировочный столик. В расписных чашках дымился чай. На маленьком подносе стояли два чайника: заварочный и побольше – с кипятком. В вазочке лежали вафли и печенье. Сахарница была прикрыта серебряной крышечкой.

– Успокойся, – предложил Сазонов, – выпей чаю.

– Какое имеет значение, успокоюсь я или нет? Хоть лопни от волнения, хоть закостеней от спокойствия, передо мной – скала/Теперь я понимаю, почему на это дело кинули меня. Рыжов сорвется – дадут ему пинка под зад. Лучше уж уйти самому.

– Иван Васильевич, мы с тобой вроде бы одногодки. Так? Чего же ты раньше срока сливаешь воду?

– Не мне тебе объяснять.

– Нет уж, давай объясни.

– Я специалист по крутой уголовщине. Грабежи, убийства, терроризм. Да что говорить, ты все знаешь! И специалист ведь я был неплохой.

– Почему был? Ты и сейчас хороший.

Рыжов не обратил внимания на оценку генерала. Впервые за кои-то времена он мог выговориться перед человеком, который его поймет.

– Это у мистера Шерлока Холмса и у комиссара Мегрэ были трубки, которые они курили, когда вели дело. У меня же и на обед времени не хватает. Они решали одну задачку полгода, на отдыхе, для разминки ума. А на мне каждый месяц висит не менее трех дел. И все сплошной сложняк. Теперь оказался на перепутье. Еще вчера все было понятно: есть банк, есть хранилище ценностей, в нем деньги, вход закрывает стальная плита. На плите – замки. Банк грабанули. Значит, ищи взлом. Выясняй, кто убит, кто навел. Сегодня уже иное – замок цел, двери на запоре, а денежки – тю-тю! Кто-то где-то вставил в розетку штепсель, включил компьютер, что-то там нащелкал на клавишах, и денежки сами уплыли из хранилища. Как? Этого я не понимаю и вряд ли уже пойму.

– И только?

Сазонов посмотрел на Рыжова в упор. Тот выдержал взгляд, глаз не отвел.

– Разве мало?

– Все равно причин для паники не вижу. Мой внук, Андрюшок, разбирается в компьютерах так, что позавидуешь. Винчестеры, сидиромы, дискеты – для него это семечки. Ему тринадцать, а он уже с восьми лет имеет на столе персоналку. Конечно, главное в его репертуаре – игры. Прыгают по экрану зеленые лягушки, бегают красные жабы, а он их курочит. То кулаком, то ногой, то из автомата. Я не в восторге от подобных игр. Уму они не дают ни хрена, кроме дебильности. Однако, начав играть, остановиться трудно: это вроде наркотика. Тем не менее не могу не признать: внук разбирается в компьютерах сильнее деда. Вопрос к тебе: может, ему поручать дела, связанные с хакерами?

– Слушай, Василий Васильевич, не надо меня вот так сразу мордой об стол. Кто такие хакеры?

– Хакеры? Это взломщики компьютерных систем. Именно с их помощью совершаются компьютерные грабежи банков и промышленных бухгалтерий. Само преступление родилось в Штатах, но у нас быстро нашлись головы не хуже.

– Значит, теперь каждый, кто решит ограбить банк, может купить компьютер и совершить взлом?

– Не все так просто. Для подобных операций требуется немалый первоначальный капитал. Не менее полусотни тысяч.

– Даже не спрашиваю, каких, – Рыжов понимающе улыбнулся.

– И слава Богу, – Сазонов был серьезен. – Будь у нас другие деньги, мы бы теперь отражали атаки учеников средних школ. Как компьютерный класс, так считай – банда взломщиков. Не отобьешься.

– Дальше.

– Первоначальный капитал уходит на поиск нужных людей в банках. Сначала в тех, которые собираются общипать. Затем в тех, куда будет направлен первый перевод. И, наконец, там, где произойдет обналичивание безналичного перевода. Работа тонкая, ее ведут не один день. Вербовщики – люди опытные. Пускают в ход шантаж, большие деньги…

– Значит, человеческий фактор не уходит со счетов?

– Машине не нужны деньги, ими интересуются люди.

– И все же не понимаю, как можно задурить машину?

– А человека? Разве не бывает, что взрослому умному мужику так запылят мозги, что средь бела дня он на глазах у всех расстается со своим бумажником, в котором документы и деньги?

– В принципе возможно.

– Как?

– Довольно изящно. Взять хотя бы случай с деканом университета профессором Тягуновым. Он шел по Пушкинской. Вдруг с лесов драмтеатра – там шел ремонт – на него выплеснули воду. Тут же профессора окружили сердобольные цыганки. Пять или шесть. Стали орать, грозить кому-то на лесах. Другие начали вытирать костюм профессора платками. И все разом галдели, кружились хороводом, суетились вокруг него. Потом разом, как по команде, разбежались. Итог – пропали у профессора золотые часы, бумажник, микрокалькулятор…

– Прекрасный пример! – Сазонов оживился. – Прекрасный! Особенно хорошо, что вспомнил о цыганах. При взломе компьютерной защиты избирается цыганская тактика. Для участия в операции в помощь главному взломщику привлекается еще с десяток операторов. Большинство из них даже не подозревают о своей роли в игре. Они организуют неразбериху – цыганскую пляску вокруг объекта. Входят в сеть. Выдают команды. Индивидуальную программу для каждого создает главный взломщик. Банковский компьютер начинает путаться, старается разобраться, что происходит. И в этот момент в сеть внедряется тот, кому достанутся деньги. Его команды безупречны, пароли точны. Все это подготовлено с использованием сведений, полученных от информатора, работающего в банке. Главный компьютер выдает приказ о перечислении энной суммы в другой банк, на счет, который для этой цели открыт заранее. Во втором банке перевод ждут и без задержек перекидывают в третий банк. Там и происходит обналичивание.

– Ты думаешь, кто-то проделал такой фокус с Пороховым?

– В этом и предстоит разбираться тебе. Выяснишь – узнаешь, кто стоит за убийством. – Вглядевшись в удрученное лицо Рыжова, Сазонов тут же приободрил его: – Когда я начинал грустить, отец говорил: «Васька, держи хвост морковкой!»

Рыжов усмехнулся.

– А мой по-другому: «Держи хвост пистолетом».

– Вот и отлично. Давай следовать заветам отцов. Кстати, чтобы жизнь не казалась тебе такой черной, я дам тебе в помощь своего эксперта по электронике.

– В твоей службе и такой есть?

– Непременно. Ты же сам сказал, что денежное хранилище не защищают стальные двери. Моя служба обеспечивает защиту ценностей и банковской информации в полном объеме.

– Промышленный шпионаж?

– Точнее, коммерческий.

– И он есть?! У нас? В Придонске?!

– Сколько угодно, и на самом высоком уровне. Представь, собираются у Тарасова в кабинете банковские тузы города. Сидят час, два. Совещаются. Улыбаются друг другу. Заверяют сидящих рядом коллег в своем неизменном уважении и почтении. О чем-то договариваются. Жмут руки и разъезжаются. После этого я посылаю эксперта в зал заседаний. Он вооружается индикаторов поля и проверяет помещение на вшивость.

Такой же проверке регулярно подвергаются наши автомашины и даже квартиры.

Рыжов смотрел на Сазонова, не скрывая изумления. До сих пор, сталкиваясь с проблемами сохранения внутренней информации в учреждениях, он учитывал лишь старые надежные меры безопасности – наличие сейфов, контроль за соблюдением правил допуска персонала к конфиденциальным бумагам. Сообщение Сазонова прозвучало для него почти откровением.

– И что?! Неужели находите?

Сазонов понимающе улыбнулся: для человека, не посвященного в тайны настоящего бизнеса, его закулисные дела кажутся удивительными и маловероятными.

– Не каждый раз, но находим. Уже собралась солидная коллекция «жучков» разных марок.

– Их ставят директора?!

– Случается. Правда, чаще этим занимаются их помощники и консультанты. Был случай, когда мы нашли «жучка» в воротнике пальто Тарасова. Дело сделали в раздевалке ресторана…

Электронные часы на столе начали вызванивать нежную мелодию.

– Все, Иван Васильевич, – Сазонов встал с места, – мне к Тарасову. И давай договоримся: завтра едем на похороны. Надо там побывать. Тем более я посылаю трех ребят провести видеосъемку…

По улице Дворянской на всем ее видимом протяжении стояли толпы горожан. Судить об уважении к покойному по их присутствию было бы ошибочно. Толпу составляли обычные любители необычных зрелищ. Срабатывал закон зевак: где стояли и что-то разглядывали трое, всегда появляется четвертый, пятый…

Время шло, толпа прибывала и уплотнялась. Наконец издали, со стороны железнодорожного вокзала, зашелестели голоса:

– Везут! Везут…

Показалась колонна.

Впереди, сверкая синими и красными мигалками, ехали две милицейские «волги». За ними, отстав метров на пятьдесят, катились два грузовика с опущенными бортами, задрапированными бело-сине-красной тканью. На одном из грузовиков на приколоченных скамейках сидели музыканты духового оркестра. На втором – симфонический октет «Виртуозы Дона». Когда одни кончали дуть в трубы и бить в барабан, другие принимались нудеть на скрипках и виолончелях.

Издалека симфонического оркестра никто не слышал, зато звуки барабана глухо разносились по всей улице, долетая до каждого закоулка.

За оркестром ехал длинный серый «кадиллак». На его крыше, на специальном багажнике, покоился открытый гроб. Был он удивительно огромен. Привезли его самолетом из-за границы. Мореный дуб, бронзовые ручки по бокам. Крышка и ящик изнутри были задрапированы белой шелковой тканью.

Знающие люди, всегда попадающиеся в любой толпе, сообщали друг другу вполголоса:

– За гроб заплачено семнадцать тысяч баксов… Даже те, кто был не в силах перевести в уме доллары в рубли, охали от удивления:

– Это, пожалуй, побогаче, чем было у Жоры.

Роскошь похорон вора в законе Марчука горожане сравнивали с церемонией отбытия в мир иной банкира и благодетеля местной футбольной команды «Золотая шпора» Андрея Порохова.

За серым «кадиллаком» тянулась череда дорогих машин – «мерседесов», «вольво», «тойот», «ауди», «ниссанов», «фордов»… И двигались они не по две в ряд, а одна за другой, растянувшись сверкающей змеей на несколько километров. На капоте каждой машины лежали венки – огромные, дорогие, перевязанные лентами всех цветов.

Рыжов и Сазонов приехали на кладбище заблаговременно. Было тепло, солнечно. По кронам каштанов и акаций, разросшихся над городом мертвых, гулял легкий освежающий ветерок.

Шагая к месту, где должны были похоронить Порохова, Рыжов машинально разглядывал надгробья, читал надписи и удивлялся тому, сколь глубоко въелось в души людей суетное тщеславие, не оставлявшее их даже за порогом вечности. На большом черном камне золотыми буквами была выведена надпись:

«Петрушов И.А. Персональный пенсионер союзного значения»

Рядом высилась гранитная стела со словами:

«Арам Ашотович Абрамян. Директор»

Удивительно скромное обозначение земной ипостаси Абрамяна позволяло еще не покинувшим этот мир людям гадать, был ли покойник директором «Придонскхиммаша» (а он им никогда не был) или возглавлял трезвый коллектив винно-водочного ларька.

Гроб убиенного Андрея Порохова несли на плечах восемь человекоподобных существ с красными лицами, огромными руками, в черных пиджаках. Эту последнюю почесть оказывали банкиру его коллеги и соратники, мобилизовавшие охранителей своих бренных тел.

Вокруг разверстой могилы собралась плотная толпа. Но она не имела ничего общего с кланом родных и близких, искренне скорбящих об ушедшем от них человеке.

Большинство из тех, кто решил проводить покойного, приехали сюда, чтобы лицезреть своих сторонников и конкурентов, показать себя, утвердить в глазах общества свой высокий статус – они ведь не бомжа хоронят, а миллиардера. И не заморского, из Штатов, а своего, выросшего на родной, унавоженной государственным воровством почве. Эта особенность бросалась в глаза, просматривалась в каждой детали, каждом жесте, сопровождающем церемонию.

Порохов уходил к праотцам не под заупокойную молитву приходского попа. Его отпевал сам архиерей Антоний.

Все обязаны были видеть и понимать, что именно владыко открывал врата рая перед новопреставленным, позволял ему войти в сады вечного блаженства, в царство драгоценных камней, из которых сложены стены крепости Господней.

Хорошо поставленный голос обращался непосредственно к небесам, которые чутко внимали земному заступнику за тварей Божьих.

– Человеколюбивый Господи, повели, да отпустится от уз плотских и греховных, и прими в мир душу раба твоего Андрея, и упокой его в вечных обителях со святыми твоими…

Порохов лежал в богатой домовине, приукрашенный лучшими гримерами областного театра, и при взгляде на него казалось странным, как и зачем такой розовощекий, свеженький мужчина безвозвратно ушел в мир иной.

Солидные господа внимали молитве без особого интереса. Деньги, которые надо было делать каждую минуту, беспокоили их куда больше, нежели церемония похорон. Куда денешься – мертвому гроб, а у живых иные заботы.

Деловые люди быстро сгруппировались в кучки по интересам. Никто из них не крестился, не изображал благочестия. Они о чем-то беседовали и, как заметил Рыжов, даже улыбались: каждому в этой жизни дано свое.

– Порохов и архиерей – друзья? – наивно спросил Рыжов Сазонова.

– Отнюдь. Здесь за все заплачено. И за архиерея тоже.

– Даже так?

– Чему удивляешься? На все своя такса. Стандартное отпевание – одна цена. С архиереем – в три раза дороже. Говорят, можно и самого патриарха заказать. Но это очень дорого.

Наметанным глазом Рыжов выделил в толпе высокую красивую женщину. Одетая в строгое трикотажное платье серого цвета, эффектно обтягивавшее совершенные формы ее тела, она стояла с безразличным видом, явно тяготясь необходимостью присутствовать на церемонии погребения. О трауре свидетельствовала только черная газовая косынка, повязанная легким узлом вокруг шеи.

В момент прощания с покойным она подошла к гробу, бросила на убиенного раба Божия Андрея быстрый и безразличный взгляд, положила на грудь усопшему три гвоздики и тут же отошла в сторону.

– Кто она? – спросил Рыжов.

– В данный момент? – Сазонов слегка замялся. – Даже не знаю. А была наложницей Порохова. Лина Калиновская.

Так Рыжов впервые услыхал новое для него имя. Впрочем, Сазонов назвал его не совсем точно.