Текст книги "Сердце Змеи 200 лет спустя"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

6. Два капитана делятся мыслями

Тем временем, на высоте 400 километров, где находились оба звездолета, происходило следующее. В течении полутора часов Нген курсировал на шаттле между кораблями, в результате чего пятеро октов, то есть все, кроме капитана и десантников, нанесли визиты на «Лигерон», покрутились там и поснимали видео на память.

Последним на экскурсию прибыл октианский капитан и деликатно выразил желание побыть на «Лигероне» подольше, чтобы обсудить разные вещи со своим террянским коллегой. Хольм тут же оценил эту идею и ответил длинным, почти поэтическим приглашением, выражающим все мыслимые оттенки дружелюбия и заинтересованности.

Таким образом, когда Нген и Рами отправились с ответной экскурсией на октианский корабль, на «Лигероне» остались лишь два капитана…

– Беда с этой молодежью, – бурчал Хольм, отхлебывая холодный кофе с корицей, – ведут себя, как на пикнике.

– Молодежь – всегда молодежь, – философски отвечал Шаман (таково было прозвище октианского капитана), – я на досуге прочел одну книжку о дурных нравах молодежи, а потом посмотрел, когда она написана. Знаешь когда?

– Лет триста назад, – предположил Хольм.

– Нет, Босс. Несколько тысяч лет назад. Наверное, у всех разумных существ так заведено, что старики ворчат. Может быть, это наша главная социальная роль.

– Пока наша социальная роль – стоять лишние вахты, пока молодежь дурачится, – заметил Хольм, – вот у тебя, Шаман, сколько вахт было подряд?

– Четыре, – признался октианин, делая глоток синего, пахнущего канифолью напитка, баллон которого он предусмотрительно притащил со своего корабля.

– Вот и у меня идет четвертая… Тебе не дискомфортно от излишка кислорода?

– Нет. 17 процентов и 20 – не такая большая разница. Но я не отказался бы от некоторого увеличения концентрации водяного пара и углекислого газа. Если тебе это не вредно.

– Нет проблем, коллега, – отозвался Хольм, касаясь сенсорной панели, – сейчас, я надеюсь, тебе будет комфортнее.

Через пару минут в рубке установился климат амазонской сельвы.

– Благодарю, – сказал октианский капитан, и по его брюшку пробежали извилистые лиловые волны, – так гораздо уютнее… На мой взгляд, у молодежи есть ценнейшее свойство: общаться открыто и непосредственно. Мы философствуем, а они, даже не задумываясь, создают эмоциональную основу будущего сотрудничества.

– Вот именно, что не задумываясь! – воскликнул Хольм, с силой хлопнув ладонью по пульту, – Какого черта они раскрыли шлемы без разрешения?

– Думаю, это не опасно, – заметил Шаман, – тесты показывают, что среда химически и биологически не агрессивна для вас и для нас.

– По хартии, на такие вещи требуется санкция капитана, – возразил террянин, – по вашей хартии тоже, если я правильно помню.

– Да, – согласился окт, – но молодежь плохо умеет соблюдать инструкции.

Пискнул датчик включения голосовой связи, затем раздался голос Айры

– Босс, докладываю, тест пригодности среды подтвержден. Здесь можно дышать. Неплохой воздух, только пахнет странно. Наверное, местными водорослями.

Капитан вздохнул:

– Уши надрать вам обоим надо. В следующий раз, прежде чем делать такие опыты, спрашивайте разрешения, понятно?

– Да, Босс. Но ведь все нормально.

– А если бы оказалось ненормально? Чем вы там думаете?! Если вам своей головы не жалко, пожалейте хотя бы мои нервы. Сто раз вам это говорил!

– Мы больше не будем, – жалобно сказала девушка.

– Надеюсь. Ладно, Оса, вы молодцы. Но хартию надо соблюдать. И имейте в виду: если я молчу, это не значит, что я не вижу ваших художеств. В общем, поаккуратнее там.

– Ясно, Босс. Мы будем работать над этим.

Шаман дождался, пока террянин положит микрофон, и осторожно заметил.

– Коллега, я читал в одном трактате по психологии, что чрезмерная опека не способствует собранности, а наоборот. Сотрудникам кажется, что раз начальство наблюдает, то оно вытащит их из любой ситуации. А в экспедиции им лучше рассчитывать только на себя.

– Знаю, – коротко ответил Хольм и демонстративно отвернулся от монитора связи, – так правильно?

Октианский капитан раздвинул в стороны глазные стебельки, а затем сдвинул обратно.

– Да. Полагаю, что правильно.

– И поговорим о чем–нибудь другом?

– С удовольствием, – сказал Шаман.

– Могу я задать несколько вопросов по вашей астронавтике? В частности – о серийных кораблях. Ведь твой корабль – это серийная модель?

– Да. И уже старая. Этой серии около… – окт ненадолго задумался, – … около 4 ваших лет. Сейчас идет ширококорпусная серия с улучшенным расположением грузовых терминалов. У нас огромная проблема с транспортным обслуживанием колоний.

Хольм понимающе кивнул.

– Нам это еще предстоит. Футурологи говорят, лет через 15 – 20. А как вы организуете серийное производства таких крупных кораблей? Я имею в виду, материалы, запуски.

– Это как раз просто. Берем обычный планетоид, обращающийся по сильно вытянутой орбите… – Шаман схватил сахарницу, затем передвинул на середину стола кофейную чашечку и обвел ее аккуратным эллипсом из сахарного песка, – …если в этой точке траектории засеять его репликантными нанороботами соответствующего типа, то…

… К моменту возвращения Рами и Нгена, стол в рубке выглядел так, словно на него вывалили содержимое мусорной корзины и задекорировали всеми приправами, которые имелись в корабельном буфете. Трудно было поверить, что это безобразие может толкнуть технологию Терры на четверть века вперед, хотя именно так дело и обстояло.

7. Стрельба мимо движущихся мишеней

Пока два капитана увлеченно общались, экспедиция закончила первый этап бурной исследовательской деятельности. Кузов повозки наполовину заполнился контейнерами с образцами местной природы, а участники вымазались с ног до головы всеми видами местной грязи. Когда была достигнута последняя географическая точка маршрута, все дружно решили, что вот теперь–то самое время немножечко подкрепиться.

Экстремальная четверка расположилась на плоской вершине ноздреватого языка застывшей лавы. Тысячелетия назад здесь произошла грандиозная геологическая катастрофа: материковая платформа треснула на протяжении нескольких десятков километров, и на поверхность выплеснулся поток магмы. В этом месте он столкнулся с морской водой, да так и застыл, образовав причудливые нагромождения скал, а по линии трещины сейчас протекала полноводная река, огибающая многочисленные каменные «клыки» и «башни». Здесь, в дельте, богатой минералами и полуразложившейся органикой, бурлила первобытная жизнь в самых невероятных формах.

Можно сказать, что экспедиция находилась на идеальном участке для отбора как геологических, так и биологических материалов. С геологией проблем не было, а вот с биологией получилась мелкая, но досадная неприятность.

– Жопа тралу, – констатировал Толстяк, рассматривая ячейки полиамидной сетки, подвергшейся воздействию местного планктона, – Четвертый сожрали. Последний.

– Будем брать образцы нашим, орлоновым – предложила Айра, – Орлон они не жрут.

– Он короткий и его нельзя забросить метателем, – возразил окт, – придется влезать в это пюре по самые глаза.

Вообще–то, наблюдатель, не обладающий данными спутниковой съемки, никакой реки бы здесь даже не заметил – ландшафт выглядел так, как будто умеренно–заболоченный берег моря изгибается, превращаясь в глубокую трясину, по поверхности которой медленно дрейфовали сюрреалистического вида острова из оплетенных водорослями полусгнивших стволов гигантских хвощей.

– Я полезу, – предложил Фрой, – я тут самый высокий… А ты подстрахуешь.

– Идет, – согласился Толстяк, покачав глазами на стебельках. Кивнул, то есть.

Стрела дожевала порцию пищевого концентрата, хлебнула сиреневой жидкости из прозрачного стаканчика–пакета, хихикнула, в смысле, мигнула яркими зигзагами на брюшке, и ехидно спросила:

– Что, мальчики, хотите размяться после еды?

Фрой задумчиво проглотил остатки жизнерадостно–розового желе из тюбика с надписью «бекон по–австралийски», с тоской посмотрел на окружающий пейзаж и изрек:

– Шашлычок бы сейчас… Сколько живности вокруг и вся решительно непригодная.

– А я бы поел моллюсков, запеченных на углях, – мечтательно добавил Толстяк, – между прочим, здешняя фауна по химизму все–таки ближе к вам.

– Она ближе к полиамидному волокну, – уточнил Фрой, – что доказывается химическим анализом и состоянием лежащего перед нами трала. Мы с Осой его жрать не можем.

– Радуйтесь, – буркнула Айра, уплетая субстанцию, которая, если верить этикетке на тюбике, была «кальмарами в винном соусе», – раз мы их не можем жрать, то, и они нас тоже не могут. Для вас, парни, это очень актуально. Я имею в виду, если вы и вправду решили туда лезть.

– А они в курсе, что не могут? – поинтересовалась Стрела, – что скажешь, например, про вот этого красавчика?

Октианка протянула клешню, указывая на край одного из плавучих островов. Там лежал толстый пятиметровый серо–зеленый червяк с широкой пастью в виде зубастой воронки, над которой виднелось восемь черных бусинок, похожих на паучьи глаза.

– Мне он не очень нравится, – призналась Айра.

– Вот и мне не очень. Спорим, ему все равно, что хватать, лишь бы двигалось. А съедобно или несъедобно, это он потом разбирается.

Окинув взглядом остальных, и убедившись в отсутствии желающих принять это пари, она запустила левую верхнюю конечность в один из карманов скафандра и извлекла оттуда устройство, напоминающее цилиндрический карманный фонарик.

– Ты что задумала? – спросил Толстяк, механически забрасывая в рот очередной, третий по счету, разноцветный шарик пищевого концентрата.

– Кто–то же должен вас прикрывать, – пояснила она.

Айра достала из наплечной кобуры пистолет, положила на колени и деловито сказала.

– Я беру левый сектор, ты – правый.

Стрела качнула глазами в знак согласия.

Фрой встал, перебросил через плечо трал, и пристегнул к поясу страховочную ленту, прикрепленную к барабану лебедки на заднем бампере октианской повозки.

Серо–зеленый червяк–переросток, сначала поднял свою бесформенную голову, чтобы лучше видеть происходящее, а когда странное двуногое существо шагнуло в воду, лениво откочевал на другую сторону своего островка.

– Флэш, морду закрой на всякий случай, – сказала Айра.

– Закрою… Девчонки, вы, если что головы нам не снесите, ладно?

– Если что, мы аккуратно, – успокоила Стрела, перехватывая свой «фонарик» поудобнее.

– Надеюсь, – буркнул он, опустил забрало шлема, перехватил трал поудобнее, и полез в густую кашу из сине–зеленой тины.

Дно реки круто уходило вниз. Через десять шагов вода уже доходила Фрою до пояса, а еще через пять – до середины груди.

– Достаточно! – крикнул Толстяк, следовавший за ним до кромки воды.

Фрой кивнул, раскрутил трал над головой, как пращу и бросил метров на восемь. Грузила пробили слой тины и потащили орлоновую сетку на дно. Выждав полминуты, он начал медленно выбирать трал и… с негромким всплеском ушел под воду.

В ту же секунду Толстяк одной из верхних конечностей коснулся пульта.

Заработала лебедка. Страховочная лента натянулась и медленно поползла из воды.

Стрела и Айра уже стояли рядом с Толстяком, готовые открыть огонь.

На поверхность вынырнула верхушка шлема, облепленная тиной.

– Со мной все ок, – послышалось из динамиков, – просто в сети запутался кто–то большой, я еле удерживаю… Сейчас посмотрим.

Вслед за шлемом появился торс и руки, сжимающие рукоятки трала, а затем, в нескольких метрах от него, показалось переплетение бурых стволов, обмотанных водорослями.

– Тебе не кажется, что трал просто зацепился за коряги? – спросила Айра.

– Нет. Оно дергается, – Фрой уже поймал ногами грунт, и сейчас пятился назад, поскольку барабан продолжал наматывать страховочную ленту, – Толстяк, стоп машина, иначе я не удержу рукоятки.

Толстяк выключил лебедку, вбежал в воду и, встав рядом с Фроем, быстро отстегнул страховочную ленту от его пояса, пропустил ее сквозь рукоятки трала и завязал морским узлом.

– Теперь никуда не денется, – пояснил он и снова включил лебедку.

Из воды стало выползать нечто, похожее на большущий, слега сплюснутый муляж ежа, зацепившийся за ячейки плотно набитого всякой всячиной трала.

– Я же говорила, коряги, а ты… Ух, ни фига себе…

Последнее восклицание Айры было вызвано видом двух существ, размером с крупную собаку, напоминающих спрутов бледно–лилового цвета с яркими пурпурными пятнами. У них было по шесть толстых щупальца, снабженных внушительными когтями. Вцепившись в противоположный край «ежа», они пытаясь остановить его продвижение к суше.

– Стоп! – сказала Стрела, – по–моему, мы зря это делаем.

Толстяк молча коснулся пульта и барабан лебедки остановился.

– Мне кажется, это – их гнездо. Ну этих, – октианка махнула клешней в сторону «спрутов». Те сделали еще несколько попыток оттащить громоздкое сооружение на глубину, а потом укоризненно уставились на людей и октов большими, светло–зелеными глазами.

– Да, неудобно вышло, – согласилась Айра, – парни, может, попробуете отцепить трал от этой штуки? Вдруг у них там детеныши или что–то в этом роде?

– Не думаю, что они поймут нас правильно, – возразил Фрой, – мне не хочется, чтобы меня хватали щупальцами за ноги и все такое… Вот что, попробуй их отогнать.

– Как?

– Дай разряд поверх голов. Может, это их напугает. Только аккуратно.

Айра пожала плечами и подняла пистолет… Ярчайшая голубая молния метнулась через реку в полутора метрах над водой. Оглушительный гром резанул по ушам. Верхушка каменного клыка, торчавшего из воды в сотне метров от берега, как будто взорвалась, разлетевшись на множество осколков.

– Черт! Надеюсь, я их не убила?

«Спруты» плавали на поверхности, безжизненно разбросав щупальца.

Фрой и Толстяк одновременно бросились вперед и начали поспешно отцеплять ячейки сетки от «гнезда».

– Оса! Что у вас творится? – раздался из динамика голос капитана, – Во что ты стреляла?

– Я просто хотела их напугать, – удрученно ответила девушка.

Стрела подошла к ней и тихонько похлопала клешней по плечу.

– Кого?! – рявкнул Хольм, – …а, теперь вижу.

– Трал зацепился за их гнездо, – пояснил Фрой, – Оса не при чем. Это была моя дурацкая идея пальнуть в воздух.

– Я должна была брать прицел выше, – сказала она, – может их как–то можно вылечить?

– Не вздумай лезть за ними в воду, – предупредил капитан, – …Эй, что ты опять затеяла?

Айра вновь подняла пистолет и целилась в крупное длинное тело, медленно движущееся под самой поверхностью воды. Это был тот самый гигантский червяк, который еще недавно загорал на плавучем острове. Сейчас он приближался к неподвижным спрутам.

– Думаешь, он хочет их сожрать? – спросила Стрела.

– А зачем бы иначе он к ним плыл?

– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – пробурчал Хольм, наблюдавший за ходом событий через камеры на шлемах экстремалов.

– Если решила стрелять, не дожидайся, пока эта тварь подплывет к ним ближе, чем на 10 метров, – сказал Фрой, – иначе ты окончательно их ухлопаешь.

Тем временем, червяк изменил траекторию и стал огибать свою потенциальную добычу по широкой дуге.

– Он что, меня заметил? – удивилась Айра.

Фрой отрицательно покачал головой:

– Даже если бы заметил, он не знает, что такое пистолет. Тут что–то другое. Думаю, ему надо убедиться, что спруты мертвы,

– А какая ему разница? – возразил Толстяк, – он больше их раз в десять.

– Не знаю. Может, у них ядовитые когти. Или этот червяк вообще ест только падаль… Он движется к ним. Оса, приготовься, сейчас…

В этот момент один из спрутов слабо шевельнул щупальцем. Червяк слегка изменил курс и вернулся на прежнюю дистанцию. Чуть позже пошевелились уже оба спрута. Червяк лениво развернулся и стал удаляться к середине реки.

– Уф! – выдохнула Айра, опуская пистолет, – Флэш, тебе пятерка по биологии. А вообще, я ужасно рада, что они живы. Они такие милые, правда?

– Угу, – согласился Фрой, – хотя, когда находишься от них в трех шагах, это менее заметно. Думаю, подружиться с ними было бы довольно сложно.

– Ну, это мы еще посмотрим, – оптимистично заявила девушка.

– Только не пытайся подружиться с ними прямо сейчас.

– Ладно, не буду. Тем более, им явно не до нас.

Спруты постепенно приходили в себя. Они тихонько плавали кругами друг около друга, иногда соприкасаясь щупальцами. Через несколько минут оба, как будто сговорившись, ухватились за край «гнезда». После нескольких рывков, тяжелая конструкция сдвинулась с места и поползла прочь от берега.

Хольм вздохнул и откашлялся.

– Оса! Всегда думай головой, прежде чем хвататься за пушку, а то оглянуться не успеешь, как начнешь палить во все, что движется и плохо выглядит. Оружие – это не игрушка.

– Ясно, Босс. Я поняла, осознала и все такое. А вообще, на счет здешней биологии. Что с этим будет после колонизации?

– В смысле? – переспросил капитан.

– Ну, я имею в виду, мы состоим в основном из полипептидов, окты – из полиэфиров, а местная живность – из чего–то вроде нейлона. И всем этим трем типам биохимии надо будет как–то сосуществовать в одной общей биосфере.

– Это как три параллельные плоскости, – заметил Хольм, – они могут находиться в одном пространстве, не пересекаясь.

– Босс, ты сам–то веришь в эту параллельность? – встрял Фрой, – основная химия у всех трех одна и та же. Ацетаты, спирты… Думаешь, это может остаться без последствий?

– Хочешь честно, Флэш? Я уверен, что идеальная параллельность есть только в учебнике по геометрии. В реальном мире ничто никогда не остается без последствий. Ты еще забыл про минеральные вещества. Был случай на 2–й Барнарда: местная живность, которая, по нашим понятиям вообще неорганическая, проникла на склад и сожрала весь яблочный джем только потому, что в нем есть легко усваиваемые соединения железа. Всем было смешно, пока кто–то не напомнил, что в человеческой крови тоже много железа… Это так, для примера. А есть еще феномен ксеногенного бустера, пока еще никем не объясненный. Два разнопланетных вида микроорганизмов при каких–то условиях заимствуют друг у друга механизмы биохимических процессов, и это ускоряет эволюцию в сотни раз.

– Вот и я примерно о том же. Интересно, кто–нибудь, кроме нас, об этом задумывается?

– Да, – ответил Хольм, – ксенобиологи, в свободное от работы время. А серьезно займутся, когда припрет. Проблемы решаются по мере возникновения. Таково общее правило.

– Понятно, – протянул Фрой и отошел в сторону, озадаченно потирая затылок. Айра напутствовала его дружеским хлопком по спине и снова перехватила инициативу:

– А еще, Босс, тоже на счет биологии. Скафандры снять можно? Система разрешает.

– Система… – проворчал капитан, – система не рассчитана на таких обормотов, как вы. Я еще не смотрел внимательно полный видеоотчет, но уверен, что там хватает художеств.

– Но Босс…

– Что?

– Выслушай, пожалуйста, мои аргументы. Во–первых, с того момента, как мы раскрыли шлемы, прошло уже три часа, и никаких проблем не возникло, во–вторых, в скафандрах быстрее устаешь, а это негативно влияет на выполнение программы, в–третьих…

Толстяк тронул Фроя за плечо и жестом предложил пройтись. Удостоверившись, что их не слышат, он спросил:

– Флэш, когда мы отцепляли трал, ты не заглядывал внутрь этого… сооружения?

– Нет. Мне как–то даже в голову не пришло.

– Я успел заглянуть. Это действительно гнездо. Там, внутри, кладка.

– Кладка? – переспросил Фрой.

– Несколько крупных икринок, прилепленных к стенкам, – пояснил Толстяк, – Потом покажу запись с камер на шлеме. Но пусть это пока будет между нами.

– Ты не хочешь, чтобы девчонки знали?

– Предпочитаю сказать им позже. Я опасаюсь, что сейчас они воспримут это слишком эмоционально. Им может показаться, что мы имеем дело с проявлением разума. Я не думаю, что шестиножки разумны, скорее, я уверен в обратном. Знаешь, многие существа инстинктивно образуют пары, строят гнезда и совместно защищают потомство. Но…

– … Но это делает их слишком похожими на нас, – договорил Фрой, – Ты прав, партнер.

Окт коротко мигнул тускло–зелеными пятнами – эквивалент дружеской улыбки.

– Эй, мальчишки, о чем вы там секретничаете? – крикнула Айра.

– О женщинах, разумеется! – крикнул в ответ Фрой, – А ты сомневалась?

– Ни минуты не сомневалась. А как на счет того, чтобы заняться геологией? То есть, если, конечно, вы не считаете, что долбить эту живописную скалу должны девушки, пока парни о них сплетничают.

Толстяк рассмеялся серией ярких зигзагов, и тихонько толкнул Фроя в бок.

– Пошли, партнер. У нас еще куча дел, верно?