Текст книги "Король и его королева"

Автор книги: Александр Бушков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

– Сам знаю, – мрачно сказал Сварог. – Благородного лара нельзя вызвать в земной суд ни в каком качестве, даже свидетелем. И нельзя судить, что бы он ни натворил на земле. Так что дело рассыплется, никто ничего не сможет сделать, и эти двое выйдут на свободу… Я и не знал…

– Видимо, давно не читал бумаг из Равены? То-то. Твой упрямый Гишар, хотя и прекрасно знает законы, все же написал прошение в канцелярию земных дел, совершенно справедливо отмечая, что подобные случаи вызывают ненависть к ларам и в конечном итоге идут во вред Империи. Чисто случайно, – она усмехнулась, – эта бумага попала в мой Кабинет, и я пустила в дело свою разведку. Выяснилось мно-ого интересного. Здесь, в Латеране, подобных притонов, где таким вот образом развлекается «золотая молодежь», – два, если не считать того, где мы побывали. В Равене, кроме того, о котором шла речь, – три. В Снольдере – пять. Примерно в половине заведений развлекаются и лары, особенно тот же Кропер. И всегда ухитряются сделать так, что жертва справедливости не находит, даже если решит жаловаться, – деньги, связи, знатность рода, покровительство ларов… Впрочем, жалуются очень немногие. И тот случай в Равене – первый, когда притон закрыли, а «забавников» взяли.

– Остальные я разнесу в двадцать четыре часа, – сквозь зубы сказал Сварог. – В Равене и здесь это будет очень просто, да и в Снольдере у меня тайной полицией заведует человек твердый…

Глан, слава богу, в этом не замешан, подумал он с облегчением – раз она его не упомянула. Ничего странного, учитывая тамошние традиции: обидишь вот так девушку – род или клан по судам бегать не будет, разберется сам. Даже если, предположим, жертва – простолюдинка, а виновник – глэрд, рано или поздно господина глэр-да непременно найдут со стрелой в спине… Ну, и у ратагайцев примерно так же.

– Если бы дело только этим ограничивалось… – вздохнула Яна. – Мои люди установили: уже много лет у нас существует так называемое «Общество веселых свинтусов». Принимают туда только тех, кто совершил на земле достаточно серьезное преступление – убийство не на дуэли, изнасилование дворянки, крупное ограбление и тому подобное. Двадцать четыре члена. Между прочим, Кропер там заместитель председателя…

– Орк там наверняка не числится… – задумчиво сказал Сварог. – Он, конечно, авантюрист и мерзавец, но никогда не убивал просто так, кражей или ограблением побрезговал бы, а насильников презирает.

– Сама знаю. Не числится. Но все равно – двадцать четыре человека. Кстати, это еще и крайне скверный пример для подрастающих юных шалопаев… И твой Гишар совершенно прав – это только во вред Империи… – Яна посмотрела на Сварога как-то незнакомо: жестко, решительно. – Пожалуй, я все это сегодня устроила еще и для того, чтобы окончательно укрепитьсядухом. Нравится это кому-то или нет, но пресловутые «вековые традиции» я буду ломать, – она усмехнулась без малейшей веселости. – Я давно уже правлю в некотором роде тиранически, ты не забыл? Нет больше ни Тайного Совета, ни Палаты Пэров. Теперь предстоит как следует поработать с Законодательной Ассамблеей. Чтобы приняли закон, по которому лар за любое преступление на земле предстанет перед судом… ну, не перед земным, не будем перегибать палку и сходу ломать слишком многое… но перед Судом Королевской Скамьи, безусловно, предстанет. И безнаказанным не уйдет. – Она вновь легонечко передернулась: – Эти наглые лапы, шарящие по всему телу, лезущие в самые сокровенные местечки… В общем, я укрепилась.Шум, конечно, будет страшный. Масса людей никогда не совершала и не совершит на земле преступлений – но они поднимут вопль исключительно оттого, что благородных ларов лишают «одной из древних исконных вольностей». Ничего. В прошлый раз тоже было много шума. Но есть гвардия, армия и кое-кто еще…

– А на собрании Ассамблеи ты будешь сидеть в наряде королевы Хелльстада… – усмехнулся Сварог.

– Вот именно, – серьезно сказала Яна. – И время от времени в зале будет случаться что-нибудь… безобидное, но весьма зрелищное. Я все тщательно продумаю, поможешь?

– Конечно, – сказал Сварог. – Знаешь… Вот если бы нам удалось в ближайшее время решить делос Горротом и вытащить на свет заговор в Магистериуме… В такойобстановке много реформ можно быстренько провести и не одну «вековую традицию» разнести в щепки: пока все напуганы, удивлены, растеряны. По собственному опыту знаю.

– Я подумаю, – кивнула Яна. И посмотрела на него не без лукавства: – Ну как, ты меня больше не подозреваешь в любви к развратным забавам?

Сварог наклонился, поцеловал ее в щеку и сказал:

– Ты чудо, Вита…

– Нет, но поначалу-то ты определенно подумал… Подумал, – сказала Яна уверенно. – Я по твоему лицу видела… Обещаешь, что такие подозрения были в последний раз?

– Обещаю, – сказал Сварог покаянно.

Яна по-кошачьи прищурилась:

– Это тебя тучи доступных дворцовых красоток испортили. Привык думать, будто все мы… Я неправа?

– Ну, может, что-то вроде… – виновато сказал Сварог. – Давай забудем? Я больше никогда не буду…

– Забудем, – великодушно сказала Яна.

– И куда теперь? В Хелльстад или за облака? Правда, у меня еще парочка дел во дворце…

– Не хочу я сегодня ни в Хелльстад, ни в Келл Инир, – сказала Яна. – Ночую в Латеране, если ты не против. Побыстрее бы ванну принять, а то до сих пор кажется, что по всему телу эти поганые лапы ползают…

– Ну, это быстро… – сказал Сварог.

Вышел на тротуар и сделал знак, подзывая экипаж.

Глава IX
Независимый эксперт

Граф Дилорн, протектор Латераны, сейчас был на себя не похож. Обычно – высокий, осанистый, с суровым лицом. Сейчас лицо у него стало просительное, даже чуточку жалкое, осанистость пропала, да и роста словно бы чуточку поубавилось.

– Ваше величество… – говорил он умоляюще. – Быть может, все же не будем давать делу хода? Прекрасный случай показать исконно королевское милосердие…

Сидевший в уголке Интагар смотрел на него злобно, с нехорошей ухмылочкой – ну да, при его-то одном-единственном, всем известном бзике… Наверняка успел представить своих дочек в подобном заведении. Но где ж он раньше-то был, всезнайка?

– Так, – сказал Сварог. – Значит, вас уже осаждают родственники?

– Ну, разумеется, ваше величество, – плачущим голосом, какого Сварог от него никогда не ожидал, откликнулся протектор. – Не успевала отъехать одна карета, подъезжала другая… Вдовствующая герцогиня Баглар, родители графа Кеннека и маркиза Ройта, тетушка графа Ульдера… Все в расстроенных чувствах, полагаются на ваше милосердие и обстоятельства… Речь идет о древних и весьма влиятельных фамилиях, обладающих нешуточным влиянием среди дворянства… Такие вещи, по-моему, непременно должны учитываться. Молодые люди немного пошалили, никому не причинив вреда…

– Немного? – усмехнулся Сварог, взял со стола один из протоколов и помахал им в воздухе. – Вы это читали? Отлично. Напомнить вам, сколькоженских трусиков там насчитала на стене полиция, или сами помните?

– Ваше величество, но обстоятельства… Во-первых, речь в доброй половине случаев идет о каких-то простолюдинках… Во-вторых, никогда не было подано ни единой жалобы, а, следовательно, нельзя утверждать с ходу, что речь шла о насилии… Презумпция невиновности… Сами по себе висящие на стене трусики еще не означают, что непременно имело место насилие… Мораль современных девушек, увы, далека от совершенства… (Интагар уставился на него зверем). А сегодняшний случай… Жалобы опять-таки не подано, мы даже не знаем, где искать эту парочку, достаточно ли она законопослушна и была ли она вообще… Быть может, кто-то устроил изощренную интригу, чтобы таким образом через мнимые прегрешения молодых людей навредить их родным…

– А признательные показания всех четырех вы читали? – спросил Сварог. – Читали… Что скажете?

– Ваше величество, мы с вами взрослые, опытные люди и прекрасно знаем, какиногда в полиции добываются признательные показания, – сказал граф. – Увы, увы, к стыду нашему, в этом мире, где нет совершенства, его далеко не всегда сыщешь и в полиции. Я буду самокритичен: разное случается…

Сварог ухмыльнулся. Ни одного из четверки на допросе, проводившемся Интагаром лично, и пальцем не тронули. Просто-напросто через пару минут после начала он сам вошел туда, одетый уже соответственно королевскому сану, и вот тут-то был всеми четырьмя быстро опознан. Ну, а когда он любезно сообщил шалунам, кого именно они пытались изнасиловать, пришлось срочно вызывать еще двух писцов, потому что один не справлялся, все четверо кинулись каяться и признаваться наперебой, отпихивая друг друга и валя вину друг на друга, причем Кеннек самым позорным образом намочил штаны…

Черт знает что, подумал он, глядя на убитого горем протектора (не назначенного им, а доставшегося вместе с Латераной). Неплохой полицейский, почему и оставлен на своем посту, никаких нареканий не было, но оказалось у него слабое местечко…

– Ваше величество, – затараторил протектор, обретя малую толику уверенности, очевидно, приняв молчание Сварога за колебания. – Речь как-никак идет о представителях знатнейших родов снольдерского дворянства, есть факторы, которые следует учитывать…

– Даже королям? – небрежным тоном закончил за него Сварог.

– Сложности нашей жизни… – уже не плаксивым, а весьма дипломатическим тоном протянул протектор. – Иные из них вынуждены учитывать даже короли…

– И даже те, кому присягнула на верность не просто ратагайская конница, а Ратагайская Пушта? – с милой улыбкой спросил Сварог.

Видно было, что граф чувствует себя бутылкой вина, очутившейся перед двумя одинаково похмельными драгунами: не тот употребит, так тот…

– О да, ратагайцы… – протянул он прежним жалобным тоном. – Но все же, ваше величество, простое человеколюбие…

– У вас крепкое сердце, граф? – серьезно спросил Сварог. – Есть ли склонность к апоплексическому удару или нет? Я нимало не шучу, мне крайне важно это знать… (Интагар, явно почуяв, куда поворачивает беседа, откровенно осклабился).

– Нет, что вы, ваше величество… Миловал Единый, со здоровьем все обстоит неплохо…

– Отлично, – сказал Сварог. – Значит, вы легко перенесете иные подробности… – он мрачно ухмыльнулся: – Ваши милые шаловливые мальчики пытались изнасиловать Высокую Госпожу Небес, Императрицу Четырех Миров, захотевшую инкогнито осмотреть Латерану и по неосторожности заглянувшую именно в это заведение. Мне это доподлинно известно, поскольку я был ее спутником. Проще говоря, мы с ней и есть «та парочка». Теперь понимаете, почему никто не подавал в полицию официальной жалобы? Слово чести короля, так все и обстояло… Что скажете?

Какое-то время казалось, что граф был чересчур оптимистичен, хвалясь крепким здоровьем. Пожалуй, что описать выражение его бледного, как смерть, лица не взялись бы ни хороший романист, ни опытный полицейский шпик.

– Но это… Как же это… – выдавил граф, обмякший, прямо-таки расплывшийся в кресле.

– Очень просто, – сказал Сварог. – Неужели вам неизвестно, что монархи – в том числе и обладатели императорской короны – не так уж редко решали неузнанными побывать среди подданных? Кстати, ее величество находится здесь, во дворце. Если вам недостаточно моего честного слова…

– Помилуйте! – буквально возопил протектор. – Да что вы такое говорите, ваше величество, как я смею сомневаться в вашем слове?! – он самым натуральным образом схватился за голову. – Великие небеса, Мать-Земля, что же теперь начнется…

– Я думаю, вы прекрасно представляете, что в этомслучае может начаться, – холодно сказал Сварог. – Императрицу попытались изнасиловать в грязном борделе… Ну, и меня подвергали оскорблениям и пугали ножом, но это деталь второстепенная…

– Прикажете арестовать? – прямо-таки крикнул протектор.

– Кого? – с искренним недоумением спросил Сварог.

– Ну, я не знаю… Родственников… Не донесших вовремя… Всех…

Судя по его лицу, он и в самом деле готов был, спасая собственную шкуру, пересажать добрую половину Латераны.

– Все, кого следовало арестовать, уже арестованы, – сказал Сварог. А впрочем… С какого времени вы знали о существовании того… заведения? Ну, живо! Вы же прекрасно знаете, что я моментально определяю, когда мне лгут…

Протектор буквально прошептал:

– Примерно с того времени, когда молодые люди… когда эти злодеи короны его устроили. Года два…

– Вы, кажется, говорили что-то такое об арестах недоносителей? – спросил Сварог вежливо. – Интересно, как во всей этой истории будет выглядеть протектор, прекрасно знавший обо всем, но не принявший никаких мер?

Протектор, явно благодаря большому жизненному полицейскому опыту моментально сообразивший, что великолепно подходит на роль козла отпущения, снова закатил глаза, исходя крупным потом – и никакого притворства во всем этом, ручаться можно, не имелось. Козел отпущения и в самом деле был идеальный…

– Возьмите себя в руки! – не без грубости прикрикнул Сварог. – Я кому говорю? Извольте взять себя в руки немедленно. Вам ничего не будет, даю слово.

Его последняя фраза произвела прямо-таки магическое действие: протектор ожил, даже бледности поубавилось, он выпрямился и смотрел на Сварога взглядом верного пса, готового по первому слову перекусить глотку кому угодно.

– Слушайте внимательно, – холодно сказал Сварог. – Вы немедленно соберете всех помянутых вами родственников-заступников и повторите им то, что услышали от меня. Расскажите, что именно натворили… ну, пусть пыталисьнатворить их милые шалунишки. Предупредите их: если хоть словечко обронят об этом кому-то постороннему, попадут под параграф о разглашении не то что государственной тайны – «секрета короля». Все понятно?

– Д-да…

– Ну, так что же вы сидите?

Протектор исчез из кабинета Интагара мгновенно и бесшумно, как вспугнутое монахом привидение.

– Да, сейчас начнется… – вздохнул Интагар.

– Бросьте, – сказал Сварог. – Ничего не начнется. Императрицу, скажу по секрету, это приключение даже чуточку развеселило… Так что ничего не начнется. Этих четырех подонков, без суда, моей волей – в Три Королевства, куда-нибудь на рудники, навечно. Всех сообщников – туда же. Расследуйте и выявите всех, хозяин заведения не мог не знать… Протектор… Его, разумеется, в отставку. Есть у него какое-нибудь дальнее имение?

– Возле гор Оттершо. Нечто убогое, досталось в наследство, он там практически не бывает…

– Возле гор Оттершо? – усмехнулся Сварог. – Отличная глушь. Так что объявите ему потом мою волю: сутки на сборы – и отбыть в данное имение, где пребывать… – Сварог жестко улыбнулся, – до моей кончины. Теперь о другом, Интагар… По данным личной разведки императрицы, подобных заведений есть еще несколько. В Снольдере – пять, в Равене было четыре, одно обнаружено буквально пару недель назад, так что осталось три. И здесь, помимо того, где мне пришлось побывать, – еще два. Но речь в первую очередь о Равене. Вы столько лет возглавляли тайную полицию короля Конгера… Знали вы об этих заведениях, или нет?

– Нет, – сказал Интагар. – О них доходили только смутные слухи, и ни разу не удалось найти никаких подходов…

– Не врете… – задумчиво сказал Сварог. – Но как так могло получиться?

– Позвольте спросить, ваше величество: то заведение, что обнаружено в Равене… Протектором?

Сварог молча показал пальцем на потолок.

– Вот видите… Насколько я прикидываю, все потому и ограничивалось смутными слухами, что дело всегда держали в строжайшей тайне. И никогда никому не хвастались. Немало молодчиков из знати откалывали подобные штучки, но так, что об этом быстро становилось известно – а вот те, кто оборудовал именно это заведение,ухитрялись держать все в тайне. Уж граф Гишар-то, узнай он об этом, моментально и, не колеблясь, пересажал бы всех, несмотря на знатность рода, вы же знаете, каков он в обращении с любым титулованным преступником… Да и барон Фаторус в Сноле не стал бы церемониться, в отличие от того слизняка, который только что отсюда выполз. Я уверен, все дело в том, что мерзавцы соблюдали строжайшую тайну… и никогда не было жалоб от пострадавших.

– Пожалуй, вы правы… – подумав, кивнул Сварог. – Полный список этих милых заведений вы от меня получите вечером. Снольдерскими, понятно, пусть занимается Фаторус, а вот в Равене и Латеране придется поработать вам.

– С радостью, – сказал Интагар с хищным выражением лица. – Тут и не нужно особенно изощряться, возьмем «на живца»…

– В Латерану, естественно, нужен новый протектор, – сказал Сварог. – Лучше, чтобы это был снольдерец – юридически здесь все же снольдерская территория, иные давно ворчат по поводу вас и кое-кого еще, что ронерцы забрали здесь слишком большую волю… Так что пусть будет снольдерец. Поговорите с Фаторусом, у вас ведь отличные отношения. Пусть подберет надежного человека… который в случае чего останется глух к просьбам высокородных родственников. Думаю, если поискать, такой найдется все же…

– Будет сделано. В самом скором времени, – Интагар покачал головой. – Значит, это императрица… Мне доложили, что вы приехали во дворец с какой-то девушкой… Я надеюсь, она не пострадала?

– Пострадали как раз те шалунишки, – усмехнулся Сварог. – Вы, должно быть, запамятовали, но она владеет кое-какой магией.

– Ну, вот и отлично, что все обошлось. Однако, ваше величество, вам бы следовало, простите за прямоту, быть осторожнее и не подвергать девушку риску, потому что…

– Вот мне этих ваших проповедей никогда больше не читайте, Интагар, – сказал Сварог. Это приказ. Кто мог предвидеть? Средь бела дня, в центре Латераны, с оставшейся на улице кучей охраны, в приличнейшем на вид заведении… Ладно. Зарубите себе на носу: с императрицей никогда ничего не может случиться. У нее древняя магия, сильная… И хватит об этом. У меня к вам крайне серьезное дело… Хотя, погодите минутку. С тех пор, как я бесцеремонно расселся за вашим столом, то и дело посматриваю на этот предмет. Странная штука. Что это вообще такое и почему у вас на столе? На вашем столе не бывает пустяков…

Он повертел в руках легкий, острый стилет, к колечку в рукоятке которого был привязан большой моток прочной, хотя и тонкой веревки – судя по плетению, дорнабильской. Дорнабиль не зря прозвали «веревочной столицей», тамошние мастера чего только не изготовляли – веревки, канаты и шнурки всех мыслимых разновидностей и назначения.

– Это, действительно, не пустяк, – сказал Интагар. – Дело серьезное и интересное, я собирался вам обязательно доложить, когда оформили бы все бумаги… Завязка банальная: промотавшийся молодой маркиз ждал наследства от дядюшки, а тот оказался крепок и в ближайшее время умирать естественной смертью никак не собирался. А вот орудие убийства этот вертопрах выбрал отнюдь не банальное… То, что вы держите в руках. Понимаете, каждый вечер дядюшка-маркиз запирался в своем кабинете на первом этаже и часа два перебирал свою коллекцию медалей. Окно выходило в парк и было всегда распахнуто – пожилой дворянин любил вечернюю прохладу, запах листвы, особенно после дождя… Сидел он за столом всегда лицом к окну. А шпингалеты на окне были самые новомодные, пружинные – стоит захлопнуть окно, и они сами защелкнутся. Этот мерзавец, племянничек, долго учился метать нож… В сумерках он подобрался к окну, метнул стилет так, что угодил дядюшке прямо в сердце, а когда увидел, что с тем покончено, выдернул стилет за веревку и захлопнул окно. Шпингалеты тут же защелкнулись. Утром, когда выяснилось, что хозяин не ночевал в своей спальне – впервые за много лет – слуги обеспокоились, заглянули в окно, увидев его недвижимым за столом, взломали двери…

Полиция оказалась в тупике. Налицо мертвец с ножевой раной в сердце, орудия убийства нет, дверь заперта изнутри, окно плотно закрыто на оба шпингалета… Необъяснимо. Кто-то даже начал уверять, что тут попахивает чертовщиной. Кабинет опечатали, как полагается до решения судьбы наследства, ценности там лежали немалые, пожилого дворянина похоронили… Прошло две недели, еще несколько дней – и наш прохвост был бы законным образом введен в права наследства. Его с самого начала подозревали, конечно, в таких случаях, когда наличествует промотавшийся вертопрах, чье положение может поправить только наследство, в первую очередь подозревают его – и сплошь и рядом не без оснований. Но никто не представлял, какон мог в этих условиях убить дядюшку. Коли уж дверь и окна были заперты изнутри. Сквозь стены проходить он, безусловно, не умел… Так что сыщики остались при одних подозрениях, а с ними к прокурору не пойдешь…

Однако нашелся один парень, молодой, ретивый, жаждущий побыстрее выдвинуться… Он добился у начальства разрешения еще раз осмотреть кабинет, снять печати. И взял след… Когда дядюшка с ножом в сердце грудью рухнул на стол, он опрокинул чернильницу, полную, растеклась изрядная лужа. К тому времени уже застывшая. Остался четкий след какого-то предмета, пробороздившего лужу из конца в конец, и след от тонкой веревки дорнабильского плетения. Наш парень все это осмотрел – чего раньше сделать другие не додумались – обнаружил, что шпингалеты – пружинные, и у него забрезжило.Он начал понимать, какможно было это сделать. Сумел убедить начальника, тот оказался человеком гибкого ума, сам съездил в особняк, осмотрел все, согласился, что идея толковая… Ну, а дальше было совсем просто. Этот скот не выбросил нож с веревкой. Решил, понимаете ли, сохранить на память о собственном хитроумии. В его квартире в его отсутствие сделали обыск, очень быстро обнаружили примитивный тайничок с кинжалом и веревкой, кое-где испятнанной теми же чернилами, положили назад, стали следить и копать… Нашли циркача, который учил его метать ножи. Нашли оружейника, который продал стилет. Нашли следы тех же чернил на подкладке камзола убийцы – он ведь, уходя, спрятал нож за пазуху… Подвелик нему толкового агента, девку, он с ней пьянствовал неделю, а потом, когда она умело навеларазговор на убийства, стал хвастать, что знает способ нераскрываемого… Девка стала твердить, что не верит, что такого не бывает. Этот идиот достал стилет из тайника и стал ей подробно объяснять, как все же можно совершить нераскрываемое убийство. Ну, взяли… Будь он чуть поумнее, вывернулся бы. Нужно было потуже натянуть веревку и выдернуть стилет так, чтобы он не угодил в чернильную лужу. Вообще достаточно было выбросить стилет куда-нибудь в реку. И отчистить камзол от засохших чернил. Но обормот, на наше счастье, был не великой хитрости…

– Занятно… – сказал Сварог, вертя в руках хитроумное орудие убийства. – Мало придумать отличный способ убийства, нужно еще уметь скрыть следы… А?

– Совершенно верно, ваше величество. На этом они очень часто и горят – на том, что преступление совершили мастерски, а следы заметали скверно…

У Сварога у самого забрезжила какая-то смутная идея, но она никак не желала принимать четкие очертания – и к тому же сейчас было не до посторонних идей…

– Ну ладно, – сказал он, бросил стилет на стол и встал. – Занимайте свое место, на котором я бесцеремонно расселся, придется поработать, и всерьез…

Не утруждаясь возней со звонком, без всякого ущерба для королевской гордости самолично выглянул в Интагарову приемную. Народу там было немного: симпатичная, разбитная на вид девушка в скромном платьице с гильдейской бляхой, беспокойно ерзавший пожилой господин купеческого облика, отлично одетый, но невероятно унылый дворянин, зажатый меж двух верзил с неприметными лицами – и скромно поместившийся в уголке Элкон, как всегда, одетый небогатым дворянином, с кожаным футляром на коленях. Что до Элкона, то прижилсяон тут без всяких сложностей, по размышлении Сварог ему даже графский титул оставил. Легенду ему слепилинезатейливую, но вполне жизненную: юный граф из провинциальной обедневшей фамилии, благодаря чьей-то протекции, попал в тайную полицию, в ближайшие помощники Интагара. (Это в обычной полиции служить для дворянина считалось унизительным, разве только на весьма начальственных должностях, а с тайной полицией обстояло иначе, так уж исторически сложилось).

Сварог кивнул Элкону, и тот, прихватив свою увесистую ношу, степенно направился в кабинет. Следом за ним кинулся тот господин купеческого облика, ухватил Сварога за рукав и зашептал:

– Господин секретарь, нельзя ли устроить так, чтобы господин министр меня принял сразу после этого молодого дворянина? Ну, неотложнейшее дело!

Он сделал ловкое движение рукой, незаметное для окружающих, и Сварог обнаружил у себя в ладони золотой аурей. Будь на месте просителя кто-то другой, Сварог, мысленно посмеявшись, взял бы денежку и честно ее отработал – но тип был какой-то неприятный, рожа словно салом намазана, глазки бегают, весь дерганый какой-то… Посему Сварог, брезгливо держа монету двумя пальцами, засунул ее купчишке за отворот рукава хомерика, пожал плечами и сказал:

– Милейший, я такие дела не решаю. Я просто-напросто здешний король…

Сыщики (явно признавшие Сварога сразу, но не подававшие виду – мало ли каковы желания короля, вдруг он не хочет быть узнанным?), услышав таковы слова, проворно вскочили и щелкнули каблуками. Их подконвойный, несказанно оживившись, вскочил и завопил:

– Ваше величество, смилуйтесь! Не виноват! Оговорили!

Плохо он со своей продувной физиономией походил на жертву оговора. Подойдя вразвалочку, Сварог спросил того верзилу, что помещался справа:

– Что за невиновный?

– Все они невиновные… – проворчал верзила. – Это, ваше величество, Билант-Игрунок, в четвертый раз с фальшивыми костями взяли, только на сей раз он не по игорным домам шкодил, а во дворце герцога Риджета играющих на десять тыщ золотом обнес…

– Так поступать нехорошо, – наставительно сказал Сварог шулеру, повернулся и пошел в кабинет Интагара мимо остолбеневшего с отвисшей челюстью купца.

– Итак, господа мои… – сказал он, садясь. – Интагар, вы уж не огорчайтесь, но в этом вот футляре очередная государственная тайна. Оттуда, – он показал пальцем на потолок. – Я знаю, как угнетающе они на вас действуют, но ничего не поделаешь, придется поработать.

– Ах, ваше величество… – с унылым лицом и грустной покорностью судьбе сказал Интагар. – Я уже помаленьку начинаю привыкать, что залетел на самый верх. Лишь бы не повесили…

– Глупости, – сказал Сварог. – Вы давно уже дворянин, кто же вас повесит? Для дворян – позолоченный меч.

– Я всегда ценил ваше остроумие, ваше величество… – печально откликнулся Интагар.

– Да ладно, куда ж я без вас? – сказал Сварог. – Ладно, пошутили и будет. Ситуация такова, Интагар. В этом футляре – старое, давным-давно закрытое дело. Компьютер вы уже освоили, так что справитесь, благо тут нужно всего-навсего читать и просматривать снимки с фильмами. Как бы вам объяснить поточнее, что мне нужно… Дело вроде бы ясное, но у меня сложилось стойкое убеждение, что там что-то нечисто. Что мы чего-то то ли не понимаем, то ли просто не видим. Так случается, уж вы-то знаете… Смотришь – и не видишь… Вот я и хочу, чтобы вы взглянули на все, во-первых, как человек со стороны, во-вторых, как опытный сыщик. Мне будет интересно ваше мнение, ваши версии… любые. Пусть вам самому они покажутся идиотскими, понимаете?

– Кажется…

– Это не все дело, конечно, – сказал Сварог. – Я оставил самую суть, убрал ненужные мелочи и подробности. Так что до ночи должны справиться. Граф Элкон станет объяснять то, что вам будет непонятно. После того… нет, не нужно сразу ко мне. Подумайте как следует над всем, что прочитаете и просмотрите. Идите ко мне, когда у вас будут четкиесоображения… Пусть, как я уже говорил, самые нелепые. Какие-то соображения у вас непременно будут, как же иначе, если дело просматривает опытный сыщик? В общем, жду вас завтра. Там, в приемной, народец, но я их сейчас разгоню… Надеюсь, Билант-Игрунок может подождать?

– Конечно, – сказал Интагар. – Куда он денется?

– Вот и отлично, – сказал Сварог. – А вдобавок я вам поставлю часового у дверей, так что ни одна живая душа вас с графом не побеспокоит… Удачи!

Он вышел в приемную, развел руками:

– Министр сегодня больше не принимает…

Купец, все еще таращась на него с остолбенелым почтением, первым выскочил в дверь. Следом сыщики, не выказав ни малейших эмоций, увели шулера (он вновь попытался кричать Сварогу, что невиновен и оговорен, но получил от конвоира короткий в печень и заткнулся). Гильдейская девица медлила.

– Не принимает больше министр, красавица… – сказал Сварог. – А что у вас за дело, собственно?

– Я, ваше величество, пришла наниматься в шпионки, – бойко, без всякого почтительного страха ответила девица. – В эти… осведомительницы. Тетка говорит, они всегда нужны, а она жизнь знает, трех мужей пережила, вторую лавку открыла… Ремесло, говорит, полезное для власти, а у нас в мастерской иногда такие интересные разговорчики ведутся… Я памятливая, могу запоминать слово в слово. И приданое собирать надо…

– Тетка у вас умная, – сказал Сварог. – Ремесло для власти действительно полезное. Только не стоит с таким сразу к министру… Вы цифры знаете?

– А то! Аж до ста.

– Вот и прекрасно, – сказал Сварог. – Выйдете, свернете направо, и когда увидите дверь с цифрой «пять», смело заходите. Там сидит человечек, который такими делами и занимается. Если будут сложности, скажете, что вас прислал я. Авось подействует.

– Вот спасибо, ваше величество! А вы как на портретах, правда! Вылитый! Тетка и не поверит…

Она еще на какое-то время задержалась, играя глазами и явно ожидая, не будет ли ей сделано другоепредложение, поинтереснее. Симпатичная была резвушка, с годик назад непременно оставил бы до утра во дворце, но, коли уж теперь, будучи женатым, твердо решил строже следить за своим моральным обликом – увы…

Он сделал властный жест, и резвушка, сообразив, что шутки кончились, упорхнула. Сварог не спеша вышел в коридор, огляделся, поманил ближайшего стражника, неподвижно стоявшего у колонны гланского гвардейца. Тот подошел, чеканя шаг, взглянул вопросительно. Сварог распорядился:

– Встаньте у этой двери и не пропускайте к министру ни единой живой души. Никого. Ваше дежурство кончится, когда министр выйдет сам.

– Есть! – браво ответил усатый молодец в тартане цветов Баглю и, не выказав ни малейшего удивления, занял новый пост.

Сварог не спеша пошел по коридору. Быть может, его затея была совершенно идиотской. А быть может, и нет. Вдруг Интагар высмотрит в деле Ледяного Доктора что-то такое, чего не усмотрели прежде и люди Гаудина, и люди Канцлера? Свежим, непредвзятым взглядом человека, не имевшего никакого отношения к тем событиям, вообще о них не знавшего?

Он спустился по широкой мраморной лестнице, прошел по коридору, свернул, еще раз свернул – и вышел к двустворчатой резной двери, за которой располагалась Ванная Королевы. Никакой королевы у него в Латеране, конечно же, не имелось, но, как в таких случаях и бывает, министр двора сохранял полный штат женской прислуги. Что было, в общем, логично: а вдруг у его величества королева все же появится?