Текст книги "Как три мушкетëра"

Автор книги: Александр Бушков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Зато... Зато все это распрекраснейшим образом укладывается в другую версию: о беззастенчивом и похотливом подпольном миллионере, не выбирающем средств, если женщина ему приглянется. «Или ты, красотка, съездишь переспать с боссом, или мы эту подборочку ну очень пикантных снимков преподнесем твоему муженьку, который тебя считает самой верной женой на свете. Он и от мужика-то на своей бабе осатанеет, а уж когда увидит, как его скромница-женушка старательно берет уроки лесбоса...» Вот это гораздо более жизненно, убедительно, логично.

Черт знает что крутилось в голове. Все это должно было влететь организатору в немалую копеечку: задействованы несколько человек, оборудованы два «гостиничных» номера... Между прочим, этот неизвестный Миша, как и Марина, ничуть не заботился о том, чтобы остаться анонимным – на доброй половине снимков его физиономия распрекрасно видна – и какое объяснение дать этому факту? А что, если случилась какая-то жуткая ошибка, и Лаврик при всех его талантах в своем хитром ремесле вытянул пустышку? Тетя Фая с жирнющим пятном на биографии? Дикое совпадение – иногда самые невероятные совпадения все же случаются. Этот их любвеобильный Фомич – не сторонник подобных методов? А если его именем просто прикрываются, а на самом деле на Веру положил глаз Умник, а то и кто-то третий – и вот они-то ничем не брезгуют...

Нет, бесполезно ломать голову, в конце концов, это должен делать Лаврик – в данном случае на пару с дядей Гошей. Они...

– О чем задумался, детина?

Тут только он сообразил, что Жора уже не в первый раз пихает его в бок.

– Да так... – вяло сказал Мазур.

– Киношку в голове крутишь? – понимающе подмигнул Жора. – Девка, конечно, классная... и шлюха та еще, как оказалось. Ладно, ты лучше скажи: у тебя-то как успехи? Последние достижения?

– А нет никаких достижений – хоть ты меня режь, хоть мусорам с этой вашей липой сдавай, – сказал Мазур. – Ты мне поручил ввести Алинку с Маринкой в нашу теплую компанию? Я исполнил в точности. Ввел, как гвоздь в сухую доску вбил. Ну, а дальше-то что мне делать? Отводить Верочку в сторонку и уговаривать переспать с денежным мужиком? Ага... Даже если она, как выяснилось, вот такая и в глубине души ничего против не имеет, она мне все равно по морде заедет, приличия ради, тем дело и кончится. Скажешь, нет?

– А правда, Жора, – сказала Алина. – Шлюха шлюхой, а мужику она точно в рожу залезет. Тут или женщина нужна, или какой-то другой финт...

– Спелись вы, я смотрю... – проворчал Жора.

– Ну, так по твоему недвусмысленному указанию, – очаровательно улыбнулась Алина.

– Нет, Жор, если я неправ, ты подскажи, что сделать, – сказал Мазур. – Я, как юный пионер, всегда готов. Но я тебе еще раз говорю: мне к Верке с этим подъезжать смысла нет. По роже получу, и все.

– Ну ладно, ладно, – проворчал Жора, старательно заворачивая стопку фотографий в местную газету. – Есть резон в твоем базаре... Такие чистенькие шлюхи всегда фасон держат... Считай, что на сегодняшний день ты все поручения выполнил, и пока в простое. Обмозгуем, решим, что делать дальше, и тебе в том числе. Так что курортничай себе и жди ценных указаний...

Мазур мысленно дополнил: в переводе на нормальный человеческий язык это означает, что ты доложишь все подробно своему Умнику (и непременно с упором на то, что все так удачно прошло именно под твоим чутким руководством – вот только поверит ли он?), а уж он будет мозговать, думать и решать. Вряд ли он тебя подпускает к тому, что требует умственной деятельности. Ты для него так – ехал грека через реку...

– Жора, – голосом примерной девочки, которой за пятерку по геометрии был обещан поход в цирк, сказана Алина. – А как там с моей премией? Кем-то было обещано при удачном исходе дела.

– Памятливая... – буркнул Жора. – А еще говорят – память девичья...

– Так то девичья, Жорочка, – сказала Алина уже настойчивее. – А на чьем конце мое девичество осталось, я уж и не вспомню... – она очаровательно улыбнулась Мазуру. – Кирюш, я тебя не шокирую?

– Да ну, – сказал Мазур. – Я тебя принимаю такой, какая ты есть.

– Молодец, – сказала Алина. – Вот это по-мужски.

Жора фыркнул, как застоявшийся конь:

– Вы еще влюбитесь. И поженитесь.

– А что? – как-то загадочно улыбнулась Алина. – Чем не пара? Молодой растущий ученый, с загранкомандировками, из Ленинграда, с квартирой и почти написанной диссертацией. Ия – у папы с мамой единственная наследница. И в постели нам хорошо. Ради такого брака я бы, вот честное пионерское, Кирюш, все бы свои прежние вредные привычки бросила...

Вот и поди угадай, сколько тут от шутки, а сколько – от серьезного расчета. За все эти дни Алина несколько раз словно бы некие крючочки закидывала, словно бы шпионским радаром из-за пригорка щупала. Девочка, как выяснилось, неглупая, а потому намеки были тонкими, даже и на намеки не походили – так, случайные реплики-обмолвки. Но всякий раз били в этом именно направлении: не самая худшая пара получилась бы из перспективного ленинградского ученого и единственной наследницы «рыбьего короля» (Мазур уже знал, что так за глаза прозвали ее папашу – скорее с оттенком уважения, чем насмешки).

Алина откровенно резвилась.

– Я почему такая ветреная? – вопросила она. – Потому что деревня наша – дыра дырой, положительные люди или разобраны давно, или по возрасту не годятся. А попадись мне положительный человек, – она обожгла Мазура откровенным взглядом, – да попади я в приличные условия, я бы совсем другим человеком стала, как небо от земли...

– Во дает, – хохотнул Жора. – А кого я в лесополосе натягивал, примостившись на капоте?

– Ошибки молодости, Жорочка, – не моргнув глазом, ответила Алина. – У всех бывают... Ты вон в молодости кандалами гремел во глубине сибирских руд. Аж полгода. Я тебе когда-нибудь в нос тыкала?

Мазур заметил, что Жора все чаще и нетерпеливее косится на телефон – ну конечно, рвется доложить Умнику...

– Ладно, заболтались что-то, – не выдержал греческий правнук. – У меня дел по горло...

– Гони мою премию, и разбегаемся, – сказала Алина.

Тяжко вздохнув, Жора полез во внутренний карман белоснежного пиджака, вытащил пачку червонцев, содрал бандерольку, разделил пачку на две части и протянул Алине:

– Сама выбирай, из какой руки...

С улыбочкой глядя ему в глаза, Алина непринужденно забрала кирпично-красные бумажки из обеих рук, быстренько упрятала себе в сумочку, елейным голосом спросила:

– По справедливости, Жор? Заработала. Мне еще Маринке сколько-нибудь подкинуть надо, старалась девка, да и в «Жемчужине» я всем из своих платила...

К некоторому удивлению Мазура, Жора перенес утрату денег совершенно спокойно. То ли он и в самом деле должен был отдать Алине всю пачку, но решил отначить себе добрую половину, то ли для него сейчас гораздо важнее было в темпе доложиться Умнику, чем затевать свару из-за довольно мелкой по его меркам суммы.

Жора уже откровенно не сводил глаз с телефона.

– Алин, ты деньги сгребла? – спросил он. – Вот и идите оба к тебе. Только никуда пока не уходите и в постель не заваливайтесь – может, очень быстро и понадобитесь. Есть наметки... Ну, шагайте.

Глава VII. СМОТРИНЫ, СТАЛО БЫТЬ, У НИХ...

Едва захлопнув за собой дверь родительской квартиры, Алина крепко ухватила Мазура за рукав рубашки, потянула в гостиную и, азартно блестя глазами, жарко зашептала на ухо:

– Слушай! Он же сейчас, не сойти мне с этого места, к своему Умнику поедет, фотографии казать, себя выхвалять и новые инструкции получать. И на премию тонко намекать – вот твердо я уверена, что вся пачка для меня была, а он решил откусить. Не первый раз. К Умнику поедет, точно!

– Очень похоже, – сказал Мазур. – И что?

– Как это – что? Прыгаем в мой «Москвич» и катим следом. Я столько детективов читала и смотрела... Кто-кто, а Жорка в жизни не подумает, что за ним – слежка. Мозги не те. И приведет он нас прямиком к Умнику, будем знать, кто такой...

– Тут чисто технические сложности, – сказал Мазур. – А если Умник в многоэтажке обитает? Как мы точно квартиру определим? Следом за Жоркой по лестнице красться – рискованно... Спалиться можем.

Что и говорить, идея была соблазнительная – в одночасье раскрыть логово таинственного Умника.

Вот только обстановка, как часто бывало, требовала от Мазура в чем-то проявлять инициативу, а в чем-то скрупулезно выполнять приказы, в данном случае – приказы Лаврика. Не далее как вчера на очередном совещании эта идея высказывалась – поставить слежку за Жорой, авось выведет на Умника. Однако Лаврик по размышлении запретил это делать. Потому что, сказал он, нет никаких гарантий, что Жора приведет именно к Умнику – есть немало людей, к которым он мотается но делам, замучишься устанавливать каждого.

Сейчас, пожалуй что, были все гарантии, что Жора покатит именно к Умнику – но приказ действовал...

Алина нетерпеливо дернула его за рукав:

– У нас серьезные люди в квартирах не живут – в своих домах.

– А твой папа не в квартире обитает? А ведь человек серьезный.

– Ну, есть немного и таких... Но гораздо больше – в своих домах. Шанс-то есть.

Мазур подыскал еще один аргумент:

– Шанс-то есть... А что, если этот Умник таких гостей, как Жорка, именно что в квартире принимает? Наподобие той, которую Жорка вот тут, за стеной оборудовал? Может, из конспирации, а может не хочет мелкоту вроде Жорки домой пускать?

Алина немного увяла, но явно не собиралась сдаваться так просто.

– Все равно, шанс нешуточный. Можно и попробовать. Не будем же мы торчать у ворот – когда увидим, где Жорка остановился, проедем мимо как ни в чем не бывало.

– Есть еще один нюанс, – сказал Мазур. – Ты сама буквально час назад говорила: серьезные люди вроде Умника контачат только с теми, с кем сами захотят. А тех, кто сами навязываются, не любят. Ну, найдем мы его... И что? На работу проситься будем, под его непосредственное начальство? А вдруг плохо кончится? Осерчает...

Алина призналась чуть смущенно:

– Вообще-то я это сгоряча ляпнула, через край хватила. Как раз смотрели с Маринкой новый фильм про мафию, она там, как всегда, то под асфальт закатывала, то в спину палила... А потом подумала – прикинула... Ты человек приезжий, не знаешь, что такое у нас Система...

– Представь себе, знаю немножко, – сказал Мазур. – Дядя Гоша малость порассказал про вашу экзотику. Но это ж, как я понял, люди в основном мирные, на сицилийскую мафию не похожие?

– Большинство, – сказала Алина. – А еще и меньшинство есть, и занимается оно такими делами, что лучше и на километр не подходить.

– Чем? – спросил Мазур с наигранным жадным любопытством.

– Да всяким... – уклончиво ответила Алина. – Говорю тебе, лучше вообще ничего про них не знать. Если Умник – из них, я, конечно, его буду обходить десятой дорогой. Но может обернуться и по-другому, – она улыбнулась вполне весело. – Понимаешь, Умник наверняка из Системы, а папина рыбка, между нами, и на кремлевские банкеты попадает... Так что и я – девочка из Системы. Самое смешное, вполне может оказаться, что этого Умника я с малолетства знаю. Что он у отца сто раз бывал в гостях, и они бочку коньяку выпили. Наши все друг друга знают, деревня такая маленькая... А вдруг? Если так и окажется, я навязываться не буду, но осторожненькие подходцы попробую. А то надоело мне зависеть от Жорки. Не в том даже дело, что он – не из Системы, а наемный холуек. Мужик дешевый. И обсчитывает постоянно, я уверена, и под юбку лезет. А я уже с ним, честное слово, и забыла, когда в последний раз. Совсем молодая была, глупенькая, казалось – такой деловой, супермен, бизнесмен... Потом-то поняла – шестерка дешевая. Давать отказалась категорически. Но в делах по-прежнему под ним ходить приходится. А надоело уже...

– Ну и послала бы подальше, – сказал Мазур с видом простачка.

– Ага! А деньги где брать? Папа не жмотничает, конечно, но все равно не хватает. Это вы, мужики, можете год в одних и тех же джинсах ходить. А девушке столько всего надо... Папа твердит одно: вот помру, все тебе останется, а пока бери, сколько даю, – она глянула на Мазура как-то лукаво. – Вообще-то он не совсем так говорит. Добавляет еще всегда: если выйдешь замуж за солидного человека, чтобы мне приглянулся, приданое получишь нехилое...

Она не стала развивать эту тему – ну, неглупая девочка, – но многозначительный взгляд Мазуру все же послала. Он сказал:

– А вот интересно... Жорка тебе платит за то, что ты со мной спишь?

– Ну и платит, – безмятежно сказала Алина. – Отказываться, что ли? Нет уж, надо совмещать удовольствие и деньги. Если хочешь знать, я бы с тобой и без денег спала. Ты парень солидный, обстоятельный. И по жизни топаешь уверено, не то что некоторые... – снова многозначительный взгляд. – Кирюш... А ты в загранке в бордели ходил?

Мазур задумчиво уставился в потолок с таким видом, словно надеялся там прочитать решение Великой Теоремы Ферма.

– Значит, ходил, – уверенно заключила Алина. – А что они там делают интересного, чего у нас нету?

Мазур хмыкнул:

– Тебе как, рассказать или показать?

– Ну уж конечно, лучше показать, – прищурилась Алина, словно бы невзначай расстегивая вторую пуговицу легкой блузки. – А если...

Она замолчала, и оба повернулись к двери – ручка шумно ходила вверх-вниз. И тут же длинно задилинькал музыкальный звонок.

– Жорка, – разочарованно сказала Алина. – Его манера. А я-то настроилась... Иди открой, что уж делать...

На площадке и в самом деле обнаружился потомок древних эллинов.

Он облегченно вздохнул:

– Вот и ладушки. А я боялся, что все-таки завалились пупками потереться, ну, думаю, придется Кирюху безжалостно с Алинки снимать.

– Хамло ты все же по жизни, Жора, – фыркнула Алина.

– Уж какой есть. Так ведь не чужие. Кто тебе целку ломал?

– Вот уж не ты, – фыркнула Алина, задрав носик. – Так что не свисти. Кирюш, правда, не он.

– Ну, все равно, – Жора ухмылялся как ни в чем не бывало. – Зато сколько раз натягивал.

– Ой, ой, ой! Да сколько там было раз... Главное, что больше не будет. И не надейся.

– Ладно, пошутковали, – сказал Жора уже вполне деловым тоном. – Расклад такой: Алинка, свободна на сегодня, как ветер, делай, что хочешь. А ты, Кирюш давай за мной в темпе вальса, у нас дело срочное...

– Вот стервочка, – добродушно сказал Жора, когда они быстро спускались по лестнице. – И не надейся. А приволоки я ей пригоршню долларов – из трусов выскочит. Она к тебе, часом, насчет законного брака подходцев не делала?

– А что?

– Не вздумай, если что, – сказал Жора серьезно. – Как мужик мужику. Конечно, папа, если ты ему глянешься, деньжат отвалит изрядно, но будешь ходить с рогами, как тот северный олень. Как три оленя. Она девка симпотная, не дура, только ноги вместе держать не умеет, они у нее сами врозь разъезжаются...

– Учту, – сказал Мазур, садясь в машину. – Рога мне как-то совершенно ни к чему, не идут они мне... А куда едем?

– К серьезному человеку, – значительно сказал Жора. – Взял вот вдруг – и захотел на тебя посмотреть. Смотрины этакие устроить. Может, и поручит что.

– А это, случайно, не Умный?

Жора хмыкнул, покрутил головой:

– Ишь ты, кот ученый... Ну ладно, ты уже по уши в делах и вроде не трепло, жизнь понимаешь... Ладно. Он и есть, – он посмотрел на Мазура очень серьезно. – Кирюш, забей в башку одно... Очень серьезный человек. Очень. Так что ты с ним держись со всем уважением, как ефрейтор перед генералом.

– Вот спасибо, что предупредил, – сказал Мазур. – А я уж хотел с порога по плечу его хлопнуть и поинтересоваться, как жизнь, как успехи на деловом и половом фронтах...

– Я серьезно.

– Да я понял, – сказал Мазур. – Будь спок, учту...

– Зовут его Всеволод Иванович, так и обращайся. И вот что, Кирюш, – в голосе Жоры явственно слышались просительные нотки. – Он с человеком любит один на один базарить. Меня он наверняка погулять отошлет, или что-нибудь вроде того. Ты вот что... Если зайдет речь про меня, ты ничего такого на меня не волоки, лады? От меня ты ничего плохого не видел, кроме хорошего – я про деньги. И еще увидишь, это точно, дело-то не кончено. Не за что на меня зуб держать.

– Если не считать «злодейского изнасилования», – не без злорадства сказал Мазур.

– Кирюш! – крайне эмоционально воскликнул Шора. – Ну кончай ты! Это ж не я по гнусности характера хотел тебе подляну сделать. Приказали мне так, куда денешься? У нас приказ не выполнить – похуже, чем в армии... Чем тебе плохо? Денег дали и еще дадут, Алинка дает со всем усердием. А все бумажки отдам потом, не сомневайся, к чему они нам, когда у нас дело кончится, а у тебя – отпуск?

– Да ладно, – сказал Мазур. – Ничего я на тебя не держу. Зачем мне на тебя бочку катить? Ты знаешь, мне самому интересно стало, чем все кончится. Особенно когда выяснилось, что Верка – шлюха та еще.

– А чем оно может кончиться? Если она и в самом деле шлюхой оказалась? Пошепчется с ней Маринка, объяснит, что Фомич... – он спохватился, покосился на Мазура, – что большой босс ох какой не скупой. Уж если она бесплатно нежилась с совершенно незнакомым мужиком – я про Мишку, – то за пачку «Ильичей» и красивенькое колечко уж всяко ножки раскинет... – он мечтательно протянул: – А может, потом и самим ее разложить? Девка смачная. А? Отвезем на дачку и там – в два смычка. Заодно и побратаемся...

– Посмотрим, – сказал Мазур, прекрасно зная, что ни в чем таком участвовать не будет: Вера и в самом деле девочка классная, но если Лаврик узнает – три шкуры спустит и в личное дело подошьет...

Они выехали за город, миновав очередной пограничный наряд – на этот раз со здоровенной чепрачной овчаркой на поводке.

– Вот у кого не служба, а малина, – фыркнул Жора. – Шагай себе по бережку взад-вперед, пока дембель не грянет...

Мазур, конечно, не стал перед ним откровенничать, но в глубине души был с ним где-то и согласен. Дело не только в извечном легком антагонизме меж флотом и армией (к тому же, это и не армия даже, войска КГБ). До сих пор есть участки границы, где случается всякое, вплоть до перестрелок. Но здесь шпионы как-то не шастают... А если и шастают – учитывая их случай, – то уж никак не из тех, которых может с ходу разоблачить такой вот пограничный наряд или их овчарка... Тут не овчарка нужна и не повышенная бдительность, а мозги Лаврика...

Они миновали очередную «великую стройку» – еще один санаторий на несколько корпусов, справа показался дачный поселок. Правда, не уточни Жора, что это именно дачный поселок, Мазур принял бы его за обычную зажиточную южную деревню. Это во глубине России, где вековая тишина, дачные поселки, за исключением привилегированных, – скопище фанерных коробочек на шести сотках – и печки класть нельзя, и второй этаж надстраивать нельзя, и площадью эта коробочка должна быть чуть поболе холодильника. А здесь – вот извольте, явно не вилла кого-то из Системы, а обычного горожанина. Но – из добротных досок, просторный, в два этажа, и печная труба торчит. Куда ни глянь – соток по пятнадцать-двадцать, а то и побольше. Вишня, черешня, яблони и груши, длиннющие грядки с крупной клубникой. А ведь республика одна и та же – Рассейская... Странное какое-то чувство на душе, с ходу в слова и не переведешь. Просто неправильно это как-то: там – нельзя, а здесь – можно. Ну, что делать, реальность следует принимать такой, как она есть.

Не в диссиденты же подаваться. И уж тем более не устраивать кровавой трагикомедии, как в прошлом году этот козел Саблин... Живи да служи – вот и весь сказ...

Дом, перед которым Жора остановил машину, тоже, в общем, не походил на виллу. Однако, присмотревшись, Мазур углядел в ней некий шарм: одноэтажный, на манер старинной русской избы сложенный из бревен, но похож скорее не на избу, а на теремок – резные столбики крыльца и веранды, резные ставни-наличники, конек на крыше, заканчивающийся конской головой, и тому подобные архитектурные излишества, наглядно свидетельствовавшие, что искусные плотники на Руси еще не перевелись. Пожалуй, такой дом выглядел даже красивее и уютнее, чем кирпичный или бетонный особняк.

Жора как-то моментально переменился: придал лицу крайне серьезное выражение, даже двигался иначе, с некоторой скованностью, словно вызванный в барские хоромы деревенский староста крепостных времен. Мазуру показалось даже, что Жору так и подмывает идти на цыпочках. И шляпу снял, едва подойдя к воротам. Знал свое место в этой жизни, ага. Все манеры мелкой шпаны куда-то улетучились.

Жора нажал прозаическую кнопку звонка – правда, пометавшуюся под крохотным резным деревянным навесиком. Вскоре послышались шаги – и высокую деревянную калитку, на старинный манер схваченную коваными красивыми накладками, открыл высокий широкоплечий парень, в котором Мазур мгновенно опознал персонажа с фотографий из «Жемчужины». Ну да, логично... Особым светочем интеллекта парняга не казался, но что-то в его лице говорило, что он поумнее Жоры. Мазур знал такие физиономии – внешне не наглые, но наружу в любой момент готово выплеснуться наглое превосходство – на нескольких снимках с Верой определенно читавшееся (кстати, и бил Мазур по таким физиономиям с особенным удовольствием, если выпадал случай).

– Здорово, Миша, – сказал Жора несколько странным тоном, он словно бы и тщился показать себя ровней, и готов был в любой момент перейти на более почтительное обращение.

– И тебе не болеть, Жорик, – ответил Миша с хорошо скрытой нагловатой развальцой, тоном балованного боярского холопа. Посмотрел на Мазура. – Кирилл Степанович, я так понимаю? Проходите, Всеволод Иванович ждет.

Вслед за балованным холопом они свернули вправо по выложенной разноцветными камешками дорожке, прошли меж больших круглых клумб с какими-то неизвестными Мазуру цветами, подошли к беседке, вовсе уж как две капли воды напоминавшей старинный теремок: весь в резьбе, крыша-луковичка крыта разноцветными деревянными плашками в виде старинных рыцарских щитов, закругленных книзу. Цветовая гамма была подобрана очень красиво, без специалиста тут явно не обошлось. Посередине круглый стол, с четырех сторон окруженный лавками.

Навстречу им встал высокий широкоплечий человек – лет под пятьдесят, спина прямая, ни единой ниточки седины, лицо навсегда обветренное, как у тех, кто большую часть жизни проработал под открытым небом. Геолог? Строитель? Моряк? Ладно, не стоит ломать голову, не может дядя Гоша его не знать...

Почтительно протянутую Жорину руку он тряхнул довольно небрежно, а с Мазуром поздоровался, в общем, вполне культурно и вежливо. Сказал:

– Жорочка, помоги там Мише...

Жора закивал и засеменил следом за направившимся в дом Мишей, предварительно положив на стол пухлый конверт из плотной жесткой бумаги. Хозяин показал Мазуру на лавку:

– Садитесь, Кирилл. Можно без отчества? Я как-никак вам в отцы гожусь.

– Да ради Бога, Всеволод Иванович, – сказал Мазур, усаживаясь.

Достал сигареты, когда хозяин придвинул к нему красивую керамическую пепельницу с несколькими окурками – ну да, он сам курит, вот и пачка... Всеволод Иванович бросил на него пытливый взгляд:

– Прежде всего, позвольте вопрос, Кирилл.

И ответьте по возможности честно, хорошо? Вы, часом, не затаили злобы на тот метод, с помощью которого вас... пригласили в игру?

– Да нет, в общем, – сказал Мазур. – Не скажу, что эта ваша игра у меня вызывает визг восторга, но, с другой стороны... Никакой уголовщины, обязанности несложные, деньги я уже получил хорошие, и есть миленькая девушка... Лишь бы никто не забыл, мне потом отдать все эти бумажки...

– Будьте уверены, вы их очень скоро получите все до одной, – заверил хозяин. – Я так понял, некоторый цинизм вам свойственен?

– Именно что некоторый, – пожал плечами Мазур. – Ну, что делать, таким вот наше поколение выросло, за что старики и ругают иногда...

– Прекрасно, – сказал Всеволод Иванович. – Я имею в виду формулировку «некоторый». Любому человеку должен быть свойствен именно что некоторый цинизм. Он облегчает жизнь и взаимоотношения с людьми. А вот к законченным циникам я всегда отношусь с недоверием, да что там, с опаской. Законченный циник – существо зыбкое, часто непредсказуемое, он склонен предавать гораздо чаще, чем люли другого склада характера, вообще ненадежен... Ну, а в доле здорового цинизма ничего плохого, весь мир на нем держится, и не нами это заведено... Значит, вы без особого внутреннего сопротивления во всем этом участвуете?

– Пожалуй, – сказал Мазур. – Вот если бы речь зашла о невинной старшекласснице, которую хотят развратить, я, признаюсь, ох как побрыкался бы, несмотря на все, что мне пришили. А так... Никаких невинных малолеток, никакого насилия, вообще принуждения, девушка, как я понял, еще и хорошие деньги получит...

– Будьте уверены, – кивнул хозяин.

Мазур усмехнулся:

– Тем более что облико морале известной особы оказался крайне невысокого уровня, – он кивнул на пакет. – Это ведь те фотографии?

– Они. Интересно посмотреть, что там у них получилось... исключительно в интересах дела.

Появился Миша, поставил на стол поднос с бутылкой хорошего армянского коньяка и множеством тарелочек с закусками. За его спиной маячил Жора с лицом исправного солдата, ожидающего нового приказа начальства.

– Идите-ка вы, ребятки, на веранду, да сыграните в шахматы, – распорядился хозяин. – Шахматы развивают интеллект, а вы то и дело норовите за карты хвататься, причем выбираете самые вульгарные игры, не требующие изощрения ума...

Оба холуя прямо-таки синхронно повернулись и направились к дому. Хозяин наполнил рюмки:

– Давайте без тостов? – и, осушив свою рюмку, продолжал: – Вообще-то и среди карточных игр есть интеллектуальные. Вы никогда не пробовали играть в бридж?

– Пробовал как-то, – сказал Мазур. – Не пошло. Слишком много времени отнимает и... изощрения ума. По-моему, игра не для нашего стремительного века.

– Очень точная формулировка, – усмехнулся хозяин. – У меня было примерно то же самое... Кирилл, вы сами наливайте себе, по-северному, если хотите, а я пока посмотрю...

Он вытряхнул из конверта на стол пухлую пачку фотографий и стал их просматривать – быстро, окидывая цепким взглядом. Чуть подумав, Мазур налил себе еще – во-первых, хозяин сам предлагал, а во-вторых, следовало обозначить чуточку независимости в обращении: хозяин и так держится с ним, как с равным, в отличие от Жоры, о которого разве что туфли не вытирает – но все равно, надо показать, что мы не из того теста...

Исподтишка наблюдал за хозяином – лицо у того оставалось совершенно бесстрастным. Ну, вот и вышел немец из тумана, явил себя на свет Умник, главный распорядитель всего этого поганого цирка.

– Н-да, – сказал хозяин, аккуратно собрав фотографии в стопку и упрятав их в конверт. – Разносторонняя особа... и крайне энергичная. И оказался я в сложном положении... Старайся я для себя, после таких снимочков и на километр бы к этой особе не подошел. Но поскольку хочу старому другу помочь немного... Покажи я ему сейчас эти снимки и выложи всю правду, он, конечно, с ней связываться не станет – но удар по нервам будет серьезный. Очень уж сильно он на нее, как выражаются, запал, ангелом непорочности полагает. Иногда лучше не сказать правды, чем сказать... Вот вы как думаете?

– Пожалуй, вы совершенно правы, – сказал Мазур задумчиво.

– Придется промолчать... Вам сколько лет, Кирилл?

– Двадцать пятый.

– Вы и не подозреваете, какой вы счастливец.

У вас впереди еще лет тридцать уверенности в отношениях с женщинами. А вот когда человеку под шестьдесят, как моему другу, сплошь и рядом касательно женщин возникают всякие комплексы, совершенно беспочвенные терзания, всевозможные психологические выкрутасы... да столько всего... Нет, ничего не скажу.

Не вижу логики, подумал Мазур. Промолчать и не показать похабные снимочки... но зачем тогда понадобилось их делать? Это ведь он всю эту фотосъемку организовал, никаких сомнений... Очередная непонятка.

– Знаете, он отличный мужик, – сказал хозяин чуть ли не задушевно. – Мы с ним столько пудов соли съели, стольким друг другу обязаны... Вот и приходится помогать, пускать в дело питекантропов вроде Жоры, шлюшек вроде Маринки, суперменствующих по молодости лет мальцов вроде Миши, устраивать вовсе уж черт-те что – я про историю с вами. Но чего для друга не сделаешь. Особенно для такого, который тебя на себе ползком два километра под огнем тащил, сам раненый... Мы ж еще и воевали вместе, Кирилл...

Душевно, подумал Мазур. Сейчас у меня, чего доброго, скупая мужская слеза на глаза навернется...

– В общем, придется игру продолжать, – сказал хозяин, чуть поморщившись. Наполнил рюмки. – Ну, надеюсь, это надолго не затянется... Вы, наверное, тоже того же хотите? Ну, тогда давайте выпьем с тостом. За скорейшее завершение предприятия... У вас такой вид, словно вы что-то спросить хотите?

– Честно говоря, да.

– Спрашивайте.

– Это не мое дело, конечно, но любопытно просто... Что, вашему другу непременно требуется такое вот содействие?

– Увы, увы... Когда-то был лихим орлом, при одном намеке на подобное содействие семиэтажным матом покрыл бы. Всегда ходил сам, как он выражался, в боевые вылеты. А вот года три назад начисто потерял былую хватку в обращении с женским полом. С возрастом, Кирилл, людей, случается, ударяет по-всякому. Вот вам пример, на первый взгляд, из другой оперы. Один мой знакомый был страстным автолюбителем. Машины для него были тем, чем для Дон Жуана – женщины. Первую, «Победу», купил после войны, когда они только что появились. И чуть ли не тридцать лет из-за руля не вылезал. До киоска с сигаретами метров двести было, но он их всегда предпочитал не пройти, а проехать. Причем водитель был отличный. В аварии несколько раз попадал, но никогда виноват не был. Одним словом, фанатик, ас... И вдруг в прошлом году свою тогдашнюю машину он неожиданно собирается продавать. Правда, быстро находит другое решение – нанимает шофера. Все старые знакомые в недоумении: это как если бы степной монгол, на коня севший года в три, вдруг прогнал его или съел и стал ходить исключительно пешком. Что оказалось... Он сказал, что вдруг понял: больше водить не может. Ну вот не может проехать даже пару метров. Категорически не может! Ходил к хорошему врачу, но тот в конце концов развел руками и честно признался, что ничего не понимает. И добавил: с достижением определенного возраста человека порой может вот так ударить самое разнообразное нечто, чему медицина так до сих пор и названия не подобрала, не говоря уж о том, чтобы найти лечение. Вот и с моим другом схожая история. Внезапно потерял многолетнее умение легко и быстро покорять дам. Хотя по мужской части у него все в порядке Такая вот ситуация... – он улыбнулся чуточку смущенно: – Знаете, вот и начинаются беспричинные страхи: а вдруг и тебя что-то такое стукнет? Завидую я вам, Кирилл, вам до этаких страхов еще лет тридцать...