355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Бушков » Принцесса на алмазах. Белая гвардия-2 » Текст книги (страница 5)
Принцесса на алмазах. Белая гвардия-2
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 21:28

Текст книги "Принцесса на алмазах. Белая гвардия-2"


Автор книги: Александр Бушков


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Вот тут Лаврик моментально вскочил. Кивнул на Кейт, стоявшую с видом вышколенной горничной:

– Напарник этой стервочки? Вождь тут о нем поминал…

– Он самый, – сказал Мазур. – Идешь?

– Тоже вопрос! – Лаврик вскочил, что-то сказал по-французски Бернадотту и подхватил свой автомат. – Возьми трещотку на всякий случай. Конечно, этого гаденыша мы с тобой и так упакуем, но вдруг придется еще местных гонять…

Совет был дельный, Мазур ему последовал – забросил автомат на плечо, кивнул Кейт:

– Пошли, подруга великого вождя…

Когда они отошли от резиденции на несколько шагов, Кейт вдруг остановилась, уставилась на Мазура видом совершившего гениальное открытие ученого:

– Я все поняла…

– Что? – с интересом спросил Мазур.

– Вы оба из Кей-Джи-Би. У нас в столице давно говорят, что Папа с вами связался…

– А какая тебе, собственно, разница, солнце мое? – лениво спросил Мазур. – Если я вполне легально состою на службе в тайной полиции и в два счета могу тебя туда упрятать? Ты что, намерена взбрыкнуть?

– Нет-нет, – торопливо сказала Кейт. – Не в моем положении… – она помедлила, потом осторожно поинтересовалась: – Вы меня будете вербовать?

– А ты завербуешься? – фыркнул Мазур.

– О господи… – устало сказала Кейт. – Я не то что вам, черту готова отдаться, лишь бы вырваться домой…

– Хочешь, открою тебе страшную тайну Кей-Джи-Би? – фыркнул Мазур. – Ты мне как объект вербовки на хрен не нужна.

– Вот это хорошо, что ты говоришь только за себя, – сказал по-русски Лаврик, ангельски улыбаясь. – Тебе и в самом деле не нужна, а я ее непременно вербану перед тем, как отпустить домой. Столичная журналистка в хозяйстве всегда сгодится. Нам она, конечно, ни к чему, а вот какому-нибудь из братских заведений, смотришь, и пригодится… Пошли?

Они втроем двинулись по пыльной пустой улице – точнее, широкому пространству меж хаотически разбросанными хижинами. Где-то в отдалении все еще раздавались похоронные причитания.

Уныло повесившая голову Кейт отрешенно спросила:

– Вы хоть платите?

– Платим, не беспокойся, – хохотнул Лаврик. – Но только за хорошую работу… Далеко еще?

– Нет. Вон та хижина… – она показала рукой.

Оба мгновенно напряглись. Мазур сказал сквозь зубы:

– Присмотри за девкой, я его и один упакую…

Тихонечко подошел к указанной хижине, прислушался – тишина внутри, только слышно что-то вроде легонького похрапывания. Бесшумно просочившись внутрь, Мазур огляделся. Два разложенных спальных мешка, синий и ярко-красный, рюкзак, объемистая сумка… На синем похрапывал мужчина – лежа ничком, положив голову на руки. Подойдя вплотную, Мазур рявкнул:

– Гостей принимаем?

Спящий встрепенулся, поднял голову, уставился на Мазура затуманенными со сна глазами – блондин лет тридцати с аккуратной бородкой – потом его лицо исказилось, он сунул руку под спальник. Ага, конечно… Темп движений бородатого никак не давал оснований зачислять его в опасные противники, а потому Мазур какое-то время чуть ли не со скукой смотрел, как поворачивается в его сторону классический армейский «Кольт» (сам он за это время успел бы три раза прострелить бородатому башку).

Он привычно выбил ногой пистолет еще до того, как дуло уставилось на него, той же ногой заехал Патрику в грудь так, что тот скатился со спальника и приложился об стену. Быстренько присел на корточки, охлопал спальник, потом его хозяина – нет, больше никакого оружия. Откинул полог, высунулся наружу, свистнул и махнул рукой. Лаврик с Кейт быстренько оказались внутри. Патрик и не пробовал трепыхаться, лежал в той же позе, настороженно их разглядывая.

Кейт плюхнулась на красный спальник, легла на спину, заложила руки за голову, прикрыла глаза и произнесла бесконечно усталым голосом:

– Вот он, Патрик. Делайте что хотите, мне плевать, лишь бы меня не обманули…

– Ну что же вы молчите, друг мой? – почти ласково спросил Мазур Патрика. – По всем канонам вам полагается изумленно возопить: «Что происходит?» Или что-нибудь вроде того. Ну?

Патрик не возопил изумленно, но все же спросил:

– Что творится, Кейт?

– Мы влипли, – сказала она отрешенно, не открывая глаз. – Это тайная полиция. Я свою долю траха получила, теперь ты ноги раздвигай, или как там тебе удобнее. Втравил черт знает во что…

– Мисс Молтиз исчерпывающе изложила ситуацию, старина. Тайная полиция, вот мои документы… Один немаловажный нюанс: девушка уже выложила, как на исповеди, все, что знала, а потому заработала себе всего-то высылку из страны. С тобой, скотина, пока что – совершеннейшая неизвестность… Я не думаю, что ты дурак. Наоборот, я уверен, что ты умный и оборотистый парень. И уже должен сообразить, что оказался в совершеннейшей заднице. Спасать тебя некому, здесь ты нелегально… черт, да я могу, не утруждаясь доставкой тебя в столицу, прямо здесь отрезать яйца и шкуру содрать, что мне стоит…

Он умышленно говорил с хамским превосходством, глядя на бородатого, как солдат на вошь. А до того, сразу видно, уже дошло ясное понимание полной хреновости ситуации…

– Ну, ты ведь все понял, гиппопотамный выкидыш? – цедил Мазур сквозь зубы. – К чему нам тут устраивать долгие психологические поединки? Ситуация проста: или-или. И ты прекрасно понимаешь, что скрывается за обоими «или». Разжевывать ведь не надо, а? Что скажешь?

Патрик, глядя исподлобья, бросил:

– Если распущу язык и они узнают, меня прикончат в два счета, у них это просто…

– А если ты не распустишь язык, с тебя сдерем шкуру мы, – сказал Мазур. – Хреновая ситуация, верно… Только ты сам в нее залез, никто не заставлял…

– Кейт, – сказал Патрик, глядя мимо Мазура на девушку. – Ты им и в самом деле все выложила?

Она приподнялась на локте и яростно блеснула глазами:

– Нет, я гордо молчала! Я же мазохистка, я просто мечтаю, чтобы меня увезли в тайную полицию и подвесили за ноги! Конечно, я им все выложила. Все, что знала.

– И не подумала, что в Кириату тебя могут…

– Они умные парни, – кивнула Кейт на Мазура с Лавриком. – И обязательно придумают что-нибудь, чтобы я была вне подозрений.

– Девушка снова говорит чистую правду, – одобрительно кивнул Мазур. – Уже через пару часов здесь не протолкнуться будет от солдат и вертолетов – как-никак местные так увлеклись, что ухайдокали сразу четырех солдат. Армия такого не любит… Начались облавы и обыски, деревню принялись перетряхивать вверх дном в поисках оружия. При этом задержали иностранную журналистку, которая виновна только в том, что проникла сюда нелегально. На нанятом ею частном самолетике, как она объяснила на допросе.

Прослышала, что подданные вождя нашли алмазы, ей стало интересно, хотела забабахать лихой репортаж. Чтобы не добавлять напряженности в мирные пока что отношения меж двумя странами, плюнули и выслали на родину… У нее хватит мозгов, чтобы убедить ребятишек из «Кириату маунт», что она ничего не выложила. Пытать ее не рискнут: «Маунт» – всего-навсего один из крупных концернов, и не более того, а она – известная столичная журналистка, тут нужна деликатность. Ей будет тем более легко отбрехаться, поскольку ты-то, сукин сын, будешь при облаве застрелен чересчур азартным солдатиком. Труп предъявим запросто. Ты здесь нелегально, так что твое правительство шума не поднимет, наоборот, оно само будет в пролете, когда получит официальную ноту с жалобой на своих граждан, которые незаконно проникают в страну…

– И вы ее, конечно, уже вербанули? – усмехнулся Патрик.

Мазур развел руками:

– Ну как в такой ситуации не вербануть? Если не вербовать, получается как-то даже и неприлично, не по правилам… Мы ей и в самом деле состряпаем чертовски убедительную легенду, если будет ее в точности держаться, выкрутится. А она девушка, я убедился, неглупая, так что выкрутится. С тобой все будет обстоять гораздо печальнее… Или ты тоже согласен в поте лица отрабатывать обратный билет? Ну, давай думай побыстрее, некогда мне с тобой возиться, ты мне не так уж и нужен – разве что вставить в головоломку недостающие детальки… которых осталось очень и очень мало. Вождь рассказал немало, мисс Кейт рассказала немало… Общая картина ясна. Все, кончился диспут. Или-или. Ну?

Патрик усмехнулся почти спокойно:

– Только предупреждаю: жалованье потребую приличное. В том числе и за риск. Вы же меня обязательно завербуете и сделаете «двойником», я не вчера родился…

Мазур пожал плечами:

– Порядки старые и не нами придуманные: хорошая работа – хорошая плата, плохая работа или измена – пуля в спину… Ты докажи сначала, что достоин хорошего жалованья. По крайней мере, шкура цела останется…

Патрик сузил глаза:

– Вы и в самом деле сможете состряпать убедительную легенду? Чтобы они там, в Кириату, мне голову не открутили?

Мазур усмехнулся:

– Даже если ты не разбираешься в наших знаках различия, в моем удостоверении черным по белому написано, что я полковник. Как по-твоему, дураки в тайной полиции дослуживаются до таких званий? Легенд состряпаем хоть десяток, одна убедительнее другой. Ну, хватит ломаться. Излагай кратенько основное, пока я тебе не вставил шомпол в задницу и не подогрел свободный конец на огне…

– Ладно, – с кривой улыбочкой сказал Патрик. – Будет вам основное. Влип, так влип… Этот…

– Погоди, – сказал Мазур с некоторым любопытством. – А что же ты не торгуешься, гарантий не требуешь?

– Глупо было бы, – цинично ухмыльнулся Патрик. – Гарантии вы можете пообещать любые, а потом обмануть. А вот свой человек в «Маунте» вам явно нужен. Приходится рисковать…

– Ты меня умиляешь столь рациональным подходом к жизни, – хмыкнул Мазур. – Ну, излагай пока что кратенько, а в столице поговорим более обстоятельно.

Ничего особенно уж сенсационного они с Лавриком не услышали – но, как Мазур и говорил, в головоломку добавились недостающие частички. Этот тип, в самом деле фрилансер, то бишь в переводе с английского – вольный стрелок, кроме своей обычной работы с фотоаппаратами подрабатывал еще и на службу безопасности «Маунт». Платили неплохо, а задания, в общем, были не особенно и обременительные: используя обширнейшие связи в журналистской среде, организовывать нужные статейки и передачи – либо якобы от лица совершенно независимого источника представляющие «Маунт» в самом выгодном свете, либо компрометирующие его противников. Однажды ему поручили в лепешку разбиться, но заснять с юной любовницей некоего парламентария, самым активным образом пытавшегося ущемить интересы «Маунт» там и сям (не из благородства души, а оттого, что получал нехилую денежку от конкурентов концерна). Патрик убил две недели, но справился. В другой раз, наоборот, было велено в лепешку разбиться, но уложить в постель молодую жену некоего крупного чиновника – в комнате, оборудованной скрытыми камерами. Патрик и тут справился – и скомпрометированная бедолажка исправно рылась в кабинете мужа в его бумагах, выискивая то, что интересовало «Маунт». И тому подобное. Одним словом, звериный оскал крупного капитала и продажность буржуазной прессы…

А несколько дней назад перед ним поставили новое задание. Он должен был привезти к вождю Кейт ради того самого репортажа – и, кровь из носу, остаться в деревне на ночь. Ночью, его предупредили сразу, будет большой шум с пальбой. Когда все кончится, ему следовало на рассвете заявиться к вождю и рассказать ему все о советской разведгруппе, обосновавшейся под видом геологов – и теперь собравшейся было прикончить вождя, чтобы провести на его место своего агента. Ради пущей убедительности ему следовало «признаться», что он не просто журналист, но еще и сотрудник разведки, отслеживающий «красных шпионов». И даже снабдили соответствующим удостоверением, искусной подделкой – видимо, «Маунт», как и многие другие крупные концерны, позволял себе немалые вольности. А может, пожимал плечами Патрик, удостоверение ему слепили и настоящее – с их-то возможностями и связями, да учитывая африканскую коррупцию… Ну, а потом следовало оформить эффектными снимками тот самый трескучий репортаж о налете злобных коммунистов на мирную деревню.

Вот это задание пришлось ему весьма не по вкусу – из-за немалого риска, какого прежде практически небывало. Нелегально проникнуть в соседнюю страну и провести там практически шпионскую операцию – это уже посерьезнее… Однако кобениться и протестовать он не рискнул, крепко сидел на крючке и прекрасно понимал, что в случае отказа ему в два счета устроят автомобильную аварию или отравление несвежим лангустом. Такой уж бизнес. Нельзя довольно долго за приличные деньги выполнять грязную работу, а потом внезапно изобразить из себя непорочную монашенку и отказаться от очередного поручения…

Собственно, не имело смысла расспрашивать его о деталях, именах, датах и прочем, этим можно с успехом заняться и в столице в более комфортных условиях…

– Сволочь ты, Патрик, – вяло сказала Кейт, все это слышавшая (а какой смысл от нее таиться, если все равно вербанут потом?). – Так подставить… Дело даже не в том, что меня оттрахали – эти славные парни могли с меня и шкуру спустить…

– Такой уж бизнес, милая, – безмятежно прямо-таки пожал плечами Патрик. – У каждого свой. Наоборот, ты мне должна быть благодарна. Получишь дополнительный источник дохода. Эти славные парни нас наверняка завербуют, а значит, будут исправно платить. Нам придется, правда, проявить изрядную ловкость, чтобы «Маунт» не оторвал головы, но мы с тобой прыткие, справимся. А лишние деньги не помешают.

Законченная сволочь, подумал Мазур с некоторым даже восхищением. Но Лаврик прав: именно с законченной сволочью легче всего иметь дело: она и перекупится без малейших угрызений совести, и прежних нанимателей сдаст, и язык развяжет, как шнурок, заслышав звон монет или попросту спасая шкуру. Вот с идейными гораздо труднее: если упрутся – их хоть на куски режь, ничего не выдадут. Кто это говорил, что нет отбросов, а есть только кадры? Канарис, кажется…

Они с Лавриком вышли из хижины – не задергивая полога. Мазур краем глаза все время держал в поле зрения Патрика, коему было велено сидеть смирнехонько, да и за Кейт старался присматривать: черт его знает, иногда случаются самые невероятные выбрыки…

– Совпадает с тем, что рассказал вождь, – тихонечко произнес по-русски Лаврик. – После ночной канонады этот поганец к нему заявился и выложил все о «красных агентах», и удостоверение показал. И поддержал вождя в намерении устроить шиконго: то, что там еще и солдаты, сказал он, наплевать. Настали новые времена, в столице творится такое, что на сей раз никому и дела не будет до четырех сгинувших безвременно сиволапых пехотинцах. По-моему, вождя больше всего взбесил не сам по себе налет, а то, что его по «точной информации» Патрика, хотели убрать и заменить кем-то другим… Ну, ладно. Трескучий репортаж мы сорвали, что весьма и весьма неплохо, парочкой новых агентов обзавелись… Что будем делать дальше, старшой?

Мазур размышлял не особенно и долго:

– Если бы того требовала политическая ситуация, можно было заставить Патрика вызвать вертолет, поставить ночью засаду и захватить вертушку. А потом дипломаты подняли бы хай вселенский, благо удостоверение сотрудника разведки – вот оно. Но ситуация вроде бы не требует… Значит, что… Преступление налицо. Ну, можно распорядиться, чтобы Бернадотт немедленно вызвал из столицы побольше вертушек с зольдатиками. Деревню и в самом деле перетряхнуть в поисках оружия – а его тут заховано немало. В общем, пусть сами разбираются. Вождя и эту парочку увозим в столицу, сдаем Лавуте…

– Все правильно, – серьезно сказал Лаврик. – С одним дополнением: прежде чем сдавать эту парочку Лавуте, я с ними сам малость поработаю. Как это устроить – моя забота, хотя и тебе придется чуток подмогнуть. В столице все спокойно, мы по-прежнему на здешней службе, есть у меня и пара квартирок в городе, и немного людишек… – Он с веселой ухмылкой заглянул Мазуру в глаза. – Ты хоть ее трахнул? У тебя ж привычка заваливать блондинок. А она ничего.

– Неотмытую после вождя? – хмыкнул Мазур.

– Тоже верно, – согласился Лаврик. – Ничего, если хочешь, в столице я ее отмою, у меня одна из квартирок в хорошем районе, с ванной и душем… Ну что, пусть собирают вещички, и все топаем в местный Кремль?

Глава пятая
События развиваются

Мазур стоял у выходившей на летное поле высокой стеклянной стены и смотрел вниз, на остановившийся метрах в двухстах от здания аэрофлотовский «ТУ», только что прилетевший из Конакри. Ага, вот и трап подкатил, распахнулась дверь, красотка-стюардесса встала на верхней площадке, наверняка улыбаясь в сорок четыре зуба, появились первые пассажиры, вереницей пошагали к аэровокзалу… Ага! Мазур моментально узнал по описанию человека, которого должен был встретить и привезти в посольство. С пустыми руками, ни портфеля, ни сумки, бежевый пиджак переброшен через левое плечо…

Так-так-так… Теперь стало ясно, что эти двое крепких ребятишек в белых костюмах – охрана, и хорошая охрана. Один держится впереди и левее, второй – сзади и правее, идут они так непринужденно, вроде бы даже и не глядя по сторонам, что человек непосвященный никак не догадается об их роли, о том, что эта троица словно связана невидимой веревочкой наподобие группы альпинистов. Когда они приблизились метров на пятнадцать, Мазур наметанным глазом определил, что у обоих – пушки под легкими пиджаками. Ну да, рейс-то аэрофлотовский, а значит, летуны получили соответствующие указания…

Инструкции ему Лаврик дал несложные. Из Конакри прилетит человек, который наконец прояснит обстановку, разложит все по полочкам и отдаст нужные приказы. Именовать его исключительно Михаилом Петровичем, держаться ровно, без всяких признаков внешнего чинопочитания, беречь, как зеницу ока. Все. Не особенно рассчитывая на ответ, Мазур все же спросил:

– А он кто?

Ухмыльнувшись, Лаврик показал указательным пальцем в потолок, потом тем же пальцем трижды похлопал себя по левому плечу, от шеи к руке. Сказал:

– В таком вот аксепте…

Итак, генерал-полковник. Откуда – бог весть. Но если уж нагрянул столь высокий гость, операция продолжается на всю катушку. Ничего другого такой визит означать не может.

Рассчитав все точно, Мазур спустился в зал и встретил гостя у самой двери. Судя по взгляду визитера, он наверняка видел фотографию Мазура – потому что срисовал моментально.

– Кирилл Степанович?

– Михаил Петрович?

Они пожали друг другу руки, и гость первым шагнул к выходу. Мазур шагал рядом, привычно ступая так, чтобы не шагать в ногу. Анализировал первые впечатления.

Да, это был волк… Бери выше – вожак немаленькой стаи, этакий Акела в расцвете сил. Слегка за пятьдесят, темные волосы с легонькой проседью на висках, лицо обыкновенное, без особых примет, взгляд открытый, улыбка искренняя, даже глаза, самое слабое место разведчика, обыкновенные. Вот только немало повидавший в жизни Мазур сразу определил скрытую внутреннюю силу, ощущавшуюся в каждом движении гостя. Человек из тех, к кому, будь он врагом, следует отнестись крайне серьезно, а если он свой – слушать в оба уха и выполнять приказы запятая в запятую…

– Дверцу передо мной не распахивайте, – негромко сказал гость по-русски. – Ни к чему.

– И не собираюсь, Михаил Петрович.

– Вот и лады. А то один в Конакри тянулся, как оловянный солдатик, хотя человек серьезный и толковый… Куда нам?

– Вон тот синий «ситроен», – показал Мазур.

И уселся за руль. Михаил Петрович устроился рядом, а двое парней в белом непринужденно разместились на заднем сиденье. Выруливая за ограду, Мазур бросил взгляд в зеркало заднего вида – разумеется, неброский «Рено» с Фантомасом и Скрипачом шел следом на некотором расстоянии – впрочем, не позволявшем вклиниться меж ними любой другой машине.

– Эта машина – чинопочитание или здешняя обыденность? – непринужденным, легким тоном осведомился гость.

– Обыденность, – сказал Мазур. – Их здесь не меньше, чем «волжанок» в Москве.

– Понятно, – гость огляделся внутри машины. – На чем только ни доводилось ездить, а вот в такой, вы не поверите, впервые, – он протянул едва ли не растроганно: – Дэ-эс двадцать один… Поневоле вызывает ностальгию по молодости. Походы с девушками в кино… «Фантомас», фильмы с де Фюнесом и Аленом Делоном – сколько там было «двадцать первых»…

Коли уж его высокопревосходительству угодно беззаботно болтать… Мазур сказал в тон:

– «Как преуспеть в любви»…

– Да, там была такая очаровательная блондиночка… – его глаза на миг приняли иное выражение. – Вот это – что такое?

Они как раз проехали мимо здания, где у стены трудились с ведром воды и мокрыми тряпками трое жандармов в камуфляже и оранжевых беретах. Дело близилось к концу – на стене осталось лишь едва заметное алое пятно.

– Это будни, – сказал Мазур. – Кто-то снова намалевал на стене «Бахура! Лабарта!» Вам нужны объяснения?

– Нет, я в курсе, – сказал Михаил Петрович. – Умилительная картинка, верно? Жандармы в полной форме наводят чистоту…

Он, как говорится, вполне в теме, отметил Мазур. С ходу определил – по беретам и эмблемам, ясен пень – что это именно жандармы, а не дорожная полиция, скажем…

– А в остальном – все спокойно?

– Да, – сказал Мазур.

– Только патрулей определенно многовато. Усиление, я так понимаю?

– Да, – сказал Мазур. – Ни чрезвычайного, ни военного положения не объявлялось, обычный режим мирного времени – но все знают, что у патрулей есть приказ гасить любые беспорядки в зародыше, хоть и огнем. Может, потому и тихо…

Очередной патруль им попался метров через двести – джип с пулеметом и трое жандармов. Один шагнул на проезжую часть и собрался было вскинуть руку, остановить, но вовремя сообразил, что к чему, торопливо отступил на тротуар.

– Почему он отпрыгнул как зайчик, хотя явно собирался нас притормозить? – спокойно осведомился гость. – Номера?

– Да, – сказал Мазур. – У меня номера тайной полиции, их любой, кто при погонах, считывает влет…

– Понятно, – кивнул гость. – Я вижу, вы здесь освоились, прижились, сущий «наш человек в Гаване»… Читали?

– Давненько, – сказал Мазур.

– Обжились… Сие похвально. А вот это – не из-за мадемуазель ли Натали?

Там, где от улицы вела к посольству прямая неширокая дорожка, стояли два броневика, и рядом с ними прохаживалось с полдюжины солдат-парашютистов того самого элитного батальона.

– Нам никто не давал объяснений, но подозреваю, что так оно и есть, – сказал Мазур, видя, что ворота уже распахнуты, и не снижая скорости.

– Местные пока что не требуют ее из посольства?

– Нет, – сказал Мазур. – Мы тут меж собой полагаем, что так им удобнее. Вся ответственность на нас.

– Пожалуй… Диспозиция следующая: вы мне покажете, где можно помыть руки, и немедленно отправляемся работать. У меня мало времени, через два часа нужно возвращаться тем же рейсом в Конакри.

Учитывая, что говорилось касательно дверцы машины, Мазур не стал распахивать перед гостем входную дверь посольства, просто пропустил вперед. Потратив на «помывку рук» не более минуты, гость направился следом за идущим на шаг впереди Мазуром – во исполнение тех же лавриковых инструкций Мазур вел его в отведенный Лаврику кабинетик, метражом не блиставший, но снабженный кондиционером. Парни в белом остались где-то на первом этаже, Мазур о них и не думал вовсе – ребята взрослые, у них свои инструкции и наставления, сами знают, как им быть…

При их появлении оба сидевших в кабинетике встали – Лаврик неторопливо и не навытяжку (несомненно, в силу заранее полученных инструкций, «никакого внешнего чинопочитания»), зато Панкратов, явно никаких инструкций не получивший, застыл в стойке «смирно», сделавшей бы честь часовым у Мавзолея. Вполне возможно, он знал о визитере поболее Мазура.

– Вольно, – сказал Михаил Петрович небрежно, повесил пиджак на спинку стула и сел. – Прошу садиться. Здешняя обстановка мне известна по состоянию на сегодняшнее утро… но, я так понимаю, ничего существенного не произошло? Вот и прекрасно. Существенное изменение обстановки – это всегда головная боль, верно? Ну, а у вас по-прежнему все нормально?

– Идеологическая работа в коллективе развалена совершенно! – воскликнул Панкратов.

Господи, тоскливо подумал Мазур, ну почему нельзя взять этого идиота за шкирку и вышвырнуть на хрен?

Михаил Петрович невозмутимо поднял бровь:

– Совершенно? Это печально… Это требует мер и санкций… Кстати, а кто здесь отвечает за идеологическую работу в коллективе? Ну, что же вы молчите?

Убитым голосом Панкратов вынужден был признаться:

– Я…

– Ну, тогда я решительно ничего не понимаю, – столь же невозмутимо произнес гость. – Вы что же, мне на самого себя жалуетесь? Несколько оригинально… Но ведь так и выходит?

На Панкратова больно было смотреть. Он протянул:

– При отсутствии должного содействия…

– Это печально, – сказал Михаил Петрович. – Ну, покажите хотя бы план идеологической работы… Принесли?

– Э-э… Я не составлял в письменном виде…

– А вот это уже крупное упущение, товарищ Панкратов, – серьезнейшим тоном сказал высокий гость. – Вы, как старый политработник, это должны понимать…

– Виноват…

– Ничего, все еще можно исправить, – сказал Михаил Петрович. – У меня два часа времени. Через час сорок пять минут принесите мне план идеологической работы, можно написанным от руки. Не спешите, но и не копошитесь. Впрочем, чему вас учить… Идите и работайте.

– Есть! – воскликнул просиявший лицом ввиду отсутствия втыка Панкратов и улетучился из кабинетика, как дух.

Молодца, подумал Мазур с уважением. Элегантно сплавил – и, как в том анекдоте, главное, все правильно…

– Ну вот, в ожидании плана идеологической работы поговорим о вещах гораздо более приземленных, – сказал Михаил Петрович. – Указания будут незамысловатые: и далее охранять мадемуазель Олонго, как собственное дите малое. Я знаю, Кирилл Степанович, у вас нет детей, но вы ведь прекрасно понимаете, что это метафора?

– Конечно, – сказал Мазур.

– Отлично. Там, совсем высоко, – он показал пальцем в потолок, – принято решение после смерти Папы делать ставку на нее. Мотивы прежние: нас крайне интересует возможность держать свои военные корабли в непосредственной близости от морской трассы Лондон-Кейптаун. Вполне возможно, у других учреждений есть и свои, другие мотивы, но нам они, в принципе, должны быть неинтересны. У нас своя задача – беречь девушку от любых неприятностей. Собственной грудью прикрыть, как говорится… Ну, вы люди взрослые, сами понимаете задачу, разжевывать не буду. Просто сориентирую вас по событиям, о которых вы еще не знаете. Я не о том, что в ближайшее время местные все же захотят, чтобы она вышла в большой мир… Я хочу поговорить о последствиях такового выхода. В самое ближайшее время здешняя политическая жизнь оживится крайне. Коронация, вы сами знаете, на носу. Однако возникло небольшое препятствие. ООН, если называть вещи своими именами, со всей дипломатичностью предъявила здешним ультиматум – разумеется, не называя вещи своими именами. Ради каких-то своих хитрушек они это провели через ЮНЕСКО, хотя задача совершенно не в русле обычных обязанностей ЮНЕСКО. Ну, не стоит ломать над этим голову, это несущественно… Суть в следующем: ООН признает легитимность королевы королевства при соблюдении двух условий. Первое. Как и в прошлый раз, когда покойный Отец Нации собрался стать из президентов монархом, в стране должен быть проведен референдум. Ну, вы должны знать: оставаться ли стране республикой или стать монархией. Ооновцы говорят: прошлый референдум касался исключительно Папы, а на сей раз неизвестно еще, захочет ли народ королеву. Возможно, с точки зрения юридической казуистики тут и есть своя сермяжная правда… Отчего вы потаенно ухмыляетесь, товарищ Самарин?

– Местные согласились? – спросил Лаврик.

– Моментально.

– Ну конечно… – Лаврик ухмыльнулся уже в открытую. – Прошлый референдум отнял всего неделю. Учитывая, что комитет по проведению референдума возглавляли три бравых полковника – Мтанга, Лавута и Очеренго, шеф жандармов, все прошло в кратчайшие сроки, за монархию было подано девяносто девять и два десятых процента голосов: ну понятно, полных сто – было бы чуточку неприлично, и бравые полковнички это прекрасно понимали… Сейчас Мтанга куда-то запропал, но остальные двое на прежних постах, и референдумом снова будут заниматься они. Значит, история повторится, и это не должно быть нашей головной болью… Я правильно понимаю?

– Правильно, – кивнул Михаил Петрович. – А вот пункт второй местные приняли скрепя сердце, скрипя зубами, после откровенного нажима… Поскольку он требовал, чтобы в страну было разрешено вернуться всем эмигрантам, в первую очередь политическим. Чтобы продемонстрировать новый курс на расширение демократии, а также ввиду предстоящих досрочных перевыборов в парламент, к которым следует допустить и пребывающую ныне в эмиграции оппозицию, в первую очередь Мукузели. – Он усмехнулся. – Честное слово, я не в состоянии понять этих, из ООН. Вроде бы взрослые, солидные люди, а рассуждают, как дети малые. Оппозиционеры должны вернуться в страну, получив полную амнистию – и точка. И только. И ничего больше ооновцам не нужно: главное, сие ознаменует расцвет демократии и расширение всяческих свобод. Они, полное впечатление, совершенно не понимают, что вернуть в страну оппозиционеров вернут, но через некоторое время – нужно же для приличия выждать некоторое время, даже люди типа Мтанги и Лавуты это прекрасно понимают – они с завидным постоянством начнут убиваться, неудачно упав с кровати, травиться несвежими котлетами или попадаться на попытках изнасилования учениц младших классов лицея Святой Женевьевы средь бела дня в Центральном парке… Судя по лицам, товарищи офицеры, мысленные комментарии у вас самые матерные?

– Конечно, – сказал Мазур. – Вряд ли следует ожидать крупной заварухи, но мелких, я подозреваю, будет предостаточно. Те, кто при Папе и пискнуть бы побоялся, могут решить, что теперь можно и побузить безнаказанно.

– Вот именно, – поддакнул Лаврик. – А Мукузели, к бабе не ходи, немедленно начнет устраивать митинги, народные шествия и прочие увеселения, впрочем, не он один. Работа осложнится…

– Но не до полного же трагизма? – усмехнулся Михаил Петрович. – Добавится нервотрепки, вот и все… Не думаете же вы, что оппозиция намеревается с ходу отменить монархию и взять власть? Есть среди них парочка неадекватных, но большинство, в том числе и Мукузели, способны мыслить здраво, трезво оценивать свои силы – жизнь пообтесала… У вас вопрос, Константин Кимович?

– Да, – сказал Лаврик. – Не появилось ли точных подтверждений, что Мукузели кто-то все же купил?

– Нет, к сожалению. Пока только те же сильные подозрения и косвенные предположения, без всякой конкретики. Больше вопросов нет? Тогда немного о вас, Кирилл Степанович. Позвольте уж напрямую, мы все тут взрослые люди, да и вопросы мои, вы прекрасно понимаете, продиктованы не обывательским любопытством, а профессиональными интересами… Итак, меж вами и мадемуазель Натали существуют определенные отношения. Они вам доставляют хоть малейший душевный дискомфорт? Вы себя чувствуете принужденным? Отвечайте прямо.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю