Текст книги "Эмпириомонизм"

Автор книги: Александр Богданов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Очевидно, что эта формула выражает все случаи взаимного влияния («взаимодействия») комплексов опыта. В своих различных модификациях она соответствует различным исторически развивающимся формам понимания «причинности» явлений [45]45
  Термин «отражение» мы применяем здесь исключительно ввиду его наглядности. Пользуясь выражением более точным, мы должны были бы говорить о «результатах влияния одного комплекса на другой», об их функциональной зависимости от содержания «влияющего» комплекса; это было бы и очень отвлеченно, и очень тяжеловесно.


[Закрыть]. И эта формула является также вполне достаточной, чтобы монистически выразить связь различных «параллельных сторон» жизни или, что то же, «объяснить» их параллелизм.

Первое понятие «жизни», то, к которому привела нас критика психического опыта, как мы указали, сводится к следующему. Жизненный процесс, взятый в его непосредственном содержании («жизнь an sich»), есть комплекс переживаний, в различной мере объединяемых организующей связью в одно целое. Комплекс этот может прямо или косвенно «отражаться» в других аналогичных комплексах, но, согласно всеобщей формуле отношений опыта, он «отражается» в них не как таковой, не в своем непосредственном виде, а в виде такого или иного ряда изменений этих комплексов, в виде входящей в них новой группировки элементов, усложняющей их «внутренние» отношения. Эта новая группировка и есть «восприятие» данного жизненного процесса в другом подобном процессе, например восприятие «человека» (как организма), выступающее в ряду переживаний другого человека. Это «восприятие», как всякое вообще «отражение», отнюдь не есть прямая копия «отражаемого», но связано с ним лишь определенной, в различных случаях различной, функциональной зависимостью. И, как мы знаем, такая функциональная зависимостьмежду переживаниями одного живого существа и восприятием этого существа в опыте другого имеется в действительности; на ней основано всякое общение живых существ, их взаимное «понимание».

Здесь очень важно еще одно обстоятельство. Взаимодействие «живых существ» не совершается прямо и непосредственно: переживания одного не лежат в поле опыта другого. Один жизненный процесс «отражается» в другом лишь косвенно, а именно при посредстве «среды». Но что такое «среда»?

Понятие это имеет смысл только в противопоставлении тому, что имеет свою «среду», т. е. в данном случае – жизненному процессу. Если мы рассматриваем жизненный процесс как комплекс непосредственных переживаний, то «среда» будет все, что не входит в этот комплекс. Если же это та «среда», при посредстве которой одни жизненные процессы «отражаются» в других, то она должна представлять из себя совокупность элементов, не входящих в организованные комплексы переживаний, – совокупность неорганизованных элементов, хаос элементов в собственном смысле этого слова. Это то, что в восприятии и в познании выступает для нас как «неорганический мир».

Тут надо устранить возможные недоразумения. В нашем опытенеорганический мир не есть хаос элементов, а ряд определенных пространственно-временных группировок; в нашем познаниион превращается даже в стройную систему, объединенную непрерывной закономерностью отношений. Но «в опыте» и «в познании» – это значит в чьих-либо переживаниях; единство и стройность, непрерывность и закономерность принадлежат именно переживаниям, как организованным комплексам элементов; взятый независимо от этой организованности, взятый «an sich», неорганический мир есть именно хаос элементов, полное или почти полное безразличие. Это отнюдь не метафизика, это только выражение того факта, что неорганический мир не есть жизнь, и той основной монистической идеи, что неорганический мир отличается от живой природы не своим материалом (те же «элементы», что и элементы опыта), а своей неорганизованностью (точнее, вероятно, низшей организованностью).

Если неорганизованная «среда» является промежуточным звеном во взаимодействии жизненных процессов, если при посредстве ее комплексы переживаний «отражаются» один в другом, то не представляет ничего нового и странного тот факт, что при посредстве ее же данный жизненный комплекс «отражается» и в себе самом. Комплекс А, воздействуя на комплекс В, может при посредстве его оказать влияние на комплекс С, но также и на комплекс А, т. е. на самого себя. Так, в сетчатке глаза, при посредстве световой среды получается не только изображение других предметов, например чужого глаза, но также, при определенной комбинации условий, изображение этого самого глаза; живой организм, изменяя свою жизненную среду, косвенно изменяет себя самого, так как эта измененная среда в свою очередь воздействует на него. С этой точки зрения совершенно понятно, что живое существо может иметь «внешнее восприятие» себя самого, может видеть, осязать, слышать себя и т. д., т. е. может в ряду своих переживаний находить такие, которые представляют косвенное (при посредстве «среды») отражение этого же самого ряда. Естественно также, что это «восприятие» окажется в значительной мере сходно с «восприятием» данного жизненного процесса другими аналогично организованными живыми существами, но отчасти также будет от него отличаться, в силу не вполне одинаковых отношений к «среде», составляющей промежуточное звено между жизненным процессом и его «восприятием». Например, зрительное восприятие лица А у него самого во многом не такое, как у других окружающих его людей – В, С и т. д.; но это различие того же порядка, как различие восприятия А в психике другого лица В в зависимости от расстояния, взаимного положения того и другого, от освещения, от места, занимаемого разными предметами среды, и пр. Словом, отношение «жизни» и ее «внешнего восприятия» и здесь ничем принципиально не отличается от обычных отношений между каким-либо комплексом опыта и его «отражением».

Остается, наконец, еще одна и последняя из основных фаз понимания «жизни» – ее объективнаяконцепция: жизнь как объективно закономерный процесс в ряду других процессов объективного, «физического» мира. С точки зрения индивидуалистической психологии эта фаза всецело выводится из ассоциаций личного опыта: координируя свои восприятия и представления, психика вырабатывает для них пространственно-временной порядок; тесно объединяя в этой системе восприятия и представления, взаимно сходные по элементам, строению и по отношению с другими комплексами, психика образует из них «тела» и «процессы» объективного мира.

Так, с этой точки зрения, объективно существующее «тело» человека является, в опыте его самого и каждого из других людей, результатом простой индивидуальной координации (в пространственно-временном порядке) различных «восприятий» этого «тела» в данной психике. Но для нас такое понимание дела представляется весьма недостаточным.

Мы не будем подробно излагать здесь наши воззрения по этому вопросу, так как это выполнено в предыдущей нашей статье – «Идеал познания»; мы ограничимся тем, что сжато резюмируем свою точку зрения. Она такова. Характеристикой «физического» мира со всеми его «телами» или «процессами» является его «объективность», т. е. общезначимость. Принимая «объективный» опыт с его связью и закономерностью, человек принимает тем самым, что этот опыт, эта связь и закономерность не только для него и в данное время, но для всякого познающего существа и во всякое время имеют одинаковое познавательное значение. Такое отношение к опыту не может сложиться исключительно на почве опыта индивидуального; оно является результатом взаимного понимания живых существ в их высказываниях, и взаимного согласования, взаимной гармонизации «высказываемых» переживаний; словом, оно возникает путем коллективной организации опыта.

Всего легче и яснее это можно показать на всеобщих формах «объективности» опыта, каковы «чистое» или «арифметическое» время, «чистое» или «геометрическое» пространство и причинность. Арифметическое время и геометрическое пространство характеризуются своей полной однородностью, непрерывностьюи безграничностью; для всех этих основных черт нет почвы в индивидуальном опыте, в котором вырабатывается только «физиологическое» время и «физиологическое» пространство, неоднородные в своих частях, лишенные непрерывности и конечные по своей величине. Точно так же в индивидуальном опыте нет почвы для всеобщих объективных отношений причинности, а могут сложиться только привычные отношения последовательности явлений, отношения частного характера.

Таким образом, формы «объективности» опыта суть формы его социальной координации, а «объективный опыт», вообще, опыт социально-организованный [46]46
  Хотя бы «опыт» был по содержанию в отдельном случае еще только индивидуальным, он есть опыт социально-организованный или объективный, если вполне укладывается в формы «объективности» опыта, в формы его социального согласования. См. вышеупомянутую статью.


[Закрыть]. Всякие «объективно существующие» тела и процессы являются продуктом социального согласования восприятии и представлении, «переживаемых» отдельными людьми и «выражаемых» высказываниями. Таковы и «живые тела» – физиологические процессы, то, что называется «физиологической стороной» жизни. Как видим, тут нет никакой особой «стороны» жизненного процесса, а только особый тип группировки того же материала, какой имеется в предыдущих двух фазах понятия жизни (жизнь во «внешнем восприятии» различных живых существ и, конечно, в соответствующем их «представлении»). Это результат коллективной гармонизации тех бесчисленных «отражений», которые порождаются одними жизненными комплексами в других.

Благодаря этой гармонизации достигается то, что «объективное» представление жизни (как физиологического процесса) все в большей мере начинает соответствовать ее действительному, непосредственномусодержанию. Психоэнергетика впервые создает настоящий познавательный параллелизммежду жизнью, как комплексом переживаний, и ее отражением в социально-организованном опыте [47]47
  Нам нет надобности останавливаться на обычных «психофизических», всегда, в сущности, дуалистических представлениях о жизни (жизнь как совокупность параллельных или непараллельных рядов психического опыта и физиологических процессов). Это исторически необходимая и преходящая комбинация.


[Закрыть]. В то же время отношение между жизнью в ее непосредственном содержании и между жизнью, объективированной для познания, оказывается принципиально то же, что между каким бы то ни было комплексом опыта и его отражением в другом комплексе. Тут не остается места никакому дуализму. Это точка зрения эмпириомонизма.

С этой точки зрения как нельзя более просто и понятно, каким образом для каждого человека, кроме его собственного непосредственно психического опыта, существует также психический опыт других людей, и вообще других живых существ. Этот чужой опыт, как мы знаем, конструируется на основании высказываний. Воспроизводя чужое «сознание», психика действует по типу фонографа. Воспринятые вами высказывания других людей представляют своеобразное «отражение» их переживаний, отражение очень «непохожее», но функционально зависимое от «отражаемого», – точно так же, как черточки на валике фонографа «не похожи» на отразившуюся в них мелодию, но функционально зависимы от ее строения. И как эти черточки при движении фонографа служат исходной точкой «воспроизведения» мелодии, т. е. собственно второго ее отражения, более с ней сходного, чем первое, так чужие высказывания при ассоциативной деятельности сознания служат исходной точкой «воспроизведения» чужих переживаний, т. е. второго их отражения, более с ними сходного, чем первое. Чужой психический опыт в нашем познании есть отраженное отражениенепосредственных переживаний других существ.

В предыдущем мы показали, что стройная и гармоническая концепция опыта возможна только в том случае, если мы за всякой физиологической организацией жизни будем принимать «ассоциативную» организацию переживаний – если признаем полный параллелизм жизни в «объективных» и «субъективных» ее проявлениях. Другими словами, всякий «физиологический» процесс должен рассматриваться как обнаружение, «высказывание» ассоциативных, непосредственных комплексов (мы назвали бы их «психическими», если бы с этим термином не соединялось обыкновенно представление об известной сложности переживаний).

Не следует ли распространить этот принцип, кроме живой природы, также на всю «мертвую», неорганическую? Для последовательного монистического мышления это неизбежно, но только как познавательная тенденция; конкретно же осуществить ее мы в настоящее время почти не в силах. Фонограф только тогда может правильно воспроизвести мелодию, когда игла его движется в среде, достаточно сходной с тою, в которой мелодия была воспринята (т. е. с атмосферою). Поместите фонограф в воду или в безвоздушное пространство – и воспроизведение записанных фонографом мелодий в прежней их форме не удастся ни в каком случае. То же относится и к «фонографической» деятельности психики. Наша психика тем менее точно воссоздает переживания другого существа, чем менее сходна она с психикой этого существа: несходство психической среды переживаний препятствует «пониманию» чужих высказываний. Нам удается еще до известной степени воспроизводить в своей психике различные переживания высших животных, и это познавательно полезно, так как помогает нам предвидеть их действия. Но уже по отношению к низшим животным сравнительно редко удается стать на точку зрения их психики, обыкновенно мы не «понимаем» их высказываний настолько, чтобы предвидеть что-либо на этом основании. Таким образом, уже здесь чаще приходится подставлять «физиологическое» вместо «психического», чем наоборот. По отношению к растениям самое понятие «высказываний» становится почти бесполезным; тем более бесполезно оно по отношению к неорганическому миру. Ассоциативные комплексы – это комплексы, определенным образом организованные; каким образом можем мы их подставить под неорганические явления, в которых вообще не находим организованности? Хаос элементов – вот в каком виде приходится нам представлять неорганический мир «в самом себе».

Первобытный анимист и современный поэт отнюдь не выходят за пределы законных приемов познавательного творчества, когда они «одушевляют» всю природу. Но научное познание из бесчисленных применений этих приемов выбирает только то, что может послужить к расширению человеческого «предвидения», т. е. в конце концов к возрастанию власти человека над природою.

III

Та элементарно простая и понятная концепция жизни, которую мы приняли, неминуемо должна встретить ряд возражений, с которыми мы и должны, по мере возможности, считаться заранее. Мы не обязаны, конечно, принимать во внимание те бесчисленные недоумения и противоречия, которые будут исходить из привычных дуалистических концепций или из метафизических оснований: первые потому, что дело идет как раз об устранении всякого дуализма, вторые – потому, что наша задача отнюдь не выходит за пределы гармонизации возможного опыта и, следовательно, не имеет к метэмпирии никакого отношения. Но явятся и такие возражения, которые будут стоять всецело на эмпирической почве; легко предвидеть те из них, которые должны представляться наиболее очевидными и естественными.

Прежде всего, может показаться странным, до какой степени велико в нашей концепции несходство между «отражением» и «отражаемым». Если «восприятие» живого существа А в сознании другого существа В есть отражение всего комплекса переживаний A в комплексе В, то это как будто слишком уж незначительное и непохожее отражение: колоссальный комплекс переживаний, охватывающий целый мир индивидуального опыта, с одной стороны, и незначительная зрительно-тактильно-акустическая комбинация элементов – с другой: что здесь общего? Ответить легко: общее здесь то, что всегда имеется общего между «отражаемым» и «отражением», насколько известна нам связь опыта; это общее – функциональная зависимость «отражения» и «отражаемого». Зависимость эта достаточно определенна и полна, чтобы существо В, на основании своего восприятия А, могло «понимать» А, т. е. представлять себе, с приблизительной верностью, его непосредственные переживания и их изменения, нередко даже очень незначительные. Иного «сходства» мы и ожидать не можем. Какое «сходство» между переменой погоды и между движением ртутных столбиков барометра и термометра? Между тем для метеоролога это достаточно ясные «отражения». И притом здесь еще скорее можно было бы ожидать некоторого непосредственного сходства между отражаемым и отражением, потому что дело идет о влиянии одного неорганизованногокомплекса элементов – атмосфера – на другой, также неорганизованный– ртутный столбик: неорганизованные комплексы должны «отражать» друг друга с наименьшим, так сказать, сопротивлением. Напротив, комплексы организованные, т. е. стройные, устойчивые, сохранявшиеся под различными влияниями, должны «отражать» эти влияния в наиболее «измененном» виде. Сложившаяся организация жизни отнюдь не простое зеркало для ее среды.

Но, скажет читатель, даже для чисто функциональной зависимости тут дано слишком мало. Человек живет, положим, страшно интенсивной жизнью; за самое короткое время его психика испытывает целые перевороты, вся деятельность сознания меняет свое направление и характер, а «восприятие» этого человека, т. е. отражение его переживаний в психике другого, остается приблизительно таким же, как и прежде. Отчего оно не меняется столь же радикально, как и то, чего «отражением» оно является?

Но такой аргумент основан на недоразумении. Тот организованный комплекс переживаний, который составляет данное «существо», вовсе не подвергается в своем целом таким «переворотам», какие происходят в сфере «сознания», не подвергается никогда, кроме разве случая дезорганизации, т. е. смерти. В предыдущем было достаточно выяснено, что действительная сумма переживаний, соответствующая данному физиологическому организму, неизмеримо шире того, что в данный момент имеется в поле сознания. Даже область собственно «психического опыта», считая в ней всю совокупность переживаний, сохраняющихся в сфере «памяти» и возобновляющихся в сознании при наличности известных условий, даже эта область почти бесконечно превосходит по своим размерам всякое данное поле сознания: в этом поле выступают, главным образом, текущие жизненно важные изменения в системе психического опыта. С какой бы быстротой и интенсивностью ни совершалась работа сознания, она не может внести больших перемен в самую обширную область опыта – область прошлого и в самые главные его группировки – общие формы координации, выработанные этим прошлым опытом. Но и вся сфера психического опыта составляет только часть и, можно думать, незначительную часть той суммы переживаний, которая в действительности соответствует данному «организму»: психический опыт есть только главная координация этих переживаний; но кроме нее, как мы видели, существует еще множество побочных, находящихся с ней в связи, но и в то же время относительно независимых координаций, более узких и менее организованных; всякой живой клетке соответствует, с нашей точки зрения, некоторый хотя бы незначительный комплекс переживаний, и эти бесчисленные комплексы лишь в ничтожном меньшинстве случаев попадают в сферу непосредственного психического опыта. Такое живое существо, как человек, – это целый мир переживаний, и все «перевороты», происходящие в сознании, преобразуют каждый раз лишь ничтожную часть этого мира. Поэтому нет ничего странного в том, что и «внешнее восприятие», которое является «отражением» этого мира в другом подобном мире, лишь незначительно изменяется при кажущихся переворотах психики [48]48
  Таким образом, с нашей точки зрения вполне мыслимо двойственное сознание при одном «физиологическом организме»: оно означало бы лишь частичную дезорганизацию в сфере психического опыта, т. е. опять-таки в одной частной области данного комплекса переживаний – «живого существа».


[Закрыть]. И все же оно изменяется настолько, что в большинстве случаев достаточно «выражает» подобные перевороты, иначе они не могли бы быть замечены и поняты другими живыми существами при помощи высказываний.

Но простое «восприятие» одного живого существа в опыте другого (или его самого) есть только низшая фаза «отражения» жизненного комплекса в других таких комплексах (или в нем самом). На дальнейших стадиях развития из таких «восприятий» создаются «тела» и «процессы» объективного мира. Это происходит путем накопления индивидуального опыта, с одной стороны, и путем социального общения – с другой. В личном опыте однородные восприятия и представления объединяются в прочные комплексы; взаимная передача переживаний при обмене особей высказываниями ведет к тому, что однородные комплексы, сложившиеся в опыте различных особей, взаимно дополняются и гармонизируются, приобретая характер общезначимости или объективности, становясь комплексами социально-организованного опыта. Так получаются «физические тела» и «процессы». В ряду их выступают и «живые организмы», объективные физиологические координации – отражение индивидуальной жизни в социально-организующемся опыте, отражение неизмеримо более сложное и полное, чем отдельное «восприятие» живого организма в опыте другого.

Непрерывно расширяющийся коллективный опыт, принимающий в жизни культурного человечества форму опыта научного, основанного на планомерном исследовании, вносит все новые и новые черты в понятие о физиологическом процессе, обогащает представление об организме новыми и новыми элементами. В результате «отражение» начинает все точнее соответствовать «отражаемому», функциональная связь того и другого становится все более прямой и отчетливой. Имея перед собою те или иные «непосредственные переживания», люди сознательно ищут прямо соответствующие им физиологические процессы, и наоборот. При этом все различные степени и формы организации непосредственных переживаний находят себе объективное отражение в различных степенях и формах организации физиологической. Это психофизиологический параллелизм жизни, но не в дуалистическом, а в строго монистическом его значении: параллелизм не двух атрибутов одной субстанции, не двух сторон одной реальности, а параллелизм отражаемого с его отражением, такой же, какой наблюдается при взаимодействии всех возможных комплексов опыта, когда одни комплексы «отражаются» в других и обратно.

Путь, которым мы пришли к принятой нами точке зрения, в основных чертах таков. Вслед за большинством современных психологов мы признали, как факт, психофизиологический параллелизм жизни, или, говоря общее, функциональную зависимость между жизнью физиологической и непосредственными переживаниями. Объяснения этой связи мы считали возможным искать только в действительных соотношениях опыта, не пытаясь выйти за его пределы. В опыте параллелизм, или однозначащая функциональная зависимость, выступает как постоянное отношение именно там, где дело идет об «отражении» одного комплекса в другом или, выражаясь точнее и отчетливее, о результатах влияния одного комплекса на другой. Конечно, параллельны не только «отражение» с «отражаемым», но также и два «отражения» одного и того же третьего; однако так как в опыте мы не находим ничего третьего, «отражением» чего могли бы быть одновременно и физиологический процесс, и поток непосредственных переживаний, а за пределы опыта мы не умели и не желали выходить, то мы должны были принять, что из двух последних одно является «отражаемым», а другое «отражением». Но так как история психического развития показывает, что объективный опыт с его нервной связью и стройной закономерностью есть результат долгого развития и лишь шаг за шагом кристаллизуется из потока непосредственных переживаний, то нам оставалось только принять, что объективный физиологический процесс есть «отражение» комплекса непосредственных переживаний, а не наоборот. Дальше оставался вопрос: если «отражение», то в чем же именно? Ответ мы дали сообразно с принятой нами социально-монистической концепцией опыта. Признавая общезначимость объективного опыта за выражение его социальной организованности, мы пришли к следующему эмпириомонистическому выводу: жизнь физиологическая есть результат коллективной гармонизации «внешних восприятий» живого организма, из которых каждое является отражением одного комплекса переживаний в другом (или в нем самом). Другими словами: физиологическая жизнь есть отражение жизни непосредственной в социально-организованном опыте живых существ.