Текст книги "Период распада"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Одна проблема вроде как решена. Теперь надо решать остальные – прежде всего нужно рассчитать силы и средства и боевую загрузку самолета.

F-15I – это самый тяжелый истребитель-бомбардировщик в мире, он может нести до одиннадцати тонн боевой нагрузки: столько во времена Второй мировой не брал на борт самый тяжелый бомбардировщик. Эту боевую нагрузку он способен доставить на скорости около двух скоростей звука на дальности примерно тысяча четыреста – тысяча шестьсот километров и вернуться назад. Если бы у него был выбор – подполковник предпочел бы иметь в ударной группе хотя бы пару стратегических бомбардировщиков. Но их не было. F-15I – лучшее, что у него было.

Теперь средства поражения. Ограничение, наложенное на него генерал-майором Ядлином – нанести максимальный ущерб за один удар, было очень серьезным, потребуется применить все, что у них есть. Нужно будет сконцентрировать для удара все F-15I и F-16I, какие имеются у государства Израиль и способны нести сверхсовременные, высокоточные средства поражения. Подполковник отчетливо осознавал, что в случае, если операция провалится, а они не вернутся на базу – Израиль останется беззащитным перед многократно превосходящим его по численности противниками, и противники не преминут воспользоваться этим. Накинутся, как стая шакалов на раненого льва, и добьют. Фактически в операции «Гнев Господа» на карте стояла судьба всего государства Израиль, всего того, что умный и трудолюбивый народ добился за семьдесят лет на крошечном клочке не слишком плодородной земли на берегу Средиземного моря. Но и закрывать глаза на происходящее нельзя – Иран уже владеет как ядерным оружием, так и межконтинентальными баллистическими ракетами – средствами его доставки. По данным разведки, Иран провел успешные испытания баллистической ракеты типа «Сафир-1» с дальностью действия пять тысяч километров и готовился к испытаниям новой, трехступенчатой межконтинентальной баллистической ракеты типа «Сафир-3». Это были совместные ирано-северокорейские разработки, и последняя из них могла доставить ядерный заряд мощностью до ста килотонн на территорию США. Если это не остановить – Иран будет держать под прицелом весь мир и диктовать ему свои условия. Тут важно не то, сколько у тебя ракет, а то – готов ли ты нажать на кнопку и отправиться в ад вместе с остальным миром. США не были готовы, и Россия тоже не была готова. И Китай тоже особо к этому не стремился – зачем, если они уже обгоняют США. А вот Иран мог это сделать, и значит, он был сильнее их. А у Израиля просто нет другого выбора. Если они не сделают это – рано или поздно их страны не станет.

Допустим, они идут на прорыв плотной стаей, несколько эскадрилий сразу – все, что есть. Над местом прорыва они могут завоевать господство в воздухе, это факт. Но что делать дальше? Развивать успех по направлениям, расходящимся по всей территории страны? То есть дробить силы? Это плохо – вместо удара кулаком получится удар растопыренными пальцами. Одно дело – плотный строй ударной группы, прикрытый истребителями, совсем другое – разбитые на эскадрильи и даже на отдельные группы [22]22
  Американцы называют такие группы – task force – то есть группы под конкретную задачу.


[Закрыть]самолеты, прорывающиеся к своим целям. Не всех смогут прикрыть истребители – истребителей вообще будет мало, потому что Израиль никогда не закупал чистые истребители, он старался иметь в своем самолетном парке машины, способные выполнять как истребительные, так и ударные задачи, в отличие от русских или американцев, они никогда не могли себе позволить иметь специализированные машины. Значит, каждый самолет, переоборудованный под истребительную задачу, – это самолет, оторванный от бомбардировочной задачи, который уже не сможет нести бомбовую нагрузку, средства поражения типа «воздух – поверхность». Это снижение силы удара, а сила удара – это одно из их преимуществ. Страшно подумать, что будет, если одна из ракетных установок уцелеет и иранцы выпустят птичку в полет. Им просто некуда будет возвращаться.

Где там их основная ракетная база? Ага, Тебриз – к нему еще надо будет вернуться. Если с гарантией не уничтожим Тебриз и все, что там есть, – произойдет страшное.

Средства поражения. Средства поражения…

Задача выбрать средства поражения тоже была не такой простой, как казалось. С самого начала в распоряжении подполковника был весь спектр современного вооружения «воздух – поверхность». Он включал в себя обычные свободнопадающие бомбы, управляемые авиабомбы, планирующие управляемые авиабомбы, управляемые ракеты типа «воздух – поверхность», кассетные боеприпасы, противорадиолокационные ракеты и, наконец – крылатые ракеты. Все эти средства поражения имели совершенно разные технические характеристики, накладывали на пилотов разные ограничения по условиям применения, требовали разного сопровождения при применении, имели разную эффективность и разную дальность поражения. Подполковнику нужно было скомплектовать боевую нагрузку для эскадрильи так, чтобы она могла нанести удар по всем целям одновременно, не выходя за пределы северного Ирана, и с рубежей пуска, не слишком далеко отстоящих от границы. Бей – и беги, вот что предстояло им сделать. Бей – и беги…

Но сначала – нужно изучить цели.

Первая цель, которую он взял и попытался спланировать ее поражение, – это Тегеран, столица Ирана. Там находятся крупные исследовательские центры, там находится исследовательский реактор, Тегеран сильно прикрыт ПВО и ВВС, базирующимися в Мехрабаде. Также эта группировка ВВС-ПВО прикрывает целое созвездие целей, расположенных в окрестностях Тегерана.

Все имеющиеся у них зенитно-ракетные комплексы типа SA-5 Gammon иранцы расположили вокруг Тегерана. При дальности поражения двести пятьдесят километров и тридцатикилометровой досягаемости по высоте у них теоретически образовывалась сплошная зона перекрытия, включавшая в себя весь берег Каспия и их лаз, тот самый лаз, который подполковник Эгец запланировал для своих боевых групп. Пересекая границу, они оказывались в зоне поражения одной из пяти батарей Гамона, выходя на рубеж пуска, они оказывались в зоне поражения уже трех зенитно-ракетных дивизионов. По этой же причине совершенно исключалось использование всех видов авиационных бомб, они просто не смогут набрать высоту, достаточную для сброса этих бомб. Если они хотят остаться в живых – им надо прижиматься к земле. И в то же время – ни один из типов вооружения не может доставить к цели столько взрывчатки, сколько управляемая планирующая авиационная бомба. В ракете большую часть веса составляет двигатель и запас топлива, боеголовка же занимает в общем весе незначительную часть. А в авиационной бомбе, считай, весь ее вес – это оболочка и взрывчатое вещество. Если они сделают ставку только на ракеты, то тем самым они снизят силу удара, причем в разы. Значительная часть стратегических военных объектов Ирана заглублена в землю – для поражения таких целей нужно использовать либо проникающие авиабомбы, либо крылатые ракеты типа «Томагавк». Крылатых ракет типа «Томагавк» у Израиля нет, имеющиеся ракеты типа «Иерихон-3» до Тебриза не дотянутся и нужную боевую нагрузку не доставят, авиационных носителей крылатых ракет у Израиля тоже нет. Значит – иного пути, кроме как использовать высокоточные проникающие авиабомбы, у него нет. Но если он их использует – иранцы срежут его из своих Гамонов.

Задачка…

Но есть и ошибка иранцев, которую можно использовать. Все комплексы стоят так, чтобы основной сектор поражения у них был на юге, востоке и западе. Они боятся атаки с побережья Персидского залива – и поэтому расположили комплексы именно так, вокруг Тегерана. Но Тегеран находится прямо у подножья гор, и такое расположение ЗРК ослепляет их локаторы с севера! На севере горный хребет и локаторы не могут видеть сквозь него, что творится на побережье! На месте иранцев подполковник оттащил бы Гаммоны в глубь страны, в пустыню, чтобы у них был круговой обзор и обстрел – при их-то показателях досягаемости! Или хотя бы чуть отодвинул от горного хребта. А так они уязвимы от самолетов Wild weasel, которые выскочат из-за горного хребта и мгновенно нанесут удар. Этим просчетом надо воспользоваться.

Итак, первым делом нужно подавить все пять комплексов Гаммон, после этого бомбардировщики смогут выйти на рубеж удара. Чем и как их можно поразить без особого риска для себя?

Вариантов может быть два. Первый – прорываться через узел ПВО Каспийского побережья. Для этого надо будет выделить… считай, целую эскадрилью. Пока одни будут вести бой с системами ПВО Каспийского узла, два – как минимум два носителя должны, прикрываясь от обнаружения локатором складками местности, пройти Эльбрус и нанести внезапный удар по всем батареям Гаммон, уничтожив все батареи одновременным ударом. Облегчит задачу то, что С-200 – это не С-300, и менять свое местоположение, уходя от удара и запутывая летчиков, они не смогут, Гаммон – это стационарная система. Усложняет задачу то, что когда завяжется бой на побережье Каспия, все полки ПВО и авиация ПВО будут подняты по тревоге. Пройдя Эльбрус, ударные самолеты столкнутся с истребителями, поднявшимися с Мехрабада – на Мехрабад базируются сразу три тактические авиационные эскадрильи ВВС Ирана, одиннадцатая, оснащенная Миг-29, двенадцатая, оснащенная модернизированными F-5 и восемьдесят третья, оснащенная F-14. Это не считая того, с чем им неизбежно придется иметь дело в Табризе, прикрывающем лаз – двадцать первая, двадцать вторая и двадцать третья, первые две оснащенные F-5 разных степеней модернизации, третья – Миг-29. С ними они разделаются, не могут не разделаться при таком массированном прорыве – но что дальше-то?

И, кроме того – если он выделит эскадрилью с гаком на решение только одной задачи, то какими силами и средствами он будет решать все остальные?

Второй – удар «от лаза» ракетами дальнего действия, специально по комплексам Гаммон и по аэродрому Тегеран-Мехрабад. Обезвредив это осиное гнездо, они крайне облегчат себе выполнение всей задачи.

Тогда встает вопрос – какие ракеты дальнего действия подойдут для выполнения этой задачи. Нужны были ракеты, которые способны будут нести F-15I и желательно F-16I. AGM65 различных модификаций, которые имелись на вооружении израильских ВВС и с которыми имел дело подполковник, совершенно не подходили. Это было чисто тактическое оружие, с дальностью действия максимум тридцать километров, а подполковнику нужно было полустратегическое оружие, способное доставить заряд километров на двести, а еще лучше – на триста. И при этом – его должны были нести обычные истребители-бомбардировщики. Стратегическое вооружение для тактических носителей.

Следующий час подполковник сидел в справочнике Jane defense в Интернете, подыскивая подходящее вооружение для этой цели. И подыскал – сразу несколько видов, но воспользоваться он мог реально только одним, производство которого только разворачивалось.

От русских ракет производства корпорации «Тактическое ракетное вооружение» он отмахнулся – у него не было Су-30, Су-34 или Су-24, чтобы их нести. Не подошли и французские ракеты типа Apache и Scalp – они разрабатывались специально под тяжелый Rafale, а такой машины у подполковника тоже не было, и взять такие было негде. Для его целей как раз подойдет полустратегическая крылатая ракета типа AGM 158 JASSM, которая только что разработана корпорацией Lockheed-Martin и может доставляться к цели любыми носителями от В-2 и до F-16 и способна доставить заряд весом четыреста пятьдесят килограммов на расстояние триста пятьдесят километров. При этом ракета оснащена автономной системой распознавания целей и способна сама обнаруживать и уничтожать цели в заданном районе.

Можно также использовать новейшие ракеты ПРР типа Deliah, которые способны нести любые израильские самолеты и которые заточены специально на уничтожение систем ПВО, особенно самоходных установок. Наверное, лучше даже использовать их, не факт, что США продадут JASSM, только что поступившие на вооружение, а наличие этих ракет зависит только от них самих. Ими можно нагрузить F-4, потому что ничего современного, кроме этого, они нести не смогут. А можно еще и…

Ладно. С этим – потом.

Вторая цель – первая по опасности для Израиля, настоящее осиное гнездо – Табриз. Объект «Имам Али». Высокогорная ракетная база, прикрытая, как уже было сказано, тремя тактическими эскадрильями ВВС – там находились все известные Израилю стратегические ракеты, там же строились шахтные установки для межконтинентальных баллистических ракет. Там же находился завод по их сборке – все в одном месте.

Судя по всему, это – основная и пока единственная ракетная база Ирана. Не имея достаточно современных средств ПВО, чтобы прикрыть всю страну – скорее даже не ПВО, а современных ВВС, – иранцы сконцентрировали все свои баллистические ракеты, в том числе межконтинентальные, в одном месте – в Тебризе, гористом месте в северном Иране, и попытались выстроить там нечто вроде крепости ПВО «Феба», которую он имел честь брать в восемьдесят втором, в долине Бекаа. От одного взгляда на то, что они там сделали, подполковнику стало не по себе.

ПВО Тебриза в отличие от Тегеранской зоны ПВО базировалось не столько на ракетных системах, сколько на самолетах и скорострельной зенитной артиллерии. Он идентифицировал всего лишь две батареи Хок или Усовершенствованный Хок – пусть будет усовершенствованный, лучше переоценить противника, одну семью километрами севернее основного объекта, вторую – семнадцатью километрами западнее. Дальность действия Усовершенствованного Хока сорок километров, еще одна позиция Сайяд-1 – пятьдесят километров дальности. Было еще четыре позиции ракетного ПВО, которые он не смог идентифицировать и отнес к легким тактическим средствам ПВО с дальностью действия не больше пяти километров. Зато ствольная…

Основу обороны составляли четыре комплекта Скайгард – по две спаренных ЗУ калибра 35 миллиметров и на каждый комплект свой радар. Они были размещены равномерно и должны были, по-видимому, давать целеуказания для остальных систем ПВО, радара не имеющих.

Остальные средства ПВО были расположены сплошным кольцом, окружающим объект. На таком маленьком клочке земли подполковник насчитал двенадцать установок калибра 35 миллиметров, одноствольных и как минимум двадцать пять установок ЗУ-23-2 и даже ЗУ-23-6. Такая плотность ствольной артиллерии должна была создать над охраняемым объектом море огня, полностью закрывая целые сектора неба и делая невозможным подход к цели на низкой высоте. Установка калибра тридцать пять миллиметров опасна до четырех километров, установка калибра двадцать три – до двух километров. Часть из установок, судя по снимкам, – мобильные, сделаны на шасси пикапов или легких полноприводных грузовиков, они могут быстро сменить позицию, прикрыть тот или иной сектор вторжения, создав на пути атакующих самолетов стену огня. Получается, что здесь надо использовать и кассетные боеприпасы. А подход к цели основной ударной группы на высоте ниже пяти километров невозможен, как по причине чрезвычайно плотного прикрытия цели зенитной артиллерией, так и из-за необходимости иметь достаточную высоту для сброса проникающих управляемых авиабомб.

Но все-таки иранцы здесь совершили ошибку. Критическую ошибку! Подполковник отлично понимал, почему они разместили все это именно здесь – далеко от Персидского залива, где хозяйничают американцы, с одной стороны – Турция, вроде как мусульманская страна, не испытывающая особой вражды к Ирану, с другой стороны – Армения и Азербайджан – две страны заведомо слабее Ирана. А дальше – совсем недалеко – Россия, основное прикрытие Ирана от дипломатических и военных бурь, поставщик немалого количества как военной техники, так и ученых. К тому же – сложная, труднопроходимая местность, горы, скальные грунты, пещеры – обороняться можно малыми силами от сил значительно превосходящих.

Но все-таки это была ошибка, и подполковник намеревался на ней сыграть. Он не намеревался брать крепость штурмом, со стороны побережья Персидского залива, проходя через частокол ПВО, он намеревался атаковать ее с черного хода. И в этом-то случае ракетный центр в Тебризе оказывался под ударом с самой первой минуты. Будь этот центр где-то в глубине страны – подполковнику Эгецу пришлось бы решать задачу, не имеющую решения. Все ракетные объекты Ирана находятся под землей – под землей находятся и хранилища ракет в Тебризе. Причем грунт там скальный, тяжелый, а бетона на строительство укрытий и ракетных шахт иранцы не жалеют. Подполковник не пожалел бы. Такую вот подземную крепость можно вскрыть лишь ювелирными ударами очень тяжелых бомб, высокоточных бомб с задержкой подрыва так называемых проникающих модификаций, таких, какие американцы используют для подрыва пещер в Афганистане. Для того чтобы доставить такую бомбу к цели, самолет-носитель должен приблизиться к цели на пятнадцать-двадцать километров, неизбежно попадая в зону действиях всех ракетных систем ПВО, прикрывающих объект. Альтернативой является только использование крылатых ракет «Томагавк», таких, каких у Израиля нет. Если бы подполковник был поставлен перед необходимостью отправлять как минимум эскадрилью через половину Ирана – скорее всего, он бы не решился это сделать. А тут первый удар они нанесут с подскока, когда еще будут по ту сторону границы. И сделают это бомбами, весящими тонну, а возможно, и две. Расколют этот орешек – а потом спокойно отправятся за остальными.

Следующий объект. Атомный центр в Натанце, с центрифугами и, скорее всего, с исследовательским реактором – снова два поля зенитной артиллерии, в которых крупнокалиберные системы, более мощные и дальнобойные прикрываются сплошным полем ЗУ-23-2 и тридцатипятимиллиметровых зениток. Снова вынесенные на расстояние шесть-семь километров от объекта посты Хоков, прикрываемые как зенитной артиллерией, так и более мощными, дальнобойными ракетными системами Гаммон, расположенными в Тегеранской зоне ПВО. Большая часть построек – под землей, то есть, для того чтобы их разрушить, нужно будет применять не ракеты, а противопещерные бомбы с задержкой подрыва. Каждая такая бомба весит больше тонны – и не факт, что ее мощности хватит для разрушения подобных укрытий. На месте иранцев он бы не только глубоко зарылся под землю – но и прикрылся бы толстым как минимум двухметровым слоем армированного железобетона. Возможно, для уничтожения такого объекта потребуется семитонный американский «бункер-бластер», способный проникать на глубину в сорок и более метров, доставляя туда две тонны мощной взрывчатки. Ни таких бомб, ни носителей, способных доставить их к цели, у подполковника не было. Примерно посчитав тоннаж необходимых средств поражения, он пришел к выводу, что уже выходит за грань и имеющихся сил израильских ВВС одновременно для подавления ПВО и для доставки такого количества средств поражения по всем направлениям просто не хватит.

Атомный центр в Исфахане. В этом районе, в непосредственной близости – девять ВПП, на которых размещена или может быть размещена авиация ПВО. Видимо, поэтому артиллерийские и ракетные посты ПВО здесь не такие сильные, как на других объектах, есть лазы – но небольшие. В связи с особенностями рельефа местности иранцам пришлось отнести системы ПВО дальше от объекта и расположить их не сплошным полем. Почти все посты ориентированы на отражение нападения с западного направления. Подполковник насчитал здесь пять комплектов Скайгард на позициях, шесть обычных ЗУ калибра 35, тринадцать ЗУ-23-2 в разных вариантах. Сам комплекс – тоже под землей и довольно далеко от границы. Исфахан прикрывают две тактические эскадрильи ПВО, восемьдесят первая и восемьдесят вторая, обе летают на F-14.

Один из самых защищенных клочков страны. Бушерский узел ПВО, прикрывающий атомную электростанцию. Многие думают, что атомная электростанция – исключительно мирный объект, и если обогащать уран в другой стране, то никакой опасности мировому сообществу она не представляет. На самом деле это было большим заблуждением: атомная станция – военный объект хотя бы потому, что она вырабатывает огромное количество дешевой энергии и питает чудовищно энергозатратный процесс по обогащению урана до оружейных кондиций. Именно для этого ее и жаждет построить Иран – без этой энергии он не может обеспечить процесс промышленного обогащения урана на центрифугах в течение длительного времени, не проделав смертельную дыру в своем энергобалансе. Иран со времен свержения шаха практически не вкладывался в собственную энергетику, полагаясь на то, что было построено раньше. В итоге ко второму десятилетию он подошел с чудовищно неэффективной, дышащей на ладан энергетикой, которую, если бы Иран не владел огромными запасами нефти и газа, от банкротства не могло бы спасти ничего.

Бушерский узел ПВО находится на самом побережье и состоит из трех основных звеньев: стационарные позиции ПВО ближнего действия, находящиеся непосредственно у самого объекта, более тяжелые системы, оттянутые в глубь страны, чтобы не стать целью первого обезоруживающего удара, и авиация ПВО – три эскадрильи, две на F-4 и одна на F-14. Сам Бушер расположен на самом побережье Персидского залива, прикрыт разбросанными по всей территории атомного комплекса позициями ПВО – один Хок, причем на автомобильном шасси, три Скайгарда, тринадцать одиночных тридцатипятимиллиметровок, шесть русских двадцатитрехмиллиметровых зениток, две ЗСУ-23-4 «Зевс». Подполковник обратил внимание, что в этом районе все ЗУ-23 выполнены мобильными, то есть – поставлены на полноприводное автомобильное шасси. Причем поставлены интересно: автомобиль, кузов, возможно, бронированный, в котором транспортируются расчет и боезапас, а сама установка расположена на крыше кузова, на высоте, чтобы иметь хороший обзор и сектор обстрела. Чуть дальше, в глубине страны – подготовленные позиции и укрепленные подземные ангары для С-300. Иранцы берегут этот комплекс, он выйдет и встанет на позиции только в критической ситуации.

Тем не менее комплекс уязвим. Хотя бы тем, что он на самом берегу. Но он уязвим для нападения американцев, которые постоянно держат сильную флотскую группировку в Персидском заливе. При необходимости американцы могут пробить его числом – первыми пойдут A-6 Prowler и более новые EF-18 Growler, которые обрушат на позиции иранцев дождь противорадиолокационных и управляемых ракет. Затем на позиции во время перезарядки обрушится подошедшая вторая волна – палубные эскадрильи F-18, перевооруженные для ударных задач, а также F-16 и те же F-18 базовой авиации с Кэмп-Балад и прочих аэродромов в Ираке. Пока самолеты базовой авиации будут наносить удар – самолеты палубной вернутся на свои авианосцы, перевооружатся, дозаправятся и снова взлетят. Американцы просто возьмут числом, даже с потерями. Любая система ПВО рассчитывается на какое-то количество самолетов, и большего ей просто не выдержать.

Что же касается израильтян – то им придется наносить удар после длительного и тяжелого перелета в режиме максимальной скрытности, за тысячу с лишним километров от родных баз, и все надо будет провернуть за один раз. Самолетов он сможет выделить немного: то, что останется после комплектования северной группировки вторжения. С большой долей вероятности «западная» группировка выполнить свою задачу не сможет.

Но и не выполнить ее нельзя.

Атомный центр в Араке, подземный комплекс, скорее всего, с действующим плутониевым реактором. Три вынесенных общих радара, у самого объекта – сплошная стена ЗСУ-23-2, двадцать пять установок разных модификаций. Чуть дальше наиболее вероятные азимуты подлета самолетов и крылатых ракет прикрывает два полных комплекта «Скайгард» и семь одиночных установок. Итого – три радара, больше сорока стволов, ракетных систем нет, прикрываются зонтиками с других объектов, благо радиус действия позволяет.

Что там еще? Не стоит забывать про малые острова в Персидском заливе. Ради поддержания напряженности иранцы располагают там комплексы вооружения, в нужной ситуации они смогут перекрыть судоходство по Персидскому заливу, лишив мир нефти. В основном там у них установки «Силкуорм», установки противокорабельных ракет русского, вернее, советского еще производства, достаточно устаревшие. Но есть и силы прикрытия – зенитно-пушечные комплексы «Зевс-23-2» и «Зевс-23-6», ракетные комплексы Хок. Судя по тому, как защищаются эти позиции – Иран придает большое значение своим форпостам на этих островах. Та-а-к… а это что еще за чертовщина?

Подполковник придал разведснимку максимальное увеличение и некоторое время тупо смотрел на диковинный аппарат, пытаясь понять, что же он видит. Потом понял – очередная самоделка. На прицепе были установлены восемь пулеметов типа ДШК, в два ряда и с единым прицелом. Представив, какую стену огня могут создать одновременно восемь ДШК, подполковник непроизвольно поежился – почему-то этот самодельный аппарат испугал его больше, чем С-300.

– Ой-вей…

Подполковник на секунду придавил кулаками глаза, которые вот-вот должны были вывалиться из орбит, потом подхватил стоящую под рукой большую кружку, опрокинул ее в рот… и только тогда понял, что она пуста. Не заметив, он выпил весь кофе, который налил себе полчаса назад.

Или не полчаса?

Прогулявшись по кабинету, подполковник Эгец подошел к кофейному аппарату, налил себе холодный, сваренный несколько часов назад кофе, в два могучих глотка выпил. От мерзкого вкуса остывшего кофе его аж передернуло, от желудка начала подниматься к горлу жгучая, раскаленная волна – изжога. Подполковник попытался вспомнить, когда последний раз он съел что-то, что подобает есть нормальному человеку, – и не смог вспомнить.

Все, хватит… Так и до язвы желудка недалеко…

– Миша… – сказал подполковник Эгец…

– Ау? – прикомандированный офицер оторвался от экрана своего ноутбука.

– Самое время кинуть что-нибудь на зуб. И поспать – как людям… Я тебя приглашаю разделить гостеприимство моего дома…

Миша встал. Потянулся… с наслаждением – он тоже тут сидел безвылазно бог знает сколько часов.

– Поехали…

* * *

Ретроспектива

Утро 6 марта 1990 года

Кабул, Демократическая Республика Афганистан

Здание Министерства обороны ДРА

Бывший оперативный офицер ХАД,

бригадир межведомственной разведслужбы Пакистана Алим Шариф

Аль-Каида

Капитан афганской армии Алим Шариф, офицер, предатель, заговорщик и изменник родины, на данный момент не только остающийся в живых, но и не раненый, чем могли похвастаться немногие, облизывая пересохшие губы, перевернулся на живот, стараясь не порезаться о стекло, которым был завален коридор. Достал из автомата рожок, взвесил на руке, прикидывая вес – патронов двадцать, должно быть, осталось. Потом пересчитал остальные рожки из тех, которые были еще полные. Пять. Пять рожков – значит, у него что-то около ста семидесяти патронов. На один хороший штурм, а дальше автоматом как лопатой отмахиваться. Еще есть шесть осколочных гранат – их можно будет пустить в дело тогда, когда будет совсем скверно. Внешний периметр обороны министерства был атакован спецотрядом ХАД – коммандос из пятого управления, подготовленными шурави и являющимися одним из самых боеспособных подразделений спецназа в мире. Официально они назывались «Учебный батальон Президентской гвардии», но лишь потому, что в Президентской гвардии жалованье больше, чем в армии, в пять раз. Маневрируя на своих «УАЗах» и ведя огонь из установленных на них безоткатных орудий, пулеметов НСВТ, ДШК и КПВТ, автоматических гранатометов АГС-17, концентрируя огонь на самых важных узлах сопротивления, отсекая огнем АГС попытки окруженных защитников министерства прорваться к основному зданию, ведя огонь из засад из гранатометов СПГ-9, им удалось в жестоком ночном бою вывести из строя всю бронетехнику, которая была у защитников министерства – два танка Т-62 и четыре БРДМ-2, одна из которых догорала как раз перед позицией капитана Шарифа, – и оттеснить тех, кто еще остался в живых в самом здании министерства. В основном это были опытные, прошедшие огонь и медные трубы офицеры, имеющие реальный опыт участия в боевых действиях, а в здании министерства еще до путча были заготовлены солидные запасы оружия и боеприпасов, имелось несколько ДШК и АГС-17. Организовав круговую оборону, они сумели отстоять министерство и не дать спецназовцам ворваться на первые этажи. Понеся потери, спецназ ХАД избрал другую тактику – одни имитировали атаку, заставляя огневые точки в здании открывать огонь, вторые сосредоточенным огнем, сводя по одной точке огонь пяти-восьми СВД, подавляли эти огневые точки, выбивая прежде всего прислугу группового оружия и стараясь вывести из строя само оружие. Вели они себя так, будто торопиться им особо некуда – значит, танкисты из Пули-Чахри либо не выступили в поддержку, как обещали, либо просто не смогли прорваться к городу. А это плохо. Очень плохо. Капитан Шариф отчетливо понимал, что будет дальше: выбив групповое оружие, чтобы облегчить прорыв штурмовой группы к зданию, спецназ предложит им сдаться. Что будет дальше – сомнений не вызывало. Когда в декабре прошлого года арестовали группу генералов и командор Танай выдвинул ультиматум – или освобождение, или мятеж, – генералов освободили. Но генерал Алим Джан, начальник управления связи Министерства обороны за день пребывания в хадовских застенках был измордован так, что идти сам не мог, его вынесли на носилках из здания ХАД и сразу увезли в военный госпиталь. Нет никаких оснований полагать, что если так поступили с генералом – с ними поступят как-то по-другому, ведь они заговорщики и мятежники. Если же ультиматум о сдаче будет отклонен – группа поддержки нанесет удар по всем окнам из всего, что есть, не давая поднять головы, а под прикрытием этого штурмовая группа броском выдвинется к зданию министерства, прорвется внутрь и завяжет бой уже в самом здании. Тогда не уйдет никто.

Самая большая проблема – это как себя вести ему при штурме, ведь именно он, капитан Шариф, и сообщил ХАД о заговоре, о том, что планируют делать заговорщики и какие армейские части они вовлекли в заговор. Потом он остался в числе заговорщиков, чтобы своевременно сообщить, если будут какие-то изменения. И теперь он лежал под огнем на втором этаже здания, обстреливаемый, по сути, своими, и думал, что делать. Если он бросится из окна и побежит к позициям хадовцев с криками «я свой» – его расстреляют с двух сторон и свои и чужие. Если он останется здесь – то он неминуемо погибнет при штурме министерства. Вариантов не было, он знал, что шансов у танкистов дойти до Кабула нет, дорога блокирована. Если бы правительство и ХАД не знали о мятеже – другое дело, но они знали, потому что сообщил он. А стрелять в спину своим, уничтожая оборону изнутри – это для него было неприемлемо, пусть рядом с ним были и не совсем свои.