Текст книги "Мы из будущего (СИ)"

Автор книги: Александр Шевцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Тут не земля, а цемент.

– Пацаны, есть идея. – Борман протянул руку к Черепу: – Дай сюда портсигар.

Он разломал портсигар на две половинки, одну дал Спирту, другую Черепу.

– Копай, ребята!

– Череп, тебе эта хреновина ничего не напоминает? – тяжело дыша, спросил приятеля Спирт.

– Да вроде видели ее. Помнишь, у деда в деревне, когда за продуктами ходили? Только надпись была затерта. Без «Дмитрию Соколову».

– Хорош языками чесать, ройте быстрее, время тикает, – оборвал их воспоминания Борман.

Однако земля не поддавалась. Половинки от портсигара лишь скребли по ней, как по цементу.

– Сколько времени нам еще здесь сидеть? – спросил Борман.

– Думаю, минут двадцать, – ответил Спирт.

– Не успеем, – вздохнул Борман. – Надо что-то придумать, парни. Включайте соображалки.

Чуха отошел в угол и расстегнул брюки.

– Стой, идиот! – закричал ему Борман. – Ссы сюда.

Через минуту в одно и то же место помочились все. Копать было противно, но лаз был вырыт.

* * *

Путь был один – через знакомое поле к березовой роще, мимо холмика свежевырытой земли над могилой Соколова.

С другой стороны склада раздались немецкая речь и смех. Следопыты тут же пригнулись и замерли. До истечения срока оставались считанные минуты. Борман прислонил палец к губам и первым по-пластунски пополз через поле. За ним последовали и остальные. Угрюмо сопя, коленями и локтями подминая под себя землю и боясь обернуться, они успели добраться до первых кустов в роще, прежде чем со стороны склада раздались крики. Четверка вскочила и понеслась в лес. Раздались автоматные очереди. Пули сбивали ветки и листву, но никого не задело. Выбежав на небольшую поляну, беглецы остановились.

– Кажись, пронесло, – тяжело дыша, сказал Борман.

– Где наши? – спросил Спирт.

Череп махнул рукой в восточном направлении – он всегда хорошо ориентировался на местности.

– Да, и чтобы о плене молчок, а то наши нам свой пионерлагерь быстро организуют. Череп, тебя это отдельно касается. Рот свой держи на замке, – предупредил Борман.

* * *

Через час следопыты стояли в блиндаже перед разгневанным политруком.

– Я вас за чем посылал? Где «язык», спрашиваю?

Борман сделал шаг вперед.

– Так это, товарищ политрук, не получилось. Одни солдаты попадались. Вы приказали брать только офицера.

– Мы старались, но увы, – развел руками Спирт.

– Что «но увы»? А где оружие? Где ваше оружие, товарищи бойцы? И чем от вас так воняет?

– Оружие утонуло. Мы водную преграду преодолевали и, сами понимаете… – пояснил Борман.

– Какую, к чертям собачьим, преграду? Что вы мне тут плетете? – стукнул кулаком по столу политрук.

– Так озеро на пути было, товарищ политрук. Его и преодолевали, – заморгал Череп.

Карпенко побагровел.

– Вы что, опять в это озеро полезли?

– Маневр делали, чтобы никто не заметил. Как лучше хотели, – пролепетал побледневший Борман.

– Какой маневр? Какое озеро? Мне «язык» нужен. Не сегодня завтра немцы пойдут в наступление. Нужно точно знать время и место. А вы о каких-то маневрах плетете. Не солдаты, а команда умственно отсталых. Делаю скидку, что еще зеленые и не обучены разведке, но в последний раз, запомните. Идите отсюда, чтобы я вас не видел.

Следопыты с готовностью развернулись, намереваясь уйти.

– Военные билеты возьмите. – Политрук открыл сейф и протянул следопытам документы. – И помойтесь, а то воняет от вас.

Вышедших из блиндажа следопытов встретил Емельянов. Старшина широко, по-отечески улыбался, казалось, еще чуть-чуть – и расцелует каждого.

– Ну что, всыпал вам политрук?

– Не без этого, – поежился Борман.

– И правильно. Я уже извелся весь. Светает, а вас все нет и нет.

– Батя, ты бы знал, как мы извелись, – почесал затылок Спирт.

– Ладно, живы – и слава богу. – Емельянов похлопал каждого по плечу, словно хотел убедиться, что они на самом деле живы.

– А вот оружие вы, конечно, зря потеряли, – сварливо добавил он.

– Батя, какое там оружие? Там такой беспредел был, веришь, нет?!

– Да верю, верю. Давай, герои, идите. Скоро фашист на нас полезет. Вот Карпенко и психует.

Следопыты засеменили по лабиринту окопов и траншей за старшиной к землянке Демина, ставшей им временным домом.

* * *

Емельянов достал из своего вещевого мешка и поставил на стол банку тушенки и четвертинку хлеба. При виде еды у Черепа так закружилась голова, что он невольно облокотился на стенку, держась за живот. Старшина отошел в сторону, как бы любуясь со стороны натюрмортом, довольно крякнул, вытянул из-за голенища сапога нож и ловко вскрыл им банку.

– Ну давай, разведка, трескай. Вот видите, нам тушенку подбросили. Верный признак, скоро тут горячо будет. Вам одну банку оставил, как знал, что вернетесь. Ладно, ешьте, а я пойду оружие вам посмотрю.

Старшина бережно положил вещмешок за снарядный ящик и вышел из землянки. Череп протянул руку к банке – Борман ударил его по пальцам и кивнул в сторону выхода.

– Не торопись. Иди глянь.

Череп высунул голову из землянки.

– Да вроде никого.

Борман порезал хлеб на четыре кусочка и принялся выковыривать ножом тушенку.

– Тут скоро такое начнется, мало не покажется. Я думаю, защищать Родину не входит в наши планы.

– И че? – спросил Череп, который от голода потерял способность соображать.

– Соколова нашли, дверка открылась. Дернем за веревочку – и мы дома, – пояснил Спирт.

– Дергаем в полночь. – Борман положил каждому на хлеб по куску тушенки.

Следопыты разобрали бутерброды.

– Я вот что думаю, может, нам напоследок пару вещичек надежно закопать? А дома наверняка откопаем, – жуя, подал идею Чуха.

– Ну, ты совсем безбашенный. – Спирт пожал плечами.

– Я в этом участвовать не собираюсь, – с набитым ртом пробубнил Череп и отрицательно замотал головой.

Борман показал Чухе кулак и весьма выразительно посмотрел ему в глаза.

– Только попробуй.

* * *

Раскачиваясь на стуле, Карпенко протирал тряпкой наган и тихонько насвистывал. Перед ним на столе в ряд выстроились патроны. В блиндаж зашел старшина.

– Вызывали, товарищ политрук?

– Садись. Дело есть. Скажи, чего в этом озере такого, что они постоянно туда лезут?

Емельянов неопределенно пожал плечами. Карпенко внимательно посмотрел на него и вздохнул.

– Не нравится мне все это. Сам что думаешь?

– Не без придури, конечно, ребята, но так ничего плохого о них сказать не могу.

Карпенко зарядил барабан.

– Придурь – она там, дома осталась. А здесь это по-другому называется. Не удивлюсь, если они ночью снова к озеру пойдут. Головой отвечаешь, понял, старшина?!

– Так точно, товарищ политрук. Проверим.

* * *

После скорого обеда следопыты прилегли в тени сосен, окружавших палатку медсанбата. Вернувшись с ночного рейда за линию фронта, они имели право на отдых. Чуха терпеливо подождал, когда его приятели заснут, тихо встал и, оглядываясь, пошел по окопам на первую линию обороны. Попадавшиеся ему навстречу красноармейцы не обращали на него никакого внимания, для них он уже стал своим, несколько чудаковатым парнем из блокадного Ленинграда. По пути Чуха прихватил бесхозную саперную лопатку. Остановившись у землянки Демина, он осмотрелся по сторонам и, убедившись, что его никто не видит, тихо зашел в нее. Стараясь не шуметь, Чуха достал из-за ящика вещевой мешок старшины, зубами развязал узел, порылся в содержимом и вытащил сверток из белой ткани и наган.

Сверток был вытрясен над столом – на доски со звоном упали орден боевого Красного Знамени, два ордена Красной Звезды и медаль «За боевые заслуги». Чуха тихо свистнул:

– Храните деньги в сберегательной кассе.

Он аккуратно положил вещевой мешок старшины на место, затем завернул ордена и наган в тряпку и начал рыть саперной лопаткой яму в углу.

* * *

К землянке подошел Емельянов. Он занес руку, чтобы отодвинуть брезентовый полог, – неожиданно на него выскочил Чуха с саперной лопаткой в руке. Старшина от неожиданности отшатнулся.

– Тьфу ты черт. Напугал.

Чуха нервно пожал плечами.

– Извините, товарищ старшина, не заметил.

– А лопатка зачем?

Чуха повертел в руках лопатку.

– А там… позицию углубить.

– А-а-а, ну-ну. Молодец.

* * *

Следующая ночь опять выдалась ясной. Около полуночи следопыты собрались в окопе. Нетерпеливый Спирт осторожно выглянул.

– Ну что, еще немного – и мы дома.

– Как говоришь, дернем за веревочку – и дверь откроется? – желая подбодрить ребят, пошутил Борман. – Ну, поползли.

Спирт полез первым. За ним Борман и Чуха. Череп оглянулся, всматриваясь в полумрак. В полусотне метров вспыхнул огонек папиросы. Череп подтянулся и перекинул тело через бруствер.

– Прощайте, скалистые горы.

К берегу следопыты подползли быстрее, чем раньше, – сказывался опыт. Аккуратно разделись, спрятав в кустах форму. Первым, крадучись, зашел в озеро Спирт.

– Да блин, хоть бы потеплела.

За ним так же аккуратно зашли остальные. Плыли молча. На середине привычно закружили, иногда ныряя в пахнущую торфом воду. Первым не выдержал Чуха.

– Ну?! Может, мы уже дома?

Борман выплюнул попавшую в рот воду.

– Не похоже.

– Господи, когда это закончится?

Борман огляделся по сторонам. Было тихо.

– Ничего не понимаю. Вроде все сделали, чего еще не хватает?

С берега раздался строгий голос старшины:

– Вылазь!

Череп ударил ладонью по воде. На берегу как из-под земли появились Емельянов с двумя красноармейцами.

– Мы еще немного поплаваем, и все, – жалобно попросил Борман.

Емельянов твердо повторил приказ:

– Вылазь.

Красноармеец передернул затвор автомата.

– Какой-то круг заколдованный, – разочарованно, выстукивая зубами дробь, произнес Спирт.

Ребята переглянулись и молча поплыли к берегу. Других вариантов судьба не предложила.

* * *

Понимая нелепость ситуации и трагизм ее возможных последствий, следопыты тряслись от страха и холода. С мокрых волос по лицу, словно слезы, стекали капли воды. За их спиной у входа в блиндаж с автоматом наперевес стоял Емельянов. Карпенко встал из-за стола и подошел ближе, вглядываясь каждому из них в глаза.

– Опять купались?

Следопыты опустили головы.

– Угу…

– И вы думаете, я поверю в эту чушь?! Вы свои рожи посиневшие видели?

Борман икнул.

– Мы закаляемся.

– Врешь! Не верю! – прыгнул Карпенко к Борману, повышая голос.

– А что, товарищ политрук, устав запрещает купаться? – собрался с духом Борман, решив, что лучшая защита это нападение.

– Да, искупаться, что ли, нельзя? Вообще уже, как в разведку, так нас, а купаться – так фиг?! – неудачно встрял в разговор Череп.

Борман резко повернулся к нему.

– Рот закрой!

Карпенко поменялся в лице.

– Вот как вы заговорили? Устав вспомнили, значит. Хорошо, – неожиданно спокойным голосом сказал политрук, достал грязный матерчатый сверток и бросил его на стол.

– Красноармеец Чухненко, это не вы закопали?

Чуха попятился назад, но наткнулся спиной на Емельянова.

Карпенко вытряхнул содержимое свертка. На стол упали ордена, медаль и наган.

У Чухи нервно задергалась щека.

– Я не хотел.

– Зачем закопали?! Отвечать, быстро! Ну! – сорвался на крик Карпенко.

Чуху затрясло.

– Я, я…

Карпенко достал наган.

– Отвечай! Кто вас послал на озеро?! Быстро! Цель! Кто старший?!

– Я не хотел, – пробубнил Чуха. Карпенко взвел курок нагана. У Чухи от страха перекосило лицо, и он рухнул на колени. Губы его дрожали, он было попытался что-то объяснить, но раздавался лишь жалостный хрип.

– Кто послал?! Говори! Убью! – Политрук направил наган на Чуху: – Почему ходите на озеро?

– Не убивайте. Я все скажу. Я не виноват. Я думал, что вас все равно убьют. Зачем вам награды? Я бы потом откопал…

Карпенко задохнулся от ярости.

– Что ты плетешь? Сбить с толку хочешь? Когда немцы начнут наступление? Говори, сука! Когда наступление?! Ну! А «откопаю потом» – это когда немцы придут?

Чуха сел на землю, размазывая по лицу сопли и слезы.

– Я… я не знаю. Я не знаю. Не убивайте. Я не про немцев. Откопал бы это… потом, в будущем.

– Пристрелю, сволочь!

– Это правда. Я больше не буду. Я правду говорю. Мы из будущего.

– Пристрелю, – ослабевшим голосом сказал Карпенко.

– Из будущего я. Я не виноват, – тихо повторял Чуха, раскачиваясь вперед-назад.

Борман с размаху ударил ногой по лицу Чухи, опрокинув его на спину.

– Вот из-за этой крысы дверь не открылась! Козел, ты в прошлом якорь оставил, понимаешь? Ты прошлое изменил, нарушил причинно-следственную связь, условия возврата не исполнились.

– Вот чмо! Пристрелите его, товарищ политрук! – Спирт быстро понял, что имел в виду Борман, и его тоже затрясло от злости.

Не ожидавший такого поворота событий Карпенко онемел.

– Что?! Так это из-за тебя мы домой не попали? – Череп ударил Чуху ногой. – На, тварь!

– Прекратить! Отставить! Вон отсюда, идиоты! Вон! – закричал Карпенко.

Следопыты, не обращая на него внимания, уже выволакивали Чуху из блиндажа, едва не сбив Емельянова.

Карпенко тяжело опустился на стул.

– Они точно ненормальные. Страшно воевать с такими. Старшина, если еще раз попытаются в озере искупаться, стреляй без предупреждения.

* * *

В землянку Демина влетел Чуха, споткнулся о выступ бревна и, по инерции пролетев несколько метров, упал на ящики из-под патронов. Он быстро перевернулся на спину, прикрыв лицо руками.

В землянку вошли остальные следопыты.

– Ребята, я же не знал. Я как лучше хотел. Мне там деньги очень нужны. Я всем должен, – залепетал Чуха.

– Из-за тебя «там» уже, может, не будет. Я тебя предупреждал, чтобы не брал ничего? – Борман подошел ближе.

– Господа, позвольте я его, – попросил Спирт.

Лязгнул затвор автомата. Борман и Спирт остановились. За их спиной стоял Череп, целящийся в Чуху из автомата ППШ.

– Если бы не ты, мы бы дома уже были. Пацаны, в сторону отойдите, а то кровью этого гада забрызгаю.

– Мама, мама!!! – закричал Чуха, забившись в истерике.

– Ничего ты ему не сделаешь, – неожиданно спокойно сказал Борман, перехватив ствол автомата и опустив его вниз.

– Это почему же?! – сварливо поинтересовался Череп.

– Четверо пришли, четверо и уйти должны. Нельзя нарушать причинно-следственную связь. Без него мы никуда не уйдем, – с сожалением пояснил Борман.

* * *

Утром начался обстрел. Карпенко выбежал из блиндажа и поднес к глазам бинокль. В утренней дымке вдалеке появились немецкая пехота и несколько танков. Тут и там раздавались крики взводных: «По местам! Тревога!»

Личный состав занимал окопы. Снаряды рвались все чаще, пулеметный огонь усиливался. Следопыты, стараясь не привлекать внимания, побежали к левому краю траншеи, периодически для вида постреливая в сторону немцев. Бежали они молча, обмениваясь красноречивыми взглядами. Позицию замыкал противотанковый расчет – дальше шел лес. Прижавшись к тяжелому ружью, целился, расставив ноги, сам старшина Емельянов. Второй номер, маленький худой узбек, лежал у его ног. Череп парня был раскрошен осколком снаряда. К позиции медленно, подминая землю гусеницами, приближался танк PzKpfw IV Ausf F.

Емельянов нажал на курок. Ружье гулко выстрелило. Пуля чиркнула по башне, отскочив от нее. Старшина ругнулся и наклонился к раскрытому ящику. Увидев следопытов, он улыбнулся.

– Что, ребята, жарковато? Ничего, сейчас мы им вжарим.

Емельянов схватил патрон, зарядил ружье и снова выстрелил. Раздался звук глухого удара о броню. Поврежденный танк остановился и начал медленно разворачивать башню в сторону позиции.

– Патрон! Патрон, быстрее! – закричал Емельянов.

Череп быстро схватил еще один патрон и вложил его в патронник ружья. Емельянов передернул затвор и снова прицелился. Завращалась одна из гусениц, разворачивая корпус танка передом к позиции.

– Вот же гад, хитрый, боится боком поворачиваться, лобешник у него мощнее. Ну ничего, щас…

Танк выстрелил. Снаряд разорвался в нескольких метрах справа от расчета.

– Патрон! Живо! – закричал Емельянов в оседающей после взрыва пыли.

Череп схватил последний патрон. Старшина припал к прицелу. Из-под каски по его лбу ручьем тек пот.

– Щас я тебя, гада…

Он снова выстрелил, и бронебойная пуля снова срикошетила. Танк медленно начал двигаться к позиции. Следопыты с тоской посмотрели на густой кустарник, росший в десяти метрах от укреплений. Буквально несколько шагов – и они скрылись бы в лесу. Емельянов оглянулся на следопытов.

– Ближе надо, ближе. Эх… Патрон! Заряжай!

Череп пожал плечами, словно извиняясь.

– Нет больше. Закончились, товарищ старшина.

Емельянов растерянно посмотрел на пустой ящик.

– Мать твою, патроны нужны. Ну, быстрей!

– Мы сейчас принесем. Мы быстро, – трусливо озираясь по сторонам, пообещал Спирт.

– Давайте, хлопчики, быстрее…

Следопыты броском устремились к зарослям кустарника. Внезапно Череп остановился и посмотрел назад. Спирт потянул приятеля за руку.

– Бежим! Чего встал?

Череп отдернул руку.

– Я так не могу.

Неожиданно даже для себя Череп побежал обратно к позициям.

– Идиот, убьют же! – крикнул вдогонку Спирт.

– Я с ним. Встретимся в лесу. – Борман отодвинул Спирта в сторону и побежал за Черепом. Спирт вздохнул, плюнул и побежал за Чухой, уже скрывшимся в кустах.

* * *

Череп и Борман неслись по окопам к землянке Демина, не обращая внимания на свист пуль и взрывы. Вдоль всей линии обороны красноармейцы вели интенсивный огонь. Многие были убиты и ранены. Рядом разорвалась мина. Череп и Борман, пригнувшись, замерли на дне окопа. По спине больно застучали комья земли и, откуда-то сверху в окоп соскользнуло тело сержанта, почти мальчишки. Из-под пробитой осколком каски текла кровь. Борман закрыл глаза погибшему, и они побежали дальше.

* * *

Танк медленно приближался к позиции старшины. Емельянов нагнулся к схрону и достал из него связку гранат. С сожалением еще раз глянув на пустой ящик для снарядов и убедившись, что никого нет рядом, он приготовился к броску. Танк, словно чувствуя это, остановился. Старшина привстал из окопа, намереваясь подползти ближе к пахнущей мазутом многотонной машине. Из пулеметного гнезда танка раздалась короткая очередь. Тело Емельянова безвольно соскользнуло на дно окопа.

* * *

Прихватив из землянки тяжелый ящик с бронебойными патронами, Череп и Борман побежали обратно. Живых красноармейцев оставалось все меньше. Линия обороны была покрыта дымящимися воронками. Следопыты бежали, разбивая колени об ящик, то падая, то поднимаясь. Наконец Борман поднял голову и застыл на месте. Немецкий танк медленно заехал на то, что раньше было позицией старшины, и стал медленно вращаться на месте.

Череп зарычал от бессилия:

– Сволочи, гады! Ненавижу!

Под танком раздался мощный взрыв. Машина еще некоторое время по инерции вращалась и наконец замерла. Борман обнял Черепа.

– Олег, давай в лес.

Борман перелез через бруствер и пополз по-пластунски в сторону леса. За ним тяжело дышал Череп.

* * *

Пройдя метров двести, Борман и Череп выбрались на поляну, где их ожидали Спирт и Чуха. Звуки боя остались позади.

– Что делать-то теперь будем, бойцы Красной Армии? – спросил Спирт.

– А какие варианты? Когда все стихнет, надо к озеру вернуться. – Борман снял пилотку и стер пот на лбу.

Кусты на краю поляны зашевелились. К следопытам вышли два автоматчика – старшина и сержант, форма которых отличалась от армейской. Вместо пилоток они носили офицерские фуражки с синим околышем, кроме того, на них были портупеи. «Заградотряд НКВД», – догадался Борман.

– Стоять. Не двигаться. Бросай оружие, – строгим голосом скомандовал старшина.

Ошарашенные следопыты, интуитивно чувствуя, что лучше не спорить, бросили на землю винтовки, которые быстро подобрал рыжий сержант.

– Далеко собрались? – поинтересовался старшина.

– Вы не так поняли, мы своих искали, – дружелюбно ответил Борман, стараясь исправить положение.

Сержант усмехнулся.

– Так сильно искали, что запыхались. Ничего, мы вам поможем своих найти.

– Документы, – коротко потребовал старшина.

Спирт собрал документы приятелей и протянул их энкавэдэшнику. Последний быстро сверил личности задержанных, положил военные билеты к себе в карман и кивнул сержанту. Рыжий обыскал следопытов, похлопывая по их пустым карманам, и достал из кармана гимнастерки Черепа портсигар – после побега Череп вновь сложил две половины. Сержант полюбовался, как играет солнечный свет в лучах рубиновой звезды.

– Красивая вещь.

Портсигар исчез в кармане галифе сержанта. Старшина, кивнув, скомандовал:

– Пошли!

– Куда? – спросил Чуха.

– Туда… Под трибунал! – спокойным голосом ответил старшина.

– За что это? – возмущенно поинтересовался Спирт.

– Сам знаешь за что. Родину не любишь, сволочь! – Сержант дулом подтолкнул Спирта в спину.

– А сами-то чего тут в кустах воюете? – с укором спросил Череп.

Борман вжал голову в плечи. Сержант передернул затвор и направил автомат на следопытов, готовясь к стрельбе. Старшина остановил его.

– Не здесь. Потом, перед строем.

– А ну пошли, дезертиры. – Сержант пинком придал ускорение Черепу.

Подняв руки, ежась под прицелами автоматов, следопыты зашагали обратно к позициям. Между тем канонада боя стихала, лишь изредка раздавались одиночные выстрелы.

Рядом с разбитым прямым попаданием артиллерийским орудием курили самокрутки матрос в порванной тельняшке и раненный в плечо красноармеец. Старшина остановился напротив них и, недовольный тем, что ему не отдают честь, спросил:

– Почему не на передовой?

Матрос ехидно прищурился и выдохнул кольцо табачного дыма.

– Так тут и есть она, передовая. А вы к нам как, воевать или пострелять личный состав прибыли?

Старшина побагровел.

– Что?! Давно в Особом отделе не был?! Кто такой? Фамилия, звание?

Матрос отвернулся в сторону, демонстрируя полное безразличие и к сотруднику НКВД, и к своей судьбе.

– Я моряк Краснознаменного Балтийского флота.

– Распустили вас тут… Ну ничего, я до тебя доберусь… Где командование?

Раненый красноармеец притушил самокрутку о каблук сапога.

– Идите прямо, не промахнетесь.

Раздался протяжный свист падающей мины. Со скрипом рухнула вырванная с корнем сосна. Сержант и старшина шлепнулись на землю, прикрыв головы руками. Зазвенело в ушах. Когда осела поднятая взрывом пыль, сержант приподнял голову и нашел глазами старшего.

– Товарищ старшина, сами видите, что тут… Того и гляди взрывом накроет. Может, их прямо здесь, без всяких церемоний?

– Отставить. Пусть решение принимают те, кому положено. – Старшина поднялся, отряхиваясь. – А ну, все встали и пошли.

Следопыты нехотя поднялись, и конвой тронулся дальше.

* * *

В блиндаже Нина перевязывала легко раненного в руку политрука Карпенко.

– Разрешите?

Увидев старшину и следопытов, политрук поморщился и устало кивнул.

– Ваши? – спросил старшина.

– Мои!

Старшина протянул Карпенко изъятые у следопытов документы.

– Драпали. Еле остановили. Через трибунал будете оформлять или сами примете решение?

Карпенко взял документы и, не рассматривая их, закрыл в сейфе.

– Какой сейчас трибунал, не видите, что творится? Еле оборону удержали.

Наступила пауза. Карпенко вздохнул и опустил глаза. Нина сидела молча, стараясь не смотреть на следопытов.

– Единственное, что могу для вас сделать, написать родным, что погибли в бою, – тихо произнес политрук. И приказал старшине: – Расстрелять.

– Личный состав будете собирать? – поинтересовался тот.

– Старшина, вы что, не понимаете, что происходит? Уведите их и там… Ясно?

– Так точно. – Старшина НКВД отдал честь и повернулся к следопытам: – А ну пошли.

– Товарищ политрук, разрешите обратиться? – попросил Борман.

Карпенко брезгливо поморщился.

– Только не надо про будущее и потомков. С такими как вы у нас нет будущего.

Борман опустил глаза в пол.

– Я не об этом. Что с Емельяновым?

– Раздавило его. Танком.

* * *

Когда следопыты вышли на живописную опушку леса, недалеко от того места, где их задержали, сотрудники НКВД дали команду остановиться. Старшина огляделся по сторонам и похлопал по автомату.

– Я сегодня добрый. Сами выбирайте место, какое душе угодно.

Следопыты медленно побрели к трем соснам, растущим на солнечной стороне поляны. Череп с отчаянием посмотрел на Бормана.

– Серега, это че – все?

– Похоже.

Чуха закрутил головой.

– Они не могут нас так убить. Мы же еще не родились.

Спирт краем глаза посмотрел назад – старшина и сержант держали их под прицелом.

– Сейчас узнаешь, могут или не могут.

Когда до сосен осталась пара шагов, старшина крикнул:

– Ну всё, стой!

Следопыты замерли. Череп не выдержал и повернулся.

– Дайте возможность кровью искупить вину! Мы же еще пользу можем Родине принести.

– Поздно ты о Родине вспомнил. Раньше надо было думать! Даем минуту, прощайтесь, – усмехнулся старшина НКВД.

Чуха заплакал. Остальные угрюмо молчали. Сверху к ногам следопытов упала кедровая шишка. За ней по стволу дерева спустилась рыжая белка. Череп попытался отогнать зверька:

– Иди отсюда, дура.

Раздалось тарахтение мотоцикла и пулеметная очередь. Следопыты, закрыв глаза, качнулись вперед в ожидании смерти, но никто из них не упал. Борман обвел удивленными глазами целых и невредимых приятелей и обернулся. На другом краю поляны остановился немецкий мотоцикл с коляской. Мордастый пулеметчик, сидевший в коляске, держал под прицелом сержанта НКВД, задравшего вверх руки. Старшина был мертв – он лежал ничком, все еще сжимая оружие.

– Бежим, пацаны! – крикнул Борман.

Следопыты сорвались с места. За их спинами гулко застрекотал пулемет. На головы полетела сбитая тяжелыми пулями хвоя. Задохнувшийся Чуха остановился перевести дыхание, схватившись за низко растущую ветку сосны. Пуля осекла ветку, и Чуха по инерции упал вперед, потом поднялся и, с ужасом оглядываясь, побежал за приятелями.

Борман, Череп и Спирт выскочили из леса на проселочную дорогу, на которой стояла полуторка. Мотор машины дымился, стекла были разбиты, из кабины свисало окровавленное тело водителя. Рядом с кузовом в пыли лежали тела нескольких солдат.

Следопыты, переводя дух, осмотрелись по сторонам и в ста метрах от расстрелянной машины заметили немецкий танк и еще один мотоцикл с коляской.

– Ух, ё… – воскликнул Череп.

Рывком они преодолели дорогу, скрывшись в кустах.

Следом на грунтовку выбежал отставший Чуха. Один из солдат, казавшийся убитым, внезапно поднял голову:

– Браток, помоги. Осколками ноги задело.

Немецкий пулеметчик в коляске пригнулся к прицелу. Веер пуль застучал по хлипким бортам грузовика. Полетели щепки. Чуха сделал было несколько шагов в сторону леса, но остановился и обернулся. Затем, пригнувшись, подбежал к солдату.

– Давай быстрее, хватайся за плечи!

Раненый, скрипя зубами, забрался на спину Чухи.

Пулеметчик в коляске поднял руку, и мотоцикл, набирая скорость, поехал в их сторону. Чуха поднялся, с трудом удерживая на спине раненого, и на полусогнутых ногах пошел к кустам. За его спиной, поднимая пыль, пробежала по дороге пулеметная очередь.

Листья кустарника больно захлестали по лицу, но он упрямо пробирался в спасительную глубину леса. За спиной взорвался грузовик. Ударная волна толкнула вперед. Вскоре Чуха, таща на себе раненого, вышел на небольшую лужайку. Их не преследовали.

– Мужик, ты откуда? – прохрипел Чуха.

– Питерский я, – тяжело дыша, ответил раненый.

– Земляк, значит.

– Значит, земляк.

– Больно?

– Ничего, потерплю. Спасибо тебе, парень.

* * *

На маленькой поляне на безопасном расстоянии от дороги Борман, Спирт и Череп поджидали приятеля.

– Ну дела. Я уже думал – конец. – Спирт опустился на землю.

– Конец еще впереди. В такой замес попали, – горько усмехнулся Борман.

Череп присел рядом со Спиртом.

– Где это чудо застряло?

– Не дай бог убило придурка.

Ветви кустарника закачались – Чуха был едва жив.

– Вышел ежик из тумана – кончилась марихуана, – отвесил шутку Спирт.

Череп покосился на незнакомца.

– Это кого ты принес?

Чуха повернулся к спасенному.

– Мужик, как тебя зовут?

– Владимир я, Путин.

Следопыты молча обступили раненого бойца. Череп прищурился.

– А что, похож.

Спирт рассмеялся, хлопнув себя по коленям.

– Ну да, батя у него тоже Владимир.

– Вова, тебе выжить надо. Понимаешь? – нагнулся Борман к солдату. – Хотя навряд ли понимаешь, но поверь – тебе необходимо выжить.

– Там, в деревне недалеко отсюда, медсанчасть была, – прошептал раненый. – Может, еще не отступили.

Борман торжественно посмотрел на приятелей.

– Ну, чего расселись, слышали, что Путин сказал? Встали и понесли. Историю делать будем.

* * *

Деревня, а вернее, то, что от нее осталось, действительно находилась неподалеку. Через полчаса следопыты выбрались из леса на ее окраину. И, как оказалось, вовремя. Уходя от наступающих немцев, по разбитой проселочной дороге, жалобно скрипя, двигалось несколько подвод с ранеными. Лошадь последней подводы вел за узду сердитый фельдшер. Следопыты замахали руками.

– Эй, стойте, у нас тут боец! – хриплым голосом прокричал Спирт.

– Быстрей, быстрей давайте. Немец наступает. – Фельдшер устало махнул рукой и придержал лошадь, давая возможность погрузить раненого.

– Аккуратно, ребята.

Череп бережно положил Путина на тонкий слой соломы между широколицым красноармейцем, вероятно бурятом, раненным в грудь, и молодым танкистом с ожогами по всему телу.

Телега вновь заскрипела.

Некоторое время следопыты шли рядом с подводой, прощаясь со спасенным. Красноармеец Путин схватил Чуху за руку.

– Ты мне жизнь спас. Как тебя зовут?

– Виталик, – чуть смущаясь, назвался Чуха.

– Если родится сын, в честь тебя назову.

Чуха отрицательно замотал головой.

– Нет, назови Владимиром.

– Почему? – удивился Путин.

– Ну чтобы путаницы не было. Да и привык я так. Прощай, Вова.

Следопыты направились к лесу.

– Забавно, – хмыкнул Череп.

– А может, это не тот Путин? – спросил Спирт.

– А какая разница, тот, не тот? Человека спасли, – отрезал Борман.

Звук мотора заставил их обернуться. На околицу деревни, поднимая клубы пыли и сизого дыма, медленно выехал военный грузовик. В его кузове находился взвод немецких автоматчиков. Машина, покачиваясь на колдобинах, остановилась у глубокой лужи. Водитель резво выбежал из кабины, зачерпнул ведром воды и начал заливать ее в радиатор.

Из-за грузовика показался мотоцикл с коляской и, набирая скорость, поехал в сторону не успевших скрыться из виду подвод.

Следопыты замерли и переглянулись.

– Со спасением поторопились. Мотоцикл этих кляч враз догонит, – прокомментировал ситуацию Спирт.

– Как назло, ни оружия, ни гранат. Лажа полная. – Череп, прищурившись, смотрел, как мотоциклист аккуратно объезжает кочки.

– Надо что-то делать! – Чуха обвел растерянным взглядом приятелей.

– Да, хреновый расклад. Ничего не поделаешь, перспектив ноль, пошли парни. – Спирт сделал пару шагов в сторону леса.

Неожиданно Череп сорвался с места и побежал наперерез мотоциклу. За ним устремился Чуха. Череп на бегу замахал руками.

– Эй, стой! Стой же, кому говорят!

– Парни, вы че, ополоумели? – Спирт выразительно посмотрел на Бормана, ища у него поддержки.