Текст книги "Инсуху - маралья вода"

Автор книги: Александр Куликов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

21. ПЕРЕПОЛОХ

За водой для утреннего чая пошел Олег. Захватив ведерко и котелок, он спускался в узкий, как щель, развал. Оттуда тянуло холодом и сыростью.

Отойдя от костра, Олег сразу утонул в непроницаемой, влажной мгле. То тут, то там возникали в ней неясные шорохи, как будто чьи-то осторожные шаги, глухие вздохи.

Олегу казалось странным, что он уходит все дальше и дальше от костра, а голоса разговаривающих ребят все еще звучат почти с ним рядом.

Стараясь не греметь ведерком, он неторопливо шел на шум реки. Сказать по правде, ему было немножко не по себе, и он жалел, что отказался от предложения Славика вдвоем идти за водой. Подбадривая себя, он потихонечку насвистывал песенку Паганеля.

А в лесу ничего страшного не было. Посветлело. Туман начал колебаться. Дело было только за ветром, чтобы свернуть его, опустить, и тогда вся земля заиграет алмазами в лучах июльского утреннего солнышка.

Жизнь в лесу, несмотря на густой туман, пробуждалась.

Вот в вершинах высоких сосен завозились белки: одна цокнула неуверенно. Послушала. Перемахнула на другую вершинку. Отчетливо простучал вдалеке дятел. "Ишь, уже старается, работяга", – одобрительно подумал Олег про него и вздрогнул от неожиданного резкого крика пестрой юркой кедровки.

До реки было недалеко. Шум ее доносился явственно.

Олег ускорил шаг и вдруг остановился, не в силах ни двигаться вперед, ни бежать назад. Он хотел крикнуть, но у него перехватило в горле. Ноги налились свинцом и тяжело давили на влажную землю, точно пытаясь продавить ее и спрятать в ней Олега.

В нескольких шагах, прикрытый туманом, стоял медведь, широко оскалив пасть.

Длинные, мохнатые лапы с выпущенными наружу когтями, чуть вздрагивая, тянулись к Олегу.

Туман заколыхался, зверь, раскинув лапы, шагнул вперед.

С усилием Олег оторвал от земли ноги, попятился, повернулся, и побежал обратно.

Позади него гремело, скатываясь с горы, брошенное ведерко с котелком. Олегу слышались тяжелые шаги гнавшегося за ним зверя, ему казалось, что горячее дыхание медведя уже касается его затылка. С головы Олега слетела кепка.

Неповоротливый, толстый Олег бежал с необыкновенной легкостью, не чуя под собой ног.

Вот наконец-то и спасительный костер. Около него суетятся ребята, сидят Сергей Петрович, Сыркашев, пожарники.

– Олег! Что случилось? На тебе лица нет, – спросил Сергей Петрович.

Ребята окружили Олега.

– Медведь!.. Метра в три…

– Где?

– Там, у реки… он гнался за мной. Ка-а-к даст по голове. Ке-епку сбил. Он совсем близко, где-то здесь.

Дремавший у костра Сыркашев кивнул на Тыма, безмятежно спящего у костра. Он взглянул на Туренко.

– Иди, смотри, кто там бежал.

– Совсем спокоен. Спит себе… – старик всплеснул руками, ударил по коленям. Взглянул с хитринкой на Олега. – И нос, однако, не чует, и ухо не слышит. Вот беда… Совсем бездельник.

Сергей Петрович, держа ружье наготове, шел с мальчиками по следу Олега.

Тым, недовольный, что прервали сладкий сон у костра, не проявлял никакого беспокойства, лениво плелся рядом.

След в траве кончился на небольшой полянке. Посреди нее…

Сергей Петрович громко рассмеялся и позвал отставших ребят.

Посреди поляны стояла старая, сломанная бурей береза. Две толстых ветки со свисающими с них нитями лишайника-бородача протянулись вперед, точно широко распростертые мохнатые, кого-то ловящие руки. Туман еще обволакивал пень, клубился вокруг него. От движения тумана протянутые над поляной сучья как будто шевелились.

Сергей Петрович продолжал смеяться:

– Вот и виновник переполоха. А ведь действительно, в таком густом тумане принять его за зверя ничего мудреного нет. И опытного охотника может испугать.

Ребята хохотали. Олег смущенно смотрел на "медведя".

Сергей Петрович утешал его:

– Ничего, ты не смущайся, Олег. Бывает. В тумане все случается. Однажды на охоте, в такое же вот утро, я всадил несколько зарядов в обгоревший пень, приняв его за сидящего на земле косача.

– А мой папа подсадную утку у товарища ухлопал, – сказал Петя. -Тоже в тумане. Вначале по чучелам дал, а потом по утке.

– Нет, только подумать, – проговорил Славик, – медведь в три метра. Вот уж действительно у страха глаза велики.

– Интересно знать, во сколько метров принял бы ты его, Славка, если бы пошел со мной.

– Конечно, в шесть, – заметил Гера.

– Ладно, ладно, – теперь все храбрецы-мудрецы. А когда потребовалось пойти за водой, то "Олега очередь, пусть он сходит". В другой раз и ночью один пойду.

Весело переговариваясь, смеясь над происшествием, "охотники за медведем" вернулись к костру.

22. РАСШИФРОВАННОЕ ПИСЬМО

Солнце поднялось над горами, разогнало туман. День обещал быть жарким, безветренным. С утра пожарники отправились в обход по лесу проверить, не осталось ли где огня, тлеющей моховой подстилки.

Птичьи голоса наполняли воздух.

В Айзас под большим уклоном впадала шумливая речушка. Она чем-то заинтересовала Алексея Ивановича. Он сходил на нее, прошел с полкилометра вверх по течению, внимательно всматриваясь в воду. В одном месте, где уклон был более значителен, задержался, что-то обдумывая, выкурил трубку и, вернувшись на стан, сказал:

– Надо ускучей варить, хариусов. Шибко хорошая рыба.

– Петя, это по твоей части. Рыба ждет тебя, а мы – рыбу. Может быть, в помощь возьмешь меня или Олега, или же Славку с фотоаппаратом.

Гера с улыбкой взглянул на Петю. Петя молча собрал удочки и уже было пошел к реке, но его остановил Сыркашев.

– Ээ-э-э, – он махнул рукой, – не надо. Рыба сама в котел придет. Мы себе сиди, отдыхай, кури, а рыба свое дело знает.

Ребята пошли с Сыркашевым.

Он нарубил тонкий жердняк; в узком месте, в крутом падении речки, наложил его частой решеткой, вода протекала, как через крупное сито.

– Сиди смотри,– закончив работу, занявшую не более получаса, сказал Алексей Иванович. – Медведь сидит на берегу, долго-долго смотрит. Ему что делать, нечего. Бездельник. Лапой махнул по воде, есть рыба. Другой раз ничего нет. Целый день может сидеть. Нам день сидеть нельзя, сварил рыбу и по своим делам.

На решетнике вдруг сверкнула в лучах солнца рыба, затрепетала.

– Есть, – крикнул Славик и бросился к воде. Он схватил довольно крупного хариуса и торжественно поднял в воздух.

– Ого-го-го, продолжаем жить, братцы!

А на сыркашевской ловушке, переливаясь серебром, билось уже несколько рыбин.

Лицо старика светилось, сияло довольством от вида возбужденных, радостных ребят.

– Рыба в большую речку катилась, нечего ей делать в мелкой. На других много ловят эдак. И тайменя, и ускуча. Хитрые люди, – улыбнулся старик.

Вскоре рыбаки уже возвращались на стан с отличной добычей. Перед уходом Алексей Иванович разобрал ловушку.

А какая чудесная уха была из свежих хариусов!.. После завтрака Сергей Петрович сказал: – Давайте-ка все сюда, в круг, – Он надел очки, вынул из сумки тетрадь со своими путевыми записями. – Я просмотрел все варианты расшифровки записки, найденной Костей в пещере. Каждый из вас в какой-то степени близок к истине. Вот Славик и Костя, на мой взгляд, совершенно точно разъясняют первую фразу. В записке мы читаем: "…лечили за перевалом". А глянем-ка, что написал Слава: "Партизаны лечили своих раненых за перевалом". – Сергей Петрович взглянул поверх очков на ребят. – Ну что же, пожалуй, это бесспорно. Таково мнение и Кости. Значит, остановимся на этом варианте. Но… почему лечили за перевалом, а не в пещере, которая, видимо, служила для партизан главной квартирой, штабом. Как вы думаете?

Вздернув очки на крутой лоб, Сергей Петрович вопросительно взглянул на ребят.

– Мне кажется, – проговорил Славик, – что письмо, найденное Костей, имеет прямое отношение к озеру Каракол.

Сергей Петрович одобрительно закивал головой.

– Так, так… Продолжай, Слава. Смелее развивай свою мысль. Ты идешь рядом с истиной…

– Слова "лечили за перевалом" я понимаю так: раненых мы лечили водой из озера, за перевалом. Такой смысл должен быть в этой фразе, – несколько смутившись, произнес Славик.

Петя порывисто вскочил и начал тормошить его.

– Славка!.. Вот голова… Это здорово! Я, например, совершенно упустил из виду, что в записке может быть что-то общее с Караколом.

– Я тоже понял, что, партизаны лечили раненых в каком-то селе за перевалом, – сказал Гера.

– Конечно, шифр, в который сырость превратила партизанскую записку, не мудреный. И таинственного в ней ничего не оказывается, когда мы начинаем разбираться по-путному. Все дело сводится, видимо, вот к чему. У партизан имелись раненые. Лечили они их водой из озера, расположенного за перевалом. На юго-востоке от пещеры, в горах, между двух вершин. В записке и сохранилась фраза: "юго-востоке… между двух вершин". Читаю дальше: "совесть партизан… живыми… польза… советской власти… народу… кто найдет…"

Может быть, в одном из боев с далеко превосходящим по силам противником, отряд партизан понес большие жертвы. Может быть, в живых остался всего один. Тяжело раненный партизан, собрав остаток сил, добрался до пещеры. Он уже не рассчитывал вернуться из тайги. Могло так быть?..

– Конечно! – в один голос крикнули ребята.

– Последний, раненный насмерть, боец отряда не хотел унести с собой в могилу тайну озера с целебной водой. Это не позволила ему совесть партизана, борца за власть Советов. Он знал, как будет важно для народа их открытие. Он надеялся, что рано или поздно кто-нибудь найдет записку в пещере.

Сергей Петрович замолчал, задумчиво глядя в огонь.

– И, как видите, надежда сбылась, – тихо произнес он. – Хотя все и произошло случайно, или точнее сказать благодаря стечению целого ряда обстоятельств.

– И первое из них – разгильдяйство Олега, – бросил реплику Гера. -Не привязал лодку.

– А может быть дневник отца Кости. Не найди его Костя, мы не отправились бы на розыски Каракола, а выбрали какой-нибудь другой маршрут?

– Тоже логически вполне обоснованное обстоятельство, – отозвался Сергей Петрович на замечание Пети и продолжал: – То, что за Поднебесным кряжем между двух вершин гольца "Час-Таха" действительно имеется озеро, подтверждает Алексей Иванович. Это, по-видимому, и есть этот Каракол, о котором упоминал в дневнике отец Кости.

– Мы должны во что бы то ни стало добраться до озера,– решительно сказал Петя.

– Алексей Иванович пойдет на Каракол вместе с нами, – сказал Сергей Петрович. – Он говорит, что ему необходимо побывать на какой-то Соболиной горе, а она лежит на пути к озеру.

Ребята обрадовались.

Они успели полюбить старика еще с того вечера в школе, когда впервые узнали о нем из дневника отца Кости. А тут вдруг неожиданно явился перед ними он сам, со своим спокойным характером, добродушной улыбкой, теплым взглядом темных, часто улыбчивых глаз, со своим опытом старого охотника-следопыта. Каждый из мальчиков в душе немножко завидовал этим качествам Алексея Ивановича и сожалел, что скоро придется расстаться с ним. А как проводник, Сыркашев был незаменим. Да об этом они знали еще и со слов геолога Петра Андриановича Брянцева…

Сыркашев немного схитрил, заявив Сергею Петровичу, что у него есть неотложное дело на Соболиной горе. Причина была, конечно, в Косте, сыне его погибшего дружка геолога Брянцева. Старику не хотелось так быстро расставаться с ним. Мало ли что может случиться с людьми, когда они идут опасными горными тропами.

В заповедник, куда ехал старик, путь был другой, по ближним тропам. Но чтобы не расставаться так скоро с юными путешественниками, Алексей Иванович решил ехать через Соболиную гору, от которой уже было недалеко и до "Час-Таха".

– Надо, надо… Так, так, – согласно кивая головой, говорил вполголоса Сыркашев, подтверждая слова Сергея Петровича. Добрыми глазами он посматривал на ребят. – Три дня, однако, больше никак не пройдем. Вечером глядел, вершина у Казыргана чистая, большого ненастья скоро не жди.

Несколько минут Алексей Иванович молча, сосредоточенно смотрел в костер, что-то припоминая. Морщины на лбу сбежались к белым бровям, нависшим над глазами. Медленно отведя руку с дымящейся трубкой в сторону и неторопливо, точно вынимая слова, запрятанные где-то далеко-далеко, сказал, показывая на Сергея Петровича:

– Он ладно говорил. Так, так. Все верно. Сам не видел, другие сказывали. Нашли кости человека. Ээ-э-э, давно… Никто не знал, чьи. Разное болтали. Сказывали и про партизан. Были они там. Это верно.

Он помолчал и сказал:

– В старину в тех местах жил сильно большой алып – богатырь. Из рода Белой золы. Сивый конь у него был. Шея сивого коня изгибалась дугой, спина была плоская, как бубен шамана. Ездил алып по горам, голову коня ласкали нижние облака, верхние облака мыли его уши. Где остановится сивый конь, упрется копытами широкими в камень, четыре ручья побегут…

После короткой паузы Сыркашев продолжал:

– Сильный богатырь был. За Унзасом каменные ворота на голой скале, над Инсуху, его работа. Стрелой пробил скалу. С другим богатырем поспорил. Чья стрела пробьет скалу.

Он замолчал, сидел неподвижно с потухшей трубкой в руке.

Сергей Петрович раскинул на коленях карту.

– Итак, ориентируем по карте наш дальнейший маршрут. Хотя это и не обязательно, коли с нами идет Алексей Иванович. В записке говорится: "на юго-востоке от пещеры". Что там на юго-востоке, проверим-ка, где это?..

Сергей Петрович наложил на карту компас.

Точно на юго-восток от острия колеблющейся стрелки Ребята увидели две, близкие одна к другой, горные вершины.

Это был "Час-Тах".

Вокруг лежала горная тайга. Ни одного населенного пункта!

Невдалеке от "Час-Таха" тянулась изломанная, залитая темно-коричневой краской линия хребтов с высокими пиками, выделенными на карте лучистыми звездочками.

– Поднебесный кряж, – произнес Сергей Петрович.

– Ой бо-оо… шибко высокие горы, – сказал Сыркашев. – День идешь через перевал – ладно. Туча зацепила за вершину, ну, совсем беда. Два дня будешь идти.

Во второй половине дня вернулись из лесу пожарники. А вскоре над горами показалась темная точка. Она быстро приближалась. Донесся шум мотора.

Пожарники начали собираться.

– Летит…

Олег крикнул:

– Смотрите, ребята, это вертолет!

– Верно.

– Снижается.

Воздушный вездеход, издали похожий на летящую огромную стрекозу, уже был над поляной, на которой горел большой дымовой костер. Вертолет сделал круг и стал снижаться. Заваленная буреломником, камнями, расположенная на крутом косогоре поляна оказалась не совсем удачным местом для посадки даже вертолета.

В нескольких метрах от земли вертолет замер, покачиваясь в знойном воздухе, как лодка на волнах. С него сбросили веревочную лестницу. По ней легко спустился человек в комбинезоне и весело крикнул:

– Все собрались? Отлично. Искупаться бы здесь невредно. Водичка, видать, хороша. Студеная.

Летчик окинул взглядом ребят.

– А эта молодежь с нами? Можем забрать. Как говорится, в тесноте, да не в обиде.

Сергей Петрович со скрытой в усах улыбкой спросил своих юных спутников:

– Может быть, действительно, не воспользоваться ли нам таким любезным приглашением. Попутный транспорт. Приятная прогулка над горами. Совсем не плохо.

Славка выразительно посмотрел на Олега, толкнул его кулаком в бок:

– Вот это сила, Олешка. Мы на вертолете прилетаем домой! Если бы, конечно, это случилось не сейчас, а потом, при возвращении с Каракола.

Гера бросил на Сергея Петровича удивленный и несколько растерянный взгляд:

– Вы это ведь не серьезно сказали, Сергей Петрович.

– Ну, а сам как ты думаешь, Гера. И все вы?..

– Мы думаем о Караколе, Сергей Петрович, – за всех ответил Гера. -Ведь так, ребята?

Сергей Петрович понимал, что нелегко было каждому из них отказаться от столь заманчивого предложения совершить воздушное путешествие над горами.

Пожарники распрощались со своими новыми знакомыми. Матвей сказал Косте:

– А ты заходи ко мне запросто, – он крепко обнял его. – Яблок нынче в саду нарастет много, да и вообще все вы захаживайте. Будем с жинкой всегда рады гостям.

Поднимаясь на борт вертолета, он крикнул приветливо махнув рукой:

– Приходите в гости! Яблоки…

Шум мотора заглушил его слова.

Винт закрутился сильнее, подняв ураганный вихрь. Вертолет плавно пошел вверх.

Над вершинами деревьев, росших на поляне, он повисел, слегка раскачиваясь в воздухе, полетел вперед, попятился назад и снова остановился, точно показывая оставшимся внизу людям свои качества воздушного хода.

А ребята, задрав головы, кричали:

– До свиданья! Счастливого пути!.. В городе привет передавайте…

Тым громко лаял, прыгал. Носился по поляне.

Один только Алексей Иванович Сыркашев молча стоял в стороне и усиленно дымил трубкой. Он за все время не проронил ни слова, не спуская глаз с повисшего над лесом вертолета.

Вертолет большими кругами уже набирал высоту. Вот он поднялся над вершиной соседней горы за речкой и, точно скатившись по ее западному склону, скрылся из глаз.

На поляне стало сразу тихо.

Ребята молчали. Каждый думал о своем. Но временами нет-нет да кто-либо из них и вскидывал глаза вверх, искал в голубоватой дымке над вершинами гор только что улетевшую чудесную машину.

– Пора и нам в путь, – нарушил молчание Сергей Петрович.

– Пора, пора, – поддержал его Алексей Иванович. – Нам что сидеть. Некогда. У них свое дело, – он кивнул в сторону улетевшего вертолета, – у нас свое. Будем помаленьку все вперед да вперед, солнце еще высоко.

Путники свернули палатку, быстро собрались и покинули стан.

23. ЧЕРЕЗ ГОРНУЮ ТАЙГУ

Алексей Иванович Сыркашев ехал верхом на своем Рыжке. Ребята не позволили ему идти пешком, несмотря на все его отговорки, что у него уже болит от сиденья в седле поясница и что надо ему обязательно размять ноги, дать им работу, а то от безделья совсем ленивые станут.

Сделали они только одну уступку старику, приторочили к седлу палатку и продовольственные запасы.

Алексей Иванович сказал, что ночевать они будут на каком-то ключе Малый Казанкол, от него уже совсем близко и до Соболиной горы, на которой ему необходимо побывать.

Ехал он долго молча, углубившись в свои мысли. Потом, ни к кому не обращаясь, проговорил вслух:

– Нно-о, черт те бей, вот так машина. Птица так не может. Ой бо-оо…

Все дальше и дальше в таежные дебри углублялись путники. Уже давно они оставили позади поляну на косогорье и шли через густой лес по мало приметной тропе. Здесь будто еще никогда не ступала нога человека на мшистую землю, заваленную трухлявым буреломом. Он рассыпался при первом прикосновении к нему.

Путники вступили в бескрайнее лесное царство, в дремучие темно-зеленые лесные просторы. Было безветренно. Знойно на открытых полянах, а в лесу веяло прохладой. Тишина. Только чуть шуршала под ногами сосновая хвоя.

Впереди ехал Алексей Иванович. За ним шел Костя, мелькая среди высоких трав яркой клетчатой рубашкой. Сбросив майку, Гера стоически выдерживал нападение мошкары и оводов. Молча, сосредоточенно шагал длинноногий Петя, вскинув на плечо удочки и спиннинг. Не отставал от него Славик. Поодаль двигался Олег в нахлобученной по самые уши мягкой белой панаме. Сергей Петрович с Тымом замыкали караван.

Таежная стежка тянулась через завалы, камни, россыпи.

Вот она опустилась к холодному потоку. Опасны для неопытного путешественника такие горные потоки. Малейшая оплошность, неверный шаг, соскользнет нога с предательского камня, покрытого водорослями, – упадет человек и понесут его волны.

Но у наших путников проводник был опытный. Он не спешил и, как говорится в пословице, не узнавши броду, никогда не спускался в воду. Его рыжий конь переходил речки осторожно, ощупывая копытами каждый камешек, как бы ни была мелка речка. С такой же осторожностью, словно подавая пример идущим за ним людям, он поднимался и по тропам к перевалам, спускался с них или неторопливо шагал по влажному покрову тайги.

Около белого вспененного ручья Алексей Иванович спешился. Покачал головой. Сказал:

– Раньше тут ладно совсем было. Лесина лежала. Как мост. Толстая. Снесло весной, однако. Эка беда… Пешком не перебродишь. Шибко худая речка. Надо думать, что делать. Коню брод есть, ниже маленько. Пешком нельзя, собьет.

Алексей Иванович закурил и, как всегда в минуты глубокого раздумья, сильно задымил.

Ребята рассыпались по берегу, высматривая, нет ли где подходящего места для переправы. Но горный поток всюду ревел одинаково, с грохотом перекатывая по дну камни.

– Невелика речка, а не перескочишь, – заметил Петя.

– Обстановочка сложилась неважная, – проговорил Олег и добавил шутливо: – Перед знаменитыми путешественниками, выросло непреодолимое препятствие и они повернули вспять.

Гера отошел в сторону и принялся что-то вычерчивать на песке концом палки.

– А если сделать мост, ребята? – неожиданно проговорил он, поднимаясь.

– Мо-о-ост…

Мальчики вопросительно взглянули на Геру.

– Ну да. Сплавной мост. На трех опорах. Большой камень послужит средней опорой. Воспользуемся и вон тем, что ближе к левому берегу, и этим, около нас. Вы замечаете, они все почти на одной линии.

– Ну и что?..– нетерпеливо перебил его Олег.– Что ты предлагаешь?

– Очень простую вещь. Срубить вон те береговые деревья. Скатить в воду. Течением их снесет к камням. Они застрянут между ними. Куда бьет струя? В левый берег. Значит то сваленное дерево непременно понесет сюда, в проход между ближним к берегу камнем и тем, что на середине.

– А если пронесет его между камнями?

– Это зависит от нас. Не дать ему проскользнуть, а заставить лечь поперек потока, упереться концами в камни. Вот так… – Гера подвел ребят к нарисованной им на песке схеме.

– Ты совершенно правильно метишь на факультет мостов и тоннелей, Гера. Толковым мостостроителем будешь…

Гера недоверчиво взглянул на хвалившего Славика.

– Я совершенно серьезно сказал. Честное слово, здорово и, главное, просто.

– За дело, братцы. Приступаем к осуществлению Геркиного проекта. У нас три топора. Первая смена на рубку. Петя, Гера, я, – скомандовал Костя. -Слава с Олегом подтаскивать буреломник. Воспользуемся и им.

На берегу безыменного потока прозвенели удары топора. Герин проект нашел полное одобрение у Сыркашева. Он посоветовал только еще свалить два дерева выше того места, где наметил Гера. И сучьев не обрубать.

– Ладно эдак будет, как руками дерево схватится за камни.

Под радостные возгласы лесорубов первая сосна, склонившаяся над водой, рухнула и, раскинув сучья, понеслась по потоку. Строители моста не спускали с нее глаз. Задержится или нет? Дерево ткнулось комлем в береговой камень, на несколько секунд задержалось в одном положении, потом вершина его качнулась и, описав полукруг, прижалась к камню на середине потока.

– Есть! – вскричал Славка.– Приступаем к перекрытию, Олег, Петя, беритесь-ка за бурелом, скатывайте. Ой сила… Что за снимки. Ра-а-з, два, взя-ли-и!..

Еще свалили несколько деревьев. На речке образовался уже настоящий завал. По нему можно было вполне перебираться на другую сторону потока.

Длинная осиновая жердь, которую держали за концы Петя с Костей, служила перилами. Гера, как самый сильный навьючил на себя большую часть груза и, придерживаясь за жердь, первым перебрался на противоположный берег.

Петя шутливо заметил:

– Говорят, раньше инженер, строитель моста, всегда первым проходил по нему. Впереди поезда. Так и Герка сегодня. А вообще здорово получилось.

– Может быть мост сохранится до нашего возвращения.

– Вряд ли, Слава. Смотри, как напирает вода. А потом возвращаться будем другим путем. Выйдем на Инсуху ниже порога, туда, где Алексей Иванович запрятал лодку.

– Осторожно ступайте, Сергей Петрович. Придерживайтесь за жердь.

– Отличная переправа. Очень удачная мысль пришла Гере. Мост и даже с перилами, – говорил Туренко, осторожно переступая по стволу.

Сыркашев переходил с конем поток ниже моста. В той стороне раздался выстрел. Вскоре подъехал Алексей Иванович с перекинутым через седло большим старым глухарем.

– Надо варить обед, – сказал он. – До вечера еще далеко. Веселее ноги пойдут, когда поешь.

Пока Сергей Петрович и Сыркашев готовили обед, Олег и Гера отправились по ягоды. За какой-нибудь час они насобирали почти полное ведерко крупной, спелой клубники и уже возвращались обратно, как вдруг Олег толкнул Герку в бок и таинственно произнес:

– Видишь?..

Гера, взглянул на приятеля и тоже тихо спросил с самым серьезным видом:

– Опять медведь? Большой?

– Дура… Мед-ве-едь… Видишь вон там…

– Ну, вижу. Речка. Сейчас искупаемся перед обедом.

– Да нет, не туда ты смотришь. Вон, у сломанного дерева.

– Ничего особенного не вижу. Нет, постой, летают, кажется, какие-то жучки. И все. Больше ничего не вижу.

– Сам ты, Герка, жучок, – сердито отозвался Олег. – Пчелы, а не жучки.

– Ну и что?

– Как что!.. – возмутился Олег. Он бросил на Геру уничтожающий взгляд. – Пчелы – это мед. Понял?

– Ме-оо-од… Гм…

На лице у Геры расплылась улыбка. Он сдвинул кепку на лоб и почесал затылок.

– Мед, говоришь… Это уже иное дело. Но подожди. Олешек, почему ты решил, что там именно пчелы? А может быть осы или шмели? Ну, наконец, шершни.

Друзья подошли к старому засохшему кедру со сломанной вершиной. Невысоко от земли, около ствола вились пчелы. Они облепили ствол. Одни торопливо и деловито вбегали в довольно широкое отверстие дупла, другие вылетали из него.

– Олег, а ты чувствуешь, действительно пахнет медом. – Гера покрутил в воздухе пальцем и забавно потянул носом. – Ароматичным, светлым как слеза.

– Я же тебе говорил, что чай мы будем пить с медом.

– С ягодами и медом, – поправил Гера. – Ведро ягод и сотовый мед. Мощно!.. Вот был бы сюрпризец. Надо добыть обязательно,– решительно произнес Гера.

– Но как?..

Олег в раздумье смотрел на вьющихся пчел. Потом хлопнул себя по лбу и с сияющим лицом повернулся к Гере.

– Да это же сделать очень просто, Герка. Не соображаешь?

– Не теряй напрасно времени. Ну…

– У меня с собой спички. Пчелы не выносят дыма. Понял? Мы подожжем что-нибудь такое, дымящееся. Я буду стоять внизу у ствола и дымить. А ты… вынимать из дупла мед. И все. Очень просто. Правда?..

Гера мрачно посмотрел в ясные синие глаза приятеля.

– Ты будешь доставать мед, а я – дымить.

Олег пожал плечами и с ноткой разочарования в голосе сказал:

– Ну, как хочешь. Разница не велика. Я или ты. Я просто решил сделать для тебя одолжение. Достанешь мед, не утерпишь, попробуешь. Я знаю тебя.

– Спасибо, Олег. Как автору предложения уступаю это право. Лезь!..

Гера шутливо подтолкнул Олега к дереву.

Пчелы, облепившие уже сплошной движущейся массой ствол, загудели, вдруг все враз оторвались от дерева и улетели.

– Смотри, Герка, улетели. Урра-а! Теперь-то медок весь в наших руках.

Олег изобразил пляску диких: подпрыгнул, присел, захлопал в ладоши.

– Противник оставил свои позиции без боя. Начинаем опустошать кладовые при малых силах неприятеля. Вперед!..

Он довольно легко взобрался на первый толстый сук.

– Дымить? – спросил Гера.

Олег кивнул головой и полез выше.

У подножия кедра задымил костер. Синими струйками дым обволакивал ствол, стлался по нему вверх.

Гера, оберегая друга от возможного нападения, старательно подкладывал в костер гнилушки. Едкий дым становился все гуще и гуще. Гера отошел в сторону, наблюдая за Олегом, уже добравшимся до дупла.

– Ге-е-рка, переста-а-ань, – послышался сверху голос Олега, прерываемый кашлем.

– Задох-ну-усь. Акхы-кхы-кхы…

В горле у Олега запершило, он закашлялся, из глаз потекли слезы. Он сидел верхом на толстом суку и кашлял, вытирал слезы.

– Акхы… кхы… акхы… кхы…

Ствол кедра вдруг угрожающе загудел. Олег взмахнул рукой раз, другой. Пронзительно закричал:

– Ой… ой!.. Ой!.. Ай… яй… ай. Ге-е-рка-а!

В синеватой дымке, окружавшей ствол, всплескивала то правая, то левая рука Олега, точно он собирался куда-то лететь и не мог оторваться от толстого сучка.

Гера нетерпеливо крикнул:

– Ну, что, достал?.. Много его там? А ты куда складываешь мед?..

– Ой… ой!.. Я больше, Герка, не могу. Они жалятся. Ой!

– А ты как думал, целоваться будут? Я сейчас еще поддымлю.

Но Олег с непостижимой для него скоростью уже спустился вниз. Вокруг него с гуденьем вились пчелы. Он то и дело вскрикивал, отмахивался от них руками.

Пчел с каждой минутой становилось все больше и больше. Очередь дошла и до Геры.

Пчела ужалила его под глаз. Он дико закричал, замахал руками, схватил ведро с ягодами и побежал…

Костя, Славик и Петя шли купаться. Вдруг до них долетели дикие крики из зарослей. Крики приближались к реке.

– Это Олег и Герка. Что-то случилось с ними.– Тревожно проговорил Костя.

Ребята кинулись на крик.

Не успели они пробежать и полсотни метров, как мимо них, не останавливаясь, промчался к реке Олег. В некотором отдалении от него бежал Гера, размахивая ведром, рассыпая ягоды.

Петя крикнул ему вслед:

– Герка, что случилось?

Гера махнул рукой на реку, куда уже залез Олег, и окунался в воду.

– Ничего не пойму, – проговорил Петя. – Видно, ягод объелись и посходили с ума. С Олегом это может случиться. Ой!..– вдруг вскрикнул он и подскочил.– Меня кто-то укусил. Вот черт еще.

– И меня…

– Это пчелы. Откуда они взялись? Посмотрите, их сколько. Ну, конечно, это от них убегали Герка с Олегом.

Преследуемые пчелами, ребята кинулись к реке.

Рассерженные дневным грабежом, пчелы еще не скоро покинули берег. В воде ребята были в безопасности. Но при каждой попытке выбраться на берег они вновь подвергались нападению.

Наконец, берег очистился от "неприятеля", улетевшего в медоносные заросли наверстывать потерянное время.

Любители меда с опухшими лицами вернулись на бивуак.

– Но-оо-оо, эдак совсем могли закусать пчелы,– улыбаясь, произнес Сыркашев. – На воров-то шибко сердиты они. Беда, как поймают. – Он махнул рукой. – Медведь, бывает, не может справиться с ними. На всю тайгу орет. Вы тоже, как медведь, в воду полезли.

Сыркашев рассмеялся.

Бежит все глубже и глубже в тайгу малоприметная стежка. Ноги мягко ступают по мшистой земле. Шагов не слышно. Поляны кажутся яркими коврами, раскинутыми среди тайги. Веселый кустарник – подлесок из смородины, акации, калины, рябины, шиповника плотной стеной обступает молодой подрост и старые деревья. Все больше и больше встречается на пути звериных троп.

Вот через густые заросли будто кто протащил тяжелое бревно и все примял вокруг.

Это бродил по ягодникам лакомка-медведь.

Ребята сразу примолкли, держались настороже, ближе друг к другу, внимательно осматривались по сторонам.

Может быть, он стоит вон за тем огромным выворотком, вскинувшим вверх корни с красноватой землей на них.

Вот старый охотник обратил внимание мальчиков на узенькую, как цепочка, тропку, глубоко выбитую на мягкой лесной почве. Это тропа маралов, их путь на солонцы к воде.

А это что такое на плоском камне, вросшем в землю?.. Рассыпаны мелкие, как кедровые орешки, катышки.